Текст книги "Корабль мечты"

Глава 13

– Что теперь будет с Цольфо? – спросил Меркурио у капитана незадолго до того, как обоз двинулся вперед.

Бенедетта стояла рядом с ним.

– Он пытался убить девочку. – Капитан посмотрел на Бенедетту. – Его будут судить по законам военного времени.

– Нет… – Девушка прикусила губу.

– У него был нож, и если бы никто не вмешался… – продолжил Ланцафам.

– Он не хотел ее убивать, капитан, – перебила его Бенедетта. – Вы не знаете Цольфо, он и мухи не обидит!

– Муху он, может, и не обидит. А вот еврея и зарезать может. – Ланцафам не сводил с нее глаз. Девчушка была чудо как хороша, хоть и слишком молода для него.

– Так что с ним теперь будет? – повторил Меркурио.

Капитан помолчал, заставляя себя отвернуться.

– Мне нужно поразмыслить над этим. – Он пошел прочь.

– Капитан, прошу вас… – Меркурио последовал за ним.

Ланцафам остановился.

– Этот мальчишка – слабак, – прошептал он.

То же самое говорил и Скаваморто, подумалось Меркурио.

– Я хорошо разбираюсь в людях, лучше, чем кто-либо, ведь я вижу их лица, когда они хотят убить меня, – продолжил воин. – Этот мальчишка – слабак и предатель. Не доверяй ему. Никогда. – С этими словами он направился дальше.

– Капитан, – вновь задержал его Меркурио. – Он просто хотел напугать девушку… может быть, оцарапать. Но никак не убить.

– Ты и сам в это не веришь.

– Сделайте это ради Бенедетты…

Капитан взглянул на девушку с алебастровой кожей. Она склонила голову к плечу, и солнце заиграло в ее медно-рыжих волосах. «Как же она красива, – вновь пронеслось в голове у Ланцафама. – И как молода».

– Может быть, пара узлов на его путах будут затянуты не слишком туго, когда мы поднимемся на корабль…

– Спасибо, капитан, – с облегчением выдохнул Меркурио.

– За что? – усмехнулся Ланцафам. – Выступаем! – крикнул он своим солдатам.

Ночью он послал гонца в Местре, пригород Венеции, чтобы предупредить о прибытии войска, и потому победителей встречала восторженная толпа. Пускай домой и вернулась лишь горстка раненых – основная часть войск еще была на войне, поддерживая подданных короля Франции Франциска I, – но после ужасов прошедших лет народу нужно было отпраздновать победу, победу в битве при Мариньяно. Казалось, этой битве суждено стать переломным моментом в судьбе Венеции, переживавшей сейчас колоссальный экономический и политический спад. Благодаря этой битве Венецианская республика вернула большую часть своих земель.

Капитан Ланцафам ехал во главе процессии, сразу за знаменосцами. Гордо расправив плечи, он сидел в седле своего могучего мерина, опустив ладонь на рукоять меча, и улыбался своим согражданам, бурно ликовавшим при виде вернувшихся домой солдат. На капитане был доспех, слегка помятый ударами врагов, трепетала на ветру туника со знаками его города и рода: алое поле с двумя перекрестными желтыми полосами, обрамленное двумя виноградными лозами с золотистым виноградом. Эти лозы знаменовали собой то, что капитан принадлежит к роду, владеющему областью Капо-Пелоро неподалеку от Мессины, теми землями Сицилии, которые когда-то завоевали норманны – от них-то Ланцафам и унаследовал светлые волосы и голубые глаза.

Меркурио, Бенедетта, Исаак и Джудитта рассматривали пеструю толпу, выглядывая из окошек фургона.

Процессия пересекла приток реки Марценего, вошла в городские ворота Бельфредо при новом замке на севере Местре, откуда они должны были переправиться в столицу республики на корабле.

Меркурио насчитал одиннадцать башен. На одной из них виднелись огромные часы. Городские стены были в плохом состоянии, пожар не пощадил их.

«Какая же огромная эта крепость», – думал юноша.

