Текст книги "Хамелеон"

Полковник чихнул, прикрывая нос ладонью – Ни хрена себе, складик! Это же Москву всю потравить можно?

Альберт беспечно пожал плечами – А он и травил, он и чурка этот, недоделанный, которого шлёпнул я, Мамедов!

– Наши все целы?

– Двое ранены, одно навылет, у второго срикошетило.

– Не считая тебя, да? – усмехнулся Орлов – Чем это задело?

– Я не в счёт, детская царапина! – отмахнулся Альберт – На мне, как на собаке!

– Девица Мамедова где? – оглянулся Орлов – Что-то не наблюдаю среди кутерьмы женщины?

Альберт зло прищурился, сплюнул – Женщины? Я тебя умоляю, выражайся правильно! Не женщина, а гиена, тварина последняя, в поясе шахидки, представляешь, припёрлась сюда, с гранатой. Мужа, твою мать, сопровождала в командировке.

– И где она? – поинтересовался полковник – Ты её того что ли, тоже? – Герман провёл ребром ладони по горлу – Оприходовал?

Нуриев мотнул головой к стоящей неподалёку «газели» – Вон, в машине валяется, горит желанием дать весьма правдивые и обстоятельные показания по делу, дабы поспособствовать своему долгому и трудному пути к условно-досрочному освобождению.

– Террористам УДО заказано, ты знаешь об этом!

– Так она сейчас закосит под бедную, несчастную, многодетную мать, которая под угрозой жизни возила порошок в столицу. Скажет, что Мамедов угрожал ей, прессовал и всё, баста карапузики, отсидит десяточку и опять в горы, мак растить, да шарики катать?!

– Не закосит, не бойся, шанса на помилование у неё нет!

– Ну-у, если ты сказал, то ладно, этим и утешусь!

Задержанных начали грузить в спецмашины и увозить в здание наркоконтроля, часы показывали восемь тридцать утра. С земли подняли Резвана, грузин чувствовал себя неважно, видно не с привычки, чихал, кашлял, хрипел и обливался потом.

Альберт подошёл к Кушанашвилли, ухмыльнулся – Что, мил человек, заболел уже и обделаться не забыл? Что-ж ты слабый такой, неподготовленный?

Резвана собрались уводить, но грузин упёрся – Начальник, начальник, мне нужно сказать тебе пару слов, удели минуту?

Нуриев сощурился – Прям очень нужно? Или какую тайну рассказать хочешь, или так, поболтать просто?

Задержанного остановили, Альберт кивнул ребятам с «альфы» – Пацаны, свободны, я доволоку господина бандита сам до «бобика»! – спецы отошли, подполковник закурил – Говори, я слушаю?

– Извини меня конечно за вопрос, но кто навёл на меня, ведь это не Иван, я знаю точно!? Ивану не выгодно было, он имел со сделок десять процентов! Кто, я не пожалею денег за правдивый ответ, кто, скажи мне?

Альберт зло сощурился – Ты прав, не Иван это, Ежов умер позавчера, так что сдать тебя он никак не мог, да и впредь, не упоминай ты его имя в стенах отдела, забудь о вашем сотрудничастве, а то навешают тебе ещё двести десятую со всеми вытекающими?!

– Иван умер? – вытаращил глаза грузин – Но как?

– Сердце! – вздохнул Альберт – От этого никто не застрахован!

Кушанашвилли перекрестился – Но кто, скажи, я ничего не пожалею за твой драгоценный ответ? Ты борец, я понял, настоящий борец, но сделай исключение, я в долгу не останусь!

– Я не бедный, в лаврах не нуждаюсь, меня боятся и не только бандиты! Я свободен и делаю, что хочу! Что ты можешь предложить мне ещё?

– Я знаю месторасположение завода Сухрая, где выпаривают опиум. Это проститука, Мария, с «ленинградки», он всегда снимал её, когда приезжал в Москву, она ездила два раза с ним в Махачкалу, тряхни её, она всё расскажет, клянусь!

Нуриев крепко призадумался, светить Королёву не входило в его планы – Тебе знакома фамилия Нарретдин?

– Авель? – вспыхнул грузин – Хозяин кофейни в Китай-городе?

– Вижу, что знакома! – улыбнулся Альберт, совершенно спонтанно назвав фамилию задержанного барыги – И вижу дела ты с ним проворачивал не раз?

