Текст книги "Феерия для другого раза II (Норманс)"

Я вижу, что загнал его в тупик… что он об этом не подумал!.. он хмурится…

– А Мими, которая исчезла?… скажи мне?… скажи мне?… и Рудольф? а Перикола? где они все?… и мамаша Туазель со своим колокольчиком? а?

Я не знаю… я больше ничего не знаю!

– Ах, тебя там не было? скажи еще, что тебя там не было! что ты крутил сирену!.. а Жюль-капитанский-мостик?… ты же не видел, как он лавировал? ты совсем ничего не видел! сознайся! а мельницу с поломанными крыльями!.. четыре крыла? четыре?… нет! три!.. ты же там не был! скажи правду!

Ему нечего сказать… я пользуюсь тем, что он что-то невнятно бормочет…

– А те две гарпии с Би-би-си, которые разбили мне голову?… две подстилки с 8-го этажа? Розина, и эта, как ее, Камилла!.. черт!.. надоело! я ошибся!.. это не их имена!.. это больше не их имена… они поменяли имена!.. а угольщик Мюрбат?… и его дочь Туанон, пастушка? и ее пес Пирам? где все?… эй? растяпа! отвечай!

Он смотрит на меня, но не узнает больше! я старался быть незаметным до самого последнего момента! с этим покончено! небольшая ошибочка!.. я был только пациентом!.. но я разозлился!.. и рассмешил Лили!.. чем? чем? что смешного?… я хотел только обидеть их, надо немедленно возвращаться! чтоб не торчать здесь, теряя время!

– Ты тоже там не был! бродяга!

Нужно, чтобы я в него вбил последний гвоздь! акробат!

– Другие тоже там не были!

Я ему указываю на Норбера!.. там… за столом… нарядного! расфуфыренного!

– Лицемер! провокатор! ничтожество!

Я кричу!.. он недвижим!..

– Именно он нашел бутылки!..

Ему достается по заслугам! давайте! живей!

– Давай, Оттав! быстрей! нормально! ты говоришь, что она не сгорела? что лестница в порядке! я верю тебе! взвали меня на закорки!

Я прошу… он отвечает…

– Да, Фердинанд! но девчонка? сначала девчонка! она таскается повсюду! сначала она!

– Какая девчонка?

Я хочу, чтобы он повторил…

– Ну, твоя акробатка!

Я удивлен, что он назвал ее – девчонкой!.. это как-то не вяжется с его манерой: девчонка… ее зовут Лили… а не девчонка… мне не нравится… я прямо взбеленился!.. он же спас мне жизнь!.. вот!.. и теперь позволяет себе подобные вольности… но если бы я возмутился: «Послушай, Оттав!»… еще хуже!.. он обижается!.. я спущусь сам!.. и снова я попадаю в переделку! конечно, ступенек нет!.. вот уж воистину «ажурная лестница»!.. не повреждена? не повреждена?… лестница не повреждена?… да она прогорела насквозь!.. чудно, я «мертвый груз»!.. лестница не повреждена! да пошли они! доброжелатели! пусть сами попробуют!.. я видел Норманса в виде «мертвого груза»! я видел! извините!.. он распухший, раздувшийся! летит кубарем! я видел! я стану таким же!.. смертельный номер, эта неповрежденная лестница!.. конечно, не так разбита, как наша, но судя по окнам, тут тоже пронеслась буря! разрушенная кухня! и служанка под грудой барахла! Норбер ничего не объяснил… все еще сидит там, за столом… но все же он пострадал меньше, чем мы… все-таки!.. все-таки меньше!.. там больше разрушений? этажом ниже? я спустился бы, конечно, будь я один!

– О, вы сдрейфили!

Я слышу… я вас слушаю… в точку!.. а кто бы не сдрейфил?… на моем месте?… и не стыжусь ни капли!.. мне должно было бы стать стыдно уже тысячу раз! поставьте себя на мое место!.. израненная голова, гул в ушах! с поломанными ребрами!.. а обвалившийся потолок! и эта дамочка в ванне! и служанка под грудой обломков!.. я предсказывал, что это плохо закончится: неожиданно снова появляются тысячи самолетов! конечно!.. точно!.. это было лишь временное затишье, вот!.. караул!.. спасайся, кто может!.. промедление – медленное самоубийство!.. я кричу Оттавио!..

– Оставайся! дурень! тяни волынку! сдохни!.. наплевать! я ухожу один!..

Одна нога! вторая!.. я отчаливаю!.. и в этот момент… тук! тук! тук! стук в дверь!.. и дзинь! дзинь! звонок!.. колокольчик!.. Господи боже мой!.. кто звонит?

– Иди, Лили! иди посмотри!

Не стоит!..

– Это я, доктор! это я!

Надо же! в дверях консьержка! мамашка Туазель!

– Открой ей!..

Лили не может пробиться… завал!.. все завалено!..

– Оттавио! Оттавио!..

