Текст книги "Мужской гарем"

Глава 27

Признаваясь Далиле в любви, Александр не лгал. Он действительно был непривычно влюблен. Влюблен мучительно и мятежно.

Недоумевая, как такое могло случиться, он чувствовал равнодушие ко всему, что не касалось Далилы. Собственная неотразимость словно упала с той чаши весов, которая должна была уравновесить неотразимость Далилы. Александр впервые в жизни осознал, что не всемогущ с любимой женщиной, что не вся она в его власти, что есть границы и у женской любви.

До встречи с Далилой все было не так. Исключительная самоуверенность Александра покоилась не на глупости, не на самовлюбленности, а на отсутствии опыта поражения. Его сердечная жизнь текла так благополучно ровно и вместе с тем так хаотично разнообразно, что в разнообразии этом появились однообразие, монотонность и скука.

Всякий раз, пускаясь в новые приключения, он заранее знал, что будет завтра, послезавтра и чем закончится этот роман – в самый разгар отношений Александр вдруг остынет. Покинув подругу под любым благовидным предлогом (без сцен и объяснений), он пустится в новое приключение.

Обычно он рвал отношения резко, оставляя женщинам «удовольствие» самим выпутываться из неприятного положения. С особо настойчивыми он некоторое время поддерживал вялую связь. Они, как правило, сами уставали от его безразличия и нехотя сходили со сцены.

Насколько Александр был нежен и податлив в любви, настолько он был жесток и неумолим в своем охлаждении. Потеряв к очередной пассии интерес, он уже не реагировал на всевозможные женские штучки: слезы, признания, оправдания, попытки вызвать ревность.

Впрочем, к последнему никто и не прибегал, внутренне опасаясь дать повод для преждевременного разрыва. Александр умел кружить женщинам голову, они очень им дорожили.

В общем, Александр Олегович Козырев жил так, как жил бы всякий лишенный комплексов и талантов мужчина, когда бы у него было полное благополучие в семье и на работе, да плюс сумасшедший успех у женщин.

У Александра Козырева все это было, а потому он с легким сердцем искал приключений, зачастую скучая от беззаботности и поверхностности чувств. На жену он давно смотрел как на неодушевленный предмет, предназначенный для комфорта. Он не замечал и не хотел замечать ни ее красоты, ни желаний, ни интересов.

Умная по природе своей жена Александра Козырева была глупа той глупостью, которой отмечены люди каждодневных сиюминутных забот, обильных и мелких. За эти заботы женщина пряталась, они давали иллюзию благополучия. Равнодушное отношение мужа она принимала за почтительное, приступы раздражительности и капризность – за ревность, хорошее его настроение – за любовь.

В податливости жены Александр черпал уверенность и спокойствие, с которыми было приятней и легче пускаться в рискованные приключения… Крепкий хороший тыл служил катализатором легких мужских побед.

Добровольно взяв все домашние хлопоты на себя, жена Александра привила ему беспечность и холостяцкий оптимизм. С этими качествами он искал у женщин лишь утех и наслаждений.

Всякие серьезные отношения (даже намек на них) Козырева страшили. Как только Александр начинал видеть в женщине черты своей трезвой и скучной жены, он, словно напившийся нектара мотылек, устремлялся к другому цветку.

Так было у него и с Далилой. Едва лишь Козырев заметил, что свобода уходит, что он обрастает обязательствами, аромат любви мгновенно исчез, а с ним и сам Александр. Молниеносно он воспылал страстно к юному глупому и доверчивому созданию.

Далила оказалась понятливой женщиной. Несмотря на то, что он оставил ее без объяснений и вроде бы в самый разгар любви, Далила не стала преследовать Александра.

Более того, она отнеслась к разрыву так, словно и сама тяготилась их отношениями, не зная, как их прекратить. Таким ходом событий Александр был чрезвычайно доволен.

Но недолго. Вскоре их общая приятельница сообщила Козыреву (под большим секретом) о своих подозрениях. Оказывается, романа и не было. Просто Далила хотела вернуть любовь влиятельного чиновника, используя неотразимого Александра всего лишь в качестве наживки при ловле более крупной рыбы.

