Текст книги "Сэндсторм"

– Я подежурю, – Мунго перекинул через плечо автомат и полез на холм.

Дженнифер обняла Чарли, поцеловала в губы, взяла за руку и повлекла под брезент. Они достали спальный мешок, расстелили его на песке у борта машины. Дженнифер снова поцеловала Чарли; он лег и принялся расстегивать пуговицы на блузке женщины. Мунго, который удобно устроился на вершине холма, услышал вскрик, огляделся по сторонам, не увидел ни одной птицы, посмотрел на джип и, улыбнувшись, отвернулся.

Ближе к полудню Чарли взобрался на холм, чтобы сменить Мартина. Над пустыней дрожало знойное марево. Мунго указал на восток.

– Что-нибудь видишь? – Чарли прищурился, затем отрицательно покачал головой. – А теперь посмотри туда, – Мунго ткнул пальцем на юг. Несмотря на марево, восточный горизонт был виден совершенно отчетливо. Что касается южного, тот казался каким-то расплывчатым; разглядеть линию между небом и землей не представлялось возможным.

– Что это такое?

– Самум.

– Далеко он, по-твоему?

– Миль за пятнадцать, может быть, за двадцать, – Мунго не сводил взгляда с неба. – Не упускай его из виду. Если начнет приближаться, разбуди меня. – Он протянул Чарли «АК-47» и двинулся вниз по склону холма.

Чарли присел на корточки. Каждые пятнадцать минут он подносил к губам бутылку с водой, делал глоток, потом вставал и оглядывался по сторонам. Все было спокойно, пустыня как будто застыла в неподвижности. К тому времени, когда на холм пришла Дженнифер, вокруг солнца образовалось кольцо, на небе появились облака. Чарли все чаще посматривал на юг. Самум, похоже, приближался. Возможно, глаза обманывали Чарли, однако ему казалось, он улавливает на горизонте некое движение. Дженнифер обняла Чарли, поцеловала, неохотно отодвинулась.

– Иди отдохни, милый.

– Если что, крикни.

– Хорошо.

Чарли спустился к джипу. Мунго крепко спал. Чарли устроился в тени, съел то, что оставалось от сардин в открытой консервной банке, закусил ломтем грубого хлеба. Прислушиваясь к громкому храпу Мартина, он вылил в бак джипа одну из канистр. Датчик показал, что бак заполнен на три четверти. Тогда Чарли вылил в него половину второй канистры, потом завернул крышку. Джип имел четыре передачи, однако ночью они в основном пользовались первой и второй, вследствие чего на каждые десять миль пробега уходило около галлона топлива; да, такими темпами расходуя бензин, они вряд ли доберутся до египетской границы. Чарли закопал пустую канистру в песок, проверил радиатор, добавил в него воды. Масла было маловато, но уж с этим ничего не поделаешь. Чарли вытер тряпкой пыль, которая толстым слоем покрыла лобовое стекло и фары, и почувствовал, что ему снова хочется пить. Он сел на песок, привалился спиной к заднему колесу джипа и поднес к губам бутылку с водой. Под брезентом царил желтоватый полумрак; впечатление было такое, будто вокруг не воздух, а необыкновенно прозрачный мед.

Чарли вспомнился тот свет, который проникал в его каирскую квартиру через оконный витраж. Он закрыл глаза, вообразил себе продавленную железную койку, тиканье дешевого будильника; он помнил обстановку до последней детали, однако почему-то казалось, что та квартира в реальности никогда не существовала. Она принадлежала к той жизни, которая теперь воспринималась как сон. Услышав крик Мунго, Чарли открыл глаза и вскочил.

– Прямо на нас едет конвой!

– Откуда?

– С юга. Наверно, патруль, который старается обогнать бурю. Если они нас заметят, то сразу вызовут воздушную поддержку. Помоги Дженнифер скатать брезент. Надо сматываться, и поскорей!

Небо потемнело, солнце походило на серебристый шар.

Чарли посмотрел на юг. Горизонт находился значительно ближе, чем следовало. Неожиданно подул ветер, в воздух взметнулись мириады песчинок, поднялись клубы пыли, которые тут же разорвало в клочья. Он помог Дженнифер скатать брезент и уложить в кузов. По корпусу джипа забарабанили мелкие камешки. Мунго забрался в джип, выругался – он сорвал ноготь, снимая чехол с пулемета. Дженнифер уселась на переднее сиденье, Чарли прыгнул на водительское место и запустил двигатель.

