Текст книги "Хамелеон"

Витиеватые, с вкраплением коричнего мрамора, бордюры фонтанов были выполнены в форме ромбов и квадратов, из недр которых выбивались струями сотни несколько метровых в высоту источников – классическая ассиметрия миллиардов водяных брызг, в которых преломлялся свет десятков уличных, под старинку, фонарей.

Она села тогда на один из парапетов и вызывающе откинула голову назад. Глаза её, синие, почти бездонные, как нутро самого прекрасного топаза, блестели, и в них чувствовалось желание, вызов, противоборство и любовь. Он шагнул тогда к ней и указательным пальцем провёл по вискам, скулам, и несмело ещё, но целенаправленно опустился к губам. Доля секунды, мгновенье, и, барьер был преодолён, руша за собой все мыслимые и немыслимые преграды. Резко наклонившись, он впился в эти губы, пробуя и ощущая их на вкус, кусая и надкусывая то, что по праву принадлежало ему. Толерантность к женщине, осознание неприличия? К чёрту всё, ибо перед ним то, что желал он так навязчиво все последние сутки…

Узник, вырвавшись из пелены воспоминаний, едва смог приоткрыть воспаленные усталые глаза, а после не помнил даже, как веки его, налитые свинцом, медленно опустились и он провалился в царство Морфея окончательно и бесповоротно.

А она тоже, еле передвигая от усталости ноги, добрела до широкого их двуспального ложа, и упала замертво, даже не раздеваясь.

Лабиринты их сновидений были закутаны и запутаны – длинные, неизвестные доселе, коридоры как-то странно сменялись тёмными, изрытыми сыростью, туннелями. Ольга бежала за ним, узнавая даже в звенящей мертвой тишине его быстро удаляющиеся шаги, кричала его, а эхо её, гулкое, расплывчатое, отдавалось у неё за спиной. Она резко оборачивалась, вздрагивая, но никого не находила, кроме своей, едва различимой, на сырой стене, тени, а после бежала вновь.

А он искал её, в сыром бесконечном каземате подземного строения – кричал, звал, но чувствовал только стремительного рассеивающийся шлейф духов «Карло Пазолини», которые она любила особенно. Двери, двери, двери, и все закрытые, попадались ему, заколоченные наглухо, забитые, ровно на столетия, незримым суровым злым роком, но он не сдавался и продолжал искать, а после обуяла его несусветная злость и досада: – Где, где она и почему он здесь? Где выход? Его подстегивала и гнала вперёд колоссальная неведомая сила, гнала и дышала огнем в затылок, и встретились они, едва не столкнувшись, за поворотом лбами.

– А-Авель? – оторопела Ольга – Ты здесь, я искала тебя, но ты не откликался, Авель?

Девушка стремительно бросилась к мужчине, но он решительно шагнул назад, лицо его мгновенно стало суровым и приобрело нездоровый землистый оттенок.

– Ты виновата в этом, из-за тебя я здесь!

– Ты о чем? – остановилась, как вкопанная, девушка – Авель, ты что?

– Ты заложила меня этим! – Авель сделал характерный жест ладонью и хлопнул ею по левому плечу – Ты, и поэтому я не могу выбраться отсюда, не подходи!

Просто сказать, что она удивилась – значит не сказать ничего. Ольга замерла и не могла даже подобрать подходящего слова или ответа ему. Ей не верилось, что он, её любимый, дорогой и единственный человек, может не просто подумать так, а произнести это вслух?!

– Очевидно ты шутишь, дорогой, и шутка у тебя, скажу, совсем не удачная?!

– Увы! – недобро повёл плечами Авель – К сожалению, это правда, горькая, единственная, которая у меня есть. И уж чего-чего, а такого от тебя я никогда не ожидал – ты просто меня слила!

– Н-н-нет! – так громко и отчаянно закричала Ольга, что проснулась и резко вскочила с постели – Нет, нет!

Смятая простынь, стены и душевный холод стали невольными свидетелями нелёгкого пробуждения. Стрелки на будильнике показывали шесть, шесть вечера и ни минутой больше. Прохладный душ остудил пыл и нервное перевозбуждение, стало чуть легче, но не совсем. Мысль только, что через час она увидит его, успокаивала Ольгу и вселяла веру. Шестьдесят минут, три тысячи шестьдесят секунд, много это или мало, а? Немного и немало, но ровно столько, чтобы в бешенном ритме собраться и сидеть ждать. Без десяти семь зазвонил сотовый – он!

