Текст книги "Феерия для другого раза II (Норманс)"

– Дикарь! Грубиян!

Она его добивает!.. и в то же время раздевает!.. у него нет больше лацканов! красивых шелковых лацканов!.. а он целится в ее парик!.. о, забыл о когтях Мими! не может быть и речи! он вырвал всего одну прядь! белую прядь! и получил затрещину!.. но и он в ответ дает ей пощечину! и еще! наотмашь! плюх! бумс! Мими шатается!.. но бросается в атаку! она вцепляется в его сюртук!.. мертвой хваткой!.. она сдерет с него сюртук!.. а он не сорвет с нее парик!.. лишь один белый локон!.. один локон! ни ее боа! ни платье с воланами… ни накидку… ничего!.. она побеждает! удар за удар!.. она разодрала на нем сюртук!.. полы в лохмотьях!.. не только лацканы!

– Злюка! злюка!

Она обзывает его!.. и одновременно терзает! еще клочок верхней одежды! не обращает внимания на затрещины, она не отступает! она бросается в наступление!.. она побеждает!.. она побеждает!

– Он у тебя? у тебя?…

Что у него?… она его обвиняет в том, что у него что-то есть!.. что есть?

– Ключ! ключ!

– Это не я! не я! это она!

Она! Она! Она! это консьержка, которая тут же… сейчас я все узнаю!.. что? какой ключ? я больше ничего не понимаю… они все заглушают своим ором… и тут одна начинает петь! из коридора, из тех, что ползают… Перикола!.. она!

Дружок мой, люблю тебя! Да!

Опять возле меня… Перикола!.. на четвереньках!..

– Воровка! воровка!..

А, это не Перикола… это все еще Мими!.. она больше не тузит кулаками Рудольфа… она пристает к консьержке… она бросила Рудольфа… почему «воровка»?… лекарство! лекарство!

– Но это для Дельфины, поймите!

– Воровка! воровка!

Теперь она обвиняет ее в воровстве! «Бандитка!» если и другая начнет сопротивляться!.. так и есть!.. они вцепляются друг другу в перья… извините! Мими получает свое!.. два тычка в нос!.. бывают драки и между женщинами! еще две затрещины!.. Рудольф, которому тоже досталось, от сюртука остались одни лохмотья, бросается в атаку! он не хочет, чтобы кто-нибудь бил его жену! дело чести! эта шлюха Туазель свое получит!.. он ее обхватывает! сбивает с ног! но едва коснувшись земли, она вскакивает!.. Рудольф снова атакует! вот так драка! битва развернулась теперь не в воздухе, нет! в подъезде! «тюфяк! рохля!»… пощечины! и поток брани!.. «проходимец! пентюх!» ну и достается Рудольфу!.. от отбивается! сопротивляется!.. она уже не держится на ногах!.. «лекарства, дрянь!.. лекарства!» я уже не понимаю, кто дрянь?… кто воровка? Туазель строит насмешки! чесслово! «Свинство! Старая кляча! Стукачка!» Рудольф наступает, смельчак!.. плюх! бумс!.. ну и характеры, Мими, Рудольф, консьержка!.. никого не беспокоит моя больная!.. сводят свои личные счеты! им наплевать на мою больную! как дети! ба-бах! бах! нас снова тряхнуло! это уже снаружи!.. коридор больше не трещит, но колышется!.. стреляют пушки!.. а я говорил, что все закончилось… Привет! к счастью, я лежу! на плитках!.. поднимусь ли?… бой не на жизнь, на смерть!.. вмешаться?… а, бесполезно! вот они! «уааах!» они валятся на меня! сбивают друг друга с ног, осыпают ударами! все трое! катаются! перекатываются! «Сопляк! пьяница! старая кляча!»… ругаются… уже не дерутся… у них нет больше сил… но боже, какие они тяжелые!.. меня от них тянет блевать… меня укачивает… земля качается… качка не прекращается!.. дышит тяжко, ворочается! земля! опускается! плитки! рябь! волны!.. русские горки! а я вам уже двадцать раз говорил, что все закончилось! ни хрена!.. еще хуже стало! и бьют ближе, чем раньше!.. кажется, возле Резервуара!..*[163]163
  Этот Резервуар является ни чем иным, как водонапорной башней, расположенной в начале улицы Мон-Сени.


[Закрыть] видите?… выше Тертр, стало быть… судя по тому, что я слышу… прижимаюсь к земле ухом… дальше… севернее… ах, это никогда не кончится!.. и содрогающийся свод!.. разъяренные Рудольф, консьержка, Мими! снова схватились! дерутся! они задушат меня!.. они не раздавят меня! я уже раздавлен!.. размазан!.. думаю, консьержка победит… она бьет! со всего маха! кулаками! она нападает! Мими покачнулась… отступает… почти не реагирует на затрещины: плюх! в морду! она подставляет! другую щеку!.. «Хулиганка! бандитка!» – выплевывает она с кровью… обмякает… сникает… угасает… Рудольф тоже обмяк… тряпкой валится на плитку, на задницу, скользит спиной по стенке… побеждает г-жа Туазель! по всем статьям! ругательствам, пощечинам, хамству!.. вот такие дела…

