Текст книги "У любви свои законы"

Фэйт глотнула воды, пытаясь успокоиться.

– Это долгая история. Он Монтекки, а я Капулетти.

– Семейная междоусобица? Да ладно тебе!

– Он пытается выжить меня из Прескота, – ответила Фэйт. – Если он узнает что-нибудь о туристическом агентстве, я не исключаю того, что он может сделать мне какую-нибудь гадость. Например, запорет нам несколько круизов и туров. Это отразится на нашей репутации, уж не говоря о том, что мы потеряем деньги. Ты слышала, что он сказал: «Я владелец одного из местных отелей». У него есть деньги на то, чтобы подкупать людей и требовать от них исполнения своих желаний. У него большие связи в бизнесе. С ним нужно быть всегда настороже.

– Ого!.. Судя по всему, мальчик серьезный. С чего же началась эта война? Может, дело доходило до реальной крови?

– Не знаю, – ответила Фэйт, машинально перебирая в руках приборы. Ей не хотелось рассказывать подруге о своих подозрениях насчет того, что Ги Руярда убили. – Моя мать одно время была любовницей его отца. Поэтому-то в его семье так ненавидят всех с фамилией Девлин.

Фэйт посчитала, что этих сведений для Марго будет вполне достаточно. Ей не хотелось вновь вспоминать события той страшной ночи, хоть она и знала, что Марго станет ей сочувствовать.

Вскоре подошел официант и сказал, что готов принять заказ. Они решили заглянуть в буфет и самостоятельно выбрать блюда. Фэйт каждую секунду остро чувствовала на себе буравящий взгляд темных глаз Грея и уже жалела о том, что Марго уговорила ее сесть во дворике. Гораздо уютнее она чувствовала бы себя в самом ресторане. Но кто же мог знать, что он сегодня объявится в Новом Орлеане? Надо же было им столкнуться в таком большом городе!.. Правда, «Двор двух сестер» слыл популярным заведением, но в Новом Орлеане было немало таких.

Грей и тот человек, с которым он был, ушли из ресторана вскоре после того, как Фэйт и Марго вернулись к своему столику с тарелками. Уходя, он задержался на минутку перед Фэйт.

– Мне нужно поговорить с тобой, – сказал он. – Приходи сегодня в шесть ко мне в номер. Отель «Внутренний дворик».

Фэйт с трудом скрыла от него свое огорчение. «Дворик» был очень неплохим отелем с прекрасной атмосферой.

Она уже не раз отправляла туда группы своих туристов. Но теперь придется подыскать другое равноценное место, раз Грей является владельцем «Дворика». Что касается самого его приглашения, то оно прозвучало фактически как приказ. Она отрицательно покачала головой.

– Нет, я не приду.

Глаза его сверкнули.

– Что ж, риск – благородное дело, – сказал он и ушел.

– Риск – благородное дело?! – возмущенно повторила за ним Марго, глядя ему в спину. – Какого черта? Что он хотел этим сказать? Это что, угроза?

– Возможно, – ответила Фэйт, пробуя салат. – Мм! Попробуй-ка! Просто прелестно!

– Ты что, с ума сошла? Как ты можешь есть после того, как этот пират пригрозил тебе… – Расстроенная за подругу Марго взяла вилку и попробовала салат. Помолчав, она проговорила:

– Действительно вкусно. Ты права, давай сначала поедим, а потом уже будем беспокоиться о других делах.

Фэйт хохотнула.

– Я уже привыкла к его угрозам.

– Он когда-нибудь выполняет их?

– Всегда. В этом его отличительная черта. Когда Грей что-то говорит, он так и поступает. А то, что при этом он может задеть кого-нибудь своим богатырским плечом, его не волнует.

Вилка Марго звякнула о стол.

– И что ты собираешься делать?

– Ничего. В самом деле, Марго, никакой конкретной угрозы он сейчас не высказал.

– Это означает, что тебе следует ожидать удара с любой стороны.

– Я и так всегда настороже, когда дело касается Грея.

