Текст книги "Вид транспорта – мужчина"

Глава 8

На этот раз Денисия совсем не бесстрашно скрывалась от глаз Жозефины. У нее появился горький опыт. Оказывается, жены не любят находить в шкафах у своих ловеласов-мужей симпатичных и Юных особ. От этого они просто звереют.

Поскольку драться миролюбивая Денисия склонности не имела, то ей оставалось одно: горячо молить бога, чтобы он поспособствовал ей остаться в шкафу незамеченной.

Поначалу все так и было: Жозефина вдохновенно рассказывала мужу о своих страданиях. Едва она увидела свою заклятую подругу в гробу, так сразу и поняла, как та ей мила, дорога, необходима…

Прозрев, Жозефина расстроилась и вспомнила, что совсем не за этим на похоронную церемонию шла.

– Эта коварная Фелиция и здесь мне свинью подложила, – громко плакалась она мужу.

– Как это случилось? – удивился тот.

– Я хотела перед ровесницами фигурой своей похвастать, траурным нарядом и свежим видом блеснуть, а вместо этого битый час рыдала.

– Но это и правильно. Где еще поплакать, если не на похоронах?

– Правильно? – возмутилась Жозефина. – Что ты болтаешь? А мои глаза?

– А что – глаза? Плакать мы только ими умеем.

Другого природа нам не дала, – философски заметил Машикули.

– И я о том же! Естественно, глаза распухли и покраснели, появились морщины… После этого хвастать мне было нечем, я полный урод! А Фелиция, только представь, злорадно в гробу лежала, вся в румянах, в белилах, свежа, молода. Видел бы ты, как чудесно эту старую рухлядь загримировали. Она просто надо мной насмехалась…

Машикули ее перебил:

– Курочка, это понятно, да зачем ты так скоро вернулась?

Очень опасный вопрос. Денисия напряглась и подумала: «Совсем его жизнь не учит. В прошлый раз Жозефину насторожил примерно такой же вопрос».

Так вышло и в этот раз.

– Что-о?! – завопила она. – Ты не рад мне?

Опять? Опять!

И дальше по старому сценарию: фурией ворвалась она в спальню, а там:

– А-а! Разобранная кровать! Не смей мне возражать, распутник! Где она? Где?!

И давай шарить по всем шкафам.

Умудренная опытом, Денисия выбрала самый дальний от входа в комнату шкаф, но разве это спасет? Слишком мало было надежды, что Жозефина устанет и прекратит свой спонтанный налет.

– Где эта девка? – вопила она, и голос ее звучал все ближе и ближе.

Когда он прогремел совсем близко, Денисия, от страха зажмурившись, в отчаянии подумала: «Ну-у, началось!»

И ведь действительно началось.

– А-а-а! Вот оно что! – совсем по-дурному завопила вдруг Жозефина. Вот чем ты, импотент, уже занялся! Вот до чего докатился, старый ты гом! Голубой! Педераст! Мальчиков уже начал в дом наш таскать!

Денисия, практически смирившаяся со своей участью и приготовившаяся к потасовке, удивилась и не поверила своим ушам.

«О чем говорит эта старуха? – подумала она. – О каких мальчиках? И почему перестали хлопать дверцы шкафов? Похоже, меня не ищут».

Машикули тем временем мямлил:

– Посмотри, дорогая, какой он мальчик? Вполне уже взрослый мужчина. Лет двадцать семь ему или больше. Сколько тебе, дорогой?

– Двадцать восемь, – скромно раздалось в ответ.

«Знакомый басок», – изумилась Денисия.

Жозефина же завопила:

– Бертран! Ты сказал «дорогой»! Какая наглость!

Эти бесстыжие геи спокойно воркуют, возраст свой выясняют! Вы еще целоваться начните при мне!

– Дорогая, ты все не правильно поняла! – тщетно взывал Машикули. Этот юноша вовсе не гей.

– Да, я не гей, – подтвердил знакомый басок, обнаруживая славянский акцент.

– Не гей? А кто же ты, если прячешься в спальне моего импотента мужа?

– Я не импотент! – рассердился Машикули.

– Я натурал, – сообщил басок и предложил:

– Если хотите, могу доказать. Прямо сейчас.

– Докажите, – смягчаясь, потребовала Жозефина. – А вот докажите! Прямо здесь и сейчас!

