Текст книги "Рискнуть – и победить!"

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Люк так и не разгадал непонятное поведение Анны. К тому же он решил, что все это его не касается. Его лишь раздражало, что после каждой встречи с другими женщинами он только все больше и больше желает Анну. Это было жестокое и упорное влечение. Все усилия справиться с ним ни к чему не приводили, и следующий круг свиданий Люк прошел словно в тумане. Наконец вечером в среду он еле дотащился до дома после хоккея.

Услышав, как открылась дверь черного хода, Анна обернулась, стоя у плиты, где она разогревала картофельный суп для позднего обеда. После того поцелуя она сторонилась Люка, но сейчас, едва взглянув на его лицо, белое и измученное, разом бросилась к нему.

– Люк, что случилось? Ты выглядишь просто ужасно!

– Вот спасибо!

Он пытался улыбнуться, но улыбка получилась больше похожей на гримасу.

– Что-то случилось на катке, ты покалечился?

– Да нет, – ответил он, рухнув в кресло. – Просто погано себя чувствую.

Анна приложила ладонь к его лбу.

– Люк, да у тебя температура! – воскликнула она. – Я вызову врача.

– Нет! – отрезал он, напомнив Анне о том, о чем она время от времени забывала: он – правитель целой страны. – Просто мне нужно отдохнуть. Пойду прилягу.

Он тяжело поднялся на ноги, оттолкнув кресло, и схватился за край стола, чтобы удержать равновесие.

– Хочешь, я принесу тебе суп? – крикнула Анна ему вслед.

Он только помотал головой.

Анна еще ни разу не видела, чтобы он отказывался от еды, а ее картофельный суп он особенно любил. Люк заболел! Анну охватила паника. Он же государственный деятель международного масштаба! Если с ним что-то случится… Нет, не случится, пока он находится в ее доме! Анна бросилась к телефону. Он запретил вызывать врача, но ничего не говорил о медсестре…

Через десять минут Анна впустила Шэннон с черного хода.

– Я никогда еще не видела его в таком состоянии, – встревоженно воскликнула она.

– Я никогда еще не видела тебя в таком состоянии, – отозвалась Шэннон, глядя на нее с любопытством. – Даже помогая своей подруге при родах, ты и то так не волновалась.

– Там все было нормально и естественно. Там была ты, и у Мэри все было в порядке. Я помогала ей делать глубокие вдохи, и это меня успокаивало.

– Так вот, сделай глубокий вдох и расскажи спокойно, что такое случилось с Люком. Никак не пойму, почему ты позвонила мне. Могу поспорить, что он, во всяком случае, не рожает.

Анна глубоко вздохнула, задержала дыхание на несколько секунд и медленно выдохнула. Стало немного легче.

– Он заболел. По-моему, у него температура, – объяснила она. – Он не позволил мне вызвать врача, но я подумала, наверное, ты сможешь мне сказать, нужно отправлять его в больницу или нет.

– Вряд ли от меня будет много толку, но посмотреть можно.

Анна отвела ее на второй этаж, в спальню Люка. Он одарил обеих женщин весьма недовольным взглядом.

– Я, наверное, лучше выйду, – пробормотала Анна, бочком выбираясь из комнаты.

Через несколько минут Шэннон снова позвала ее.

– Я как раз говорила Люку, что он, скорее всего, подхватил вирус, который давно уже бродит по городу, – сказала медсестра. – Ты, Анна, знаешь, что нужно делать в таких случаях. Побольше спать, побольше пить жидкости… все как обычно.

Шэннон обратилась к Люку:

– Оставляю вас в надежных руках. Анна, как никто, умеет ухаживать за больными.

И, уже выйдя за дверь, она сказала Анне:

– Не знаю, говорил тебе Люк или нет, – мы с ним больше не встречаемся.

– Не встречаетесь? Но почему? – растерялась Анна.

Шэннон грустно улыбнулась:

– Видно, не судьба. Я думаю, для каждой девушки на свете есть один-единственный мужчина. Я своего уже встретила.

И потеряла, мысленно закончила Анна, но промолчала, уважая право Шэннон хранить свою историю про себя.