– Он брал у меня с каждой партии по двадцать килограмм, неужели это он впарил меня ментам?

Желваки Кушанашвилли заходили ходуном, брови на переносице сошлись – Это он, начальник, да, скажи, не молчи?

– Распространитель твой два дня назад, когда сдал тебя, продал свою кафешку, «мерс» и собрался свалить за кордон, но одно но, ему помешало! Барыга твой сидит у меня в отделе, представь?!

– Ты страшный человек! – ахнул грузин – Это точная информация?

– Точнее не бывает!

– И есть такая возможность пересечься с ним?

– Чудеса бывают! – ухмыльнулся Альберт – В исключительных случаях!

Резван вцепился Нуриеву в руку – Умоляю тебя, начальник, устрой мне с ним встречу, проси, что хочешь, я всё сделаю, но дай мне этого пса на несколько минут?

Альберт брезгливо сбросил руку – Полегче, абрек, я подумаю над этим, а пока не давай никаких показаний, скажешь, что будешь разговариввать только с подполковником Нуриевым, ясно?

– А кто это? – удивился грузин – Я ни с кем другим разговаривать не хочу!

– А тебе и не придётся, дураку! – процедил Альберт – Подполковник Нуриев Альберт Айдарович – это я!

– А-а?! – задержанный успокоился – Ну если так, то по рукам, ты мне крысу, я тебе всё, что знаю о Сухраевских делах, идёт?

– Идёт! – хлопнул грузина по плечу силовик – И без глупостей давай, а то ведь и передумать могу!

Теперь господину Кушанашвилли стало ясно всё, и вся разобранная мозаика встала на свои места, его сдал тот, на кого бы он отродясь не подумал.

Альберт увёл задержанного в машину, Орлов неслышно подошёл сзади – Много нарыли?

– Да уж немало, гашиш, амфитамин и кучу таблеток каких-то, то ли экстази, то ли ещё какая хрень клубная, да пресованная солома маковая, похоже, в отдельном обогреваемом контейнере.

Нуриев пожал плечами – Ты же на даму желал взглянуть или передумал?

– Думаешь надо взглянуть?

Нуриев усмехнулся – Ну, зрелище тебя не разочарует точно!

Микроавтобус стоял поодаль всего транспорта, в салоне находились трое с «альфы» и Миха. Герман открыл дверь, прищурился, сидящие отдали Орлову честь – Здравия желаем, товарищ полковник!

Орлов махнул – Сидите, Мамедова где?

Демид кивнул на бесформенную кучу на полу, прикрытую грязным обрывком одеяла – Вон, в отключке только, приласкали малость после гранаты, не обессудьте уж!

Михаил откинул одеяло в сторону, Орлов непроизвольно сморщился, брезгливо осмотрев залитое кровью опухшее тело, повернулся к Альберту – Это ты её так располосовал что ли?

– Я! – хмыкнул Нуриев – А что, ты против?

– Я вообще против насилия! – нахмурился полковник – Мы же цивилизованные люди, офицеры, в конце концов, а ты, Берт, отделал женщину, как боксёрскую грушу!

– Пусть спасибо скажет, что не убил, когда она РГД роняла к моим ногам! Спрячь сантименты, шеф, к ней они точно не уместны!

За друга вступился Демид – Герман Петрович, Берт вынужден был применить к Мамедовой силу, иначе Сухрай бы скрылся или попытался скрыться. Вся банда вооружена до зубов, вон и два «ТТ», и четыре «калаша», РГД и патронов немеренно, не ругайте вы его, с такими зверьми только по звериному и можно, по другому они не понимают!

Орлов кивнул Михе – Ты накинул бы чего на неё, Идаев, а то срамота одна, и где её одежда?

– Я разрезал её балахон! – вставил Альберт – Чтобы полностью исключить наличие при ней запрещённых вещей, не хотелось бы, знаешь, финку в бок получить при транспртировке в отдел.

– Ладно! – согласился Орлов – Но побои зафиксируйте до отдела, приехала такая, нам почём знать? Не хочу, чтобы моих сотрудников ОСБ затаскало, да консульство свой нос совало в это дело, ясно?

Нуриев приобнял Германа за плечо – А ты, шеф мой дорогой, следики то умеешь оказывается заметать? Респект тебе, становишься свой, в доску!

– Это была вынужденная мера, поверьте! – вставил Демид – Исправимся!

