Текст книги "Судьбе вопреки"

Глава 27

– Джуди Хотон, – повторила Лили. – Она была до меня.

– Да, – сказала Джуди. – Я так тебе сочувствую – ты через столько прошла!

– Джуди, это Патрисия, – представила Лили, и три женщины посмотрели друг на друга, улыбаясь и держась за руки.

Эдвард в это время в конце коридора уже совещался со своим адвокатом – высоким, пожилым, сутулым человеком в костюме-тройке. Репортеры рассматривали фотографии. Лили привлекло одно фото: женщина, вся в бинтах, похожая на мумию, лежит на больничной койке, окруженной капельницами.

– Это ты? – спросила Лили.

– Да, – ответила Джуди. – Это в ту ночь, когда Эдвард избил меня за то, что я поздно вернулась домой. Он обвинил меня в том, что я была с другим мужчиной, хотя на самом деле я была у сестры.

– Бедная, что же он с тобой сделал! – воскликнула Лили со слезами сострадания на глазах.

– Он сломал мне нос и челюсть, – объяснила Джуди. – Одним ударом кулака он сломал челюсть в трех местах. Выбил мне передние зубы и правые задние. От удара я отлетела через всю комнату и головой разбила окно. Вот откуда у меня это. – Она дотронулась до шрама на щеке.

– О, Джуди! – прошептала Мариса.

– Нас он не бил, – сказала Лили.

Джуди глянула в конец коридора, где Эдвард что-то горячо говорил своему адвокату, яростно жестикулируя.

– Да, вас он уже не бил, – согласилась она. – Он понял, что для него это может плохо кончиться. Тогда мы вызывали полицию и его арестовали.

Лили вспомнила, что Эдвард рассказывал ей о том, как ударил Джуди. Он все это преподнес так, будто это был очень давний, мимолетный инцидент. Ее еще тогда покоробило, что он, кажется, даже не чувствовал угрызений совести. Вспоминая те дни, она поняла, что он специально рассказал ей о своей грубой выходке, чтобы поставить ее на место. Но сейчас, когда Лили встретила эту женщину и узнала, что он изуродовал ей лицо, избил так, что она попала в больницу, Лили почувствовала, что ей дурно.

– Мы знали, на что способен Эдвард, знали, что в полиции на него уже заводили дело об избиении, – сказал Патрик, подходя к ним. – Это одна из причин, почему он привлек наше особенное внимание, когда ты, Лили, пропала.

– И одна из причин, почему мы сейчас стали искать Джуди, чтобы она дала показания на этом заседании суда, – дополнил Джо.

– Лайам буквально подгонял нас все это время, – сказал Патрик.

Лили бросила взгляд на Лайама и увидела, что тот краснеет.

– Не так-то просто было отыскать Джуди, – сообщил Джо. – Шансов на успех было мало. Поэтому мы и не говорили тебе ничего заранее – не хотели тебя расстраивать. Если бы у нас не получилось, тебе пришлось бы выступить против него одной, без ее помощи.

– Я уехала из Готорна, – рассказала Джуди. – После всего, что случилось. И после Эда, после того, как он не захотел выполнять свои обязательства по отношению ко мне.

– Обязательства? – спросила Лили,

– Помню, как я читала в газетах о твоем исчезновении, – продолжала Джуди. – Сначала я была уверена, что он тебя убил. Но я всегда надеялась, что ты просто сбежала.

– Я действительно сбежала, – пояснила Лили. – Чтобы спасти свою жизнь. И жизнь своего ребенка…

– Как она? – спросила Джуди с улыбкой.

– Замечательно! – улыбнулась в ответ Лили.

И тут к ним опять подошел Эдвард. Он был бледен, лицо перекошено, а голос дрожал, когда он заговорил, переводя взгляд с Джуди на Лили, с Лили на Марису:

– Теперь вы не сможете мне навредить!

– Навредить тебе? – спросила Джуди.

– Я заплатил сполна за то, что сделал. – Он показал на фото. – По твоему обвинению меня арестовали, и я отсидел положенное. Больше ты ничего не можешь мне сделать.

– Сделать тебе? – вскрикнула Лили, пораженная его словами. Ее сердце бешено заколотилось у нее в груди, и Джуди пришлось взять ее за руку, чтобы успокоить.