Полушепотом, едва ворочая языком, Ольга вздохнула – Да?

– Я подъезжаю, выходи! – ответил Авель и отключился.

Ольга утешила себя лишь тем, что сон – это всего лишь сон, а до встречи с ним считанные мгновения. Дверь открылась и закрылась вновь, ключ в ней сделал последний поворот. Её быстрые легкие шаги удалились эхом в стенах подъезда – адью…

Улица, подъездный козырёк, палисадник справа, от входной двери, и лестница. Ольга медленно стала спускаться по ней и вела кистью руки по черной лакированной периле. Скоро, очень скоро она вернётся сюда с ним и всё будет по-прежнему – взаимность, любовь, секс, в бешенном сумасшедшем ритме, прогулки ночью по родным бульварам, или не будет этого уже никогда?

Она и не заметила, как очутилась на выравненной детской площадке со множеством скамеек. Здесь они зачастую сидели вдвоем и обсуждали свои дальнейшие планы на будущее, здесь были и поцелуи и признания, слёзы радости и ожидания, грусть и задумчивость.

Ольга села на одну из деревянных лавочек и огляделась вокруг – бегали дети, разных возрастов, в сопровождении заботливых мамаш и назойливых, дотошных бабушек. Неподалёку валялся брошенный детский велосипед, мяч и сломанная игрушечная грузовая машина.

Напряженный взгляд её медленно переместился на синюю горку для дошкольного возраста, венчал которую заплаканный пятилетний малыш. По всей видимости няня, опекавшая его снизу, не совсем правильно и доходчиво объяснила ему, что скатываться нужно сидя и лицом вперед, а вовсе не наоборот.

Ольга улыбнулась: – Дети-ж, что с них взять? – она взглянула задумчиво на небо, бледно-голубые парообразные массы клубились и словно догоняли друг-друга в спринтерском вечернем забеге. Лиловые, с некоторым сиреневатым оттенком, полосы прорежали низкий небосвод и вроде как обещали нелётную завтра погоду.

Цепкий взгляд, в мелькнувшем каком-то шестом кадре, поймал визуальную помеху такой благоприятной вечерней картине. Мгновенно проснулось предчувствие и начало поиск: вновь горка, лавки, разбросанные в песочницах игрушки и куличики, забор, густой кустарник вдоль него, тротуар с выбеленными поребриками за ним… стоп!

Где тротуар этот сливается с идеально-заасфальтированным входом в парковую зону, там, где не начинается ещё колючий, в виде декоративной изгороди, шиповник, стоит автомобиль, как раз напротив входа, чёрный, с тонированными стёклами, советский автопром – да, да, «волга», кажется, а в ней?

– Чёрт, не видно! – пробормотала себе под нос Ольга – Но мне-то какое дело?

Взгляд её остр и сосредоточен. Он ни на йоту не отрывается от заданной мишени. «Волга» манит и притягивает к себе, как вдруг две задние двери открываются и из салона выходят двое.

– Не он! – машинально отмечает про себя сознание, а двое парней, высоких, спортивного телосложения, направляюся прямиком в парк.

Вот и правая передняя дверь тоже открывается и из машины выходит еще один мужчина. Обогнув торопливо капот, он направляется следом за попутчиками. Те, что торопливо, зная цель, и предназначение её, шагают вперёд, оборачиваются к последнему, что-то говорят.

Мужчина в строгих серых брюках и наглаженной рубашке на секунду замирает, а после, не отрываясь, смотрит на неё. Время, как в замедленном кадре остросюжетного фильма, останавливается. Ольга, словно загипнотизированный кролик, смотрит на высокого импозантного мужчину, сердце бешено отстукивает нервный расстроенный ритм, ладони мгновенно становятся влажными.

Время вообще загадочная субстанция, кто-то переживает его драматически, кто-то нет, кто-то наоборот, истерит и убивается, зная, что последует в следующие минуты. Вот и она знала, считая шаги их мерно, ровно, про себя. Сейчас они подойдут к ней, возьмут в кольцо и культурно пока, интеллигентно поинтересуются: – Девушка, вы кого-то ждете? – а она ответит: – Нет, уже не жду…

Они всё еще обсуждают что-то между собой. Тот, что в брюках, даже разговаривая с оппонентами, ни на секунду не упускает её из вида.