Но Шэннон смотрела прямо на нее.

– После сегодняшнего я начинаю задумываться: может быть, то же можно сказать не только обо мне?

Немного позже Анна собрала поднос и отнесла его наверх. Сначала ей показалось, что Люк задремал, но, когда она вошла в комнату, он открыл глаза.

– Я просто принесла кое-что, что может тебе понадобиться ночью, – объяснила она. – Жаропонижающее на всякий случай, сок, вода, полотенце. Еще что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо. – Люк все еще чувствовал себя как в тумане, но ему было уже лучше. – Шэннон еще здесь?

– Нет, ушла. Оставила меня на посту.

– Она вышла из состязания.

– Да, она мне сказала.

– Ты была права, Анна, – снова заговорил он. Он сам чувствовал, что слишком разболтался, но продолжал говорить, чтобы подольше удержать Анну возле себя. Звук ее голоса действовал на него успокаивающе. – Я не смог тягаться с тем парнем из прошлого.

– Не принимай этого на свой счет.

– Нет. У всех у нас есть свои призраки.

Другая спросила бы – какой у него? Но Анна не такая, она промолчала. Как он любил ее за это! И ему захотелось рассказать ей все. Она сказала только:

– Да, наверное, у всех. – И встала с кресла.

– Не уходи, – попросил он.

– Не хочу тебе надоедать. Я больше ничем не могу тебе помочь.

– Останься, поговори со мной. Никто никогда не делал этого для меня.

Анна вздрогнула. Подумать только – при всем своем могуществе он так одинок!

– Даже в детстве, когда ты болел?

– Ну, у моей двери всегда дежурила медсестра, и отец заходил проведать меня, когда мог оторваться от государственных дел, но вот так посидеть со мной было некому.

– А мама?

– Тем более не мама! Дети были не по ее части. – Люк сказал это не намеренно, но получилось, что его слова прозвучали эхом ее собственных слов. – Ты не такая, – сказал он поспешно. – Ты же здесь.

Анна уже почти не слушала его. Она представляла себе одинокого маленького мальчика в огромном дворце, где полным-полно сокровищ, но совсем нет любви. Неудивительно, что он мечтает найти хорошую мать для своих детей! Каждому человеку нужна мать – не властная и подавляющая, а заботливая, дающая силы. Видимо, у Люка никогда не было ощущения прочного тыла в жизни.

Анна подошла к кровати. Люк заметил, что она села на самый краешек, чтобы не потревожить его. Она тихонько взяла его руку в свои.

– У тебя все получится, – твердо сказала она. – Ты найдешь женщину, которая будет любить тебя и твоих детей.

– Не знаю. Чем дальше, тем становится труднее. Они все одинаково хороши, невозможно выбрать.

Так чудесно было держать ее руку. Он подтянул ее ладонь к себе под щеку, чтобы она не могла отнять ее.

Его шершавая щетина оцарапала ей руку, и по всему ее телу побежали мурашки.

– Ты оцениваешь их по своему списку? Неужели больше ничто не помогает тебе различать их?

– Что, например?

Люку хотелось, чтобы она продолжала говорить. Ему необходимо было все время слышать ее голос.

– Например – твои собственные чувства. Они подскажут тебе, как сделать выбор.

– Не думаю, – ответил он с глубокой убежденностью в голосе.

– Откуда ты знаешь, ты ведь не даешь воли своим чувствам? Люк, ты просто не позволяешь себе влюбиться!

– Это мы уже проходили.

С его языка само собой слетело стандартное американское выражение, которое употребила Анна, говоря о своем замужестве. Видимо, болезнь ослабила бдительность Люка.

Анна страшно удивилась:

– Ты был влюблен? Когда?

– Давным-давно. Когда был еще слишком молод и глуп.

– А что произошло?

Люк хотел пожать плечами, но от этого движения у него опять закружилась голова. Он закрыл глаза.

– Она меня не любила.

– Она так и сказала?

– Нет, я сам узнал, совершенно случайно.

