Текст книги "Вид транспорта – мужчина"

Глава 20

Она долго бродила по вечернему городу, закоченела, но, не чувствуя рук и ног, думала об одном: о предательстве Пыжика.

«Вот почему заспешил, – горько прозревала Денисия, – вот почему отсыпаться меня отправил. Решил нас со Степкой в кучу собрать, а заодно подальше с глаз своих сбагрить, чтобы не видеть убийства.

У-у, гад!»

Внутри у нее кипело. Когда точка кипения достигла наивысшего уровня, Денисия не выдержала и набрала номер Пыжова. Он был спокоен.

– Алле, – услышала она его безмятежный голос и, внутренне взрываясь, ни слова вымолвить не смогла.

«А вот поеду к нему в архивную, – внезапно решила она. – Там тепло, хоть ночь переночую. Вряд ли меня там будут искать. А если сам предатель в архивной окажется, что ж, посмотрю в глаза его подлые, и пускай хоть своими руками меня убивает. Все равно мне деваться некуда».

И Денисия отправилась к Пыжову. В архивную она влезла через форточку и, заметив свет лампы, не решилась выйти из туалета, подумала: «Неужели он здесь? Что же делать?»

Смотреть в его подлые глаза мгновенно расхотелось. Теперь, когда он был от нее в нескольких метрах, храбрость покинула Денисию.

А Пыжов был весел, поскрипывая креслом, напевал что-то себе под нос. Он корпел над своими бумагами и явно был очень доволен.

«Не сидеть же мне всю ночь в туалете, – разозлилась Денисия. – А к стеллажам незаметно никак не пробраться: на пути его стол. А, была не была», – решила она, собираясь покинуть туалет, но не успела сделать и шагу, как раздался звонок мобильного и следом голос Пыжова:

– Едешь? Он передал? Значит, везешь? Прямо сейчас? – оживленно спросил он и сообщил:

– Очень хорошо. Жду.

Денисия тоже решила ждать: Пыжов пойдет встречать гостя, а она проскочит в дальнюю комнату и спрячется за стеллажами.

Так она и поступила. Вскоре сверху донесся стук, потом по ступеням протопал Пыжов, и, как только хлопнула дверь, она выскочила из туалета и понеслась со всех ног в самую дальнюю комнату. Включила там свет, огляделась и пришла к выводу, что на ночлег очень даже неплохо можно устроиться. Если снять папки со среднего стеллажа, он вполне сойдет за кровать. Жестковато, но зато тепло.

По прошествии какого-то времени зазвонил Зойкин мобильный. Денисия думала, что это снова банкир, но ошиблась: звонил Пыжов.

– Ты где? – спросил он.

– На бороде, – ответила она и, отключив телефон, подумала: «Вот наглец. Совести хватило со мной говорить. Хочет меня выманить и грохнуть, как Степку. Прихвостень Карлушин».

Денисия погасила в помещении свет и задумалась. По всему выходило, что Лешка продался врагу, а раз так, значит, он уже знает, кто такой сволочь Карлуша. В связи с этим ее начало пробирать любопытство, очень хотелось знать, кто к Пыжову пришел.

«Высока вероятность, – предположила она, – что кто-то, связанный с Карлушей. Вот бы за ним последить… Эх, дура я дура! – загоревала Денисия. – Раньше бы догадаться, а теперь уже поздно. Раз Пыж мне звонил, значит, гость ушел».

И все же она решила вернуться и едва покинула свое убежище, как услышала голоса: один принадлежал Пыжову, другой – тоже мужской и, на удивление, очень знакомый. Рискнув приблизиться, она услышала часть разговора: оба собеседника сердечно друг друга благодарили, явно прощаясь. По какому случаю исходили оба столь взаимной благодарностью, понять было сложно, а вскоре они и вовсе протопали по лестнице вверх, оставив Денисию в полнейшем неведении.

Когда за ними захлопнулась дверь, она быстро прикинула, что, пока Пыжов выпустит гостя, пока закроет запоры, она успеет мотануться к столу и посмотреть, что тот привез. Рискнув, она обнаружила папку и, потрогав руками холодную кожу, поняла: именно эту папку гость и принес. Видимо, папка долго находилась на морозе, раз нагреться еще не успела.

Тщательно прислушиваясь к тому, что творится наверху, Денисия приоткрыла папку и ахнула. На первой странице размашисто от руки было написано:

«Компра на „Модекс“».

