Текст книги "Хамелеон"

Мария с вызовом глянула ему в глаза, по щекам девушки струились слёзы – Я вообще не понимаю, о каком «Кэноне» вы мне говорите, никакую видеокамеру я и в глаза не видела!

Альберт резко шагнул к ней, проститутка по иннерции сделала шаг назад и упёрлась спиной в стену, глухо ахнула от реальной, надвигающейся опасности.

Нуриев ткнул дуло пистолета ей в шею – Ты даже не представляешь, что сейчас я сделаю с тобой, дурочка, если хоть раз ещё услышу от тебя отрицательный ответ! – зрачки Марии расширились, глаза, секунду назад нежно-зелёные, изумрудные, мгновенно приобрели цвет фисташки – Где «Кэнон»?

– Я не знаю! – она почти это прошептала, выдохнула ему в губы – Я не брала!

Холодное ребро «макарова» жёстко опустилось на скулу, Мария вскрикнула.

– Неправильный ответ! – тонкая багровая струйка крови, ползущая по щеке, возбудила его, раззадорила, безусловно красивое, даже сейчас, лицо проститутки поплыло в его похотливом азартном взгляде – Попытайся ещё раз, где «Кэнон»?

Безысходность, разогретая ужасом, взбунтовалась, рванулась вверх, материализуясь в дикий нечеловеческий вопль.

Сейчас она готова была умереть, но достойно – Да не притрагивалась я к нему, не брала! – да, она кричала, умирая от страха, кричала ему в лицо – Не брала, не брала! Что вы от меня хотите?

Альберт ударил ей коленом в бедро, Мария стиснула зубы – Ну тогда молись! – металл пистолета царапнул шею – Ты умрёшь сейчас, здесь, и никто тебя не найдёт, и не надейся!

Не специально, просто в порыве, защищаясь, она упёрлась ему ладонями в пах, задрожала, лихорадачно соображая на что его переключить.

– Я умру, не вопрос! – Мария хрипела – Сейчас, здесь, и никто меня не найдёт, ибо искать некому, но зато ты никогда не узнаешь тогда завтряшнее прибытие товара, целой фуры белой смерти! Ты похоронишь меня в лесу или вывезешь куда-нибудь, тебе же не в первой, а вот «чёрные» в это время совершат сделку и тонны героина рассеются по Москве, как тебе такое?

Нуриев криво усмехнулся, глядя, как обезумевшие глаза проститутки, не отрываясь, смотрят на него – интересно, блефует она, пытаясь оттянуть время, или знает что-то, чего не знает он? – Любишь жёсткие игры? – его взгляд угрём скользнул на ширинку, на которой до сих пор покоилась её ладонь – Что-ж, давай поиграем?! – молния на джинсах расстегнулась – Одевай резинку, и считай, что несколько минут у тебя есть!

Она не помнила даже, как и откуда в её руках оказался презерватив, всё творилось на автопилоте. Альберт вошёл резко, победителем, в неравной битве справедливости и исправления. Мария закричала, от боли, и от нахлынушего на неё внезапно чувства, чувства незабываемой эйфории, которая обожгла пламенем нутро, горячей волной скатилось к ногам, точнее к развилке их, туда, где ощущения были натянуты, ровно тетива…

Мужчина был жесток и неисправим, врезаясь в неё глубоко и бесчувственно. Его левая рука скользнула ей на бедро, добралась до ягодицы.

Альберт зверем ухватил её и дёрнул на себя, правая кисть его по-прежнему удерживала «макаров» – Продолжай, я весь внимание!

Боль и страх смешались с экстазом, расплавляя ненависть её в горький, но терпкий шоколад.

Содрогнувшись, Мария прошептала – Завтра, к часу ночи, с Дагестана прибудут фуры в речной порт. Я думала ты знаешь, Иваныч знал!

– Фуры с чем?

– По документам специи, шесть тонн перца, хмелли-сунелли, тмина, а в действительности героин, кристаллизированный, с лаборатории Дербента, а Дербент – это стопроцентный шёлковый путь.

В горящих от вожделения глазах блеснула угроза, он слился с ней до самого конца, глухо захрипев, одновременно возносясь к Олимпу и впитывая информацию, как губка.

Отдышавшись, Альберт отстранился от Марии, но не отпустил – А ты каким боком-припёком имеешь отношение к фурам с Дербента?

