Текст книги "Виктор Петрович Астафьев. Первый период творчества (1951–1969)"

Представленные выше контексты из рассказов В. П. Астафьева иллюстрируют данный аспект гостеприимства.

Рассматривая соотнесенность концептов «дом» и «гостеприимство», следует отметить их тесную взаимосвязь: только гостеприимный дом оценивается как хороший.

Несколько иную трактовку получают составляющие концепта «дом» в военной прозе В. П. Астафьева. Для солдат родной дом приобретает особое значение: Крепкий дом над оврагом, с деревенским заплотом и деревенскими хиирокущими воротами. Во дворе хозяйство: куры, корова. В палисаднике черемуха и рябины – кругом все деревенское («Сашка Лебедев»). Родной дом в воспоминаниях воспринимается как оплот надежности, это одновременно воспоминание о мирной жизни, которая теперь представляется счастливой, и место, которое ассоциируется с жизнью вообще. В воспоминаниях родной дом самый хороший еще и потому, что в нем живут близкие люди, которые верят в счастливое возвращение солдата: Самым хорошим на свете был родной дом. Самыми лучшими были отец и мать… («Сашка Лебедев»).

Дом – это семья, без своих обитателей дом становится пустым: Два младших брата Саши также покинули родной дом следом за старшими братьями и сражались: один – танкистом, другой – в зенитчиках. Саша уходила из дому последней. В растерянно-притихшем просторном доме оставались только мать и отец. Понимая, как тяжело жить в таком пустоуглом, немом доме, Саша посоветовала отцу с матерью пустить на квартиру семейных эвакуированных, чтоб не заела их до смерти кручина («Индия»).

Каждый из членов семьи вносит в облик дома что-то свое, делает его особенным. Так, Фаине, главной героине рассказа «Тревожный сон», не хватает того, что ушло из дома безвозвратно вместе с погибшим мужем, того, что делало дом живым: Всякие мелкие мужнины вещицы и штуковины исчезли так же незаметно, как появились когда-то. Рукавицы где попало не валялись, не свисали с полатей ремни болотных сапог, пахнущие дегтем, не торчали в оконном косяке шило, сапожная игла, в желобках рамы не было старых свинцовых пломб, рыболовных крючков, гнутых гвоздиков и другого необходимого мастеровому мужику добра. Чисто в избе, ничего не тронуто, не сдвинуто, и не на кого поворчать за мужицкий, такой, оказывается, необходимый беспорядок в жилом доме («Тревожный сон»).

На основе анализа контекстов, репрезентирующих концепт «дом» в произведениях первого периода, были выявлены его составляющие, которые могут быть объединены в тематические группы: 1) внутреннее пространство дома; 2) связь дома и человека; 3) гостеприимство.

Характерная для ядерной зоны концепта составляющая «жилище» вербализуется в текстах первого периода как непосредственно именем концепта (дом), так и его синонимом (хата, изба). За счет использования контекстных синонимов (хибарка, караулка) репрезентируется аксиологический компонент: несоответствие представлениям о хорошем доме. Аксиологический подтекст проявляется также в составляющей «внутреннее пространство дома». Здесь признаком хорошего дома выступает определенный набор предметов быта, а также их расположение в доме. В текстах представлена оппозиция «порядок – беспорядок», причем первый член оппозиции (порядок) получает позитивную оценку, второй (беспорядок) не имеет однозначной оценки. В одних текстах он выступает как средство негативной характеристики персонажа, а в других – предстает в позитивном аспекте как показатель обитаемости дома. Через аксиологический компонент связываются составляющие концепта «внутреннее пространство дома» и «связь дома и человека». Составляющая «связь дома и человека» реализуется в двух аспектах: 1) человек без дома сирота; 2) состояние дома зависит от настроения хозяина.

На уровне соотнесенности концепт «дом» с другими концептами можно констатировать наиболее тесную связь с концептами «гостеприимство» и «деревня». В основе этого соотношения также лежит аксиологический компонент, поскольку гостеприимство в текстах представлено как непременный атрибут хорошего дома, а хорошим может быть только деревенский дом, где все продумано, обустроено по традиции.

110. «Конь с розовой гривой», авторский сборник

См.: «Весенний остров», авторский сборник.

111. «Конь с розовой гривой», рассказ

Рассказ «Конь с розовой гривой» был опубликован в 1963 г. (Астафьев В. П. Конь с розовой гривой // Литературная Россия. 1963. 4 окт.).

