Текст книги "Развеянные чары"

Узнав об этом, инспектор в сердцах даже топнул ногой:

– Как же это я позабыл о Святой тетушке?!

Он велел старой мамке пойти в Западный сад, просить Святую тетушку прислать немного святой воды и устроить моление о здравии больной. Старая мамка явилась в сад и передала старухе просьбу инспектора Яна. Но откуда, спрашивается, могла взяться у лисы святая вода? Уйдя в спальню, она украдкой помочилась в чашку и торжественно вручила ее старой мамке. Служанка благоговейно приняла чашку, словно то был яшмовый кубок с небесной росой, осторожно поставила ее в короб для еды и увезла с собой.

Будучи человеком доверчивым, Ян Чун и на сей раз не заподозрил ничего худого. Велев служанке приподнять голову больной, супруг собственноручно влил ей в рот «святой воды». И – о чудо! Ночью госпоже Ян полегчало, и она даже попросила поесть. Радости инспектора Яна не было конца, и он неустанно восхвалял Святую тетушку.

А все дело в том, что лисья моча во многих лечебниках значится как средство от жара и лихорадки, и сейчас, данная наобум, она оказалась как нельзя кстати.

На следующее утро инспектор Ян лично прибыл в Западный сад, трижды поблагодарил Святую тетушку и спросил ее, когда и каким образом устроить молебствие. Старуха рассказала ему все по порядку. Было условлено, что в третий день восьмого месяца Святая тетушка выйдет из затворничества, а на одиннадцатый день возглавит молебствие. В тот же день инспектор Ян письменно известил об этом начальника уезда.

Что касается госпожи Ян, то после принятия «святой воды» ее здоровье быстро пошло на поправку. Испытывая к Святой тетушке чувство благодарности за спасение, госпожа Ян сшила для нее из синего шелкового полотна даосскую шапку, подарила расшитый цветами пурпурный халат, зеленую парчовую юбку и пару даосских сандалий с загнутыми кверху носами и второго числа восьмого месяца послала старую мамку и двух девочек-служанок отнести подарки в Западный сад, велев при этом сказать старухе следующее:

– Госпожа премного благодарна Святой тетушке за свое спасение. Завтра при вашем выходе из затворничества она вряд ли еще сможет с вами повидаться и потому посылает вам новую одежду и будет счастлива, если вы примете подарок.

Служанки выполнили наказ госпожи, и, когда собрались возвращаться, старуха сказала им:

– Передайте госпоже, пусть бережет себя. Надеюсь, к одиннадцатому числу, когда начнется молебствие, она полностью выздоровеет и первая собственноручно воскурит благовония. Да ниспошлет ей Небо вечное счастье!

– Госпожа тогда будет счастлива, когда родит хотя бы одного сына, – отвечала на это старая мамка. – Пятерым сыновьям и дочерям дала она жизнь, но все в детстве умерли…

– Сколько лет вашей госпоже?

– Господину нынче исполняется сорок один, а госпожа на два года моложе, – отвечала мамка. – Стало быть, ей тридцать девять.

– Болезнь вашей госпожи такова, что ее последствия будут сказываться еще девять лет, – сказала Святая тетушка. – Но по истечении этого срока она обязательно родит сына.

Поболтав еще немного, служанки простились.

Третьего числа инспектор Ян лично прибыл в Западный сад, чтобы снять печать с ворот и отпереть замок. Он заранее послал людей прибрать трапезную для монахов и починить очаг. Затем он пригласил Святую тетушку в зал Будды и стал советоваться с ней, как и с какой утварью проводить молебствие. Кроме овощей и чая, обязанных быть всегда под рукой, заранее были привезены и все остальные припасы – рис, бобы, соль, соя, уксус.

Весть о предстоящем молебствии всколыхнула весь уезд Хуаинь. В народе только и разговоров было, что о предстоящем празднестве. Даже нищие, бродяги и уличные женщины, ни разу в жизни не вкусившие постного и не упомянувшие добрым словом Будду, сейчас наряжались монахами и монахинями и готовились в эти праздничные дни поесть и выпить на даровщинку.