В центре крепости виднелась одна башня больше и выше других – так называемая башня вассальной клятвы, последнее убежище при штурме. Здесь, перед резиденцией властей, собрались высшие чины Местре, чтобы поприветствовать в городе авангард победоносной армии. Джудитта стояла слева от Меркурио. Как зачарованная, она любовалась праздничными нарядами вельмож и наслаждалась ликованием толпы. Девушка была в восторге и совершенно забыла о том, что рядом стоит не ее отец. В порыве чувств она сжала раненую руку Меркурио.

От неожиданности и боли юноша сперва оцепенел, но затем с нежностью ответил на ее рукопожатие. Джудитта удивленно повернулась к нему. Меркурио залился краской. Его сердце колотилось, чувство было настолько сильным, что ввергало Меркурио в смятение. Ощутив ее прикосновение, парень понял, почему все говорили о том, что женщины опасны. Джудитта попыталась высвободить руку, но Меркурио не отпускал. Правда, девушка не очень-то и сопротивлялась. Они смотрели друг другу в глаза, и на мгновение все вокруг, казалось, остановилось.

Но затем Исаак повернулся к дочери и воскликнул:

– Это еще что, вот подожди, скоро мы увидим Венецию!

Джудитта смущенно отдернула руку, а Меркурио отвернулся. Он заметил, что Бенедетта как-то странно смотрит на него. Ее лицо тоже раскраснелось, но не от смущения, а словно бы от злости, подумалось ему. Юноша удивленно отвел взгляд, не зная, куда и посмотреть.

Джудитта, лучась от радости, улыбнулась отцу. Кровь прилила к ее щекам.

– Ты чего ухмыляешься? И раскраснелась вся… – подозрительно осведомился Исаак.

– Мне жарко! – Девушка принялась обмахиваться ладонью.

Исаак заметил алое пятно на ее пальце. Перехватив руку дочери, он присмотрелся к пальцу, опасаясь, что девочка поранилась. Но на коже не было ни царапины. Мужчина посмотрел на Меркурио, но парень все еще стоял к нему спиной.

– Вытри руку, – строго приказал он Джудитте и встал между ней и Меркурио.

В этот миг дверь фургона распахнулась.

– Выходите, попразднуете с нами, доктор, – пригласил Доннола.

От радостных криков толпы и всеобщего праздничного настроения напряжение в фургоне спало. Выходя, Джудитта задела плечо Меркурио, и оба покраснели. Исаак решительно взял дочь под руку и потащил ее прочь, но Джудитта успела оглянуться и увидела, как Меркурио улыбнулся ей. Юношу захлестывали чувства.

– Нам нужно держаться вместе, – резко выпалила Бенедетта.

Выскочив из фургона, она побежала к Цольфо – мальчика привязали за руки к седлу лошади. Меркурио направился за ней, но не решался взглянуть подруге в глаза.

Тем временем капитана окружила толпа. Его лошадь беспокойно переступала с ноги на ногу, и Ланцафаму едва удавалось с ней совладать.

– Надень желтую шапку, – приказал он Исааку. – Тут люди следят за соблюдением законов.

Вельможи двинулись вперед, ведя победителей к Фосса-Граденига, где их уже ждали три больших грузовых лодки-плоскодонки, которыми часто пользовались в Венецианской лагуне. На этих лодках солдатам предстояло переправиться на рыночную площадь, где и должно было состояться чествование героев.

– Садитесь с нами в лодку, – предложил Ланцафам Исааку, жестом подзывая и Меркурио. – Вообще-то во время войны чужестранцам нельзя входить в Венецию по воде, но вы заслужили.

У канала установили широкие буковые сходни – так победителей лучше было видно, к тому же легче было загрузить раненых и повозки. Небо затянули рваные серые облака, но то тут, то там прорывались яркие солнечные лучи, серебря водную гладь.

Когда Исаак и Джудитта взошли на сходни, а за ними последовали Меркурио, Бенедетта и все еще связанный Цольфо, все вдруг услышали громкий крик:

– Дьявол! Я нашел тебя!

– Не оглядывайся! – приказал дочери Исаак. Он узнал этот голос.

Но толпа тут же повернулась к вопившему.