– Он ничего не понял, – спокойно произнесла Джуди. – И никогда не понимал. И уж во всяком случае он так и не оплатил свои долги.

– Увидимся в суде, – сказал Эдвард, обращаясь к Лили.

– У моего отца было место на нью-йоркской фондовой бирже. Эд работал у моего отца, выполнял какие-то технические работы на катерной стоянке, – рассказывала Джуди. – Там я с ним и познакомилась. Он был способный и сообразительный, к тому же веселый и забавный и нравился отцу. Эд регулярно читал «Уолл стрит джорнэл» и спрашивал у отца советы, как играть на бирже. На отца произвели впечатление некоторые из его удачных сделок, и он предложил ему работу в качестве ассистента. Так он начал работать на бирже.

– Твой отец дал ему работу… – не поверила Мариса.

– Эд был умен. Он легко и быстро заводил нужные знакомства. А про учебу в Гарварде он все выдумал. Тогда на бирже был подъем, и он получил работу биржевого маклера сразу после того, как я его бросила, – продолжала Джуди, улыбнувшись. – Но ему не повезло.

– Почему?

– Ну… – начала Джуди.

– Ему очень не повезло, – произнесла молодая женщина, которая подошла вместе с Джуди, и Лили повернувшись к ней, улыбнулась.

Она наверняка была адвокатом – в сером деловом костюме и лакированных туфлях, руки заняты папками, а темные волосы зачесаны назад и убраны в аккуратный пучок на затылке. Все это время, пока Лили и Джуди разговаривали, она о чем-то потихоньку беседовала с Линдси.

– Мы с вами еще не знакомы, – сказала Лили. – Меня зовут Лили Мэлоун. Вы адвокат Джуди?

– Меня зовут Ребекка, – ответила молодая женщина, улыбаясь. – Извините, что не представилась первой. Но меня немного загипнотизировало все это действо. Да, я считаю себя ее адвокатом.

– И очень хорошим адвокатом, – гордо произнесла Джуди.

В этот момент двери зала заседаний распахнулись, и судебный пристав дал сигнал, что можно входить. Эдвард опять начал спорить со своим адвокатом. Тот явно что-то советовал, а Эдвард горячился, качал головой и грозил пальцем. Линдси вышла вперед и дотронулась до плеча Лили.

– Вы готовы? – спросила она.

– Да, – ответила Лили, улыбнувшись Джуди. – Готова.

Лайам, Мариса, Джуди и все ее друзья из Хаббардз-Пойнт вместе зашли в зал заседаний.

Лайам наблюдал за Лили и невероятно гордился ею. В течение всех последних дней он хотел сказать ей, что Патрик и Джо стараются возбудить дело против Эдварда, привлекают двух других женщин из его жизни, чтобы Линдси Уиншип имела возможность обоснованно возразить против привлечения Роуз к сдаче анализа ДНК.

Зал наполнился людьми. Лайам поцеловал Лили в щеку, когда она встала, чтобы идти на место ответчика. Он почувствовал, что ее настроение изменилось. Для нее очень много значила поддержка всех ее друзей, особенно Марисы и Джуди. Он взглянул на них, сидящих между ним и Сэм, в ряду позади Лили, и подумал, каким же нужно быть человеком, чтобы методически уничтожать такие прекрасные души.

Если что-то и могло сделать этот момент почти приятным, так это вид Эдварда, корчившегося на другом конце зала за столом истца. Он все еще что-то настойчиво нашептывал своему адвокату. Лицо пожилого адвоката было морщинистым и худым, а взгляд – затравленным и беспокойным.

И тут пристав постучал молотком.

– Суд по делам семьи штата Коннектикут начинает свою работу. Председательствует достопочтенная Марта Ди Портер. Пожалуйста, садитесь.

Судья лет пятидесяти, высокая и стройная, с посеребренными сединой каштановыми волосами и легким загаром на лице, окинула зал заседаний темными глазами, которые, вероятно, видели намного больше страданий, чем выпадает на долю обычного человека.

– Судья Портер – женщина? – услышал Лайам шепот Бей.

– Это замечательно, – прошептала ей в ответ Тара.