– Старик давно свёл меня с Кушанашвилли, с грузином, его зовут Резван. По документам он чист, не судим, имеет легальный бизнес, но товар его, Кушанашвилли работает с Сухрай-кадием. Сам Сухрай живёт в Махачкале, шёлковый путь – это его прерогатива. Сухрай – это наркотики, Резван – деньги!

Нуриев не верил своим ушам, этого просто не может быть, чтобы рядовая трассовая проститутка знала такие вещи – это немыслимо!

– Дальше! – гортанная хрипотца закралась в голос – Ты толкуешь мне серьёзные вещи, деточка, и должна прекрасно понимать, чем чревата будет твоя ложь?!

Ей было всё равно, Мария растягивала сладкое ощущение нирваны, койе не испытывала доселе ни разу.

Взгляд её затуманился, губы пересохли – Это правда! Ты конечно можешь мне не верить, и я вижу, что для тебя информация-нонсенс, но как поступить дальше – это твоя забота, я дала тебе лишь наводку!

Он наклонился к ней, зверь, почуявший жертву, провёл кончиком носа по скуле, Мария вздрогнула затрепетала. Губы подполковника коснулись шеи – о-о, как играла и волновалась жилка на сонной артерии, прося, умоляя. Зубы Альберта сомкнулись на ней, прикусили, а после отпустили. Не контролируя себя, забыв обо всём, Мария громко застонала.

Миха, развалившись в кресле с бокалом коньяка, хмыкнул – Актриса, твою мать, и в кино ходить не надо!

Силовик избавился от латексной штучки, застегнул джинсы, прищурился, изучая податливое её, испробованное тело, усмехнулся – А ты далеко не дурочка, прикольный соус подлила к соитию, респект!

Да, он утолил физическое желание, но не сполна, её хотелось вновь и вновь! Мария была разнуздана полностью, на щеках играл откровенный бесстыдный румянец, волосы беспорядочно разметались по плечам, шёлковый чёрный чулок с кружевной окантовкой призывно сьехал с бедра к колену, юбка задралась – она являла собой само вожделение.

– Чёрт возьми! – прикинул в уме Альберт – А девка то не промах, ни в этом ни в другом деле?!

Шагнув к ней, Нуриев вовсе не собирался прзнаваться ей в этом, наоборот, решил пугнуть до конца, тем самым подавив малейшее поползновение на протест.

Жёстко схватив Марию за шею, он резко повалил её на пол. Девушка с размаху опустилась на колени, в животном страхе прикрыв голову руками. Стоя сзади неё, в аккурат за спиной, Альберт криво усмехнулся, вытащил из кобуры ствол, передёрнул затвор, и… нажал на курок. Прогремел выстрел, за ним второй, третий – она не успела даже закричать, так и оставшись в убогой, коленопреклонной позе, ровно грешник, отдавший на плаху последнюю дань исповеди.

Миха, поперхнувшись янтарной жидкостью, вскочил – Берт, ты чо? Подполковник его не слышал, любуясь напольным, вырисованным им узором, подковой, из восьми чёрных отверствий восьмимиллимитрового калибра.

Присев над Марией на корточки, Альберт глухо процедил – Если где-нибудь всплывёт видеокамера, и я пойму, что это ты, не обессудь, завалю! Запомни сейчас моё предупреждение, как отче наш, и никогда, впредь, не давай мне повода!

Даже сквозь гул в ушах она услышала эту фразу. Нет, нет, так не бывает, умереть без боли и слышать всё?! И что это так стучит, в висках, в груди, молотком отбивая каждый такт, что это?

Рыдания вырвались с Марии бурным, неиссякаемым потоком, слёзы не просто лились, а хлестали из широко раскрытых, от ужаса глаз, фонтаном. Нехватало дыхания, ком, тяжёлый, удушливый, сдавил гортань, плечи беспрерывно сотрясались в рыданиях. Королёва подтянула к животу колени, уткнулась головой в деревянные доски пола.

Альберт направился к выходу, обернулся к молчавшему обекураженному Михе – Помоги крошке умыться, я жду вас в машине! – он произнёс это совершенно спокойно, без каких-либо эммоций, словно минуту назад ничего не произошло, и спустя секунду, перешагнул порог.

Михаил выдохнул, поднялся, неспеша подошёл к Королёвой. Произошедшее оставило в душе молодого ещё опера неизгладимое впечатление. Изучив нрав своего начальника, он давно уяснил для себя одно – не вмешиваться, ни при каких условиях, никогда, нигде!

