Текст книги "Сэндсторм"

– Опишите его.

– Рост пять футов десять дюймов, вес сто шестьдесят фунтов. Обычное лицо. Кудрявые черные волосы, карие глаза, нос крючком.

– Шрамы?

– Я не видел ни одного.

– Что еще?

– Волосы чуть длинноваты, пробор с левой стороны. Носит платиновые часы с черным циферблатом и римскими цифрами, на мизинце левой руки кольцо с бриллиантом. Уши малые, прилегают к черепу, мочки отсутствуют.

– Цвет кожи?

– Матовый. Глаза карие. Кустистые брови. Нос большой, загибается книзу. Сразу замечаешь именно его. Широкие ноздри – так сказать, символ, выражение характера.

– Какого же, по-вашему?..

– Приобретательского. Он хищник по натуре.

– Сколько раз вы с ним встречались?

– Один.

– Кто предложил встретиться, вы или он?

– Я, – Дауни явно запутался. – Куда вы клоните, Ричард?

– Из заслуживающих доверия источников мне недавно стало известно, что к ливийскому посольству в Стамбуле приписан некий полковник Бутрос Мурад, сотрудник разведки. Он пробыл там шесть месяцев и со времени своего прибытия города не покидал. А вы говорите, что встречались с ним в Каире три дня назад.

– Турция на том берегу моря. До нее можно лететь меньше часа.

Фостер достал из верхнего ящика стола пухлый конверт с надписью «Совершенно секретно», раскрыл и предъявил Дауни цветную фотографию размером восемь на десять.

– Красавчик да и только. Кто это?

– Догадайтесь.

На фотографии был изображен полковник Мурад в офицерской фуражке и кителе цвета хаки. Кокарда и две серебристых нашивки на погонах поблескивали в свете лампы. Мураду было под шестьдесят. Толстый, лысоватый, в очках, он имел вздернутый нос и большие, почти как у слона, уши. От левой глазницы к углу рта тянулся довольно глубокий шрам.

– Боб Хоуп?[7]7
  Боб Хоуп – известный американский актер-комик.


[Закрыть]

– Вы остроумны, Джек, но не настолько, чтобы мне стало смешно. – Фостер убрал фотографию в конверт и сунул тот обратно в ящик. – Похоже, вас обвели вокруг пальца.

– Может быть, – пробормотал Дауни. – Но, с другой стороны, так ли уж надежен ваш источник? – Он выдохнул дым в направлении кондиционера. – Я разберусь, ладно?

– Разберитесь, пожалуйста, – проговорил Фостер язвительным тоном, почесал затылок, потом посмотрел на свои ноги. – Чарли Макфи должен быть у меня в кабинете в пятницу.

– Я постараюсь.

– Будьте настолько любезны.

Дауни поднялся. Пепел с его сигареты упал на ковер. Он двинулся к двери.

– В пятницу! Если Макфи не появится, считайте, с вами все кончено, – крикнул ему вслед Фостер. – Вас спишут в расход – вы лишитесь пенсии!

Дауни захлопнул дверь. По-видимому, угроза подействовала.

Фостер выждал около минуты, затем переговорил по селектору с Дороти, объяснил секретарше, что нужно сделать, после чего отправился в ванну, плеснул в лицо холодной водой, почистил зубы, причесал редеющие волосы и почувствовал, что не помешает выпить.

Ричард Фостер принадлежал к числу тех людей, которые во всем следуют заведенному порядку, однако этим утром он позволил себе заглянуть на полчасика в ресторан «Шеперд», где уселся за столик и, попивая виски, погрузился в наблюдения за окружающими. Когда он вернулся в посольство, на столе лежала помеченная красным ярлыком папка – фотокопия оригинала, который хранился в Лэнгли. На обложке значилось «1967», что означало год, когда Дауни начал работать на контору. Фостер поудобнее уселся в кресле и раскрыл папку.

Судя по облику Дауни на фотографиях, те были сделаны лет двадцать назад. Несмотря на профессиональные навыки, Фостеру было довольно трудно уловить что-либо общее в наружности Джека Дауни, которого он знал, и того человека, что глядел на него со снимков. Лицо казалось тем же самым и все-таки другим. Или, подумалось вдруг Фостеру – это было нечто вроде озарения, – лицо не изменилось; изменился тот человек, которому оно принадлежало. Он перелистал первые страницы. Детство в Бостоне. Мамочка с папочкой.

Талантливый младший брат, который мечтал играть левого крайнего в составе «Бостон брюинз», а в итоге оказался на всю оставшуюся жизнь прикованным к инвалидной коляске.

