Текст книги "Поместье с привидениями"

Глава третья

Глафира

В пятницу Глафира проспала. Это было совершенно невероятно, потому что из-за бессонницы она уже несколько месяцев просыпалась в пять утра, а то и раньше, то есть за час-полтора до привычного звонка будильника, но факт оставался фактом. Когда она открыла глаза, вычурные старинные часы на столе показывали половину девятого. Глафира схватила с прикроватной тумбочки телефон. Да, так и есть. Восемь тридцать две.

Для того чтобы не выбиваться из графика, в восемь утра ей следовало уже сидеть за столом и работать над книгой про олигарха. С восьми до десяти это, потом два часа на сбор материала на книгу о Резановой, после обеда свой собственный роман, который издательство ждет через два месяца, а он, вот ужас, готов только на четверть. И вместо того, чтобы встать в шесть, позавтракать и придерживаться жесткого графика, она дрыхнет без задних ног.

Конечно, хозяйка усадьбы ясно дала понять, что до понедельника они к совместной работе не приступят, но это вовсе не повод с первого дня так непростительно распускаться. Что ж, завтра она поставит будильник, только и всего. Глафира спустила ноги с кровати, нащупала тапочки и прислушалась. Нет, над головой никто не ходил, зато с улицы раздавался какой-то мерный рокот. Выглянув в окно, Глафира поняла, что это включен автоматический полив растущих перед домом деревьев.

Быстро собравшись, она спустилась вниз и прошла на кухню, где хлопотала у плиты Клава.

– Доброе утро!

– Доброго утречка, доброго, – приветствовала ее домоправительница. – Хорошо спалось на новом месте?

– Да, спасибо, просто отлично. Все на свете проспала. И завтрак тоже.

– Да почему же это? – Клава искренне удивилась подобному заявлению. – Вот сегодня гости приедут, так завтра завтрак начнется с шести утра и до самого полудня. У всех режим разный, и Инесса Леонардовна к этому с пониманием. Вы что кушать будете?

– Да что есть, то и буду, – стеснять Клаву Глафира не собиралась. – Вы же уже обед готовите?

– Обед. И ужин. Народу-то приедет немало, так что нужно заранее озаботиться. А насчет завтрака, есть каша пшенная с тыквой. Всю ночь в печи стояла и еще теплая. Сырнички нажарены, целая миска. И на сегодня, и на завтра, значит. Могу со сметаной подать, могу с медом или с вареньем, какое пожелаете. Ну, и яичницу пожарить могу. Хоть из куриных яиц, хоть из индюшачьих.

Яичницу, как на грех, хотелось очень сильно и именно из индюшачьих яиц, крупных, с ярко-желтым желтком. О такой яичнице ей как-то рассказывал Валера, у которого кто-то из родственников жил за городом и разводил индюшек. Сама Глафира никогда ее не пробовала. Но Клава готовила сразу несколько блюд и на большую ораву гостей. Нет, некрасиво отвлекать ее от дела. Наверняка яичницу можно будет попробовать завтра, а сегодня обойтись кашей. И сырниками. Так она Клаве и сказала.

Женщина ловко накрыла на стол, на котором появились плетенка с хлебом и аппетитными булочками, масленка, тарелочка с сыром и ветчиной, мисочка с ароматной оранжевой кашей, сахарница, еще одна тарелка, на которой лежали три сырника, кофейник, молочник со сливками, вазочки со сметаной, клубничным, черносмородиновым и брусничным вареньем, медом и бутылочка с кленовым сиропом. На все про все у Клавы ушло не больше двух минут. Глафира невольно залюбовалась, как ловко мелькают ее полные, в ямочках руки.

– Как у вас красиво получается. И быстро.

– Так долго ли умеючи, – Клава рассмеялась, видно было, что похвала гостьи ей приятна. – Я в своем деле профессионал, до того, как к Инессе Леонардовне попала, поваром работала.

– В ресторане?

– Нет, в кафе. У нас с Осипом свое семейное кафе было. Точнее, мотель. Для дальнобойщиков. Нас все водители знали, потому что вкусно было и недорого. Все к нам спешили, даже если для этого лишний десяток километров нужно было проехать.