– Заслушивание прений сторон в деле Хантер против Мэлоун, – читал секретарь суда. – Ходатайство о принуждении…

– Извините меня, – перебила его Линдси Уиншип, поднимаясь со своего места. – Ваша честь, если позволите, я бы хотела обратиться к делу неотложной срочности.

– Хорошо, мисс Уиншип… Вы адвокат защиты?

– Да, ваша честь. До этого момента я представляла в вышеупомянутом деле Лили Мэлоун и несовершеннолетнего ребенка Роуз Мэлоун. Однако я должна сделать самоотвод по причине конфликта интересов.

Лили коротко вскрикнула, словно раненое животное.

На другом конце зала сидел Эдвард, внимательно и настороженно наблюдая за происходящим. Его адвокат шептал ему на ухо, объясняя, что происходит, и на лице Эдварда стала расползаться медленная улыбка – она появилась только на поверхности, не затронув его души, как будто у него ее не было вовсе. Лайам видел, что Эдвард реагировал лишь на звук боли, и почувствовал к нему отвращение.

Лицо Лили было похоже на трагическую маску, когда Линдси разложила свои бумаги и повернулась к судье.

Нагнувшись, она положила руку Лили на плечо и что-то прошептала ей на ухо.

– Ваша честь, – вступил адвокат Эдварда, – это в высшей степени не соответствует правилам, и я возражаю. Оставить мисс Мэлоун без адвоката в данный момент неприемлемо. Мой клиент ждал девять лет, чтобы встретиться со своей дочерью.

Ребекка, адвокат Джуди, хмыкнула, а потом вдруг громко рассмеялась.

– Судья Портер, – сказала Линдси Уиншип. – Я хочу представить вам эти письменные показания, данные под присягой, и распоряжение суда в поддержку моей новой клиентки. Как видите, по этому делу уже было вынесено судебное решение с довольно серьезной проблемой с точки зрения правовых норм. Можно мне подойти?

– Да, – разрешила судья, и Линдси вышла вперед, чтобы положить один документ на стол секретаря, а другой – на стол истца, прямо перед Эдвардом.

Наблюдая за всем из второго ряда, Лайам видел, как побледнел Эдвард. Его лицо стало серо-белым, словно брюхо акулы. Адвокат пытался взять у него из рук этот документ, но Эдвард явно не хотел его показывать. И как только старый адвокат наконец смог вырвать у него документ, его лицо тоже приобрело свинцовый оттенок.

– Как видите, ваша честь, – сказала Линдси, после того как секретарь, занеся документ в свой журнал, передал его судье, – мистер Хантер уже имеет серьезные проблемы с выплатой алиментов на ребенка.

– Ваша честь, – воскликнул адвокат Эдварда громовым голосом, – это судебное решение было вынесено много лет назад. Оно было вынесено по отношению несовершеннолетнего ребенка, который не только не является предметом рассмотрения на этом заседании, но уже и совершеннолетний!

– Мне двадцать один год, – произнесла Ребекка, вставая.

– Ваша честь! – протестующе воскликнул старый ссутулившийся адвокат, а Эдвард сполз пониже на своем стуле и начал искать глазами выход из зала.

– Суд вынес решение, по которому он должен был платить алименты на ребенка, – продолжала Ребекка, – начиная со дня моего рождения, когда моя мать еще лежала в больнице. Однажды моя мать, когда еще была беременной, зашла к своей сестре – они договорились шить занавески для детской, а он подумал, что у нее роман на стороне, и избил ее так сильно, что у нее начались преждевременные роды.

Лайам видел, как Лили открыла рот от удивления, а ее глаза наполнились слезами. Они оба вспомнили тот день, когда родилась Роуз и как страдала Лили.

– Ему не повезло, – усмехнулась Ребекка, – что я родилась на три месяца раньше: придется платить и за эти три месяца.

– Ваша честь, – произнесла Линдси, – мистер Хантер по решению суда должен был выплачивать две тысячи долларов ежемесячно в качестве алиментов в пользу своей дочери. До настоящего момента он ни разу добровольно не заплатил ни цента. Мисс Хотон некоторое время получала его зарплату, но девять лет назад, когда он уехал, потеряла его из виду.

– Мистер Хантер, это очень большая сумма алиментов, – констатировала судья Портер.