И вот ранним утром одиннадцатого числа в сад стали стекаться люди. Вскоре с домашними музыкантами прибыл инспектор Ян.

Буддийская и даосская братия валила к саду толпами, прихватывая с собой по дороге зевак и мальчишек, которые хоть и не знали молитв, но тоже стремились принять участие в торжественном молебствии.

Наконец в келье трижды ударили в колокол. Музыканты стали дуть в свои флейты и свирели, в зале заструились ароматные курения. В новом одеянии, сопровождаемая толпой служанок, появилась Святая тетушка. Она воскурила благовония перед статуей Будды и совершила поклон. Вслед за нею поклонился и инспектор Ян. После этого Святая тетушка бесцеремонно заняла место на возвышении. Присутствующие по очереди подходили к ней и кланялись. Она же, как то и подобает человеку, возглавляющему буддийское молебствие и называемому в таких случаях «головой Будды», сидела прямо и неподвижно и принимала весь этот почет как должный.

Когда поклонение окончилось, Святая тетушка велела мужчинам сесть от нее слева, а женщинам – справа. Началась толчея, каждый стремился сесть рядом с понравившимся ему гостем.

Но вот Святая тетушка трижды стукнула жезлом по столу и, велев прекратить шум, первой начала читать молитву. Всякий раз, когда она упоминала имя Будды, присутствующие хором повторяли его за ней. Окончив молитву, старуха сказала:

– Я пришла сюда из Западной Сычуани, удостоилась чести быть принятой в этом доме и живу здесь уже больше года. Нынче я вышла из затворничества и попросила созвать этот собор, дабы помолиться, во-первых, о благе государства и о мире и покое для нашего народа и, во-вторых, о счастье и благополучии семьи хозяина дома. Я сейчас не буду читать сутр или проповедовать дхарму, а просто расскажу о происхождении будд и бодисатв. Знаете ли вы, каково происхождение бодисатвы Гуаньинь?

И старуха поведала собравшимся о горестях и страданиях бодисатвы, о том, как та удалилась от мира и как достигла совершенства. Рассказ ее был так трогателен, что простые люди не смогли удержаться от слез.

Окончив рассказ как раз перед полуденной трапезой, Святая тетушка удалилась в келью. Оставшиеся в трапезной монахи получили по большой чашке риса, по чашке овощей, по два ломтя соевого сыра, по два паровых хлебца и по связке в тридцать медяков на одежду.

Так закончился первый день. Назавтра повторилось то же.

С каждым новым днем людей все прибывало, а нужный человек так и не появлялся. И тогда Святая тетушка пустилась на хитрость: попросила инспектора Яна разослать людей по монастырям и скитам разузнать, нет ли в них высокодобродетельных монахов, в особенности владеющих искусством даосской магии, и если таковые обнаружатся, пригласить их на празднество и принять с особым почетом.

А теперь вернемся к повествованию о хэшане Яйцо. Он прожил в горной кумирне два месяца и, как только спала летняя жара, собрал свои пожитки и тронулся в путь по Юнсинской дороге. Днем хэшан просил подаяние, по ночам спал. В пути ему часто встречались люди, которые с восхищением рассказывали о великом молебствии в доме инспектора Яна в уезде Хуаинь.

«Вне всякого сомнения, это затея Святой тетушки!» – мелькнуло в голове молодого хэшана, и он заторопился в Хуаинь.

Добрался он туда на седьмой день празднества и сразу направился к Западному саду, в надежде быстрее увидеть Святую тетушку. Однако, поглядев на толчею у ворот сада и убедившись, что пробиться к Святой тетушке не удастся, он решил действовать иным путем. Хэшан направился к дому инспектора Яна, сел возле каменного льва у ворот и принялся молиться. Здесь его и заметил привратник Чжан Гун:

– У тебя что, почтенный, ушей нет? Неужто не слышал, где раздают подаяние?

– Пусть у меня нет ушей, зато у бодисатвы есть глаза, – отвечал Яйцо, показывая ему раскрытый веер. – Видишь, что здесь написано? Я пришел не за подаянием, а к Святой тетушке!

