Текст книги "(Не)женская экономика. Как гендерное неравенство ограничивает наш экономический потенциал"

Женская экономика закладывает фундамент позитивного будущего благодаря разумным расходам на семью и сообщество. Повсеместно бытует мнение, будто мужчины – рациональные и ответственные потребители, а женщины легкомысленно транжирят деньги на одежду и косметику, но данные свидетельствуют, что такое убеждение – плод неприкрытой гендерной идеологии. Вместо того чтобы делиться со своими семьями и инвестировать в образование детей, мужчины предпочитают тратиться на потакание своим слабостям, а зачастую и порокам: алкоголю, курению, азартным играм, проституции и покупке оружия. Напротив, женщины как группа в первую очередь заботятся о семьях – особенно детях – и своей общине. В отчете Института глобальных рынков Goldman Sachs говорится, что для создания среднего класса, обеспечивающего стабильность любой рыночной экономики, страны БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай) и страны Next 11 (Бангладеш, Египет, Индонезия, Иран, Мексика, Нигерия, Пакистан, Филиппины, Турция, Южная Корея и Вьетнам) должны добиться гендерного равенства. По мнению Goldman Sachs, средний класс формируют именно денежные расходы женщин на повышение благосостояния домохозяйства: питание, образование, медицинскую помощь, одежду, заботу о детях и товары длительного пользования[14]14
  Lawson and Gilman, The Power of the Purse.


[Закрыть]. Исследования раз за разом демонстрируют, что даже в самых бедных регионах предоставление женщинам экономических возможностей повышает расходы на образование, питание и медицинскую помощь, тем самым укрепляя страну.

Несмотря на ключевую роль женщин в нашем материальном благополучии, женскую экономику стабильно недооценивают. Повсеместно бытует убеждение, что женщинам просто меньше положено. Это проявляется, например, в равенстве платы за аналогичную работу[15]15
  World Economic Forum, The Global Gender Gap Report, 2006–2018.


[Закрыть]. Всемирный экономический форум – организация, которая каждый год собирает данные на эту тему, – провела «обзор мнения руководителей» – опрос менеджеров в ста тридцати двух странах. Респондентов спрашивали: «В какой степени в вашей стране женщинам платят столько же, сколько мужчинам, за ту же работу»? Сумма ответов – не прямое указание на фактические зарплаты, а оценка принятой в данной стране практики: сколько женщинам платят традиционно и, как подразумевается, справедливо. На рис. 2 вы можете убедиться, что в мире нет страны, где обоим полам принято было бы платить за ту же работу одинаково. Считается, что женщины – чем бы они ни занимались – заслуживают получить около шестидесяти пяти процентов того, что дают мужчинам. Этот предрассудок ставит женщин в подчиненное положение во всех сферах экономики.

Равенство платы за аналогичную работу, 2018 г.

Рис. 2. Неравенство в оплате труда выражено как процент от мужской зарплаты, которую женщины получают за такую же или аналогичную работу. Черной линией обозначен уровень, при котором женщинам и мужчинам платили бы одинаково. Как легко заметить, ни в одной стране мира женщинам не принято платить за ту же работу столько же. Страны расположены в порядке латинского алфавита, начиная с Албании и заканчивая Венесуэлой.

Источник: Всемирный экономический форум, The Global Gender Gap Report, 2018.

Во всех видах деятельности, во всех отраслях вне зависимости от профессии и во всех странах женщинам платят меньше, чем мужчинам. К этому выводу приводит любой источник информации об оплате труда независимо от метода сбора данных, и другой результат можно получить лишь с помощью целенаправленных подтасовок. К сожалению, многие апологеты мужского доминирования именно этим и занимаются, чтобы иметь возможность продвигать мем, будто «гендерное неравенство зарплат – фикция». Эти тролли манипулируют данными, игнорируя явно зависящие от пола факторы – особенно влияние работы по дому и ухода за детьми на женскую карьеру, – а потом торжествующе заявляют, что никакой гендерной дискриминации не существует.