– Верю! – отчеканил Герман – Но рапорта мне, как положено, все на стол!

– А то?! – ухмыльнулся Альберт – Мы ведь как пионеры, Герман Петрович, всегда готовы и везде!

Когда всех задержанных погрузили по машинам, опасный кортеж тронулся, так и не дав шанса ни одному журналисту.

Глядя на рьяных папарацци, Орлов вновь выматерился, Альберт усмехнулся – Звёзды интервью не дают?

Герман присёк взглядом сарказм моментально – Ты давай-ка, не звезди сам, Альберт Айдарович, скромный ты мой, моё отношение к лаврам ты знаешь!

– Знаю! – пожал плечами Нуриев, полулёжа устроившись в мягком пассажирском кресле – Это я так, шеф, чтобы ты не расслаблялся!

Глава 2

По приезду в отдел часы отбили ровно одиннадцать. Скинув в кабинете забрызганную кровью одежду, Альберт полез в шкаф. На вешалках было не густо: форменный мундир, который он терпеть не мог и брючный строгий костюм от «Prado» с белой отутюженной рубашечкой. Умывшись, силовик облачился в пиджак и брюки, застегнул последнюю пуговицу на строгой, английского покроя, рубашке. В зеркало на господина Нуриева смотрел красавчик, но портило одно – кроваво-засохшая полоса, во всю правую скулу, от пролетевшей пули Мамедова, ну никак не совмещалась с брутальным образом грозного джентельмена госнаркоконтроля.

– Ч-чёрт, а? – процедил подполковник – Как с такой рожей на похоронах появиться? – немного подумав, Альберт крикнул секретаршу – Ло, зайди-ка ко мне, да побыстрее!

Лариса не заставила себя долго ждать, появившись на пороге кабинета в ярко-синем, приталенном платье – Да, Альберт Айдарович, звали?

Нуриев, оглядев барышню с головы до ног, ухмыльнулся – Это куда это ты вырядилась в таком прет-а-порте?

– Сегодня похороны Ивана Станиславовича, вы забыли?

Альберт недовольно мотнул головой – Вот именно, Ло, похороны, а не демонстративный показ мод!

Женщина невозмутимо пожала плечами – Так я не вдова, слава богу, Берт, а экс-секретарь Его Величества!

– Н-да?! – выдохнул подполковник – Что с вами, с бабами, поделаешь-то? Из любого несчастья фарс вылепите, не заржавеет!

Лариса дежурно улыбнулась – Вы зачем-то звали меня, Альберт Айдарович?

– Некролог в газету поместила?

– Да.

– Обед в ресторане заказала?

– Да, как вы и просили.

– Хорошо, а теперь сделай что-нибудь с рожей моей, не знаю, тоналкой, пудрой там замажь, но чтобы на людях я появился с нормальным, не отпугивающим лицом!

Ло капризно надула губки, призадумалась, но через несколько минут загримировала объект своего воздыхания на все сто.

Нуриев придирчиво оглядел себя в зеркало, но работой любовницы остался доволен – Тебе в гримёрке большого академического надо было работать, а не в органах!

– Что-то не так? – приподняла бровь Ло – Это максимум, что можно сотворить в вашем случае!

– Отлично! – отмахнулся Альберт – Спасибо!

– Обращайтесь! – одарила улыбкой Лариса – Если что, я за дверью!

Раздался звонок стационарного телефона, силовик поднял трубку – Да? – Нуриев был зол и нетерпелив.

– Это Имагин.

– Да, я понял, Валер, что?

– Ты домой не собираешься?

– Нет! – отчеканил Альберт – Я собираюсь на кладбище, а что?

Секунд тридцать на том конце провода молчали – Ничего! – ожил Валерий – Я бы тоже хотел сопроводить тебя!

Подполковник опешил – Куда?

– Ты же на кладбище собрался? – не понял Имагин – Ну так я хочу поехать с тобой, что непонятного?

– А-а, ты об этом? – выдохнул Нуриев – А то шуточки у тебя, скажу, прям несвоевременные!

– Замену мне пришли! – не стал рассусоливать Имагин – Считаю своим долгом почтить Ивана Станиславовича!

– Жди! – процедил сквозь зубы Альберт – Эдуардовича пришлю, он на кладбище не едет!