– Здорово. А почему закрылись?

Ей показалось, или по лицу Клавы прошла какая-то тень. И когда она научится держать язык за зубами и не ставить людей в неудобное положение?

– Пожар был. Сгорело все. И кафе, и номера, и наша квартира над ними. Остались мы и без бизнеса, и без жилья. А муж еще и без глаза. Пришлось работу с проживанием искать. И нашли. Тут, в усадьбе. Оба при деле, и я, и Осип.

– Ужас какой, – искренне сказала Глафира.

– Ужас не ужас, а поджог это был. Злой умысел.

– Чей?

– Официально не нашли чей. Хотя особо и не искали. Да и неважно это. Какая разница, если все равно жизнь по-новому пошла. Инесса Леонардовна любила к нам заезжать, выпечка ей моя нравилась и шашлыки, которые Осип жарил. Всегда говорила, что за такую кухарку, как я, можно многое отдать. Так по итогу и вышло. С декабря мы тут. Уж обжились на новом месте. Да ладно, что это я заболталась совсем. Вы кушайте, пока не остыло.

Глафира с аппетитом принялась за еду, потому что с ужина, разумеется, успела проголодаться. Да и воздух местный явно улучшал не только сон, но и аппетит. Нет, хорошо, что она решила сюда приехать.

– А Инесса Леонардовна где? – спросила она, попробовав кашу и зажмурившись от удовольствия. Божественно вкусно.

– В кабинете. Во флигеле своем. Она до обеда всегда делами усадьбы занимается. Хозяйство-то большое.

Хлопнула дверь, и в кухню вошла горничная Ксения, все так же одетая в белый передник поверх серого платья и наколку на голове. Эта дань духу старинной усадьбы почему-то царапала Глафиру. В фартуке и наколке было что-то не то, хотя она и не понимала почему. Может, оттого, что с современным гелевым маникюром они явно не вязались.

– Клавдия Никитична, я закончила кровати застилать. К приезду гостей все готово. Какие-то особые распоряжения будут?

– Так, дай подумаю. На первом этаже Павлуша с Марианной, раз, Еленка – два. Наталья – три. В спальню первым нужна вода без газа, а девочке, наоборот, с газом. Наталья же воду вообще не пьет, ей нужен холодный чай, причем обязательно в бутылке с поильником. На втором этаже одна комната для Светланы, вторая для Кирюши. Ей нужно графин с березовым соком поставить, она любит. А Кириллу в комнату кока-колу.

– Я знаю, я поставила уже.

– Ну, положим, про Светлану ты знаешь, потому что она приезжала уже при тебе, а про Кирилла откуда? Он тут с прошлого года не был.

– Клавдия Никитична, так вы мне и говорили, когда инструкции давали, как комнаты готовить. Вы что, запамятовали?

– И то правда. Третья спальня на втором этаже западного крыла, в которой обычно Маша ночует, в этот раз пустует. Так, а здесь на втором этаже гость этот расположится, бизнесмен который, а во второй комнате дочка его.

– Да помню я, им я воду поставила и с газом, и без газа. Они же первый раз, поэтому, что пьют, неведомо.

Глафира тут же вспомнила, что у нее в спальне тоже стояли четыре бутылочки воды: две с газом и две без. Она пила газированную, поэтому одну бутылочку переставила на прикроватную тумбочку. Значит, теперь именно эту воду Ксюша и будет ей приносить. Понятно. Как же тут прислуга вышколена. Осознав наличие в своем лексиконе неожиданного слова «прислуга», Глафира так смутилась, что даже вспотела. Тоже мне, дворянка нашлась.

Глафира вдруг обрадовалась, что ее поселили в восточном крыле. Когда дом наполнится посторонними людьми, это будет только в плюс, ведь ее работа предполагает уединение и тишину. А их не так-то просто найти в доме, где расположились (она закрыла глаза и сосчитала, мысленно загибая пальцы) восемь гостей. Девять, если считать ее саму. Она даже поежилась, потому что никогда не любила толпу. Тем более незнакомую.