На самом деле центральный вопрос женской экономики – бремя прислуживания. Так называемые «домашние обязанности» наказывают работающих женщин и повышают их личные экономические риски. Женщины в любой стране суммарно работают столько же, сколько мужчины (а то и больше), но из-за дополнительной неоплачиваемой работы по дому у них остается меньше часов на оплачиваемую работу и досуг. Мужчины имеют возможность больше работать за деньги – и получать за это экономические преимущества – только потому, что дома им служат женщины.

Межнациональные сравнения показывают цену такого компромисса для женщин и государств. На рис. 3 на стр. 28 видно, что приход женщин на рабочие места привел к росту ВВП на душу населения в богатых странах, например в Швеции, Соединенных Штатах и Великобритании, – везде, где число трудящихся женщин и мужчин приблизительно равное. Но и в этих странах женщины продолжают выполнять больше работы по дому – в Швеции на тридцать процентов, в Великобритании почти в два раза, – и из-за этого оплачиваемых рабочих часов у них меньше. Вывод: женщины и мужчины суммарно работают равное время, но мужчинам за большую часть этого времени платят, а женщинам нет. В Мексике, Турции и Индии женщины трудоустроены реже, и, следовательно, у этих стран ниже ВВП: оставить женщин дома – значит потерять ценные возможности. Женщины выполняют там от трех до семи раз больше домашней работы, чем мужчины. В Турции и Индии это бремя так велико, что суммарно женщинам ежедневно приходится трудиться на час-два дольше, чем мужчинам: муж уже смотрит телевизор, а жена все еще драит шваброй полы.

Оплачиваемая и неоплачиваемая работа в зависимости от пола

 Рис. 3. Процент работающих женщин в этой таблице уменьшается сверху вниз, в целом соответствуя ВВП на душу населения: это показывает связь между женским трудоустройством и национальным богатством. В третьем столбце показана доля времени, которую женщины тратят на неоплачиваемую работу по сравнению с мужчинами. Четвертый столбец отражает совокупную продолжительность женского труда – оплачиваемого и неоплачиваемого – по сравнению с мужским. В пятом столбце приведено положение страны в рейтинге экономического участия и возможностей Всемирного экономического форума. Чем больше работы по дому выполняют женщины, тем меньше у них возможностей.

Источники: трудоустройство и положение в рейтинге экономического участия и возможностей – Всемирный экономический форум, Отчет о глобальном гендерном разрыве, 2017 г.; ВВП на душу населения – CIA, World Factbook, 2017 г.; распределение времени – база данных Организации экономического сотрудничества и развития, доступ 2 ноября 2018 г.

Экономическая жизнеспособность женщин тем самым обратно пропорциональна их положению дома: чем больше они загружены домашней работой, тем меньше у них экономических возможностей. Кроме того, необходимость прислуживать причиняет им непропорциональные убытки и риски. Считается, как правило, что амбиции мужа стоят на первом месте. Практически всегда именно женщина после рождения детей увольняется или переходит на неполную ставку: ее карьера топчется на месте или идет прахом, а свою мужчина тем временем продолжает развивать. Нередко женщинам приходится отказываться от повышения из-за отказов мужей переезжать, хотя их переезд вслед за мужьями обычно само собой разумеется. Женские обязанности неизбежно приводят к более низкой оплате и меньшему карьерному росту, но и это еще не все. Если пара разводится или муж умирает, женщина с детьми начинает испытывать экономические трудности и часто скатывается в нищету. Из-за всех этих неблагоприятных факторов пенсии и сбережения у женщин в итоге существенно скромнее, чем у мужчин, и в старшем возрасте они чаще оказываются беднее, становясь обузой для своих семей и государства[16]16
  Организация экономического сотрудничества и развития, Closing the Gender Gap.


[Закрыть].

Работа, которую женщины выполняют дома, важна для функционирования экономической системы, однако ее ценность не измеряют, так как показателем экономической активности принято считать исключительно деньги. К сожалению, из-за этого допущения часть экономистов склонна обесценивать этот труд. Именно поэтому экономисты – сторонники феминизма и борцы за экономическое равноправие женщин ставят своей целью заставить чиновников и экспертов измерять эту неоплачиваемую работу количественно и учитывать ее в своих моделях.

