Текст книги "Хамелеон"

Нерв, каждая клеточка её тела и души была оголена, она понимала, что растаяла в его руках, как шоколад, стекая каплями его на мускулистые сильные руки, кубики на прессе, на бёдра.

Она хотела наклониться и прильнуть губами к внушительному, твёрдому достоинству, но Нуриев остановил – Не сейчас, позже, на оральную прелюдию времени нет, я готов, поверь, готов и без этого!

Мария растерялась, но не растерялся партнёр – Альберт приподнял её, ровно пушинку, и резко опустил себе на бёдра, она вскрикнула, как раненая птица, и даже не от боли, забилась на нём в предверрьи экстаза, зарылась острыми коготками в плечи.

– А-Альберт?! – её ноги обвили бёдра мужчины, сцепились на упругих ягодицах – Альберт, не отпускай меня, прошу, не щади, не жалей, делай, что хочешь, но только не отпускай!

Подполковник усмехнулся, не сводя глаз с её малахитовых растопленных глубин. Игра началась, жёсткая, взрослая, безо всяких компромисов и уступок, он терзал её нещадно, глядя в глаза, и зрачки их расширялись, дрожа на ресницах хрустальными бисеринами слёз. Губы, он не щадил губы, требовательно и властно продолжая соитие. Укусы его были грубы и жестоки, но хаотичная первобытноть их только распаляла Марию, она громко стонала и ловила его бешенный ритм.

– А ты красива! – прохрипел Альберт, переворачивая девушку к себе спиной – Особенно сейчас! Но я хочу попробовать тебя всю, каждую твою клеточку, каждый уголок, каждый миллиметр твоего шикарного тела! – две ладони его требовательно опустились на ягодицы – Впусти меня, и клянусь, ты не пожалеешь об этом!

И действительно, о чём можно было пожалеть, когда виртуозные пальцы его начали стимулировать набухший бугорок, а сумасшедший темп крещендо сдобрил огненное комбо настоящим шквалом эммоций, койи обрушились на Марию волной.

Когда тело сотрясла первая конвульсия, она, не вполне осознавая ещё суть её, дёрнулась, закричала, а Альберт зашептал, в самое ухо, тихо, вкрадчиво – Не стесняйся, я уже чувствую твой финал! Давай, девочка, моя волна тоже не за горами!

Его сила пугала, одновременно притягивая, в глазах потемнело, пол просто ушёл из под ног. Мария прижалась к любовнику, глотнула, так нехватающего сейчас воздуха, выгнулась донельзя, и рассыпалась на миллиарды засахаренных молекул счастья. Губы её, пересохшие, искусанные, шептали одно единственное слово – Да, Альберт, да!

Зеркала на стенах провокационно запотели, стало жарко, невыносимо душно, но Альберта это не остановило.

Не выпуская Марию из объятий, силовик подвёл девушку к зеркальной влажной стене – Теперь мой черёд, малышка, давай, постарайся, я тоже на подходе!

Его толчки разбередили её вновь, колени подогнулись и готовы были рухнуть, но он, победитель, не дал. Согнутую, Нуриев держал её крепко, регулируя бёдра, и чувствовал, что вознестись к Олимпу им обоим придётся здесь, напротив запотевшей зеркальной стены, где след от тыльной стороны её ладони медленно сьезжает вниз. Извержение не заставило себя ждать, Альберт зарычал, глубже зарываясь во влажное податливое лоно.

А после, обессиленные и томные, они плескались под тугими струями едва тёплого напора воды. Мария намыливала его тело, чередуя движения с частыми, отрывочными поцелуями, а после, играючи медленно опустилась перед ним на колени.

Лёгкая ухмылка тронула губы подполковника – А ты ненасытная, мне это нравится!

Она целовала его самозабвенно, одновременно и задыхаясь, и наслаждаясь невозможностью говорить. Ей, проститутке, было это не впервой, но в эти движения она вложила всё свое умение и опыт, который слился с обоюдным горячим желанием. Его руки, словно кисти художника, очерчивали её правильные, гладкие изгибы талии, тугих грудей, рук и бёдер. Он стимулировал её постоянно, бесконечно, не давая отдыха и передышки. Мария умела себя преподать, Альберт умел этим воспользоваться, их дуэт создался мгновеннно и зазвучал в униссон.