Сообщение потрясло Козырева, оскорбило. Он возненавидел Далилу, решив никогда больше не вспоминать о ней.

Это ему без особого труда удалось. И удавалось до тех пор, пока он случайно не встретил ее в веселой компании, куда пришел развлечься с очередной своей пассией. Далила там тоже была не одна. Возле нее крутился маленький слащавый мужчина. Его пузо и лысина без труда убедили Александра в том, что это и есть тот самый чиновник, о котором говорила знакомая.

«И ради этого ничтожества она меня бросила?» – свирепея, прозрел Александр.

Увидев Далилу рядом с «пузом» и «лысиной», Козырев мгновенно забыл, что сам сделал решительный шаг к разрыву. С презрением на лице он присоединился к той части компании, которая не общалась с «вероломной бабенкой» – так он окрестил Далилу.

Но вскоре выяснилось, что, уйдя от изменщицы, он оказался на задворках: оживление крутилось вокруг чиновника, а вместе с ним и вокруг Далилы.

Утратив остатки хорошего настроения, Александр схватил за руку подружку, собираясь уйти, но неожиданно был остановлен Далилой. Она окликнула его, подозвала и, нахально рисуясь (так показалось Козыреву), представила Александра своему ничтожному «пузу». Он кипел от ярости, но вынужден был соблюсти приличия и остаться.

– Вы как будто сердитесь на меня? – спросила Далила у Козырева.

Александр растерялся, а она, не дожидаясь ответа, словно по-настоящему этот вопрос ее не волновал, обратилась к «своему лысому пузу»:

– Виктор, вот человек, – Далила небрежно кивнула на Козырева, – прекрасно умеющий вальсировать. В наше время, согласитесь, это большая редкость.

Чиновник проявил любопытство.

– В самом деле? – спросил он с любезной улыбкой. – И вы нам покажете?

Козырев, всей душой ненавидя Далилу, ответил:

– Сегодня вряд ли.

– Покажет, покажет, – усмехнулась она и, взяв Александра под руку, утянула его от чиновника.

Козырев молча кипел.

– Что это ты так нелюбезен? – удивилась Далила, оставшись с ним наедине. – У тебя нет причин на меня сердиться.

– Кто сказал, что я сержусь? – буркнул он.

– Сердишься, и это очень заметно. Между прочим, мой друг может пригодиться тебе в твоем бизнесе. Зря ты пренебрегаешь таким знакомством.

– Я поражен твоим выбором, – неожиданно выпалил Александр и рассердился за эту глупость и на себя, и на Далилу.

– А мне твой выбор понравился, – с улыбкой кивнула она в сторону его подруги. – Очень мила, с прекрасным вкусом, и чувствуется, что совсем неглупа. Впрочем, любой твой выбор хорош.

Далила с одобрением посмотрела на него, сверкнув красивыми карими глазами (про которые так и хотелось сказать «очи»), тряхнула челкой и с кокетливой улыбкой сообщила:

– Я думала, что мы по-прежнему друзья и даже хотела обратиться к тебе с просьбой, а теперь уж и не знаю, к месту ли?

Козырев вынужден был заверить ее, что к месту. Она изложила суть своей просьбы. Узнав, что для решения вопроса придется явиться в его офис, Далила кивнула, небрежно бросила: «Значит, увидимся» – и вернулась к чиновнику. Александру стало абсолютно понятно, зачем она прибегла к кокетству.

«Заметила меня лишь потому, что я ей понадобился», – зло подумал он, не желая признаться, что уже с нетерпением ждет того дня, на который сам назначил ей встречу.

Явившись в офис, где она раньше никогда не бывала, Далила не сразу отправилась к Александру. Прежде чем зайти в его кабинет, она, изображая поиск начальника, прошлась по другим кабинетам и пококетничала со всеми мужчинами, которых там повстречала. Лишь убедившись, что произвела фурор, Далила двинулась к Козыреву.

Александр умышленно встретил ее арктическим холодом. Не заметив его стараний, она была весела. Когда ее вопрос был решен, Далила (к досаде Козырева) заспешила.

– Ты не проводишь меня до выхода? – спросила она. – Боюсь заблудиться в твоих лабиринтах.