Пока я вам рассказывал, стало потише… я думал, что свистопляска закончилась в небе… теперь я огляделся получше… смотрю… наблюдаю… искры погасли в облаках… конечно!.. и на земле, и на небе!.. меньше огней!.. что-то серое ползет по небу… то не дым от взрывов, настоящая предрассветная дымка… вот!.. свечи еще догорают в облаках… зеленые… желтые… то тут, то там… но не полыхают, едва лишь мерцают… в предрассветной дымке видны их белые парашютики… они колышутся… возвращаются… выдохлись вовсе!.. чернеют и падают… праздник окончен! это нечто!.. а что до нас, то всех достаточно потрепало, попереворачивало, побило о стены! хорошо еще кости целы, счастье, что мы не разорваны в клочья, как сюртук! на куски! вот настоящее чудо! я полагаю, что не кривлю душой… но мои мысли прерываются… уууу! еще уууу!.. три!.. четыре!.. сирены!.. правда, это сирены! последняя выла перед полуночью… я думал, их заткнули… вовсе нет! как визжат! Боже!.. одна здесь, рядом, звонкая… совсем иной звук, чем у остальных… похоже, та, которую обслуживает Оттавио, черт! Сакре-Кёр! ошибки нет!.. на верхушке каменного купола!.. ручная сирена… на самом верху, в его каморке…

На рассвете настал конец… все сирены!.. предупреждают скорчившихся людей!

– Эй, уродины, конец! конец! пьяницы!

Им еще хочется пить, черт их всех задери!.. они отвечают: «Муах!.. Муах!» они меня услышали… они под столом… друг на друге, переплетенные, склеенные… их туда отбросило, что ли? шесть… восемь… двенадцать… они рискуют… смотрят в окно… а, четыре женщины вываливаются из туалета!.. маленькие, забитые, пристроились между раковинами и «ершиками»… они спотыкаются… натыкаются… не падают… нет! нет!.. но как их честят остальные, которые так перетрусили…

– Мы чуть не умерли! чуть не умерли здесь! – защищаются они…

– Нет! Нет! дуры!

Вот чего они заслужили!.. чтобы не преувеличивали опасность! смельчакам, сидящим под столом, не нравится их бахвальство! тем, кто хочет подняться к себе… так как тревога закончилась! и это все? и что? они поднимаются… четыре женщины загораживают им коридор… «Ну! посторонитесь! посторонитесь!..» Пирам тоже нервничает, он хочет найти свою маленькую хозяйку!.. он бьет хвостом, попадает мне по шнобелю!.. я не встану!.. я осторожен… но как он меня обмахивает, Пирам! у него не хвост, а настоящая метла!.. мне больно!.. он замечает! облизывает мне лицо… я уворачиваюсь от его хвоста!.. и от языка! а, откуда эта толпа? народ валит с улицы… все под крышу!.. кавардак!.. они поднимаются! они поднимаются!.. они тоже хотят подняться! к себе! домой! я сворачиваюсь калачиком, не двигаюсь!.. пусть сначала пройдут они! пусть пройдут!.. и в этот момент меня хватают! двумя руками! опять Клео!.. «Моя жена, доктор! где моя жена?» Нашел же он себя, найдет и свою жену!.. надо только приложить усилия!..

– Вы ее не видели? – не отстает он.

– А что Лили? вы не видели ее?

Ах, так! что? я думаю о Лили! я спрашиваю о своей жене… это для него невыносимо! он хватает меня за руку! за больную! и дергает резко!.. со злостью!.. рана!

– Моя жена! моя жена!

Для него важна только его жена! не моя! хорошо еще трещина сомкнулась! вот было бы хорошо! он бы меня подтолкнул, и я пошел бы! он сильный, я под ним!

– Ии! а! ии! а!

Он снова вопит по-ослиному! это его крик! одновременно он выворачивает мне руку!.. а, я его сейчас угомоню!.. Осел! тупица! ну и тип!.. моя рука, это наказание! я взвиваюсь! я его убью! Раймона! я пробью ему грудь! он изображает осла, а я конь! Посмотрим!

– Раймон! Раймон!

Жена зовет его!.. он оставляет мою руку в покое! откуда она взялась? «Раймон! Раймон!»… она задыхается… она бежала…

– Раймон! Раймон! свидетельство! Раймон!

Откуда она пришла? из какого укрытия?

– Ты откуда? – спрашивает он.

– Свидетельство, Раймон! свидетельство! куда ты положил свидетельство?

– Свидетельство чего?

Он ничего не понимает… таращится…

– Свидетельство о браке, идиот!

– Где ты была, дорогая? откуда ты?

– От метро «Пигаль», урод!*[164]164
  Чтобы добраться до улицы Жирардон, следует пройти по улицам Удон, Аббатисс, Равиньян и д'Оршам. Названия, приведенные в этом эпизоде, являются названиями монмартрских улиц, которые, однако, не соответствуют действительной топографии.


[Закрыть]

Спринтерша!.. от «Пигаль» бегом бежать! не прошло и двух минут после отбоя! я понимаю, почему она без сил!.. вся улица Дюрантен!.. улица Дэрёр!.. улица Борн!.. и все это в гору!