Два с половиной часа, проведённые в сауне, утомили пару, Альберт почуствовал неимоверный голод – Валера накидал мне, что ты успела чего-то приготовить?

Королёва кивнула, хитро улыбаясь – Пошли, я тоже непротив маленького ленча.

Обмотавшись полотенцами, любовники влетели на кухню. Поваром девушка оказалась превосходным, и всё то убранство, что выставила она на стол, почему-то не удивило господина Нуриева. Он смёл прямо со сковороды две третей филейной тушки мяса, опустошил тарелку с овощной нарезкой, а между делом успел подцепить с противня несколько румяных поджаренных картофелин.

– Вкусно, благодарю! – усмехнувшись, произнёс Альберт – Готовить ты тоже научилась на панели? – взгляд его не отрывался от её малахитовых глаз.

– Меня научила бабушка, пока была жива, говорила пригодится.

– Пригодилось?

– Как видишь, тебе понравилось! – Мария облизала губы и замерла, мужчина не отрывал от неё взгляда, тщательно изучая каждое её движение.

Сердце трепетало, а пальцы чуть подрагивали, картина их совместного занятия любовью стояла перед глазами, и как ни странно, она желала продолжения.

Альберт откинулся на спинку стула, закурил – Не бойся! – улыбнулся он – Скажи, озвучь то, чего так желаешь, всё, абсолютно всё, написано в твоих глазах. Я разделяю твоё желание, Мария, подойди! – девушка, словно загипнотизированная, сидела и не двигалась, Нуриев затушил в пепелнице сигарету, бровь подполковника капризно приподнялась – Не заставляй меня повторяться дважды, встань!

Мария встала и неуверенно шагнула к полуобнажённому красавцу, голос её дрожал – Я боюсь не тебя, а себя, Альберт! – она приподняла руку и дотронулась до его скулы, нежно, осторожно провела по лёгкой небритости и подошла вплотную – Я испытала такие противоречивые чувства, что мне трудно справиться с ними. Это, как панацея, это как, попробовав неизведанного, сладкого, ты желаешь повторить попытку вновь, но не знаешь, чем чревато это будет для тебя, чем закончится? Я никогда раньше не любила и ни с одним мужчиной не испытывала того, что испытала с тобой, правда. Я боюсь, Альберт, боюсь, но жгуче желаю продолжения! Я не знаю, что будет дальше, боюсь разлуки и не хочу её. Всё это странно, непонятно, для тебя и для меня, но тем не менее это правда, но и тебя я боюсь не меньше своего чувства!

– Любовь и секс разные вещи, Мария! – Альберт усадил девушку на колени – Первое тяготит и обязывает, а второе даёт свободу и наслаждение. Две эти вещи редко бывают совместимы, а если и дружатся, то ненадолго, поэтому я предлагаю то, что могу дать – море порока и нирваны, разлука нам с тобой теперь не грозит, не бойся. Наша плодотворная работа принесёт плоды и вознаграждение – это я тебе обещаю, а сейчас просто не думай об этом, расскажи лучше о себе! – вполголоса попросил подполковник – Как ты оказалась на панели, и куда, чёрт возьми, смотрели твои родители?

– А у меня нет родителей, они разбились в Сочи, когда мне исполнилось шестнадцать лет.

– Прости! – Альберт повернулся к Марии лицом – Я не знал! – она смотрела на него широко раскрытыми глазами, и даже в полумраке силовик ощутил, что взгляд её суров и подавлен – Прости! – его губы коснулись важного лба – Согласен, я перегнул палку!

– Ничего! – она просунула руку под локоть, прижалась к телу и затихла.

Спустя мгновенье он понял, что Мария плачет, тихо, беззвучно, но плачет, чуть подрагивая в его обьятиях.

Альберт повернул девушку к себе лицом, склонился над ней – Если ты лишилась родителей в шестнадцать лет, то кто же стал опекуном?

– А ты как думаешь?

– Иван? – изумлению Нуриева не было предела – Ежов взял на себя роль твоего опекуна?!

– Я думаю досье на меня ты уже прочитал, оно хранилось у Ивана, значит там и находились документы на опеку!