– Извольте, – нагло ответствовал знакомый басок. – Не проблема.

Машикули затея жены не понравилась.

– Но-но, Матвей, не хамите, вы в моем доме, – возмущенно призвал он к порядку гостя и зло пояснил жене:

– Юноша прятался не от тебя.

– А от кого? – удивилась та.

После этого вопроса заговорили все хором. Машикули твердил о каком-то важном деле, которое якобы очень полезно для их семьи, некий Матвей рвался всем доказать, что совсем он не гей, а Жозефина с чисто женским упрямством пыталась на разные темы разговаривать сразу с обоими…

Короче, Денисия мало что поняла, но зато успокоилась и расслабилась, осознав, что ее уже точно не будут искать. И сразу ее начал мучить внезапно возникший вопрос: что это за Матвей прятался по соседству?

«Неужели Аронов, – подумала она, – голос похож, но как он сюда попал? И зачем он в шкафу сидел? Эх, хоть бы одним глазком поглядеть, да высовываться опасно».

А компания, ни на минуту не умолкая, начала перемещаться в соседнюю комнату, и было бы все хорошо, да тут, на беду Денисии, зазвонил ее мобильный, с которым она в последнее время не расставалась. Точнее, мобильный принадлежал не ей, а покойной Зое.

Зоя купила его тайком от Воровского специально для связи с Александром. Именно поэтому Денисия не расставалась с телефоном, ожидая заветного звонка.

И вот теперь, когда звонок наконец прозвенел, Денисия вынуждена была безжалостно отключить мобильный. Но и это ее не спасло. Музыкальная трель не скрылась от чуткого уха мадам Жозефины.

– Что-о? – завопила она. – Мальчик был не один? Там еще кто-то прячется?!

И мигом извлекла из шкафа Денисию. Драться Жозефина, памятуя о силе соперницы, на этот раз и не помышляла, но вопила с тройной силой.

Однако Денисии было не до нее. Она, не веря своим глазам, смотрела на Матвея Аронова, извлеченного из соседнего шкафа несколько ранее. Он тоже смотрел на нее, но, похоже, удивлен совсем не был.

Жозефина тем временем, не получив вразумительных разъяснений, окончательно распалилась и накинулась с кулаками… на мужа. Машикули, спасая свои бока, вынужден был приоткрыть завесу над тайной.

– Дорогая, – закричал он жене, попеременно указывая то на Аронова, то на Денисию. – Этот молодой человек влюблен в эту крошку!

– Да-а? – поразилась Жозефина, осыпая супруга увесистыми тумаками. Тогда почему он выбрал для встречи с ней именно твою спальню?

– Это вышло случайно! Так бывает!

– Так бывает лишь у распутников! Ты устроил здесь групповичок?!

Денисия вспыхнула, но промолчала; Аронов, наглец, не повел и ухом. Похоже, мысль француженки не показалась ему отвратительной. А вот Машикули расстроился и, вяло отражая нападки жены, взмолился:

– Дорогая, если ты бить меня перестанешь, я все тебе объясню!

– Объясняй! – смилостивилась Жозефина, слегка отступая.

И Машикули с подъемом поведал, как накануне к нему явился прекрасный юноша (Аронов) и рассказал о беде возлюбленной (Денисии). Машикули и раньше слыхал от Воровского об этой милейшей деве (о Денисии), а тут еще молодой человек (Аронов) признался, что терзает его тайная страсть, что он безмерно и молчаливо в красотку (в Денисию) влюблен и рвется в беде ей помочь, но как, не знает.

– А ты, старый сводник, как всегда, знаешь все, – зловредно заметила Жозефина.

– Ну дорогая, – виновато развел Машикули руками, – грешен я, признаю: да, я чрезмерно умен и ничего не могу с этим поделать.

Жозефина слов не нашла, лишь сказала:

– Ха-ха!

А Машикули скромно продолжил:

– От большого ума мне и хлопоты: все идут за советом, за помощью. О тебе памятуя, моя нежная курочка, я помогаю не всем, а тут такой исключительный случай. Ты же знаешь, как я на склоне лет отношусь к влюбленным. Разве мог я им отказать?

Тут уж взбунтовалась Денисия.