Это один из наиболее известных рассказов книги «Последний поклон». Написан, по словам автора, «разом, по вдохновению» за 12 часов: «Так уж вывозит тебя мелодия, все к нужным скачкам, все к нужным словам».

Текст публиковался в авторских сборниках: «Весенний остров» (Пермь, 1964); «Поросли окопы травой» (М., 1965); в одноименных сборниках в Свердловске (1965), в Воронеже (1968). В сборниках «Весенний остров» (Пермь, 1964) и «Конь с розовой гривой» (Свердловск, 1965) автор впервые выделил цикл «Страницы детства». Неоднократно входил рассказ в издания серии «Школьная библиотека», в многотомной серии «Библиотека мировой литературы для детей» (1985, т. 29, кн. 2), в серии «Рассказы русских писателей XX века» (2007, т. 50, кн. 2).

В Государственном архиве Пермского края в личном фонде В. П. Астафьева хранится три редакции рукописи рассказа «Конь с розовой гривой», другое название «Пряник конем».

Переведен на английский (1970), немецкий (1979), испанский (1983) языки.

В основе фабулы рассказа – сбор Витей Потылицыным земляники, ребячье баловство, обман бабушки (подмена нижнего слоя ягоды в туесе травой), мучительное осознание внуком своей вины и благополучное разрешение коллизии.

Рассказ автобиографичен, все герои имели своих прототипов (Витя Астафьев, бабушка Екатерина Петровна, дедушка Илья Евграфович, двоюродный брат Алешка и его мама – тетка Вити Астафьева, семья дяди Вани – тетя Феня и их сын Кеша, двоюродный брат Вити; соседи – семья дяди Левонтия). Автор предостерегал: «Многие считают, что в моих вещах все насквозь автобиографично. Они заблуждаются. Даже портрет бабушки в „Последнем поклоне“, который читатели рассматривают буквально, как фотографию моей бабушки Екатерины Петровны, содержит обобщения, черты пририсованные» (Река. № 275. «Всему свой час»).

Образ бабушки в рассказе – образ мира, который домоустрояет женщина, родительница. В ней сочетается шумливость, неугомонность и глубинная мудрость родоначальницы Потылицыных. Образ дедушки – образ крестьянского мира, наполненного хозяйственным трудом, освященного чувством внутреннего достоинства.

Рассказ отражает космизм жизни деревенского мальчика в родной сибирской деревне. Особая планета – дом и семья дяди Левонтия. Пространное описание повседневного быта и уклада этого притягательного для Вити семейства глубоко лирично и одновременно иронично. Автор меняет эмоциональные регистры повествования, создает выразительно-пластичный образ дорого сердцу левонтьевского семейства.

Еще одна поэтически возвышенная «планета» – это фамильно отличающиеся песни каждой улицы в Овсянке: Село наше… скроено и сложено еще и попесенно – у всякой семьи, у фамилии была «своя», коронная песня, которая глубже и полнее выражала чувства именно этой и никакой другой родни. Фамильные песни – символ полноты, прочности и устойчивости жизни каждого рода.

Особый мир деревни 29-39-х гг. – жизнь ребятишек. Сбор земляники – это споры, подначивания, потасовки, игры, забавы. Автор избегает описаний, заменяет их живыми диалогами детей. Возникает картина неугомонной, безалаберной, счастливой жизни ребятни. Мальчишечья рыбалка – это бесконечно сменяющаяся авторская интонация от смешливой до торжественно-проникновенной: Березовые листья блестели, осинник сомлел от жары… Над Енисеем солнышко мерцало… Тени скал лежали неподвижно на траве.

Мир красоты, песенности, радости контрастирует с вторжением жесткой реальности: мучающая Витю память о гибели матери, драматичный эпизод горя бабушки, утратившей дочь. Автор усиливает эмоциональный эффект с помощью повествования от первого лица (рассказчик Витя Потылицын).

Развязка рассказа – торжество гармонии отношений людей (бабушка, дедушка, внук) в непростом мире: по огромной земле, с пашнями, лугами и дорогами, на розовых копытцах скакал белый конь с розовой гривой.

См.: «Литературная Россия», газета. «Весенний остров», сборник. «Поросли окопы травой», сборник. В. П. Астафьев как детский писатель. Коллективные сборники. Пермское книжное издательство.

112. «Корни», рассказ

В Государственном архиве Пермского края в личном фонде В. П. Астафьева хранится рукопись рассказа «Корни».

См.: «Уральский следопыт», журнал.