– Если с гостевыми спальнями закончила, тогда у Глафиры вот приберись. Пока она завтракает, чтобы потом не отвлекать.

– Да, конечно.

– Не надо у меня прибираться, – запротестовала Глафира. – Я еще не успела ничего испачкать или замусорить. В комнате полный порядок.

– А мусор вынести, кровать застелить, полотенца поменять? – удивленно спросила Ксения.

– Мусора у меня почти нет. То, что есть, долежит до завтра. Полотенца совершенно чистые, я же их дома не меняю каждый день. И тут не надо. А кровать я сама застелю. Ксюша, я вам обязательно скажу, когда мне потребуется уборка. Честно. А пока не надо, пусть вам будет работы меньше.

– Спасибо, – пробормотала девушка. – Вы очень добрая.

Глафире тут же снова стало неудобно. Господи, как же это сложно, оказывается, когда за тебя что-то делает посторонний человек.

– Ксения, ты иди, – сурово сказала Клавдия, недовольно поджав губы. – На кухне я сама приберусь, как закончу. Так что на сегодня ты свободна.

– Я Марину обещала подменить и во флигеле у Инессы Леонардовны прибраться.

– Это еще что за новости?

– Она попросила отпустить ее до конца недели, чтобы семью проведать. Мне нетрудно, а Инесса Леонардовна не против.

– Вообще-то надо было у меня спросить, – Клавдия говорила сердито, но откуда-то было понятно, что она совсем не сердится. – Что это за договоренности за моей спиной? А если бы Инесса Леонардовна ко мне с вопросом обратилась, а я и не в курсе? Ксюша! Ну, нельзя же так.

– Простите, Клавдия Никитична.

В голосе Ксении звучало смирение, но Глафире было совершенно ясно, что виноватой девушка себя не считает. Клавдию она, разумеется, тоже не обманула.

– Иди уже, хитрюшка, – махнула рукой она. – И без тебя дел полно.

Глафира тем временем доела свой завтрак, с удовольствием допила кофе и встала, намереваясь убрать со стола.

– Спасибо вам, Клава. Очень вкусно. Я сейчас посуду помою и уйду, чтобы вам не мешать.

Наверное, с учетом количества прибывающих гостей можно было предложить поварихе свою помощь, но, во-первых, та вряд ли ее примет, а во-вторых, книжки сами себя не напишут и отведенное для работы время нужно использовать именно так, а не иначе.

– И не вздумайте даже, – замахала руками Клава. – Вы же гость. Где это видано, чтобы гости посуду мыли. Идите по своим делам, я все приберу. Мне привычно.

Вернувшись в свою комнату и расположившись за столом со старинными часами, Глафира открыла ноутбук и погрузилась в работу. Очередную главу книги про олигарха она писала до полудня. Текст ровными строчками ложился на экран, перед открытым окном работалось легко, споро. Глафира и сама не заметила, как глава, над которой она билась предыдущие два дня, оказалась закончена.

Глянув на часы, она даже удивилась, что время пролетело столь незаметно. Если и дальше так пойдет, то эту книгу она точно закончит раньше срока. Глафира захлопнула крышку ноутбука и сладко потянулась, прикидывая, чем занять время до обеда. Он в час, начинать писать свой роман нет смысла, да и глазам отдохнуть надо. А что, если искупаться?

Гладь озера блестела, хорошо видная в окно. На улице плюс двадцать восемь, что совершенно удивительно для середины августа. И вода точно теплая. Решено, пожалуй, она искупается. Быстро переодевшись в купальник, который она предусмотрительно захватила с собой, Глафира надела легкое платье-футболку, достала из сумки шлепанцы и вышла из дома.

На парковке, расположенной сразу за воротами, стояла машина – большой черный BMW. Видимо, приехали первые гости. От машины по дороге к дому шел мужчина лет сорока с небольшим и тоненькая, изящная, очень симпатичная девушка. Сопровождал их великан Балор, то есть Осип, конечно.