– Мария? – парень участливо тронул девушку за плечо – Мария, поднимайся! – она подняла на него расплывчатый, размытый слезами взгляд, Миха подал девушке руку – Вставай, я помогу тебе умыться и поедем, спектакль окончен! – проститутка полулежала на коленях, не двигаясь, она будто не видела Миху и смотрела сквозь него, парня передёрнуло – Мариш, прекрати, это шуточки у него такие дурацкие бывают, не обращай внимания! Он ничего не сделал бы с тобой, поверь! Давай, поднимайся, ехать пора!

Нет, она не слышала ни на йоту его убеждений, в ушах стоял лишь звук выстрелов, его звериная жестокость и равнодушие в красивых, холодных глазах. Хотелось бежать, прочь, куда угодно, но подальше от монстра, в лапы которого она угодила так опрометчиво, глупо.

Михаил подошёл к столу, плеснул в стакан добрую половину горячительного, прикинул, что девку сейчас можно привести в чувство только таким образом – Пей! – силовик запрокинул голову Королёвой, поднёс к губам ёмкость – Пей, иначе я волью тебе полпузыря силой.

Мария не отреагировала, лишь приоткрыла губы и ловила ртом воздух. Миха нажал на скулы пальцами, удерживая голову несчастной второй рукой, влил в рот добрый недетский глоток, затем другой.

Девушка поперхнулась, закашлялась, согнувшись вдвое. Когда Королёвой полегчало, опер сунул ей початую бутылку – Пей! Таким макаром хоть горечь зальёшь, да поехали, а то Айдарович ждать не любит. Не зли его ты сейчас, очень прошу!

Мария допила спиртное до дна, выдохнула, медленно начала подниматься, споткнулась об собственную же ногу, выматерилась.

Миха недоумённо качнул головой – Не хило ты приложилась!

– Я вообще-то не пью! – всхлипнула Королёва – Считаю алкоголь бесполезной затеей!

– Я заметил! – ухмыльнулся опер – Особенно пятизвёздочный, армянский. Ладно, иди умойся и поехали, времени в обрез.

Вид её, растоптанный, растерзанный, внушал жалость: глаза блондинки опухли, сузились, вымазав скулы чёрной растекшейся тушью. Помада её, бледно-коричневая, неряшливым следом легла на подбородок и щёку, она была скорее похожа на поверженного ангела, гордого, но сломленного, нежели на воскресшую заплаканную проститутку.

– Куда теперь? – поинтересовалась Мария – Дальше удовлетворять садистские наклонности твоего шефа или на этот раз он приготовил мне чего покруче?

Молча, Миха взял девушку за руку и повёл на кухню. Открыв кран, подтолкнул Марию к раковине, нагнул, пытаясь умыть заплаканное лицо.

– Я сама! – отдёрнула руку Мария – Ты не ответил на мой вопрос.

– Зачем отвечать на то, что ты знаешь сама? Альберт не отпустит тебя, пока не проверит то, что ты сейчас наплела ему, и если это правда, то пообщаться с ним тебе придётся ой как долго, и мой тебе совет – не лги!

Во двор Миха и Мария вышли через несколько минут. Альберт напряжённо курил, облокотившись на капот «ауди».

Не глядя сторону проститутки, бросил ей – Прыгай в машину на заднее сиденье!

Девушка открыла дверь кроссовера и забралась в салон, Нуриев отвёл друга в сторону – Её отпускать нельзя, ты понимаешь это?

Михаил пожал плечами – Ты думаешь сказанное ею правда? Я лично сомневаюсь, слишком глобально!

– Она упомянула Резвана Кушанашвилли, за сутки я слышу это имя второй раз и не верю в такие совпадения!

– Так спроси её об этом поподробнее!

Альберт сосредоточенно взглянул на джип – Очухалась?

– Более чем! – усмехнулся Миха – Я, было, подумал, что ты в натуре её шлёпнуть собрался, ей богу! Ты хоть видел, что на полу зарисовал?

– Видел!

– Пугал?

– Нет, промахнулся! – Нуриев саркастично ухмыльнулся – Все восемь раз! – мужчины рассмеялись, вытаскивая из карманов сигареты – Она хоть в адеквате, базарить может?