При этих словах боль отразилась у нее на лице, и Фэйт опустила глаза, чтобы Марго ничего не заметила. Как уютно бы она себя чувствовала вместе с Греем, если бы могла довериться ему, если бы вся его решимость и бьющая через край жизненная энергия были направлены на ее защиту, а не на борьбу с ней! Понимают ли Ноэль и Моника, как крупно им повезло, что они имеют рядом с собой такого человека, который всегда готов за них броситься в драку? Фэйт любила Грея, но он был ее врагом. Она понимала, что всегда должна помнить об этом и никогда не выдавать желаемое за действительное.

Она намеренно перевела разговор на другую тему, заговорив не о проблемах, которые возникли у нее лично в Прескоте, а о тех, что появились в связи с ее переездом в Далласе. Слава Богу, их было немного и они были небольшие. Фэйт знала, что сложности будут, но Марго была прекрасным менеджером и неплохо координировала деятельность работников агентства в различных офисах. Плохо было только то, что теперь в командировки могла ездить только Марго, хотя порой требовалось присутствие именно Фэйт. В остальном же ничего не изменилось. Они решили, что, поскольку Фэйт живет теперь близко к Батон-Руж и Новому Орлеану, она сама будет надзирать за местными филиалами, потому что глупо было гонять Марго в такую даль. Сама Марго несколько огорчилась, ибо ей очень понравился Новый Орлеан, но она была практичной женщиной и, между прочим, сама предложила новый план. Одно ее утешало: если Фэйт будет неудобно ездить сюда, ее подменит Марго.

После обеда они расстались, так как отель Марго находился совсем не в той стороне, где Фэйт оставила свою машину. Стало еще жарче, чем утром; воздух был тяжелый, спертый, дышать было трудно. С реки несло илом, а на горизонте стали собираться темные тучи – предвестники весенней грозы, которая на какой-то час прибьет зной к земле, но потом станет еще хуже: улицы превратятся во влажную парилку. Фэйт ускорила шаг, желая добраться до машины до того, как пойдет дождь.

Когда она проходила мимо маленькой дверки, которая располагалась в неглубокой нише и вела в какую-то темную пустую лавчонку, из нее высунулась чья-то сильная рука, крепко схватила Фэйт и утащила с улицы во тьму. «Ограбление!»– мелькнуло у нее в голове. Фэйт пришла в ярость. Слишком много трудов она положила на то, чтобы подняться из грязи и теперь все это вот так запросто отдать? Как советует полиция: «Не сопротивляйтесь и исполняйте все, что вам говорит преступник». Ну уж нет! Согнув руку, она изо всех сил засадила острым локотком в живот грабителя и с удовлетворением отметила про себя, что тот охнул от боли. Развернувшись к нему лицом, она замахнулась рукой и одновременно открыла рот, чтобы криком позвать людей с улицы на помощь. Перед ней стоял высокий мужчина с широкими плечами в дорогом итальянском костюме цвета овсянки. Прежде чем Фэйт успела что-то сообразить, он вновь схватил ее и крепко прижал к себе.

– Боже мой, – услышала она хриплый и вместе с тем удивленный голос Грея. – Ах ты, дикая рыжая кошка! Если ты и в постели такая, представляю себе, что это за испытание!

Потрясение от его намеков, облегчение при виде, что это он, а не грабитель, и… все та же неутоленная ярость. Тяжело дыша, Фэйт изо всех сил уперлась кулачками ему в грудь и вырвалась из его насильных объятий.

– Черт возьми, я думала, что меня грабят!

Он нахмурился.

– Скажи, ты всегда так бесишься, когда думаешь, что тебя грабят? – все еще не убирая руки от живота, недоуменно спросил он. – А если бы у него был нож или пушка?! Разве ты не знаешь, как в таких случаях советует поступать полиция? Лучше отдать кошелек, чем навредить своему здоровью.

– Как же! – возмущенно ответила Фэйт, откинув прядь волос со лба.

Лицо его прояснилось. Он рассмеялся.

– Верю. – Протянув руку, он заправил ей за ухо выбившийся локон. – Сначала дать сдачи, а потом разбираться, что к чему, да?

Она резко отвела от своего лица его руку.

– Зачем было меня так хватать?