Женская экономика никогда не пользовалась той долей богатства, которую она помогает создавать, во многом из-за того, что женщины не были равноправными хозяевами семейных активов. В мировом масштабе женщины составляют менее двадцати процентов землевладельцев. Поскольку долгое время именно земля была для общества главным вместилищем состояния – а владеть ей почти всегда имели право только мужчины, – женщины сегодня повсеместно имеют гораздо меньше капитала. Общее состояние, принадлежащее женщинам, растет, и некоторые из них обогащаются, однако как группа они по-прежнему не получают справедливой доли[17]17
  О землевладельцах: Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН, “Gender and Land Rights Database”,  http://www.fao.org/gender-landrights-database/en/. О богатстве: “Daily Chart: Women’s Wealth Is Rising”, Economist, 8 марта 2018 г., https://www.economist.com/graphic-detail/2018/03/08/womens-wealth-is-rising.


[Закрыть].

Еще одна причина, из-за которой женщины сегодня менее богаты, заключается в том, что у них нет ни возможности хранить деньги безопасно и конфиденциально, ни возможности их инвестировать. Женская экономика веками была отгорожена от финансовой системы: женщины завоевали право иметь банковские счета и кредитные карточки на свое имя лишь в 1970-х годах и только в странах Запада. Сегодня за те же права борются женщины развивающихся стран. К сожалению, неуважение к женщинам – по-прежнему не редкость в сфере финансов, даже если предупредительность и внимание приносят выгоду. Банкиры цепляются за любую отговорку: инвестировать в женщин рискованно, у них на уме одни дети, а не бизнес, как клиенты они неприбыльные и так далее. Все эти унизительные для женщин заявления финансового сектора не следует принимать всерьез: эти организации не ведут учет по половому признаку, и их взгляды основаны не на доказательствах, а на стереотипах[18]18
  Measuring Women’s Financial Inclusion: The Value of Sex-Disaggregated Data (Washington, DC: Global Banking Alliance for Women, Data 2X, InterAmerican Development Bank, 2015).


[Закрыть]. Они буквально ничего не смыслят в том, о чем говорят.

В мире, где так любят хвалиться открытым обменом и свободой торговли, женской экономике при входе на рынок постоянно приходится бороться с гендерными препятствиями. Гильдии, профсоюзы, кооперативы и отделы маркетинга на Западе были закрыты для женщин еще в недавнем прошлом – а в других частях света это верно и поныне. На уровне глобального обмена, где рынки и прибыли очень велики, женщин исключают почти тотально. Их крайне мало в международной торговле, и они почти не получают крупные договоры о закупках от учреждений: в обеих областях мужчины контролируют невероятные девяносто девять процентов бизнеса. При этом, согласно данным Международного валютного фонда, улучшение гендерного баланса в глобальной торговле было бы благоприятным фактором, так как разнообразие повышает устойчивость экономики к спадам и увеличивает ее инновационность[19]19
  Susan Harris Rimmer, Gender-Smart Procurement Policies for Driving Change (London: Chatham House, 2017); Romina Kazandjian, Lisa Kolovich, Kalpana Kochhar, and Monique Newiak, “Gender Equality and Economic Diversification”, International Monetary Fund Working Paper, WP/16/140, https://www.imf.org/external/pubs/ft/wp/2016/wpl6140.pdf.


[Закрыть].

Женскую экономику на рынках сдерживает и ограниченный доступ женщин к производительным ресурсам: им повсеместно сложнее получить оборудование, рабочую силу и материалы для создания и развития предприятий. Клиенты и поставщики уверены, что женщину не грех обмануть, из-за чего при прочих равных конкурировать с мужчинами по прибыли иногда становится невозможно. И хотя корень проблем кроется в системных препятствиях, предпринимательниц потом любят критиковать за более медленные темпы роста: «женщины ничего не смыслят в бизнесе» или «несерьезно относятся к развитию».