Это-то и есть самое смешное – он случайно услышал, как она разговаривала по телефону с подругой накануне того дня, когда они собирались объявить о своей помолвке. «Дети? – сказала женщина, которую он любил, и засмеялась. – Ах, Боже мой, нет, конечно! На что они мне?.. Милая моя, есть способы избежать этого, а Его Высочество ничего и знать не будет… Если не будет детей, я наследую престол…» Нежный голос Анны вернул его к действительности:

– Люк, что же случилось?

Он открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд на ее лице, полном сочувствия.

– Я забрал кольцо, – просто сказал он.

– Кольцо? Так вы были помолвлены?

– Объявить еще не успели. Все выяснилось за несколько часов до официальной помолвки.

Анна что-то чуть слышно пробормотала. Люк никогда еще не слышал, чтобы Анна ругалась, – неужели она сделала это сейчас?

– Теперь ты понимаешь, почему я не особенно стремлюсь к пылкой любви.

Он выпустил ее руку и снова закрыл глаза. Анна сидела и разглядывала его: как его ресницы ложатся на щеки, как отросшая за день щетина оттеняет по-мужски резкие очертания лица, как его дыхание постепенно успокаивается и становится ровнее. Убедившись, что он уснул, она провела рукой по его лбу и чуть слышно заговорила:

– Люк, не надо сдаваться. Нужно верить в любовь. Твое чувство к той женщине – это была неразделенная любовь. Это не значит, что она менее реальна или менее мучительна, но все-таки это не то же самое, что истинная любовь. Прислушайся еще раз к своему сердцу, доверься ему. А когда сердце скажет тебе, что ты нашел ту, которую любишь по-настоящему, – верь, что и она полюбит тебя. – Анна легонько поцеловала его в лоб. – Только так можно найти любовь.

Выходя из комнаты, Анна обернулась и увидела, что его веки едва заметно дрогнули. Она подождала немного и решила, что ей показалось. Она ушла, оставив Люка мирно спящим.

Анна сама не знала, что разбудило ее посреди ночи. Она села на постели, сердце ее отчаянно колотилось. В следующую секунду она вспомнила про Люка и вскочила, отбросив одеяло. Не накинув даже халата поверх ночной рубашки, она вбежала в его комнату.

Люк беспокойно метался на постели. В лунном свете она увидела, как он открыл глаза и посмотрел на нее. Она налила в стакан воды из графина и протянула ему.

– Хочешь пить? – спросила Анна.

Он взял у нее стакан и поставил на ночной столик, потом схватил ее за руку.

– Хочу женщину, – сказал он отчетливо и потянул ее к себе в постель.

Анна и не подумала испугаться. Во всем этом не было ничего сексуального. Просто он снова обратился к ней в трудную минуту, на этот раз – за утешением. И это было ей приятно. Если она ему нужна – она будет рядом.

Он привлек ее к себе, обхватил и сжал в объятиях, а она не сопротивлялась. Она удобно устроилась, прижавшись к нему спиной. Изгибы их тел идеально совпадали. Она так давно не была в постели с мужчиной… А Люк так уютно подгреб ее к себе. Может, он и болен, но в кольце его рук Анна чувствовала себя надежно защищенной. Защищенной от реального мира и реальной жизни, где она никогда не станет его женой и не будет каждый вечер засыпать в его объятиях. Он дышал глубоко и ровно и, не просыпаясь, засунул руку ей под рубашку. Рука была большая и теплая, она собственническим жестом легла на голый живот Анны. Окутанная теплом и уютом, Анна заснула.

Люк проснулся на рассвете. Еще в полусне он инстинктивно протянул руку, но ничего не нащупал. Он был в постели один.

Он знал, что ночью было по-другому. Его посетил добрый ангел. Люк еще чувствовал слабый аромат ее духов, видел отпечаток ее головы рядом с собой на подушке, обычно пустовавшей. Анна пришла к нему, она спала в его объятиях! За эту ночь его тесный мир невероятно расширился. Теперь его переполняло ощущение удовлетворения. Он сладко потянулся и вдруг заметил, что от движения голова у него не закружилась. Ангел исцелил его! Люк чувствовал себя значительно лучше. Вообще все было замечательно. Он опять уснул.