– Кому – им? – по-русски спросила она и продолжила, испепеляя взглядом Аронова:

– Этот повеса вам врет. Если он кого-то и любит, так лишь себя, а к делу примазывается моему только лишь ради рейтинга. А ну, признавайся, это ты в мой номер проник? – спросила она, уже грозно наступая на Аронова.

– Да, я, – тоже по-русски ответил он.

Жозефина крутила головой и ничего не понимала.

– О чем говорят эти дети? – спросила она у мужа.

– Девушка благодарит молодого человека за его любовь и просит любить ее крепче и крепче, – не моргнув глазом, солгал Машикули.

– А он что ей отвечает? – пожелала знать Жозефина.

– А он говорит, что она красотой своей похожа на утреннюю зарю и северное сияние, вместе взятые.

И что глаза у нее ярче звезд, и что губы ее нежней лепестков роз и лилий, а стан ее тоньше лианы.

– Он же не больше двух слов сказал, – поразилась Жозефина.

– Да, вот такой лаконичный у русских язык, – просветил ее Машикули. Всего два слова, но каким их наполнили смыслом! – с патетикой воскликнул он и прозаично добавил:

– Это я еще не все перевел.

– Правда? О-о-о! Как это все прекрасно! – восхитилась Жозефина. – Как романтично! Эти дети, они просто Ромео и Джульетта!

– А почему, ты думаешь, я взялся голубкам помогать?

– Ах, петушок мой, ты настоящее чудо! – складывая на груди ладони, умилилась Жозефина.

– Да, я большой души человек, – застенчиво подтвердил Машикули, но супруга с ним не согласилась.

– Я этого не говорила, – заявила она, – но, коль ты неповинен, прости, я слегка на тебя накричала.

– Слегка?!! – хором изумились Машикули, Матвей и Денисия.

– Да, я чуть-чуть погорячилась, – игнорируя их удивление, продолжила Жозефина, – но я же не знала, что ты помогал юным душам соединиться и обрести покой, избавляя сердца их от пламенной лихорадки безответной любви.

– Ах, как она говорит, – по-русски шепнул Аронов Денисии. – Хоть бери и записывай.

Она обожгла его презрительным взглядом, отвернулась и промолчала. Мадам Машикули, заметив ее неприветливый жест, обняла Денисию и принялась ее уговаривать.

– Простите этого милого юношу, – защебетала она. – Да, он от вас прятался и подслушивал. Согласна, это нечестно, но и вы делали то же самое. Вы прятались от меня, но я же вас с Бертраном простила, потому что понимаю: вы это делали ради меня. Не хотели меня расстраивать, и я вам за то благодарна.

– Но это другое дело, – промямлила Денисия.

– То же самое, – заверила ее Жозефина и, азартно щелкнув пальцами, вдруг сообщила:

– Знаете, чем мы сейчас займемся?

Господин Машикули насторожился:

– Чем?

– Мы достанем из твоих подвалов самого дорогого вина и выпьем за счастливый союз влюбленных.

За то, чтобы все беды миновали этот союз.

Сообщение Жозефины вызвало радость лишь у Аронова. Денисия буркнула:

– Я не пью.

Бертран же, бедняга, и вовсе скис. Он был известным коллекционером и мигом представил, к какому вину подкрадывается его транжирка жена. Нет, в его планы совсем не входило поить этих русских портвейном 1935 года или еще чем похлеще.

– Марку я сам подберу, – воскликнул Бертран, с юной живостью устремляя в подвал свое старое тело.

Потом пили вино, и Денисии пришлось любоваться на то, как умеет флиртовать многоопытная Жозефина. Аронов едва говорил по-французски, и произношение его сильно хромало. Это давало подвыпившей Жозефине хорошую почву для открытого кокетства. Она приходила в восторг от каждого не правильно выговоренного им слова и отчаянно строила глазки.

Аронов, невзирая на преклонный возраст кокетки, платил ей тем же, нарочно усиливая свой славянский акцент.

Их бессовестный флирт продолжался довольно долго и не понравился ни Денисии, ни хозяину дома.

Машикули не выдержал первым и, нервно взглянув на часы, привстал со стула и сердито сказал:

– Все было чудесно, но позвольте откланяться.

Мне пора отправляться домой, меня призывают дела.

– Дорогой, ты напился, – зашлась от хохота Жозефина. – Ты напился, если забыл: это они с визитом у нас, а ты дома. Ах, он такой ревнивый! пояснила она Аронову. – Спешит избавиться от гостей, потому что ревнив па-то-ло-ги-чески!