Теперь Глафира знала, что глаза он лишился при пожаре, который отнял у супругов практически все, и еще больше ему сочувствовала. В руках он нес два больших кофра, видимо, с вещами, принадлежащими гостям. Кофры выдавали бывалых путешественников, а переплетенные на их кожаных боках буквы L и V, принадлежащие всемирно известному бренду, свидетельствовали, что у прибывших точно нет проблем с деньгами.

– Здравствуйте, – поздоровалась вежливая Глафира, когда идущие поравнялись с ней. – Доброе утро, Осип.

– И вам того же, барышня, – ответил тот. – Вот, веду новых гостей. Инесса Леонардовна распорядилась встретить и заселить.

– А сама она где?

– С адвокатом своим беседует. С поверенным в делах то есть. С утра приехал, так что они пока заняты. Обещали к обеду подойти.

Глафира заметила, что новоприбывший гость слушает Осипа с чуть заметной усмешкой, видимо оценивая нравы дома, в котором волею судьбы оказался. Это «они», «обещали» и «поверенный в делах» действительно не могли не вызывать улыбки. Осип старательно играл роль послушного холопа при барыне, владеющей имением. Вот только на барыню Инесса Леонардовна не походила ни капли, да и искусственности никакой, если верить ее словам, не любила. Речь же Осипа, так же, как и старинный костюм горничной, были именно искусственными, фальшивыми. Спрашивается, и кто тут врет?

– Разрешите представиться. Меня зовут Глеб Ермолаев, – стоящий рядом с Осипом мужчина выдернул ее из странных мыслей, протянул руку, здороваясь. – А это моя дочь Таисия.

– Добрый день, – эхом повторила девушка.

– Ой, а я про вас слышала, – Глафира улыбнулась и пожала протянутую руку. – Вы – директор фирмы «Березняк», основной конкурент Лесопромышленной ассоциации.

– А вы что, в ассоциации работаете? – Нет, он не напрягся, просто уточнил, но за этим простым уточнением Глафира разглядела железную хватку человека, не оставляющего без внимания ни одной мелочи.

– Нет, просто я с ними сотрудничала, готовила книгу к двадцатилетию компании. Я – писатель, копирайтер и пиарщик. Меня зовут Глафира Северцева.

– И что, в момент написания книги вам рассказывали о конкурирующих фирмах?

– Нет, – Глафира начала сердиться оттого, что Ермолаев устроил ей чуть ли не допрос, только потому что она упомянула Лесопромышленную ассоциацию. – Просто я довольно основательно подхожу к любому делу, поэтому, взяв этот заказ, изначально серьезно промониторила рынок. Это плохо?

– Понятия не имею, наверное, хорошо, – он пожал плечами. – А здесь вы с какой целью?

Вот это его совершенно не касалось.

– Я не слежу за вами в пользу ваших конкурентов, – сухо сказала она, уже жалея, что вообще ввязалась в разговор. – Я здесь по частному приглашению Инессы Леонардовны, если вам интересны подробности, то вы можете спросить у нее.

– Да я не любопытен, – Ермолаев снова усмехнулся и, коротко кивнув, давая понять, что разговор окончен, прошел вслед за терпеливо поджидавшим у входа Осипом к дому.

– А вы купаться? – спросила Глафиру Таисия. – Я тоже хочу. Папа говорил, что здесь есть озеро. Вы мне покажете?

– Тайка, не приставай, – коротко велел Ермолаев.

– Я не пристаю, – пожала плечами девушка, которая своего грозного отца совершенно не боялась. – Глафира, подождите меня, пожалуйста, я сейчас быстро переоденусь и схожу вместе с вами. Хорошо?

– Я вас подожду, – согласилась Глафира, потому что обижать девушку ей не хотелось. Та была открытая и славная. Точно не в папочку. – Только вы постарайтесь не задерживаться. В час обед и будет неудобно заставлять Инессу Леонардовну ждать.

– Я мигом, – пообещала девчушка и скрылась в доме.

Вернулась она действительно быстро, и пяти минут не прошло. Вместо брючек и майки, в которых она приехала, на ней был легкий сарафан, из-под которого выглядывала обвитая вокруг шеи лямка яркого купальника. В руках Таисия держала махровое полотенце, взятое из комнаты.

– Я готова, – сообщила она.