– Ваша честь, в том решении суда говорится, что выплата алиментов прекращается, когда ребенок заканчивает учиться. – Адвокат Эдварда явно был растерян. – В двадцать один год эта юная леди уже наверняка окончила колледж, поэтому я приношу…

– Я учусь на юридическом факультете, – сказала Ребекка. – Он никогда не хотел меня видеть, поэтому не знает этого. Но я так долго помогала своей матери подавать всевозможные юридические иски против него…

Лайам широко улыбнулся молодой женщине – энергичной, умной, блестящей, смело смотрящей на судью и на своего отца. Она была стройной и высокой, с темными волосами – как у Лили, Марисы и ее матери.

– И я хочу стать юристом по делам семьи, – четко произнесла Ребекка, глядя прямо в глаза Эдварду. – Хочу заняться адвокатской практикой, чтобы защищать женщин, которых оскорбляют мужчины типа моего отца.

Суд взорвался аплодисментами. Лайам оглянулся и увидел, что Мариса, Сэм, Тара, Джо, Бей, Дэнни, Патрик, репортеры и люди на балконе тоже аплодируют. Его глаза встретились с глазами Лили, которая сидела за столом ответчика, и он увидел, что она хлопает громче всех. Судья позволила аплодисментам продолжаться еще несколько секунд, а затем стукнула молотком.

Эдвард и его адвокат, склонив головы друг к другу, о чем-то совещались. Судья бесстрастно смотрела на них, ожидая, что они скажут в ответ.

– Ваша честь, – начала Линдси, – мистер Хантер не выполнил обязательства по отношению к одной дочери… И я заявляю, что причины, побуждающие его забрать Роуз, являются фальшивкой, что подтверждается его уже доказанными преступлениями по отношению к его бывшим женам. А теперь, если он хочет платить алименты на Роуз…

– Мы отказываемся от нашего ходатайства! – поспешно воскликнул адвокат Эдварда.

– Ребенок, Роуз Малоун, – сказала судья, – имеет право знать, кто ее отец, а также право на родительскую поддержку. Мисс Малоун, если вы хотите, чтобы я вынесла судебное решение, заставляющее мистера Хантера пройти тест на отцовство…

– Нет! – крикнула Лили. – То есть спасибо, ваша честь, не надо.

Эдвард, что-то сказав своему адвокату, встал и направился к выходу.

– Ваша честь, – проговорил его адвокат, – мистер Хантер просит сделать перерыв, чтобы иметь возможность…

Джо Хоулмз вышел в проход между рядами и встал на пути Эдварда. Расставив ноги, он показал ему свой значок.

– ФБР. Мистер Хантер вы арестованы за нарушение Закона об уплате алиментов на содержание несовершеннолетних детей.

– Вот вам и колесо правосудия! – проговорила вполголоса Тара, поймав взгляд Эдварда, когда Джо защелкивал на нем наручники. – А местные полицейские могут прижать его за то, что он сделал с Мэйв.

Репортеры бешено строчили в своих блокнотах, а художники набрасывали сцены углем для вечерних выпусков газет.

Судья ударила молотком, велев приставам очистить зал заседаний. Лили первая выскочила в проход и попала прямо в объятия Лайама. Потом он наблюдал, как она стала обнимать всех своих друзей из Хаббардз-Пойнт и Кейп-Хок. Самые крепкие объятия она приберегла для Джуди и Ребекки.

– Спасибо! – воскликнула Лили, обнимая Ребекку. – Я не могу выразить словами, насколько все это важно для меня! Вы такая мужественная и так смело выступали!

– Я очень горжусь тобой, дорогая, – сказала Джуди со слезами на щеках.

– Я сделала это для нас, мама, – ответила Ребекка, сияя глазами. – И для Роуз.

– Для Роуз ? – переспросила Лили.

– Для моей единокровной сестры, – пояснила Ребекка.

Глава 28

Мэйв знала, что пришло время прощаться. Ей хотелось, чтобы все собрались в ее доме на большую вечеринку и она смогла бы познакомиться с Джуди и Ребеккой. Клара с ней согласилась, поэтому они вдвоем договорились с фирмой, обслуживающей банкеты, а также заказали большую палатку в бело-желтую полоску, которую должны были установить между их домами.

– Ты помнишь, что именно в этом месте мы с Эдвардом поженились? – спросила Лили у своей бабушки.