– Вон они! – крикнул Мунго.

Чарли обернулся. Ливийский конвой стремительно приближался, до него оставалось не больше мили. Чарли выжал сцепление, и джип рванулся вверх по склону дюны. Когда они поднялись на гребень, ветер сделался резче: подхватывая песок, он швырял его в разные стороны. Позади раздался стрекот. Мунго вставил в пулемет ленту, снял оружие с предохранителя. Ветер вдруг изменил направление, и звуки выстрелов стали гораздо громче. Дженнифер достала из «бардачка» пару очков, протянула их Чарли, однако тот не отпускал руль, ибо джип швыряло то вправо, то влево. Тогда Дженнифер поманила Чарли к себе и нацепила очки ему на нос. Небо внезапно заволокло свинцовыми тучами. Видимость составляла от силы полмили. Чарли взглянул на Дженнифер. Она отдала Мунго вторые очки, а сама завернулась в спальный мешок. Мунго выстрелил; от грохота у Чарли заболели уши.

Он рискнул оглянуться и заметил маленький автомобильчик, выкрашенный в защитный цвет. Над головой просвистели пули. Чарли крепче ухватился за руль. Они перевалили через край уэда, скатились на дно, врезались в противоположный склон, – и двигатель заглох.

Чарли повернул ключ в замке зажигания. Стартер отозвался отчаянным скрежетом. Он досчитал до пяти и попробовал снова. Двигатель зарычал. Чарли переключился на заднюю передачу. Джип забуксовал, потом все же откатился назад. Чарли включил первую передачу, и машина двинулась вдоль уэда, который вился у подножия скалистого холма. Ливийцы куда-то исчезли – то ли потеряли след, то ли, что вероятнее, решили позаботиться о собственных шкурах, поскольку самум подходил все ближе.

– Отлично, Чарли, – похвалил Мунго и усмехнулся, показав зубы – ослепительно белые на фоне серого от пыли лица.

– Вот что значит лос-анджелесская школа езды, – отозвался Чарли.

Приблизительно час все обстояло более-менее спокойно.

Правда, видимость снизилась до четверти мили, солнце исчезло за тучами, а ветер стал менее порывистым и теперь уже не менял направления, дул строго на север. Чарли пригнулся.

Руки болели, кожу лица саднило. Внезапно что-то зашипело, и в небе, высоко над головами, вспыхнул ослепительный свет.

– Что за черт?! – рявкнул Мунго.

Ярко сверкнула молния, из мрака на какое-то мгновение вынырнул обширный участок пустыни. Джип съехал по склону и остановился с подветренной стороны дюны. В черном небе одна за другой вспыхивали розовые, будто неоновые молнии, громыхал гром, в воздухе пахло озоном. Ветер задувал все сильней, по песку метались причудливые тени. Чарли развернул джип, подождал, пока Мунго и Дженнифер разложат на песке брезент, затем направил машину вперед и придавил брезент передними колесами. Мунго набросил полотно на джип; Чарли подал еще немного вперед, переключился на заднюю передачу. Машина чуть откатилась назад; теперь брезент был надежно закреплен, его прижимали к земле четыре автомобильных колеса. Чарли заглушил двигатель.

Дженнифер и Мунго забрались в кузов. Спереди брезент поддерживало лобовое стекло, а сзади – установленный на треноге пулемет, в результате чего под ним образовалось достаточно большое свободное пространство. Они поужинали хлебом и консервами. Чарли прикинул, что воды им хватит дня на два. Снаружи, смутно различимые сквозь брезент, по-прежнему полыхали молнии; ветер трепал полотно, засыпал его песком. Интересно, сколько продлится буря? Джип уже ушел в песок по оси. Чарли вспомнился отрывок из какой-то книги, в которой описывался погребальный ритуал мусульман: кочевники поступали очень просто – оставляли мертвеца на песке, чтобы тот сам исполнил все необходимое. Да, если они умрут, зной постепенно лишит их тела последней капли влаги, и они превратятся в мумии. Чарли прислушался к раскатам грома, сквозь которые прорывались свист ветра и шорох песка. Пустыня ринулась в бой! Он обнял Дженнифер, привлек ее к себе, как бы стараясь заслонить женщину от грозящей опасности.

