Текст книги "Энциклопедия хиромантии. Искусство толкования судьбы от древности до наших дней"

Глава 2
Мадам Сара Бернар

Как-то вечером ко мне приехал один джентльмен и спросил, не смогу ли я с ним навестить некую даму, руки которой, по его мнению, должны представлять для меня большой интерес. Я согласился, и мы отправились в дом, стоявший в большом Сент-Джеймсском парке. Этот человек попросил меня не задавать никаких вопросов, но я, признаться, был несколько встревожен, когда по истечении, как мне показалось, продолжительного периода времени дверь в конце коридора отворилась, и леди в тяжелой черной мантилье, украшенной кружевами, вышла мне навстречу и поднесла руки к абажуру над ярко горевшей лампой.

Что это были за руки! В немом изумлении я уставился на линии и отметки на ее ладонях.

Я долго разглядывал эти руки, испытывая какую-то нервозность, пока наконец моя клиентка не нарушила затянувшееся молчание громким возгласом: «Мой дорогой, так приступайте же!» Указав на блестящий жизненный путь, полный триумфов и успехов, я нарисовал безрадостный его конец, гася один за другим источники света и надежды, за которыми следовал, увы, печальный исход.

В следующее мгновение женщина убрала руки и зарыдала. Затем резким движением головы она откинула вуаль, и глаза великой Сары, эти удивительные глаза, пронзили мою душу.

Мне не совсем удобно говорить о своих чувствах и эмоциях, делая эти наброски минувшего, но должен признаться, что в начале моей необычной карьеры я испытал прилив гордости и благодарности к той науке, которая столкнула меня с несравненной Бернар. Я стоял и с упоением слушал, как она вновь и вновь повторяла по-французски: «Просто удивительно – ничего подобного я в жизнь не слышала… удивительно… удивительно… удивительно».

Опомнившись, я подумал, что наша скептически настроенная публика никогда не поверит, что я видел «несравненную Сару», поэтому я протянул ей мою книгу для автографов и попросил написать что-нибудь на память. Ни секунды не колеблясь, она начертала своим характерным почерком следующие слова.

«Поскольку Бог предначертал наши линии и знаки, которые говорят о нашем прошлом и будущем, я сожалею только, что по этим линиям нам не дано предугадать будущее тех, кто нам наиболее дорог, чтобы мы могли предупредить их о грозящих им горестях и тревогах, но Бог ведает, что творит. Аминь.

Сара Бернар».

Кисть мадам Бернар (фото 3), как легко убедиться, указывает на легко возбудимый, импульсивный, артистический темперамент.

Фото 2. То, что Сара Бернар написала после нашей встречи

Совсем недавно было установлено, что по линиям ладони можно в равной степени определить склад ума, и те, у кого они прямые и отчетливые, обладают сильным характером, который накладывает отпечаток на их деятельность, где требуется проявить силу воли, расчет и целеустремленность. У отдельных индивидов хорошо выделяется только одна прямая линия, а все остальные слегка обозначены и искривлены, но по ним и определяется предназначение человека, что бы там ни указывала эта прямая. В случае с мадам Бернар видно, однако, что почти все основные линии на удивление четкие и прямые, следовательно, их обладатель должен сообщать всему, с чем соприкасается, свою исключительную индивидуальность; судьба и карьера мадам Бернар мне слишком хорошо известны, и различные примеры из ее жизни только подтверждают верность сделанного мною вывода; даже скульптурное изваяние этой женщины, по всеобщему признанию, столь же выразительно, как пластическое искусство, которое она умела прекрасно воплощать на сцене.

Фото 3. Кисть правой руки Сары Бернар

Редко можно найти две четкие и прямые линии, поднимающиеся от запястья к среднему и безымянному пальцам. Одна из них, расположенная ближе к среднему пальцу, называется линией судьбы или рока, та, что направлена к безымянному, – линией успеха или линией Солнца, поскольку символизирует талант, славу и успех. Есть люди, у которых линия Солнца вообще отсутствует; у других имеет ломаную, волнистую или неопределенную форму, но во всех случаях, где эта линия видна ясно и четко, она свидетельствует о большом таланте и известности.

Когда эта линия располагается внизу ладони, у самого запястья, качества, о которых речь шла выше, в жизни проявятся раньше, чем у тех, где она заметна только в центре ладони или появится впоследствии у основания безымянного пальца.

Судя только по этим отметкам, нельзя не признать, что рисунок руки великой Сары находится в точном соответствии с карьерой, которая ошеломила всех в раннем возрасте и которая продолжалась феерически в течение всей ее жизни.