– Кто бы говорил? – ужаснулся Машикули и, взяв под локоть Денисию, предложил ей:

– Позвольте вас проводить.

«Давно бы уж», – подумала она, взглядом, сама не зная зачем, приглашая с собой и Аронова.

Аронов же, заметив призыв, подскочил и воскликнул с готовностью:

– Денисия, я на машине. Позвольте вас подвезти до отеля.

– Позволяю, – ответил за нее Машикули.

Денисии ничего другого не оставалось, как принять предложение, но, усевшись в автомобиль, она сразу сердито предупредила:

– Только не думайте, что между нами мир.

– Что-то не припомню, чтобы я у кого-то мира просил, – с усмешкой ответил Аронов, поворачивая ключ в замке зажигания. – И не волнуйтесь, я не намерен надоедать вам своей болтовней, – добавил он. – Как и своим обществом.

И действительно, он отвез ее в отель, не сказав больше ни слова. Она тоже молчала, не расспрашивала, не упрекала, хоть любопытство и мучило ее. У входа в отель Аронов остановился, но потом, когда она получила ключи, догнал ее, молча проводил до самого номера. Денисия, застыв у своей двери, возмутилась:

– Зачем вы идете за мной?

Аронов сердито буркнул:

– Я к себе направляюсь.

И скрылся в соседнем номере.

Глава 9

Войдя в свой номер, ошарашенная Денисия призадумалась и, осененная мыслью, метнулась на балкон.

«Так и есть, – со злорадным удовлетворением констатировала она, облокотившись о перила, вертя головой и попеременно заглядывая то к одним, то к другим соседям. – Теперь ясно, откуда упала ко мне эта телезвезда. Аронов проник в мой номер через балкон. Я оставила дверь открытой, вот он через перегородку и сиганул, наглец. Но что же это такое? – удручилась Денисия. – Нигде нет спасу от этого жулика! Неужели придется менять отель?»

Едва она так подумала, как на соседнем балконе появился и сам Аронов. Подмигнув ей, он вдруг шутливо показал ей язык, а потом миролюбиво спросил, подражая плуту Машикули:

– И долго мы, барышня, будем дуться?

Денисия отшатнулась и, презрительно хмыкнув и дернув плечом, поспешно удалилась в свою комнату.

Там она с ненавистью уставилась на стену, за которой обосновался Аронов, пару раз саданула по ней кулачком и прошипела:

– Зараза.

Больше всего в этой глупой истории со шкафами ее удручало то, что звонил Александр, а она не смогла с ним поговорить.

Когда еще он теперь позвонит?

Александр в этот день не позвонил, а вот Аронов дважды ее беспокоил. В первый раз он ее просил не принимать близко к сердцу слова Машикули, на что Денисия гневно ответила:

– Не знаю, о каких словах идет речь, но так подло пользоваться чужой бедой ради собственной выгоды может лишь ваш брат журналист. – Я рад, что моему объяснению в любви вы не поверили, а брата у меня нет, – с горьким смешком сообщил Аронов и повесил трубку.

Денисия рвала и метала. Она не боялась его – шестое чувство подсказывало: Аронов Матвей безопасен. Он сам ищет Карлушу, ему нужна сенсация, и плевать ему на Денисию. Каким-то образом он ее выследил, подслушал, как интересовалась она Машикули, потом подкинул свое письмецо, и она, как последняя дура, повелась, позвонила старому плуту, помчалась…

Когда Аронов позвонил второй раз, Денисия строго спросила:

– Что за игру вы затеяли?

Он рассердился:

– Глупости. Поверьте, никакой игры, с чего вы взяли? Я действительно хочу вам помочь. Я и в Париж прилетел с этой целью.

Рассердилась и Денисия.

– Вы удивительный наглец, – заметно повышая голос, заявила она. – За кого вы меня принимаете?

В чем вы хотите меня убедить? В том, что из-за меня, из-за простой девчонки, из-за незнакомой особы, вы, телезвезда, бросили все дела и примчались в Париж? И я должна этому верить?

– Желательно, – промямлил Аронов.

Она поразилась:

– Желательно? Тогда, может, скажете, с чего это вы вдруг ко мне такой добрый? Только не вздумайте объясняться в любви, – грозно предупредила она. – Я не дура вам верить.