Через несколько часов Люк снова проснулся под благоухание гренков с корицей и голодное урчание в своем пустом желудке.

На подносе Анна оставила записку: «Подумала, может, ты проголодался». И, как всегда, она оказалась права. Люк сел на постели и проглотил гренки до последней крошки, запивая их горячим чаем и чувствуя, как с каждым глотком к нему возвращаются силы.

Он отставил поднос и рискнул спустить ноги с кровати. Подождал минутку, осторожно поднялся. Ноги лишь чуть-чуть дрожали – уже неплохо. Люк двинулся через коридор в ванную.

Приятно было принять душ, горячий и бодрящий. Люк долго стоял под струями воды, прислушиваясь к тому, как оживает его тело и просыпается интуиция. Внутренний голос высказался громко и ясно: «Ты нашел ее, Люк! Это ее ты искал так долго. Она – твоя судьба!»

Но когда он растирался полотенцем и одевался, в борьбу включился его рассудок: «Ты что, с ума сошел? Опыт показывает, что на твою интуицию полагаться не стоит. К тому же она сама сказала, что не может быть твоей женой. Пошевели мозгами, тупица, и найди себе другую».

Эта борьба продолжалась весь день, который Люк провел, сидя на одной из двух кушеточек у камина и делая вид, будто разбирает какие-то бумаги, с которыми не могут справиться его подчиненные. Он был в доме один. Анна ушла помогать на большом обеде в честь Дня Благодарения, который ежегодно устраивали в городской ратуше в пользу… ну, в пользу того, кому помощь в этом году нужнее, так ему объяснили.

Люк собирался в этот день пойти с Мерилин на семейный праздничный обед к ее родителям, но теперь он все отменил – якобы опасаясь, как бы двойняшки не подхватили от него заразу. На самом же деле ему просто не хотелось идти. После того, что произошло между ним и Анной, он был просто не в силах изображать интерес к другой женщине. Он знал только одно: назначенный срок неумолимо приближается. Чуть больше двух недель осталось до Пожарного бала – его судного дня.

Он надеялся, что работа отвлечет его, но среди бумаг ему попались отчеты о подготовке к свадебному торжеству. Организационная деятельность шла полным ходом – ведь срок уже был известен. На данный момент на Островах Созвездия все уже было готово – от каждого блюда в меню до обручальных колец, изготовленных лучшими мастерами его страны, которая славилась своими ювелирами. Все готово, не хватает только невесты.

Люк оттолкнул отчеты и потянулся за официальными документами, которые необходимо было утвердить. Но ему никак не удавалось сосредоточиться, и он отложил в сторону и эти бумаги. Нужно, в конце концов, что-то решать с Анной; логика подсказывала ему, что чем лучше он взвесит все «за» и «против», тем скорее найдет верный ответ.

Когда Анна вернулась домой, они устроили праздничный обед на двоих из остатков картофельного супа. За едой она рассказывала ему про обед в ратуше, и кто там был, и что они говорили. Пока она рассказывала, Люк старался не смотреть в глубину ее глаз, не допустить, чтобы его загипнотизировал звук ее голоса, ее чарующая улыбка. Рассудок прав. Она всем хороша, кроме одного, – а это перевешивает все остальное. Как бы ни было сильно его чувство, это еще одна ошибка.

После обеда Люк снова устроился у огня, а Анна присела напротив. Она захватила с собой вязанье и принялась за работу. Люк взялся за свои бумаги, но, несмотря на все усилия, не мог на них сосредоточиться. В конце концов он сдался и стал просто смотреть в огонь.

Анна поглядывала на него краешком глаза. Помнит ли он о том, как она спала рядом с ним этой ночью? Вряд ли, решила она. За обедом он держался как обычно. Правда, был еще молчаливее, чем всегда, но, может быть, он просто еще не совсем хорошо себя чувствует. Скорее всего, эта ночь останется для него смутным воспоминанием, размытым лихорадкой. Но для Анны это воспоминание не померкнет никогда. Она никогда не забудет, как хорошо ей было в его объятиях, но ни за что не скажет ему об этом ни слова, как и о том поцелуе. Она сохранит их, чтобы вспоминать, когда он уже будет женат и уедет далеко-далеко. Хоть это у нее останется.