Альберт прикусил губу – Да, бумаги у меня, но прочитать до конца не было времени. Не плачь, я постараюсь не причинить тебе боли, Мария, не обещаю, но постараюсь! – кончик его языка коснулся скулы и слизнул горькую солёную каплю – Верь мне, верь! – его шопот, дьявольский, проникающий в самые поджилки, убаюкивал, но крупицей подсознания она понимала, что Альберт – люцифер, готовый в любую минуту изменить курс направления, а страх её подавлен и растоптан его изощрёнными ласками.

Он гладил её по голове, нежно перебирая пальцами густые белокурые пряди, едва слышно она прошептала – Я верю тебе, а на панель привёл меня Иван Станиславович, когда мне было шестнадцать лет.

– Не понял! – Альберт пристально заглянул Королёвой в глаза – Причём здесь Ежов, он же был твоим опекуном?!

– А притом! – она говорила это спокойно, не прирываясь, словно на исповеди – Когда я закончила девять классов, мы с ребятами и девчонками поехали на дачу, в Барвиху – у Альберта ёкнуло сердце, в сознании всплыла дача бывшего начальника, и тоже в Барвихе – Выпили там! – продолжила Мария – И один, из моего класса, начал ко мне приставать. Я вначале обьсняла ему, что он обратился не по адресу, но бесполезно…

– И в итоге он всё равно изнасиловал тебя, да? – закончил, перебив девушку, Альберт – Так?

– Нет, не так! – повернулась к Нуриеву Мария – Меня изнасиловал Иван Станиславович, когда я в панике сбежала с дачи. Он шёл из дачного сельпо и я попалась ему навстречу, Ежов успокоил меня и утихомирил бежавшего за мной Тимура, а потом увёл к себе на дачу.

У Альберта скрипнули зубы, он знал и без подтверждения, что девушка не лжёт – экс-начальник был тот ещё фрукт, особенно по части молодушек.

– Мы пили горячий чай с мёдом, он разговаривал и успакаивал, а после предложил выпить красного вина! – Мария сглотнула тяжёлый ком в горле и на мгновение замолчала – Мы выпили, а утром я очнулась в его постели, в крови.

– И что дальше? – в голосе Альберта прозвучали ледяные металлические нотки – Какая связь между изнасилованием и панелью? – Мария беспечно пожала плечами – Наверно никакой, просто Ежов нафотографировал меня в различных непристойных ракурсах, пока я была в отключке, и обещал выложить это директору школы и на всеобщее обозрение, а этого я позволить никак не могла, так как шла на красный диплом и собиралась поступать в университет.

– В МГУ, так? – уточнил вполголоса Нуриев – Ведь ты училась именно в этом университете?

– Да! – вздохнула девушка – И закончила его с отличием на факультете иностранных языков.

– А родители? – не мог понять подполковник – Ты что, не рассказала им о случившемся?

– Не успела! – опустила голову Мария – Они разбились по дороге из Сочи, папа и мама, я осталась в шестнадцать лет одна, и в детский дом ну никак не собиралась.

Теперь мозаика сложилась воедино, Альберт хлопнул себя по ноге – И Ежов пришёл тебе на помощь, взял каким-то образом опекунство и тебя в интернат не отправили, да?

– Да, Иван обещал оплачивать мою учёбу и взял на себя все бытовые расходы.

Силовик ухмыльнулся – А взамен потребовал выйти на трассу?

– У меня не было выбора! – Мария всхлипнула – Да, я согласилась, моими клиентами стали люди из высших политических кругов, богема, как выражался Иван Станиславович, и на каждого из них у него был компромат, я знаю это точно. Он управлял «верхами», как марионетками, манипуляция у него получалась лучше всего! Ему было крайне удобно, иметь при себе шлюху, которая владеет четырьмя языками, не считая русского!

– Скажи мне, только честно, он прикрывал поставки героина из Чечни, ты знала об этом?

– Да, он имел с каждой фуры по десять процентов, и с Сухраем Мамедовым познакомил меня он, два раза мне даже пришлось летать в Махачкалу.

– Я понял тебя! – Альберт поднялся и потянул Марию за собой – Пошли, меня буквально рубит, я хочу, чтобы ты легла со мной! – открыв дверь спальни, Нуриев упал на кровать, увлекая девушку – Мне было хорошо с тобой, Мария, даже слишком, знай это!

– Я знаю! – прошептала Королёва, теснее прижимаясь к мужчине – И мне тоже, Альберт!