– Пошли, – кивнула Глафира. – Я правильно понимаю, что вы Инессе Леонардовне не родственники?

– Нет, я про нее вообще никогда не слышала, – принялась охотно рассказывать девушка. – У папы к ней какое-то дело, а она взяла и назначила ему встречу в эти выходные. А тут я свалилась ему как снег на голову, приехала из Москвы, не предупредив, вот он и решил взять меня с собой.

– А в Москве вы учитесь?

– Нет, уже работаю. Я окончила университет прошлым летом. Вы не подумайте, это я выгляжу так, а на самом деле мне через месяц исполнится двадцать три.

Ну надо же, а на вид не дашь больше восемнадцати.

– И какой вы факультет оканчивали? Журналистику?

– Нет, факультет вычислительной математики и кибернетики.

Глафира удивилась так, что споткнулась и чуть не упала.

– Что?

– Вот, у всех, кто слышит о моем образовании, именно такая реакция, – Таисия остановилась и весело расхохоталась. – Все ведутся на стереотип, что молодая блондинка, в лучшем случае, может учиться на журналистку или менеджера по туризму. А я прекрасно разбираюсь в фундаментальных направлениях прикладной математики и информатики, в том числе в математической физике, спектральной теории дифференциальных уравнений, теории некорректно поставленных задач, вычислительных методах, математическом моделировании, теории нелинейных динамических систем и процессов управления, оптимальном управлении, системном анализе, теории игр и исследовании операций, математической кибернетике и математической логике, теории вероятностей и математической статистике, а также различных областях теоретического и прикладного программирования. И именно поэтому работаю в одной из крупнейших российских консалтинговых фирм.

Глафира стояла и в немом изумлении смотрела на нее.

– Пошли купаться, – снова засмеялась Таисия. – И давай на «ты». Меня, если что, можно Тасей звать. Или Тайкой, как папа.

Пожалуй, «как папа» Глафира не хотела.

– А меня можно Глашей, – пробормотала она и двинулась с места, понимая, что выглядит просто глупо. – Признаться, ты меня ошарашила. Никогда не встречала человека, который разбирался бы во всем вышеперечисленном. Да еще хрупкую блондинку, тут ты права, хотя за стереотипное поведение мне и должно быть стыдно.

– Да ладно тебе, – махнула рукой Тася. – Ой, как красиво.

Озеро, до которого они дошли за разговором, действительно лежало перед ними, словно на ровном и глубоком блюде. Вода сверкала на солнце, ветра не было, поэтому по поверхности шла лишь легкая, едва заметная рябь. Отражавшееся небо подсвечивало воду голубым, а встающий за озером лес казался нарисованным кистью хорошего художника. Нужно было признать, что усадьба Резановых совершенно волшебное место. Не зря хозяйка так им очарована.

– Интересно, зачем тут бакен? – сказала Тася, скинув с себя сарафан и босоножки. – Озеро явно не судоходное, и он всего один. Странно.

Посредине водоема действительно торчал самый обыкновенный речной бакен. Признаться, вчера вечером, придя сюда с Инессой Леонардовной, Глафира его даже не заметила. Она тут же укорила себя за невнимательность, потому что старалась замечать мелочи, которые могли пригодиться в каком-нибудь романе.

– Можно у хозяйки спросить, – ответила она, тоже раздеваясь. Времени для плавания оставалось все меньше, если они хотят еще и переодеться к обеду. – Или у Осипа. Он тоже наверняка знает.

– Колоритный дяденька, – заметила Тася и начала аккуратно спускаться по лесенке в воду. – Только злой. Ой, какая вода теплая-а-а-а.

– Осип? Злой? – удивилась Глафира, наблюдая, как девушка оторвалась от лесенки и поплыла, взмахивая руками над головой, кролем. – По-моему, совсем обычный. Мне кажется, это отсутствие одного глаза придает лицу немного зловещее выражение.

– Нет, у него внутренняя ярость клокочет. Просто он ее прячет, – объяснила Тася. Она уже отплыла на значительное расстояние от Глафиры, поэтому чуть повысила голос, чтобы той было слышно. Он отражался от воды, усиливавшей звук, и Глафира вдруг испугалась, что их разговор кто-то услышит.