Его голос внезапно отвлек ее от этих мыслей.

– Для кого свитер? – спросил он.

Анна увидела, что вязанье, забытое, лежит у нее на коленях.

– Это для одной девятилетней девочки. В приюте, в одном из соседних городов, устраивают такое мероприятие: ты как бы опекаешь одного из их воспитанников и даришь ему подарки на Рождество. Им больше неоткуда получать подарки. Вот я взяла себе Кирию.

– Ты с ней знакома?

– Нет, и мы никогда не встретимся. Я знаю только ее имя, возраст и размер. И еще из приюта прислали вот это.

Она достала из корзинки с вязаньем и протянула Люку сложенную записку.

Это был список пожеланий, написанный округлым детским почерком: «Куклу. Теплый свитер. Красивое платье. Футбольный мяч. Дневник».

Глаза Люка затуманились.

– Ты все это ей приготовила? – спросил он.

– Да, и еще кое-что. Хочешь посмотреть?

В углу столовой стояла большая квадратная корзина с крышкой, какие берут на пикники. Анна откинула крышку и стала бережно вынимать из корзины и раскладывать на столе свои подарки. Она рассказывала, где покупала каждую вещь, как выбирала.

– Такие куклы сейчас у девочек в большой моде.

Он знал, что у двойняшек есть куклы такого типа, но ведь им по шесть лет.

– Я не знал, что в девять лет девочки еще играют в куклы.

– Да, приятно это узнать, как-то освежает, правда? – Анна печально улыбнулась. – Хорошо бы, конечно, купить куклу вместе со всеми платьицами, но она и одна основательно подорвала мой бюджет.

– А это что? – Люк показал на разложенный на столе весьма обширный кукольный гардероб.

– Это я сама сшила. Надеюсь, ей понравится.

– Мне нравится.

Анна рассмеялась.

– Нет, правда. По-моему, это просто замечательно – то, что ты делаешь!

– Не надо меня переоценивать, Люк. Я это делаю и для себя тоже. Я так люблю Рождество, а раз уж у меня нет своих детей…

Ее голос сорвался, и это сгубило Люка. Неужели у нее в глазах тоска? Внутренний голос дал Люку хорошего пинка, чтобы привлечь его внимание, и привел великолепный, хотя и несколько рискованный довод: «Кто сказал, что такая женщина не может передумать насчет детей?»

Эта мысль мгновенно укоренилась в сознании Люка. Вот единственный путь, который сделает возможным брак с Анной.

И возможность эта очень и очень увлекательная – возможность, что Анна станет его невестой.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

После Дня Благодарения Анна всегда устраивала большую зимнюю распродажу, так что в пятницу она закрыла свой магазин уже поздно вечером. Люк был дома, чему Анна очень удивилась.

– Я думала, у тебя сегодня свидание, – сказала она.

– Я его отменил.

– Ты опять неважно себя чувствуешь?

Выглядел он хорошо и утром говорил, что снова в полной форме, но Анна не могла придумать никакой другой причины для отмены свидания.

– Я чувствую себя прекрасно, просто хотел остаться сегодня дома. Мне нужно поговорить с тобой.

Анна решила, что ему нужен ее совет. Ну что ж, она сделает все, что в ее силах.

После обеда они перешли в гостиную, где не было света, кроме огня в камине, который Люк разжег заранее. Они уселись у камина, друг против друга. Анна молча ждала. Он сказал, что ему нужно поговорить, – пусть начинает, когда будет готов.

Он спросил неожиданно:

– Как ты определяешь, что мужчина и женщина подходят друг другу?

Анна так растерялась, что не могла ответить. Если он задает такой вопрос, значит, уже выбрал одну из девушек. К этому Анна не была готова, и не только потому, что всего две ночи назад спала в его постели. Она строго приказала себе радоваться за него. Интересно, которая из них?.. Он ни словом, ни намеком не обмолвился.

– Я имею в виду это твое загадочное чутье, о котором говорит весь город, – сказал он так серьезно, что Анна невольно улыбнулась.