Колледж. Подружка. Женитьба. Беременность. Развод. Пара лет в компании «Ай-би-эм». Проблемы с алиментами. Приход в ЦРУ. Первые два года Дауни работал в Вашингтоне.

Неплохое местечко, всегда можно рассчитывать на повышение. В июле 1969-го его отправили в Ливию. В досье не сообщалось, за какие грехи и кто конкретно распорядился об этом. Но два месяца спустя, 1 сентября, Каддафи организовал заговор, в результате которого свергнутый король Идрис аль-Санусси очутился на побережье Турции, где отныне мог управлять разве что самим собой. Разумеется, контора предпочитала не афишировать свою деятельность, однако было известно, что она частично финансировала заговор. Вполне возможно, Дауни принимал в этом деле активное участие.

Папка была толщиной с запястье Фостера. Он связался с Дороти и велел той не беспокоить его до конца дня. В семь часов вечера, будучи на грани изнеможения, он натолкнулся на единственное упоминание об Эдварде Форсайте, отце Дженнифер. В годы, последовавшие за приходом к власти в Ливии Каддафи, Дауни путешествовал по свету, раздувая пожары или, в зависимости от обстоятельств, способствуя их тушению. В 1972 году он на короткий срок возвратился в Ливию. Причины его возвращения представлялись маловразумительными. Согласно отчету, написанному зелеными чернилами – причем размашистый почерк больше подходил какому-нибудь механику по ремонту аттракционов, нежели сотруднику ЦРУ, – Эдвард Форсайт, английский инженер, пробыл в Ливии полтора года, а затем, через три дня после прибытия Дауни, исчез без следа в пустыне недалеко от города Сабха. Жарким летним вечером вышел прогуляться после ужина – и сгинул. Поисковые партии и вертолеты прочесали местность в радиусе сотни миль, но не обнаружили никаких следов.

Неужели Джек Дауни может оживлять мертвецов? Фостер мрачно усмехнулся. Ну и компанию он себе подобрал: Чарли Макфи, англичанка Дженнифер Форсайт, полковник Бутрос Мурад и двое наемников, Свитс и Мартин. И каким, скажите на милость, боком замешан во всем этом шеф каирского бюро ЦРУ Ричард Фостер? Вздохнув, Фостер потер лоб, в который словно колотили изнутри увесистой кувалдой. Похоже, начинается мигрень. Впрочем, он подозревал, что головная боль, учитывая, как разворачиваются события, доставит ему меньше всего неприятностей. И был абсолютно прав.

Глава 26
Египетская пустыня

Свитс запер дверь металлического домика. Оконные проемы были заделаны фанерой, трещины в стенах заткнуты тряпьем. Внутри домика царил непроглядный мрак, воздух был теплым и густым, как суп.

– Готовы? – Голос Мунго отразился от стен и сводчатого потолка, запрыгал по комнате. Дженнифер показалось, что звук идет сразу со всех сторон. Она кивнула, потом сообразила, что Мартин ее не видит, и сказала:

– Да.

– Чарли?

– Готов. – Дженнифер почудилось, что в голосе Чарли появились новые нотки: сила, бодрость, уверенность в себе.

Шел десятый день их пребывания в пустыне. Ежедневные марш-броски закалили Чарли, придали ему мужества. Он загорел до черноты, из глаз начисто исчезло прежнее затравленное выражение.

– Поехали! – крикнул Мунго.

Дженнифер сидела, скрестив ноги, на видавшем виды армейском одеяле, которое расстелила на цементном полу домика. Она подалась вперед, слепо шаря руками в темноте.

Палец левой руки задел металлический предмет – магазин автомата. Дженнифер положила магазин так, чтобы ощущать его бедром, которое облегала голубая джинсовая ткань, и услышала слева от себя лязг металла: судя по всему, Чарли тоже не терял времени даром. У них было шестьдесят секунд на то, чтобы собрать разобранные Свитсом «штайры» и зарядить магазины. По истечении срока Мунго должен был включить освещение в дальнем конце помещения, где находились две мишени. Свет будет гореть всего лишь пять секунд, а затем погаснет. Дабы придать состязанию дополнительный интерес, Мунго и Хьюби решили, что тот из новобранцев, кто проиграет, понесет во время очередного марш-броска рюкзак с лишними двадцатью фунтами груза. Дженнифер шарила в темноте и мысленно отсчитывала секунды. Внутри домика было жарко и душно, ладони взмокли от пота. Она вытерла руки о джинсы, установила на место затвор, щелкнула задней крышкой. Порядок, теперь патроны. Где же они?