Скрывая радость, Александр согласился. Выйдя из кабинета, он поразился оживлению своих сотрудников. Проводив Далилу и возвращаясь к себе в кабинет, он был неоднократно остановлен одним и тем же вопросом: «Что за фемина к нам приходила?»

Далее следовали обычные в таких случаях восклицания: «Вот это женщина! Вот это баба! Как бы с ней познакомиться?» В связи с этим Козырев испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, ему было приятно, что Далила всех обворожила, с другой стороны, он подумал: «Надо завязывать с такой демократией. Что за панибратство с начальником?»

Для окончательного решения вопроса Далилы ей пришлось еще раз зайти в офис Козырева. На этот раз Александр, прощаясь с Далилой, сам вызвался проводить ее до машины. Он знал, что дело ее сделано и для новой встречи предлога нет. Козырев досадовал, что нужно расставаться. Расставаться с Далилой ему совсем не хотелось.

Они стояли на улице. Разговаривая с Далилой, Александр поглядывал на окна офиса и не без удовольствия видел, как его сотрудники прилипли к стеклам, явно обсуждая ее достоинства. Заметил он также и восхищенные взгляды случайных прохожих, адресованные ей. Заметил и удивился, как раньше не понимал особой ценности этой женщины.

Предложение поужинать прозвучало достаточно безразлично, но стоило это безразличие Александру немалых трудов. Далила на секунду задумалась, тряхнула челкой, озорно сверкнула своими темными, похожими на спелые вишни, глазами и согласилась.

– Но только платить буду я, – сказала она, отметая его ухаживания и давая понять, что ужин состоится лишь в знак благодарности за любезно оказанную Козыревым услугу.

Он подумал: «Ничего, пока хорошо и так».

И начался второй виток их романа, на котором Александр впервые в жизни столкнулся со страхом быть отвергнутым. Он уже не чувствовал уверенности в Далиле. Чем лучше он это понимал, тем сильнее попадал в умело расставленные силки и капканы.

Вот и теперь после их ссоры он ходил под впечатлением данного себе слова.

«Звонить первым не буду, – убеждал себя Александр. – Да, я хлопнул дверью, но она виновата сама. Вот и пускай делает шаг навстречу, а я буду ждать. Избаловал ее, привыкла, что я унижаюсь».

Ему не работалось. Другие женщины не отвлекали его от Далилы. Вернувшись пораньше домой, он хотел завалиться спать. Сон не шел. Вспомнилось, что не обедал, не ужинал, и есть не хотелось.

Александр окончательно затосковал и, не выдержав, позвонил Далиле – не на мобильный, в квартиру. Трубку никто не снял. Он догадался, что Далила еще на работе. Желание увидеть ее стало необоримым. Козырев сел в автомобиль и помчался к строптивице.

Припарковав автомобиль недалеко от ее офиса, он внимательно осмотрел стоянку и, не обнаружив знакомого «Форда», разочарованно подумал: «Разминулись».

Вдруг стеклянная дверь распахнулась, выпуская ее, Далилу. Она была весела, она смеялась, озорно щуря свои вишни-глаза.

Козырев едва не сорвался, едва не понесся навстречу, но был остановлен ревнивым вопросом, простучавшим болью в висках: «Кому этот смех?»

В тот же миг стеклянная дверь выпустила из офиса высокого статного мужчину. Оживленно жестикулируя и не прерывая веселой речи, он взял Далилу за локоть – кровь прилила к лицу Александра. Мужчина спускался по ступеням, а Козырев умирал от ненависти. А Далила радостно заливалась столь родным Александру смехом, который теперь его убивал.

Так, смеясь и перебрасываясь репликами, парочка прошла очень близко. Козырев учуял запах ее духов и подумал: «Увлеклись друг другом, ничего не видят вокруг».

Со злобной растерянностью Александр смотрел им вслед. Ветер трепал волосы Далилы, смешивая их с рано седеющей гривой мужчины: так близко были их головы.

– Хорошо, что ты сегодня заехал, – донесся до него ее звонкий высокий голос. – Только как теперь быть с моим «Фордом»?

Мужчина спросил:

– А где он? Почему его нет на стоянке?