– Я не упускал тебя из виду с той минуты, когда ты ушла из ресторана, а эта лавочка… я подумал, что лучше местечка, где бы мы с тобой могли мило поболтать, и не найти. А ты меня не заметила? Надо быть внимательнее.

– Не учи меня. – Фэйт выглянула в открытую дверь на небо. – Мне хотелось бы добраться до машины раньше, чем пойдет дождь.

– Мы можем пойти ко мне в отель. Или к тебе, если не хочешь общаться здесь.

– Нет. Никуда я с тобой не пойду.

«Особенно в гостиничный номер».

Он не оставлял своих сексуальных намеков, и ей все труднее было делать вид, что она их не замечает. Она не доверяла ему и не доверяла себе.

«Главное – держаться от него подальше».

– Ну что ж, останемся здесь, – проговорил Грей, глянув на нее сверху вниз. Он стоял так близко к ней в узком дверном проеме, что ее грудь почти касалась его пиджака. Когда Грей минуту назад прижал ее к себе, чтобы не дать ей крикнуть, он почувствовал прикосновение к себе ее круглых и полных грудей. Ему захотелось увидеть их, дотронуться, вкусить… Грей настолько остро ощущал ее близость, что, казалось, воздух трещит от разрядов электричества и во все стороны сыплются искры. Борьба с Фэйт возбуждала его намного сильнее, чем любовь с другими женщинами. Может быть, в детстве она и была беззащитным существом, но теперь перед ним стояла взрослая женщина, которая не боялась его гнева и не стеснялась показывать свой.

– Я куплю у тебя дом, – вдруг сказал он, напомнив самому себе о том, зачем он, собственно, хотел с ней встретиться. – И заплачу за него вдвое против того, что пришлось отдать тебе.

Ее зеленые глаза сузились и стали еще больше походить на кошачьи.

– По-твоему, это удачное деловое решение? – беззаботно спросила она, хотя он видел, что ярость ее не улеглась.

Он пожал плечами.

– Я могу себе это позволить. А можешь ли ты себе позволить отказаться от этого предложения?

– Могу, – ответила она и улыбнулась.

Он едва снова не рассмеялся. Значит, она все же вышла в люди? Сегодня это ему стало очевидно. Если у нее есть главный менеджер, то наверняка есть и простые менеджеры филиалов. В нем невольно шевельнулось чувство почти отцовской гордости за ее успехи. Грей прекрасно помнил, как убоги были пожитки Девлинов, когда он вышвырнул их из округа. Он помнил, как лихорадочно металась в ту ночь Фэйт по двору, пытаясь собрать с земли хоть что-то. У нормальных людей всегда найдутся друзья или родственники, которые поддержат в трудную минуту, дополнительные источники существования. У Фэйт не было ничего этого и в помине. От этого ее достижения в его глазах выглядели еще более значительными.

«Если бы у нее был мой капитал, – подумал он вдруг, – она сейчас владела бы всем штатом».

Он понял, что избавиться от такой женщины будет нелегко.

Он не мог забыть и об овладевшем им мучительном сексуальном возбуждении. Его никогда не влекло к слабым, беспомощным женщинам, которые нуждались в защите и поддержке. С него вполне хватало Ноэль и Моники.

Фэйт была не такая.

Он пристально вгляделся в ее лицо. В ней действительно было очень много от Рини, но вместе с тем угадывались и различия. Рот у Фэйт был больше и более подвижный, губы полные и нежные, как розовые лепестки. Кожа как у младенца. Даже от легкого прикосновения на ней оставались отпечатки. Ему мучительно захотелось прикоснуться к ней поцелуем. Он покрыл бы поцелуями все ее тело. Пока не добрался бы до нежных складочек у нее между ног. До складочек, за которыми скрывались еще более нежные места. Он почувствовал, что у него наступила сильная и даже болезненная эрекция. Стоя близко к ней, он с упоением вдыхал нежный запах ее кожи. Ему всегда нравилось, как пахнет от женщины, но аромат Фэйт был особый. Он возбуждал настолько сильно, что Грей уже был не в состоянии думать ни о чем другом.