Вскоре послышалось его ровное мерное дыхание, силовик уснул, даже во сне не выпустив девушку из обьятий. Она смотрела на его правильные волевые черты лица и не могла оторваться от них: его брови, чуть изогнутые к верху, его глаза, зелёные, глубокие, суровые, в которых живёт и ангел и сатана одновременно, точёные скулы и подбородок с небольшой, но такой эротичной ямочкой, и губы конечно, полные, сочные, выразительные, которых касаться одно удовольствие! Господи, неужели сейчас к ней пришла любовь, без спроса, без приглашения, грубо и беспардонно ворвавшись в её жизнь? И она, Мария, не звала её, и даже не думала о ней, не помышляла, учитывая, что мужчинам от неё нужно всегда было только одно, а здесь? Она готова отдать всё за одно только его прикосновение, как же так, почему? Ведь просто немыслимо предположить, что, допустим, завтра она не увидит Альберта, и ей придётся лечь под других мужчин? Как же вышло так, что именно её мучитель стал обьектом воздыхания, почему? Долго, очень долго ещё Мария размышляла над происходящей ситуацией, прокручивая в мозгу картинки из проведённых с Альбертом часов. Кадры плыли один за одним, оставляя в душе и сердце океан нерастраченных эммоций и чувств. И только когда за окном забрезжил ранний рассвет, мазнув по небу розовые и жёлтые полосы, Королёва тревожно уснула.

Пробуждение было лёгким и радостным, если не сказать счастливым. Жаркий солнечный луч пробрался на постель и выбрал Марию, задорно лизнув кончик носа и губы, девушка улыбнулась и взглянула на Альберта. Он так и остался в такой же позе, на боку, крепко прижав к груди хрупкое обнажённое тело. Королёва опыталась осторожно высвободиться, но Берт недовольно фыркнул. Через несколько минут Марии всё таки удалось неслышно подняться, любовник перевернулся на спину и раскинул на постели руки – о-о, тёмно-синий шёлк, а на нём смуглое рельефное тело, сильное и мускулистое, без грамма лишнего жира, одни кубики и мышцы. Девушка смотрела на Альберта, как завороженная, облизывая губы и вспоминая вчерашние сумасшедшие поцелуи и секс. Недовольно скинув навязчивое видение, Мария отвернулась и пошла в ванную. Контрастный душ пыл конечно остудил и развеял дурь, захотелось есть и конечно же кофе. Заглянув в платяной шкаф, она нашла стопку его футболок, аккуратно расположенных по цветной гамме, выбрав «хаки», девушка босиком спустилась на кухню и открыла холодильник. Так, так! Молоко, кефир, оливковое масло, сметана, изюм и зелёная французская «семеринка», какую она любит. Что-ж, можно соорудить оладьи и приготовить свежевыжатый яблочный сок? На удивление, всё спорилось и не валилось из рук, и блинчики получились на ура.

Мария стала напевать себе под нос «Эсмеральду», раздумывая при этом, что действительно, за одну только ночь с ним можно продать душу дьяволу – Свет! Озарил мою больную душу, нет, твой покой я страстью не нарушу, бред, полночный бред терзает сердце мне опять…

Сзади, за спиной, как-то некстати захлопали в ладоши, Мария вздрогнула, обернулась – в дверном проёме стоял Альберт в лёгких спотривных штанах широкого покроя. Он улыбался, скрестив на груди руки, и не сводил с неё глаз.

– Доброе утро! – смутилась Мария – Извини, что хозяйничаю, я хотела приготовить завтрак.

– Тсс! – силовик приложил палец к губам и сделал шаг по направлению к ней – Перед блинчиками я предпочитаю более сущетвенное угощение.

Он подошёл так близко, что Марии пришлось упереться спиной в стол, горячая сковорода мгновенно была отставлена в сторону. Нуриев подхватил любовницу и усадил на мраморную столешницу. Взгляд Альберта горел адским огнём не утолённой страсти, губы партнёров сомкнулись, языки сплелись в абоюдном танце любви. Мария задышала часто и крепко обняла мужчину за плечи, он же не стал даже стягивать с неё футболку, плотно устроившись между бёдер, пальцы начали мучительную и томную ласку. Девушка откинула голову назад и подвинулась к Альберту.