Эпилог

Армакао-де-Бузиос, Бразилия

Рыбацкая деревушка Бузиос располагалась на полуострове Кабо-Фрио, в семидесяти милях к северу от Рио. Дауни собирался провести золотые деньки своей жизни в поместье, к которому вела от деревушки грунтовая дорога протяженностью около двадцати миль. Добраться сюда могли лишь самые целеустремленные туристы. Центром поместья являлся дом – массивный, невысокий: серые бетонные стены, огромные, с зеленоватым отливом стекла. Дом помещался на склоне крутого холма; Дауни, сидя в шезлонге возле бассейна с теплой водой, мог любоваться островами у побережья или заходом солнца над Атлантикой.

Мунго примостился на краю плоской, покрытой слоем смолы и посыпанной щебнем крыши, свесил вниз ноги. Дом стоял на таком удалении от бухты, чтобы ему не могли повредить зимние ветры. Мартин прислушивался к плеску воды, различал шелест листвы фиговых деревьев, с которой играл утренний бриз. Часы показывали шесть сорок пять.

Солнце поднялось почти два часа назад. Из дома время от времени доносилась музыка и тяжелое дыхание. В гостиной, перед телевизором, на экране которого прыгала Джейн Фонда, то приседал, то выпрямлялся Джек Дауни. Мунго подобрал несколько камешков, оставил себе те, что покрупнее, а остальные уронил на крышу. Даже бормотание телевизора не портило прелести этого места. Прямо-таки райский уголок.

Середина февраля – в Бразилии разгар лета. Температура под восемьдесят градусов. Однако вокруг дома росли фиговые деревья и пальмы, которые задерживали лучи солнца, а ветерок с моря отгонял насекомых. Мунго уставился на фиговые деревья. Ему нравилось, как они выглядят – высокие, чуть ли не по девяносто футов, стволы и ветви увиты лианами. Что касается лиан, Мартин подробно расспросил о них одного их охранников Дауни – перед тем, как заткнуть парню рот и оттащить туда, где он никому не будет помехой.

Мунго снова посмотрел на часы. Через несколько минут видеокассета закончится, и Дауни, будучи рабом привычки, нажмет кнопку перемотки, а сам направится в бассейн: под мышкой груда махровых полотенец, в руке стакан только что выжатого апельсинового сока, во рту толстая сигара. Он бросит все на столик, скинет с себя спортивный костюм и плюхнется в бассейн, где примется плавать, совершая медлительные, торжественные гребки. Обычно вместе с ним купалась нагишом какая-нибудь нимфа из Рио, но сегодня обстоятельства сложились так, что Дауни оказался в одиночестве.

Мунго пересчитал камешки, которые держал в руке, – от нечего делать, чтобы хоть как-то скоротать время; потом поднял голову, посмотрел на океан, на мягкий изгиб бухты, и у него, уже не в первый раз, мелькнула мысль, что этот мир чертовски хорош – для тех, кто может себе позволить такую роскошь.

Стеклянная дверь внизу распахнулась, и Дауни, шлепая тапками по кафелю, пересек двор. Мунго выставил вперед руки, растопырил пальцы. Как долго он ждал сегодняшнего дня! Неудивительно, что он нервничает; вон, ладонь вся мокрая от пота. Дауни прошел прямо под Мартином, сверкая загорелой лысиной, приблизился к фигурному столику со стеклянной поверхностью. Да, Джек изрядно прибавил в весе со времени последней встречи в Каире! Тень Дауни – объемистая, неуклюжая – напоминала якорь, ибо создавалось такое впечатление, что она мешает своему хозяину идти хотя бы чуточку быстрее. На глазах у Мунго Дауни поставил на столик стакан с соком, положил рядом полотенце, уронил в хрустальную пепельницу сигару, сунул туда же золотую зажигалку «Ронсон» и подошел к парапету – какое-то время полюбовался открывающимся видом, затем вернулся к столику, разделся, причем снял не только спортивный костюм, но и трусы, белые с красными сердечками; почесал промежность, поглядел на дом, удивляясь, должно быть, куда все подевались, потом подошел к более глубокому концу бассейна и без раздумий бултыхнулся в воду. Та выплеснула за бортик, залила кафель. Дауни вынырнул, фыркнул, доплыл до противоположного конца и повернул обратно. Мунго снова посмотрел на часы. На то, чтобы проплыть расстояние в шестьдесят футов, у Дауни ушло две минуты пятнадцать секунд. Если толстяк вознамерился совершить свои обычные двадцать пять заплывов, у него уйдет на них не меньше часа.