Осталось двадцать секунд. Дженнифер нащупала коробку с патронами, открыла, ухватила пригоршню холодных и тяжелых пуль, принялась заряжать магазин тем способом, которому научил ее Мунго, и вдруг над мишенями вспыхнула лампа. Женщина вставила в автомат полупустой магазин, сняла оружие с предохранителя, уперла в плечо приклад, изготовилась к стрельбе и нажала на курок. Из дула вырвалось ослепительно яркое оранжевое пламя. Дженнифер постаралась справиться с отдачей…

– Время! – крикнул Мунго.

Лампа над мишенями в виде человеческих фигур погасла, однако Дженнифер продолжала стрелять, пока не кончились патроны. На мгновение наступила тишина, затем Дженнифер услышала, как ругается вполголоса Чарли, и сообразила, что тот не сделал ни единого выстрела.

– Опустить оружие! – скомандовал Мунго. – Поставить на предохранитель.

Послышался щелчок – это Чарли передвинул затвор.

– Опусти автомат! – рявкнул Мунго.

Чарли, похоже, заупрямился; впрочем, многодневное пребывание в пустыне мало-помалу сказывалось на всех четверых: от каждого из них можно было в любую минуту ожидать какого-нибудь фортеля. Чарли вскочил и надавил на спусковой крючок. Магазин «штайра» мгновенно опустел, а в металлической крышке домика появились тридцать два маленьких, идеально круглых отверстия. Чарли словно купался в свете солнечных лучей, которые проникали внутрь сквозь эти дырки; по-видимому, он вспоминал свои выступления на сцене ночного клуба. В воздухе витал едкий запах пороха.

Свитс включил освещение, в сиянии которого солнечный свет тут же померк, и распахнул дверь. Дженнифер закашлялась.

Она внезапно очутилась в дыму, который потянулся к раскрытой двери. Женщина поглядела на потолок. Отверстия в том располагались чрезвычайно близко друг к другу.

– Слава Богу, что нет дождя, – сказал Мунго. – Сдается мне, у нас не наберется столько тазов, чтобы подставить их под все дырки. – Он ткнул пальцем в Дженнифер. – Пошли посмотрим, сколько врагов ты перестреляла.

Они направились к мишеням, которые отличались от своих близнецов по всему свету разве что тем, что были облачены в форму египетской армии. Изготовленные из плотного серого картона, эти мишени изображали солдат с автоматами, причем на груди каждого воина имелись нарисованные белым круги, которые обозначали смертельные, серьезные и легкие ранения. Дженнифер присела на корточки. В мишень попало восемь пуль, причем все легли в «яблочко», то есть за любое попадание можно было смело начислять десять очков; остальные патроны также угодили в цель, но не совсем удачно – вереница отверстий тянулась по диагонали от живота солдата к правой половине груди. Дженнифер принялась подсчитывать очки. В общей сложности пятнадцать попаданий, одиннадцать – смертельные раны.

– Полный магазин? – спросил Мунго.

– Увы, – Дженнифер покачала головой. – Я не успела зарядить его до конца.

– Плохо, – произнес Мунго. – Надо было постараться. – Дженнифер кивнула. Это была отнюдь не первая тренировка, и от раза к разу усталость ощущалась все сильнее.

Дженнифер надоело отшивать Свитса, надоело жариться под палящим солнцем; она много размышляла и в конце концов пришла к выводу, что в намерения Дауни входит прежде всего сбить из них четверых крепкую команду, для чего он, собственно, и организовал это турне в пустыню. Мунго похлопал Дженнифер по плечу:

– Поделись мыслями. Заплачу.

– Прогадаешь.

– Время почти час, – Мартин улыбнулся. – Почему бы нам не плюнуть на всякие тренировки и не перекусить?

У них вошло в привычку завтракать, обедать и ужинать в ангаре – огромном помещении размерами с половину городского квартала, из-за чего в нем было прохладнее, чем где бы то ни было. Запас свежих продуктов иссяк уже в первые дни пребывания на базе. Всю прошлую неделю они питались консервами и обезвоженной пищей. Дауни запретил употреблять спиртное, однако Свитс все же выклянчил у него четыре десятка банок пива, пообещав, что ежедневный рацион составит банку на человека. За прошедшее время они выпили по восемь банок на брата. Свитс открыл очередную банку: из той выплеснулась пена – поползла по руке Хьюби, закапала на цементный, в маслянистых разводах пол. Свитс предложил пиво Дженнифер. Та отрицательно помахала рукой.