– И не надо, – миролюбиво ответил Аронов. – Ваша вера мне не нужна, тем более что я, так и быть, честно признаюсь: так совпало, что у нас с вами цели общие, вот и весь секрет. Простой девчонке нужно от мафиози спастись, а телезвезде, как обычно, сенсацию подавай.

– Я так и знала! – торжествуя, воскликнула Денисия. – В этом вы весь! Журналюга!

Аронов подтвердил:

– Да, я журналюга, но что в этом плохого? Вам-то какая разница? Главное то, что я хочу вам помочь и знаю, как это сделать. Для начала давайте обменяемся информацией, и вообще, я вам предлагаю взаимовыгодное сотрудничество.

Денисия вспылила:

– Как вам не стыдно? Снова обман! Ведете себя, как последний мерзавец!

– Э-хе-хе, опять вы гневаетесь, – протяжно вздохнул Аронов. Спрашивается, с чего? Клянусь, я желаю вам только добра.

– И потому меня за нос водите? «Давайте обменяемся информацией», передразнила она его и грозно спросила:

– Зачем вам моя информация? Все, что хотели, вы давно получили. Одно подслушали, другое подсмотрели. Не зря же вы два дня подряд сидели в шкафу и рылись в моих вещах. Все, что я знаю, вы теперь тоже знаете, так что вам еще от меня понадобилось?

Он понял еще в Москве, что она строптивая штучка, но такого отпора не ожидал и теперь, растерявшись, принялся кисло мямлить:

– Зря галдите, причины нет, я предложил вам сотрудничество, у меня есть план…

Денисия его оборвала.

– Ах вот оно что! – закричала она. – У вас есть план! И он требует моего участия! Все ясно! Как марионетка я вам нужна!

Аронов взорвался:

– Черт возьми! Какая вы вредная!

– Не смейте орать на меня, – приказала Денисия. – Или я трубку повешу.

Он с обидой ответил:

– Вам орать можно, а мне почему-то нельзя. А я, между прочим, Аронов. Кому же орать, как не Аронову?

– Ах вот как! Раз вы Аронов, вот и орите, а я вешаю трубку!

Он взмолился:

– Нет-нет! Не надо! Я не буду орать!

Денисия смилостивилась:

– Хорошо, так и быть, из вежливости трубку я не повешу, но, простите, честное слово, не знаю, о чем нам еще говорить. По-моему, все уже сказано.

– Вы странная. Я вас понять не могу, – признался Аронов. – Почему вы меня невзлюбили? Что плохого я сделал вам? Я предложил вам сотрудничество.

Соглашайтесь.

– Нет! – отрезала она.

Он воскликнул с отчаянием:

– Но так же нельзя! Вы мне рот затыкаете. Послушайте, что я вам скажу, и тогда принимайте решение, нужен я вам или нет.

Денисия смягчилась:

– Хорошо, говорите.

Аронов с облегчением вздохнул:

– Ну слава богу, хоть до чего-то договорились.

Так слушайте и, пожалуйста, не перебивайте. После того как мы расстались, помните, там, у Пыжова, когда вы меня обманули…

– Не понимаю, о чем идет речь, – опять рассердилась она. – Я вас не обманывала, и вообще, говорите по делу.

– Так вот, – продолжил Аронов, – когда мы расстались, я занялся вашей проблемой вплотную и многое, очень многое разузнал. Вы в курсе, что Гарика, жениха вашей сестры, тоже убили?

– Догадываюсь.

– Карлуша лютует, не щадит никого, убирает свидетелей одного за другим. Короче, рубит концы, но я кое-что нащупал. Папка, которую вы умыкнули…

Аронов осекся и после паузы извинился:

– Простите, я имею в виду папку, которая находится сейчас у вас. Она содержит интересные документы, но, если к ним прибавить мои, очень занимательная картина получится. Посмотреть не хотите?

– На что? – холодно поинтересовалась Денисия.

– На картину.

– Нет, не хочу.

– Почему? – растерялся Аронов. – Вы по-прежнему мне не верите?

Денисия пояснила:

– Просто привыкла полагаться лишь на себя.

Он отмахнулся:

– Да знаю я ваши принципы. Не хотите зависеть от мужчин. Но почему? Эта зависимость вас унижает?

– Я привыкла полагаться лишь на себя, – повторила Денисия и твердо добавила:

– Это мое дело.