Миха хмыкнул, вспоминая, как девка высосала полбутыли спиртного без закуси – Пошли, увидишь, если триста пятьдесят коньяка её не свалило сразу, то пардон, баба крепкая!

Альберт расплылся в улыбке – Ты что ли в чувство её таким макаром приводил?

Опер хлопнул Нуриева по плечу – Ага, ты одним «макаром» работал, я другим!

Истерика девушки прекратилась, Мария поняла, что пока она делится с ментом информацией, сдавая ему потенциальных клиентов, ей нечего бояться, кроме разве что его вспышек агрессии. Ничего нового, всё, как и в случае со стариком – всем им нужна истина и её тело, хотя насчёт второго она не против, его манера трахать и владеть заводила, влекла…

Такого наплыва смешанных чувств и экстаза, лавиной свалившегося на неё, она не испытывала давно, или никогда не испытывала?

Мария покосилась сквозь стекло на Альберта, тот курил и оживлённо беседовал с другом. Значит его зовут Берт, скорее всего он – Альберт, Альберт Айдарович? И он точно не оставит её в покое, это очевидно, и потребности его будут возрастать с геометрической прогрессией, как и у деда?! Она не заметила даже, как объект её глубокого размышления плюхнулся за руль, Мария вздрогнула, Миха приземлился рядом.

Нуриев снял очки, повернулся вполоборота к девушке – Маскарад закончен, присяжные заседатели все в сборе, и посему, красавица, видимо пришёл черёд цивилизованно поговорить?

Его вальяжность, циничная манера разговора, его брутальность, которая буквально зашкаливала, заворожили Марию: вот его руки, так рьяно и по мужски прижавшие её к стенке во время допроса, сильные, волевые, держащие ствол и её одновременно, его толчки, жёсткие, грубые, но дарящие сладкое ощущение силы, его губы, койи касались её властно, но нежно, Королёва в бессилии прикрыла веки.

Взгляд Альберта был прикован к её приоткрытым влажным губам – Как ты считаешь, девочка?

Проститутка усмехнулась – А до этого мы не в рамках цивилизации разговаривали, по первобытному?

Нуриева такими разговорами было не смутить, он протянул к её лицу руку, она не отпрянула. Внешней стороной ладони дотронулся до виска, провёл нежно по скуле и спустился к губам, коснулся их указательным пальцем, Мария замерла – Что, понравилось, малышка? – он произнёс это тихо, почти шопотом, с лёгкой сексуальной хрипотцой – Не гони, это был не последний раз!

Она рассказала ему всё, от самого начала и до самого конца: пароли, номера и хозяев машин, место сделки и даже нумерацию контейнеров в речном порту. В её сотовом обнаружился даже кусочек скрытой видеосьёмки, где Сухрай-кадий обговаривает последние детали сделки. Шесть тонн белой смерти, завуалированной под мешки с перцем и тмином, дабы сбить с толку науськанных служебных собак на границе. Всё сказанное ею была правда, голая, жёсткая, ценой не в один миллион долларов.

Лоб Альберта вспотел, времени оставалось меньше суток – Мария? – Нуриев положил ладонь ей на колено, слегка сжав коленную чашечку – Я работаю с наркотой не первый год и чтобы мимо меня проплыло шесть тонн героина? Это немыслимо, но я прислушиваюсь так же к внутреннему голосу, к интуиции, и она говорит мне, что ты не лжёшь! – девушка внимательно слушала, не отрываясь, глядя в его бездонные, фисташковые глаза, место от его ладони горело, храня ещё тепло вездесущей длани, внутри всё тряслось – Но?! – Альберт сделал паузу – Ты так же и должна понимать всю серьёзность и значимость твоих слов, ведь так? – Мария кивнула, завороженно глядя на его губы – Очень хорошо! – подполковник напряжённо следил за её выражением лица, ища подоплёку или хотя бы намёк на ложь, но проститутка была тверда, лицо девушки было спокойно и светло, если не учитывать мешков под глазами и небольшого рассечения на скуле – Это радует, что ты осознаёшь, какие я подниму сейчас силы и каков будет колоссальный объём работы спец-служб и служб в целом, и мне не нужно объяснять тебе, что я сделаю с тобой, если всё сказанное окажется лажей, я прав?

Усмехнувшись, Мария вскинула голову, стойко выдержав его, преисполненный ледяного спокойствия, взгляд – Прав, Альберт Айдарович! Скоро, очень скоро ты научишься доверять мне, и будешь понимать меня с полувзгляда, с полуслова. Я сказала тебе правду, больше мне пока нечего добавить!