Эффективное функционирование рынка подразумевает свободное движение информации. Однако даже в цифровой век доступ к данным у женщин затруднен. В развитых странах они могут воспользоваться интернетом и мобильной связью на равных с мужчинами, но в остальном мире в этой сфере есть большой гендерный разрыв из-за давно устоявшегося обычая держать женщин дома и контролировать их контакты с внешним миром.

Доступ женской экономики к информации всегда был непростым из-за исторических ограничений на женское образование. С момента изобретения письменности и математики общество препятствует женскому образованию. В древних культурах женщинам запрещалось быть грамотными – и даже сегодня взрослые женщины неграмотны чаще, чем любая другая группа населения. На протяжении тысячелетий образование для девочек – если оно вообще существовало – было сосредоточено на домоводстве, а проблемы юриспруденции, медицины, финансов, государственного управления и менеджмента были уделом мальчиков. Вплоть до девятнадцатого века женщин не принимали в университеты, а отдельные дисциплины – прежде всего естественные науки и математика – открылись для них лишь после Второй мировой войны. В 1990-х годах разрыв в этих сферах исчез и достижения стали равными, потому что государство наконец предоставило женщинам полноценный доступ к занятиям высшей математикой[20]20
  Gerda Lerner, The Creation of Patriarchy (Oxford: Oxford University Press, 1986); Janet S. Hyde, Sara M. Lindberg, Marcia C. Linn, Amy B. Ellis, and Caroline C. Williams, “Gender Similarities Characterize Math Performance”, Science 321 (2008): 494–495; E. Zell, Z. Krizen, and S. R. Teeter, “Evaluating Gender Similarities and Differences Using Metasynthesis”, American Psychologist 70 (2015): 10–20.


[Закрыть]. Любые заявления о недостаточных познавательных способностях не имеют под собой никаких научных обоснований: мозг женщин не уступает мужскому – просто мужчины не давали женщинам учиться.

Сегодня впервые в истории мы близки к тому, чтобы женщины сравнялись с мужчинами по образованности – в развитых странах они уже образованны в равной или большей степени, – однако им по-прежнему не дают осознать свой потенциал. Только представьте, в странах «Большой семерки» – Соединенных Штатах, Великобритании, Франции, Германии, Италии, Японии и Канаде – женщины в возрасте от двадцати пяти до пятидесяти четырех лет имеют на десять процентов большую вероятность получить высшее образование, чем мужчины того же возраста (рис. 4). Хотя доля работающих среди женщин очень высока и они занимают столько же специализированных и технических должностей, требующих высокого уровня подготовки и навыков, карьера у них развивается медленнее, чем следовало бы из их квалификации, и мужчины вдвое чаще занимают руководящие посты в государственном и частном секторе. Отсутствие карьерного роста – одна из причин, почему во всех странах «Большой семерки» заработки женщин составляют всего шестьдесят два процента мужских. Тем временем девушки в этих странах в наше время поступают в высшие учебные заведения почти на двадцать процентов чаще; если не снять барьеры, мешавшие предыдущему поколению, им будет так же тяжело взбираться по карьерной лестнице и на каждом этапе их будут ждать проблемы с трудоустройством.

Женщины как растраченный впустую ресурс в странах «Большой семерки», 2017 г.

Рис. 4. В таблице показано соотношение женщин к мужчинам по ключевым экономическим параметрам. Черная линия обозначает равенство женщин и мужчин: если столбец выше нее, женщины обгоняют мужчин, если ниже – равенство не достигнуто. Если смотреть слева направо, женщины в странах «Большой семерки» на десять процентов опережают мужчин по числу окончивших вузы, их доля в рабочей силе составляет восемьдесят пять процентов мужской, платят им шестьдесят два цента на доллар, они занимают в два с лишним раза меньше руководящих постов, с той же вероятностью работают на должностях, требующих специализированных навыков, и в данный момент поступают в высшие учебные заведения почти на двадцать процентов чаще.