113. «Коршун», рассказ

Рассказ «Коршун» написан в 1956 г. и относится к первому периоду творчества Виктора Петровича Астафьева. Впервые рассказ был напечатан в 1960 г. (Астафьев В. П. Коршун // Стародуб: сб. Пермь: Пермское книжное изд-во, 1960). Позже он был включен в собрание сочинений автора (Астафьев В. П. Коршун // Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 1: Рассказы. Тают снега: роман. С. 227–238).

Рассказ написан от первого лица. Автор рассказывает историю, которая приключилась или могла бы с ним приключиться в то время, когда он работал в издательстве газеты.

Автор сам называет свое произведение «бесхитростным по замыслу и исполнению, но непременно назидательным» (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 1: Рассказы. Тают снега: роман. С. 605).

Рассказ не связан с конкретным местом, но, как и во многих астафьевских текстах, присутствует образ реки. Именно возле реки встречаются рассказчик и Ковырзин. Половодье становится завязкой сюжета.

Заголовок рассказа «Коршун» указывает на характеристику одного из главных героев – Сергея Поликарповича Ковырзина. Портрет этого человека не очень приятен: Он плотный, коренастый, с красным, немного лоснящимся лицом. На лице этом нет ничего выдающегося – все под один цвет. Лишь глаза несколько выделялись: маленькие„выпуклые, они напоминали пятнышки плесени на сдобном, но залежавшемся каравае. С таким обликом не сочеталась одежда, вся поношенная, в заплатках. Ковырзин мелочен: имея свое курево, попросил закурить у нового знакомого, зазывает рассказчика к себе в гости, угощает молоком, при этом берет за это молоко деньги, более того, якобы не находит денег, чтобы дать сдачу. Деспотично Ковырзин относится к своей семье – жене и дочери. С женой груб и бесцеремонен, дочь против ее воли отправил учиться на юриста, считая, что он лучше знает, как ей жить.

Автор сравнивает этого героя с хищной птицей, в присутствии которой все живое в лесу замирает, старается стать незаметным. А коршун неторопливо кружит, высматривая добычу. Так и Ковырзин: выбирает себе жертву из односельчан и уничтожает ее с помощью кляуз и изобличительных писем в различные инстанции. Все эти письма и ответы на них составляют целую папку. Жертвами Ковырзина обычно становились люди, так или иначе его обидевшие.

Встреча автора и Ковырзина произошла в лесу случайно. Но когда Сергей Поликарпович узнал о роде занятий автора, то немедленно захотел рассказать ему столько интересного, что зубы заноют. В ходе разговора выясняется, что очередной жертвой кляузника стал новый председатель колхоза Павел Замухин, которого Ковырзин обвиняет в превышении служебных полномочий. Выяснилось, что журналист и Павел Замухин вместе воевали: Павел дошел до самого Берлина, тогда как рассказчика ранили раньше.

И обвинение Ковырзина не вязалось с самоотверженностью Паши Замухина на фронте, о которой помнил сотрудник газеты. Молодому газетчику пришлось поехать к Павлу для выяснения всех подробностей этой истории.

Павел был искренне рад встретить сослуживца. Однако автор не мог также радоваться этой встрече и рассказал об истинной причине своего визита. Естественно, Замухин сразу понял, кто автор этого обвинения.

Кроме Павла, молодой журналист посетил многих колхозников. И почти у каждого была своя печальная история, инициатором которой каждый раз оказывался Ковырзин. Неприятный разговор состоялся у рассказчика и с самим Ковырзиным, в итоге Сергей Поликарпович пообещал разобраться и с ним.

В результате колхозники нашли способ избавиться от Ковырзина и выгнали его из колхоза. Но Ковырзин не сделал никаких выводов. Он перебрался в город и продолжил писать письма.

По стилю изложения рассказ публицистичен. Речь главного героя – Сергея Поликарповича Ковырзина – выдает в нем необразованного человека: минюм трудодней, дозарезу, филлетоя, самуе-то, покаж. Однако письменная его речь изобилует сложными конструкциями и советскими канцеляризмами: Новый председатель колхоза товарищ Замухин, еще не обжившись в колхозе, показал свой интеллигентский нрав и при распределении аванса на трудодни взял себе центнер пшеницы, тогда как все остальные труженики нашей артели авансировались рожью.

См.: «Стародуб», сборник.

114. «Кража», повесть

См.: «Шторм» (Из повести «Кража»). «Толя Мазов» (отрывок из повести «Кража»).