Он знал, что ему не следует этого делать. Ему совсем не хотелось повторять путь своего отца, об исчезновении которого он до сих пор не мог вспоминать без боли и гнева. Ему не хотелось также делать больно Ноэль и Монике, не хотелось вызывать к жизни давний скандал…

На свете существовала, наверное, целая сотня уважительных причин, по которым он должен был удержаться от желания сжать Фэйт в своих объятиях, но в данный момент ни одна из них не имела для него никакого значения. Руки его сомкнулись на ее талии, и ощущения мощной волной мгновенно устремились в мозг. Он увидел, как округлились у нее глаза. Черные зрачки стали настолько большими, что глаза уже не казались зелеными. Она уперла руки в его грудь, но это лишь усилило его возбуждение, ибо под ее ладонями оказались его чувствительные соски. Взгляд его остановился на линии ее губ, он прижал ее к себе еще крепче… Ноги их соприкоснулись, ее полные груди плотно прижались к его животу. Она взволнованно, прерывисто вздохнула, и ее губы на краткий миг разомкнулись. Поймав это мгновение, Грей чуть приподнял ее, склонил к ней голову и накрыл ее рот поцелуем, утоляя свой голод.

Он словно прикоснулся к цветку розы – губы были нежными и благоуханными. Он надавил на них, и они раскрылись еще больше, инстинктивно прижал ее к себе еще крепче. Ему хотелось, чтобы она почувствовала его эрекцию, а она уже не могла ее не почувствовать. Дрожь пробежала по всему ее телу, бедра ее невольно прижались к его бедрам, и в ту же секунду его наполнило ощущение мужского триумфа. Руки ее пробежали по его плечам и сомкнулись на шее, рот раскрылся, чтобы впустить его язык. У Грея закружилась голова. Он попробовал ее язык на вкус. От него шел аромат кофе, чашку которого она только что выпила в ресторане. Она робко обхватила губами его язык, как бы желая втянуть его в себя глубже.

Грей прижал ее спиной к стене. До его слуха, словно сквозь какую-то дымку, доносились голоса прохожих, спешивших по улице, раскаты грома, но все это ничего не значило. В его объятиях трепетала Фэйт, она не сопротивлялась его поцелуям и не просто принимала их, а отвечала с равноценной страстью. Губы ее подрагивали, лаская его язык. Ему захотелось большего, захотелось сразу всего. Грей обхватил руками ее за ягодицы и приподнял так, что как раз уперся в ее закрытое одеждой нежное лоно. Ощущение от этого соприкосновения было настолько сильным, что он не сдержал громкого стона.

По асфальту зашелестели капли дождя, возвещая начало грозы. Торопливо застучали на тротуаре чьи-то каблуки. Раздался особенно мощный раскат грома. Вздрогнув, Грей поднял голову. Этот гром пробился в его сознание сквозь нежную дымку и отвлек на себя внимание.

Это мгновенно разрушило все. Фэйт, вся напружинившись, стала отталкивать его от себя. Он поймал на себе ее горящий яростный взгляд и поставил обратно на пол. Он отпустил ее и быстро отступил на шаг назад.

Она бросилась мимо него в открытые двери, выскочила на улицу и, остановившись, резко обернулась. Фэйт мгновенно промокла под катившимся ливнем, но как будто не замечала этого. Глаза ее гневно сверкнули.

– Не вздумай больше ко мне прикасаться, – низким голосом отчетливо проговорила она.

Повернувшись и наклонив голову, она быстро зашагала по улице. Дождь лил как из ведра, накрывая все вокруг словно серым покрывалом. Он вышел было вслед за ней, намереваясь оттащить ее обратно в укрытие, но остановился и вернулся. Грей понял, что сейчас она ему уже не дастся. Он смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась из виду, свернув через два квартала за угол.

Итак, сбежала. Пока.

Глава 9

Пока Фэйт бежала до машины, ее бил жесточайший озноб и от холодного дождя, и от того, что с ней только что произошло. Рука дрожала, когда она пыталась открыть машину. Сделать это с первого раза ей не удалось. Но, наконец, дверца открылась, Фэйт юркнула внутрь и захлопнула ее за собой. Упав грудью на руль и прижавшись лбом к холодному винилу, она зажмурилась.