– Не кричи, – шикнула она и тоже поплыла, чувствуя, как мягко принимает ее вода, действительно теплая.

– А кого мне бояться? – удивилась девушка.

Ответа на этот вопрос у Глафиры не было.

Искупавшись, они вернулись в дом и, переодевшись каждая в своей комнате, снова встретились на кухне, где уже был накрыт к обеду стол. Бессменная Клавдия ставила на него тарелки с салатами. Посредине стола уже исходила паром молодая отварная картошка, рядом стояла посыпанная луком селедка – закуски.

Инесса Леонардовна сидела на своем месте, во главе стола. Она выглядела сильно взволнованной. По правую руку от нее разместился невозмутимый Глеб Ермолаев, на стул рядом с ним шлепнулась Тася, Глафира, извинившись за опоздание, прошла на место, которое уже считала своим, и была рада, что оно свободно. Она вообще легко привыкала к месту и обстоятельствам, пересесть на другой стул всегда было для нее проблемой. Валера над этим ее качеством постоянно смеялся, считая подобную тягу к схеме признаком ригидности мышления.

– Здравствуйте, я – Тася, или Тая, это как кому нравится, – жизнерадостно сказала девушка, расстилая на коленях салфетку. – А вы – хозяйка усадьбы, да? У вас тут очень красиво. И озеро чудесное.

– Да, – грудь Инессы Леонардовны вздымалась, словно ей не хватало воздуха. – Я очень люблю это место. И буду рада, если ты его тоже полюбишь, девочка.

– А зачем вам так много камер?

Камер? Глафире показалось, что она ослышалась. Какие камеры эта девчонка имеет в виду? Лично она не видела ни одной камеры. Хотя Таисия же окончила университет, связанный с информатизацией. То есть что-что, а камеры видеонаблюдения замечает профессиональным взглядом. Вот только зачем они здесь, в усадьбе?

– Территория большая, за всем не уследить, – Инессу Леонардовну вопрос совершенно не смутил. – У меня племянник разбирается во всех этих системах, так что установил и настроил все он. Но это не для слежки, а именно для удобства управления. Конечно, системы кормления птицы тоже автоматизированы, но все равно удобно из рабочего кабинета смотреть за порядком, а не гонять взад-вперед сотрудников. У меня их не так уж и много.

– А на бакене в озере камера зачем?

Глафира снова удивилась. Так вот, оказывается, зачем был нужен этот бакен. А девчонка глазастая, но себе на уме. Камеру обнаружила, а Глафире не сказала.

– Периметр закрыть, – все так же благожелательно сказала хозяйка. – Пару лет назад лиса повадилась кур таскать из сарая, а мы никак не могли понять, как она приходит. Камеры не всю территорию простреливали. Установили эту, в озере, на нее хитрюшка и попалась. Дыра в заборе была, почти у самой кромки воды. Через нее и приходила.

– Современный подход, – с уважением сказала Тася. – Редко встретишь. Обычно пару камер воткнут, чтобы от жуликов уберечься, а вот чтобы это как управленческая система работало, такое нечасто бывает.

Признаться, Глафира мало что поняла из этого разговора, который, впрочем, быстро исчерпал себя и перетек в повседневную болтовню незнакомых людей, впервые встретившихся за одним столом. Резанова попросила Тасю рассказать о себе, и девушка коротко повторила все то, что Глафира уже знала.

– А чем ты увлекаешься в свободное от работы время?

И тут Таисия снова удивила Глафиру.

– Играю на скрипке, – ответила она. – У меня за спиной музыкальная школа, но в школьные годы я, как все дети, занималась из-под палки, а вот будучи студенткой, вдруг втянулась. У меня есть частный педагог. Видимо, со мной случилось то же, что и с Шерлоком Холмсом – рациональному мозгу, привыкшему к логическим конструкциям, просто необходимо перезагружаться с помощью музыки.

Лицо Инессы Леонардовны просветлело.

– Как чудесно! – воскликнула она. – Это же просто замечательно, что ты играешь именно на скрипке.