– Беги! – стучит в висках напряжение – Беги! – сжимается донельзя сердце – Беги! – подводит итог развитое предчувствие, но ноги не слушаются и нет сил даже встать с опостылелой деревянной скамейки.

Правая рука судорожно стискивает ручки сумки – спортивная классика от «Reebok» бежевого цвета, в которой то, что так нужно им. Перед глазами проплывает вся сознательная её жизнь. Лишь доля, ничтожная доля пресловутой секунды – взгляд Ольги окидывает левый и правый фланг для отступления, можно конечно, но не факт – коробка домов, в центре которой расположен парк, перекрывает практически все пути. О тыле и говорить нечего – за спиной забор и полтора метра живой колючей изгороди.

Наблюдатель мыслит с ней идентично – бегло осмотрев местность слева и справа от заданной скамейки, он плотоядно усмехается. Разговор между мужчинами закончен, и троица быстро приближается к ней.

Спектакль окончен, театральный занавес судьбы медленно опускается, Ольга устало прикрывает веки: – Это конец!

– Девушка, вы кого-то ждете? – бархатный, приятный тембр голоса задаёт до боли знакомый вопрос – Так да или нет?

Ольга открывает глаза – да, она плотно взята в кольцо и смысла бежать уже нет, она медленно склоняет голову набок.

– Нет, уже не жду! – в ответе её боль и горечь полнейшего разочарования, ибо знает она, зачем эти трое выстроились перед ней треугольником.

Двое, по бокам от неё, отлично сложены и вышли ростом, оба под метр восемьдесят, а то и выше. Загорелые, спортивные молодые мальчики, пожалуй от двадцати пяти до тридцати: один в потёртых трендовых джинсах, обтягивающей торс, чёрной с геометрическим рисунком футболке – брюнет с тёмными зелёными глазами, другой, светлый шатен в чёрных, зауженных к низу, брючках, сверху на нём кипельно-белая льняная рубашечка, идеально наглаженная и чуть ли не накрахмаленная.

Стоящий впереди, определенно главный, усмехается уголком рта. Глаза его прищурены и лукаво улыбаются.

– Сейчас я задам вам всего один вопрос, на который вы, я надеюсь, ответите вполне правдоподобно?!

Ольга поднимает на него затуманенный слёзной пеленой взор. Нет, она не плачет, и не заплачет никогда перед тремя представителями закона в гражданке. Чего бы не светило впереди, чем бы не пугали, она не заплачет!

– У вас, при себе, есть какие-нибудь запрещённые предметы и вещества, оружие, наркотики?

Голос главного спокоен и бархатист, он, словно елейный бальзам, льётся на израненную, поруганную судьбой, душу.

– Да, есть! – Ольге ничего не остается, как признать своё поражение. Ручки от сумки неимоверно жгут пальцы.

– Вы уверены? – главный слегка наклоняется к ней и смотрит в упор. Он красив и педантичен во всем, даже в разговоре. И непонятно даже, издевается ли он над ней, или нет, или предлагает альтернативу.

– Да, уверена! – не менее спокойно чем он, отвечает Ольга – Вы же всё равно будете меня сейчас обыскивать, моя ложь ничего не изменит!

Главный выпрямился во весь рост. Сейчас он Цезарь, покоривший Рим, а она маленькая песчинка под его дизайнерским кожаным макасином…

– Тогда пройдемте с нами в машину. Я думаю, вы согласитесь со мной, здесь не место?

– Пройдемте! – Ольга встает с гордо поднятой головой и направляется ко входу в парк.

Кортеж из трёх переодетых охранников неотступно следует сзади. Шаги её неторопливы, степенны, ибо торопится теперь вовсе некуда. Её сажают на заднее сиденье между работниками главного, главный же садится на переднее сиденье рядом с водителем. Четверо здоровенных мужиков, ровно волков, и она, маленькая ярка в стае врага.

Главный резко оборачивается и совершенно иным теперь тоном, тоном победителя, предлагает ей – А теперь будь любезна, крошка, медленно, без лишних резких движений, вытащи то запретное, что лежит у тебя в рюкзаке! – в голосе его слышится холодная сталь тупого безразличия, Ольга без слов извлекает из сумки пачку пятьсот граммового «Карт-Нуара».