Застыл столбом, углубившись в раздумья!

– Давай! открой дверь! дурачина!

– Что? Что?

Он идет!.. удар плечом!.. вот и все!.. все сделано!

– Это вы, доктор?… правда вы?… ваши бумаги!

Вот зачем она нас ищет!.. для чего она нас нашла!.. мои бумаги!..

– Кто вам сказал, мадам Туазель?… кто вам сказал?

Я хочу знать…

– Туанон, доктор!

– Туанон знает, где мы?

– Она внизу!

Все, что она сказала!

Откуда она знает, эта Туанон? внизу! вверху! эта девчонка стукачка, она не отлипнет! никогда! вот уже несколько месяцев, как она меня преследует!.. с собаками! без собак!.. но чтобы выследить!

– Скажите же, мадам Туазель! скажите!

Она не знает!.. у нее мои бумаги, вот и все… но это же пачки! пачки! не хватает руки!.. она бросает их к моим ногам!.. мне наплевать на бумаги! я смотрю ей в лицо, консьержке!.. У нее лицо изуродовано пострашнее моего! я смотрел в зеркало!.. ее образина действительно похожа на омлет, распухшая, желтая, морщинистая!.. вдобавок еще ссадины и синяки!.. багровые, и зеленые!

Вы себя видели, а, Туазель?

Она не отвечает… молча бросает связки бумаг… еще!.. она от них избавляется… моя жизнь!.. счет!.. кардиограммы… черновики… письма… она опорожнила все шкафы!..

– Откуда все это?

– Ими завалена вся улица!.. усеян тротуар!.. пойдите посмотрите, как они летают!.. пойдите, гляньте!..

Забавно… она меня учит… должно быть, вынесло вихрем из нашей квартиры!.. слетело сверху! с нашего этажа!.. у меня в комнате всегда полно бумаг!.. я всегда мечтал их разобрать… я бросаю взгляд, смотрю на эти бумаги… «Король Крогольд»… «Воля короля Крогольда»… произведение, начатое тридцать лет тому назад!..*[186]186
  В перечислении рукописей, оставленных на улице Жирардон, о чем уже не раз упоминалось в романе «Феерия для другого раза» Селин вносит уточнения: это касается романа «Крогольд», дату создания которого она переносит «лет на тридцать» назад, т. е. относит, таким образом, к двадцатым годам. Первое упоминание этого романа относится к 1933 году. Второе уточнение – об «одной» из глав романа «Бойня», то есть о единственной главе, которую он напечатал.


[Закрыть] и где оно нашло свой конец!.. еще какие-то рецепты… брошюры и проспекты… целая глава «Бойни»… чего она мне только ни притащила, образина!.. и как оно уцелело!.. самое интересное!.. самое интересное!..

– И что, это все вот так и валяется? – спрашиваю я…

– Крышу-то снесло, доктор…

Ты этого хотел, Дандэн! она права! наплевать, конечно! все унеслось в мгновение! вместе с крыльями мельницы! да нет же, я видел, крылья исчезли в небе! и палки Жюля! и вся семья Лютри! атмосферная дыра! засосала! всех! барахло! весело! сказка!

– А этого? вы знаете?

Я ей показываю на Норбера за столом!

О, это вовсе не мой почерк!.. одно дело – мои шедевры… но это еще не все!

– Позовите его, позовите его, мадам!

Я хочу увидеть, произведет ли ее оклик впечатление… повернет ли он голову к ней!.. ах, ничего подобного!.. Он не смотрит… никакого движения!..

Образина не удивляется… она даже влезает со своими комментариями!..

– Он похож на героев всех своих фильмов… они кричат… он им не отвечает… хотя прекрасно слышит, но ему наплевать!.. они подымают галдеж, чтобы он ответил… он не поворачивает головы!.. такой же, как в своих немых фильмах, да и в звуковых! они все ему орут, он не отвечает… он же не…!..эээ, не звезда!.. скажите ему!..

Она, оказывается, прекрасно его знает!

– Постойте, в «Гупи Синие Руки»*[187]187
  «Гупий Синие Руки» – это, без сомнения, фильм Жака Бекера «Гупи Красные Руки», который вышел в 1943 г. Ле Виган сыграл в нем роль персонажа, прозванного Гупи Тинкин.


[Закрыть] он ничего не отвечал… они все так орали! и вот еще… в «Бароне Сольстрисе»*[188]188
  Название этого фильма, «Барон Сольстрис», не реальное. У фильма, фигурирующего далее, другое название – «Маркиз де Этурнелль». В отличие от «Гупи Красные Руки», фильм «Барон Сольстрис» не упоминается как фильм, в котором сыграл Ле Виган. Тем не менее речь может идти о «Низинах» – фильме 1936 г. режиссера Жана Ренуара, в котором имеется похожий персонаж, сыгранный Луи Жуве. Ле Виган для Селина – образ Актера.