На этом отпечатке ее руки (фото 3) бросаются в глаза линии судьбы и Солнца, в юные годы поднимающиеся почти от запястья и идущие параллельно друг другу в зрелом возрасте.

«Великая Сара» начала свою карьеру на сцене в шестнадцать лет. Несмотря на замечательный талант ей пришлось столкнуться с многочисленными трудностями, которые преследовали актрису до двадцати шести лет. Именно тогда две линии судьбы на ее руке сошлись, и отныне слава Сары Бернар приобрела всемирную известность.

Когда линия головы является прямой и четкой, как у Сары Бернар, она указывает (по аналогии с пояснениями, которые я привел в отношении направленных вверх линий) на сильно выраженный менталитет, а также активный, полный решимости склад ума и, проходя по всей ладони, свидетельствует об исключительной универсальности таланта, которому эта сила ума диктует, что делать.

Когда форма руки относится к округленному типу с коническими пальцами, то в таких случаях справедливо вышеприведенное заключение, в соответствии с которым такой склад ума должен найти применение в артистической, исполненной эмоций карьере, где для его развития создана благодатная почва.

Если подобные линии присутствуют на квадратных руках с прямоугольными или притупленными кончиками пальцев, то, напротив, успех обеспечен в тех областях, где избрана практическая, научная или систематическая работа.

Необходимо выделить замечательное свойство небольших линий, отходящих от линии жизни и направленных вверх, которые указывают на спорадические «всплески энергии». Эти всплески энергии типичны только для определенных периодов времени.

Эти признаки не относятся к числу благоприятных, если жирная линия здоровья атакует линию жизни со стороны холма Меркурия. В случае с мадам Бернар линия здоровья почти незаметна; на заре ее карьеры она перестала развиваться или совсем пропала. Общеизвестно, что великая актриса отличалась удивительной смелостью в зрелом возрасте, и присутствие духа не покидало ее до последних дней жизни. Мадам Бернар родилась в Париже 22 октября 1845 года и там же скончалась 26 марта 1923 года в возрасте семидесяти восьми лет.

Глава 3
Руки сэра Артура Салливана, баронета

Сэра Артура Салливана люди будут помнить по его оригинальной и восхитительной музыке, сочиненной им, в содружестве с Гилбертом, для оперетт.

Фото 4. Кисть правой руки сэра Артура Салливана, баронета, 6 ноября 1894 г.

Репродукция оттиска его правой руки, приведенная на фото 4, показывает линию головы, отделенную от линии жизни, длинную и плавно изгибающуюся в середине холма Луны. Пространство между линиями головы и жизни означает драматическое качество, присущее его стилю работы, тогда как изогнутая линия головы, направленная в сторону холма Луны, указывает на исключительную склонность к воображению и оригинальности.

Линия судьбы, тесно соприкасающаяся с холмом Венеры, в точности передает трудности его раннего периода жизни, когда он жертвовал собой, помогая семье и родственникам.

Вторая, или внутренняя, линия судьбы, идущая к средней части линии жизни и поднимающаяся на холм Юпитера, сама по себе означает успешное исполнение желаний, что позднее было подтверждено главной линией судьбы, также изгибаемой в сторону того же холма.

Несмотря на признание публикой его работ, на этой руке вы вряд ли увидите линии Солнца, но не следует забывать, что характер этого великого композитора от природы не быш ни светлым, ни радостным. Ему в высшей степени было наплевать на славу, к тому же работа не принесла ему никакого земного богатства.

Глава 4
Оскар Уайльд

Однажды Бланш Рузвельт давала обед, на котором, как было условленно, я должен был читать по рукам из-за занавеса, не догадываясь о том, кто пожелает обратиться ко мне.

В тот вечер наибольший успех ожидал меня в связи с именем Оскара Уайльда, слава которого в Лондоне тогда не знала границ. Накануне состоялась премьера его комедии «Незначительная женщина», но, когда довольно полные руки писателя появились передо мной из отверстий, проделанных в материи, я даже не предполагал, что они принадлежат тому, о ком только и говорил в то время весь город.