– Брезгуешь брать у чернокожего?

– Пей сам, – проговорила Дженнифер. – Или, чтобы повеселить народ, вылей на пол.

Чарли засмеялся.

– Ишь ты, какой смешливый. – Свитс выпил пиво и швырнул пустой банкой в Чарли; попав тому в грудь, банка упала на пол и глухо звякнула. Свитс, пританцовывая, двинулся к Чарли.

– Эй, – произнес Мунго, – не горячись.

– Да я его в порошок сотру, – прошипел Свитс, стискивая кулаки.

– По лицу не бей. – К удивлению Дженнифер, которая ожидала, что Мунго остановит Свитса, Мартин лишь пожал плечами, как будто полагал, что вмешиваться бесполезно. – Если ты поставишь ему синяк, Джек пристрелит тебя, как бешеного пса.

Свитс с ухмылкой, собираясь, как видно, что-то сказать, повернулся к Дженнифер. Чарли не преминул воспользоваться моментом – ударил Свитса правой в скулу. Хьюби пошатнулся, задел мыском башмака пустую банку из-под пива, которая запрыгала по полу, и рухнул на колени.

– То-то, – заметил Мунго.

Кулак Чарли, скользнув по скуле Свитса, оцарапал тому кожу чуть повыше уха. С коротко стриженных волос Хьюби закапала кровь. Он уставился на алые капельки на полу, затем потряс головой, отчего кровавые брызги разлетелись во все стороны, и медленно поднялся. Чарли попятился к стоявшему в ангаре лендроверу. Свитс приближался. Чарли споткнулся, потерял равновесие, чуть было не упал. Он отчаянно замахал руками. Свитс ринулся вперед, нырнул влево, однако Чарли сумел-таки нанести удар, в который вложил всю силу.

Его кулак врезался в переносицу Хьюби; голова Свитса отдернулась назад, он фыркнул – не то от удивления, не то от боли. Чарли снова взмахнул правой рукой, надеясь, видимо, закончить драку, но Свитс уловил это движение и успел увернуться, в результате чего Чарли лишь слегка задел челюсть противника костяшками пальцев. Свитсу требовалась передышка. Он отступил на пару шагов, вытер рот тыльной стороной ладони, холодно посмотрел на Чарли – и вновь шагнул вперед. Чарли выжидал. Когда расстояние показалось ему подходящим, он повторил удар правой, к чему Свитс был готов, а затем добавил левой, что застало Хьюби врасплох: удар пришелся по ребрам и был настолько сильным, что Свитс даже моргнул. Чарли подался назад. Разъяренный Свитс, отбросив всякую осторожность, устремился в атаку – и налетел левой бровью на кулак, после чего схлопотал удар в челюсть. Он явно был оглушен, но продолжал наступать.

Тогда Чарли ударил в третий раз, прямо по окровавленным губам. Свитс крякнул, взмахнул правой и наградил Чарли тычком в грудь, чуть выше сердца. Руки Чарли опустились.

Свист нанес еще один удар, в то же самое место. Чарли упал на колени, кулак Свитса просвистел у него над головой. Хьюби выругался сквозь зубы. Чарли медленно повалился навзничь. Свитс встал над ним и ухмыльнулся, оскалив розовые от крови зубы.

– Ну как, доволен?

Чарли промолчал. Он лежал, не шевелясь; голова шла кругом, дыхание пресеклось, правый бок онемел, сердце словно остановилось, артерии как будто разорвались, залив кровью внутренности. Однако Чарли Макфи не собирался сдаваться. Десять дней в пустыне – постоянные марш-броски, рюкзак весом сорок фунтов за плечами – сослужили ему хорошую службу. Он бросил курить и пить, вследствие чего все легче выдерживал пробежки с полной выкладкой, которые устраивал Свитс, так что тому теперь приходилось прилагать известные усилия, чтобы не пропустить новобранца вперед себя. Чарли загорел до черноты, избавился от лишнего веса и находился сейчас в прекрасной форме, а потому ему претила самая мысль о сдаче. Лежа на цементном полу, он терпеливо ожидал, пока вернутся силы.

Свитс отвернулся от Чарли и посмотрел взглядом собственника на Дженнифер. Чарли сосредоточился на стуке собственного сердца, убедился, что с тем все в порядке, и поднялся с пола. Судя по выражению лица Хьюби, тот скорее удивился, нежели пришел в ярость; однако удивление не помешало ему шагнуть вперед и схватить Чарли за рубашку.