– Конечно, – ответила Мэйв. – Мы должны очистить эту землю. Он действительно в тюрьме?

– Да, – сказала Лили. – Они задержали его по федеральному ордеру. Джо говорит, что через них каждый день проходит множество неплательщиков алиментов. Но если они делают хоть самые простые усилия, чтобы организовать выплаты, их отпускают. Однако самонадеянность Эдварда, оказалось, зашла слишком далеко. Арестовав его за неуплату алиментов, органы начали расследовать и другие дела, в которых он замешан, включая попытку отравить тебя газом.

– А еще в Интернете сообщалось о том случае, о котором рассказывала Мариса.

– Эдвард был настоящим хищником, – произнесла Лили. – И выбирал себе в жертвы женщин по своему вкусу. Эта самонадеянность его и сгубила.

– Тара знала?

Думаю, все знали, – ответила Лили. – Тара наседала на Джо, чтобы он согласовал все необходимые юридические формальности, а Лайам подталкивал их, чтобы они вовремя привезли Марису и Джуди. Патрик беспрерывно старался доказать, что Эдвард как-то связан с твоим отравлением.

– Да, это просто загадка, – сказала она.

– Когда Джуди сообщила нам, что Эдвард раньше работал механиком в мастерской, Патрик решил съездить и поговорить с ее владельцем. Оказалось, что Эдвард занимался системами отопления на катерах. Поэтому он многое знает о вентиляционных каналах и отдушинах, выхлопных газах и тому подобном.

– Ну, – проговорила Мэйв, – если он это сделал, уверена, что Патрик его раскроет. Жизнь долгая, и характер человека в конце концов обычно его нагоняет.

– Это еще один способ провозгласить: «В правоте сила»? – спросила Лили.

Бабушка кивнула. Она села на диванчик, глядя в окно на покрытую рябью бухту. Свет с моря отражался в ее глазах, а на губах играла слабая улыбка. Снаружи были слышны голоса – со двора, со скал, отовсюду. Рабочие устанавливали палатку, ставили бар, столы и устраивали танцевальную площадку. Лайам и Патрик сидели на веранде с Роуз, Джессикой, Марисой и Сэм.

– Бабуля, – окликнула Лили. – О чем ты думаешь? Тебя будто здесь и нет.

Мэйв повернулась и внимательно посмотрела на нее. Лили вновь поразило, как сильно постарела Мэйв. Девять лет прошло с тех пор, как они вместе проводили лето, и каждая секунда разлуки лежала тяжелым грузом на сердце Лили.

– Я думаю о тебе, дорогая, – сказала Мэйв.

– Обо мне?

– О том, как я боялась, когда ты поехала в суд. Боялась, что Эдвард опять выкинет один из своих трюков и обманет судью.

– Судью Портер не обманешь, – заверила Лили.

– Однако она раньше ничего не слышала о твоем деле, – возразила Мэйв. – Интересно, какое бы решение она приняла, если бы не выступила Джуди?

– Я знаю, – сказала Лили.

Возможно, что она бы честно применила закон, – предположила Мэйв. – Но что же это означает? Думаю, что судебная система в общем, а люди в частности, еще не полностью осознали, что же такое эмоциональное насилие в семье.

– Ребекка будет работать, чтобы это изменить, – сообщила Лили.

– Ох, с нетерпением жду, когда увижу ее сегодня на вечеринке, – сказала Мэйв. Но ее глаза по-прежнему были такими серьезными, что Лили не выдержала:

– Что случилось, бабуль?

Мэйв вздохнула. Она повернула голову, но, как ни старалась, не смогла скрыть слезы.

– Хочу, чтобы это было всегда, – прошептала она.

– Что? – спросила Лили. – Что это?

– Это, – повторила Мэйв, обводя рукой вокруг. – Ты опять дома. Рядом моя правнучка Роуз и Лайам. Правосудие торжествует, а Эдвард сидит в тюрьме. Это так много. Но…

– Этого недостаточно.

Мэйв покачала головой. Она взяла футляр для очков, тот самый, который Лили вышила ей в Кейп-Хок, украсив изображением кита.

– Это почти все, что оставалось у меня от тебя за все девять лет, – сказала она.

– Целая жизнь Роуз, – проговорила Лили.