Источник: Всемирный экономический форум, The Global Gender Gap Report, 2017.

Давайте подумаем, на какие средства эти женщины получают образование. В ход идут семейные сбережения, государственные займы и стипендии, дары спонсоров университетам, средства налогоплательщиков. Государства направляют значительные ресурсы, чтобы женщины были образованнее, но при этом используют их таланты недостаточно.

По иронии странам «Большой семерки» грозит перспектива замедления и даже полной остановки экономического роста, и лучшая интеграция женщин решила бы эту проблему. Возрастает и угроза нехватки навыков: новые рабочие места будут требовать высококвалифицированного персонала, взять который будет неоткуда отчасти потому, что «Большая семерка» разбазаривает свои лучшие кадры. Судя по всему, женская экономика – самый бездумно растрачиваемый ресурс на планете.

Не менее важна для национальных экономик и способность гендерного равенства сокращать затраты, мешающие развитию. Например, домашнее насилие: оно тесно связано с гендерным экономическим неравенством в сообществах и крайне дорого обходится государству. Это не только неизмеримые человеческие страдания, но и звонки в полицию и скорую помощь, убежища для женщин, пропущенные рабочие дни, психологическая реабилитация. Все это имеет свою цену, и на ее основе можно вычислить совокупные убытки. В 2014 году Copenhagen Consensus Center оценил, что насилие над женщинами со стороны сожителей обходится мировой экономике в 4,4 триллиона долларов США в год или пять процентов ВВП; чтобы было понятнее, примерно столько же тратится на начальное образование, и это в тридцать раз больше, чем весь мир вкладывает в международную помощь. Поскольку нападения часто происходят на глазах у детей – и мальчики склонны повторять это поведение во взрослом возрасте, – экономическое воздействие будет ощущаться еще очень долго.

В глобальном масштабе это явление распространено неравномерно: насилие со стороны партнера гораздо чаще встречается в бедных, терзаемых конфликтами странах, где с гендерным равенством все очень плохо. В Швеции, например, насилие дома испытали двадцать четыре процента женщин, а в Афганистане – целых восемьдесят семь[21]21
  WHO Multi-country Study on Women’s Health and Domestic Violence Against Women: Summary Report – Initial Results on Prevalence, Health Outcomes and Women’s Responses (Женева: Всемирная организация здравоохранения, 2005); Alike Hoeffler and James Fearon, “Conflict and Violence Assessment Paper”, Copenhagen Consensus Center, 22 августа 2014; Bjørn Lomborg and Michelle A. Williams, “The Cost of Domestic Violence Is Astonishing”, Washington Post, 22 февраля 2017; Valerie Hudson, Bonnie Ballif-Spanvill, Mary Caprioli, and Chad Emmett, Sex and World Peace (New York: Columbia University Press, 2014).


[Закрыть]. Несомненно, даже для Швеции это очень много, но только подумайте, что семьдесят шесть процентов шведов не причиняют своим партнершам вреда и вообще, вероятно, никогда не проявляют насилия, и то же самое можно сказать лишь о тринадцати процентах афганцев. Безусловно, мужчины в целом куда более склонны применять силу, и это всегда дорого обходится. Однако в странах с высоким гендерным равенством меньше насилия всех видов. После окончания Второй мировой войны во всем мире стало меньше даже вооруженных конфликтов между государствами[22]22
  Max Roser, “War and Peace,” Our World in Data, https://ourworldindata.org/war-and-peace. См. также: Steven Pinker, The Better Angels of Our Nature: Why Violence Has Declined (New York: Viking, 2011).


[Закрыть].

Сокращение глобального насилия на протяжении последних семидесяти пяти лет в научных кругах и международной политике получило название «долгий мир». Еще в 1940-х годах были основаны такие официальные институции, как Организация Объединенных Наций и Европейский союз, целью которых ставилось поддержание мира и предотвращение повторения ужасов Второй мировой войны – самой кровопролитной в человеческой истории и унесшей пятьдесят восемь миллионов жизней. В этих организациях одним из приоритетов является гендерное равенство. И действительно, эксперты связывают послевоенное снижение международного насилия с тремя главными факторами: расширение международной экономической деятельности, распространение демократии и резкий прогресс в области равенства между мужчинами и женщинами[23]23
  Обзор и обсуждение статистики см. в Conor Seyle, “Is the World Getting More Peaceful?” OEF Research, a program of One Earth Future, https://oefresearch.org/think-peace/world-getting-more-peaceful.