«Дура!»

Какая же она была дура, что поддалась, уступила своим желаниям, дала ему поцеловать себя!..

Теперь ему все известно, и ей уже не удастся ничего скрыть от него. Из-за нескольких кратких мгновений удовольствия она полностью раскрыла перед ним все свои слабости, и теперь он знает, что она хочет его. Господи, какое унижение! Кровь прилила к лицу, внутри горело, как будто она только что приняла яд. Фэйт прекрасно знала, что за человек Грей – на себе уже приходилось испытывать его жестокость! Это хищник, который, едва завидев, что жертва слабеет в его когтях, делает последний смертельный выпад.

Теперь он не успокоится до тех пор, пока не добьется своего. Первые, как будто небрежные намеки уступят место настоящему соблазнению, а то, что сейчас между ними произошло, убедительно доказывало, что она не способна совладать с собой, не в состоянии сопротивляться ему. А здравый смысл?.. Когда дело касалось Грея, у Фэйт не было здравого смысла. Ужас охватил ее при мысли о том, что ее теперь скорее всего используют, а потом выбросят. Он видел в ней ее мать, шлюху, которая готова раскинуть ноги перед каждым, кто способен этим воспользоваться. А Фэйт почувствовала, как только он прижал ее к себе, что Грей более чем способен… Всю жизнь она мучилась из-за своих чувств к нему. Детское слепое влечение со временем переросло в серьезное взрослое чувство. Ей хотелось только одного: чтобы он любил ее. Тогда и она свободно излила бы на него свою любовь. Но он превратит волшебную мечту в дикий душераздирающий кошмар, ибо для него она всего лишь еще одна шлюха из семьи Девлинов, которой Руярд всегда может попользоваться.

Ей очень хотелось остаться в Прескоте, но она чувствовала, что лучше уехать, чем пережить унижение. Лучше не видеть его глаз, в которых всегда будет лишь презрение, когда они будут обращены на нее. Однажды, двенадцать лет назад, она уже поймала этот страшный взгляд на себе. А слова, сказанные им тогда, до сих пор звучали у нее в ушах: «Ты дрянь!»

Они сопровождали ее по жизни все эти годы, прочно обосновались где-то в подсознании и время от времени всплывали на поверхность, изводя и мучая ее.

Нет. Второй раз подобное ей не пережить.

Но зато те несколько мгновений она провела на небесах. Она чувствовала его руки на своем теле, и она сама могла обнимать его, прикасаться к нему. Руки ее пробежались по его могучим плечам, пальцы погрузились в густые темные волосы, собранные сзади в тугую косичку…

Интересно, как бы он выглядел с распущенными волосами, когда бы они свободно разлетелись по плечам?.. А потом он склонился к ней, во взгляде застыло напряжение, на лбу выступили капельки пота…

Она не смогла сдержать приглушенного стона, мучаясь жаждой, которую только он способен был утолить. Фэйт всегда отличалась большой разборчивостью в отношениях с мужчинами. Она была девственницей, когда выходила замуж за Кайла. И муж был единственным мужчиной, с которым она до сих пор спала. Однако это целомудрие скорее было вынужденным, ее сдерживал страх стать такой, как Рини, городской шлюхой. На самом деле ей нравилось заниматься любовью, она любила секс, любила чувствовать мужчину внутри себя, ей нравились связанные с этим запахи и звуки… Кайл погиб. Относив по мужу траур, Фэйт поняла, что мучается сексуальным желанием, которое только усиливалось из-за ее искусственной сдержанности. Но она не могла заниматься сексом исключительно ради физического удовлетворения. Ей хотелось чувств. В результате четыре года ее никто не обнимал, не целовал. И вот это сделал Грей, на мгновение отворив пред ней врата рая.