[Закрыть] их было человек пятьдесят, они его звали!.. он был таким же… за столом… как здесь… застывший!.. ни слова!.. он из немого кино!.. так и останется немым – не меняется!.. может, он вымолвит хоть словечко?… два слова… не больше!.. я ходила три раза посмотреть на него в «Бароне Сольстрисе»!.. сначала в ближайший кинотеатр, на Жонкьер… затем на Пигаль… потом на улицу Курсель, с племянницей – в «Электру»… точно, он молчал!.. все вокруг него разговаривали, как в театре… заметьте!.. а он – ни слова!.. он был великим актером в немых картинах… а в говорящих… еще лучше!.. его игра захватывает! я обязательно схожу на «Барона Сольстриса»!.. еще раз!.. даже одна!.. и если уж я спорю, кстати!.. есть такие, что говорят, пусть он открывает рот!.. а я говорю: нет! Но, доктор!..

– Что?

– Он разве не в Берлине?

– Конечно, не в Берлине!

Оттав отшатывается… кто сказал Берлин? он хочет знать!.. она мелет вздор, старая дура! шлюха! Оттав внезапно взбеленился, он не хочет, чтобы она говорила о Берлине! Норбер – его кореш! тоже! и пусть она заткнется!.. и поскорее!.. она действительно не понимает, какую чепуху мелет! кособокая! старая кошелка! она рассердила Оттава!.. вот! Он его видел, Норбера! собственными глазами видел!.. и не позднее чем на прошлой неделе!.. точно видел!.. сидел в точно такой же позе, неподвижный, как сейчас! в той же одежде! на скамье, в сквере Каррьер! не позднее чем в пятницу, после обеда! вот! чтобы еще точнее, он кричал ему из своего грузовика, из своего «сифона»:

– Норбер! Норбер!

Норбер не ответил! ни слова, как и сейчас!

Что касается знакомства с ним!.. простите! простите! Оттав не мог выносить всякий вздор в адрес друга!.. никто не знает лучше, чем он!

– Я его знаю немножко лучше, чем вы! вы все! вот уже двадцать лет, как мы знакомы! когда он погружается в раздумья, он превращается в статую!

Я наблюдаю за его яростью… «кто? кто?… что?… что?… проходимец! придурок!»

– Заткнитесь, вы, слабак!

Что он там говорит!.. О, как они мне оба надоели!.. я клокочу от злости! черт возьми! я больше не могу!

– Они не слышали бомб!.. это было бы смешно! раньше!..

Я вмешиваюсь!.. надоели пустые разговоры!.. я не могу сдержаться!.. я хватаю консьержку за подол! она!.. чертова болтунья, которая столько знает!.. я трясу ее! я хочу узнать еще кое-что!

– Сплетница!.. сплетница!.. вот так!.. идите!.. гляньте на ванну!.. лезьте внутрь! эй! лезьте внутрь!.. ныряйте!.. ныряйте!..

Я ей показываю, где это!.. с другой стороны!.. не бойтесь! дверь налево!

Я хочу, чтобы она увидела!

– Вторая дверь!.. не останавливайтесь на пороге!.. там сквозит, на пороге… вы довольны своим визитом?… потрясите своим колокольчиком, господи боже! потрясите! и ваши бумаги! там! там! положите их! они вам мешают, бумаги!.. их найдут!.. они не улетят?… ну, давайте! звоните!.. быстрей!.. чтоб вас слышали!.. у них больше нет колоколов на Сакре-Кёр… вы явились кстати!.. остался только ваш колокольчик!.. вы разбудите народ!.. они все заснули! дзинь! дзинь!.. служанка валяется там, дверь напротив!.. не забудьте!.. под битой посудой!.. Норбер внизу!.. Король немого кино!.. он не храпит! он делает вид! только старуха храпит! в ванне! вы не видели старуху? она красива!.. звоните! звоните! дзинь! дзинь-дзинь! я хочу вас услышать!.. звон погребальных колоколов!

– Да! да, доктор! но внизу, скажите, г-жа Норманс под столом? она что?

Зачем она мне об этом напоминает, сумасшедшая!

– Заткнитесь, старая шкура! сморщенная инфекция!.. я хочу услышать ваш колокольчик! я вам не про г-жу Норманс рассказываю! я вам говорю про ее толстопузого мужа!.. я вам не говорю ни про Армель де Зевс! ни про лекарство! ни про Мими!.. ни про Рудольфа, который раскачивает лестницы! ни о невестке! ни об этих двух шлюхах, двух убийцах, живущих наверху, которые мне разбили голову! нет?… ни о вокзале Батиньоль!.. ни о шахте лифта!.. ни об абсенте из подвала! хороший абсент, вы знаете! 14-го! грязная мародерша и спекулянтка! звоните в ваш колокольчик! и дзинь! и помолчите! гниющая в зловонной моче, пьянчужка, доносчица, воровка, провокаторша, мерзавка!.. звоните в ваш колокольчик! если нет ничего другого!