– Ты сделала его для меня, прислала его мне… Я всегда держала его у своего сердца, – сообщила Мэйв, крепко зажав футляр в руке. – Я молилась за тебя и твою девочку, хотя даже не знала, как ее зовут!

– Я не могла тебе сказать, – постаралась оправдаться Лили. – Я боялась, что он каким-нибудь образом это выведает. И думаю, еще я боялась, что ты захочешь увидеть нас так же сильно, как мы хотели видеть тебя. Чем больше бы ты о нас знала, тем больше бы скучала. Именно по этой причине я не могла позволить себе думать о тебе, о доме. По крайней мере сознательно. Но каждую ночь, в своих снах…

– Ах, сны, – произнесла Мэйв. – Ты мне тоже снилась. И в них я держала тебя за руку.

– Когда я была маленькой, когда шла с тобой к школьному автобусу, – продолжила Лили.

– У нас были одинаковые сны, – удивилась Мэйв.

– В моих всегда были розы. Точь-в-точь такие же, как в твоем саду.

– Сорт «дублин бэй», – перечисляла Мэйв, – «алые красавицы», «гарнет голдз».

– И все береговые розы между твоим двором и Клариным, – сказала Лили.

– Как ты думаешь, когда ты уедешь, у нас опять будут одинаковые сны? – спросила Мэйв, протягивая руки, чтобы обнять Лили.

– Думаю, нам это не нужно, – ответила Лили. – Потому что я больше никогда не уеду надолго. И я хочу, чтобы ты почаще приезжала к нам в гости в Кейп-Хок, посмотреть наш дом и мой магазинчик и провожала Роуз в школу. Мы больше не проведем ни одного праздника порознь.

– В праздники было тяжелее всего, – прошептала Мэйв.

– Мне тоже, – сказала Лили, вытирая слезы, когда вспомнила ужасную душевную боль, мучившую ее все эти годы.

Волны мягко бились о скалы, и их нежная музыка проникала в открытое окно. Отражения от воды играли на белом потолке, танцуя с тенями и светом. Над головой кричали морские птицы. Голосок Роуз доносился с берега, где они с Джессикой играли у озерца, оставшегося после отлива. Обе девочки все время так весело хохотали, что Лили и Мэйв тоже рассмеялись против воли и перестали плакать. Мэйв протянула Лили футляр.

– Твоя вышивка чудесна, – похвалила Мэйв.

– Жду не дождусь, когда ты увидишь мой магазинчик.

– А что с теми издателями? Как ты думаешь, может, стоит дать им знать, что ты вернулась и готова создать журнал? «Дом Лили» – в этом названии что-то есть.

Печально улыбнувшись, Лили покачала головой:

– Не хочется, бабушка.

– Это еще одна вещь, которую у тебя украл Эдвард? – спросила Мэйв. – Разве ты не хочешь попробовать вернуть ее?

– Бабуля, сейчас у меня жизнь, которую я люблю, – заговорила Лили. – Место там волшебное, потрясающее.

Единственная, кого мне там не хватало, – это ты. Я продаю свои работы женщинам, которые на самом деле ценят их. Роуз… Роуз и занимает большую часть моего творческого времени. Учитывая, через что она прошла, я теперь не уверена, что вообще была создана для того, чтобы руководить журналом. Как бы ни казалась лестной такая перспектива.

– Им очень понравилась твоя идея с тематическими гобеленами – со сценами из жизни, – улыбаясь, сообщила Мэйв. – Создавать их, а потом продавать всем женщинам Америки.

Лили обняла бабушку:

– Проживать эти сцены – вот все, на что я способна

Мэйв обняла ее в ответ.

«В конце концов, – подумала Лили, – бабуля знает, что я могу уехать, но она также знает, что я всегда буду возвращаться к ней». Они разомкнули объятия, и Мэйв отправилась искать Клару, а Лили – Лайама и Роуз, чтобы подготовиться к вечеринке.

Оркестр начал играть в тот момент, когда на небе появилась вечерняя звезда. Венера сверкала на западе в розово-фиолетовых сумерках, которые окрашивали сосны и розовые кусты в темные сочные краски и отбрасывали таинственную сеть на гладкие воды бухты. Воздух был ласковым и теплым, без малейшего намека на прохладу прошлой недели, как будто специально для последней ночи Лили здесь, на юге.