Водитель молча поворачивает ключ в замке зажигания, девушка провожает взглядом любимый парк и угол виднеющегося ещё их дома. Мимо проплывают остановки и магазины, дорога витиеватой лентой убегает вдаль. Мерное покачивание чуть успокаивает, но не щадит.

Куда её везут она знает, но ещё не готова принять это, как факт, как закономерность. Шанс у утопающего есть всегда, но в качестве кого воспользуется им Ольга? Мнения на этот счет у всех участником костюмированного фарса расходятся…

Нависшее молчание между пассажирами «Волги» тяготит: четверо мужчин думают об одном, единственная девушка среди них, совершенно о другом.

Петляя по городу, чёрный автомобиль въехал в Кунцево, остановился неподалёку от «Макдональдса», Ольга задумчиво приподняла бровь.

– Перекусим? – главный красавчик обернулся к ней и вопросительно улыбнулся.

Ольга не удержалась и с сарказмом съехидничала – Мне кажется, вы не для того задержали меня, чтобы с удовольствием и за ваш счёт, препроводить в «Макдональдс», господин, э-э?

– Андрей Эдуардович! – во все тридцать два расплылся руководитель – Но для вас, Ольга Владимировна, просто Андрей.

Девушка театрально всплеснула руками – Какая честь, интересно, чем обязана столь великодушному обращению с вашей стороны?

– Я же не изверг! – усмехнулся Андрей Эдуардович – Всегда хочется красивой женщине сделать комплимент.

– А-а, вы ещё и ловелас?! – губы Ольги изобразили некое подобие улыбки – Ну вы даёте! – оппонент пожал виновато плечами слегка ухмыляясь угоком рта – А закрывать меня в тюрьму вы будете столь же великодушно, сколь и собираетесь бесплатно угостить фаст-фудом?

– Ну-у?! – Андрей громко рассмеялся – Вот вы сразу, милая девушка, о плохом? Столь же горькой и прискорбной участи всегда можно попытаться избежать!

– А вы, конечно, непременно хотите мне в этом помочь?

– Почему бы и нет, повторяю, я же не изверг!

– Сколько? – взгляд Ольги сосредоточился и хищником вперился в хозяина положения.

– Пятьсот!

– А что так мало? – удивилась заложница – То, что вы изъяли у меня, наверняка стоит гораздо дороже?

Водитель, сидевший рядом с Андреем Эдуардовичем, впервые обернулся – Приятно слышать, что проигравший имеет желание сам повысить ставку! Сколько, мадам?

– Мне нужно позвонить! – проигнорировала вопрос Ольга – Таких денег у меня в сумке нет.

Андрей Эдуардович протянул ей сотовый, Ольга естественно, набрала Авеля…

Подполковник Нуриев, к тому времени уже часик другой соснув по старинке, и приняв ледяной освежающий душ, сидел в своём кабинете на фоксе. Он считал мучительные долгие минуты, ибо знал – по времени Ольгу должны были уже задержать. Напротив, рядом с верным Михой, сидел на стуле Авель. Звонка от неё ждали все…

Завибрировал сотовый, высветив на дисплее надпись «конфетка», Альберт погрозил Нарретдину пальцем – Смотри, если сорвёшь операцию!

Авель угрюмо стиснул зубы, но нажав дрожащей рукой кнопку «Play», задержанный таджик выдохнул – Да?

– Это я, Авель.

– Я понял, девочка моя, как у тебя дела?

– У меня? – усмехнулась Ольга – С учётом того, что я задержана с поличным сотрудниками полиции и жива при этом, то нормально.

– Тебя не били? – выдавил из себя Авель, теребя нервно свободной рукой штанину – Не молчи.

– Пока нет.

– Где ты сейчас, конфетка?

– В «Макдональдсе»! – вполне правдоподобно ответила Ольга – Вот сижу и думаю, съесть ли мне последний раз в этой жизни чизбургер или всё таки поберечь фигуру, а?

Авель стушевался, он понимал всю чудовищность создавшейся ситуации, и ирония Ольги была ему понятна – Я серьёзно, детка!