– Знаешь, на самом деле тут нет ничего загадочного, – созналась она. – Просто нужно немного чуткости. Истинную любовь всегда видно, стоит только присмотреться хорошенько.

Люк обдумал ее слова.

– Я хочу присмотреться, но не знаю, как за это взяться, – сказал он. – Какие признаки я должен увидеть?

Анна задумалась, покусывая губу.

– Да тут не то чтобы видишь, скорее ощущаешь. Вот как ощущаешь повышение температуры. Когда между двумя людьми идет тепло. – Анна нахмурилась. – Понимаешь, о чем я говорю?

Он подался вперед, подперев подбородок руками и напряженно глядя на нее, как будто пытался понять человека, говорящего на незнакомом языке, и в то же время опасался его обидеть.

– Не очень, – признался он наконец.

Анна стала смотреть в огонь, подыскивая другие слова. В камине стрельнула искра, и это подсказало ей идею.

– Любовь – как огонь, – сказала она. Люк смотрел на нее с сомнением.

– Нет, правда! Подожди, я попробую объяснить словами. Ты ведь, Люк, все знаешь о том, как разводят огонь. Сначала нужна искра, с нее все начинается, верно?

– Да, – протянул он, – но я как-то не…

– В любви такая искра – это влечение. Оно дает искры, даже когда огонь уже вовсю горит. Можно это назвать физической стороной отношений.

– Понимаю, – сказал он, бросив на нее такой взгляд, что ей сразу стало ясно: он понял. Большинство мужчин «понимают» физическую сторону. У них это получается само собой. Особенно у Люка, как подозревала Анна после того поцелуя. Она вдруг заметила, что жадно смотрит на его губы, и торопливо продолжила:

– Когда огонь займется, он уже горит ровно. В любви это то, что называют совместимостью.

– То, что я видел у Эрика и Жюли? И у Уита и Дрю?

– Да, можно так сказать. Это та сторона любви, которая заставляет людей стремиться жить вместе. Если она есть, значит, огонь горит хорошо и может обогреть целый дом. Все, кто окружают этих двух людей, – и особенно их дети, если они есть, – греются в лучах их прочного партнерства, их взаимной поддержки. Это, как я себе представляю, эмоциональная сторона любви.

Люк пересел к ней на кушетку.

– Анна, я понял, что…

– Я знаю, что совместимость с самого начала была в числе твоих требований, – перебила его Анна, боясь услышать, кого он выбрал. – Но я пока не закончила. В любви есть еще один компонент, самый важный. Но его труднее всего заметить и определить словами.

– Что же это такое?

– Это те моменты, когда огонь вспыхивает особенно ярко и горячо. Это – пламя страсти.

– Я не совсем улавливаю твою мысль. Разве страсть – это не искры?

– И да, и нет. Это тоже физическое, только гораздо глубже. Я считаю, что это – духовная сторона. Это самый неуловимый аспект любви. Многие довольствуются первыми двумя элементами и даже не замечают, что они что-то упустили. – Анна взяла руку Люка, серьезно глядя на него. – Я не хочу, чтобы это случилось с тобой, Люк. Истинная любовь – это сочетание всех трех элементов: то искры, то ровное тепло, то невероятная вспышка. Понимаешь теперь?

Кажется, он понял! Эту искру он с Анной чувствовал, и даже очень. Что такое физическое влечение, он хорошо знал. Тот их поцелуй так и сыпал искрами!

И совместимость тоже налицо. Их отношения давно уже превратились в дружеские, и более того. Он мог сказать ей все. Да взять хоть этот их разговор! Он легко уживался с ней в крохотном, кукольном домике. Они безошибочно угадывали настроение друг друга, чувствовали без слов, когда хочется близости, а когда человеку нужно побыть одному. Когда потянуться за поддержкой, когда – поддержать самому. С ним этого никогда не бывало раньше, но он был уверен, что это и есть совместимость.

Но когда она заговорила о страсти, вот тогда Люк совершенно точно понял, что она имеет в виду. Он сам испытал это две ночи тому назад – могучее ощущение правильности происходящего, с глубокой уверенностью в том, что твое чувство благословляют свыше, когда все инстинкты радостно кричат «Да!». Если те минуты, когда он держал ее в своих объятиях, не были одухотворенными, что же тогда духовно? То же чувство поднималось в нем и сейчас, когда он держал ее руку в своей.