Я был поражен, насколько знаки правой и левой руки расходятся между собой, и, сидя в своем укрытии, сдавленным голосом произнес, что левая кисть всегда означает наследственные признаки, а правая отображает развитые или приобретенные характеристики и что по расположению линий на правой ладони мы можем судить об истинном характере и развитии индивида. Я также сказал, что левая рука сулит необычайно яркую судьбу и нескончаемый поток триумфальных успехов, который, судя по правой руке, в один прекрасный день внезапно оборвется. Забывшись на какое-то мгновение, я подытожил увиденное: «Левая рука – рука короля, но правая рука – короля, который отправится в добровольную ссылку». Мужчина, стоявший передо мной, не рассмеялся, а только очень спокойно спросил: «Когда?» – «Через несколько лет, – ответил я, – когда вам исполнится сорок один или сорок два года». Все вокруг, конечно, засмеялись. «Что за шутка!» – воскликнул кто-то, но Уайльд, резко повернувшись к ним, мрачно повторил: «Левая рука – рука короля, но правая рука – короля, который отправится в добровольную ссылку» – и, не говоря ни слова, вышел.

На этом вечер завершился. Бланш страшно рассердилась (по крайней мере, в той степени, в которой она вообще была способна сердиться), заявив мне, что я прогнал первую знаменитость города, что я слишком реалистичен для приятного времяпрепровождения, поэтому занавес был убран, и мы от предсказаний перешли к обеду.

Я вновь встретился с Оскаром Уайльдом незадолго до того, как он затеял судебную тяжбу, очень печально закончившуюся для него самого. Когда мы встретились, он спросил, продолжает ли грозить ему внезапная перемена. Я ответил, что да, грозит, и с судьбой не поспоришь. Он воспринял это известие очень, очень спокойно, но как-то отрешенно заметил: «Мой добрый друг, вы прекрасно знаете, что рок убирает со своей дороги тех, кто ему противится».

Наша следующая встреча произошла в 1900 году, после того как я, изрядно поколесив по свету, очутился в Париже. В один из чудесных летних вечеров я оказался на территории Всемирной выставки. Когда мы с друзьями сидели на террасе ресторана, совсем рядом возникла странная, худая, убитая горем фигура, которая прошла мимо нас и села поодаль.

Я бы ни за что не узнал, кто это, не воскликни один из знакомых: «Господи, да это же Оскар Уайльд!» Я невольно вскочил и сказал: «Я должен поговорить с ним». – «Если вы это сделаете, – заметил один из присутствовавших, – то можете не возвращаться». Я принял вызов, подошел к Уайльду и протянул ему руку.

Терзаясь своим одиночеством, он схватил ее, и слезы брызнули из его глаз.

«Мой добрый друг, как это благородно с вашей стороны! Все отвернулись от меня. Как благородно, что вы решились подойти!»

Мы разговорились и проговорили до тех пор, пока не смолкла музыка, вокруг стихли звуки голосов и большая территория выставки погрузилась в мрачное безмолвие.

Фото 5. Посвящение Оскара Уайльда в книге посетителей Кайро

Он все испытал: ошибки, заключение в тюрьму, радость освобождения – все! Наконец я услышал самую горькую часть его рассказа о безнадежном отчаянии, высокомерии и оскорблениях со стороны старых друзей и невозможности вернуться в прежний мир. Я слушал исповедь исстрадавшегося человека, написанную его собственной кровью.

Предлагать ему утешение или надежду было бесполезно – мозг этого человека был слишком велик и мог жить, только питаясь мечтаниями, пока они не обернулись страшной реальностью жизни, жестокой правдой, уготовленной ему роком.

Внезапно, выплеснув бурные потоки слов, которые, шипя и пенясь, прорвали плотину условности, он вскочил и подбежал к реке, медленно катившей свои воды. Мне показалось, что сейчас эта массивная несчастная фигура, резко очерченная на фоне лунного света, устремится с парапета вниз.

«Только пустые люди не судят по внешним признакам. Тайна мироздания заключена в видимом, но не в сокрытом.

Моему другу Кайро, ноябрь 92 г.

Оскар Уайльд».

Я бросился к нему и схватил за руку, но он резко обернулся и, с саркастическим смехом, который мне не приходилось слышать ранее, произнес: «Нет, мой друг, им не удастся сказать, что Оскар покончил с собой. Как бы зашлись лаем эти собаки, а пресса взбесилась бы от восторга! Травля, о господи, длилась слишком долго, но сегодня у меня хватает смелости смотреть им в лицо без страха, а боль… смерть… ее приближает каждый день. Если вы не совершали ни одного доброго дела в вашей жизни, то знайте, сегодня это произошло, когда вы подошли ко мне, выразив свое сочувствие. Вы вступили вместе со мной в Долину теней… Гефсиманию жизни, куда рано или поздно попадают все. Я рад, что испытание пришло и закончилось.

Ваше присутствие вызволило мертвое прошлое из своей могилы. Вы запомнили ту ночь у Бланш… ту самую ночь, в которую я праздновал один из моих величайших триумфов, и запомнили то, что сказали мне. Как часто я думал о том, и всякий раз, вглядываясь в этот обрыв линии судьбы на моей руке, силился понять, почему я не внял предостережению.