– Я тоже не шучу, любимый! – сверкнула глазами девушка – Сейчас вот отхлебну, боясь поперхнуться, еще глоточек молочного коктейля и попрошу тебя об одной просьбе!

Таджик напрягся, разговор с любимой ему не нравился вовсе. Она знала, что он её слил, он тоже знал об этом, так о какой же просьбе пойдёт речь?

– Я слушаю! – ему нечего не оставалось, как произнести это.

– Мне нужно «поллимона деревянных» до часу ночи, иначе мне светит срок! – Авель молчал – Ты слышишь меня? – голос Ольги сорвался на крик – Я тебя спрашиваю, слышишь?

– У меня с собой таких денег нет, попытайся понять, что это не пять и даже не пятьдесят тысяч, но я попытаюсь.

Перед глазами Ольги возник кейс с деньгами. Интересно, сколько там, явно не смешная сумма в пять нулей? И такая злость и обида обуяли её, ещё чуть-чуть, и из глаз брызнули бы слёзы, но она сдержалась. Больше разговаривать с ним было не о чем, Ольга без слов отключилась.

– Он не приедет, можете меня оформлять!

Андрей Эдуардович разочарованно хмыкнул – Может быть?

Ольга перебила – Никаких может быть, поехали!

Но водитель не торопился вставать из-за стола и бежать к служебному авто, обращаясь к патрону, он ненавязчиво, но сурово напомнил – Андрей, она не столь важна нам, как этот «перец»! – глядя на него у Ольги затеплился огонёк надежды – Да, Ольга! – начальник придвинулся к девушке вплотную – По сути не ты нам нужна была, а гражданин Нарретдин. Мы знаем, что он занимается крупными поставками героина в столицу, нам нужен он и оставшаяся партия зелья. Помоги нам, Оль, и мы сможем договориться!

– А запрос пятихатки это конечно удочка? – усмехнулась Ольга – Если сможете поймать Авеля – флаг вам в руки, а я вам в этом деле не помощник!

– Он тебя сдал, девочка! – съехидничал Андрей Эдуардович – Сдал, понимаешь, тебе грозит серьёзный, реальный срок и не в один год?!

– Лучше просидеть и не один год, но с чистой совестью! – парировала удар Ольга – Хотя о чём я говорю, вам, молодым да красивым, в официальной обертке, меня не понять!

Водитель повернул ключ в замке зажигания, нога его истерично выжала сцепление – Ты хорошо подумала, девочка?

– Ваш рабочий день, по-моему, подходит к концу, радуйтесь! – сухо высказав это, Ольга откинулась на спинку сиденья и демонстративно закрыла глаза. Андрей Эдуардович набрал номер своего непосредственного начальника.

Подполковник Нуриев тотчас снял служебную трубку – Ну?

– Мы едем, Альберт, она сказала нет!

Разочарованно, но сдержано Нуриев ответил – Ещё не факт, но я вас жду!

– Что с ней будет? – процедил сквозь зубы Авель – Что?

Альберт усмехнулся и закурил демонстративно сигарету, сизый дым дорогого «Парламента» поплыл по кабинету – А ты будто не знаешь? – в голосе Нуриева проскользнула ирония, определенно, созданная им ситуация, импонировала ему и доставляла наслаждение – Такое серьёзное деяние, как распространение наркотического вещества, в особо крупных размерах, наказывается весьма серьёзно, и тебе доподлинно известно об этом.

– Она не барыга, и никогда не занималась этим! – в порыве бессилия Авель вскочил со стула и схватился за голову – Она не виновата!

– Сядь!

– Нет, отпусти Ольгу!

– Сядь! – Альберт со всего размаху ударил кулаком по столу, лицо его, мгновенье назад, красивое, правильное, исказила гримаса ярости – Не тебе, щенок, сейчас выдвигать какие-либо требования. Я поработаю с ней не хуже, чем с тобой, и она скажет мне, где остальной весь твой товар.

– Отпусти, я отдам всё! – взмолился Авель – Ты втянул её в эту затею, она не была связана с наркотиками никогда.

– Да ну? – сидевший рядом Миха встал и отпустил тяжелую ладонь Авелю на плечо – Сядь, когда с тобой разговаривает начальство.

Таджик сел, совершенно не соображая, что ожидает его в дальнейшем.