В это время из дома вышли две пожилые женщины в сопровождении служанок с коробами для снеди. Первой шла домоуправительница – старая мамка, за нею – наперсница госпожи Ян.

Указывая на женщин, привратник сказал:

– Хочешь повидать Святую тетушку – обращайся к ним.

Яйцо торопливо вскочил и поклонился женщинам:

– Почтенные женщины, прошу вас, отведите меня к Святой тетушке!

Старая мамка с удивлением вскинула брови:

– Кто вы и откуда? И зачем вам Святая тетушка?

– Я из монастыря Утренней зари, что в Сычжоу, – смиренно отвечал Яйцо. – В прошлом году я тяжко занемог, и мне привиделось, что исцелить меня может только Святая тетушка. Поэтому я и пришел сюда, да, видно, не вовремя. Милостыню мне предложили, а к Святой тетушке не пускают. Может, сюда мужчинам ход закрыт?

– Да нет, прежде к ней всех пускали, – сказала старая мамка. – Но потом стало приходить слишком много людей, и пускать перестали. Но уж одного, я думаю, провести можно.

– Пожалуй, – подтвердила наперсница госпожи Ян. – Госпожи сейчас там нет, так что все обойдется.

– Наша госпожа долго болела, а Святая тетушка ее вылечила, – рассказала старая мамка. – По этому поводу, собственно, и устроено нынешнее торжество. Правда, госпожа еще не совсем окрепла и не может сама воскурить благовония Будде. Вот и послала нас отнести яства Святой тетушке.

Разговорчивость женщин и их покладистость ободрили молодого хэшана.

– Мне приходилось слышать, – сказал он, – что Святая тетушка так грамотна, что даже растолковала вашему господину индийскую сутру. Это правда?

– Истинно правда! – подтвердила старая мамка. – Эту сутру не могли понять самые ученые монахи, а она растолковала ее слово в слово. За это наш господин ее и уважает.

За разговором не заметили, как подошли к воротам Западного сада. Здесь старая мамка остановилась и сказала:

– Подождите в трапезной. Я сейчас доложу Святой тетушке, а потом вас позову.

Сделав несколько шагов, она снова обернулась:

– Простите, не спросила вашего имени. Как докладывать?

– У меня нет имени. С детства все меня называют хэшаном Яйцо.

– Очень подходящее прозвище, голова-то у вас плешивая, – пошутила старая мамка.

Когда служанка вошла во внутренние покои, Святая тетушка как раз рассказывала историю о том, как Ло Бу спасал свою мать.

Старая мамка и наперсница госпожи Ян приветствовали Святую тетушку:

– Вы много дней тяжко трудитесь, и госпожа в благодарность посылает вам скромное угощение, просит отведать.

Старуха поблагодарила и предложила всем сесть. Служанки подали чай и фрукты. Между женщинами завязался разговор, и было упомянуто о том, что госпожа Ян мечтает иметь ребенка.

– Почтенная бодисатва, а у вас прежде были дети? – спросила наперсница госпожи Ян.

– Есть у меня сын, но он давно покинул дом и стал даосом, – отвечала Святая тетушка.

– Почему же он не пошел по вашему пути и не стал хэшаном? – заинтересовалась наперсница госпожи Ян.

– В мире нет двух истин, у всех трех нынешних учений – одно начало, – отвечала Святая тетушка. – Я сама проповедую как учение Будды, так и учение даосов.

– Почтенная бодисатва, – вмешалась в разговор старая мамка, – вы, верно, владеете искусством врачевания? Иначе как бы вы могли исцелять людей?

– Если вы о госпоже, – улыбнулась Святая тетушка, – так она исцелилась благодаря святой воде.

– А вы умеете являться во сне и спасать людей? – не унималась мамка.

– Нет, не умею.

– А я думала, умеете! Тут объявился один почтенный монах из Сычжоу, говорит, будто вы явились к нему во сне и исцелили и потому он пришел вас поблагодарить. Он ходит с бамбуковым веером, на котором написано: «Ищу Святую тетушку». И имя у него странное – Круглый хэшан.

– Вы все перепутали, – вмешалась наперсница госпожи Ян. – Он назвал себя не Круглым хэшаном, а Яйцом.