«То, что мне надо, – молнией промелькнуло в ее голове. – Схватить и задать стрекача через форточку».

Эта мысль ни во что существенное оформиться не успела: внезапно сверху донесся грохот. Денисия, прижав к груди папку, пулей отлетела от стола и спряталась за первый попавшийся стеллаж. А наверху поднялась суета, вскоре дверь в архивную распахнулась, кто-то торопливо протопал по лестнице вниз, вслед ему раздался шепот Пыжова:

– Где-нибудь там, за стеллажами, спрячься пока, но учти, я выключу свет.

– Выключай, я на ощупь, – послышалось ему в ответ, и комната погрузилась в темноту.

«Ага, кто-то к Пыжову пришел, и он прячет предыдущего посетителя, так же как прятал меня», – догадалась Денисия, торопливо укрывая на груди (там, где хранился уже дневник чеченской девочки) папку и застегивая под самый подбородок ворот Степкиного пальтеца.

Неожиданно шаги двинулись прямо на нее, да так быстро, что Денисия и глазом моргнуть не успела, как оказалась в мужских объятиях. Ее обдало резким запахом дорогого парфюма, чиркнуло по щеке чем-то колючим, прямо в ухо часто-часто заколотилось чужое сердце.

– Ой! – испуганно вскрикнула она.

Впрочем, испугались оба, оба вскрикнули, отскочили и задали один и тот же вопрос:

– Кто вы?

Она растерянно пятилась назад и отвечать не собиралась. Незнакомец тоже не спешил с ответом. Он чем-то слегка пошуршал, чем-то щелкнул, и ее глаза обожгло ярким лучом фонарика. Она ахнула, а незнакомец полным ужаса голосом прошептал:

– Де-ни-сия?

Удивляясь самой себе, она мгновенно отреагировала:

– Это не я!

Чем окончательно потрясла незнакомца.

– А к-кто? – слегка заикаясь, спросил он.

– Зоя, ее сестра.

– Зоя?!

Незнакомец схватил ее за руку и потащил по проходу. Задевая стеллажи и натыкаясь на невидимые в темноте предметы, они летели по анфиладе.

– Куда вы тащите меня? – пищала Денисия, безуспешно пытаясь оказать сопротивление.

Наконец они уперлись в стену. Незнакомец чертыхнулся, а Денисия злорадно поинтересовалась:

– Может, дадим кросс обратно?

– Черт, где здесь зажигается свет? – спросил он и, не выпуская ее руки, тщетно попытался нащупать выключатель. – Где-то здесь на стене. Где же он? Где?

– Поищите на потолке, – язвительно подсказала Денисия.

– Остроумием вы не блещете, – рассердился он.

– А вы умом. У вас же фонарик, – напомнила она.

– Точно, – обрадовался незнакомец и, скользнув лучом по стене, щелкнул выключателем.

Вспыхнувший свет показался Денисии яркости невыносимой, хотя на самом деле лампочки были довольно тусклые. Проморгавшись, она испытала шок перед ней стоял Аронов.

– Матвей?! – шарахаясь, вскрикнула она.

– А говорила, что не Денисия, – усмехнулся он.

Она смутилась:

– А с чего вы взяли, что я лгала? Стараниями телевидения вас знает вся страна.

– Но те, с кем я не знаком, обычно не говорят мне «Матвей» и не шарахаются.

– Считайте, что я исключение, – оправившись от удара и успокаиваясь, ответила Денисия.

Аронов внимательно на нее посмотрел и, трогая ворот Степкиного пальто, с доброй улыбкой сказал:

– Дурацкая челочка та же, а вот прикид другой.

И глаза опухли. Плакала?

– Не ваше дело.

– Может, уже хватит ломать комедию? Честное слово, я рад, что ты жива. Без тебя как-то пусто стало… – Он сделал паузу и продолжил:

– …ходить по улицам. Идешь себе и идешь, ни на кого не натыкаешься. Хватит валять дурака, я из тысячи близнецов тебя узнаю.

Было в его улыбке что-то такое… В общем, она ему поверила и согласилась:

– Хватит так хватит. Вы правы, я Денисия.

– А как ты здесь оказалась?

– Не могу сказать, что так же, как вы. Вы вошли в дверь, я залезла в окно.

– Здесь же нет окон, – удивился Аронов.