А что, если чувства снова обманывают его? Ему кажется, что это любовь, но как проверить? Тут Люк вспомнил то, что Анна говорила ночью, когда думала, что он уже спит. «Прислушайся еще раз к своему сердцу, доверься ему. А когда сердце скажет тебе, что ты нашел ту, которую любишь по-настоящему, – верь, что и она полюбит тебя. Только так можно найти любовь».

– Анна, – неуверенно начал он. – Истинная любовь должна быть взаимной, так?

– Естественно! Иначе это не истинная любовь. Это просто человек пытается уговорить сам себя, что влюблен. – Анна слегка пожала его руку. – Так было с тобой – помнишь, ты рассказывал?..

Неужели то же происходит и сейчас?

– А как узнать это наверняка? – спросил он.

– Доверяй своим чувствам. Сердце не обманет тебя, только нужно прислушаться к нему.

– Давай проверим, правильно ли я понял. – Люк решил сначала прощупать почву. – Предположим, я уже знаю эту женщину.

Сердце Анны так и забилось в груди. Она напомнила себе, что должна помогать ему. Нужно сосредоточиться на его словах и не думать о том, что он сидит совсем близко и что ее рука лежит в его руке.

– Так вот, во-первых, позволь тебе сказать, что искр там хватает, – продолжал Люк. – Физическое влечение у нас взаимное… и немалое.

Анна не хотела думать о нем и другой женщине и потому стала думать о нем и о себе. О том, что с самого первого дня при виде его у нее подскакивала температура. О том, какие искры летели, когда они целовались. Несомненно, у них с Люком физического влечения хоть отбавляй!

А Люк продолжал:

– Кроме того, мы успели убедиться, что вполне совместимы. Мы много времени проводили вместе и знаем: нам легко друг с другом. Иногда у меня появляется такое странное чувство, как будто она знает мои мысли, а иногда мне кажется, что и я знаю, о чем она думает.

Анна вспомнила его пронизывающие взгляды. Что, если он и сейчас догадывается, о чем она думает?

– Мы все время были на равных, а ее дом – единственное место в мире, где я чувствую себя по-настоящему уютно. Это – совместимость? Тот эмоциональный элемент, о котором ты говорила?

Люк смотрел на нее не отрываясь. И вдруг ее словно ударило: Господи, да он говорит о ней! О них!

– Правда, Анна? – тихо спросил он.

Анна могла только молча кивнуть. Все еще не выпуская ее руки, он подвинулся ближе и обнял ее свободной рукой.

– Ты говоришь, что с третьим элементом сложнее. Это страсть, но в широком смысле. Нечто глубокое… духовное. – Он понизил голос до шепота: – Я понимаю, что ты имеешь в виду, потому что… мне кажется… я тоже это чувствую.

Он перевел дух.

– Но я не знаю, чувствует ли она то же самое. Ведь, если это не взаимно…

…тогда это не истинная любовь. Оба мысленно закончили фразу, потому что им не хотелось произносить ее вслух. Молчание разверзлось между ними, как бездонная пропасть. Когда оно стало невыносимым, Люк сказал:

– Я должен знать наверняка. Прости, но я могу придумать только один способ проверить это.

Очень медленно он приблизил свои губы к ее губам, коснулся их так нежно… Его поцелуй был почтительным, целомудренным. Но в нем таилась огромная сила. Он словно отомкнул какой-то источник чувств, которые так долго были заперты в ее сердце, а теперь вырвались на свободу и хлынули водопадом, заполняя все уголки души, пустовавшие уже давно – а может быть, всегда.

Ее губы были так мягки и податливы под его губами. Это было прекрасно, но ему было этого мало. Он должен знать, чувствует ли она то же, что и он. Не отрываясь от ее рта, он откинулся на кушетку, увлекая Анну за собой. Их тела соприкасались теперь от губ до кончиков ног, дополняя друг друга в поющей гармонии. Анна была сверху – значит, могла прервать поцелуй, как только пожелает.