Монах-проповедник, с которым Исаак и Джудитта столкнулись в таверне, тот самый, что преследовал их на следующее утро, собрав крестьян, рвался вперед, размахивая крестом и протискиваясь сквозь толпу. Жирные волосы липли к черепу, всклокоченная грязная борода торчала колом.

– Дьявольское отродье! Мерзкие грешники, не порочить вам славы войск наших! – благим матом вопил он. – Жиды! – Видимо, ругательства страшнее он и придумать не мог.

Исаак завел дочь за капитана Ланцафама.

– Еретики! – Монах подскочил к сходням.

Лошадь капитана испуганно отпрянула в сторону.

– Всего в паре миль отсюда они сотворили чернейшее из злодеяний! По их вине умерла малолетняя девочка, невинное создание Господне! – надсаживался церковник, глядя на толпу. – Однажды вам удалось сбежать, но Сатане больше не одурачить меня.

– Чего тебе надо, монах? – резко спросил капитан.

Меркурио заметил, как вновь блеснули глаза Цольфо, и отпустил мальчишке подзатыльник.

– Не позволь этой скверне распространиться среди твоих отважных солдат! – фанатично ревел монах.

Капитан обвел взглядом толпу. Люди мялись в нерешительности, не зная, чью сторону принять. Суеверие вот-вот готово было взять верх.

– Этот человек вылечил моих солдат! – громко и отчетливо произнес Ланцафам, чтобы все его услышали. – Именно благодаря ему они смогут воссоединиться со своими семьями.

Для толпы его слова стали решающими. Люди, ликуя, поддержали капитана, показывая, что они на его стороне, пускай и не совсем на стороне его еврейского доктора.

Монах утратил поддержку. Но Церковь, а главное, жизнь, подготовили его к нелегкой борьбе.

Он не чувствовал, когда время отступить или сдаться, как бывает у наемников. Нет, он всегда рвался в бой, как и любой фанатик.

– Ты нашел себе прислужников, Сатана? – Он запрыгнул на сходни и попытался прорваться к капитану. – Тогда я иду к тебе, готовый сражаться до последнего. Я не отступлю ни на шаг!

Ланцафам обнажил меч и мрачно взмахнул им над головой. Толпа затаила дыхание. Капитан метнул оружие, и лезвие вошло в сходни прямо перед монахом, прибив плотную ткань его рясы к доскам. Теперь церковник не мог сдвинуться с места.

– Ни шага больше, ты, любитель напустить порчу! У меня голова от твоих воплей разболелась! А мне сейчас хочется слышать только одно – радостные возгласы моих ребят!

Толпа восторженно зааплодировала.

– Последний, кто войдет на лодку, заберет мой меч, если монах до тех пор его не сожрет! – громко провозгласил капитан, разворачивая лошадь. – Быстро в лодку! – шепнул он Исааку.

– Дьявольское отродье! – вопил монах.

Перевозчики развязали снасти, удерживавшие плоские черные лодки, и длинными веслами оттолкнулись от причала, направляя судна к середине канала.

И тогда солдат, следивший за Цольфо, резко потянул за путы, и узлы развязались, как капитан и обещал.

– Убирайся отсюда, шалопай, – проворчал воин.

Заметив, что его освободили, Цольфо первым делом бросился к Исааку.

– Дьявольское отродье! – завопил он.

И, прежде чем кто-либо успел что-то предпринять, мальчик перепрыгнул через поручни, приземлился и помчался прочь.

Бенедетта выразительно посмотрела на Меркурио и тоже перепрыгнула на сушу, видя, что лодка отходит от пристани.

Юноша стоял как вкопанный. Ему сейчас хотелось только одного – вновь взять Джудитту за руку. Но он понимал, что вскоре лодка отплывет достаточно далеко и до берега уже будет не допрыгнуть.

Бенедетта повернулась к лодке и выжидательно смотрела на Меркурио.

– Я найду тебя, – шепнул он Джудитте.

Ланцафам раздраженно смотрел на него.

– Да идите вы все к черту! – воскликнул Меркурио и прыгнул в воду.