– А вот с этого момента поподробней! – Альберт Айдарович опрокинулся на спинку кожаного кресла и выпустил в воздух ряд седых колец дыма – Я имею в виду твоё выражение: – Я отдам всё! – подполковник привстал и хищно ухмыльнулся – Где товар?

– Ольга принесла последнюю пачку, у меня оставалось только полкило, остальное я скинул.

– Какой прыткий! – мотнул недовольно головой Альберт – И когда ты успел-то, а?

– Неважно, деньги в кофейне, я отдам всё!

Подполковник Нуриев окинул цепким взглядом Миху – Ну-у?

– Мы обыскали всё заведение, ничего, шеф. Там побывал кто-то до нас. Кофе, чай, сладости, всё было разбросано, там искали и похоже нашли.

Сердце Авеля ёкнуло: – Неужели Ольга успела или это очередная мусорская уловка? – таджик вскочил – Не может быть, деньги были там!

– Где? – Миха больно сжал пальцами ключицу – Говори, чурка!

– В подвале, в кейсе, кейс лежит под двумя мешками с тростниковым сахаром.

– Не п…и! – опер ребром ладони ударил Авеля по шейным позвонкам, искры боли рассыпались по телу настоящим фейерверком – Я твой сахар лично, по крупице перебрал и перетряс, ничего! – Миха схватил Авеля за шею и со всего размаху ударил лбом об столешницу.

Альберт брезгливо сморщил нос – Помягче, дружище! Он и так на ладан, со страху дышит, не хватало чтобы здесь обделался ещё.

Металлический вкус крови во рту, дикая, всепоглощающая боль и тошнота, неужели это никогда не кончится? – Деньги там! – прохрипел Авель – Я ничего никуда не убирал.

– Бери двоих наших! – Альберт Айдарович встал из-за стола и зло затушил окурок в керамической пепельнице – И дуй туда, Миха, наведи такой шмон там, чтоб гул в ушах стоял. Отзвонишься после мне, а я пока, «ириской» его займусь, надоел он мне что-то.

– А этого куда пока? – Миха схватил Авеля за шиворот и поднял на ноги.

– В камеру, куда же еще? – Альберт Айдарович отдал приказ, как само-собой разумеющеюся вещь – Ах да, ещё, «мерс» его пригони от центра, поставь сзади, на стоянку! – Нуриев кинул Михе ключи с брелком в виде божка «нецки» – Давай, одна нога здесь, другая там!

– А его оформлять что ли, как положено? – молодой опер вполголоса обратился к начальнику – Или?

– Или, или! – голос Нуриева повысился на несколько децибел – Тебя что, всему заново учить надо?

– Нет.

– Ну и всё тогда, топай, да делай красиво, давай!

Авеля увели, Альберт набрал номер Андрея Эдуардовича – Да? – послышалось на том конце провода – Ну-у, Андрюш, как дела? – ненавязчиво поинтересовался Нуриев – Девочку-то когда привезешь?

– Мы подъезжаем.

– Сколько везёшь мне улова, много?

– Пятьсот двадцать.

– Э-э, и всё?

– Да.

– Мне не терпится, слышишь, Андрей?! – голос Альберта стал злым и жёстким – Я хочу видеть эту птичку, единственное звено, связующее нас с квартирой и товаром. Я ни за что не поверю, что она ничего не знает.

– Согласен, но смотри, не переусердствуй, она маленькая и хрупкая, сказать честно – я боюсь она не выдержит твоих допросов!

– Она тебя слышит? – Нуриев жестко перебил оппонента – Она рядом?

– Да, она в машине.

– Ха! – усмехнулся подполковник – Заранее нагоняешь жути?

– Без комментариев.

– Хорошо, я жду.

Альберт отключился, крикнув секретаршу, он коротко бросил брюнетке в костюме – Лариса, мне кофе, а после ты свободна!

– Но-о, Альберт Айдарович, у меня ещё куча ненапечатанного, можно я…

– Лариса! – Нуриев постучал указательным пальцем по столу – Если я говорю свободна, значит ты должна собраться и идти домой, ясно?

– Да, Альберт Айдарович!

– Вот и ладненько, всего доброго.

Через несколько минут секретарша принесла кофе и быстро удалилась – До свидания, Альберт Айдарович!

– До свидания, Ла-ри-са!