Ничего подобного Мунго допустить не мог. Он подождал, пока Дауни доплывет до края бассейна, а затем принялся швырять в того камешками. Учитывая высоту и скорость, с какой передвигался Дауни, попасть в цель не составляло труда. Два или три камешка угодили Дауни в спину, а последний чиркнул по лысине. Дауни перевернулся на живот и с улыбкой уставился на дом, но когда увидел, что там никого нет, сразу же перестал улыбаться.

– Джек, я тут, наверху. – Дауни вскинул голову. Мунго кинул в него остававшимися в руке камнями и спрыгнул с крыши, от которой до выложенного кафелем дворика было не меньше дюжины футов. Он приземлился мягко, по-кошачьи, согнул колени и раскинул руки в стороны, чтобы сохранить равновесие. Дауни глядел на Мартина, выпучив глаза. Чтобы оставаться на плаву, ему приходилось постоянно работать руками и ногами. – Мне случилось быть по соседству, – объяснил Мунго. – Дай, думаю, зайду к старому приятелю.

– Не надо принимать меня за идиота, – усмехнулся Дауни. – Скажи лучше, как ты нашел мою берлогу?

– Держал нос по ветру, – отозвался Мунго. На нем был коричневый костюм-тройка, из-под пиджака выглядывала белая рубашка без галстука; на ногах – мокасины, которые он приобрел себе в Рио. – Путешествие обошлось мне в кругленькую сумму. Хорошо, что нашелся один тип – по фамилии Джаллуд, – который согласился взять расходы на себя.

– Парень из ливийской секретной службы, который понятия не имел, что происходит?

– Он самый. Какими словами он тебя крыл!.. Я таких в жизни не слышал. Больше всего расстроился по поводу того, что ты не передал ему документов и фотографий, а как без них докажешь, что кто-то там пытался убить Каддафи?

– Я решил, что не стоит. Понимаешь, все вышло иначе…

– Джаллуд позвонил мне месяцев шесть назад, из «Макдоналдса», который в двух кварталах от моего дома. Там мы с ним и встретились. Я угостил его горячим шоколадом и биг-маком, рассказал анекдот про проститутку и бандита. Знаешь?

– Нет, – ответил Дауни, мотая головой.

– Смешной – обхохочешься, но Джаллуд посмотрел на меня так, будто я задолжал ему сто баксов и отказываюсь отдавать. Никакого чувства юмора, ни единой улыбки. Это он взорвал твой номер в лондонской гостинице.

– И прикончил тех бедолаг из Майами?

– Точно. А также организовал десант на учебный лагерь и похитил Синтию, дочку Дженнифер. Он откуда-то узнал, что ты планируешь покушение на Кадаффи. Никто не позаботился открыть ему глаза, не объяснил, что покушение не состоится…

– Кто рассказал ему об учебном лагере? Ты?

– Нет, Джек, не я. Помнишь того полковника, который подсел к нам за столик в Бени-Суэфе? Он оказался из тех, кто предпочитает работать на обе стороны. Как Джаллуд установил с ним контакт, я не знаю. Может, в том кафе было полным-полно его шпионов.

– А как Джаллуд нашел тебя?

– Когда человеку что-нибудь втемяшится в голову, он способен горы свернуть – особенно в Америке. Между прочим, там, в пустыне, ты пристрелил его лучшего друга.

– Понятно, но кто ему сказал?

– Я, – ответил Мартин. – Мы поговорили и пришли к выводу, что тебя ненавидим сильнее, чем друг друга. Условия таковы: я должен позаботиться о тебе, тогда он забудет про меня, про Чарли и про Дженнифер с Синтией.

– Позаботиться обо мне, – произнес Дауни. – Хорошо звучит.

– Не так хорошо, как тебе кажется, – Мунго откинул полу пиджака, показывая, что вооружен. – Джаллуд согласился даже переправить в Англию тело отца Дженнифер. Если я, разумеется, найду тебя. Труп за труп, все по справедливости. – Мунго хмуро усмехнулся. – Давай вылезай.