Нуриев поманил Королёву пальцем, и когда она приблизилась к нему, коснулся кончиком носа её скулы, плавно пробежался губами по щеке и едва слышно выдохнул в ухо – Ну вот и умничка! Люблю, знаешь ли, когда отношения начинаются по доброму, миролюбиво, а не с физического насилия и угроз, особенно в адрес женщины, да ещё такой красивой. Не эстетично это, Мария Вячеславовна, не хорошо!

От его шопота по спине пробежались мурашки, сладкая истома закралась в самое нутро, растворилась, рассыпалась, волной накрывая с головой, девушка вздрогнула.

Альберт, чувствуя победу, похлопал Марию по колену – А теперь давай свой сотовый, крошка, да погнали!

– Куда?

– Ну-у, не смеши меня! Не думаешь же ты, что я вот так вот запросто, сейчас, отпущу тебя? – ключ в замке зажигания повернулся, мотор взревел – Когда намечается такое серьёзное мероприятие, целая масштабная операция? Мы поедем сейчас ко мне домой, где я оставлю тебя под бдительным надзором моего коллеги, особенно до финала, а там разберёмся, как нам дальше поступить, Алла бирса!

Мария протянула Альберту телефон – А жена не заругает?

Нуриев криво усмехнулся – По мне похоже, что я женат?

Дерзко, но игриво Мария ответила – Сильно сомневаюсь, что такого красавчика уже не прибрали к рукам?!

Кроссовер выехал на трассу, шелестя гравием под колёсами. На небе, тёмном, иссиня-чёрном, занимался далёкой пеленой рассвет.

– Права выбора всегда за мной, детка! – Нуриев подмигнул, не сводя глаз с зеркала дальнего вида, где так хорошо виднелась Мария – Особенно это касается женщин, а желания окольцевать безымянный палец у меня пока не возникало, увы!

По дороге к дому Альберта, Миха вызвал с отдела Имагина, и когда джип подполковника подъехал к воротам, там стояла уже «десятка» опера. Мужчины вышли, поздоровались, Нуриев вкрадце накидал невозмутимому Валере суть дела, опер пожал плечами – А ты не думал, что фура с Дербента – подставная кукла, слишком масштабно?

Альберт посмотрел в сторону Марии, которая сидела в салоне не шелохнувшись – Не та ситуация была, чтобы она мне «куклу» подставляла. Обычно на грани людям свойственно вываливать правду, нежели врать, если они не совсем уж дураки! Я думаю, Валер, тема это, и тема стопроцентная.

– Моя задача в чём заключается?

– Держи ключи от ворот и от дома, сиди с ней и глаз с неё не спускай. Пусть что хочет делает, жрёт, пьёт, телик смотрит, но к телефону ни-ни! Чтоб ни одного звонка не сделала!

– Понял, будь спокоен!

– Мы помчались, Валер, сам понимаешь, и если Петрович будет звонить, не бери!

– Я на дежурстве! – пожал плечами Имагин – Сам отмажешь тогда меня, не вопрос.

– Ок! – Альберт открыл заднюю дверь джипа – Выходи, Мариш, и садись в машину к Валере.

Девушка вылезла из салона и любопытно окинула взглядом высоченный каменный забор – Ты живёшь здесь?

Нуриев усмехнулся – Что, непохоже?

– Нет, почему? – проститутка смутилась – Просто люди, работающие в полиции, обычно не живут в таких особняках. Это не мои слова, это статистика!

– А я особенный! – Альберт подтолкнул Марию к «десятке» – Иди! Разрешаю пить, есть, спать, можешь расценить это, как выходной!

Мария усмехнулась – Ну-ну, а приставать ко мне твоя «шестёрка» не будет?

– А надо?

– Нет!

– Ну и замётано, чего тебе бояться, трахаться ты будешь только со мной, устраивает такая перспектива?

– Более чем! – мило улыбнулась девушка – Это я как-нибудь переживу! Когда ворота за Валерой закрылись, подполковник прыгнул с Михой в кроссовер, достал сотовый – Ну, дружище, с богом!

Трубку долго не брали, через несколько минут на том конце провода всё таки послышался сонный голос Орлова – Да, слушаю?