Круто вильнув бедрами, аппетитная Ло удалилась, томно вздыхая в сторону начальника.

Нуриев знал её от корней волос и до кончиков пальцев: и томное вздыхания её во время соитий, и закатанные в экстазе глаза после, и аромат духов её знал, и купаж зёрен, из коих Ло готовила потрясающий кофе. Секс и кофе у неё получался лучше всего.

– Шельма, а! – выругался он себе под нос – Как вильнёт задом, так всё, пиши пропало!

В дверь постучали, Альберт тут же отогнал от себя туманное видение греха – Войдите!

В кабинет вошли трое – Андрей Эдуардович, молодая худенькая девушка, лет двадцати-двадцати двух и шофёр Андрея – Виталик. Нуриев не встал из-за стола, не пошёл навстречу, забыл даже про дружеское рукопожатие между коллегами – всё его внимание было обращено на Ольгу. В первую же секунду, как только он увидел задержанную, то понял – сломать её, как раз плюнуть. Ну-у, если артачиться будет, то слегка можно шейные позвонки сдвинуть или вывернуть кисти рук в обратную сторону, и всё, дело в шляпе. Такая малявка не будет терпеть адскую боль только ради того, чтобы покрыть какого-то азербота или чурку, таджика, неважно, но ясно одно – не пройдёт и часа, как она заговорит, это даже не обсуждается.

– Виталь, ты свободен на сегодня! – Альберт спокойным размеренным тоном объяснил водителю, что его помощь пока не нужна.

– Если что, я на связи! – Виталик, как обычно, пожал плечами и удалился. Нрав и привычки заместителя начальника отдела он знал, с ним шутки плохи.

В светлом просторном кабинете остались трое, Альберт вальяжно закурил, и, совершенно не обращая внимания на Ольгу, обратился к Андрею – Ну-у, дружище, коротко и по сути, кто такая, откуда, вес и предварительное объяснение происходящего, а я послушаю!

Он говорил это так, словно Ольги и не было среди них, определив изначально её, как пустое для него место, ничто и никто!

Слёзы подступили совсем не вовремя, в носу защипало, губы предательски затряслись, но Ольга, больно прикусив их, сдержалась. Альберта для себя она, без каких либо размышлений, определила сразу в подразделение враги. Наглый, беспринципный, дорого одетый и абсолютно безнаказанный «мусор», который под эгидой борьбы с наркотиками творит в своём мундире чёрте что, а может и того похлеще.

Андрей положил перед начальником совсем ещё хиленькое, но весьма многообещающее досье и рапорт.

– Так, так! – Нуриев быстро пробежался взглядом по строчкам – Смывы, срезы, точный вес, время задержания, а где объяснение и показания этой? – Альберт небрежно кивнул в сторону Ольги.

– Гражданка Флоренталь отказалась давать какие-либо показания, уточнив лишь то, что лучше просидеть, и не один год, но с чистой совестью, а нам, молодым да красивым, этого не понять.

Андрей, словно выучив наизусть, полностью воспроизвёл вслух ту реплику, что Ольга отпустила им в машине.

Нуриев поперхнулся, но откашлявшись, сдвинув на переносице брови, сурово гаркнул – Кто, кто?

– Что ты имеешь в виду? – не понял Андрей.

– Кто, говоришь, какая гражданка? – Альберт Айдарович аж привстал -Это кличка что ли такая, Флоренталь?

– Нет! – возразил оперативник – Это её фамилия, она была замужем за французом русского происхождения, за Сержем Флоренталь. После развода оставила эту фамилию себе, полные инициалы: Ольга Владимировна Флоренталь, тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения, имеет дочь Кэти, шести лет отроду, разведена, состоит в гражданском браке с гражданином Таджикистана, Нарретдином Авелем Фаритдиновичем, тысяча девятьсот восемьдесят второго года рожде…

– Стоп! – хлопнул ладошкой по столу Нуриев – Её автобиографию мне рассказывать не надо, я всё понял. Теперь с тобой, дорогуша! – Альберт повернулся резко к Ольге – Пришёл черёд побеседовать!

Ольга напряглась, всё услышанное ей явно не понравилось. Мусора знали всё: о ней, об Авеле, знали даже про дочку: – Ч-чёрт!