Он отступил от бассейна. Дауни доплыл до того места, где мог встать на ноги. Мунго не сводил с него глаз. Дауни, конечно, стар и толст, но хитрости он явно не утратил; к тому же, если он делает по двадцать пять заплывов в день, значит, силенки у него еще есть. Дауни выбрался из воды и направился к столику, на котором лежали полотенца, оставляя после себя мокрые следы.

– Когда ты спрыгнул с крыши, – сказал он, – я вспомнил тех парашютистов, что свалились нам на головы. Знаешь, как я тогда взбеленился?! Никак не мог понять, кто же их подослал. Оказывается, Джаллуд. Да, ему не было известно о нашей с Каддафи договоренности. Но вот откуда он узнал про лагерь? – Дауни протянул руку к спортивному костюму, однако Мунго покачал головой и предложил либо завернуться в полотенце, либо ходить голым. – Ты думаешь, я хожу с пистолетом? – казалось, Дауни изумился.

– Если и не ходишь, то теперь жалеешь об этом.

– А где моя охрана? – справился Джек, обернув вокруг чресел громадное полотенце, которое, впрочем, едва сошлось в поясе.

– Тебе и впрямь интересно?

– Слегка.

– В гараже. Лежат в багажнике «мерседеса». – Мунго сел за столик, спиной к бухте и жестом предложил Дауни сесть напротив. Тот улыбнулся.

– Ты не поверишь, однако я по-настоящему рад тебя видеть.

– Ты прав, я тебе не верю, – Мунго выпил сока, затем взял из пепельницы сигару, откусил кусочек с конца, выплюнул, вставил сигару в рот и щелкнул золотой зажигалкой. Дауни нахмурился, но промолчал. – Скажи, Джек, почему ты выбрал Бразилию?

– Колумб проплыл мимо. Я подумал, что и ты, может, промахнешься. – Дауни принялся теребить фигу – амулет в виде сжатого кулака с большим пальцем между средним и указательным, который висел у него на шее на золотой цепочке. Такие амулеты пользовались в Бразилии огромной популярностью. Считалось, что они отгоняют злых духов, но действуют только в том случае, если получены в подарок.

Дауни этого не знал, а потому свой купил на рынке. Он пожал плечами.

– Мне нравится здешний климат. Если знать ходы и выходы, то Рио покажется вполне приличным городишком. Избыток дешевой рабочей силы, – он ухмыльнулся. – Но больше всего меня привлекают местные красотки.

– Сколько ты отвалил, Джек? – спросил Мунго, обводя рукой двор.

– Я тут не хозяин. Неужели ты думаешь, что у меня так много денег? Я всего лишь арендую поместье.

– Черт побери, какой дурак отважился заключить с тобой договор об аренде? – Мунго сплюнул на кафель. – А сколько ты получил от Каддафи?

– Ни цента. – Дауни наклонил голову, сунул палец в ухо, потом вытер тот полотенцем и наклонил голову в другую сторону. – Что сталось с Хьюби, Дженнифер и нашим общим другом Чарли? – Мунго достал из кармана цветную фотографию, на которой были запечатлены Дженнифер, Чарли, Синтия и младенец в пеленках. Семейство сидело на деревянной скамейке в сквере недалеко от Кингз-роуд. Голубое небо, зеленая листва платанов, все улыбались, все довольны. Дауни высморкался, потом сказал:

– А Синтия ничего, симпатичная.

– Да, – согласился Мунго и выпил еще сока. Тот был свежим и холодным.

– А как Хьюби?

Мунго улыбнулся. Дауни почувствовал, что у него на лбу выступили капли пота.

– У меня есть три миллиона баксов, они лежат на номерном счету в Цюрихе. Только скажи, сколько ты хочешь.

– Все, – ответил Мунго. – До последнего цента. – Он извлек из-под пиджака пистолет, хромированный автоматический «кольт» 45-го калибра. Такие пистолеты не были редкостью, однако, насколько знал Дауни, лишь Хьюби Свитс вделал в мушку своего ярко-красный рубин. Плечи Дауни поникли, из глаз сразу исчез всякий блеск. Мунго продолжал:

– Хьюби старался, как мог, но немного не дотянул. Он сгорел в пустыне вместе с вертолетом. Знаешь, все эти современные металлы горят за милую душу. Когда пламя улеглось, от него осталась горстка пепла.

– Деньги в Центральном банке Цюриха, в Швейцарии, – проговорил Дауни, устало разведя руки.