– Дорогая! дорогая! – лопочет он.

– у тебя его нет? у тебя что, нет его?…

Она не выдерживает… бросается на него… шарит по карманам!.. ощупывает его!.. пиджак!.. брюки… ничего!.. он не сопротивляется!.. она ничего не находит!..

– Дорогая!.. дорогая!..

Придурок, заладил одно – «дорогая»! ей необходимо «свидетельство»!.. довольно!.. хватит!.. она убегает… по лестнице!.. по лестнице!.. она штурмует ступеньку… две ступеньки! обломки ступенек!.. она еще здорово ловкая, эта Дениза!..

– Дорогая! дорогая!

Она ушла! он бросается за ней… настоящая эквилибристка! она уже на третьем!

– Дениза! Дениза!

Он зовет Денизу!.. он орет вслед… «Любовь! Любовь!»

– Вы ее видели, а, доктор? это была точно она?

– Да, это была она!

Я убеждаю его, не хочу, чтобы он сомневался!.. «Да! да! да!»

– Дорогая! Дорогая Дениза!

Сейчас она ему ответит!.. они живут на 4-м… его шаги разносятся по лестнице… по лестничной клетке! а как остальные умудрились подняться?… они вскарабкались по обломкам? исчезли, как по волшебству! Никого больше нет в подъезде! ни единого из только что ползавших здесь?… они поднялись на лифте, точно!.. дети, старухи, тетки, мои гарпии, мадмуазель Блёз…

– Дениза! Дениза, дорогая!

– Чеееерт! Дееерьмо!

Это ее голос! голос Денизы! не может быть никакой ошибки!

– Это она! это она! – кричу я, чтобы он понял!

– Может, свидетельство сгорело?

Он мне осточертел со своими сомнениями!

– А Лили? Она не сгорела?

Внизу новая волна жильцов! толпа! оказывается, в доме живет множество народа! и совершенно разные люди!.. колеблющиеся… мычащие… рыдающие… чего-то желающие… отступающие!.. Злость… лестница!.. «как она качается… она еще дымится!.. и искореженные перила… мамаши кричат визгливо!.. не хотят, чтобы малыши поднимались… отцы тянут резину! тем хуже! бранятся! нам хорошо в привратницкой, всем вместе!.. в комнате я, Пирам, Рудольф, Мими, г-жа Туазель у буфета, оперлась о стену, и г-жа Норманс в обмороке под столом… Толстяк, ее муж, напротив… с другой стороны коридора, напротив… все еще в луже крови и дерьма… все еще в луже… ну и голова у него! поистине огромная! его голова, словно огромный запекшийся сгусток крови! его повязка набухла!.. от крови!.. вся голова – кровавое месиво!.. провал рта!.. он хрипит через этот провал!.. он храпит! о, проклятый громила, пусть себе и дальше спит, так будет лучше!.. черт возьми!.. он достаточно намял мне бока! исколошматил, обругал, потому что я не захотел возиться с его женой!.. дорогой Дельфиной! а теперь ему наплевать на его Дельфину! Он растерял все свои моральные принципы! Он храпит, а я, я должен изощряться! чтобы спасти его жену! целебным средством! его дорогую Дельфину! целебное средство! нужно еще найти флакон! и еще раз осмотреть его жену! Где эта несчастная? где же она?… а вот, совсем рядом!.. а я ее не увидел! нужно только наклониться! черт! ушибся лбом!.. о край!.. она под столом! идиот! может, у меня что-то с глазами? признаюсь… к счастью, у Пирама хороший нюх… он находит ее по запаху! Дельфина! Дельфина! она здесь… она лежит… но Пирам сбивает меня с ног ударами хвоста!.. своим опахалом! разошелся!.. вовсю!.. «Пирам! Пирам!»… вот оно: левая грудь потерявшей сознание мадамы… надо ее прослушать! слушаю… слушаю…я не ошибаюсь…я не принимаю шум в ушах за шумы ее сердца… мои собственные шумы, в моей голове!.. нет! внимание! я хорошо различаю!.. у меня превосходный слух!.. но они шепчутся!.. о, никакой ошибки!.. шепчутся!.. в углу комнаты!.. возле толстяка… это г-жа Ксантипп молится, честное слово! «Отче наш, иже еси на небе-си!..» уткнулась носом в плитку… стоя на мешке с надписью «Пассив»! на мешке с песком… она притащила этот мешок с песком из убежища, из метро.

– Эй, там! подождите минутку! да не шепчитесь же! я прослушиваю сердце, мадам! я прослушиваю!

Правда! ухом к груди… Г-жа Ксантипп, вам лучше замолчать… консьержка тоже бормочет… и не молитвы! ругательства! в мой адрес грозит!.. не небесам! мне! мне!

– Да замолчите вы, мусорщица!