– А ты готова! – усмехнулся Нуриев – Вспыхиваешь, словно спичка, мне импонирует это.

Колени Марии задрожали, тело напряглось – Берт, не тяни, прошу!

– Э-э, нет! – покачал головой силовик – Мне нравится растягивать удовольствие, терпи, малышка, наслаждайся и закончим вместе!

Изощрённая ласка продолжилась, и когда Мария закричала, Альберт вошёл, резко, глубоко, нанося удар за ударом, целуя груди, шею, губы, плечи. Девушку затрясло, и она испугалась такого шквала и наплыва эммоций, бьющих в виски, застонала, хватая ртом воздух, взмахнула левой рукой. Яблоки, лежащие в вазе, покатились вереницей на пол, словно сорванные Адамом в раю плоды…

– Люблю тебя, Альберт, хочу, как никого! – задыхаясь, прохрипела Мария, совершенно не отдавая отчёт сказанному – Альберт, прошу, не отпускай!

На глазах девушки блеснули хрустальные крупные капли, Нуриев внимательно посмотрел в зелёные, томные глаза партнёрши, несколько секунд молчал, а после, наклонившись, шепнул эротично в самое ушко – Нет, Мария, ты просто меня хочешь, только и всего. Это секс, потрясающий, абоюдный, сумасшедший, чёрт возьми, секс, а не любовь. Любовь приносит одни страдания, а секс наоборот, раскрепощает и дарит свободу, но всё равно спасибо!

– А ты знаешь, что мы с тобой на переферическом мосту между Эдемом и преисподней? – усмехнулась Мария – И наши отношения могут ни к чему хорошему не привести!

– Мариш, куколка моя?! – Альберт больно сжал запястья любовницы, прищурился – Тебе лучше меня с плохой стороны не знать, поверь мне! Пусть всё идёт, как идёт, не торопи события, ты нравишься мне, правда, очень нравишься, и я нехочу ничуть причинять тебе боль, но если ты пойдёшь наперекор, то не обессудь.

Она едва заметно кивнула и прикусила губу, Альберт играючи взъерошил белокурые волосы – Не парься, девочка, мы подружимся и ты ещё не раз будешь смотреть на меня вот такими вот щенячьими глазами. Мне хорошо с тобой и ты далеко не дурочка, сама всё понимаешь, а теперь давай заценим твой завтрак и по коням, работа стынет!

Через час кроссовер завёлся, Мария села на переднее сиденье. Подполковник резко притянул Королёву к себе, достав из бардачка пачку долларов – Держи, красотка, не стесняйся!

Девушка подняла на силовика недоумённый взгляд – Бойся данайцев, дары приносящих, так, кажется говорят?

Альберт хищно усмехнулся – Считай это не даром, а платой за щедро оказанные услуги, бери!

– Но здесь много! – дрожащей рукой Мария дотронулась до денег – Мне неудобно.

Нуриев выехал за ворота и дождался, когда широкие рольставни доползут обратно – Но и ты стоишь не дешевле, поверь мне! – ухмыльнулся Альберт – Устрой себе выходные, купи что-нибудь, я не хочу, чтобы ты ложилась под всякого встречного и поперечного, ясно?

– Да!

– Вот и чудненько! – кивнул подполковник, набирая скорость – Люблю понятливых!

До её дома любовники не обмолвились ни единым словом, и лишь когда «ауди» тормознуло возле подьезда, Мария повернулась к Альберту – Ты даже знаешь где я живу?

Нуриев пожал плечами – Работа такая, всё знать!

– Когда мы увидимся? – это был единственный вопрос, который волновал сейчас Марию – Я хочу знать!

Альберт наклонил голову, большим пальцем руки дотронувшись до губ девушки, обвёл контур их, детально изучив взглядом уголок рта – Скоро, моя ночная бабочка, ты даже не успеешь соскучиться. Сейчас у меня много работы, аврал настоящий, а теперь иди!

Королёва не удержалась и прильнула к груди силовика – Я буду ждать тебя, правда! И днём и ночью буду ждать! – панически, почти истерично шепнула она – И как только ты позовёшь, я приду!

Выпалив фразу, Мария выскочила из машины и почти бегом направилась к подъезду.