Должно быть, он рассчитывал увидеть в глазах противника страх, но просчитался. Носок башмака Чарли врезался в колено Свитса. Нога того подломилась, он замахал руками, чтобы обрести равновесие, и тут Чарли ударил снова. Свитс зарычал. Чарли переместился так, чтобы оказаться в наиболее выгодной позиции. Свитс попытался развернуться, но режущая боль в колене препятствовала быстрым движениям, поэтому он слегка запоздал – и получил удар в лицо. Хьюби съежился. Кулаки Чарли замолотили по его ребрам. Свитс вдруг обнаружил, что не в силах сдвинуться с места. Следующий удар пришелся в солнечное сплетение, и Хьюби широко разинул рот, норовя сделать хотя бы единственный глоток воздуха.

– Достаточно?

Свитс помотал головой, забрызгав кровью одежду Чарли, и рухнул на колени. Чарли наклонился, собираясь, видимо, помочь ему. Свитс схватил противника за лодыжку, дернул, а потом, когда понял, что Чарли устоял, резко толкнул и одновременно вывернул ногу Макфи, использовав ее как рычаг.

Чарли плюхнулся на пол; перед глазами поплыли пятна, затем вспыхнул ослепительный свет, затылок стукнулся о цемент, и мир погрузился во тьму. Свитс нагнулся над потерявшим сознание Чарли – капля крови с его виска попала тому в открытый рот, – хрипло засмеялся, встал и пошел прочь.

– Бедный Чарли. – Макфи открыл глаза и увидел над собой лицо Дженнифер, черты которого проступали словно сквозь пелену тумана. Он прищурился от яркого света, попытался встать, покачнулся и опустился на колени. – Давайте я вам помогу.

– Не надо.

– Еще как надо!

Чарли пропустил возглас Дженнифер мимо ушей и сосредоточился на жирных черных мухах, которые летали вокруг, привлеченные, должно быть, запахом крови. Он прислушался к жужжанию насекомых, заметил про себя, как переливаются в свете ламп их крылышки… Дженнифер обняла Чарли и помогла ему подняться, на какой-то миг прижавшись к мужчине всем телом, а потом отодвинулась, взяла его за руку и повела, как ребенка, к прямоугольнику света – раскрытой двери ангара. Снаружи, у стены, сидели на корточках Мунго и Свитс. Дженнифер и Чарли прошли мимо и направились по дороге к приземистому кирпичному зданию, в котором помещались спальни.

– Они держатся за руки?

– Похоже на то.

– Тогда за этим типом должок, о котором он и не подозревает.

– Ты расскажешь ему, Хьюби. Так сказать, просветишь, рано или поздно.

– Правильно, – сказал Свитс, на колене которого уже начала набухать шишка. Хорошо бы приложить лед, но того в радиусе ближайших ста миль просто-напросто не сыскать; а боль прямо-таки адская. Он посмотрел вслед Дженнифер и снова восхитился ее походкой: как она переставляет свои стройные ножки!

– Что у тебя на уме, Хьюби?

– То же, что у тебя.

– Сомневаюсь.

Свитс фыркнул, осторожно потер колено, вынул из носа лоскут материи. Кровотечение остановилось. Надо признать, Чарли оказался крепким орешком. Свитс поначалу недооценил его, и вот результат. Он слегка помассировал колено.

Черт побери, он должен был заметить намерение Чарли прежде, чем тот сам сообразил, что хочет сделать. Эх, старость не радость. Хьюби сплюнул на землю. Слюна была розоватой от крови. Идея отколошматить Чарли и вызвать таким образом у Дженнифер сочувствие к нему принадлежала Дауни. Свитсу не особенно нравилось разыгрывать из себя Купидона, он согласился лишь потому, что на базе не нашлось боксерской груши, на которой можно было бы потренироваться. Да, груша из Чарли получилась еще та. Хьюби заслонил ладонью глаза, поглядел на Дженнифер, наслаждаясь игрой света и тени на ее точеной фигурке, потом пощупал бровь. Наверняка останется шрам, что при той работе, которой он занимается, вовсе ни к чему: теперь его будет несложно опознать. Выхода два: либо пластическая операция, либо преждевременная отставка. Как и положено здоровому человеку, Свитс испытывал панический страх перед больницами, наркозом и ножом хирурга. Он вновь провел пальцем по запекшейся царапине. Все верно, за Чарли должок; и пусть только попробует не расплатиться!