Все, что я мог, находясь в скверном положении, найти – так только эту грязную дуру!.. посмеялись!..

– Трясите им!.. Трясите!.. сильно! сильнее!.. звоните!

Оттаву достаточно, чтобы нас услышать!..

Ты машешь руками! ты ничего не делаешь! нет? спускаешься? остаешься?

Я хочу знать… ладно!.. вперед!.. я собираюсь сползти к нему вниз!.. я примеряюсь…

– А Туанон? Туанон? где Туанон?

Точно, Туанон?… вот что важно… Туанон!.. мы собираемся спускаться! идиоты! идиоты! но где эта девчонка?… она внизу и не слышит нас?… со своим отцом и его командой?… к счастью, я не теряю присутствия духа!.. надо пройти в дверь!.. я хватаю консьержку за волосы!.. я трясу ее голову!.. она болтается из стороны в сторону!.. я трясу ее, а она звонит в колокольчик…

– Ты видела Туанон, говори, вражья душа!

Дело в том, что Туанон сейчас важнее всего!.. а не было ли это хитро спланированной акцией?… чтобы все они ждали нас внизу?… вдесятером?… может, их там двадцать?… а что если консьержка пришла вынюхивать?… выслеживать нас?… а Мюрбат где-то в подъезде?… и может быть, вместе со всеми жильцами?… там собрались все жильцы из обоих домов?… одна из тщательно обдуманных ловушек?… «Мюрбат и K°»?

– Провокаторша, ты сдохнешь!.. вылетишь из окна! Вот как я с ней разговариваю!

И тьфу! я плюю ей в морду! я хватаю ее за руку! чтобы она не сбежала!

– Ты явилась сюда, чтобы следить за нами? доносчица! я заставлю тебя звонить в окно, звонить в твой коровий колокольчик! Оттав! Оттав! помоги мне!

Нужно, чтобы он мне помог! один я не смогу ее выставить! нужно, чтобы Оттав мне помог… выбросить ее! но он вмешивается!

– Успокойся, Фердинанд! успокойся!

Он меня утихомиривает!.. он меня урезонивает!.. он меня хочет успокоить!.. они уже все достаточно разрядились! чем вывели меня из себя! мой черед! теперь мой черед! я схватил подлую каналью, она заплатит! чудовище на метле! разносчица заразы! мой черед! мой черед!..

– Фердинанд! Фердинанд, не спеши! подумай немного, Фердинанд!

Другой голос! другой голос меня урезонивает! кто же это такой?… черт, это же Норбер! сам Норбер! он оторвал свою задницу от стула… из глубины гостиной!.. он тут!

– Скажи еще хоть слово, и я тебя удавлю!

Вот так я ему отвечаю… честно! о, ему от этого ни холодно ни жарко… он остается… в прежней позе… стоит передо мной, задрав подбородок… бородка!.. в «позе»! «позирует»! он хочет произвести на меня впечатление! на меня! на меня!.. лента Почетного легиона на шее!..

– Фердинанд! Фердинанд! ты скотина!

Потому что она выкаблучивается? потому, что она подсматривает за птичками, мерзавка! эта униженная ужасом унижения! и дурными склонностями! черт! а, черт! а, черт!

Я его вижу совсем близко!.. рядом!.. приговоренный, как я сказал…

– Что ты творишь? – спрашиваю я его. – Кто ты?

– Дипломат!

Думаю, он сам в это верит!.. бородка, черный костюм!.. нет у него никакого Почетного легиона!.. расфуфыренный!.. его уже видели в костюме!.. в похожем костюме!.. на афишах!.. Норбер X… в фильме «Барон Сольстрис»… немой и звуковой вариант… это сразу стало событием!.. костюм, церемония, застывший взгляд, все тот же! черный костюм, застывший взгляд… зрачки, как буравчики! он зачаровывал этим взглядом!.. он волновал сердца!.. я вам напомню, в фильмах, где все вокруг говорили, он молчал!.. иногда что-то произносил, но только два-три слова…

– Фердинанд, послушай! – шепчет он мне… – Пусть они все уходят! а ты останься здесь!

Он мне приказывает!.. нашелся приказчик!..

– Тсс! тсс! очень важно! тсс! тсс!

Зачем он напускает на себя такой таинственный вид? чтобы никто не услышал!.. я думаю, что он хочет смотаться, но один!.. вот!.. у меня мелькнула мысль… только что пришедшая в голову – он должен знать выход… потайную дверь!.. в глубине? где?… он не обманет меня своим маскарадом! меня!.. «тсс!.. тсс!..»

– Черт тебя возьми, клоунская рожа, рассказывай! у тебя есть другой выход? что ты скрываешь от меня, признавайся!.. или я рожей не вышел? ты знаешь черную лестницу? у тебя есть веревочная? да говори!

Он хмурит брови!.. не отвечает… ах, он вдруг сникает? я возмущен!.. он сам нарвался!..