– Выходит, есть. Кстати, Пыжов не знает, что я здесь, – призналась она и с опаской спросила:

– Теперь вы меня сдадите?

Задумавшись, он спросил:

– А зачем ты сюда залезла?

Можно было бы на этот вопрос не отвечать, но Денисия решила, что терять ей нечего. Волею случая он увидел ее, ничего не произойдет, если узнает, что с ней стряслось. Набрав в легкие воздуха, она на одном дыхании выпалила:

– Мне жить негде. У меня было три сестры, теперь ни одной не осталось!

И заплакала.

Аронов изумился:

– Три сестры?

– Да, в нашей семье произошло чудо, – сквозь слезы сообщила она. Мама родила пять однояйцевых близнецов. О нас даже в газетах писали. Одна малютка умерла почти сразу, от кори. Осталось четыре девочки. Вы со всеми были знакомы. Федька работала в гостинице, Степка – у Азера. За нее я пирожками торговала. Зойка замужем была за банкиром. А я в университете училась. Первой Зою убили, потом Федору жених ее сдал, а Степаниду по подсказке Пыжова застрелили, совсем недавно, сегодня…

Здесь она судорожно зарыдала и продолжить рассказ не смогла.

Аронов был потрясен. Он с ужасом смотрел на борющуюся с рыданиями девушку и ничего не мог сказать. Это было похоже на шок.

Вдруг он вздрогнул, очнулся и воскликнул:

– Тихо!

Денисия замолчала и испуганно уставилась на него, спросив:

– Что?

– Мне кажется, где-то бабахнуло.

Она прислушалась, но ничего не услышала:

– Нет, вам показалось.

И в этот момент раздался новый звук, похожий на глухой хлопок.

– Наверху стреляют! – ужаснулся Аронов и, презрев опасность, помчался обратно, освещая фонариком путь.

Денисия, сама не зная зачем, понеслась за ним, хотя логичней было бы остаться на месте – ведь глупо спешить туда, где стреляют. Впрочем, русские люди зачастую поступают именно так.

В комнате, где находился стол, горел свет, хотя Пыжов его точно гасил. Аронов резко остановился у двери, не решаясь переступить порог. Денисия налетела на него и ахнула, испуганно выглядывая из-за спины. Пыжов, скрючившись, лежал у лестницы.

Первый выстрел пришелся ему в живот, второй в голову. Наверху все двери были распахнуты – внутрь врывался шум вечернего города. Денисия прямо из подвала увидела пронзительно ясное небо и звезды.

И Аронов увидел их.

– Никого нет! Убийцы сбежали! – крикнул он, кидаясь наверх и закрывая на все замки входную дверь.

Вернувшись, он нагнулся к Пыжову.

– Жив? – спросила Денисия.

Аронов вздохнул:

– Да какой там. Контрольный в голову…

«Так и умер Пыж. Нас сдал, думал, спасется, но и его не пощадили. Собаке собачья смерть», – безразлично подумала она и спросила:

– Что будем делать?

– Милицию надо вызывать, – сказал Аронов и, взглянув на стол, присвистнул:

– Ни хрена себе, папку сперли.

– Какую папку? – спросила Денисия, осторожно нащупывая на груди под пальто свой трофей.

– Да папку я Пыжову принес.

– А что в ней было?

Аронов растерянно развел руками:

– Не знаю. Меня попросили, я передал.

– А зачем вы приходили к Пыжову?

Он замялся:

– Да так, были у нас дела.

– И касались они именно этой папки, – уверенно констатировала Денисия.

– Не-ет, – ответил Аронов и, изучающе взглянув на нее, спросил:

– Так ты думаешь, его из-за этой папки убили?

– Я этого не говорила.

– А что ты говорила?

– Ничего.

Аронов задумался. Денисия, не спуская с него глаз, тоже усиленно размышляла, как бы сбежать.

Дверь он закрыл. Она не успеет открыть и одного замка, как он ее догонит…

Вдруг он кинулся к ней:

– А ну рассказывай, что здесь произошло?

– С чего вы взяли, что я знаю? – искренне удивилась она и напомнила:

– Мы же все это время не расставались.

– Но ты говорила, что Пыжов вас сдал. Кому?

Денисия грустно покачала головой:

– Не знаю.

Он схватил ее за руки и потряс:

– Ты убила сестру?