Набрав номер Андрея Эдуардовича, незаменимого во всех случаях, подполковник произнёс лишь одну фразу – Андрюш, езжай ко мне домой, Имагин обьяснит!

Положив трубку, Альберт вышел из кабинета: всё раздражало и бесило, события, так стремительно свалившиеся на голову, выбили из привычной колеи, утомили его, хотелось делать одно, а приходилось выполнять совсем другое. В мозг, как назло, лезли мысли о ней и не давали сосредоточиться, думалось только о ней и ни о чём больше.

Орлов ждал уже с ребятами в машине, Нуриев отрицательно мотнул головой – Нет, я поеду с Михой, догоняйте!

Его отчуждённость и нежелание идти на контакт сейчас почувствовались особенно. Как ни крути, а зам его живёт своей отдельной, закрытой жизнью, куда вход ему определённо заказан. От досады Герман сжал руль так, что побелели костяшки пальцев. Его, истинного, назначенного верхом, начальника не воспринимали, все бесприкословно слушались Нуриева. Нет, нет, саботажа и беспридела не было, не было и неподчинения, приказы его и поручения выполнялись в срок и как положено, исправно, но не так рьяно и охотно, как в случае с Альбертом – его понимали с полувзгляда, с полуслова, весь отдел, вся грёбаная ментовка смотрела ему в рот, особенно бабы падали к ногам его в любое время дня и ночи, и сегодняшняя Ло тому доказательство! Да, признать сей факт было тяжело, слепое повиновение господину Нуриеву присутствовало в отделе и жило не один год!

Герман завёл мотор – Поехали, ребята!

«Фольцваген» пристроился за чёрным «ауди», Альберт призывно моргнул фарами, кортеж направился в сторону Ваганьковского.

Миха, сидящий рядом с другом, взялся давать отчёт – Короче, шеф, бабло между ребятами я разделил, нашим тоже со сделки с Долквадзе выкроил поровну. Все довольны, как никогда!

– Ещё бы! – усмехнулся Альберт – Не по-одному ляму капнуло с неба, что-ж тут расстраиваться? Ладно, за место дорого взяли?

– Пять миллонов, налом, плюс ограда, венки, памятник. Короче, за все похороны я выложил десять двести, чеки у тебя в бардачке!

– Мне в налоговой не отчитываться! – сморщился Альберт – Ты охренел?

– Пока нет! – усмехнулся Миха – Охренела жена старика, когда в ритуальных услугах чеки выбивали, её чуть «кондрат» не обнял от услышанного, еле обмахал её платочком.

– Как объяснили ей наличие такой суммы у скромных стражей закона?

– С мира по нитке, покойному рубаха!

Нуриев включил музыку, из колонок полилась девятая симфония Шуберта, которую Альберт просто обожал, подполковник откинулся на подголовник сиденья – Устал я, Миш!

– Бывает, учитывая наш ненормированный график.

Альберт повернул голову к другу, под глазами силовика залегли серые глубокие мешки – А интересно мне? – лукавый огонёк в красивых зелёных глазах озорно блеснул – Куда дед всё нажитое непосильным трудом дел, ведь ты должен понимать, как и я, что, как ни прискорбно, но надо признать, за нашей спиной Ежов и шлюх держал, и оказывается зелёную дорожку наркотрафику открыл, и, естественно, не бесплатно. Кушанашвилли говорит деду по десять процентов отстёгивали!

– Детям оставил, кому ещё? – пожал плечами Миха – Он же, типа, правильный был?!

Берт громко ухмыльнулся – Для Иваныча преступление, как профессия была, а отношения его с детьми были не из лучших. Даже до сих пор цитаты его помню, типа: – «Одна дура с даунами нянькается, а второй и того хуже, в попы ударился, твою мать»!

Опер прыснул – Да уж, кто бы мог подумать, что у деда такие отпрыски уродятся: Светка – психокорректор у детей с этим синдромом, а Серёженька – святой отец Сергий? Нет, правда, пути господни неисповедимы!

– Жене конвертик приготовил?

Миха достал из кожанного дорогого портфеля пачку «зелёных», туго упакованных в банковскую обёртку – Здесь пятьсот!

Альберт Айдарович брезгливо сморщил нос – Отдай от нас, но только не при Германе!

– Обижаешь, шеф, я же не дурак! – возмутился Миха – Нашего тоже «кондрат» приобнимет, как сумму сфотографирует! Петровича разорвёт от одной только мысли.