– Что ты делал в ванной? говори! говори!

Я шепчу ему на ухо! на ухо! я же не по-китайски говорю! нет? Почему он не отвечает?

– Я тебе не скажу!

Он меня считает слишком ничтожным! правда! но все-таки!

– Любимец горничных и мидинеток, послушай меня! Я могу обыскать его!

– Я расскажу! ты слышишь голоса людей? кто это? кто? скажи!

Откровенность за откровенность, вытряхнуть из него душу?

– Ты кого слышишь?

– Тсс! Тсс!.. они идут!

– Кто они?

– Те, чьи голоса я слышу!

Я подхожу… он шепчет имена…

– Ты так думаешь?

Я пожимаю плечами…

Он как будто возмущен!

– Ты сомневаешься во мне?…

Он хочет меня одурачить!.. даже для сумасшедшего он переигрывает!.. он повторяет имена!.. он снова и снова нашептывает их! одно имя!.. два!.. три имени!.. и какие имена! это было бы поистине событием!.. а как он вращает глазами!.. ему наплевать на меня?…

– Никому не говори, Фердинанд! тсс! тсс!..

Он держит меня за руку.

– Повтори! – говорю я. – Чей голос ты сейчас слышишь? Папы Римского… да плевал я на него с высокой колокольни… – ну как?

Я его ничуть не смущаю! он вдруг хмурится, супится, выглядит ужасно серьезным!.. да, забыл сказать, и слышит он не Папу Римского! Черчилля с Рузвельтом! которые должны прийти! сюда! так он мне сказал! утверждает! что у него встреча! в самом деле!.. я сомневаюсь? только этого еще не доставало! я обидел его! мой всегдашний скепсис!.. он прикрыл мне рукой рот… мой рот!.. «тсс! тсс!..» чтобы я не проговорился!..

– Поверь! нам надо вместе бежать, Фердинанд!.. и потом, смотри! у тебя тоже рыльце в пуху!..

Я не уверен… он заносчивая свинья! он всегда предпочитал одиночество!.. вот все, чего он хотел!..

– Одна просьба! Пусть останется Лили, она поможет принять их!

Вот как, без Лили не обойтись! хозяйка!.. я вижу тебя насквозь, свинья… видите ли, он хочет остаться наедине с Лили… хорошенькое дело!.. маска Пьеро с застывшими глазами! ах, тайна, ах, взгляд!.. ах, очарование!.. меня он не зачарует! извините! он действует мне на нервы своими загадками!

– Спускайся с нами!

Для меня и это выход! хоть какой-то!

– Тсс! тсс!.. они вот-вот явятся!

Он не хочет спускаться! какую каверзу он мне готовит?

– Ты спускаешься с нами?

– Нет! нет! что ты? как можно! я жду их!

И опять застывает, подняв очи горе!.. внезапно кидается к окну!.. а окно-то выбито… он вскрикивает:

– Вот он Мир, дети мои! Мир!

Он воздевает руки!.. к небесам! он в экстазе! экстазе!.. и специально для меня… для меня, терзаемого сомнениями…

– Мир, Фердинанд! Мир!..

Он кивает головой на гостиную!.. белые скатерти… бокалы… графины…

– Мир! Фердин-н! Мир!..

Он копирует произношение Оттава!..

– У меня бутылки охлаждаются!

– Да! да! я видел!

– А, ты видел? а что ты видел?

– Все!

Я думал, он испугается! нет! нет! его ничем не проймешь! я не собирался рассказывать о старухе!.. и о служанке? но он совсем обнаглел!.. он кличет мамашу Туазель, подпиравшую стену с зажатым в руке колокольчиком… она слегка шокирована… для «одного фильма» что-то много говорит!.. он смотрит на нее… она слушается, идиотка… он командует ей!

– Вот, мадам Туазель, держите!.. вы спуститесь в сад! и пошевеливайтесь!

– Мне нужны цветы!.. много цветов! только цветы! ага? только цветы! никаких веток! гортензии! мимозы!.. гладиолусы!.. вы меня слушаете? десять минут! у вас на все про все десять минут!..

Вот так!

– Но цветов больше нет, господин Норбер!

Оттавио стучит пальцем по лбу:

– Но Норбер, все сгорело! ты разве не видел? а где же ты был?

А вот когда ему задают вопросы, он прямо сатанеет! я уже это замечал! он кипятится, вопит!

– Какие глупости! послушайте их! Они сговорились!

Но меня, меня он не запугает!

– Ты не слышал, как рвались бомбы? ты не видел фейерверков? ты не видел пожаров? Опера?… горевшую Сену?… «Гомон»? ты не видел это смертоубийство? в воздухе? ты не видел Жюля на мельнице? ты не заметил Мими?

– Тебя нужно запереть, Фердинанд!.. ты сошел с ума!..