– Нет! – закричала она. – Вранье! Ее банкир и его дружок убили!

– Но милиция разыскивает тебя!

– Не меня, а Зою. И вообще, оставьте меня в покое. Зачем вы спрашиваете? Хотите помочь?

Аронов отпустил Денисию и признался:

– Для начала разобраться хочу, кто ты: жертва или преступница.

– Я жертва. А если вы вызовете милицию, то буду труп.

– Почему?

– Что-то изнутри мне подсказывает, – грустно съязвила она.

– Но почему?

– Зоя что-то неосторожно подслушала, ее убили.

Я сидела в кладовке, она меня спрятала. Когда убийцы ушли, я с ней ролями поменялась.

– Зачем? – удивился Аронов.

– Не знаю, – всхлипнула Денисия и взмолилась:

– Пожалуйста, не сдавайте меня милиции. Лучше просто уйдем отсюда, и все.

– Так не получится. Наш общий с Пыжовым приятель, тот, который и передал эту папку, знает, куда я поехал. К тому же меня могли видеть. Сюда я не скрываясь входил. Если сбегу, у меня будут неприятности. Разумней все же вызвать милицию.

Денисия всплеснула руками:

– Но я-то влезла через форточку. Меня не видел никто, а неприятностей у меня уже столько, что хуже не будет. Пожалуйста, отпустите меня.

– Да не хочу я тебя отпускать! – взорвался Аронов.

Она опешила:

– Почему?

– Ну куда ты пойдешь?

– Какая вам разница?

– Значит, разница есть. Ты пойми, я журналист, хочу разобраться в твоей истории, помочь тебе хочу.

Денисия, сузив глаза, спросила:

– Журналистское расследование хотите устроить?

– Да, хочу.

«Врешь ты все. Любому младенцу известно, что все ваши расследования это самые заурядные „сливы“», – подумала Денисия и спросила:

– И как же мы с вами поступим?

Аронов положил руку на ее плечо и сказал:

– Рассказывай, что с тобою случилось?

– И вы не будете милицию вызывать?

Он замялся:

– Нет, милицию вызову все равно. Ладно, давай сделаем так: ты отправишься в мою машину и спокойно там посидишь, пока я здесь закончу.

– А потом?

– А потом что-нибудь придумаем.

– Хорошо, – согласилась Денисия.

Часть II

Итак, мужчина для женщины – важнейшее средство передвижения по жизни. Этот вид транспорта, радуя нас разнообразием форм, размеров, цветов и оттенков (от гигантов до карликов, от жгучих брюнетов до пламенно-рыжих), зачастую исполняет лишь декоративную функцию. Иной является роскошным дополнением театральному платью, другой чудесно смотрится в интерьере квартиры, хотя многие великолепно гармонируют только с диваном. Но несмотря на то, что мужчина не оправдывает ожиданий и по движущей силе своей скорей способен везти любимую женщину не к счастью, а к могиле, все же складывается впечатление, что как вид транспорта он незаменим. Некоторые утверждают, что мужчина никогда не выйдет из моды.

Возможно, но так ли это хорошо, если нас, женщин, даже самые скоростные из них увозят совсем не так далеко, как хотелось бы, и порой совсем не туда, как уже говорилось выше. Усугубляет проблему то, что нет никакой надежды ждать от них большего. Почему? Да потому, что каждая из нас компетентно может сказать про своего: эгоист и неумеха. И уже не важно, что она с мечтательной надеждой смотрит на чужого – там все то же: неумеха и эгоист. Так стоит ли удивляться несовершенству нашего мира? Ведь мир мы доверили строить своим мужчинам: неумехам и эгоистам.

Да, согласна, когда на слабые женские плечи вдруг ложится нечеловеческий груз современной жизни, невольно наступает шок и подгибаются колени. Мгновенно является мысль, что лучше ехать, чем идти, как следствие – поиск свободного мужчины. Но здесь резонно заметить: шок – плохой советчик. Уверяю, мужчина – не самое лучшее средство передвижения по жизни. Что – самое?

ТЫ, моя дорогая! Имея СЕБЯ, бессмысленно и опасно надеяться на какого-то там мужчину.

Скажи себе смело и четко: «Что такое – он? Вот я – это, я!»

И… вперед!