Как только Святая тетушка услышала слово «яйцо», вся ее лисья душа встрепенулась, и она взволнованно воскликнула:

– Этот монах в одной из прежних жизней был моим братом! Помнится, когда я захворала, он отрезал кусок своей плоти и приготовил целебный отвар, который меня и спас! А в нынешней жизни я исцелила его – отплатила, можно сказать, добром за добро. Где он? Приведите его ко мне.

Старая мамка почтительно поклонилась и вышла.

А теперь вернемся к молодому хэшану. Когда распорядитель празднества в Западном саду увидел, что молодой хэшан пришел со старой мамкой и наперсницей госпожи, он любезно принял его, накормил и подарил одежду. Яйцо хорошо подкрепился и, стоя у ворот, с нетерпением ждал, что будет дальше. Здесь его и застала старая мамка:

– Почтенный Яйцо, ваша сестра ждет вас…

– Какая сестра? – удивился молодой хэшан, решив, что произошла какая-то путаница. Однако спорить не стал, поправил на себе одежду и последовал за старой мамкой.

Когда они вошли в келью, Святая тетушка первой поднялась навстречу. Яйцо при виде ее торопливо положил узел с одеждой, бросил дубинку и отвесил земной поклон.

Святая тетушка подняла его, назвала братом и пригласила сесть на скамеечку возле старой мамки.

Вот как получилось, что встреча двух доселе незнакомых людей привела к далеко идущим последствиям.

Поистине:

 
Становится деревом в тысячу сюней
          даже слабый росток;
Волну высотою в тысячу чжанов
          вздымает и мелкий поток.
 

Если хотите знать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.

Глава двенадцатая

Старая лиса-оборотень растолковывает сокровенную Небесную книгу. Глядя на луну, помешанный даос испытывает страдания

 
Строить план, лелеять желанья —
          попусту душу травить:
Все людские поступки связала
          небесного промысла нить.
Ива, помимо забот и желаний,
          дарует густую тень,
Холишь цветы, а они не цветут,
          хоть трудишься целый день.
 

Надо сказать, утверждение Святой тетушки, будто хэшан Яйцо был ее братом в одной из прежних жизней, было не чем иным, как сплошной выдумкой. Однако старая мамка и наперсница госпожи приняли ее слова за чистую монету и, вернувшись домой, доложили обо всем господам. Супруги Ян нимало тому подивились, но тоже поверили.

Между тем, оказавшись в келье Святой тетушки, Яйцо не решился сразу пускаться в откровенный разговор – его смущало присутствие служанок. Он только спросил старуху:

– Где вы научились санскриту, что сумели так хорошо растолковать господину инспектору индийскую сутру?

В ответ старуха прихвастнула, что всем шестнадцати Небесным книгам ее обучил один необыкновенный человек. Что же касается индийской сутры, то ее создали последователи Будды, а привезена она из Индии – ведь прежде все великие питаки и истинные сутры создавались только на санскрите и на танском языке стали известны лишь благодаря переводам Сюань Цзана и Кумарадживы.

– Мне тоже посчастливилось встретить удивительного человека, – сказал Яйцо. – Он мне подарил двадцать четыре листа с редкостными письменами. Жаль только, понять их никто не может! Один лист при мне, – может, взглянете, Святая тетушка?

– Охотно взгляну, – согласилась старуха.

Яйцо вынул из узла лист и положил на стол. Увидев его, старуха едва не вскрикнула от удивления.

– Это тоже заморская рукопись, – проговорила она, стараясь казаться как можно более равнодушной. – Но я ее не понимаю.

При этом она многозначительно подмигнула молодому хэшану. Яйцо понял ее и поспешно скатал лист.

После ужина пришел смотритель сада с дворецким, который принес новенькие халат и безрукавку.

– Господин узнал, что бодисатва повстречала брата, и посылает для него этот скромный подарок. Завтра утром господин сам прибудет знакомиться, – сказал он, отдавая вещи Святой тетушке.

Старуха и Яйцо в один голос поблагодарили его.

Дворецкий приказал смотрителю сада хорошенько прибрать Западный флигель и устроить в нем молодого хэшана на ночлег.