– Почему? – заинтересовалась Глафира. – Вас что-то связывает с этим музыкальным инструментом? Вы сами играете?

– Нет, что ты. Наша семейная история гласит, что Николай Петрович Резанов, тот самый возлюбленный Кончиты, прекрасно играл на скрипке, но я владею только фортепиано, хотя и профессионально. Тасенька, мы с тобой вполне можем устроить завтра небольшое выступление после ужина. Выберем музыкальное произведение для скрипки с фортепиано, и я с удовольствием стану твоим аккомпаниатором.

– Я бы с удовольствием, но, боюсь, это невозможно, – улыбнулась Таисия. – Я не привезла инструмент. И дело не в том, что мне не пришло в голову взять его с собой в усадьбу, в этом случае можно бы было попросить кого-нибудь привезти скрипку из дома. Я вообще оставила ее в Москве.

– Это не беда, – улыбнулась Инесса Леонардовна, – у меня есть скрипка, и я буду рада, если ты на ней сыграешь.

– Не зна-аю, – с сомнением протянула Таисия, – на чужом инструменте я вряд ли покажу класс игры. К скрипке привыкнуть нужно. Она же у каждого скрипача своя. Для кого-то как ребенок, для кого-то как желанная женщина, в общем, практически главная ценность в жизни. Особенно если хорошая.

– А у тебя хорошая скрипка, Тася?

– Не Страдивари, – Таисия засмеялась. – В детстве вообще была самая обычная, я ее на шкаф закинула, как только окончила музыкальную школу, а потом она куда-то подевалась. Когда я с педагогом начала заниматься, папа мне новую купил, да, папа? У меня профессиональная «Кремона». А у вас какая?

– Вот и посмотришь, – Инесса Леонардовна снова засмеялась. – Думаю, тебе понравится. Я сегодня со всеми гостями разберусь и ее тебе покажу. Договорились?

– Хорошо, – Тася пожала плечами и с аппетитом принялась за еду.

Ее отец, за время этого разговора не проронивший ни слова, тоже с аппетитом ел, между делом с интересом разглядывая хозяйку дома.

– А мы с вами когда поговорим? – спросил он. – Мне бы не хотелось вас отвлекать от хозяйских дел, но вы сами назначили мне встречу, и говорить наспех, когда в доме будет много гостей, не хотелось бы.

– Сегодня обязательно переговорим, – пообещала Инесса Леонардовна. – Вы извините меня, Глеб, но после обеда я всегда отдыхаю. А часа в четыре жду вас у себя в кабинете. Даже если в это время приедут остальные гости, это ничего не изменит. Все знают свои комнаты и до ужина прекрасно обойдутся без меня.

После обеда Глафира вернулась к себе, чтобы снова сесть за письменный стол. Теперь ее ждала обязательная к написанию глава собственного романа, а человеком она была дисциплинированным. Положенную норму знаков она выдала только к половине пятого, после чего с облегчением захлопнула ноутбук и вышла на улицу, чтобы немного посидеть в беседке. Если уж приехала фактически в деревню, то нужно пользоваться теплыми деньками и как можно больше времени проводить на свежем воздухе.

В дверях она столкнулась с вновь приехавшими гостями – семейной парой в возрасте около сорока и еще одной юной барышней, выглядевшей практически школьницей. По всей видимости, их дочерью.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась она.

– Здравствуйте, – доброжелательно откликнулся мужчина, чуть полноватый, с волнистыми густыми волосами и аккуратной бородкой, делавшей его похожим на профессора. – Мы, кажется, раньше не встречались?

– Наверное, нет. Меня зовут Глафира Северцева, я писатель и приехала сюда погостить по приглашению Инессы Леонардовны, которая хочет написать книгу о семье Резановых.

– О, узнаю тетю, – мужчина засмеялся, впрочем, немного нервно. Он вообще выглядел то ли расстроенным, то ли испуганным. – Для нее все, что связано с историей Резановых, – фетиш, особенная тема. И с усадьбой, разумеется, тоже. То есть вы – наш биограф. Интересно, интересно.

– А вы – тоже Резанов?