– Не было мест, поставила за углом, – рассмеялась Далила. – Ничего, сторож присмотрит за ним до утра. Надеюсь, завтра ты меня на работу подбросишь?

– Это смотря как ты будешь себя вести, – игриво ответил мужчина.

У Александра от ярости потемнело в глазах, но он сдержался, не стал себя обнаруживать. Парочка села в новенький «Мерседес» – лишь тогда Козырев догадался, что спутник Далилы ее супруг.

Открытие не успокоило его, а поразило. Дикая ревность и без того ни днем, ни ночью не отпускала, теперь же, когда он увидел соперника, ревность эта вдруг обрела лицо: красивое, мужественное, с правильными, словно высеченными из камня, чертами.

Александр едва не потерял над собою контроль. Он кипел и готов был бог знает на какие шаги и поступки.

Тем временем «Мерседес», легко тронувшись с места, пронесся мимо. В окне его мелькнуло счастливое лицо Далилы.

«А мне врала про равнодушие к мужу», – подумал Александр, мучительно ощущая свою беспомощность.

Ему хотелось устроить драку, скандал, но он понимал, что на это желание права совсем не имеет. Кто он такой? Оставалось одно: вернуться домой.

Вернувшись, Александр наткнулся на жену и обрушил свой гнев на безвинную женщину.

– Где ты ходишь? – завопил он. – Почему тебя никогда нет дома?

Она удивленно хлопала глазами, пожимала плечами и оправдывалась:

– Я ненадолго всего отлучилась. Ты редко возвращаешься рано, я не думала…

– Думала, не думала, вечно у тебя отговорки! А на то, что муж голодный, тебе плевать!

– Ой, прости, я сейчас, – всплеснула жена руками и скрылась на кухне.

Взбешенный, Александр заметался по комнатам своего большого просторного дома, поднялся на второй этаж в кабинет, галопом спустился вниз, опять поднялся, заглянул в спальню, с раздражением остановился у широкой кровати, зло пнул ее и застонал. Стонал он от душевной боли, физической не замечал. Александр видел Далилу в объятиях мужа, снова слышал их смех…

«У-у, черт! – зарычал он. – Я не могу это вынести! Я должен видеть ее! Прямо сейчас!»

Он боролся с собой, но безуспешно: в конце концов схватил телефонную трубку.

«Рассердится, не любит, когда домой ей звоню», – подумал он, прислушиваясь к длинным гудкам.

Подумал и, разозлившись, рявкнул:

– Дурак! Какое мне дело! Я тоже много чего не люблю!

Дверь Приоткрылась, заглянула жена, жалкая и напуганная:

– Сашенька, ты меня звал?

Козырев отмахнулся:

– Не звал, уходи, не мешай.

Жена мгновенно исчезла – в трубке щелкнуло, он услышал ее приветливый высокий голос:

– Алло, я вас слушаю.

Преодолевая волнение, он твердо сказал:

– Дал ила, нам надо встретиться.

Она не рассердилась, по-прежнему приветливо спросила:

– Хорошо, а когда?

– Прямо сейчас.

Далила опешила:

– Сейчас?

Он решительно повторил:

– Сейчас или никогда.

– Нет, нет, – залепетала она, – сейчас не могу. Давай завтра.

Александр прорычал:

– Ты не поняла или не хочешь меня понимать. Жду тебя на нашем обычном месте в парке.

Далила спросила испуганно и растерянно:

– Что случилось?

– Я жду тебя. Все. Буду на месте через двадцать минут, – голосом, способным резать жесть, сказал он и, не дожидаясь ответа, повесил трубку.

Спускаясь со второго этажа, Александр погрузился в ароматы кухни. Он уже жалел, что несправедливо накричал на жену и потребовал ужин.

– Ты уходишь? – удивилась она, выглянув в прихожую как раз в тот момент, когда он, воровато втянув голову в плечи, взялся за ручку двери.

– Да, мне срочно надо.

– А как же цыпленок? – растерялась жена. – И картофель уже готов, и салат.

– Ешь сама, я не хочу.

– Не хочешь? Зачем же тогда просил? – поразилась она и добавила:

– Я спешила, старалась.