[Закрыть].

Чтобы сохранить мир, творцы послевоенного мироустройства хотели переключить экономическую деятельность с военных расходов на международную торговлю. К сожалению, уже к началу 1950-х годов Запад, в ответ на агрессивную позицию Советского Союза, был вынужден вновь начать вооружаться. Говоря об этом, генерал Дуайт Эйзенхауэр, президент Соединенных Штатов, сокрушался:

Каждая произведенная пушка, каждый спущенный на воду боевой корабль, каждая выпущенная ракета в конечном счете означает кражу у тех, кто голоден и недоедает, у замерзающих и раздетых. Вооруженный мир – это не только трата денег. Это растраченный пот рабочих, гений ученых, надежды детей… Это не образ жизни в истинном смысле. Под тучей военной угрозы на железном кресте распято человечество[24]24
  Обращение Дуайта Эйзенхауэра к Американскому обществу редакторов газет, 16 апреля 1953 г., доступно онлайн.


[Закрыть].

Несмотря на развитие международной торговли и сохранение «долгого мира», «холодная война» привела к масштабной гонке вооружений. Мир много тратит на оружие и сегодня: Соединенные Штаты выделяют на свои вооруженные силы более половины дискреционного бюджета, причем при президенте Трампе эта сумма резко выросла. Задумайтесь, сколько хорошего можно сделать, если направить эти деньги – или хотя бы их часть – в другие сферы! В этой книге я часто буду говорить о связи между экономикой и мужским доминированием, всеми формами насилия и распределением существенных ресурсов.

Ограничения женской экономики подкрепляются угрозой применения силы. Однако сейчас мы хорошо знаем, что мужское насилие не свойственно нашему биологическому виду. Если бы оно было жестко встроенным и неизменным, число нападений на женщин не зависело бы от времени и географии – и, безусловно, не было бы целых обществ, подобных Швеции, где подавляющее большинство мужчин насилия не проявляют.

Имеющихся доказательств уже вполне достаточно, чтобы провести различие между двумя группами мужчин: теми, кто поддерживает гендерное равенство, и теми, кто его не поддерживает. Опросы – прежде всего в западных странах – показывают, что большинство мужчин разделяют принципы этого подхода, например равенство доступа к благам, оплаты труда и карьерного роста. Тем не менее по-прежнему есть мужчины, враждебно настроенные к присутствию женщин в экономике и вытекающему из этого повышению статуса последних. Сама эта тема быстро выводит их из себя, а это, в свою очередь, распространяется, как круги по воде, и влияет на окружающих их мужчин. Более того, незаметным для этих вспыльчивых ребят образом гендерное неравенство поддерживают многие экономические институты. К тому же в их подчинение зачастую попадают более благоразумные мужчины – во многом потому, что в этих организациях агрессию продолжают считать полезным для лидера качеством. Несомненно, подобные групповые виды поведения и институциональные нормы мощно поддерживают гендерный разрыв в экономике, однако их действие остается незамеченным из-за стремления побыстрее свалить вину на женщин. Поэтому в дальнейшем я буду подчеркивать роль групп, а также проводить различие между некоторыми мужчинами и большинством мужчин.

Трагичным результатом исключения женщин из экономики стало то, что сами они превратились в товар. Работорговля, о которой я уже упоминала в начале этой главы, – глобальное явление, которое сегодня достигло небывалых масштабов. Подавляющее большинство рабов – примерно семьдесят процентов – женщины. И хотя жертвами их обычно делает экономическая уязвимость, работорговля характерна не только для бедных стран – возьмите, к примеру, недавно разоблаченную сутенерскую деятельность Джеффри Эпштейна. Эта трагичная история показывает также, что институты, призванные защищать уязвимых женщин, зачастую подводят. В том числе и по этой причине Кевин Бейлз, ведущий эксперт по торговле людьми, полагает, что единственный способ избавить мир от рабства заключается в предоставлении жертвам экономических прав и возможностей[25]25
  Kevin Bales, Disposable People: New Slavery in the Global Economy (Berkeley: University of California Press, 2017).