Приехали друзья с побережья и из города, приветствуя Мэйв и Клару, стоящих у «колодца желаний». Обе хозяйки надели длинные платья, на плечи набросили шали. Они направляли всех к палатке, где уже были приготовлены еда и напитки. Когда появилась Линдси Грант Уиншип, Лили поспешила ей навстречу.

– Привет, Лили! Как вы? – спросила адвокат.

– Замечательно, Линдси, – ответила Лили, обняв ее, как подругу, и восхищаясь ее шелковым облегающим платьем.

– У меня только сейчас появилась возможность извиниться перед вами за эту неожиданную новость, которой я огорошила вас в суде. Просто все произошло так быстро! Джо Хоулмз буквально за несколько минут до суда сообщил мне о своих планах арестовать Эдварда. Он мог сделать это и без моего заявления суду, но я хотела, чтобы судья собственными глазами увидела, что на самом деле представляет собой Эдвард.

– Я так расстроилась, когда услышала, что вы не захотели быть моим адвокатом! – призналась Лили. – Но потом я была просто счастлива.

Линдси кивнула:

– И Ребекку с Джуди я тоже встретила лишь перед самым началом суда. Я начала расспрашивать их как будущих свидетельниц по нашему делу, и вдруг мне пришла в голову мысль, что рассмотрение дела может быть остановлено еще до его начала, если только я смогу немедленно занести Ребекку в протокол.

– Как бы вы ни поступили, это сработало, – улыбаясь, сказала Лили и проводила ее к Таре и Джо.

Потом приехали Джуди и Ребекка. Оглядывая гостей в поисках Роуз, Лили представила их Мэйв и Кларе.

– Наши героини! – воскликнула Мэйв, пожимая руку Ребекке.

– Мы очень рады, что были там, – ответила Джуди

В сумеречном свете ее шрам был не так заметен, но даже намек на него заставил Лили содрогнуться. Оставив Ребекку ненадолго с Мэйв, Лили отвела Джуди в сторону.

– Я даже не знаю, как тебя благодарить, – произнесла она, глядя в глаза подруги.

– Сколько раз я хотела тебе позвонить! – воскликнула Джуди. – Еще тогда, когда ты только вышла за него замуж и я увидела в газете объявление о вашей свадьбе. Помню, как смотрела на твое фото и думала, что ты выглядишь такой счастливой. Я еще подумала, что, может, с тобой он станет другим. Может, действительно все дело было во мне. Что я выводила его из себя и поэтому мы не могли быть вместе.

– Дело было не в тебе, – возразила Лили.

– Да. Но тогда я чувствовала себя ужасно. Ребекке было девять лет, и он не хотел даже знать о ней.

– Роуз сейчас как раз девять..

Джуди кивнула:

– Мы переехали из Готорна в Солсбери, где и живем сейчас. Это самое удаленное от Эдварда место, которое можно найти в этом штате. Сначала Ребекка все интересовалась своим отцом, но потом перестала расспрашивать. Будто он вообще не существовал. Но, смотрясь в зеркало, я видела, что это не так. Много раз я хотела тебе позвонить, – продолжала Джуди. – Я хотела, чтобы ты нашла меня. Если бы ты это сделала, я бы сказала: «Я ждала твоего звонка». В глубине души я знала, что Эд обращается с тобой так же, как со мной. Это в нем сидит слишком глубоко, и он не сможет остановиться. Я хотела, чтобы ты знала, что ты не одинока.

– Теперь я это знаю, – ответила Лили, обнимая Джуди

Тут к ним подошли Лайам и Роуз. Они стояли все вместе и Лили переводила взгляд с Ребекки на Роуз и обратно. Лили протянула руку Роуз.

– Дорогая, – начала она, – я хочу тебя кое с кем познакомить. Роуз, это Ребекка Хотон. Ребекка, это моя дочь Роуз Мэлоун. Роуз, помнишь, я рассказывала тебе о Ребекке? Что вы с ней родственницы.

Роуз кивнула. Присев на корточки, Ребекка посмотрела прямо в глаза девочки.

– Ты моя сестра, – сказала Ребекка, держа Роуз за руку.

Они были очень похожи: грациозные, сильные, красивые, с каштановыми волосами. Их глаза были золотисто-зелеными. Увидев их вместе – маленькую ручку Роуз в руке Ребекки, – Лили почувствовала комок в горле.