Вот таким я кажусь ему!.. я его пугаю до смерти… я заставляю его отступить!.. он загораживается от меня! руками, выставленными вперед!.. ах, киногерой с его сбивающим с ног взглядом, зрачки расширены, глаза неподвижны!.. но и он отходит! отступает!

– Ты возвращаешься в гостиную, гомик? – спрашиваю я его…

Все это подстроено, уверен!.. потому что я его совсем не смущаю!.. и никогда он не орал так, как сейчас!..

– Вы не понимаете, о чем вещает радио!.. бонг! бонг! бонг! Он изображает Радио-Лондон!

– Радио грохочет вам в рожу! пи! пи! пи! бонг! бонг! бонг! – он заходится смехом.

Ему наплевать на нас! он покатывается со смеху!

– Вот они, пушки! бонг! бонг! бонг!

Он здорово копирует лондонские позывные…

– Вон отсюда, все! бездельники, сволочи! бонг! бонг! бонг! динг! донг! донг!

Сейчас он копирует «Биг Бен»!*[189]189
  «Биг Бен» – часы на башне английского парламента.


[Закрыть] время! десять часов!.. десять часов утра… бонг!.. бен!..

Ему надоело! он нас выгоняет!.. и успокаивается… но спохватывается…

– Ты, дорогой Фердинанд, вернись! послушай!

Я побаиваюсь… что-то он мне приготовил?

– Ты категорически отказываешься это сделать?

Сделать что?… он мне что-то такое шептал… мол, он просит, чтобы я позвонил в Рим… Папе… он считает, что Папа Римский запаздывает… ну и что… зачем ему звонить?

– Потому, что он собирался прибыть!.. чтоб я был уверен!..

Я возражаю…

– Да, но все-таки!.. скажи ему… я прошу… пусть он мне подтвердит!

Ладно, мне нужны четкие инструкции, потому что это уже что-то! настоящие указания!.. потому что Папа существует!.. я ему позвоню из Сент-Эсташ! Папе Римскому!.. Чтобы непременно приехал! но только нужны инструкции!.. и чтобы Норбер мне их дал!

– Проходи, Фердинанд!.. проходи!..

Оттав нас прерывает… ему надоело наше перешептывание!.. а он не перестает шептать! как хотите, а он спускается… Лили держит на руках Бебера… Оттав собирается взвалить меня на спину!.. консьержка изо всех сил трясет колокольчиком!.. вот она, чертова лестница!.. я должен… еще три… четыре шага… пересечь коридор!.. я шатаюсь!.. качаюсь… добрался!

– Держись! держись хорошенько! – кричит мне Оттав…

Я судорожно цепляюсь!.. и потом его шея! я, словно мешок, болтаюсь у него за спиной… если он меня сбросит, я полечу в пропасть!.. я… в пропасть!.. если она существует!.. меня всегда притягивали пропасти!.. ах, лестницы-то и нет… правда!.. черт! черный провал, искореженное железо!.. нужно покрепче вцепиться в его спину!.. напрягся… прыжок… мои ноги болтаются у него за спиной… голова свисает на грудь!.. шатается!.. но он сам захотел!.. вот!.. я тут!.. руки на плечах, на обоих!.. он меня легко взвалил на плечи, согнулся… я закрываю глаза… я должен расслабиться, не напрягаться, ему и так тяжело… нормально! нормально!.. у него, у Оттава, походка матроса!.. он не спотыкается… не оступается… при спуске, это чудо!.. голова мотается из стороны в сторону, гул в ушах, моя голова… голова!..

Отчетливо помню… голова мотается, руки свело, и нарастающее улюлюканье!.. да… да!.. ууу! юоуюоу! рев!.. сирены!.. вот! там!

ууу! оооуу! ууу!

Я бы не спрашивал никого, если бы ревело в ушах?… я хочу уверится… кричу Оттаву…

– Ты слышишь сирену?

Я слышу на лестнице!.. за окнами!.. тем более, что все стекла вылетели!.. я выдумываю?… я спрашиваю Лили…

– Ты слышишь?

– Ну конечно!.. да, дорогой, слышу!

А, тогда ладно! я не свихнулся! и на том спасибо! Лили тоже слышит!

– Не отвлекай Оттава! быстрей! быстрей!

Я его подгоняю, но вовсе не хочу, чтобы он меня уронил! чтобы рухнул в пропасть!.. но если он будет медлить, они все успеют собраться внизу… ожидая нас в хищном нетерпении! толпа! клыки!.. звериный оскал!..

– Сирены, Оттав! сирены!

– И моя, скажешь, тоже гудит?

Что это значит?

Но он мне не отвечает!.. он недоволен!.. внезапно он останавливается!.. и застывает… на краю ступеньки… задумался…

– А моя?… моя?

Сломалась!.. хочу сказать, но боюсь!.. голова болит нестерпимо!

– Но ты узнал бы свою сирену! она от тебя не уйдет!

Мне нужно его убедить, а то он так и будет стоять!..