Впереди показались ворота Ваганьковского, джип Альберта припарковался перед въездом. Машин было немеренно – оно и понятно, Ежов был личностью! Нуриева с Михаилом встретила на входе супруга экс-начальника, Мария Ильинична: невысокого роста, приятная миловидная женщина, одетая в чёрное траурное одеяние. Её белые, как лунь, седые волосы резко оттеняли контраст тёмного и светлого, глаза вдовы были слегка припухшими и покрасневшими, как впрочем и должны были быть у добропорядочной супруги, потерявшей внезапно мужа.

Ежова протянула к Альберту руки – Родной мой, здравствуй, какое же горе, господи, и ты, мой мальчик, так потратился на похороны, спасибо тебе огромное, но мне так неудобно, зачем это, Берт, надо было поскромнее?!

Нуриев исподлобья взглянул на Орлова, который с интересом наблюдал почти семейную идиллию.

– Мария Ильинична, давайте отойдём? – взял вдову под руку подполковник – А лучше давайте к месту захоронения сразу двинемся, там и поговорим?

Супруга Ивана Станиславовича похлопала Альберта по руке – Пойдём, пойдём, сынок, а то и правда, тебя только и ждали. Ванечка мой там уже, прибран, как надо, солнце моё, покинул меня так рано! Как же я без него, Альберт, ведь столько лет вместе? – на глазах женщины навернулись слёзы.

Нуриев подал вдове платок – Ну, ну, значит на судьбе так было написано, зато сколько хороших дел успел сделать дед!

Мария Ильинична закивала – Твоя правда, сынок, день и ночь работал, себя не жалел.

Мимо проплыли медленной вереницей мраморные постаменты, витые чугунные ограды, к небу воспарил маленький белый ангелок с пухлыми детскими ручками, так искуссно выполненными из художественной лепнины. Часовня, возведённая подле, расторгала бедную несведущую женщину.

– Альберт, посмотри! – рука вдовы метнулась к старинному, тёмно-серого цвета, склепу – Как величественно, как красиво! Неужели мой Ванечка заслужил покоиться на таком значимом месте?

Стрельчатые окна, выполненные в форме арок, были замурованы и плавно перетекали в неясные, размытые образы героев Иллады, тугие виноградные лозы оказались лапами парящих в воздухе гриффонов, длинные лапы которых впивались в жертвы, в людей, которые склонили головы свои в ехидной, скупой усмешке. Больше всего Альберта поразила фантазия архитектора, который над входной дверью в склеп вылепил клубок змей на голове прекрасной женщины, в центре которого гнездились тела крошечных божественных эльфов. Рядом, метрах в трёх от опочивальни, толпилось несметное количество народу.

– Альберт, спасибо тебе, мой мальчик! – Мария Ильинична прижалась к нему, дрожащим от слёз, телом – Сколько потратил ты, ведь места на Ваганьковском недешёвые?

– Тётя Маш, ну всё?! – Нуриев по-отечески обнял женщину – Хватит, об этом больше ни слова. Иван Станиславович был мне, как отец, и неужели я бы пожалел на такое деньги? Перестаньте, все мы бренны, придёт и наш черёд!

– Всё равно спасибо, доброго тебе здоровья, я всегда молюсь за тебя и буду молиться, сынок!

Орлов, подходящий с ребятами к месту захоронения, отметил про себя, что вдова Ежова благодарит Нуриева.

Герман едва заметно усмехнулся – Прям семейная идиллия, однако!

Хоронили бывшего начальника госнаркоконтроля пышно и помпезно, высказав в адрес умершего столько лестных и добропорядочных слов, что Герман Петрович не выдержал, отошёл, бесстрастно наблюдая за присутствующими извне. Нуриеву и здесь был почёт и уважение – ему жали руки, высказывали соболезнования, почти кланялись и смотрели с обожанием. Супруга Ежова и вовсе не выпускала ручку зама из рук, н-да, связь между Иванычем и его протеже была крепка.

На секунду прикрыв веки, Орлов подумал об Ольге: – Как она, что с ней? Её, наверное, уже увезли, и он, в чьих руках была её свобода, не захотел понять, струсил, сбежал, не выслушав до конца! И очевидно, таджик заправлял всем сам, без неё, и изрыгнул признание не там и не тому.