В нем было нечто животное, что не только не отталкивало, но, наоборот, еще сильнее разжигало в ней сексуальный огонь. Она не могла не почувствовать, что у него наступила эрекция. Грей и не скрывал этого, напротив, ему хотелось, чтобы она это поняла, почувствовала. Он нарочно так крепко прижал ее к себе. И ведь они были почти на улице, в центре Нового Орлеана! Фэйт никогда раньше себе такого бы не позволила. Правила приличия были для нее законом, от которого она до сих пор не отступала даже в мелочах. Порядочность, респектабельность и ответственность – эти три понятия имели для нее непреходящее значение. И несколько минут назад она грубо нарушила все три.

Когда он коснулся ее, Фэйт позабыла обо всем на свете, кроме желания оказаться в его объятиях. Сейчас она отчаянно спрашивала себя: а хватило бы у нее сил сопротивляться, если бы ему показалось мало одного поцелуя и объятий? Или она отдалась бы ему прямо там, фактически на улице, как самая последняя шлюха, наплевав на все правила приличия, даже на закон? Краска прилила ей к лицу – ведь ее могли арестовать за разврат в публичном месте, или как это у них там называется…

Только Грей способен был заставить ее забыть саму себя. Ни с кем другим подобного произойти просто не могло. Она неподвижно сидела в машине, смотрела, как хлещет ливень по бетонным колоннам открытой автостоянки, и с ужасом осознавала то, что открылось ей только сейчас… А может быть, она всегда про это знала, но боялась признаться самой себе? А сегодня вдруг прорвалось?

Она любила Кайла, ей нравилось спать с ним, но при этом она будто не дышала полной грудью. Она отдавала ему только часть себя, в то время как другая часть была не задействована, ибо принадлежала только Грею. Выходит, Фэйт обманывала Кайла. Он об этом не догадывался, и брак у них не сложился исключительно из-за его пьянок, но в глубине души Фэйт все равно корила себя сейчас за то, что вышла за него замуж, не любя всем сердцем. После его смерти она первое время думала о том, что когда-нибудь вновь выйдет замуж. Но теперь Фэйт решила, что этого никогда не будет. Она не сможет обманывать другого мужчину. На свете существовал лишь один человек, которому она готова была принадлежать всецело, душой и телом, без остатка. И этим человеком был Грей Руярд, которому нельзя было доверять, ибо она знала, что он ее сломает.

Когда дождь прекратился, Грей вернулся в отель, поднялся к себе в номер и позвонил в Даллас.

– Трумэн? Посмотри для меня одну вещь. У тебя есть городской справочник? Глянь, есть ли там Фэйт Харди.

Грей сидел, водрузив скрещенные ноги на кофейный столик, и ждал, пока его друг и деловой партнер пролистает толстую книгу. Наконец в трубке раздался его голос с сильным техасским акцентом:

– У меня тут две Фэйт Харди и еще около десятка Харди с начальным инициалом «Ф».

– Есть там Ф.Д.Харди?

– Мм… Есть Ф.К. и Ф.Г… Нет, Ф.Д. не вижу.

– Профессии?

– Так. Одна учительница, другая на пенсии… – Трумэн стал перечислять ему занятия всех найденных в справочнике людей с фамилией Харди и начальным инициалом «Ф». Все это никак не подходило к Фэйт. Может быть, она жила не в Далласе? Нет, скорее всего, просто не пожелала внести свои данные в справочник.

– О'кей, похоже, это тупик. Теперь поищи Марго Стэнли.

Трумэн вновь стал шуршать страницами и после довольно долгой паузы проговорил в трубку:

( Да тут до черта этих Стэнли!

( Марго среди них есть?

– Есть.

– Где она работает?

– «Холладей трэвэл». Туристическое агентство.

– Отлично, а теперь найди само агентство и посмотри, как зовут владельца.

Снова шуршание.

– Есть, – наконец отозвался Трумэн. – Владелец Ф.Д.Харди.

– Спасибо.

Грей даже не ожидал, что все окажется так просто.

– Не за что.

Грей повесил трубку и задумался над тем, что ему только что удалось узнать. Фэйт – хозяйка туристического агентства. Неплохо. Повинуясь смутному импульсу, он потянулся к справочнику Нового Орлеана и стал листать раздел с желтыми страницами. Ага, вот: «Холладей трэвэл».

«Позвольте нам позаботиться о вашем отдыхе!»

Значит, у нее уже по крайней мере открыт один филиал, а может быть, где-то есть и другие.