– Давай, Оттав! ты дойдешь! дойдешь!

Я слышал удары его сердца! потому что моя голова у него на груди! слева, где сердце!.. но только пусть он не стонет!.. нет!.. ему плохо! нет!.. Господи, женщины вцепились друг другу в волосы!.. Лили, консьержка!.. да! поспорили!.. это четвертый или пятый этаж?… гляди, дерутся! все еле держится!.. прекратите!.. бред какой-то, черт!.. я думал, что мы уже на третьем, честно сказать… Оттав ползет, как черепаха!.. я бы не поверил… каждый шаг… с трудом… так медленно!.. поднимался он куда быстрее!.. чудненько!

– Вы поднялись сюда, образина? и вы не поняли, на какой этаж? вы же шли по этой лестнице? или нет? взлетели? у вас ведь голова не вверх тормашками? вам не хочется завыть? вам?

Мне было стыдно… а ей наплевать…

Я смотрел на нее… собственно, мне ничего другого не оставалось… моя голова у нее под носом!.. она держит мои бумаги! все мои бумаги! корова!.. стопки рукописей!.. она все захватила! ничего не забыла, и колокольчик!.. все подобрала!.. я вижу ее поганую копченую рожу… желтую, опухшую и сморщенную… и растекшиеся пятна синяков!.. багровые, синие, зеленые!..

Ууу! оууу!

Сирены надрываются снаружи! я пытаюсь передать их звуки, как могу… это, конечно, не один ууу! а двадцать! сто уууу!.. вы представляете? мне казалось, что звуковая волна накатывается с востока… с другой стороны!.. но ни единого взрыва!.. ни единого разряда!.. пока что!.. и самолетов тоже нет…

– Алле, ап! Фердинанд!.. очнись!

Он недоволен мной!.. он же меня тащит на себе!.. он что, не понимает?…

– Это ты не двигаешься, эй, олух!.. очнись!..

Правда, он не двигается!.. дзинь! дзинь! но консьержка-то двигается!.. и еще как!.. трясет колокольчиком изо всех сил! я в трансе!.. мои бумаги куда-то испарились!.. она бросила все! мои бумаги разлетелись!.. вылетели!.. в окно!.. в двери!.. я бы никогда не поверил, сколько же у меня бумаг!.. мама моя!.. бумажный смерч вылетает в окно!.. на улицу!..

– Тебе наплевать! тебе наплевать на мои труды, консьержка!

– Спускаемся, спускаемся, доктор!..

Теперь она торопится!.. мне бы хотелось!.. но Оттав колеблется… он ставит ногу на ступеньку…

– Черт! Оттав, скажи!.. ступеньки прогорели? там – первая?

Я же не вижу!.. я ничего не вижу… но я не хочу, чтобы Лили спускалась совсем одна… я держу ее за руку… у меня кружится голова… я зависим от всех!.. о, как я завишу от других! я бы оттолкнул Оттава, но не сделаю этого – уф!

– Лили, скажи, ты-то, ты видишь?

– Да, я вижу!

– Ты видишь ступеньки?

– Да! да!

– Ты слышишь сирены?

– Конечно! я их слышу!

Опрокинутый головой вниз, я вижу всю лестницу!.. я могу пересчитать лестничные клетки!.. головой вниз!.. две!.. три!.. я вижу Норбера! наверху! над нами!.. он склонился над перилами!.. его бородка… его густые брови!.. его лента Почетного легиона на шее!..

– Фердинанд! Фердинанд! слушай!

Он зовет меня!

– Ты мне не оставишь Лили? ты не оставишь мне Лили?

Вот что ему нужно!.. он твердит! «Лили! Лили!» он мне подмигивает!.. мразь!.. гад!

– Тсс! Тсс!..

Палец к губам!

В этом квартале полно развратников! я хочу!.. я хочу! вам понятно!.. бомба, ну не бомба!.. на их головы!.. я думаю об этом, повиснув на руках Оттавио!.. я думаю… сколько же развратников!.. высоких… и низеньких!.. я почти всех знаю… я вспоминаю их одного за одним… пока Оттавио одолевает ступеньку… и следующую!.. он принимает меры предосторожности!.. держится за стену… я не дышу!.. не шевелюсь!.. ступенька за ступенькой… я держу Лили за руку… я думаю… конечно, в этом квартале полно развратников!.. Кремуилль? точно развратник!.. и Жюль, понятное дело!.. я все о нем, прошу прощения!.. обрубок-из-гондолы!.. козел бешеный! нет?… а Рудольф?… немного!.. я хочу!.. а невестка?… я же видел ее на Дельфине?… под столом?… и что, они не ласкали друг друга?… развратницы?… а?…

– Оттав, ты не развратник?

Я думаю… будь он развратником, меня бы это не удивило… развратники! развратницы!.. извращенцы!.. весь квартал!

Уууу! оууо!