«Однако старуха не зря мне подмигнула, – думал он, удобно устроившись в отведенной для него келье, – видно, не хотела говорить при служанках. Надо мне самому ночью пробраться к ней в келью».

С наступлением темноты, после третьего удара гонга, возвещавшего время отхода ко сну, Яйцо осторожно вышел из флигеля и пробрался к залу Будды. Внутри мерцал огонек, а перед залом прохаживалась Святая тетушка.

– Ты куда подевался, мудрый брат? – окликнула она молодого хэшана.

Удивленный Яйцо решил, что старуха и впрямь – человек необыкновенный, способный видеть во тьме, почтительно поклонился ей и отвечал:

– Я как раз ищу вас.

– Дай-ка мне посмотреть твои листы, – попросила старуха.

– Они со мной, – отозвался Яйцо.

– Да знаешь ли ты, что в этой книге заключены сокровенные тайны Небес! – воскликнула старуха. – Где ты ее достал?

Не став таиться, Яйцо подробно рассказал ей, как было дело.

Поведав в свою очередь о своей встрече с государыней У Цзэтянь, старуха почтительно сложила руки и произнесла:

– Хвала Небу, хвала Земле! Только сейчас я поняла смысл слов: «Повстречаешь Дань-яйцо – прозреешь!» Эту книгу, мудрый брат, никто, кроме тебя, не смог бы достать, и никто, кроме меня, не сможет понять! Друг без друга мы ничто, и, только держась сообща, мы сможем до глубины познать учение даосов!

Они вошли в зал Будды, Яйцо достал из своего узла листы с письменами и расстелил на полу, а старуха, поднеся их к светильнику, внимательно просмотрела.

– Это «Книга исполнения желаний», – сказала Святая тетушка. – В ней описаны семьдесят два способа превращения духов земных и тридцать шесть способов превращений духов небесных. Однако я не вижу второй части…

– С левой стены на моих листах не отпечаталось ни одного иероглифа, – развел руками Яйцо.

– Значит, такова судьба! – вздохнула старуха.

– А в чем разница между превращениями духов земных и духов небесных? – поинтересовался Яйцо.

– А в том, что Небо – начало светлое, а Земля – начало темное, – принялась объяснять Святая тетушка. – Владея земными духами, можно заставить земные существа принять любую форму и творить, что твоей душе угодно, лишь бы это не противоречило воле судьбы. Владеющему же духами небесными – сам Верховный владыка не указ!..

– Выходит, мы сможем повелевать только демонами да земными духами? – вздохнул Яйцо.

– Радуйся, что тебе выпало хотя бы такое счастье! – укоризненно сказала Святая тетушка.

– А все ли превращения записаны на моих листах? – спросил Яйцо.

– Увы, не все.

– Да-да, припоминаю, – кивнул Яйцо, – там в конце было еще несколько фраз, которые я не успел переписать.

– Хватит и того, что есть, – успокоила его старуха.

– А что означают крупные иероглифы в самом начале?

– Это не иероглифы, а символы для обозначения каждого из семидесяти двух способов, – пояснила Святая тетушка.

Познания старухи настолько привели в восторг молодого хэшана, что он опустился перед нею на колени и отвесил земной поклон:

– Не повстречай я вас, Святая тетушка, все мои труды пошли бы прахом и был бы я подобен человеку, держащему в руках яшму и не знающему, как ее обработать, заполучившему жемчужную раковину и не ведающему, как ее вскрыть! Нам надо сообща изучать эту книгу!

– Само собой разумеется, – сказала старуха, поднимая его с колен. – Изучить написанное не трудно, гораздо сложней применить познания на деле. Прежде всего нам нужно выбрать подходящее место, достаточно просторное и в то же время скрытое от глаз людских, – иначе тайну не сохранить. Кроме того, нельзя забывать, что наша учеба потребует уйму времени, а раз так, то, значит, и средств, которые придется где-то добывать. И последнее: мы должны быть единодушны, ибо если один сойдет с истинного пути, то и другой не добьется успеха!