– Я думал, такие, как ты, хранят бабки в Панаме или на Багамах.

– Не доверяю цветным, – пробормотал Дауни.

– Хочешь знать, что меня действительно достало, – Мунго усмехнулся. – Та комнатушка в Тунисе, с окнами на скотобойню. Нехорошо, Джек, ой как нехорошо.

– За деньги можно купить все на свете, – изрек Дауни; похоже, он и впрямь придерживался такого мнения. – По крайней мере я никогда не дешевил.

– Назови мне пароль счета. И цифры, то есть номер.

– Да, конечно. Однако…

– Сегодня последний день твоей жизни, Джек, – перебил Мартин. – Тебе остается всего лишь решить, кому достанутся деньги – мне, Дженнифер и Чарли или какому-нибудь вонючему банкиру.

Дауни пригубил сок, задумчиво выпустил изо рта клуб дыма – Мунго отдал ему сигару, – потом посмотрел на солнечные блики на поверхности океана, проследил за невыразимо прекрасным полетом чайки по голубому небу. Последний день жизни! А он чувствует себя так, словно только что, родился. Господи! Неужели такое возможно? О, как он хочет женщину! Лишь тронь его, и он взорвется. Мунго, щелкнув предохранителем, наставил пистолет на Дауни. Тот воззрился на рубиновую мушку, оперся локтями о стол, сложил вместе ладони.

– Дженнифер. Синтия. Чарли, – проговорил Мунго. – Что ты против них замышлял?

– Ничего, – отозвался Дауни. – Честное слово.

– Извини, Джек, но я не верю.

Дауни докурил сигару до самых пальцев, сунул окурок в пепельницу, назвал Мунго пароль и номер, а затем ухватился за столешницу, опрокинул стол, спрятался за него и протянул руку к зажигалке. Мунго выстрелил. Пуля чиркнула по стеклу, на котором не осталось даже царапины. Дауни пальцами одной руки зажал себе ноздри, а второй нацелил на Мартина золотой «Ронсон». Мунго сообразил, что его сейчас прикончат. Зажигалка, оказывается, стреляет пулями с ядовитым газом! Нет, подумал он, нет, такого не может быть!

Чарли, стоявший в тени фиговых деревьев у дальнего конца бассейна, нажал на спусковой крючок «ремингтона», который они купили в Рио. Винтовка была заряжена патронами на оленя. Пуля угодила Дауни в правую ногу, раздробила коленную чашечку. Дауни вскрикнул – скорее от удивления, чем от боли. Мунго выстрелил в кафель; рикошет пришелся Дауни в руку. Зажигалка упала на стол, на нее закапала кровь. Мунго ударом ноги отправил «Ронсон» в бассейн и спросил:

– Хочешь помолиться?

Дауни открыл было рот, но не успел произнести ни слова, ибо Мунго нажал на курок. Пуля вошла Дауни в сердце. Он раскинул руки в стороны, полотенце свалилось с чресел, грузное тело распростерлось на кафеле. Мунго сделал шаг назад, прицелился и выстрелил еще шесть раз. Говорят, семь – число счастливое. Пули пронзили труп насквозь, отскочили от кафеля, угодили какие-то в окна, какие-то в стены дома. Дауни дернулся и затих. Эхо выстрелов постепенно замолкло.

Вскоре Мунго снова услышал шелест ветра в листве и плеск воды на морском побережье. К нему, держа в руках винтовку, приблизился Чарли.

– Отличный выстрел, – похвалил Мунго. – Я даже не заметил, как ты подкрался.

– Он хотел убить тебя, – произнес Чарли, дрожа всем телом. – Я целился в грудь, но…

– Не переживай по пустякам. Кстати, если хочешь, могу подыскать тебе работенку.

– Не стоит. – Чарли перехватил винтовку за ствол и швырнул ее с обрыва в океан.

Мунго достал «Поляроид», сделал дюжину снимков Дауни, под разными углами и с разных сторон. Надо будет послать их авиапочтой в Лэнгли и Триполи, чтобы окончательно развязаться с этими мерзавцами из ЦРУ и с ублюдками Каддафи. Он вытер полотенцем рукоять «кольта» и вложил тот в руку Дауни. Может быть, местная полиция, чтобы поскорее закрыть дело, решит, что произошло самоубийство.

Ведь случались же куда более странные вещи.