Правой ладони что-то коснулось, жёсткое и мохнатое, Герман вздрогнул и открыл глаза: неясная угольная масса, сгрудившаяся в очертание огромного лохматого пса, проплыла мимо, полковника передёрнуло – Что за ересь? – процедил Орлов, но видение не исчезло, пёс вкрадчиво ступал лапами по земле и направлялся к склепу – Не может быть?! – сознание силовика проснулось – Откуда у разрытой могилы псина? – Герман Петрович крикнул животное, замер, собака повернула в его сторону голову – Эй, пошла прочь! – сделал шаг назад Орлов – И откуда принесла тебя нелёгкая?

Масса зарычала, угольно-мрачное пятно с двумя блеснувшими жёлтыми угольками, прижало уши и на сто девяносто градусов развернулось к Герману, шерсть на загривке пса вздыбилась.

По спине полковника непроизвольно пробежала изморось мурашек, он хотел крикнуть, громко, размашисто, чтобы кто-нибудь услышал, но с горла вырвался лишь скупой, никому не слышный хрип – П-пшёл прочь! – выдавил из себя Герман – Пошёл! – нагнувшись, силовик поднял с земли увесистый камень и со всей дури запустил его в пса, зажмурился.

– Твою мать, а, ты чего, охренел!? – голос Альберта раздался как гром среди ясного неба – Ты в своём уме, Герман?

Орлов мгновенно открыл глаза, напротив стоял Нуриев собственной персоной со скрещенными на груди руками – Ты пьяный что ли, камнями кидаешься? – взгляд подполковника говорил сам за себя – И базаришь сам с собой?!

– Чего? – оторопел Герман – О чём ты?

– Погода, говорю, хорошая! – Нуриев подошёл к Орлову вплотную – Начальник, с тобой чего, перепил?

Полковник отрицательно мотнул головой – Да не пил я, что ты! Ты видел пса?

– Кого? – поперхнулся Альберт – Ты о чём?

– Только не говори, что ты не видел передо мной чёрную лохматую псину, вот только не говори?!

Бровь Нуриева поползла вверх – Я и не говорю!

– Значит ты её видел? – Герман Петрович вцепился Альберту в плечо, глаза полковника были полны любопытства – Видел, ну?

– Видел, видел! – похлопал по фалангам пальцев силовик – Бааальшую такую, видел, успокойся!

– Не издевайся, я серьёзно!

– Я тоже не шучу, Герман Петрович, пошли уже, сейчас старика опускать будут. Попрощаемся, заскочим в ресторан и на работу.

– Ты мне не веришь? – Орлов не находил себе места, чувствуя себя последним идиотом – Я действительно видел большую собаку и хотел её прогнать!

– Я это заметил! – ухмыльнулся Берт – Особенно когда ты запустил в меня камень! И как, успешно?

– Что?

– Прогнал пёсика?

– Ты разговариваешь со мной, как с сумасшедшим!

Альберт расплылся во все тридцать два – Боже упаси, шеф, даже и подумать, что начальник мой не в своём уме, как такое тебе могло в голову прийти? Ты и сумасшествие, две совершенно несопоставимые вещи!

– И всё таки волкодав был!

– Конечно был! – уголок рта подполковника скривился, ехидная усмешка, полная сарказма, исказила красивое волевое лицо – Это дух руководителя нашего, бывшего! – Альберт пригнулся и изобразил крадущегося зверя – Ивана Станиславовича, материлизовался в собаку и подкрался нежданчиком к тебе, чтобы укусить последний раз нерадивого приемника! – Нуриев широко шагнул вперёд и цапнул Орлова пальцами за локоть, не забыв при этом громко тявкнуть – А-ав!

Герман Петрович отшатнулся от подчинённого, как от проказы – Дурак, хватит паясничать!

– А я и не паясничаю! – парировал удар Альберт – Поясняю, мало-мальски, причину твоей внезапной галлюцинации или дуркуешь ты, Герман, как я иногда, хрен тебя разберёт?!

К мужчинам подошла вдова Ежова – Альберт, сейчас Ванечку закрывать будут, не хочешь ничего сказать?

Силовик призадумался, вытаскивая с нагрудного кармана солнцезащитные очки – Пожалуй нет, тётя Маш. Всё, что я имел ввиду, шепнул ему на ухо уже давно, обойдёмся без сантиментов!

Женщина внимательно посмотрела на Нуриева, заботливо тронула правую скулу – Опять в засадах живёшь, сынок, или подрался на этот раз?