[Закрыть].

Женская экономика страдает от враждебности на рабочих местах и рынках по всему миру. Большинство женщин пережили сексуальную агрессию на работе лично или знакомы с теми, кто ее испытал, но эту реальность так долго заметали под ковер, что движение #MeToo  всех буквально огорошило. Сексуальные агрессоры встречаются на заводах, в высокотехнологичных компаниях, они есть и в Голливуде. Начальники нападают на сельскохозяйственных работниц в поле, где их никто не увидит и не услышит. Венчурные инвесторы стараются «приласкать» женщин, желающих получить средства, а если те не соглашаются – отказывают им в поддержке. Женщинам каждый день угрожает насилие в общественном транспорте. Нет отрасли и нет страны, где женщины были бы в безопасности.

Сильно подтачивают женскую экономику и бытовые предрассудки. Компании и другие институты не хотят смотреть правде в глаза и прячутся за громкими, но неискренними «программами разнообразия», а фанатизм называют «неосознанной предвзятостью». Однако неосознанная предвзятость – это конкретный когнитивный феномен, когда из-за сложившихся привычек восприятия мозг «упрощает себе работу». Такие упрощения и правда приводят иногда к невольным несправедливым поступкам, хотя их первопричина все равно в том, что мозговые связи сформировались после многих лет убеждения, что женщины менее важны. «Неосознанную предвзятость» очень выгодно использовать в качестве дымовой завесы, чтобы спрятать от обвинений всех, кто допускает дискриминацию – неосознанную или открытую. При этом ярлык «невольного предубеждения» помогает прикрыть тех, кто предубежден вполне сознательно, что дает им возможность упорствовать в своих предрассудках и заниматься дискриминацией.

В компаниях со значительным преобладанием мужчин – как правило, там, где они составляют свыше семидесяти процентов сотрудников, – приставания и дискриминация женщин встречаются чаще. Но в тех же организациях существует явная склонность плохо относиться и к сотрудникам мужского пола. Травля и самоуправство там привычное дело. В секторах, где доминируют мужчины, работодатели чаще превращаются во «всепоглощающие институты», жаждущие безграничной власти над умственным и эмоциональным состоянием сотрудников, заставляя их ставить работу на первое место, лишая права на личное время и обесценивая любую другую деятельность, включая семейную жизнь и сон. У мужчин в таких организациях значительно чаще встречаются проблемы со здоровьем, особенно болезни сердца. Именно здесь наблюдается явление, которое японцы называют «кароси» – люди буквально «зарабатываются насмерть»[26]26
  Marianne Egger de Campo, «Contemporary Greedy Institutions: An Essay on Lewis Coser’s Concept in the Era of the „Hive Mind”», Czech Sociological Review 49, no. 6 (2013): 969–986. Исходную концепцию «всепоглощающих институтов» придумал Льюис Козер. См. Lewis Coser, Greedy Institutions: Patterns of Undivided Commitment (New York: Free Press, 1974). См., в частности, M. G. Marmot, G. Rose, M. Shipley, and P. J. Hamilton, “Employment Grade and Coronary Heart Disease in British Civil Servants”,  Journal of Epidemiology and Community Health 32, no. 4 (1978): 244–249.


[Закрыть]. Токсичную среду в таких фирмах можно отчасти связать с групповой динамикой между мужчинами, которая, по мере усиления давления, склонна порождать агрессию и негативное отношение к женщинам.