Толпа на пристани залилась смехом и принялась хлопать в ладони. Пара гребков – и Меркурио очутился у волнолома. Вода была холодной и мутной, она пахла илом. Юношу вытащили на сушу. Отстранившись от хохочущих зевак, Меркурио повернулся к лодке. Джудитта смотрела в его сторону.

– Я найду тебя! – во все горло крикнул он.

Затем Меркурио отправился на поиски Бенедетты и Цольфо. Оказалось, что они стоят перед монахом.

– Что тебе нужно? – Проповедник смерил мальчика пронзительным взглядом, в котором горел фанатизм.

– Ненавижу жидов! – Цольфо произнес эту фразу, точно пароль.

Монах внимательно посмотрел на единственного человека в толпе, прислушавшегося к его увещеваниям, и ткнул пальцем в сторону лодок в канале.

– Ты и правда настолько их ненавидишь? – спросил он.

– Да! – от всей души заявил Цольфо.

Похоже, этим он надеялся найти поддержку у Меркурио и Бенедетты, но те ошарашенно молчали, неприятно удивленные происходящим.

Тем временем Джудитта была уже далеко.

– Так следуйте же за мной, воины Христовы! – воскликнул монах, воздевая руки к небесам.

Резко развернувшись, он принялся проталкиваться сквозь толпу.

Глава 14

Когда Меркурио прыгнул в канал, Джудитта едва сдержалась – ей хотелось остановить его или последовать за ним. Ей не хотелось терять то чудесное чувство, которое она испытала, когда Меркурио коснулся ее руки. Не хотела терять его. За эти дни взгляд юноши очаровал ее. Еще ни один парень на острове Негропонте не смотрел на нее так. И ни один из них не рисковал своей жизнью, защищая ее. Ни один из них не смешал свою кровь с ее кровью. И вдруг у Джудитты сперло дыхание. «Да что это со мной?» – подумала она.

Кем же был этот юноша? Он признался ей, что не священник. Тогда кто он? И почему он носит сутану? Что он сказал ей, когда спрыгнул с лодки? Джудитта едва могла вспомнить его слова. Она точно витала в облаках. «Я найду тебя». Вот что он сказал. Джудитта взяла отца под руку.

– Ты только посмотри. – Исаак обнял дочь за плечи, освобождая ее от наплыва чувств, грозящего захлестнуть душу. Он поднял руку, показывая вперед. – Только посмотри…

И тогда Джудитта увидела призрачные, еще размытые очертания города, проступившие в тумане.

– Венеция… – Исаак словно пытался распробовать это слово на вкус. – Венеция.

Тем временем перевозчики умело орудовали веслами, направляя лодки против течения. От воды несло гнилью.

– Доктор Негропонте, – торжественно обратился к нему Доннола. – Я хочу попрощаться с вами и пожелать вам всего самого лучшего.

– Спасибо, Доннола. Ты был превосходным помощником, – не менее торжественно ответил Исаак.

Доннола задумчиво покивал и вдруг, оставив всякую торжественность, склонился к Исааку:

– Если вам еще понадобится помощник, то вы найдете меня за Риальто, у рыбного рынка. Я мог бы поставлять вам клиентов.

От изумления Исаак не нашелся, что ответить. Он еще не задумывался о том, что будет делать.

– Мне это кажется хорошим предложением, – уклончиво сказал он. – Тогда я зайду к тебе как-нибудь. На Риальто.

– Нет, не на Риальто, – поправил его Доннола. – За Риальто, у рыбного рынка.

– Точно. За Риальто. Я запомню.

– И если хотите, – уже совсем перешел на шепот Доннола, – я могу продать вам инструменты, которыми вы пользовались в эти дни. Могу предложить вам хорошую цену.

– Нет, спасибо, Доннола, – отказался Исаак.

Он боялся, что в таком городе, как Венеция, каждый поймет, что он не настоящий врач. Джудитта тронула отца за рукав.

– Но почему нет… доктор? – Черные как смоль глаза дочери молили его согласиться на предложение Доннолы.

– Вы можете расспросить своих коллег. А вдруг кому-то понадобятся инструменты? – настаивал Доннола.

– Да, если подумать… – протянул Исаак. – Мне бы инструменты пригодились… – Он подмигнул Джудитте. – Если бы только цена меня устроила.