От последних слов Яйцо растрогался и даже прослезился:

– Чтобы заполучить Небесную книгу, я затратил много труда и теперь наконец чувствую себя счастливым. Я искал вас не для того, чтобы с вашей помощью сделаться небожителем, а чтобы побыть на земле чародеем хоть один день. Теперь мне и умереть не страшно. Что касается единодушия, то я первый за него. Выбрать глухое и уединенное место несложно – в горах немало труднодоступных ущелий. Но вот где достать тысячу золотых, не будучи ни чиновником, ни грабителем? Ведь это равносильно тому, чтобы утолять голод, глядя на нарисованные лепешки, или утолять жажду, рисуя в воображении сливы.

– Это не твоя забота, – сказала старуха. – Недаром пословица гласит: «Один гость не может доставить хлопот сразу двум хозяевам». Как только я здесь закончу добрые деяния, инспектору Яну придется раскошелиться.

Яйцо почтительно сложил руки и, поклонившись, произнес:

– Во всем полагаюсь на вас, Святая тетушка!

Когда он выпрямился, старуха исчезла.

«Не сон ли это?» – мелькнуло у него в голове.

Он осторожно пробрался к дверям кельи старухи: там было тихо. Стал вспоминать свой разговор со Святой тетушкой, каждое слово, исполненное глубокого смысла. «Видно, Святая тетушка, как и я, мечтает овладеть искусством волшебства, для чего ей и понадобилась Небесная книга. А вызвала она меня к себе, чтобы успокоить мою душу. Да, она и вправду человек необыкновенный, и равняться с нею невозможно!»

Собрав листы Небесной книги, он спрятал их в узел, поставил на место светильник и ушел во флигель отдыхать.

Утром инспектор Ян прибыл в Западный сад и пригласил молодого хэшана к себе побеседовать. Расспросил его о происхождении и, оставшись доволен ответами, даже похвалил. Затем отправился в келью к Святой тетушке, чтобы поблагодарить старуху за труды, а заодно и выяснить, как быть дальше: ведь за семь дней празднества попотчевали и одарили уже около четырех тысяч монахов, хотя поначалу и предполагали, что их будет не меньше десяти тысяч.

– Празднество окончится, как только вы прикажете, – сказала старуха. – Все, что еще осталось нерозданным, разошлите по монастырям и считайте, что ваш обет выполнен. Завтра – счастливый день, и следует устроить угощение лишь для особо добродетельных.

– Прекрасно! – воскликнул инспектор Ян. – Я уже распорядился приготовить торжественную трапезу и молебствие в монастыре Гуаньинь. Ваш почтенный брат, несомненно, обладает высокими достоинствами, и мне хочется, чтобы он был там распорядителем.

– Я еще слишком молод для этого, – скромно возразил Яйцо. – Но если вы назначите распорядителем кого-нибудь другого, готов помочь.

– Простите! – вмешалась Святая тетушка. – Я хотела бы воздать добром за добро, которое я, бедная даоска, видела от моей наставницы Самантабхадры. Позвольте мне завтра пригласить ее на наш сбор, чтобы мы могли вместе помолиться о счастье господина и его супруги.

Когда инспектор Ян услышал о бодисатве, дарующей счастье, радость его не знала границ:

– Если мне, Ян Чуню, доведется узреть бодисатву, я буду счастлив всю жизнь!..

И он тут же послал сопровождающего его слугу в монастырь Гуаньинь с приказом устроить там завтра торжественное молебствие и пригласить самых достойных монахов.

Между тем Святая тетушка попросила прибрать для нее отдельную келью, чтобы она могла в ней достойно принять богиню.

На следующее утро инспектор Ян в парадной одежде прибыл в монастырь. Вместе с ним в паланкине прибыла госпожа Ян. Правда, она еще не совсем окрепла после болезни, но, узнав о нисшествии богини, не смогла усидеть дома.

После воскурения благовоний и поклонения Будде инспектор Ян приказал старой мамке проводить уставшую госпожу в келью, а сам стал с нетерпением прохаживаться по монастырю, дожидаясь явления богини.

Уже минуло две трапезы, уже монахи трижды воскурили благовония, а богиня все не являлась. Наконец ближе к вечеру инспектор Ян осмелился постучать в келью Святой тетушки – она была заперта.