Козырев почувствовал себя негодяем и, как обычно, сорвал зло на жене.

– Вечно ты лезешь с вопросами! – рявкнул он. – Нудная! Отстань от меня! Я на работе устал от вопросов!

Жена испуганно залепетала:

– Я не хотела, прости. Раз нужно, иди, конечно. А когда ты придешь?

Осознав, что это тоже вопрос, она вздрогнула и замолчала. В глазах ее появились слезы. Козырев уже мягче сказал:

– Скоро приду. Но если задержусь, не жди. Ложись без меня.

– Хорошо, – обреченно согласилась жена.

Глава 28

Далила, подняв воротник куртки, сидела на скамейке у фонтана и жадно курила, нарушив свой строгий запрет. Увидев Александра, она вскочила. Он хотел улыбнуться, но не смог, полез в карман, тоже достал сигареты.

– Салют, – сказал ей лишь после затяжки.

– Что случилось? – вместо приветствия спросила она и, не дожидаясь ответа, набросилась на Александра:

– Бессовестный! Ты хоть понимаешь, как это глупо? Я не могу ни с того ни с сего уходить из дома!

– Что, вытащил из супружеской постели? – зло прищурив глаза, съязвил он.

Она удивилась:

– Хамишь?

– Нет, радость моя, просто вид у тебя всклокоченный, как у курицы. Ты разговаривала со мной из спальни.

Далила хотела возмутиться и возразить, но Александр с угрозой добавил:

– Не отпирайся, я определил по характерному потрескиванию в трубке.

– Да, я была в спальне, – согласилась Далила, мысленно гадая, какая муха его укусила.

Козырев с кривой усмешкой спросил:

– И что ты ему сказала?

Она рассердилась:

– Кому – ему? Ты говоришь о муже?

– Да.

– А что ты сказал жене? – ядовито поинтересовалась Далила.

Александр разъярился:

– Говори, чем ты занималась в спальне? Вы были в постели?

Она вспыхнула – не потому, что испугалась его ярости, а потому, что он угадал. Звонок застал Далилу в объятиях мужа. Вернувшись домой, Матвей с порога жадно набросился на жену. Они неистово отдались друг другу и потом долго молча лежали, наслаждаясь нежностью и покоем. Звонок Александра заставил их разомкнуть объятия. Далила, увидев, что муж потянулся к трубке, опередила его. Матвей же, узнав, что звонят не ему, чмокнул жену в висок и отправился на кухню готовить ей бутерброды – ужин она так и не приготовила. Когда он вернулся с подносом, Далила уже приоделась и собралась уходить.

– Звонил муж моей пациентки, просил срочно приехать, – соврала она, не глядя в его глаза.

– А что с ней? – с искренней озабоченностью поинтересовался Матвей.

Далиле стало стыдно и даже противно.

– Точно не знаю. Думаю, что истерика, – отворачиваясь, сказала она.

– Хочешь, я тебя отвезу?

Она испугалась:

– Нет, спасибо, родной. Я могу задержаться. Отдыхай.

Матвей остался дома, но его грустный взгляд до сих пор жег сердце Далилы.

Теперь же, когда попавший в точку вопрос Александра заставлял Далилу оправдываться, она пришла в бешенство. Ей было невыносимо, что он сейчас начнет глумиться над мужем, а она должна оправдываться и уверять, что равнодушна к Матвею.

Именно сегодня она не могла говорить о своем равнодушии к мужу. И именно сегодня, когда не было у нее никакого равнодушия, Александру захотелось вырвать ее из дома и заставить оправдываться.

– Если не прекратишь говорить гадости, я уйду, – тихо, но твердо сказала Далила.

По ее голосу он понял, что перегнул палку, и постарался взять верный тон.

– Хорошо, прости, сегодня я не в своей тарелке, – сказал он, выбрасывая истлевшую сигарету. – Нам надо поговорить. Куда пойдем?

– Только не в номер, – пряча испуг, сказала Далила.

Она не представляла, как после нежности мужа окажется наедине с Александром и что будет в постели ему говорить, злому, несправедливому.

«В последнее время мы только и делаем, что разговариваем в этой постели, горе-любовники», – устало подумала она и пояснила:

– У меня неприятности на работе, нервы на взводе, болит голова, и, кажется, сегодня я забыла поесть.