Коллеги переглянулись, Альберт иронично усмехнулся – Да нет, Мария Ильинична, я вышел уже из возраста кулаками махать, на деле всё гораздо прозаичнее, машину ремонтировал, поранился!

Ежова погрозила силовику пальцем – Ох, и плут ты, Альберт, как и Ванечка мой, ни за что не признаешься, ну да ладно, такого красивого мужчину, как ты, шрам только украсит. До свадьбы заживёт, родной!

Герман про себя подивился – Вот те на, старая першница, а всё туда же, ты такой красивый мужчина?! Немыслимо!

Нуриев наклонился к полковнику и шепнул безумную, дерзкую фразу – Не гони, начальник, ты тоже ничего. Женщины глазами любят, с этим ничего не поделаешь!

Крышку лакированного дорогущего гроба начали закрывать.

Молодой, лет тридцати, священник наклонился к умершему и почти по родственному перекрестил Ежова, дотронувшись указательным и средним пальцем до лба – Отец, пусть земля тебе будет пухом, прости меня!

– Это кто? – Герман заинтересованно склонился к Альберту – Как мне помнится, Ежов был атеистом?

– Отец Сергий! – ухмыльнулся Нуриев – В миру Ежов Сергей Иванович, тридцати лет отроду, по образованию экономист, не женат, представь, родной сынок нашего дорогого начальничка!

– Да ну?! – Орлов поразился вслух так громко, что многие из толпы повернули к Герману головы – Никогда бы не подумал!

Герман Петрович извинился, Альберт кивнул четверым операм, гроб начали медленно опускать.

– А ты не знал? – силовик беспечно воззрился на опешившего Германа – Странно, хотя старик об этом не любил говорить, но в отделе многие знают, что Иван отказался от сына давно в силу его выбора профессии!

– Я думал, что Сергей пропал, как изначально думали, ведь несколько лет от него не было никаких вестей, да Иваныч тогда, помнится мне, брякнул, что, мол, ушёл олух из дома и хай с ним, искать он нерадивого сына не будет?!

Альберт повернулся к полковнику лицом, взгляд его, впрочем, как и всегда, смеялся – Сергей никогда, никуда не пропадал, он уехал во Владивосток, в духовную семинарию, и проучился там пять лет. Отец, естественно, крайне не одобрил сего ребячества, и отказался от сына. Так вот, Герман Петрович, обстояли дела в семье Ежова, а дочуру свою Иваныч тоже не особо жаловал, ибо по его мнению, надежд его она тоже не оправдала, в органы работать не пошла, а отучилась на психолога и пошла работать в психокоррекционную школу-интернат для детей с синдромом Дауна. То есть, тем самым нанесла, по его мнению, сокрушимый удар ниже отцовского пояса! Её, кстати, старик тоже лишил наследства!

Герман утёр лицо тыльной стороной ладони – Н-да, отмочил дед! Правда, не знал таких подробностей, теперь мне понятно, почему старик так благоволил тебе, ведь ты практически точная его копия, последователь: жёсткий, беспринципный офицер, прошедший огонь, воду и медные трубы с отличием, ведь так?!

– Пошли! – Альберт положил ладонь Герману на плечо – Мы разные, начальник, ты даже не представляешь, какие разные, но не скрою, Иван был мне, как отец, а я, не исключено, был для него именно тем, кого он так хотел видеть в сыне! Да, я жёсткий, беспринципный, какой и должен быть силовик, учитывая нашу профессию, но человеческое мне тоже не чуждо, поверь!

– Возможно! – прищурился Орлов – Но я тебя плохо знаю, Альберт, и методы твои, варварские, не одобряю. Потом, не исключаю, что изменю своё мнение, а сейчас действительно пошли, дань старику свою мы отдали!

Толпа народа, будто с ярмарки тщеславия, хлынула к воротам. Орлов оглянулся на пресловутый склеп, взгляд передёрнуло, вслед ему улыбались гриффоны и змеи, обрамлённые прекрасными лозами винограда и никакого пса! Герман отогнал дурные мысли, открывая дверь автомобиля, и отметил про себя, что вдова Ежова села в машину к Нуриеву, и села с превеликим удовольствием. Процессия тронулась, держа путь в ресторан «Траттори», что на Минской. Поминки прошли спокойно и торжественно, ввергнув многих присутсвующих в некое меланхоличное состояние.