Гендерный баланс делает рабочее место гостеприимнее и справедливее, одновременно сказываясь и на результатах труда. Исследования уже неоднократно подтверждали, что наиболее продуктивны те рабочие коллективы, в которых есть и женщины и мужчины: они производят более качественную продукцию, внедряют больше инноваций, приносят более высокую прибыль. Если в совете директоров женщин как минимум тридцать процентов, корпорация становится гораздо результативнее и доходнее, снижаются риски, повышается управляемость и подотчетность, управление персоналом становится упорядоченнее, растет прозрачность и экологическая устойчивость, руководство реже назначает себе вызывающие возмущение зарплаты и бонусы.

Разнообразие в руководстве корпораций полезно для государства и общества, так как прозрачность и меньшие риски поддерживают стабильность всей экономики. С ценностями, которые в корпоративное лидерство привносят женщины, можно связать многие социальные и экологические плюсы. Исследование, проведенное в 2012 году Калифорнийским университетом в Беркли, показывает, что компании с большим числом женщин в советах директоров склонны инвестировать в возобновляемые виды энергии, активно отслеживают и сокращают воздействие производства и упаковки на окружающую среду, внедряют программы по уменьшению выбросов углерода среди поставщиков, учитывают изменения климата в планировании и финансовых решениях, помогают клиентам управлять климатическими рисками, активно занимаются повышением энергоэффективности своей деятельности, а также смягчают и сводят к минимуму уменьшение биоразнообразия[27]27
  Kellie A. McElhaney and Sanaz Mobasseri, Women Create a Sustainable Future (San Francisco: University of California, Center for Responsible Business, Haas Business School, 2012), https://www.eticanews.it/wp-content/uploads/2012/ll/Report-Women_Create_Sustainable_Value.pdf.


[Закрыть].

Женская экономика тем самым подразумевает ту этику лидерства, которая способна гасить худшие порывы патриархальной системы. Женщины, на протяжении истории исключенные из мира высоких финансов и быстрого обогащения, похоже, реалистичнее мужчин оценивают риски. На них лежит обязанность воспитывать потомство, поэтому они смотрят дальше своих соотечественников мужского пола, готовы дольше ждать возврата инвестиций и менее терпимы к отложенному ущербу – в том числе окружающей среде. Вероятно, из-за традиционного внимания к дому и взаимоотношениям женщины более склонны инвестировать в свои сообщества, жертвовать на благотворительность и требовать социальной ответственности от тех, чьи продукты и акции они покупают.

В богатых странах подключение женской экономики повышает эффективность и результативность и снижает риски и отходы производства. В беднейших странах она может стать противовесом крайнему мужскому доминированию с его неустанным движением к катастрофе. Но больше всего она может дать странам, занимающим промежуточное положение, – «переходным экономикам» вроде Бразилии и Турции, которые находятся между сравнительно хорошими гендерными условиями богатых стран и отчаянным положением в зонах конфликтов. Эти государства располагают средними доходами и успешно работают над достижением стабильности и процветания, однако они же продолжают оставаться уязвимыми – не в последнюю очередь потому, что половина их населения из-за экономической дискриминации находится в глубоко неблагоприятных условиях. Предоставление женщинам экономических прав и возможностей в домохозяйствах может дать последним как средства к существованию, так и равный голос в семейных решениях, а также снять межличностный стресс и открыть возможности для всех членов семьи.

Женщины находятся в экономически невыгодных условиях во всех странах мира. Более того, они, как представляется, занимают неравную позицию в любой группе населения на нашей планете. Нет религии, народности, класса и расы, где женщины были бы столь же экономически независимы, как и мужчины. Именно из-за этого программа по вовлечению женщин в экономику принесет пользу всем сегментам мирового населения, в том числе самым неблагополучным его слоям.

За всю историю у нас еще не было настолько жизнеспособного плана победы над мучениями, достижения справедливости и мира. Еще не было случая, когда решение одной проблемы снимало бы так много других. То, чего мы можем достигнуть, стоит любых усилий: ради этого надо вложить все необходимые средства, изобрести все необходимые инструменты. Настало время, чтобы все – и женщины и мужчины – объединились в движение за предоставление женской экономике равных прав и возможностей.