– Просыпайся, шеф, поднимай свою попочку и дуй срочником в отдел, дело не на один миллион баксов!

– Альберт, ты пьян? – Герман Петрович явно был не в духе – Ты на время смотрел, нет ещё и четырёх?

– Кто рано встаёт – тому бог подаёт! – Нуриев нетерпеливо закурил, спустив до упора водительское стекло – Я трезв, Герман, как стекло, поднимайся, говорю, к нам едет шесть тонн «герыча» с Дербента. Ориентировочно к полуночи две фуры прибудут в порт, значит они уже часов двенадцать в пути?!

Сон начальника как рукой сняло, Орлов мгновенно вскочил с постели – Альберт, я не ослышался, шесть тонн?

– Ага! – Нуриев зевнул – Подтягивайся, будем бить в колокольный набат.

Еду! – он бросил это уже на ходу, ища глазами брюки и рубашку – Уже еду!

Миха криво ухмыльнулся – Что, тряхануло шефа, не по-детски?

– А то! – цыкнул подполковник – Такой куш Петровичу и не снился!

Войдя в кабинет, Альберт поднял на уши всех: опера, операторы связи, команда спецов «альфа», таможня и все блок-посты от Волгограда до Москвы зашевелились, будто улей. К восьми часам утра на столе Германа Петровича лежало всё: полномасштабные распечатки всех входящих и исходящих звонков с абонента Резвана Кушанашвилли и Сухрая Мамедова, были получены ордера на прослушку данных абонентов и их аресты, в речном порту установили несколько видеокамер в районе озвученных Марией контейнеров. В девять пятнадцать на абонент грузина поступил звонок от Сухрая.

Нуриев победно щёлкнул пальцами – Есть, Герман, информация подтвердилась!

– Привет, дорогой! – послышался низкий голос с хрипотцой из включенных динамиков прослушивающего устройства – Надеюсь в столице погода хорошая?

– Не то слово, друг! – монотонно ответил Кушанашвилли – Тебя жду, дорогой гость, надеюсь ты с доброй вестью?

– Да, мы в пути, как и договаривались, подарки будут у тебя к полуночи. – Очень хорошо! – отозвался Резван – Не будем тогда засорять эфир, позже созвонимся!

– Добро! – процедил Мамедов и отключился.

Герман Петрович повернулся к Нуриеву – Командовать парадом будешь ты?

– Естественно! – хмыкнул Альберт – Никому другому и в жизнь не доверю!

– Даже мне? – усмехнулся Орлов, изначально зная, что командование операцией Альберт не уступит.

Подполковник закурил, смакуя «парламент» с чёрным крепким кофе – Не царское это дело, Герман Петрович, по грязным портам со стволами лазить, держи лучше руку на стратегической кнопке! От Дербента до столицы тысяча девятьсот шестьдясят восемь километров по трассе, путь по прямой составляет где-то тридцать два с половиной часа, прибавим перекуры, перекусы и блок-посты, треть дороги значит они точно пропилили, теперь остаётся только ждать. Двое моих взяли на прицел грузина, если куда он и двинется, то только под бдительным оком всесильного наркоконтроля!

– Скучаешь по Чечне, душа просит праздника, войны?

Подполковник криво усмехнулся, вспоминая годы, проведённые с отцом в Аргунском ущелье, и дислокацию их долгую, в Урус-Мартане и Шали – Да, по настоящим бандитам соскучился, террористы и контрабандисты поинтересней единичных наркош будут, там хоть разойтись можно, пострелять!

– Ты вернулся в Москву сам!

– Не сыпь на рану соль и так тошно.

Простить смерти отца с матерью, подорванных на тротиловой закладке, он не мог, хоть и прошло шесть долгих, мучительных лет. Вначале он остервенело шёл на плановые зачистки, бился на передовой, не жалея ни сил, ни здоровья, а потом остыл, внезапно, запросто, словно перелистнул очередную тяжёлую страницу жизни и пошёл дальше. Вернулся в Москву, в отдел госнаркоконтроля, и начал борьбу вновь, только уже по другой тактике и по другим правилам.

Махнув рукой, Альберт кивнул в сторону своего кабинета – Пойду, прилягу на часик, если что, пинай.

Орлов не возражал, зам выкладывался по полной.

Затворив за собой дверь, силовик лёг на диван, веки налились свинцом, начали слипаться, но Берт всё же нашёл в себе силы позвонить Имагину – Валер?