Доннола ослепительно улыбнулся, но его лицо тут же приобрело серьезное выражение.

– Я бы снизил цену… – начал он. – Но большую часть золота мне придется отдать семье Канди, мне самому не так уж много и останется… – Он замолчал.

Исаак, не говоря ни слова, смотрел на него. Доннола пытался выторговать у него побольше монет, но Исаак мог победить его на этом поле.

– С другой стороны… – наконец нарушил молчание Доннола, – у этого фельдшера была не такая уж и большая семья…

Он рассмеялся, догадавшись, что ему попался крепкий орешек. Осознав это, Доннола решил сменить тактику.

– Просто назовите мне цену, доктор, – предложил он. – А потом мы обсудим, сколько вы будете платить мне за каждого приведенного мной пациента.

Исаак удовлетворенно улыбнулся. Доннола был отличным мошенником. Он знал свое дело и сумел прижать собеседника к стенке. Теперь Исаак был вынужден принять его предложение о сотрудничестве. Но этот странный маленький человечек наверняка будет хорошим партнером.

– Договорились, Доннола, – кивнул он. – По рукам.

Сказав это, Исаак ощутил острое желание повернуться и еще раз взглянуть на этот дарящий надежду город, словно внутренний голос молил его не пропустить ни мгновения этого чудесного дня.

Когда Венеция окончательно вынырнула из тумана, у Исаака дух перехватило от блеска мраморных фасадов палаццо – венецианских особняков. Он и представить себе не мог, что бывает такая красота. В то же время Исаак с изумлением увидел, как под водой, точно зеленые флаги, колышутся водоросли. Он никогда не думал, что бывают столь изящные колонны и капители, столь искусно сделанные арки, столь восхитительные статуи мифических героев, диковинные орнаменты и резные головы животных, высеченные в мраморе балконов. Повсюду к небу тянулись тонкие печные трубы, словно лапки огромного краба, перевернувшегося на спину. Исаак чувствовал, как нарастает в нем волнение. В конце концов, он только что воплотил заветную мечту своего отца. Мужчина любовался дутыми стеклами в свинцовых рамах и плотными яркими шторами, висевшими на черных деревянных карнизах. На карнизах виднелся резной золоченый узор – цветы и листья. И хотя Исаак и раньше слышал о таком, его потрясли особые лодки, которые можно было увидеть только в Венеции. Гондолы, длинные, узкие, способные маневрировать в тесных каналах, изогнутые на носу и корме, впереди – одно-единственное весло, а сзади – что-то вроде металлического набалдашника со стилизованным изображением Гранд-канала и всех частей города. Загляделся Исаак и на огромный мост Риальто – сейчас его развели, чтобы пропустить галеру с двумя мачтами. И наконец его взгляд устремился к месту, где Гранд-канал расширялся, чуть ли не превращаясь в маленькое озерцо. Слева, у Дворца дожей, простиралась площадь Сан-Марко, запруженная восторженной толпой. Едва лодка с солдатами подплыла поближе, как толпа разразилась ликующими возгласами.

Джудитта заметила, насколько взволнован ее отец. Она разделяла его чувства, ослепленная величием города и его легендарными архитектурными диковинками. Девушка была благодарна отцу за то, что он взял ее с собой. Сильная, дотоле неведомая ей страсть объяла ее естество, и Джудитта вновь подумала о Меркурио, о его прекрасном лице. «Может, – думала Джудитта, – теперь я не стану так смущаться». Впрочем, все дело было в том, что Меркурио не было рядом, вот и все. Покраснев, девушка повернулась к отцу, завороженно глядящему на толпу на площади.

– Спасибо, – растроганно произнесла она.

Но Исаак не услышал ее. В его ушах гремела барабанная дробь Венеции.

Направив носы на покрытый водорослями гранит, лодки зрелищно развернулись и, скользнув по воде, точно по маслу, ткнулись в пристань со смачным хрустом, едва приглушенным набитыми тряпьем мешками. В тот же миг перевозчики засуетились со снастями и сходнями, на досках простелили красную ткань.