Чем я только занимаюсь!.. самолеты возвращаются!.. я их не слышу… но сирены!.. как они воют!.. если они предвещают!.. как ночью!.. я не выдерживаю!..

– Оттав! живей!

Он прыгает через две ступеньки!.. так лучше! он спешит!.. с виду они еще крепкие!.. как-то держатся!..и перила!.. и стены!..

Это здание почти не пострадало!.. вот!.. кроме окон!.. я вам уже рассказывал!.. вы видите… я – хроникер!.. я прежде всего наблюдатель! статистика прежде всего!.. внимание к мелочам!.. я очень внимателен, я не преувеличиваю, не в меру! даже в таком положении, вниз головой!.. эти события требуют серьезного анализа, особенно если «конец света» близок! чтобы не позволить оспаривать десять!.. двенадцать веков спустя!.. никто ведь не спорит с Плинием Старшим! он всегда был и останется авторитетом!.. и для людей в 53–54 году… и в 3000!..*[190]190
  Взаимосвязь между этими двумя датами недостаточно ясна. 1953–1954 гт. – годы, когда Селин работал над второй частью «Феерии».


[Закрыть] он поплатился за свои «феномены»! Плиний Старший!.. я тоже, немного… за это стоит платить, оно того стоит!.. бесплатно – «Дураки и компания!» болтуны, шарлатаны, вся эта шайка!.. к черту! все! к черту!.. невозможно слушать!.. банда негодяев, ублюдки!.. я сказал!.. я сказал!..

Оттав тем временем осторожно нащупывает ступеньки… он уже не скачет… он пробует ступеньки… я на спине… вы не забыли?… он дышит тяжело… с трудом переводит дыхание… он, наверное, кого-то увидел… ниже?…

– Ты заснул, Оттав? скажи, что ты видишь во сне?

Я кричу!.. так нужно, чтобы я орал!.. он не замечтался, он рассматривает надпись… на каком же этаже мы находимся?… он не умеет читать… а я даже вверх ногами могу прочесть!.. 3-й!.. и в то же время я вижу Норбера, наверху, висящего на перилах, перегнувшегося к нам!.. тремя этажами выше…

– Эй, грязный бездельник! спускайся! сволочь!

Я хриплю!.. я ничего не выдумываю!.. вон вам еще один развратник, уж простите!.. Незабываемый Барон Сольстрис!.. нет большие звезды такой величины, как он, ни в Берлине, ни в Нью-Йорке, ни в Трапезунде, ни в Жоэнвилле! ни в звуковых фильмах на Эпиней… ни в немых… да насточертели мне немые, в глотке сидят!.. и звуковые, какое мне дело! вот я какой!.. насточертели! свинья! чего это он виснет на перилах!.. прямо одурел, сдается!

– Оттав! да проснись же! двигайся, рохля! за нами следят!

Я приказываю ему!.. Норбер показывает, что спускается!.. ему наплевать на нас!.. он возится над перилами! вот положение! над нами!.. человек!.. в трансе!..

– Пошли ко мне Лили! пошли ко мне Лили! – кричит он с равными промежутками!

Какая наглость!..

– Ты хочешь скрыть встречу в «верхах»?…

– Тсс! тсс!

Он обижается, я веду себя непристойно!.. слишком громко кричу! он считает! он считает!..

Вот в каком состоянии Норбер!.. и вовсе я вас не путаю… я просто беспристрастный свидетель, вот и все!.. я хроникер!.. я ничего не приукрашиваю!.. после таких встрясок характер творческих личностей портится!.. они ужасны!.. вы наблюдали за Жюлем! а за остальными!.. присмотритесь!.. и вы заметите!.. не только художники! Жюль!.. Норбер!.. Рудольф!.. даже туристы!.. и зеваки!.. а наверху ревут самолеты!.. герои Эфира штурмуют Париж!.. если бы их самолеты сделали остановку, если бы они могли зависнуть в небесах, как бы они обошлись там без цыпочек!.. воздержание им противопоказано, чтобы справиться с вожделением, они способны на все что угодно!.. фаллосы бросают их в атаку, разрушая и убивая, они испытывают оргазм!.. наш Норбер склоняется над перилами, он может пробить их своей затвердевшей штучкой!.. а другие!.. есть же еще и другие!.. по-вашему, я мелю чепуху? нет! я не ухожу от темы!.. Оттаву не хватает дыхания! вот! наконец-то! он больше не ощупывает ступеньки… не пробует их на вкус… я считаю… раз… еще одна!.. следующая!.. должно быть, остался один пролет?… я так думаю!.. я насчитал пятьдесят две ступеньки… или я ошибся… шестьдесят две?… мне уже кажется, что меня разломали надвое, сложили, подвесили головой вниз!.. только не потерять сознание, скоро все закончится!.. представить себя лицом к лицу с пропастью… на самом деле это страшно!.. в любом случае, ужас!.. Оттав, конечно, не споткнулся! и не оступился!.. я считаю… я думаю… последнее усилие…