– Да?

– Как дела?

Валера, впрочем как и всегда, был невозмутим – Нормально, Альберт Айдарович, а как у вас?

– А у нас в квартире газ! – съёрничал Нуриев, от досады вскочив с дивана и прикурив сигарету – Чем Королёва занята?

– Приняла душ, сейчас спит, мне пришлось дать ей твою рубашку, Альберт.

Подполковник ухмыльнулся – А сон её ты бдишь в моей кровати или вне её?

Имагин на провокацию не поддался – На это дело, начальник, у меня есть супруга, а случайными половыми связями я не увлекаюсь!

Альберт сморщил нос – Фу, какой ты скучный, ей богу! Ладно, если что, звони, правильный ты мой – Валерий отключился, подполковник плавно принял горизонтальное положение – Дурак! – пробормотал Альберт – Ей богу, сухарь! – глаза силовика закрылись, как ни крути, а три бессонные ночи давали о себе знать.

Орлов разбудил зама в полдень – Выспался?

– Ага! – Альберт протёр глаза и встал – Ты хоть сам прилёг?

Герман Петрович кивнул – Поспал малость, может сходим, пообедаем?

Нуриев хищно сощурился – Ты лучше сразу спроси у меня, откуда информация, а пообедать мы обязательно сходим.

Полковник прикусил язык, проницательности Нуриева не было предела – Хорошо! – капитулировал Орлов – Спрашиваю, откуда такая откровенная информация на готовом блюде с золотой каёмкой?

– Блюдо тебе будет, когда товар задержим, а сейчас всё вилами на воде писано.

– Боишься сглазить?

– Я не суеверный! – Альберт умыл лицо и начал тщательно бриться – Если поступает наводка, то я сперва обмозговываю её, а только потом выношу на предложение. Нынешний источник я назвать не могу, да и какая разница, если сделаем дело? Мои люди – это мои люди, их имена тебе ничего не дадут.

Со сказанным поспорить было трудно, Герман хмыкнул, немного с завистью наблюдая за вездесущим своим замом. И как у него так всегда получается? Орлов следил за идеально-точными движениями руки, вверх-вниз, чуть левее, на сорок пять градусов, и снова вниз… всё знать? Знать, делать, и всё одновременно, слаженно, будто швейцарский часовой механизм? Фортуна? Удача? Вхожесть в блатной мир или просто патологически – больное знание своего дела, как?

– Ты так скоро влюбишься в меня! – усмехнулся уголком рта подполковник – Смотришь, как зардевшаяся девственница!

– Альберт Айдарович, ну знаешь ли? – вспыхнул Орлов – Сравнения у тебя.

– Знаю, Герман Петрович! – Нуриев опустил на плечо полковника тяжёлую ладонь – И у меня проколы бывают, не всё всегда сладко да гладко.

– Супруга Ежова в глубоком шоке! – сменил тему Орлов – Про присутствие женщины я, естественно, не упомянул.

– Надо думать, не простила бы старика до смерти. Я заеду к ней перед похоронами, утешу.

– Кто бы мог подумать, что ты снизойдёшь до сантиментов?

– Он был волевым, знающим своё дело, человеком. Он заменил мне отца!

– Прости, я не имел ввиду что-то плохое.

– Проехали, Герман, пусть земля ему будет пухом.

– Если не огненным адским покрывалом! – подумал Орлов, зная всю радикальность и изощрённость «ивановских» методов.

Весенний вечер подполз незаметно, окутав очертания города сетью многочисленных иллюминарных подсветок и фонарей, но речной порт жил своей, отдельной жизнью, будто отделившаяся от союза суверенная резервация. Остовы кораблей, в мрачном своём обрамлении бездвижия, напоминали чудовищных гигантов, носом уткнувшихся в фундамент пристани. Шум ветра, шлейфом обволакивающий всю тишь и гладь зеркального покрова Москвы-реки. Здания, постройки, пристройки различного калибра и происхождения, списанные со счетов экс-суда и огромный лабиринт торговых, сданных в аренду, контейнеров. И темень, почти полная, густая, ровно предвестник надвигающегося с Кавказа торнадо.

Альберт развернул в салоне карту, ребята со спецназа воодушевились – Что, командир, повоюем?

– Да, задача у нас не из лёгких. Короче, периметр доков немаленький, работаем почти вслепую.