– Моя мама мне рассказывала о тебе, – проговорила Роуз.

– Формально мы только наполовину сестры, – сказала Ребекка. – Но это все неправда.

– Ребекка не может быть половиной чего-то, – поправила Джуди.

– Как и Роуз, – прошептала Лили, и Лайам обнял ее за плечи.

– У нас один отец, – сказала Ребекка. – Поэтому мы можем быть ему благодарны за это – за то, что мы есть друг у друга. Но в остальном нам и без него замечательно. У нас отличные мамы, и у нас есть мы с тобой.

– Мы с тобой? – спросила Роуз.

– Да, – ответила Ребекка. – Мы сестры, и мы отличные девчонки. Никогда не забывай этого, Роуз. Когда ты немного подрастешь… – она запнулась, и Лили поняла, что Ребекка вспоминает себя в детстве, пытаясь определить, что бы она поняла в девять лет, – то поймешь, что я имею в виду. Девочки, выросшие без отца, иногда считают, что они хуже других. Но это не так! Ты замечательная!

– Ты тоже, Ребекка.

– Ребекка собирается учиться на юридическом факультете, – сказала Джуди Роуз. – В мае она закончила колледж и много занималась на подготовительных юридических курсах. Теперь она хочет стать юристом и помогать женщинам и детям. Она будет их адвокатом.

– Адвокатом?

– Человеком, который защищает в суде, – пояснила Ребекка. – Я хочу помочь всем людям в нашей стране понять, что к женщинам и детям нужно относиться с уважением. Особенно судьям и работникам судов. Потому что к ним приходят за помощью столько людей, но эту помощь не получают. Я хочу это изменить.

– Это здорово! – воскликнула Роуз. – Я буду тебе помогать.

– Она в конце концов окажется в Верховном суде, – сказала Джуди, посмотрев на Лили сияющими глазами.

– Думаю, ты права, – согласилась Лили, глядя на Роуз и Ребекку – двух прекрасных дочерей такого порочного человека.

После того как все поели, а оркестр заиграл в полную силу, Тара и Бей, танцуя, подбежали к Лили и Лайаму. Они похлопали Лайама по плечу, и он обернулся посмотреть кто это. Сначала Лили подумала, что они хотят пригласит! его на танец, но ошиблась: они хотели потанцевать с ней

– Разрешите пригласить вас на танец, мадам, – предложила Тара.

– Пожалуйста! – Лили улыбнулась и поцеловала Лайама, когда они уже тащили ее за руки.

Тара и Бей сбросили туфли, еще когда только зашли в сад Мэйв, поэтому все трое танцевали босиком. Лили заметила, что подруги потихоньку ведут ее через толпу танцующих к краю танцевальной площадки. Потом они вообще вывели ее из палатки.

– Дайте мне угадать, – сказала она. – Вы хотите, чтобы мы танцевали под звездами?

– Нет. – Тара взяла Лили и Бей за руки и бегом увлекла их за собой к берегу. – Я хочу, чтобы мы танцевали под водой.

И вдруг им опять стало по четырнадцать лет. Таре не нужно было больше ничего объяснять: Лили и Бей уже догадались, что она имеет в виду. Сколько вечеринок они покинули в юности, чтобы сделать именно это. Августовские ночи с музыкой, разливающейся в теплом воздухе, казалось, были созданы именно для этого. Они вышли из сада и прошли по камням к воде. Лили могла проделать этот путь с завязанными глазами. Ее босые ноги знали каждый сантиметр берега – каждый выступ, каждую расщелину.

Подойдя к воде, где камни уже были мокрыми и скользкими, они стянули через голову платья, бросили их в кучу на берегу и нырнули в воду. Море было мягким и теплым. Касаясь пальцами рук друг друга, они втроем поплыли под водой.

Она вынырнула, чтобы набрать воздуху, – над головой простиралось ночное небо, украшенное яркими звездами. Это была ее родная стихия. Соленая вода окружала ее и поддерживала на поверхности, а над головой сияли созвездия. Ее лучшие подруги плыли рядом, а ее дочь и ее настоящая любовь были в доме на берегу, с ее бабушкой все было в порядке! Лили еще никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой – и грустной одновременно.