Альберт встал первым, часы показывали ровно два – Мария Ильинична, нам пора, извините, сами понимаете, служба?! Дела, дела и ещё раз дела уголовные нас не ждут, преступники не дремлют, так что пардон!

На выходе Альберту попалась дочь Ежова, Светлана. Цинично усмехнувшись, младшая дитятя стряхнула небрежным взмахом руки несуществующую пыль с лацкана пиджака подполковника – Красив, как бог, дерзок, как дьявол, так ведь всегда было, Альберт Айдарович?

– Каждому своё, Светуль! – миролюбиво улыбнулся Нуриев – Быть богом, да ещё дерзким, большая ответственность, не каждому по плечу!

– Ну-ну?! – кивнула девушка – Но с таким учителем, как папенька, ты далеко пойдёшь, Берт, не сомневайся!

– Расценю это, как комплимент, дорогая! – силовик наклонился и поцеловал Светлану в висок – Я правда, соболезную, всего хорошего!

Нелестных пожеланий, ядовито слетевших с экс-воздыхательницы, Альберт не услышал. Три автомобиля выехали с парковки, Герман пристроился процессии в хвост.

На работе ждал аврал: телефоны разрывались, из кабинета в кабинет сновали опера, коридоры околачивали адвокаты задержанных, а вход в здание, включая и запасной, оккупировали журналисты.

Герман Петрович приказал никого не впускать, собрав в собственном кабинете экстренное совещание – Коллеги, я, к сожалению, должен сообщить вам неприятную новость, тут такое дело, даже не знаю, с чего начать?

Альберт хищно сощурился, привстал – Короче!

– Звонили с ФСБ, хотят забрать дела по порту, говорят, что террористы и бандитизм – это их прерогатива, а мы своё дело сделали!

Нуриев взорвался, вскочив с кресла, закурил, начал нарезать по периметру круги – Хрен им, понял! – наложив одну руку на другую, Берт показал вполне понятную комбинацию – Какого дьявола, спрашивается, мы разрабатывали, рисковали, и в смешной, сжатый срок задержали и изъяли шеститонный товар, не считая всякой хрени с контейнеров, а? Тебя спрашиваю, с чего вдруг я и мои ребятки должны отдать такой лакомый кусище ФСБ, а?

– А чего ты орёшь? – невозмутимо поитересовался Герман – Ты думаешь я в восторге?

Нуриев стрелой метнулся к столу, взгляд его был зол и сосредоточен – А ты мне что, предлагаешь сидеть и улыбаться, да? Спасибо вам, добросовестные и хорошие дяденьки с ФСБ, что избавляете нас от столь объёмного бюрократического хлама?! Получите на блюде с золотой каёмочкой целое преступное сообщество, оружие, и две фуры с героином, а мы, середнячки, так, пешком в сторонке постоим, и посмотрим, как зарвавшиеся мордовороты под предводительством господина Ватрушева получат лавры и будут лыбиться в телеобъективы, типа мы крутые, целое ОПС задержали, наркотраффик перекрыли, и вообще мы белые и пушистые, и хлеб с икорушкой не за зря едим, да?! Я сказал, хрен им, а не две большие звезды на погоны!

– Успокойся, ещё ничего не решено! – в дверь громко постучали, и не дождавшись ответа, вошли.

Альберт стиснул зубы – Говоришь, не решено? Ваши кони тихо ходят, шеф!

В кабинет вальяжно ввалился замдиректора федеральной службы безопастности Лавров и двое коллег в штатском.

Лавров подошёл к Орлову и протянул полковнику руку – Здравия желаю, Герман Петрович, хорошо, что все в сборе!

Нуриев, скрестив на груди руки, усмехнулся – Момент истины пришёл, решай, начальник!

Лавров повернулся к Нуриеву и слащаво улыбнулся – Альберт Айдарович, моё почтение!

Берт шагнул к фээсбешнику так широко, что Орлов аж привстал.

Сжав влажную ладонь противника, Альберт дёрнул оппонента к себе – Моё тоже, Михаил Сергеевич, но не скажу тебе, что рад, скорее наоборот!

Лавров ехидно улыбнулся – Я тоже люблю тебя, подполковник, но приказ есть приказ! Давай, сдавай нам дела, подготовь задержанных и попрощаемся без ссор!