Только мое. Карлуша мой личный враг.

Аронов напомнил:

– Но к Машикули вы все же обращались за помощью, почему же тогда не хотите принять мою?

– Машикули – моя ошибка, – отрезала Денисия. – Я все поняла: к кому бы ни обращалась, каждый хочет только нажиться на моей беде, каждый ищет свою выгоду. Вы тоже что-то за меня Машикули посулили, вот он к вам и добрый. А вам еще кто-то потом посулит, и так до бесконечности. Меня это не устраивает. Повторяю, Карлуша мой личный враг.

Я сама его достану, но вам спасибо за хлопоты.

– За что – спасибо? – удивился Аронов. – Мне тоже выгодно Карлушу найти.

– Извините, но вынуждена буду лишить вас лавров, – сказала Денисия и повесила трубку.

Больше он не звонил.

Остаток дня она провела в номере, размышляя над словами Аронова. Что он знает? О каких говорил документах? Что у него за план?

К вечеру ей стало казаться, что легкая беседа с ним ее ни к чему не обяжет. А в полночь Денисия, страдая, подумала, что ее любимые сестры мертвы, а Карлуша жив и продолжает творить свои подлости.

«Так имею ли я право отказываться от чьей-либо помощи? – спросила она у себя. – Особенно если эту помощь мне настойчиво предлагают. Нет, отказываться я не должна. Надо выслушать Матвея Аронова. Раз ему тоже выгодно разоблачить Карлушу, значит, мы с ним партнеры. Он не обязан мне, а я – ему», – в конце концов решила Денисия и отправилась в соседний номер.

Она долго стучала, но дверь ей никто не открыл.

Прислушалась – тишина, из номера не доносилось ни звука.

«Спит он, что ли, так крепко? – удивилась Денисия и упрямо заключила:

– Все равно его разбужу.

Назвался груздем, так и полезай в кузов. Он не спать приехал в Париж».

Она со всей силы саданула кулаком по двери; оказалось, что номер не заперт – дверь открылась.

– Эй! – позвала Денисия, осторожно переступая через порог и крадучись пересекая прихожую. – Эй, есть кто живой?

С этой фразой она вошла в комнату.

– А? Что? Я живой! – закричал Аронов, продирая глаза и выскакивая из кресла.

Было очевидно, что он там спал, но почему в плаще?

– Простите, пожалуйста, кажется, я вас разбудила, – смутилась Денисия.

– Нет, ничего, я вернулся из ресторана и слегка вздремнул после ужина прямо в одежде. Все равно раздеваться пришлось бы, – успокоил ее Аронов, отчаянно стараясь сохранить вертикальное положение.

Надо заметить, удавалось ему это плохо: он был похож на маятник.

– Вы что, качаетесь? – удивилась она.

Он замотал головой и икнул:

– Ик! Нет, я твердо стою на рогах. Ик, простите, я твердо стою на ногах.

– Да вы пьяны! – ужаснулась Денисия.

– Ни в коем случае, – уверенно возразил Аронов. – Только пару стаканчиков пропустил за ужином. Я… ик… очень культурно пью.

– Культурно? Да здесь и не пахнет культурой!

Как вы посмели? Я собиралась с вами о жизненно важном поговорить, а вы свински пьяны!

– Я…

– И не смейте мне возражать! Вы назюзюкались! – закричала Денисия и, похоже, совершила открытие для Аронова.

Он растерянно пожал плечами, потупился и виновато спросил:

– Да? Я назюзюкался? Вы уверены?

– Абсолютно!

– Ну, тогда простите меня за беспокойство.

С вашего позволения, я пошел.

Он действительно рискнул сделать несколько неуверенных шагов к выходу, чем привел Денисию в ужас: парня сильно штормило.

– Куда вы? – закричала она.

– Я домой, то есть в свой номер, – с достоинством пояснил Аронов.

Она всплеснула руками:

– Господи, вы в своем номере, это я к вам пришла.

Он, словно увидев ее впервые, удивленно уставился на Денисию и спросил:

– А вы мне не снитесь?

– С чего вы взяли?

– Я уже слышал нечто подобное: я пошел – куда? – домой – вы же дома.

– Да, это было у господина Машикули, – согласилась она, храбро подставляя ему свое плечо. – Все повторяется в этом мире.