– Ну-у, что скажешь? – наглая ухмылка играла на его ходивших желваках и губах. Глаза его, по сути-то красивые, выразительные, прищурились, будто у коршуна, и поблескивали, при виде её, жертвы.

Девушка молчала, сидя перед Нуриевым, через стол, опустив глаза вниз, в пол, пытаясь найти там хоть соринку, но безрезультатно: ламинат орехового цвета был начищен словно воском, ламинат, и его блестящие, идеально-надраенные ботинки из дорогой хорошей кожи.

– Я разговариваю с кем, с тобой или с воздухом?

Альберт Айдарович произнёс это так громко, что Ольга вздрогнула. Вопрос прозвучал в напряженной устрашающей тишине будто выстрел.

Она невольно подняла на него взгляд: – Как жалко, что такой красивый и представительный мужчина мент! – подумала Ольга – Европейский тип лица, ровный матовый загар или такой цвет кожи, высок, наверное метр семьдесят пять – метр восемьдесят, педантичен, видно сразу, а его рубашка, тёмно-бирюзового цвета, с двумя расстёгнутыми сверху пуговицами.

Вдруг его лицо, с идеально-правильными чертами, приблизилось, в растопленных, накалённых углях блеснула угроза – Э-э, ты, немая что ли, или в молчанку решила со мной поиграть?

– Мне не о чем с вами разговаривать, вы получили то, что хотели, больше мне добавить нечего! – трясясь от страха, она всё же нашла в себе силы произнести это ровно и без запинки.

– Да ну?! – взорвался Альберт – Добавить тебе нечего? Я тебе сейчас такую раскладку нарисую, что обхохочешься. Думаешь полкило скинула и всё, ровно поехала по этапу на зону? – Ольга молчала – Не угадала, я тебе сейчас такой тест-драйв устрою, что махом ты у меня всё вспомнишь и выдашь, поняла?

По спине у Ольги пробежал холодок. Пугал он её или действительно собирался протестировать – неизвестно, но от его обещаний становилось страшно. Она понимала, что рядом сидящий Андрей Эдуардович – это только цветочки, и он ей не помощник.

– Я последний раз спрашиваю, где остальной товар твоего сраного чурки? Где девятнадцать килограмм отборного дагестанского героина, где?

– Я не занимаюсь продажей наркотиков, это во-первых! – с достоинством произнесла Ольга – А во-вторых, я попрошу не оскорблять того человека, с которым проживаю на данный момент.

Альберт, чуть привстав и наклонившись к ней, наотмашь ударил по лицу. Голова девушки дёрнулась и она едва не опрокинулась назад со стула. Андрей Эдуардович вовремя схватил спинку деревянного сиденья и вернул его в прежнее положение, из глаз Ольги брызнули слёзы.

– С-сука, я наизнанку тебя сейчас выверну, конфетка! – Альберта Айдаровича было уже не остановить. Он резко перегнулся через стол и схватил Ольгу за шиворот. Дёрнув на себя, подполковник одной рукой втащил хрупкое тельце девушки на стол и наклонился над ней. Андрей застыл на стуле, как каменное изваяние, он знал, что вмешиваться сейчас себе дороже.

– Ты про какого человека мне сейчас очки втирала, а? Про чурку твоего что ли, про Нарретдина, тебя спрашиваю?

Сейчас она умрет, прямо под ним, от ужаса и бездействия с чьей либо стороны! – подумала Ольга – Ещё один вопрос и каюк! Нет, нет, надо взять себя в руки! Бояться, трястись внутри, умирать со страху, но взять себя в руки.

Закрыв глаза, плотно сжав веки, она едва слышно произнесла – Да, я имела в виду Авеля.

– Открой глаза! – приказал Альберт – Открой, дьявол тебя подери! Я хочу посмотреть подстилке черномазого в глаза, в бесстыжие глаза. Тебя, дрянь, чем же русские-то, да татары не устраивали, а?

Ольга упрямо молчала, не моргая, глядя ему в глаза. Что было написано и запечатлено в них, трудно даже высказать – безумие, подогретое абсолютной безнаказанностью, ярость, лавой выплёскивающаяся через край, желание забить, замучить и насладиться этой человеческой мукой всласть. Кто навис над ней сейчас – безумный зверь, не ведающий справедливости, или зверь, объятый безумием во время охоты?