Здесь, правда, появляется опасность, что мгновенно найдется ездок и у тебя. Но нам ли бояться? Известно любому: на женщине далеко не уедешь – где сядешь, там и слезешь. Мы, женщины, везем только тогда, когда хотим этого сами.

Каждая из нас умеет элегантно затормозить и твердо сказать: «Милый, стоп! Это твоя остановка. Дальше я поеду сама…»

Первым ласточкам, тем, которые именно так поступили, эту часть своего опуса и посвящаю.

Глава 1

Конечно же, Денисия и не подумала дожидаться Аронова. Она припустила со всех ног сразу же, едва вырвалась из архива. Куда? Да куда глаза глядят, лишь бы подальше от жуткого места.

Отбежав на безопасное расстояние и почувствовав, что страх отступил, она вспомнила про папку.

Захотелось немедленно заглянуть в нее. Отправиться в людное место Денисия не решилась и устроилась в парке на скамейке под фонарем. Озябшими и непослушными от холода пальцами она ворошила листы бумаги и жадно читала, но понять ничего не могла.

«Эх, показать бы все это Лариске, – сокрушалась она. – Я в этом деле полный профан, а уж Ларка разобралась бы, недаром несколько лет специализировалась на экономических преступлениях».

Но даже несведущей Денисии было совершенно очевидно, что «Модекс» увяз в криминале по уши, а уж в том, что имеет он какое-то отношение к ее злоключениям, Денисия и вовсе не сомневалась.

Но тогда возникал вопрос: зачем Пыжик, все дела свои бросив, кинулся доставать компромат на этот подозрительный холдинг? Если од предал Денисию, то зачем холдинг был ему нужен? Напротив, раз прищучили Пыжика, он должен быть паинькой, должен забыть о существовании «Модекса». Именно из-за холдинга его и убили, ведь, судя по беспорядку на столе, неизвестные явно приходили за папкой.

«Нет, что-то не вяжется здесь», – решила Денисия.

Утратив уверенность в предательстве Пыжова, она растерялась. Невыносимо захотелось знать, по чьей вине погибла Степанида. Спросить об этом можно было только у банкира, но с ним совсем не хотелось разговаривать. В конце концов Денисия себя пересилила и позвонила ему. Несмотря на глубокую ночь, он мгновенно откликнулся и, изумляя ее, закричал:

– Девочка моя, это ты?

– Как ты узнал? – спросила Денисия.

– Почувствовал.

– Я не разбудила тебя?

– Нет, я не сплю. Скоро утро, но заснуть не могу. Абсолютнейшая бессонница. С тех пор, как погибла наша Зоя…

– Как вы узнали? – цепенея, спросила Денисия, мгновенно переходя на «вы».

Воровский горько усмехнулся:

– Что же ты думала, девочка, я не узнаю свою жену? Переодела ее, челку отстригла, а того не учла, что все дни напролет она холила свое тело. На ее коже нет ни одного волоска, ее ногти – произведение искусства.

– Да, это так, – вынуждена была согласиться Денисия, – но когда вы об этом узнали?

– На следующий день после нашего разговора.

– Как?

– Отправился в морг и внимательно осмотрел тело жены.

– Но вы же сегодня звонили мне и называли меня Зоей. Зачем?

– Девочка моя, было бы глупо признаваться в своем прозрении в такой неподходящий момент. Я боялся, что ты мне не поверишь и наделаешь глупостей.

Раньше я тебя недолюбливал, но теперь ты мне дорога. Я действительно хочу, чтобы ты жила.

– Почему?

Воровский молчал. И тогда Денисия сделала фантастическое предположение:

– Вы рассчитываете, что я, как самая разумная из сестер, отомщу убийце вашей жены?

– Возможно. Судя по всему, вы изворотливая и совсем неглупая девица, тоже переходя на «вы», ответил Воровский и вдруг рассердился:

– За кого вы меня принимаете? За убийцу? За живодера? Я порядочный человек! Я сам жертва!

Денисия, вопреки логике, почувствовала к нему жалость, но вопрос задала холодно, пожалуй, даже презрительно.

– Если вы порядочный человек, то, может, облегчите мне задачу и назовете имя убийцы? – сказала она, и Воровский взорвался.

– Как вы не поймете, – завопил он. – Зою и ваших сестер убил не Карлуша!

– А кто?

– Система! Наша страна – это огромная банда, живущая по понятиям и вопреки писаным законам.