Госпожа Ян, ссылаясь на сильную усталость, решила вернуться домой. Инспектор Ян приказал подать еще курительных свечей и благовоний и стал усердно отбивать поклоны перед статуей Будды и молить богиню явиться им. Глядя на господина, монахи старались не уступать ему в рвении. В конце третьей стражи инспектор отчаялся лицезреть богиню и приказал торжество заканчивать, а все бумаги с прошениями к богине сжечь.

Но едва монахи подожгли бумаги, как налетел вихрь, закружил их и поднял в воздух. Все присутствующие подняли головы и застыли в изумлении – на их глазах горящие бумаги вдруг обернулись пятицветным благовещим облаком, на котором, верхом на белом слоне, в роскошном одеянии, украшенном золотом и жемчугами, величественно восседала богиня. Не помня себя от страха, инспектор Ян безмолвно пал на колени и стал отбивать земные поклоны. За ним повалились Яйцо и другие монахи. Тем временем богиня безмолвно сошла со слона и скрылась за дверьми кельи Святой тетушки. Произошло это в девятнадцатый день восьмого месяца, когда луна была еще почти полной, и поэтому все видели чудо.

«Нынешнюю ночь богиня, конечно же, проведет в беседе со Святой тетушкой, – решил инспектор Ян, – и сейчас ей не до нас, простых людей. Да что там, только лицезреть благовещее облако – и то великое счастье!»

– Если бы не наш господин и не его благие дела – ввек бы нам не узреть подобного чуда, – говорили монахи. – Теперь счастья хватит на целых три жизни!

На следующее утро молодой хэшан явился на поклон к инспектору Яну. Тот его любезно принял, усадил и угостил чаем. Упомянув в разговоре о вчерашнем явлении богини, он сказал:

– По возвращении домой я рассказал обо всем своей строптивой половине, и она очень расстроилась, что не смогла своими глазами увидеть чудо.

– Сегодня утром Святая тетушка велела мне передать, что она очень хотела бы повидаться с госпожой, – сказал Яйцо.

– Я и сам хотел бы повидать Святую тетушку и порасспросить ее о ночной встрече с бодисатвой, – обрадовался инспектор Ян. – Но раз так, ничего не поделаешь: пусть едет одна. А вы уж до ее возвращения останьтесь у меня, не побрезгуйте моим скромным угощением. Прошу вас пройти в Восточный флигель. Отдохните там немного, а я скоро приду и составлю вам компанию.

Инспектор встал и удалился во внутренние покои, чтобы сообщить жене о пожелании Святой тетушки. Обрадованная госпожа Ян быстро собралась и, сев в паланкин, отправилась в Западный сад.

Зато Яйцо, оставшись в гостях у инспектора, был крайне недоволен угощением: ему, никогда не соблюдавшему запрета на вино и скоромное, предложили одно постное. Но ничего не поделаешь, приходилось притворяться праведником…

А тем временем госпожа Ян, прибыв в Западный сад, прошла прямо в келью Святой тетушки. Встреча не видевшихся уже более двух месяцев женщин была особенно радостной.

Во время завязавшегося оживленного разговора госпожа Ян, как бы между прочим, заметила:

– Прошлой ночью вы, Святая тетушка, удостоились общения с богиней, а вот я, к моей великой печали, так и не увидела ее.

– А мне моя наставница Самантабхадра говорила, что вы уже однажды встречались.

– Верно! – согласилась госпожа Ян. – Это было в пятом месяце прошлого года, еще до встречи с вами.

– Наставница также сказала, что ваш супруг – Золотой отрок, а вы – Яшмовая дева, – продолжала Святая тетушка. – А ниспосланы вы в мир людей в наказание за то, что во время проповеди Будды в шутку пошлепывали друг друга! В нынешней жизни вам даровано счастье лишь благодаря вашему происхождению, но, чтобы снова возвыситься, вы должны своими добрыми деяниями искупить вину. Я мечтаю в честь богини Самантабхадры возвести в здешних местах алтарь, отлить золотую статую для поклонения и, поселившись близ нее, читать сутры. Помогите мне в этом, и Небо дарует вам великое счастье!