Альберт, вовсе не ожидая такого пылкого обьяснения, утёр обеими ладонями лицо: – Ну что-ж, либо ты непривзойдённая актриса, мать твою, либо пропала ты, девочка, на очень долгий срок, влюблёнными управлять и манипулировать легко – не нужно ни угроз, ни крови, ни криков, ничего, кроме ласки и сладких слов, которыми он весьма не прочь одарить девочку.

На работу подполковник приехал в прекрасном расположении духа, секретарша бросилась ему навстречу.

– Альберт? – и немного подумав, добавила – Айдарович, я соскучилась! Правда, ты совсем последнее время не обращаешь на меня внимания! Я, в конце-то концов, женщина и хочу хоть каплю твоей ласки, неужели я не заслужила?

Нуриев, ошарашенный таким рьяным напором, грубо перебил – А я, чёрт возьми, хочу кофе, вот сваришь и заскочишь ко мне в кабинет на пару минут. Видать пришло время тебе кое что обьяснить!

– Счас! – кокетливо улыбнулась Ло – Я мигом!

Подполковник недовольно тряхнул головой, мысленно прикидывая нужные слова для предстоящего обьяснения.

Кофе на столе появилось быстро, если не сказать сиюминутно, Лариса вошла, плотно прикрыв за собой дверь – Вот, пей на здоровье!

Альберт сурово взглянул на женщину и кивнул на стул – Присядь!

Лариса колебалась, на сей счёт у неё были явно свои соображения. Вместо того, чтобы опуститься на стул, она обогнула стол и полезла к Нуриеву обниматься, силовик несколько секунд терпел навязчивые лобзанья, а после повысил голос – Прекрати и сядь, дьявол тебя побери, иначе я за себя не отвечаю!

Зная характер шефа и его весьма изменчивое настроение, Ло всё же продолжила кривляться – О, кей, Альберт, я вовсе не против, чтобы ты вышел из себя, я, может быть, этого и жду?! – две верхние пуговки на блузе торопливо расстегнулись наманикюренными пальчиками, секретарша томно закатила глаза.

Нуриев поднял на женщину сосредоточенный взгляд – Если я сейчас выйду из себя, то ты, по обыкновению своему, не опрокинешься на лопатки, а прямиком отправишься служить в другое ведомство, ясно? И это будет последняя минута, которую ты проведёшь в моём кабинете, я достаточно доходчиво выражаюсь или обьяснить поподробнее?

– Я не понимаю! – Лариса испуганно отпрянула от подполковника – Альберт, ты шутишь?

– Увы, не шучу! Наши интимные отношения подошли к концу, отныне ты наш, с Германом, секретарь, мы твои начальники, и всё! Впредь все диалоги между нами будут носить сугубо рабочий характер, если такая постанова не нравится, переведись в другой отдел, потенциала в тебе море!

– Но что я тебе сделала, Альберт? – вспыхнула Лариса, абсолютно не зная, как себя вести в сложившийся ситуации – Ты всегда получал то, что хотел!

– Айдарович! – добавил Нуриев – Для тебя я исключительно Альберт Айдарович или товарищ подполковник, точка, вопрос исчерпан!

– У тебя появилась другая, совершенно точно, и поэтому ты решил прекратить со мной всякие отношения?!

Альберт нетерпеливо закурил, откинулся вальяжно в кресле – Я трахаюсь, Ло, с кем хочу, ты мне не супруга, не мать и не сожительница даже, так какого чёрта ты устраиваешь мне с самого утра сцены ревности, да ещё в моём собственном кабинете?

– Потому, что я люблю тебя, Альберт Айдарович, и не хочу терять!

Подполковник ухмыльнулся – Как можно потерять то, что не имел, скажи мне, или у вас, женщин, на сей счёт своё, кардинально-противоположное мнение?

Лариса бросилась из кабинета прочь, слёзы горечи и обиды хлестали из глаз, Альберт к трагедии экс-любовницы остался нем, дубовая дверь в кабинет закрылась с треском.

Силовик озабоченно почесал лоб и глухо выдохнул – Ну вот и всё, кажется, поигрались и хватит! – спустя мгновенье, как ни в чём не бывало, он набрал номер дежурки и сообщил, что через десять минут собирает экстренную планёрку.

Орлов, пришедший в кабинет первым, грозно кинул на стол заместителя несколько отпечатанных листов – Ты что творишь, мать твою, совсем зазвездился?