Каждый член банды обязан, понимаете, просто обязан нарушать законы. Чем больше законов нарушил, тем выше поднялся, но нарушать обязаны все, абсолютно все. Каждый, живущий здесь, должен соблюдать правила игры. Тот, кто попытается жить честно, из Системы выпадает, а тот, кто против Системы пойдет, – погибнет. Зоя пошла, точнее, собиралась пойти.

Денисии стало страшно. Это был не тот страх, в котором она жила все последние дни. Новый страх был замешан на одиночестве.

Если все так, как говорит банкир, то куда идти?

Как спастись? Где искать правду? Система – это наше государство, которое банкир назвал бандой. Воровскому видней: раз сказал, так и есть. Тогда и суд, и милиция, и прокурор, и депутаты, и все-все слуги народа будут против нее – они защищают сильных, так повелела Система. Карлуша в Системе. Он защищает не только свои интересы. В этой банде он человек не последний, значит, защищает интересы своих главарей, но кто поможет ей, обычной простой девчонке?

И кто в таких случаях обязан помогать попавшим в беду? Должны же быть такие, иначе зачем люди сбились в общество? Зачем придумали государство?

Банкир говорил еще что-то, но Денисия не слушала его. Она напряженно искала ответ: «Кто?! Кто от смерти спасет?»

Ответ отрезвил: никто. Ей показалось, что общество накрыло ее невидимым стеклянным колпаком, отделяющим обреченных от тех, которые имеют право жить. Она обречена. Она не вписалась. Что-то сделала не так и теперь не нужна, опасна Системе, а значит, и обществу.

– И как мне быть? – растерянно спросила она, у Воровского.

Он вздохнул и сердито ответил, снова переходя на «ты»:

– Не знаю. Не знаю, девочка.

Она заскулила, а Боровский взорвался и закричал:

– Ты же не слушаешь меня, ты же упрямая. Ты же делаешь глупости, играешь не по правилам. У тебя земля под ногами горит, а ты ищешь Карлушу. Тебе невозможно советовать.

– Пожалуйста, – всхлипнула Денисия, – посоветуйте мне еще один раз, один только разик, последний. Я никого не буду искать, ну его на фиг, Карлушу, я очень, очень не хочу умирать. Мне страшно.

Моя душа разрывается от горя и боли. Мои сестры погибли. Все. Все-все. Я осталась одна. Совсем одна.

Я не знаю, что мне делать. Я в отчаянии.

– Бедная девочка, – ужаснулся Воровский. – Впрочем, я тоже один и тоже не хочу умирать, но, видимо, мне-то как раз умереть и придется. Сердце совсем ни к черту. А вот ты будешь жить. Я уверен.

– Правда? – воспряла Денисия. – Думаете, Карлуша оставит меня в покое?

– Нет, он не оставит, но ты должна быть умней, ты обязана его переиграть. Если жить хочешь.

– Хочу! – закричала Денисия. – Я вам верю!

Я вас во всем буду слушать! Говорите, что я должна делать?

– Э-хе-хе, – сокрушился Боровский.

Он завидовал наивности своей юной родственницы и слишком хорошо знал этот мир. И все же Воровский не стал разочаровывать Денисию, а попробовал взглянуть на ее будущее с оптимизмом.

– Вас, говоря языком классика, спасет только заграница, – сказал он, почему-то вновь переходя на «вы». – В нашей стране вы понимания нигде не найдете, да и опасно искать.

– Неужели во властных структурах совсем нет порядочных людей? ужаснулась Денисия и, вспомнив своих кумиров, Эльдара Валева и Марию Добрынину, загорячилась:

– Есть же общественные и правозащитные организации, есть же честные люди, которые не отмахнутся, не оставят без помощи сироту!

– С чего вы взяли? – удивился Боровский. – Все живут по принципу: своя шкура ближе к телу.

Она рассердилась и, горячась еще больше, закричала:

– Не правда! Я сужу по себе. Если я сама стараюсь жить честно, то почему я должна думать, что другие хуже меня? Если бы я поступила на службу людям, я забыла бы о себе и жила бы только проблемами простого народа. В противном случае нечего и наверх карабкаться со своими идеями. Конечно, везде есть плохие люди, но к ним я не пойду. Потому у вас и прошу совета, что вы больше меня знаете. Есть же хорошие общественные организации. Вы только подскажите, где их найти? Как к ним попасть? Как к ним добраться?