Теперь понятно, откуда у нее взялись деньги на то, чтобы сразу выкупить себе дом. Он усмехнулся, вспомнив, с каким нескрываемым удовлетворением она отвергла его предложение продать дом ему. Но если она так преуспевает, то почему это нужно так тщательно скрывать?

Почему бы не похвастаться в Прескоте, не утереть всем нос и показать, что по крайней мере одна из Девлинов вылезла из грязи в князи и теперь к ней нужно относиться с уважением?

Почему она так усердно лягала под столом свою подружку Марго, когда у той начал развязываться язычок?

Впрочем, ясно. Фэйт опасалась, что он может испортить ей весь бизнес. Во-первых, ей известно, что он пользуется большим влиянием в Луизиане и за ее пределами. Во-вторых, он сам сказал ей, что является владельцем отеля в Новом Орлеане, то есть в том самом городе, где у нее есть филиал и куда она возит своих туристов. Он с легкостью мог бы напакостить ей в ее делах, и она, похоже, не сомневалась в том, что он именно так и поступит, если ему представится возможность.

А с чего бы ей вдруг не быть уверенной в этом? Однажды ночью, двенадцать лет назад, он уже бросил ее лицом в грязь. С тех пор она, наверное, держит его за самого дьявола!

Всего час назад он здорово напугал ее, когда неожиданно затащил в пустую и темную лавчонку. Впрочем, похоже, Красная Шапочка не столько испугалась, сколько взбесилась. Он не забыл, как она пихнула его своим остреньким локотком. Не забыл и того, как яростно и решительно сузились зрачки ее зеленых глаз. А потом… Потом он обхватил ее за ягодицы и прижал к своему дрожащему от возбуждения телу. Неудивительно, что она сбежала от него сразу же, как только он ее отпустил.

С другой стороны… она вроде бы и не сопротивлялась. Более того, приняла его ласку с такой страстью, что у него закружилась голова. Она вся трепетала от желания. И это подействовало на него так сильно, что он и до сих пор не совсем пришел в себя. В какой-то момент вожделение совершенно ослепило его, и он не чувствовал ничего, кроме дикого желания войти в нее. И если бы тот раскат грома не отвлек его внимание, он наверняка попытался бы взять ее прямо там. И плевать на то, что прохожие спешили по своим делам всего в паре футов от них.

Грей не помнил, когда в последний раз так заводился от женщины, что бы та ни делала, как бы ни изощрялась. А Фэйт довела его почти до экстаза одним-единственным поцелуем.

Всего один поцелуй, сладкий и пряный одновременно и такой жаркий, что казалось, он обжег себе рот. Он не мог забыть, как сомкнулись их губы, как она робко обхватила губами его язык… До сих пор чувствовал, как она, трепеща, прижимается к нему. Она хотела его так же сильно, как и он ее.

Ладони стало пощипывать, когда он вспомнил, как обхватил ими ее ягодицы. Грей сжал кулаки, чтобы отогнать это наваждение. Он не ожидал, что возбудится так сильно. Грей привык всегда утолять свой сексуальный голод, как только он возникал, но пропасть, которая лежала между ним и Фэйт, была, казалось, непреодолимой, и это сводило его с ума. Он не мог не думать о своей матери, которая полностью не пришла в себя, пережив невиданное унижение – муж бросил ее ради городской шлюхи. Перед глазами Грей до сих пор стояла и та кошмарная сцена в ванной, когда он увидел, что Моника вскрыла себе вены. Она сидела, сгорбившись, на крышке бачка, а кровь стекала по ногам на пол, образуя лужицу… Не мог он забыть и то, что сам испытал после бегства отца. Тогда его всего скрутило от боли и ярости…

Но и Фэйт было что вспомнить. Та страшная ночь двенадцатилетней давности разделяла их, словно Берлинская стена.

И не важно, как сильно их тянуло друг к другу.

Грей не был донжуаном, но недостатка в женщинах никогда не испытывал. Однако когда он увидел Фэйт, он понял, что не готов к подобным переживаниям: им было достаточно только встретиться глазами, как уже возникала непреодолимая тяга. Когда же они прикасались друг к другу, это был уже просто кошмар!..