Я перемещаю ухо… хорошо!.. грудь… очень хорошо! одновременно щупаю пульс… не могу ошибиться… «Хм! хм! хм!..» я ничего не говорю… Пирам выбирается из-под стола… отставленный зад напряжен… потягивается!.. поворачивается!.. я вижу, что он собирается сказать свое веское «Гаф!»… я глажу его, заставляю присесть, успокоиться… все! он скулит… он полная противоположность Дельфине!.. нужно закрыть ему пасть силой!.. обеими руками!.. «Хорошо. Хорошо, что ты хочешь сказать?»… он дрожит… я обнимаю его… с ним только так и надо: нежности! глажу его… он успокаивается… но это не все… может быть, если бы мне подняться наверх?… самому! я, наверное, нашел бы… может, не все сгорело? шприц?… ампулу?… камфару?… остальные же как-то карабкаются… дети, старики, толстые тетки… но сначала «целительное» средство!.. склянка!.. консьержка!.. пытаюсь растолкать эту тварь!.. вывести из состояния ступора!.. она получила достаточно тумаков, у нее расквашен нос!.. она качается, раскачивается… не отвечает… она уходит…

– Г-жа Туазель! шнур! шнур!

Слово, от которого она прямо подскакивает: шнур! Крикнешь: «шнур»! и она достанет вас из-под земли! в нашем доме больше не найти шнура!.. у нас автоматика… она выбросила все шнуры! жильцы открывали себе сами… нажимают кнопку «системы»… за два года до войны!.. но она сохранила ненависть к шнурам, к словам, к жильцам! она готова сожрать вас!

– Шнур! Шнур!

Я могу кричать сколько угодно… в ответ – молчание!.. куда она исчезла, эта кобыла?… сбежала?… не вижу ее здесь… пошла допивать?… все лекарство? я же помню, у нее был пузырек… она прятала его в кармане! а, вот и она!.. на той стороне проспекта… она сбежала!

– Шнур! Шнур!

Ору душераздирающе!.. пускай она от злости сбежала, но пускай же вернется! она делает вид, будто жутко занята! причитает! и все начинается заново! с Мими и Рудольфом! снова! а я кричу… подумайте! подумайте! она же ничем не рискует, подумаешь, услышит от меня пару крепких словечек! они вне себя! Тем хуже! хуже! они размахивают руками! все трое! как они бесятся! они стоят на тротуаре… я вижу их при дневном свете… впервые… на рассвете… ночью я не очень хорошо разглядел Мими, теперь я вижу… ее кринолин, воланы… она ничего не потеряла! боа, накидка, капор… я рассказывал вам, что победила консьержка… но не повергла Мими в прах! Мими сохранила свои украшения и свой парик! она снова готова к бою! тем более, что есть где развернуться!.. это не то что в коридоре! или в привратницкой!.. целый проспект в ее распоряжении!.. пустынный проспект!.. и только светящийся грохочущий поток! да изредка вспышки пламени! здесь!.. там!.. на мостовой… обугленные останки!.. деревья выгорели полностью… ни листика! и трое рыдающих от горя, стоят, дрожа, между платаном и «указателем»… остатками платана… Рудольф – в рванине… его сюр-хук растерзан… болтается клочьями… и только одна штанина… но не успокоенный! Не примиренный!.. топчутся у входа в гараж…*[165]165
  Упоминаемый маленький гараж – это гараж, расположенный на проспекте Жюно.


[Закрыть] больше не дерутся, но как они лаются! я идиот, если надеюсь, что они мне помогут!.. кинутся назад и принесут мне «целительное» средство! Мне бы могла помочь Гортензия… Гортензия, невестка… я думал… я сказал бы ей: «Мадмуазель Гортензия, нашей больной не лучше!»… она бы поняла меня с полуслова… я не просто так болтаю… я врач, не простачок!.. подумайте, я – врач, связанный присягой!.. кстати, не так далеко от места, где я пишу!..*[166]166
  Само указание является приблизительным. Так, Медон находится на определенном расстоянии от Аржантей.


[Закрыть] на берегу Сены… десять… двенадцать освидетельствований в день!.. «Я, нижеподписавшийся… и т. д.»

– Вы все еще брюзжите? Так вы никогда не закончите!

– Нет! нет! ничего подобного!.. никакого брюзжания, я скрупулезно вспоминаю факты!.. у меня вышло бы две тысячи страниц, если б я наслаждался… оживляя рассказ лирическими отступлениями!.. Но подобная катастрофа!.. полгорода в руинах!.. представьте только, рушится какое-нибудь министерство!.. или «Столетнее Акционерное общество»!..*[167]167
  Сесиль Сорель, которая даже в возрасте семидесяти шести лет умела заставить говорить о себе, вызывать разговоры и толки, могла послужить прототипом образа столетней актрисы театра «Комеди Франсез».


[Закрыть] Сколько историй! сколько вони подняли вокруг «Тур де Франс»! даже если бы я находил это забавным! а я даже не пытался! я работаю серьезно! серьезность! хронология! я вам рассказываю о Рудольфе, консьержке, Мими, они пьяные в сиську, на тротуаре… напротив… они заводят там!.. под сгоревшим платаном… решающий бой! Я могу крикнуть: «Шнур, мадам!»… ах, ах… если бы слушали!.. они стучат ногами, подпрыгивают, беснуются, прям театральное действо!.. я уж говорил, что светает… ночь заканчивается по-настоящему… пииты прощаются с музами!.. ночь заканчивается!..

– К делу! к делу!..