– Не в первой! – хмыкнул двухметровый верзила в чёрной, с прорезями, шапочке-маске – Ориентировочно в «мазах» восемь человек: двое водил, пять дагеров и одна баба. Видок у неё, скажу тебе, не аховый – хиджаб на весь фейс, ряса до пола и тяжёлый рюкзак, смахивает на шахидку.

Альберт озабоченно потёр лоб – Как прошла границу и посты в таком прикиде, ума не приложу?

– Созвонились с последним КПП с Нижнего, говорят до Горховца в кабине находилась русская, лет сорока-сорока двух, безо всяких намёков на экстремизм.

– Куда делась?

– Немогём знать! – усмехнулся спецназовец – Накроем, получим ответы на вопросы.

Альберт тревожно закурил – Периметр весь оцеплен?

– Да, на мероприятие задействован «спецназ» и «альфа». Сорок нас, Альберт Айдарович, не подкачаем.

– Ребят, да я и не сомневался! – вздохнул Нуриев – Вы бы, да и подкачали, а ордера на всё получены?

– Ага, Миша привёз, да Герман Петрович посодействовал. Потёмкин в шоке был, аж второй подбородок затрясся.

Альберт улыбнулся, визуализировав перед собой весьма обьёмный образ федерального судьи Потёмкина – метр, метр, метр, где талию будем делать? – На то он и судья! – резонно выдал подполковник – Не хер спать, а то жиром вообще заплывёт, мантию расшивать придётся.

Силовики рассмеялись, у Нуриева зазвонил телефон. Влажными, от волнения, ладонями он нажал на экран.

– Альберт?! – чётко, безо всяких предисловий, отчеканили на том конце провода – Две фуры, Елена 344 Александр, Захар, девяносто пятый и Владимир 742 Иван, Николай, тоже девяносто пятый, пересекли вьездную отметку, впереди них «Land Rover» Ольга 777 Дмитрий, того же региона, движутся по направлению к вам, встречай!

Нуриев поблагодорить не успел, абонент отключился. Альберт хлопнул в ладони – Ребята, пора!

Стрелка часов двигалась медленно, словно умерла, 0—25, 0—26, 0—27, полночь – двадцать восемь, двадцать девять. В конце контейнерного лабиринта показались включённые фары, за ними другие.

Альберт опустил на лицо маску, взялся за рацию – Пятьсот сорок второй пятьсот сорок первому, приём?

– Пятьсот сорок первый слушает!

– Полная боевая готовность, но без моей команды ни шагу. Штурм будет после прибытия покупателя. К пристани подъехала «газель» и джип Кушанашвилли, ждём!

Нуриев взял бинокль ночного видения и направил его в точку соприкосновения. «Фуры» остановились в аккурат перед цепью резвановских контейнеров, дальний свет фар давал возможность зрить во тьме полномасштабно.

Потянулись мучительные секунды, зловещая тишина звенела в ушах, стучала в виски гулкими, глухими ударами, напряжение зашкаливало…

Альберт оставался до неприличия спокоен и невозмутим – сказывалась отцовская закалка и многочисленные чеченские зачистки. Тогда они с группой могли пролежать в засаде не один и не два часа, оставаясь в полном недвижии и безмолвии.

«Фольцваген» Резвана въехал на пятачок, за ним заглушила мотор «газель». Зрачки Нуриева сузились, весь подполковник являл собой собранность и сосредоточенность. Кушанашвилли вышел первым, за ним выстроились двое в кожанках, бока которых недвусмысленно оттопыривались. Из салона «газели» не вышел никто. Резван махнул первой «фуре», дверь открылась и на землю спрыгнул высокий жилистый мужчина.

– Сухрай! – отметил про себя Альберт, внимательно изучая атмосферу обстановки – Как пить дать, он!

Подельники поздоровались, потекла непринуждённая беседа, сердце подполковника учащённо забилось. Через десять минут с «Land Rovera» вышли двое, двое водил в фурах и женщина, остались на местах. Пятеро дагестанцев сняли пломбу с задних дверей «маза». К ногам Кушанашвилли упали три пятидесятикилограммовых мешка, один из «чёрных» вспорол бочину плотно упакованного тюка. Резван наклонился, вынул из кармана выкидной армейский нож. Подцепив кончиком горсть «белого» понюхал его и смачно слизнул. Воцарилась гробовая тишина, указательный палец Альберта лёг на курок…