– Ваши прекрасные намерения глубоко растрогали меня, – сказала госпожа Ян. – В нашем восточном поместье есть пустующий участок примерно в пятьдесят му. Прежде на нем стоял буддийский монастырь, но вот уже много лет, как он пришел в упадок. Боюсь, однако, отстраивать его заново да еще отливать золотую статую нам будет не под силу.

– С вас и медяка не потребуется! – воскликнула Святая тетушка. – Мой сын Цзо Чу прекрасно владеет даосским искусством и, как говорится, умеет превращать белое в желтое. Дайте нам на время немного денег, а когда сын сотворит достаточно золота, мы сторицей вернем долг. Я советовалась об этом со своей наставницей, и она мой план одобрила. Главное, хранить это дело в строжайшей тайне, ибо, если тайна выйдет наружу, может произойти несчастье.

– Позвольте мне, Святая тетушка, сначала посоветоваться с мужем, – попросила госпожа Ян.

Как только жена передала инспектору просьбу старухи, господин Ян сразу же согласился и сам отправился в Западный сад, чтобы разузнать у Святой тетушки, что ей потребуется для выполнения своего плана.

– Прежде всего нам понадобится чистый домик в тихом уединенном месте, скрытом от посторонних глаз, – отвечала старуха. – Только тогда мы сможем спокойно предаваться своим занятиям.

– Могу предложить мое восточное поместье, – сказал инспектор Ян. – В нем хватит места для всех монахов даосского монастыря. Это поместье в танские времена принадлежало Го Лин-гуну, и до сих пор там еще сохранилось несколько старых кипарисов и дом из тридцати четырех комнат. Вы можете выбрать те, что понравятся вам, и жить себе спокойно. Слуги будут находиться за пределами усадьбы, и я прикажу им к вам никого не пускать.

– Вот и хорошо. Как только придет мой сын Цзо Чу, мы вместе выберем комнаты, – согласилась старуха.

– Как далеко отсюда находится ваш сын? – спросил инспектор Ян. – Я немедленно пошлю за ним людей.

– Мой сын живет в горах Ворота мечей, это очень далеко отсюда, – отвечала старуха. – К тому же он хромой, и ему трудно ходить. Все дело в том, что основной доход храм князя Гуаня получает благодаря искусству моего сына, и если тамошние даосы прослышат, что вы прислали за ним, ни за что его не отпустят. Уж лучше я сама напишу ему несколько слов и объясню, как без помех выбраться из монастыря.

– В таком случае прошу вас поторопиться с письмом, чтобы утром можно было отправить человека в дорогу, – обрадовался инспектор Ян. – И не беспокойтесь: я дам денег на повозку, и вашему сыну не придется утруждать себя ходьбой.

На этом они расстались. Святая тетушка быстро набросала письмо, запечатала его и велела Яйцу отнести инспектору Яну. Тот вызвал своего доверенного посланца Ян Сина, дал ему необходимые указания и вручил письмо и двадцать лянов серебра на дорожные расходы. Отправиться в путь Ян Син должен был на следующее утро. Но когда он вернулся домой и жена его увидела кошель с серебром, она стала просить, чтобы он купил себе новую рубашку, а ей – украшения из перьев. Не в силах от нее отвязаться, Ян Син дал ей кусок серебра весом в пять-шесть лянов, а сам сходил в ломбард и выкупил заложенное одеяло и носильные вещи. Утром соседи, прослышав, что он отправляется в дальний путь и получил много денег на дорогу, чуть ли не толпой повалили к нему: одни требовали долг, другие просили взаймы. После раздачи долгов, на которые ушло еще несколько лянов, Ян Сину пришлось окончательно расстаться с мыслью выручить кое-что из этих денег на постройку, и нам остается его только пожалеть…

А теперь оставим Ян Сина и вспомним нашего даоса Цзя, который, расставшись с Мэйэр, не находил себе места и денно и нощно мечтал о встрече с юной красавицей. Каждый вечер он спрашивал Хромого, когда же наконец вернется его сестрица.