Эти одержимые перегородили проспект… весь проспект! Я вам рассказывал о сгоревших платанах, липы тоже сгорели… все, вдоль бордюра… и кусты… тлеющая древесина!.. весь парк у мельницы, вершина Парижа! представляете! дома пострадали меньше!.. они только слегка покорежены… балконы, изрешеченные шрапнелью… сорванные… поваленные печные трубы… правда, потом они вернулись на свои места, точно! дома! они спустились с Небес… они в лохмотьях, как сюртук Рудольфа! сверх всякой меры!.. Я говорил уже о погоде?… Погода будет хорошая! вот! такая как надо! понятно! после гибельных ночей со всеми ужасами разбушевавшихся стихий обязательно светит солнце! и все вокруг сияет, как новенькое!.. отражая не бенгальские огни! а настоящие солнечные лучи!.. не химическое фосфоресцирующее свечение!.. а великолепие возрожденного солнца! даже дымящиеся обугленные дома смотрятся лучше… даже обгорелые платаны, они, конечно, залечат ожоги и раны… стволы деревьев… цветы расцветут, и снова поплывет над Парижем запах… платанов… жасмина… фиалок… и пьянящий аромат сирени будет кружить головы влюбленным… снова… дрозды запоют! и тогда! к черту воспоминания!.. забудем о мрачном?… ненужные лохмотья… воспоминания!.. природе наплевать на воспоминания! траурные венки – на кладбище! в могилы хлам! мертвое прошлое! ненужное! по три су на услуги Похоронного бюро! И даже!.. и даже!.. все! все!.. полностью! воспоминания! воспоминания!.. и меня, желающего вам их продать!.. Прямо в точку!.. мое криминальное досье… и насилие над негритенком! конечно! и браво!.. а мое политическое реноме? вы же понимаете!.. достойно порицания!.. единственный французский писатель, которого посадили в тюрьму в те смутные годы!.. повторяю – единственный!.. и сидел не один день – два года, мадам! без всякой на то причины! но да! мадам! я повторяю – писатель! не журналист, писатель! ни больше, ни меньше!.. не жалкий болтун…

– Лихач, однако!

– Бог ведает!

– Расскажите о другом!

– Обещаю! договорились! больше ни слова о водке! такт и скромность! свиньи! не «ангажированные»*[168]168
  Это были годы расцвета «идейной» литературы, о которой так много писал Сартр в 1945 г.


[Закрыть] писатели… у которых по четыре-пять «карточек» в кармане… удобно подстраховавшиеся в жизни… «Партии!» их куда больше, чем проституток…*[169]169
  С начала XIX века проститутки во Франции были вынуждены проходить регистрацию. Закон Марты Ришар, принятый 13 апреля 1946 г. отменил регистрационные карточки (билеты), но заменил их санитарными картами, которые просуществовали до 1960 г.


[Закрыть] я не буду рассказывать ни о чем шокирующем…

– Так все говорят!.. естественно! к черту естественность! ах, непостоянство всех обещаний!

Только булочник, сборщик платы за газ, да бакалейщик надежны! нашел! вот серьезные люди! которых я уважаю! настолько… настолько… никаких историй! у вас нет соответствующих мандатов?… так подыхайте!.. я пишу настоящим языком, действительно серьезно!.. богатые люди тоже весьма серьезны!.. их деньжищи, единственное, в чем они великолепно разбираются, вам они когда-нибудь рассказывали о сокровенном?… они пытаются вас отстранить, отодвинуть, держат на расстоянии… говорят о том… о сем… о чувствах, о достоинстве, о морали, о совести, но никогда о своих чертовых бумагах!.. о том, как они надувают нас, разоряют!.. прикарманивают наши деньги!.. о!.. они хитрые преступники! они составляют единое целое со своими капиталами, их души – мелочная лавчонка! а я только что продал им свои воспоминания! подумайте! как паршиво!.. если я буду принят!.. лишь бы они снова не отправили меня в тюрьму!.. они ведь творят, что хотят!.. тем хуже! тем хуже! жребий брошен! слишком я стар! итак! я продолжаю!