– Повторяется? – обрадовался Аронов. – Значит, я завтра к вам снова приду?

Она закатила глаза:

– О господи! Нет же, вы у себя в номере. Опирайтесь на меня, и пойдемте-ка в спальню. Вам надо баиньки, вы не в России, вы не в Москве, вам нельзя в таком виде выходить на улицу.

– Вы смешная, – ответил он. – Это там, в России, нельзя, обворуют или заметут, и потом все равно обворуют. А здесь не Россия, здесь можно.

– Все равно не надо, пойдемте я вас уложу.

Денисия двинулась по направлению к двери, за которой, как она полагала, находилась спальня, но Аронов идти не желал. Он уперся и, с трудом ворочая языком, сообщил:

– Не надо мне баиньки. Душа моя просит общения. Хочу побеседовать с вами., – Господи, о чем? О чем вы, такой, можете со мной беседовать? спросила Денисия.

– О сокровенном.

– О сокровенном? Как в таком виде беседовать о сокровенном? Вы же лыка не вяжете!

– О сокровенном русский мужчина только тогда и может беседовать, когда лыка не вяжет, – неожиданно здраво рассудил Аронов и спросил:

– А вы знаете, что я влюбился?

– Не знаю и знать не хочу, – отрезала Денисия.

Ответ его озадачил:

– Да? Странно. А я втрескался как Дурак.

– Умоляю вас, пойдемте баиньки, – теряя терпение, призвала она. – Уже ночь. Вам давно пора спать.

Вы на ногах еле стоите.

– Да, я устал, – согласился Аронов.

Денисия обрадовалась:

– Вот спать и пойдем.

Он оживился:

– Спать? Ха-ха! Я – за. Охотно отправлюсь спать, но только с вами! Вот!

Аронов вдруг изловчился и чмокнул Денисию в губы, воскликнув:

– Одобряю… ик… ваше предложение.

– Фу-у! – брезгливо отшатнулась она, лишая его своего плеча, и для профилактики залепила ему увесистую пощечину.

Он качнулся, схватился за горящее лицо и с видом святого мученика сообщил:

– Есть женщины легкого поведения, а есть – тяжелого. Вы же просто супертяж. А я настоящий паинька, даже противно. Никогда так прилично не вел себя с дамами, и вот результат. Ну зачем вы меня так больно ударили?

– А зачем вы наглеете?

– Я наглею? – поразился Аронов. – Я всего лишь признался в любви. Вам, между прочим. Ах-ахах, она хмурится. Не бойтесь, насиловать вас не буду.

Я никогда никого не насилую.

– Куда уж вам, – усмехнулась Денисия. – Вас самого сейчас безнаказанно можно насиловать. Ну хватит. Пожалуйста, идите в койку, – попросила она и пригрозила:

– А то я сейчас уйду, и делайте что хотите.

Аронов встрепенулся:

– Я могу делать все, что хочу?

– Только после того, как я уйду.

– А если я лягу, вы не уйдете?

– Нет.

Он не поверил:

– Обманете, я знаю.

– Почему?

– Потому, что вы очень вредная девушка.

Денисия рассердилась:

– Что вы сказали?

– Да-да, уж я-то знаю. Вы очень вредная девушка, – бесстрашно подтвердил Аронов и грустно добавил:

– Для моего здоровья. Вы сгубили меня.

– Чем же? – скептически поинтересовалась Денисия.

Он признался:

– С тех пор как я вас встретил, я заболел: ни жить, ни работать, ни есть, ни спать, ни пить не могу.

С этими словами Аронов рухнул на пол и захрапел.

– Ну, пить, положим, вы еще можете, – скептически глядя на него, констатировала Денисия. – А все остальное и само собой расстроится, если так зверски алкоголь хлестать. При чем тут я?

Она, как любая женщина, терпеть не могла пьяных мужчин, а потому разозлилась и, с ненавистью глядя на храпящего Аронова, подумала: «Все мужики жутко ненадежный народ. Все они созданы из одних недостатков, прямо-таки ходячий порок. Вот и этот еще недавно приглашал к сотрудничеству, а теперь сам находка для шпиона. Просто удивительно, как такие уроды выживают на свете. А ведь они еще нами и правят! – ужаснулась Денисия. – Ну да, там, наверху, одни мужчины. Вот почему все так плохо в нашем мире».