Сегодня вы мне очень помогли. Вы вернули меня самому себе. А теперь позвольте мне отправиться домой по одной тихой и спокойной улице. Мы обязательно еще встретимся…»

Больше мы не встретились, но я был в числе тех немногих, кто спустя несколько месяцев шел за его гробом.

Глава 5
Король Англии Эдуард VII

В 1891 году я имел честь впервые встретиться с ныне покойным королем Эдуардом при следующих обстоятельствах.

Одна знатная и хорошо известная в высшем обществе дама, входившая в круг моих клиентов, пригласила меня посетить ее дом на Мейфлауэр, указав при этом определенный час. Когда я прибыл, она встретила меня в холле и провела в курительную залу, расположенную в конце коридора, сказав: «Я хочу попросить вас сделать мне одно большое одолжение. Я хочу, чтобы вы сели за вот этой портьерой и составили бы точное представление по рукам об одном человеке, который явится сюда исключительно ради вас.

Вы останетесь с ним наедине, и, пожалуйста, выскажите ему все откровенно, невзирая на его чувства. Ведь вы постараетесь, не правда ли?» – «Конечно, – заверил я ее. – Я сделаю все, что в моих силах».

Я зашел за занавес, направил электрическую лампу так, чтобы удобно было рассматривать руки, и стал ждать, когда появится мой «субъект». Через несколько минут моя знакомая вернулась в сопровождении одного джентльмена, помогла ему продеть руки сквозь занавески и удалилась.

Не особенно задумываясь о том, кем бы мог быть мой посетитель, я спокойно и привычно принялся за работу.

Клиент, по-видимому, был в восторге от происходящего; раза два или три он задавал мне вопросы и убирал руки, чтобы что-то записать, потом мы продолжали сеанс, и, наконец, я перешел к чтению линии судьбы, которая сулила определенные изменения и события, не зависящие от воли этого человека.

Увлекшись, он слишком наклонился вперед, а известно, что дамы не умеют надежно скреплять полоски ткани, булавки выскочили, занавески упали к нашим ногам, и я оказался лицом к лицу с принцем Уэльским.

Должно быть, моя физиономия выражала крайнюю степень испуга, потому что он самым добрым тоном сказал: «Вам не следует так нервничать. Вы справились прекрасно. Впервые в жизни я по-настоящему удовлетворен тем, что услышал».

В конце сеанса я неохотно заметил, что грудь и горло его величества находятся не в лучшем состоянии. Всем известно, что некоторые члены дома Виндзоров плохо переносят зиму в Англии с ее непредсказуемой погодой и врачи рекомендуют им более теплый климат. Я осмелился намекнуть королю на этот общеизвестный факт, и он хладнокровно заметил: «Да, Кайро, я прекрасно знаю, что катаральный бронхит был и останется моим вечным врагом. Но будьте уверены, я буду держаться до последнего».

Фото 6. Рентгеновский снимок кисти руки Эдуарда VII, короля Англии

Прочитав все знаки, увиденные на венценосной руке, я убедился в том, что конфликт будет резким и непродолжительным. Как это ни печально, но история потом подтвердила, что король Эдуард возвратился из континентальной Европы практически умирающим, хотя мужественно и даже шутя переносил свою болезнь. Однако нация содрогнулась, прочитав в экстренном сообщении, что дни Миротворца сочтены. Он умер от разрыва сердца, вызванного болезнью бронхов. Этот человек действительно держался до последнего.

Глава 6
Король Италии Умберто I

Когда я находился в Риме, то был приглашен к королю Италии Умберто. Я нашел его величество на редкость скромным и деловым. Он уже стал жертвой неудавшегося покушения на его жизнь, которое оставило на нем свою отметину. Но Умберто был храбрым человеком и, хотя он знал, несмотря на все усилия тайной полиции, что враги роятся вокруг него, не прекращал свою деятельность. Почти безо всякой охраны он посещал самые отдаленные уголки своего королевства, демонстрируя на людях абсолютное бесстрашие.

После обмена любезностями я принялся за работу и, признаться, испугался, когда обнаружил, что его линия жизни на правой руке резко обрывается. Я быстро прикинул в уме и пришел к выводу, что для итальянского монарха наступает опасный период. Заметив, что отрицательное влияние Сатурна приближается к апогею, я серьезно предупредил короля о том, что ему необходимо проявить исключительное благоразумие и воздержаться, насколько это возможно, от разъездов по стране и пореже встречаться с разного рода людьми. В ответ он добродушно рассмеялся.