Вернемся же к моему рассказу!.. так вот, внизу, на тротуаре, беснуются трое одержимых! о, да их не трое, четверо! в зареве пожара!.. они разогнали всех воробьев криками, кулаками, но дальше на их пути фонари… они уже возле Ламбреказа… глядите, понимаете, что я хочу сказать?… кстати, его «палаццо», который взлетел!.. в облака!.. прогулка в облаках… он потерял свой фронтон! и свой розовый окрас!.. он зеленый и серый, цвета мочи больного нефритом… покачался на воздушных волнах!.. все-таки замечательно, что он вернулся на свое место, да с такой точностью приземлился!.. между гаражом Гарансье и лестницей Троэн… чуть накренился вперед… надо отметить… и стекла разбиты! черт! забыл вам сказать, что спектакль продолжается! трое ожесточенно бранятся! четверо!.. они больше не дерутся, но все-таки хватают друг друга за грудки!.. толкаются!.. дергают друг друга!.. они что-то ищут… какой-то предмет… они нашли!.. невестка с ними!.. я говорил вам… Гортензия!.. я же ее искал!.. я надрывал глотку: Гортензия!.. она, оказывается, уже не под столом… о, я понял, что они искали!.. бутылку! оп! есть! они вырывают ее друг у друга!.. она переходит из рук в руки!.. ах, я дурак!.. она у Рудольфа! нет! у консьержки! Мими!.. у Мими!.. это она! она! она убегает! с пузырем под мышкой! она задрала свои юбки! под самую грудь! а какую скорость развивает! прямо трепетная лань! один! два! три прыжка!.. а те вопят: «Мими! Мими!»… а ей наплевать!.. она набирает скорость! ускоряет шаги!.. боа, перья, вьются сзади! Прыжок! и вот она посреди проспекта… у тех опускаются руки!.. трое кретинов! толпятся возле указателя… сами не знают зачем… «Лекарство! Целебное средство!»… мычат они… я и не думал, что Мими такая прыткая! и бесстрашная! остальные остолбенели! им страшно… посреди проспекта она еще выше задирает юбки и оп!.. нога вверх!.. и гоп! еще!.. канкан посреди проспекта!.. с бутылкой под мышкой!.. я ясно различаю бутылку!.. а те, на тротуаре, с идиотским выражением на лицах, не двигаются!.. не произносят ни слова!.. застыли!.. Мими поет! оп! ля! ля! канкан! И гоп! другой ногой! Она подпевает! тру! ля! ля! Все пространство ее! остальные все еще трусят! но не Мими! выше ножку! кульбит! в такт!

 
Пзим бабадум! там! цим пинг!
Цинг пинг! бим цим понг!
 

Вот она какая! а как поет! задрав все свои исподние юбки! блеск!.. они одурели, осатанели!.. застрявшие между платаном и этой примадонной… как она играет, Мими! как танцует и поет!

 
Пзим бабадум! там! цим!
 

О, сфальшивила! она фальшивит! да не соль! черт побери! не соль! она держит мелодию… но в какой тональности!.. это же не соль-мажор!.. в ре-мажоре!.. я пою правильно! я кричу ей!.. из под свода!

– Ре, ре! пзим бабадум! та! цим! панг! панг!

Ей наплевать, что она фальшивит! она продолжает! та та ля! взвивается в воздух!.. чертов ботинок!.. бзим! бзим! опять! а по дороге разливается смола, грязевой сель… пламени нет, но расплавленная лава! Мими не приклеивается! не скользит!.. та дам цим!.. она прижимает к себе бутылку!.. она веселится… а те, трое, боязливо оглядывают горящие участки… там!.. там!

 
Пзим бабадум! цим! цим!
 