Он стал беспокойно расхаживать взад и вперед, пытаясь найти какой-нибудь выход. Оставаться в Прескоте ей нельзя. Он не мог рисковать душевным равновесием матери и сестры. Он не мог также оставить свои попытки сделать ее жизнь здесь невыносимой, но вместе с тем понимал, что немногое способен, да и хочет, сделать в этом направлении. Он организовал для нее ряд «неудобств», и точка. Преследовать ее по-настоящему он не хотел. Она этого не заслужила. Фэйт тоже была жертвой. Все эти годы она трудилась, не покладая рук, чтобы выйти в люди, и ей это удалось. И если бы не его семья, он, не задумываясь, раскрыл бы перед ней свои объятия.

«И ширинку», – подумал он, криво усмехнувшись и чувствуя, что вновь возбуждается. Но Грей понимал также, что и свою собственную семью не может выгнать и не может изменить мнение, которое сложилось в ней о Фэйт. Значит, уехать все-таки должна она. Пусть не далеко. Может быть, ему удастся уговорить ее переехать в Батон-Руж или даже в один из маленьких городков поблизости от Прескота. Главное – переехать границу округа, но остановиться достаточно близко, чтобы они могли видеться. Она допустила стратегический просчет, дав ему понять, как сильно его хочет. Теперь он мог воспользоваться этим козырем. «Мы не можем быть вместе здесь. Переезжай куда-нибудь, и мы будем часто видеться». Ей это не понравится. Сначала она, даже вернее всего, пошлет его к черту. Но жар страсти никуда не исчезнет, будет пылать в ней с такой же силой, с какой пылал и в нем. И если он сумеет усилить этот жар, то со временем добьется своего. Только бы он не спалил их обоих раньше срока…

А ее дом в Прескоте пусть остается, если его продажа покажется ей неприемлемой. Он купит ей новый. Где она только захочет.

В итоге Грей понял две вещи: во-первых, Фэйт должна покинуть Прескот; во-вторых, он не может теперь отпустить ее от себя просто так. Он решил добиться ее, чего бы это ему ни стоило.

– Я согласен с вами, – проговорил мистер Плизант, отпивая из стакана холодный чай со льдом. – То есть считаю, что Ги Руярд мертв и мертв уже двенадцать лет.

Сегодня на нем был голубой полосатый костюм, хорошо подогнанный по фигуре, белоснежная сорочка и безупречный галстук. Костюм смотрелся на нем даже щегольски. Извечная печаль, казалось, чуть поблекла в его глазах, сменившись живым блеском интереса.

Они сидели в ее гостиной. Под потолком жужжал вентилятор, разгоняя зной.

Фэйт удивилась, когда он позвонил ей: ведь со времени их первой встречи прошло всего два дня. Ей казалось, что узнать что-либо за такой короткий срок невозможно. И, однако же, вот он, сидит перед ней с раскрытым блокнотом на коленях.

– С той самой ночи, когда он исчез, о нем не было ни слуху ни духу, – продолжил мистер Плизант. – Ни одной покупки с помощью кредитной карточки, ни одного снятия денег со счета в банке, ни одной квитанции об уплате налогов. А нам известно, что мистер Руярд не был преступником, следовательно, ему незачем было менять имя и вообще исчезать из поля зрения людей. Отсюда единственный логический вывод: он умер или погиб.

Фэйт прерывисто вздохнула.

– Я так и думала. Но перед тем как выходить куда-то со своими вопросами, хотелось быть уверенной.

– Но надеюсь, вы понимаете, что теперь, если вдруг он был убит, ваши вопросы могут кое-кого насторожить? – Он еще отпил из стакана. – Вы можете оказаться в неприятной ситуации, моя милая. Может, было бы разумнее не начинать?

– О последствиях я уже думала, – призналась Фэйт. – Но, учитывая общее мнение, согласно которому Ги сбежал тогда вместе с моей матерью, мое любопытство не должно вызвать у людей излишних подозрений. Оно, так сказать, законно. Пусть даже оно покажется наглостью с моей стороны.