– Боюсь, что в вашем вопросе ответ и содержится, – добил ее Боровский. – Если эти организации пекутся о правах и благах народа, то почему народ о них и слыхом не слыхивал? Спрашиваете у меня, как к ним добраться? Разве это не странно? Ведь бутылка «Клинского» или «Сникерс», или «Памперс» там какой – все эти «незаменимые» сообразили, как дойти до народа. Уж здесь народ точно знает, куда свои денежки нести, рассказали, сто раз объяснили, а вот кто должен народ защищать, не доложили. Тут, извините, сами, товарищи, соображайте, ищите днем с огнем. Все равно не найдете. Вот что такое все ваши общественные и правозащитные организации.

– Вы хотите сказать, что хороших людей там нет? – ахнула потрясенная Денисия.

– Да есть, – успокоил ее Боровский. – Хорошие люди везде есть: и выслушают, и успокоят, и помогут, если добраться до них успеете. Ведь все эти организации со злом борются по закону, а не по понятиям, следовательно, там одна бюрократия: на любой шаг вперед горы бумаг. Вы кричите: «Убивают!» – а вам в ответ: «Извольте подкрепить документиком, как убивают? Под какую подпадают статью?» Но даже если произойдет чудо, если вам повезет: прошибете бюрократическую стену и живы останетесь, то и здесь пользы ноль. Не помогут вам общественные деятели в борьбе с Карлушей. Найдется добрая душа, захочет за вас заступиться, и ее за собой на дно утянете. Слишком опасна Система. Она кого угодно сметет. Вам нужно исчезнуть, на какое-то время затаиться, а потом, когда страсти улягутся, я переправлю вас за границу. Вот оттуда можно и повоевать.

– Куда отправите? – испугалась Денисия.

– В Англию.

– А если во Францию? По-французски я говорю свободно.

– Во Францию? – Боровский задумался. – Не очень мне это нравится… Впрочем… Хорошо, можно и туда. Бертран… Мой приятель, господин Машикули, думаю, поможет вам и делом, и мудрым советом.

– Бертран Машикули? Знакомое имя. Он приезжал в Россию?

– И не раз.

«Возможно, мы виделись с ним на посольском приеме», – подумала Денисия и спросила:

– Кто он?

– В прошлом видный политик. Сейчас отошел от дел, но все еще продолжает пользоваться весом. Только… – запнулся Боровский и продолжил с легким смешком:

– Хотя вам это даже на руку.

Денисия насторожилась:

– Что – это?

– Бертран старый прожженный волокита, но не пугайтесь. За рамки дозволенного, если сами не захотите, он не выйдет.

– Конечно, не захочу.

– И не надо. Вы молоды и симпатичны. Он будет рад и этому факту. Бертран в глубине души по-прежнему романтик-мальчишка. Вообще-то он, как любой политик, все больше заботится о себе и ленив на дела хорошие, но, когда речь заходит о милых крошках, здесь Бертран становится рыцарем и способен на подвиги. Да-да, вы правы, надо ехать в Париж. Думаю, Машикули будет противна одна только мысль, что столь хорошенькая девушка, как вы, может погибнуть от руки злодея. Безусловно, он вам поможет.

– Дай-то бог, – выразила пожелание Денисия.

– Бог даст, – заверил ее Боровский. – Касаемо Машикули я абсолютно уверен, а вот как вывезти вас из страны, пока не знаю. Вы сейчас где? Впрочем, нет, не говорите. Скажите только одно: вы в безопасности?

Денисия оглянулась вокруг: в парке ни души.

– Вроде да, – подрагивая от холода, сообщила она.

– Тогда подождите секунду. Я лекарство приму – сердце опять прихватило.

В трубке послышались шорох, журчание воды, тяжелые вздохи.

«Хоть бы старик не загнулся раньше, чем переправит меня во Францию», с юношеским эгоизмом подумала Денисия.

В унисон ее мыслям Воровский пробормотал:

– Тут раньше времени коньки бы не откинуть, ну да постараемся. Вы без меня, деточка, пропадете. – И, не давая Денисии времени на расстройство, он продолжил уверенно и даже с напором:

– Документы – ерунда. Здесь проблем не будет. Визу вам тоже быстро откроют, когда придет пора, а вот где вам отсидеться – не знаю. Я, как вы понимаете, не свободен. За мной следят. Спрятать вас не сумею.