Мими не желает их дожидаться!.. она не из тех, кто долго думает!.. почесывая в затылке… она подхватывает свои юбки, все свои манатки, боа, накидку и шасть! в кусты! стремительный бросок! она направляется к мельнице! продирается сквозь кусты! смотрите, я вам покажу?… тропка… пожарная лестница… она уже там!.. на лестнице! она за нее хватается! перекладина! еще!.. она путается в подоле кринолина!.. разрывает его! свой кринолин!.. еще перекладина… две… три… черт! не хватает… одна обломана!.. она цепляется! перехватывает!.. и подтягивается!.. одной рукой! это нечто!.. она не бросает бутылку!.. поднимается! две! три! четыре перекладины! висит на одной руке… отпустит ли руку?… нет… она карабкается!.. уже почти вскарабкалась… Да лезь же скорее!.. стена, как лестница!.. отвесная! она держится! иногда сгибается, снова выпрямляется! шквал огня!.. можно сказать, вихрь искр! лестница не горит! слегка накренилась, коснулась земли! я видел, но Мими поднимается! Мими, акробатка!.. она уже преодолела три четверти пути!.. она на высоте трех четвертей лестницы! о, пожалуйста!.. ну и ловкая же эта Мими! очень ловкая! Лестница сгибается… с Мими!.. трое ошалевших не верят своим глазам!.. «Она сейчас упадет!» Нет! она не падает!.. она висит, тяжело дыша, на перекладине! парит, как птица! вся в перьях!.. все! боа! над Парижем!.. уф!.. осталось только четверть пути… проползи, Мими… мельница стоит почти прямо!.. почти… я смотрю… может… чуть-чуть косо… она ведь тоже валилась на землю, с высоты 6-го, я видел… я видел! снизу, из коридора! она накренилась до земли так же, как и лестница!.. а потом ее унесло ураганом! она вернулась! целехонька! мельница! черт подери!.. она потеряла только одно крыло! что вам сказать!.. Мими снова собирается лезть!.. конец! последнее усилие!.. она переводит дыхание!.. Преступник там, наверху, этот Жюль, ждет ее!.. он склонился над лестницей, он ждет, абсолютно голый, в своем ящике… Мими доползает до края… у края крыши мостик Жюля… о, Мими!.. она все преодолела! держась одной рукой!.. в другой – лекарство… она перебиралась с перекладины на перекладину… провалы!.. одна рука!.. силой одной руки! помогая локтями! и коленями!.. прижимая пузырь к сердцу!.. свершилось! она там!.. мы хорошо ее видим!.. мы видим все!.. она на вершине!.. на самом ветру!.. там странный ветер!.. она не может опустить юбки!.. видны ее ноги!.. напряженные, ровные!.. как флейты!.. но флейты нервные! вибрирующие!.. как она вскарабкалась?… Жюль наклоняется, чтобы помочь ей!.. пусть она преодолеет еще две-три перекладины!.. уже совсем светло!.. она еще не на крыше… но вот уже ее рука на площадке… они беседуют… а, Жюль не теряется!.. он отбирает у нее пузырь! и откатывается назад!.. и пьет! булькает!.. утоляет жажду!.. как недолго он проявлял свою вежливость!.. он бросает Мими на лестнице!.. дальше пусть сама карабкается!.. она же висит на руках!.. ноги в пустоте!.. он не обращает на нее внимания!.. он пьет!.. довольно потирает брюхо!.. «О, как вкусно!»… он не подает Мими руку!.. но она как-то умудряется держаться!.. он как раз прикончил бутылочку!.. он нам показывает… трясет пустым пузырьком!.. ему лучше! «Да уж! Да уж!» – кричит он… Мими еще не долезла… три последних перекладины!.. и оп! сама! она на мостике! и она начинает раздеваться!.. она снимает все!.. на ней остается только парик!.. она и от него освобождается!.. кринолин! юбки! накидка!.. она голая!.. рядом с Жюлем… с Жюлем, там, на ветру!.. в ящике! она напяливает на Жюля парик!.. силком!.. он сопротивляется! надо!.. она сердится! она хочет, чтобы он оделся! чтобы он не сидел в ящике таким, как есть! голым! раз-два! юбку! боа! вокруг шеи! Жюля! только она может позволить себе остаться голой! но не он! он, он должен быть одет! накидка! пусть выглядит прилично! весь ее туалет! нечего манерничать! власть сейчас у нее!.. у него нет больше палок! нет больше инструментов, пусть себе орет, она его посылает куда подальше, она ему угрожает!.. ведь Жюль – это Жюль!.. и ему надо вести себя поприличнее!.. еще одно унижение на пользу этому пройдохе! Мими – стихия… бушующая рядом с ним на плоской крыше, голая! он еще увидит! но каков Жюль! он даже не может сдвинуть свою гондолу, крутнуться вокруг оси! он неподвижен! спеленут! он больше не хозяин положения! Мими, совсем голая, выставляет его напоказ! при свете дня! полюбуйтесь-ка! великолепный момент! солнце возрождается!.. и Мими возрождается! весна! я прекрасно вижу… она удерживает этот мостик в равновесии!.. между крыльями! Жюль поник, притих, он больше не лавирует! не вращается!.. он боится ее гнева! чтобы Мими, не дай бог, не набросилась на него с кулаками!.. он, чьему жесту подчинялись Небеса! эскадрильи! молнии! он больше не командует! нет! нет! нет!.. он смирненько… и даже покорно!.. несмотря на то что наряжен в парик, он никак не командует!.. жалкий неудачник в своем ржавом ящике, я уверен… он не гадал, что его приструнят, он, накликавший на нас великий Потоп!.. одним щелчком она его отправила… в пустоту! в пустоту!.. он прекрасно осознавал это! он не хныкал, не сопротивлялся, юбки на его плечах развевались на ветру, боа переливалось, на это стоило посмотреть!.. Мими тоже хороша!.. ее мастерство!.. уверенность!.. полосы дыма с запада на восток, напоминающие шлейфы… дыра в небе закрылась… как наша расщелина в подъезде… я же вам говорил: превосходное утро!.. радость Мими!.. под ней весь Париж!.. перед ней!.. она возвышалась над всеми!.. не только я любовался ею!.. трое кретинов на проспекте… весь Париж видел Мими!.. и тут она влепила Жюлю пощечину!.. она устремляется к другому краю! они глядят в другую сторону!.. на Париж!.. со стороны улицы Бюрк, на каскады крыш… Пигаль… церковь Трините… Сену… потрясающий вид!.. ведь она вскарабкалась наверх для этого! и разделась догола!.. вы скажете, что она какая-то зеленоватая! тело… и оранжевая голова!.. оптический эффект, отблеск пожара, горящие сады… и еще какие-то пожарища!.. она усаживается на крышу, озирая Париж, как победитель! на самый край… она хватается за крыло, взбирается на него! как есть, голая!.. оранжево-обнаженная!..

– Заткнись, Мими, воровка! мерзавка!

Мне кажется или так оно и есть? она собирается петь! я кричу! Рудольф тоже кричит снизу, с тротуара… что это неприлично!.. он, стоит там… смотрит на свою обезумевшую жену… он больше не выдерживает! конец и его терпению! он топает ногами! орет!

– Мими! Габи! Каролина! Амели! Он перечисляет имена…

– Черт побери! зараза! вернись! спустись! тварь!