– Что это? – невозмутимо приподнял бровь Альберт – Будь добр, объяснись!

– А ты будто не знаешь?

– Не знаю! – признался силовик – Я только на работу приехал.

– Нарретдина ночью в камере изнасиловали и чуть не убили!

– Чуть не изнасиловали или чуть не убили? – лукаво улыбнулся Альберт – Ты поконкретнее!

– Всё паясничаешь и шутки шутишь?

– И кто же этот предприимчивый делец оказался? – проигнорировал колкость Нуриев – Никак Кушанашвилли?

– В самую точку! Это ты и только ты мог дать приказ засунуть к грузину этого таджика, ты в своём уме?

Альберт Айдарович начал раздражаться – А ты, никак, защитником п…в заделался?

– Выбирай выражения! – трахнул кулаком по столу Орлов – Совсем распаясался, не отдел, а какой-то притон садо-мазахистов, и ты, деятель Всеяруси, потакаешь такому беспределу в полный рост!

Альберт взял со стола бумагу и принялся внимательно читать: – В 2.45 задержанный Нарретдин Авель Фаритдинович, временно помещённый в камеру к задержанному Кушанашвилли Резвану Абрамовичу, в ходе вспыхнувшей ссоры получил многочисленные телесные повреждения, в том числе и порезы, нанесённые нарезным холодным оружием. Также гражданин Таджикистана Нарретдин А.Ф получил частичную асфиксию механического характера и подвергся насильственным действиям сексуального характера, в следствии чего впал в кому и был доставлен в институт Склифосовского под конвоированием старшего лейтенанта Чернова А.В и прапорщика Усова Л.И…

– Фью-ть, фью-ть! – присвистнул Альберт – Разошёлся горец, ничего не скажешь!

– И ты можешь только присвистнуть? – ахнул Герман – Ты понимаешь, что в отделе, в твоём отделе, произошло по твоей вине два преступления, и как ты будешь расхлёбывать эту кашу, я не знаю!

Альберт невозмутимо пожал плечами – Приходится чем-то жертвовать всегда, и знаешь, между информацией, которую слил мне Резван и жопой таджика я, естественно, выбрал первое! Ну трахнули его, подумаешь, очко не тыква, заживёт, а вот если-б не Кушанашвилли, то хрен-бы ты увидел дела по порту на своём столе, и в это самое время вся долбанная наркота, что изъял я, пошла бы по рукам таких малолеток, как твой сын или чья либо дочь, как тебе такое, Герман Петрович, а? И не забывай, ту девку, что опекал ты, Флоренталь, посадил именно он или забыл?!

– Нет, не забыл! – процедил Герман – Но и ты не забывай, где работаешь, я понимаю, что Ежов бы тебя по головке погладил за такое, но я не Ежов и не потерплю беспредела в отделе!

– И что сделаешь? – улыбнулся Альберт – Уволишь по несоответствию? – Орлов молчал, сурово барабаня пальцами по столу – Ладно! – ухмыльнулся подполковник – Ты думай пока, а я планёрку проведу, ребята ждут!

В ходе экстренного совещания и руководствуясь обширными показаниями Мамедовой, было решено создать несколько групп из отдела, которые будут заниматься исключительно наркодельцами по чеченским поставкам.

После планёрки Герман позвал Альберта в кабинет – Ну? – закурил Нуриев – Чего удумал, шеф?

– Согласен! – нехотя процедил Орлов – Уволить я тебя не имею права, работать некому!

– Ха! – ухмыльнулся Берт – Ты называй вещи своими именами, Герман Петрович, не работать некому, а работать, так как я, никто не будет и не умеет! И пусть методы мои не совсем законные, зато эффективные, приносящие плоды и пользу государству! Я, заметь, не правопослушных граждан мучаю, а отморозков последних, для которых бабло грязное на первом месте, ясно? Эти кровососы, когда наркоту тащили в столицу, думаешь думали они о последствиях, а? Всем им, ублюдкам, плевать, сколько на игле сдохнет и сколько преступлений совершится, дабы бабосы на дрянь эту достать, ты не только со своей колокольни думай! Поставь себя на место бедных родителей, у кого чады на герыче сидят!

– Ты по своему прав, не спорю, но когда-нибудь методы твои сыграют с тобой же злую шутку и жалеть тогда будет уже поздно!