Повесть была написана в 1961–1965 гг. Впервые публикуется фрагмент «Толя Мазов» в газете «Звезда» (Пермь, 1965. 6, 7, 13, 14 февр.). Полностью повесть опубликована в журнале «Сибирские огни» (1966. № 8–9). Первый авторский сборник «Кража. Где-то гремит война» издан в Москве (М.: Молодая гвардия, 1968). Отдельные издания повести вышли в Перми (1970), Москве (1976, 1977), Красноярске (1983). Повесть неоднократно издавалась в серии «Школьная библиотека» (1979,1988, 1990); вошла в коллективный сборник серии «Отрочество» (1990. Вып. 5). В собрании сочинений в 4 т. опубликована в т. 2 (1980); в собрании сочинений в 15 т. – в т. 2 (1997).

В Государственном архиве Пермского края в личном фонде В. П. Астафьева хранятся отрывки из повести «Кража», опубликованные в газете «Звезда».

Переводы повести вышли в Берлине (1965, 1971), Праге (1966, 1968), Братиславе (1972); сделаны переводы на латышский, украинский, татарский, казахский языки.

За повесть «Кража» (а также «Перевал», «Последний поклон», «Пастух и пастушка») присуждена Государственная премия РСФСР им. М. Горького (1975). По повести были сделаны инсценировки и поставлены спектакли в областных театрах, из них наиболее интересный в Красноярском ТЮЗе (оценка В. П. Астафьева: Комментарии // Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 2: Повести. С. 494).

Первая рецензия была дана критиком А. Макаровым (Литературная газета. 1966. 1 нояб.). Широкий отклик повесть получила в литературно-художественных журналах: «Юность» (1967. № 3), «Новый мир» (1967. № 6), «Дружба народов» (1967. № 3), «Наш современник» (1967. № 5), «Звезда» (1967. № 6), «Урал» (1967. № 5,12), «Огонек» (1967. № 13), «Енисей» (1973, № 1). Астафьев: «Сказали мне, что в „Урале“ и в „Нашем современнике“ идут рецензии на „Кражу“; с философией будто бы» (Астафьев, Макаров, 2005).

В «Комментариях» к повести (с. 494) автор подчеркнул, что это «самое крупное произведение из раннего периода». Работа над повестью длилась несколько лет (1961–1965). Профессиональную поддержку оказал критик А. Н. Макаров, с которым Астафьев состоял в дружеской переписке: «Сейчас я пишу повесть о детдомовцах. Годы сложные – 37-й в основном. Хочется написать правду, а правда тех времен страшная» (1962,29 октября), «Повесть пишу. Туго, но продвигаюсь вперед… Таких сложных вещей я еще не писал» (1962, осень); «Начерно закончил повесть и обстругиваю ее. Думаю к лету доломить окончательно» (1963, 4 января); «Я очень напряженно работал. Повесть добил. Устал смертельно» (1964, 3 ноября); «…работал над „Кражей“, но устал… я ее опять перетряс, пересмотрел и дорабатывать заканчиваю» (1965, 16 января) (Астафьев, Макаров, 2005).

Повесть с доработками и поправками была переписана 13 раз. Сложную историю публикации «Кражи» автор отразил в повести «Зрячий посох» (1997, т. 8), особо подчеркнув «отческую опеку и помощь» критика Н.Н. Яновского.

В основе сюжета повести – драматические события в жизни детского дома, которые произошли на исходе зимы 1939 г. в далеком северном городе Краесветске. События охватывают непродолжительный период (несколько недель), однако это развернутое повествование о трагической смерти Гошки Воробьева, о краже детдомовцами денег из кассы, об угрозе сиротства детей кассирши, о жестокой драке подростков-воров, о мучительном поиске правды и справедливости главного героя повести Толи Мазова. Композиция повести сложна, построена по принципу монтажа. Основная сюжетная линия «сопровождена» сопутствующими, такими как жизнь города Краесветска («десятая деревня», библиотека, лесокомбинат), судьба директора детского дома Репнина и биография предгорисполкома Ступинского, воспоминание о необыкновенном фильме «Большой вальс».

Монтажный принцип организации повести расширяет ее проблематику до социокультурной; наряду с судьбами конкретных подростков-детдомовцев разворачивается широкое полотно жизни новостроящегося советского города Краесветска с его идейно-политическими, социальными, нравственными и культурными проблемами второй половины 30-х гг. Прообраз Краесветска – город Игарка, который был построен в 1931 г. в 163 километрах к северу от Северного полярного круга. В Игарке Витя Астафьев оказался с отцом и мачехой в 1935 г.