За все это время капитан так и не спешился. Он гордо смотрел на ликующую толпу и своих солдат. Ланцафама охватило радостное волнение. Воин выхватил меч и молча воздел его к небесам – даже скажи он что-нибудь, его бы не услышали. Да и не нужны были сейчас слова. Все солдаты, в том числе и раненые, тоже подняли оружие.

Повернувшись, капитан улыбнулся Исааку, и тот заметил, как блестят его глаза.

– Ты на месте, – шепнул капитан.

И, прежде чем Исаак успел что-либо ответить, Ланцафам пришпорил свою лошадь и та не колеблясь перепрыгнула на сходни. Так и не опустив меч, капитан Андре Ланцафам вывел свою лошадь на влажные камни площади.

Толпа торжествовала.

За конными на сушу сошли простые солдаты, к ним присоединились и Исаак с Джудиттой, и только потом на площадь спустили повозки с ранеными.

Тысячи и тысячи разноцветных свеч подобно нимбу сияли у главы святого Иакова, одной из сотни реликвий, которыми гордилась Светлейшая Республика. Голова святого, на затылке и под челюстью укрепленная серебром, покоилась на алтаре на вершине золотой колонны двадцати футов и четырех пядей в высоту. Другие священные реликвии – руки, ступни, мощи, гвозди и щепки от креста Иисуса, руку святой Луции Сиракузской, глаз святого Георгия Победоносца, ухо святого Космы – все это несли благочестивые братья из монастырей Сан-Сальвадор и Сан-Джорджо Маджоре, удостоившиеся высокой чести сыграть столь значимую роль в празднестве.

Народ бесновался, как безумный, пытаясь коснуться реликвий, а стражники, поставленные охранять их, грубо расталкивали горожан, не подпуская близко.

Прямо за монахами шли епископы в полном облачении и викарий из собора святого Марка – он нес евангелие, написанное святым собственноручно.

В конце колышущейся процессии, выдерживавшей натиск всех тех, кто пытался пробиться к реликвиям и коснуться их, шли восемнадцатилетний дож Леонардо Лоредано и патриарх Венеции Антонио Контарини – они тоже хотели поздравить героев с возвращением на Родину.

Исаак и Джудитта успели сделать всего пару шагов, когда сквозь толпу по приказу какого-то чиновника в парадной форме к ним протиснулись четверо стражников из личной охраны дожа.

– Следуйте за мной. Вам нельзя оставаться здесь, – приказал один из стражников.

Капитан Ланцафам как раз оглянулся, чтобы подзадорить своих солдат, и увидел эту сцену. Он посмотрел Исааку в глаза, не поведя и бровью. В этот миг значение имел лишь этот долгий безмолвный взгляд, объединивший двух гордых мужчин. Капитан знал, что Исаака и его дочь лишь отведут в сторону от процессии, но не арестуют. Двум желтым еврейским шапкам было здесь не место. Врача, спасшего столько жизней, не упомянут в официальных документах.

Но глядя на своих солдат, на их жутковатые окровавленные культи, в тот день служившие народу Венеции чем-то вроде священной реликвии, Ланцафам думал о том, что всем документам вопреки отважный доктор в эти дни и ночи врачевал его солдат.

– А мне на эти глупости наплевать, – заявил Доннола, следуя за Исааком и Джудиттой, запьяневшими от всеобщего ликования. – Пойдемте. – Он взял их под руки и отвел в уголок поспокойнее. – Могу поспорить, что вам нужно местечко, где бы преклонить голову и поесть.

– А я могу поспорить, что у тебя уже есть такое местечко на примете, – улыбнулся Исаак.

– Лучшее в городе, клянусь. – Ухмыляясь, Доннола прижал правую руку к груди. – Чистая постель, мало клопов, дешевая и вкусная еда. И правда, лучшая таверна в городе. И… – тут он немного смутился. – И там никто не посмотрит на ваши желтые шапки.

– Я думал, этот город свободен от предубеждений прочего христианского мира, – поднял брови Исаак.

– Так и есть, господин доктор, клянусь. – Доннола вновь прижал руку к груди. – Только понимаете… Напрямик вам скажу. Вы ведь все равно евреи.