– Хорошо, поедем в ресторан.

В ресторане, пока Александр уверенно, зная ее вкусы, делал заказ, Далила с тревогой наблюдала за ним в ожидании разговора.

– Значит, ты не ужинала, – с любезной улыбкой сказал он, отпустив официанта. – Что же тогда ты делала в спальне?

Она с раздражением ответила:

– Ах, господи, переодевалась.

Александр сохранял спокойствие, демонстрируя светскость.

– Почему так поздно? – осведомился он таким тоном, каким обычно говорят о погоде.

– Вовсе не поздно. Я только вернулась.

– А где ты была?

– На работе, – рассердилась Далила. – Послушай, что за допрос?

– Ты обманываешь меня, – невозмутимо констатировал Александр. – Я был у тебя и видел, как вы уходили. Это было довольно давно.

Он намеренно сказал «вы», давая понять, что видел ее не одну. Далиле стало ясно, что происходит. Она успокоилась.

– Да, муж заехал за мной, – призналась она и подумала: «Не следил же он за нами до самого нашего дома».

Александр удивился:

– Заехал? Зачем? Раньше он этого почему-то не делал.

– Жене его сотрудника понадобилась срочная помощь, – не моргнув глазом, солгала Далила. – Матвей приехал ко мне не как к жене, а как к специалисту.

– И поэтому вы оба смеялись. У сотрудника случилась беда, а вам было смешно.

– Матвей рассказывал потешный случай, приключившийся с этим самым сотрудником, – хладнокровно пояснила Далила, хотя ей очень хотелось накричать на Александра и совсем не хотелось оправдываться.

Он молчал и сверлил ее недоверчивым взглядом.

– Мне жаль, что так получилось, – соврала она. – Почему ты не позвонил? Я ждала.

Он тоже солгал:

– Некогда было.

Заметив, как ядовито усмехнулась Далила, Александр не выдержал и взорвался:

– Не смей издеваться! Да, ты все знаешь! Знаешь, что я ревную, что злюсь! Что меня звали в клуб, а я не поехал!

– У тебя нервишки пошаливают. Ты слишком много работаешь.

– А ты слишком много врешь!

– Саша, зачем ты кричишь? – мягко спросила Далила. – На нас обращают внимание.

Он мгновенно остыл:

– Прости.

– О чем ты хотел поговорить? Не для скандала же ты меня вызвал?

Козырев неожиданно понял, что погорячился, и уже не хочет того, из-за чего так срочно вызвал Далилу. Он собирался поставить вопрос ребром: или они расстаются, или соединяют две жизни в одну. Теперь, узнав, что Матвей приехал к жене по делу, Александр успокоился. Мысль о браке с Далилой показалась глупой, опасной и абсолютно ненужной. Перед глазами встало лицо жены, испуганное и растерянное.

«Не надо ничего менять, – подумал он. – Все и так хорошо. Я люблю ее, она любит меня, и хватит. И хозяйка Далила плохая».

– Знаешь, – сказал Александр, – пришел домой, пусто, жены нет, на душе тоска, смертельно захотелось тебя увидеть. Надоело это перетягивание каната.

– Какого каната? – удивилась Далила, прекрасно зная, о чем идет речь.

– Я о ссорах. Почему каждый ждет, когда другой сделает первый шаг к примирению?

– Наверное, потому, что каждый считает себя незаслуженно обиженным, – предположила она, мельком посмотрев на часики.

– Я предлагаю мир, – сказал Александр и, как утопающий за соломину цепляясь за этот ее озабоченный взгляд, торопливо спросил:

– Ты куда-то спешишь? Если так, то я не в обиде.

– Правда? – оживилась Далила. – Я сегодня хотела успеть заехать еще в одно место. Это по работе, – пояснила она.

Александр без всякой иронии согласился:

– Да, конечно, я тебя понимаю, бизнес прежде всего. А что делать с ужином?

Она улыбнулась:

– Ужин съедим.

– Как скажешь, любимая.

– Вот таким ты мне нравишься, – призналась Далила и с облегчением подумала: «Кажется, не поругались».