Я вижу, он сердится! да он вне себя!.. он собирается перейти дорогу!.. раскачивается!.. бросается! в два прыжка достигает лестницы! и он тоже! не поверите! но он вцепляется в лестницу! обеими руками! лезет по перекладинам… трясет ее! я никогда не видел ничего подобного! лестницу, которая выдержала бешеный ураган, десять ураганов!.. он заставляет ее дрожать!.. прогибаться!.. он ее срывает! огромную!.. прекрасно! точно! она качнулась!.. оборвалась!.. на самом верху!.. плюх! он ее сталкивает в проспать!.. такую длинную! такую тяжеленную!.. одним махом!.. ну и силища!.. лестница качается, ходит ходуном, вот-вот обрушится на крыши!.. да! на крыши!.. вниз! дальше!.. она раскалывается!.. вдребезги! огромная такая лестница!.. обломки летят над Парижем!.. злоба удесятеряет силы Рудольфа!.. он выдернул лестницу, которая выдержала стихию! кровь ударила в голову! а казался-то воплощением терпения!.. лестница-то была тяжелой!.. я видел! но что перебило пение Мими? Она подумала, что к ним взбирается Рудольф! вовсе нет! нет! он хотел смыться! быстро-быстро! бегство! по левой стороне проспекта! и все!.. его одежда клочьями тянется сзади!.. изодрана! штанина оборвана!.. он смывается в одной штанине! в лохмотьях! чуть ниже, у поворота на Дэрёр, он переходит улицу… и никого! он исчезает! никого не видно на тротуаре… придурки с противоположной стороны тоже сбежали! консьержка и невестка оторвались от Ламбреказ! вот чертовки! скажете вы!.. испарились! не поверите!.. никого нет, кроме тех, наверху: голой и безногого!.. а внизу я и Пирам… а где Дельфина, кстати? Дельфина? она все еще под столом? что-то происходит необычное… может, она поднялась к себе?… я ползу на четвереньках… заглядываю под стол… надо же убедиться!.. нет, все еще здесь… все-таки надо, чтобы я ее осмотрел? чтобы я снова приложил ухо к ее груди? а Туанон? кстати? где Туанон? пусть бы она забрала своего пса!.. кавардак, да, бедлам! Жан-Дурак! и все! жулики! а Лили?… где же Лили?… и лекарство? мой шприц?… а камфара?… я не знаю… а где профессор Брамс?… Вот человек был, профессор Брамс! о-ля-ля!.. сколько забот!.. а Бебер? у меня же нет сил, я не Рудольф! Рудольф – Геркулес! в порыве гнева он сметает все на своем пути! Я видел! Я видел, как он качнул мельницу! запустил лестницу летать над Парижем!.. парит в небесах! Я никого и ничего не могу столкнуть!.. я едва ползу! и то вдоль стеночки!.. смотрю на проспект! дома больше не двигаются!.. а на мостике… они там… Мими собирается пописать… она присаживается… я рассказываю вам все как есть… она не стащила черных чулок!.. только и есть на ней, что черные чулки!.. присев, она стала вровень с Жюлем, голова к голове… она его ласкает, обнимает!.. поправляет кринолин, накидку, все, что она напялила на него!.. чтобы он не замерз! она натягивает ему на голову парик… ветер! какой сильный ветер!.. о, он уже не сопротивляется!.. он покорен!.. она правит бал! одним движением руки она может отправить его ко всем чертям! он это знает! в пустоту! она засовывает руку в его ящик… шарит между ног, ищет… она что-то ищет… она хочет найти… между ног… бутылку?… это плохо кончится!.. нет! нет! не бутылку! он же разбил ее! бутылку-то он разбил! ее больше нет, бутылки! колокольчик! колокольчик, который… был привинчен к перилам!.. мельничный колокольчик! он быстренько его достает и звонит!.. дзынь! дынь! трясет его! трясет перед носом Мими! он ее забавляет!.. он ее веселит!.. она шарит у него между ног! все-таки!.. достает карты, у него под жопой полно карт, игральных карт!.. он их всегда прячет под жопой… они, должно быть, приметили сверху… прилетели к нему из коридора! карты Армель!.. она их хватает и выбрасывает!.. они трепещут, словно бабочки крыльями, карты! тысячи карт! над крышами!.. дзынь! динь! динь! а он все звонит и звонит в свой колокольчик!.. содержимое его гондолы!.. он кивает мне… он подает мне знаки… Все в порядке!.. он кричит мне: «Эй! Эй!..» – и хватает Мими за задницу!.. он пользуется моментом!.. он хлопает ее по жопе!.. она извивается рядом с ним… она дрыгается на крошечной площадке… издавая свои бзим! цим! он мог бы сбить ее с ног, толкнуть ее, но не осмеливается, жалкий клоун! дзынь! динь! он звонит, он притворяется! она тоже!.. она извивается… ах, как ей весело! есть с чего веселиться!.. действительно великолепное утро… воздух чистый, прозрачный… нет больше дыма… почти… и никакого шума… нет больше бомб… вернулось спокойствие… вот… видны крыши Парижа, все!.. Мадлен… Опера… зеленые крыши… Валь-де-Грас, там, рядом… их разделяет Сена… мост… два моста… три… Дом Инвалидов… вдалеке!.. Нотр-Дам!.. Мими усаживается, она больше не танцует, любуется… она собирается петь!.. пробует голос… опирается на скрюченное крыло… Жюль осатанело звонит в колокольчик!.. да прекрати уже!.. он повинуется!.. так и есть, она начинает!.. что она будет петь?… начинает! но фальшиво! корова!.. кричу я ей!..