Друзья у вас есть?

Денисия всхлипнула:

– Есть, да Карлуша про всех уже знает.

– А вот и нет, – утешил ее Воровский. – Про вас он как раз ничего и не знает. Вы же убиты. Не знаю даже я. Вы такая скрытная особа. А Карлушу больше интересуют друзья моей покойной жены. Ведь она от него скрывается. Насколько я помню, общих друзей у вас с Зоенькой нет…

– Точно, – подтвердила Денисия и, сообразив, что Лариса осталась вне поля зрения Карлуши, оживилась и закричала:

– Значит, я могу отправиться…

Воровский ее прервал:

– Тише! Молчите! Не надо мне знать, куда вы собираетесь отправиться.

– Думаете, ваш телефон прослушивается?

– Я принял меры, но береженого бог бережет. Поэтому давайте поступим так: вы отправляйтесь, куда собирались, а я этим же утром займусь вашими делами. Через десять дней жду вашего звонка. Лучше ночью звоните, все равно не сплю.

– Хорошо, я обязательно вам позвоню, – пообещала Денисия.

– А я к тому времени буду знать точно, как вам помочь. Вы мне нравитесь. Похоже, вы честный и очень неплохой человек, – признался Боровский и, пожелав ей удачи, повесил трубку.

И в тот же миг Денисия вспомнила, что главного не спросила: предал ее Пыжик или не предал. По чьей указке Карлуша Степку убил?

Сначала она сильно расстроилась, психанула даже, но, подумав, решила, что это уже и не главное.

Главное – остаться в живых, а остальное успеется.

До самого утра Денисия пряталась по дворам, искала теплые закутки между гаражами, не решаясь заходить в подъезды, а когда рассвело, отправилась в метро. Спрятав лицо в высоко поднятый воротник, она смешалась с толпой, но и это ее не спасло. Как черт из коробочки, выскочила из электропоезда и прямо на нее хохлушка Зинаида, вся увешанная сумками. Выскочила и затрясла необъятной грудью, и радостно завопила на весь перрон:

– Ой, Денька! Живая! А по телику показывали, что ты убитая!

– Говорите тише, – взмолилась Денисия. – И запомните, Зоя я.

– Зоя?! – ахнула Зинаида. – А как на Деньку похожа!

Денисия сердито напомнила:

– Мы близнецы.

– Да-да, точно, – закивала головой Зинаида. – Я с перепугу забыла. А Степка-то наша где?

– Почему вы спрашиваете? – насторожилась Денисия.

– Ха! Ну, дивчина, ты даешь! Почему я спрашиваю! Потому, что пахать за нее мне не хочется. Она думает выходить на работу?

– Ну-у, не знаю…

От сомнений таких Зинаида рассвирепела и, подпирая сумками свои крутые бока, закричала:

– Ха! Не знает она, смешная! Так не мешает тебе узнать, что Азер грозился Степку уволить. Уж она мне клялась! Так клялась! Я и Азеру передала…

Денисия остолбенела:

– Как – клялась? Когда?

– Да вчера, когда энтот, Харик ее, заходил.

– Гарик к вам заходил?

– Ну да, разыскивал Степку. До чего дожила, то по Харику сохла, а то вдруг сбежала. Хлопец ко мне протоптал дорожку, кажный день заходил, спрашивал, не объявлялась ли Степка. И, главное, что интересно: только мы говорить про нее разогнались, а тут и сама она Харику своему на мобилу звонит. Просит, плачет, приди меня забери. Я, не будь дура, трубку вырвала и давай ругать ее, стерву. «Ты когда, – кричу, – на работу придешь?» А она мне: «Тетя Зина, не беспокойтесь. Скоро выйду, так хозяину и передай».

– А Гарик?

– А шо Харик? Он обрадовался и убег.

– Куда?

– Да к ней. Степка же адрес ему свой дала. Квартиру она, что ль, поменяла. Так я ничего и не поняла.

Ой, я ж на работу опаздываю, – заспешила вдруг Зинаида. – Степке привет передавай! – крикнула она и бодро шагнула в толпу.

Толпа ее приняла и понесла к эскалатору, а Денисия, обессиленная, рухнула на скамейку. Сестры, теперь уже все покойные, проиграли ей спор. Не на тех они делали ставки – не на тех и не на то.