– О-о! – сморщил нос Альберт – Давай без чтения моралей, а? Давай договоримся на будущее, ты не лезешь в разработку и дознание, а я приношу на весы фемиды только стопроцентных доказанных барыг, идёт?

– А что, до сего момента было по иному?

– Ну не зуди, ты же свою подопечную, полуфранцузскую, невиновной считаешь? Скажи честно, Герман, что у тебя с ней?

– Ничего! Она помогла мне избежать аварии и не дала попасть под машину, вот и всё!

Альберт скептически тряхнул головой – Какая, а? Барыга спасла самого начальника госнаркоконтроля, ё…я можно или роман прям написать, ты не находишь?!

– Почему ты в людях видишь только плохое и отрицательное, не все одинаковые, Альберт, светлые люди тоже не перевелись!

– И Ольга Флоренталь конечно же тому подтверждение, да?

– Всё может быть! – пожал плечами Герман – Мы не настолько близко знакомы.

– Так познакомились бы! – уголок рта подполковника скривился в ехидной усмешке – У тебя была и есть, пока, такая возможность!

– Ты чего несёшь? – возмутился полковник – Я женатый человек, ты что мне предлагаешь?

– Предлагает тебе она, а не я, Герман, эта девка пялилась на тебя, как сука во время течки, а ты, олух царя небесного, не видишь что ли этого?

– Я не думал об этом вообще!

– Ой ли? – рассмеялся Альберт – Ты ханжа, вот вся проблема!

– Довольно! – Орлов указал наглецу на дверь – Иди, работай, со своими комплексами я как-нибудь сам разберусь, а Ольга нормальная! – крикнул Герман вслед уходящему заму – Без всякой твоей порнухи в голове!

– Посмотрим! – ухмыльнулся Альберт, спускаясь в дежурную часть – Посмотрим!

Отворив камеру Кушанашвилли, Нуриев театрально хлопнул в ладоши – Браво, абрек, браво, даже я не ожидал от тебя такой прыти, ты доволен?

Грузин осклабился – Доволен ли я, Альберт Айдарович? Да я счастлив, что подпортил поганцу всю его петушиную репутацию, убил бы, да ты не разрешил!

– Что думаешь делать дальше?

– Отправь нас на одну зону, потопчем периметр, осмотримся, а там я с него с живого не слезу!

– Месторасположение завода в Дербенте и таджик твой, лет на семь!

Резвану не пришлось даже думать, он рассказал подполковнику всё, от самого начала и до конца, вовлекая в дело всё новых, ещё ничего не подозревающих фигурантов.

Через час обстоятельной беседы Альберт Айдарович вышел с камеры довольный и с широкой улыбкой на лице, грузин подкинул работёнки на целый год вперёд…

Мария, взбежав по лестницам на второй этаж, судорожно вставила ключ в замочную скважину. Пальцы не слушались, губы дрожали, но, последний поворот, и стальная махина распахнулась. На пороге возник бледный худой юноша модельной внешности.

Мгновенье он всматривался в лицо подруги молча, а потом отступил – Жива?

Королёва, едва сдерживая рыданья, слегка кивнула – Арик, я в порядке!

Молодой человек пропустил девушку в прихожую и зажёг свет, в глаза сразу бросилась рассечённая бровь и скула, парень ахнул – Мария, ты вообще видела себя в зеркало, что он сделал с тобой?!

Проигнорировав высказывание, Мария скинула сапоги и прошла в зал, залезла с ногами на диван, прикрыла веки – Всё нормально, друг, всё позади!

Юноша недоверчиво оглядел Королёву со всех сторон и снял с подруги курточку – взору открылись многочисленные синяки и укусы на руках и шее, которые Королёва до сих пор не замечала – Малышка моя, я представляю, что тебе пришлось пережить?!

Мария бросилась молодому человеку на грудь и громко разрыдалась, слёзы душили её, не давая полностью вдохнуть и выдохнуть. Спазм мёртвой хваткой сковал гортань, тело сотрясли безудержные рыдания. Артур крепко обнял девушку, давшую ему кров и надёжный дружеский оплот. Дождавшись, пока подруга проплачется и чуть успокоится, парень отстранился от Марии и внимательно взглянул ей в глаза. Безмолвный поединок длился не более минуты.