– Ах да, я же не представился. Я Павел Резанов, племянник тети Инессы, сын ее старшего брата. А это моя жена Марианна и дочь Елена. Елка, поздоровайся.

Девочка сказала что-то, причем, как показалось Глафире, по-китайски.

– Она практикует язык, – засмеялась Марианна и протянула Глафире руку, – приятно познакомиться. Вы знаете, я с удовольствием читаю ваши романы.

– Правда? – Глафира обрадовалась и смутилась одновременно, как бывало, когда выяснялось, что ее книги пользуются спросом. К тому, что она неплохой писатель, она так и не привыкла.

– Да-да. Вы отлично пишете. Следить за перипетиями ваших героев так увлекательно. Все эти линии судеб, которые переплетаются в разных романах. И историческая канва… Нет, это отлично. Я с нетерпением жду новую книгу. Когда она выйдет?

– Я должна сдать ее в издательство через два месяца. Надеюсь, что здесь, в усадьбе, работа пойдет быстрее.

– А автограф вы мне дадите?

– Конечно, дам, – снова сконфузилась Глафира. – Правда, у меня нет с собой ни одной книги.

– У меня есть. Я привезла ваш последний роман, который не успела дочитать. Решила оставить удовольствие на загородные выходные. Так что за ужином я попрошу вас подписать мне его.

– Разумеется, буду рада.

Они вошли в дом, и через открытую дверь Глафира видела, как Резановы повернули в коридор, ведущий в западное крыло, где, как она помнила из утренних слов Клавдии, на первом этаже находились их спальни.

Вместо того чтобы расположиться в беседке, она решила пройтись по усадьбе. Во время сбора гостей торчать у всех на виду не хотелось. Одна из дорожек привела ее к флигелю, в котором жила Инесса Леонардовна. Окна были открыты, поэтому до Глафиры донеслись обрывки разговора, в котором участвовала сама хозяйка и Глеб Ермолаев. Она узнала их по голосу.

Речь шла о каком-то лесе, который Ермолаев хотел то ли купить, то ли взять в аренду. Подслушивать она не собиралась, да и неинтересен ей был лесной бизнес. Жаль, конечно, если березы на другой стороне озера окажутся вырубленными ради наживы предприимчивого дельца. Но уж ее это точно не касается. Глафира пошла дальше, отметив краем сознания, что пожилая женщина во время этого разговора опять волнуется. У нее голос чуть дребезжал, это было отчетливо слышно.

Инесса вообще была сегодня какая-то нервная, не такая, как вчера. Но это можно было вполне списать либо на возраст и связанное с ним плохое самочувствие, либо на суету, вызванную приездом большого количества людей. Глафира бы с ума сошла, если бы ей на голову свалилось столько гостей сразу.

Погуляв с час, а заодно обменявшись сообщениями с драгоценным Валерой, который сидел на далеком уральском заводе и, по его заверениям, страшно скучал, Глафира вернулась в дом. Как ни странно, она из-за того, что Валера был далеко, не скучала совсем, несмотря на то что с прошлого четверга его не видела. Больше недели получается.

Обычно она начинала томиться на следующий же день после свидания, а тут сообщений в течение дня и одного телефонного звонка вечером ей вполне хватало. Или это организм так хитро устроен, что не переживает по поводу того, что нельзя изменить? Получается, что когда любимый рядом с женой, Глафира скучает, а когда он далеко от них обеих, нет? Вывод ей категорически не нравился. Ей не должно было быть никакого дела до Валериной жены.

Конечно, ее страницы в социальных сетях были изучены Глафирой вдоль и поперек. С фотографий смотрела довольно красивая еще женщина под пятьдесят, имеющая время и деньги на хорошего косметолога, но при этом с немного грустными глазами. Или это фотографии были такие?

Семейных фото она не выкладывала, за что Глафира была незнакомке очень признательна – смотреть, как жена обнимает Валеру, было бы выше ее сил. Глупостей на странице тоже не было. Ни котят, ни розочек, ни рецептов, ни образков какой-нибудь божьей матери. Сугубо рабочая информация об университете, в котором владелица страницы работала, да и то нечасто.