Но она не захотела остановиться. Она с наслаждением чувствовала его, такого реального, настоящего – и принц, и мужчина, и мечта слились воедино. Его сила, его тепло словно проникали в ее тело. Это было значительнее, чем простая чувственность. Анна как будто оказалась в мощном силовом поле, но от этого только стала сильнее сама. Сейчас она была способна на все. Что же происходит? Это не поддавалось никакому описанию. Она знала только, что никогда в своей жизни не испытывала ничего подобного.

Она откликается на его поцелуй! И интуиция Люка снова окрепла и подала голос. Вначале Люк был слишком захвачен происходящим, чтобы прислушаться, но в конце концов этот голос пробился в его сознание.

«Она тоже!» – сказал внутренний голос. Что – она тоже? «Тоже чувствует это. Разве ты не видишь сам?»

Он видел, чувствовал, понимал это. Потрясенный своим открытием, Люк оторвался от ее губ и прошептал ей в самое ушко:

– Анна, думаю, я узнал то, что хотел.

Его чувственный голос щекотал ей ухо, мешая вникнуть в смысл слов. Что он там хотел узнать? Она не могла вспомнить, да и не хотела отвлекаться.

– Ты тоже чувствуешь это, правда?

Анна ощутила какое-то смутное беспокойство. Она рассказала ему, как можно узнать истинную любовь, и вот теперь он думает, что нашел ее. Но это невозможно!

Реальность снова обрушилась на нее, напоминая, что она с самого начала испытывала к нему лишь сочувствие, а искры – это просто чисто физическое желание. Да, они с ним необыкновенно совместимы, но этого еще недостаточно. А то, что она чувствовала только что, – это… Нет! Нельзя забывать, что пламя несет не только свет и тепло, но и разрушение. Она, Анна, должна погасить этот огонь, пока он не уничтожил их обоих. Ведь, если он будет думать, что она – его истинная любовь, он захочет, чтобы она стала его женой. А это невозможно.

Анна оттолкнулась и вскочила на ноги, боясь, что не выдержит и передумает.

– Нет, Люк! Это не то, что ты думаешь.

Люк тоже встал, озадаченно сдвинув брови.

– Ты сама сказала, что нужно не думать, а чувствовать.

– Да, только не надо чувствовать за меня. Люк, то, что происходит между нами… это неправильно. Я с самого начала сказала тебе, что я не та женщина, какая тебе нужна.

– Но ты так и не объяснила, почему.

После всего – имеет он право знать?! Если она не хочет детей, должна же быть какая-то причина! Если он будет знать эту причину, то хотя бы сможет попытаться переубедить ее.

– Ты хочешь знать, почему? – Ее голос зазвенел от волнения. – Ладно, я тебе скажу по буквам. Ты хочешь детей, а я их тебе не рожу! Точка. Конец дискуссии.

Анна круто повернулась и бросилась вон из комнаты. Люк остался стоять в полной растерянности. Он ничего не понимал, кроме одного: чувства снова обманули его. На этот раз ему было еще больнее.

* * *

Анна поднялась наверх, дрожа и изо всех сил стараясь сдержать слезы. Ну почему все так запуталось? Она хотела только помочь Люку найти то, чего у нее никогда не будет, – истинную любовь, семью и счастье. И вот что из этого вышло! Теперь, когда она наконец уговорила Люка прислушаться к своим чувствам, приходится убеждать его, что эти чувства ошибочны! Ужасно было причинять ему боль, но ничего больше ей не оставалось. Только так он сможет забыть всю эту историю и попытать счастья с другой, пока еще не поздно. Она по-прежнему будет помогать ему, чем сможет, хотя одна мысль о другой женщине, пусть даже самой-пресамой достойной, причиняла невыносимую боль.

Спать она, конечно, не могла. Ей было слышно, как Люк через некоторое время поднялся к себе, как он готовился ко сну, как лег в кровать. В его комнате давно уже все стихло, а Анна продолжала метаться и ворочаться с боку на бок, без конца мысленно перебирала бесполезные варианты женитьбы для Люка и глотала слезы.