«Кайро, спасибо за предупреждение. Я давно знаю, что приговорен к смерти». Он пожал плечами и продолжал: «На первом месте у меня благополучие моей страны». Мы еще немного поговорили и расстались. Месяца через три я снова оказался в Риме. Вскоре пришла ужасная весть, что Умберто, проезжая по улице в своей карете, пал жертвой анархиста. Газеты запестрели описаниями, связанными с моим предсказанием. Увы! С сожалением приходится констатировать, что неустрашимый монарх скончался таким трагическим образом, но я лишний раз убедился в том, что обрывающаяся линия жизни на его руке (с учетом других факторов) безошибочно предупреждала о надвигающейся опасности.

Другой же интересный факт заключался в том, что на левой руке разорванная линия жизни, соединявшаяся с другой линией, указывала на избавление от опасной болезни или даже спасение от смерти.

Глава 7
Король Бельгии Леопольд II

История воздала должное не только ошибкам Леопольда II, короля Бельгии, но и его проницательности и умению разбираться в финансовых и дипломатических делах.

Я имел честь читать по его рукам, указав ему, сколько лет он проживет. Это был интересный опыт, так как Леопольд, которого Эдуард Седьмой называл «Окладистой бородой», был сложным человеком, а также монархом, отмеченным разносторонними талантами. Мои воспоминания о Леопольде тесно связаны с образами двух женщин, баронессой Воэн, его непризнанной женой, и блестящей Габи Делис, с которой Леопольд флиртовал с истинно королевским размахом.

Притягательная сила монарха, о котором в свое время только и говорила вся Европа, буквально очаровала меня.

Лакен, из старинного замка, превратившегося в современный великолепный дворец, утопал в зелени окружавших его лесов. Я подошел к главному входу и был остановлен охраной, но, предъявив офицеру карточку, врученную мне королем, быстро обнаружил, что она, подобно заветному «Сезам, отворись», способна творить чудеса. Когда часы пробили шесть, я уже сидел в небольшой комнате, весьма напоминавшей гостиную в каком-нибудь отеле.

Внезапно одна из внутренних дверей отворилась, и появился его величество; на нем быша простая визитка, а во рту торчала неизменная сигара. Он пригласил меня пройти в его кабинет и быстро расположил меня к себе. Несколько минут наш разговор вертелся вокруг английской королевской семьи. Одну произнесенную им фразу я могу повторить, поскольку она показалась мне проницательной: «Если бы король Эдуард вникал в иностранные дела, многие бы очень удивились. Он прирожденный дипломат». Леопольд также очень точно охарактеризовал герцога Йоркширского, нынешнего короля Георга. Я был сражен тем, насколько глубоко правитель Бельгии вникал в жизнь разных особ королевский кровей.

«Итак, Кайро, – сказал он, – я хочу, чтобы вы взглянули на мои руки и сказали мне всю правду.

От многих я слышал о вашем замечательном искусстве предсказывать дни смерти и значительные даты в жизни. Я хочу, чтобы вы указали мне все те знаковые события, которые поджидают меня в ближайшем будущем».

Произнося эти слова, король имел очень серьезный вид. Я понял, что он говорит о тени конца, нависшей над его долгим правлением, страшится ее, но тем не менее ему ужасно хочется заглянуть в «будущее всего неведомого». Леопольд положил свои сильные властные руки на небольшую подушку и больше не произнес ни слова, пока я изучал его характерные линии. Шестьдесят два года жизни, наполненной великими событиями, отпечатались на его правой ладони, а на левой я увидел наследственные знаки, грозящие смертью, свидетельствовавшие о порывах, взлетах и падениях, а также о физической слабости; подобные знаки нетрудно заметить как на руке королевской особы, так и на руке простого крестьянина.

Я вкратце объяснил королю, что у него сильный мозг, легкие в полном порядке и грех жаловаться на нервную систему, но кровообращение выше нормы.

«Значит, все в порядке, Кайро?» – спросил он, всматриваясь в мое лицо. Я задумался, так как среди всех знаков заметил один знак, который говорил о том, что слава его величества вскоре рассыплется в прах.

«Если и существует опасность, – дипломатично ответил я, – то она связана с системой пищеварения».

«Нет, нет, – энергично парировал он. – Вы, Кайро, ошибаетесь. Я могу съесть что угодно».

Я ничего не сказал и продолжал свое дело, но через два года, а именно 17 декабря, смерть настигла короля в его дворце. В официальном бюллетене было указано, что кончина монарха наступила в результате полного отказа пищеварительных органов и от непроходимости кишечника.