Начало повести – одна из опорных точек композиции. Первая глава повествует о страшном событии – смерти Гошки Воробьева. Мотив умирания, безжизненности, распада – центральный в начале повествования («умирали папа, мама или дедушка», «о мертвых детях», «как нелепомертвый ребенок»). Звучание мотива усиливается описанием места похорон («это заполярное кладбище чем-то напоминало хриплый человеческий крик»). Безрадостнотрагическая «жизнь» кладбища воссоздана с помощью сравнений («будто колючей проволокой», «жесткая, как мыло мерзлота», «болтаются облака и среди них, как яичный желток, солнце») и эпитетов «черные заплаты по стволам», «спутанные нити тощих корней», «неуклюжий гроб».

Динамично развивающийся сюжет «движется» к описанию кражи крупной суммы денег. Воруют те ребята, которые несколько дней назад хоронили сироту Гошку Воробьева. Кража описана нарочито буднично, поскольку воровство – обычное для детдомовцев дело (гл. 2). Центральный эпизод кражи денег «скрепляется» с сюжетной линией, повествующей о директоре детдома В. И. Репнине и главе города Ступинском (гл. 3,4). Прием ретроспекции обращен к осмыслению социально-политической жизни советской страны первых послевоенных десятилетий. Прототипом образа В. И. Репнина был директор детского дома В. И. Соколов. В этом детдоме несколько лет (1937–1941) жил Витя Астафьев. Пересечение судеб Репнина (бывшего офицера царской армии) и Ступинского, представляющего новую власть, «организуют» социально-философские размышления писателя о мере нравственности каждого человека, о предназначении существования его в конкретную историческую эпоху. Мысль автора концептуально углублена внесюжетным элементом-рассказом о судьбе семейства Мазовых (прадед В. П. Астафьева – Я. М. Мазов), раскулаченных и высланных в Игарку (гл. 3).

В центре последующих глав повести (гл. 5, 6, 7, 8) – мучительные раздумья Толи Мазова (Мазовы – прозвище мужчин в астафьевской родове) о страшной цене сворованных их компанией денег. Цена эта – обречение на сиротство детей кассирши, которая находится под следствием. Мотив сиротства смыслообразующий в повести, он «скрепляет» в единое художественное целое судьбы умершего Гошки, Толи, Зины Кондаковой, Паралитика, Попика и др. Толя Мазов видит жестокую несправедливость мира (смерть родственников, физическую искалеченность детей, надругательство над Зиной, страшную «десятую деревню»), но не принимает это как объективный закон жизни: Все чаще и чаще Толя задумывался, и жить ему от этого делалось трудней. Помимо конфликта с товарищами-ворами, Толя переживает сильнейший внутренний кризис: О чем он думает? Что совершается в его душе? Какая работа идет там? Прием психологизма раскрывает никому не видимый внутренний мир взрослеющего подростка, в душе которого борются противоречивые чувства: нервное раздражение, озлобление, отзывчивость, совестливость.

Особую роль в понимании мироощущения Толи играет его рассказ о том впечатлении, которое на него произвел фильм «Большой вальс», где он впервые слышал музыку Штрауса (гл. 9). Эпизод этот автобиографичен, В. П. Астафьев неоднократно рассказывал о нем и воспроизвел в лирической миниатюре «Счастье» (цикл «Затеей»). Преображающая душу сила музыки выписана психологически убедительно: Музыкант лучше всех понимал, что у парнишки… тоже бывают свои печали и своя… мальчишеская жизнь… И зло исчезло из мира, и горя нет, и смотрит на него мир усталыми, все понимающими глазами умного и сердечного человека. Своей музыкой он ослепил в людях зло, неуживчивость, зависть, тьму душевную, а высветил то, ради чего их рождали и растили матери с отцами, самое доброе, самое лучшее, что есть или было в каждом человеке! «Тьма душевная», поглотившая героя, побеждена чудом музыки, которая «высветила» красоту мира.

Поэтика завершающих глав повести постепенно меняется. Цветопись становится более светлой, акцентно выделяется образ-символ приближающейся весны. Обозначается новый мотив – мотив ожидания парохода с «магистрали». Этот мотив – центральный в экспрессивно окрашенном авторском отступлении (гл. 10). Образ парохода символизирует веру в приближающееся тепло и ярко светящееся полярное солнце.

В заключительной главе (гл. 14) память возвращает взрослеющего Толю в далекое детство, синтаксическая фигура повтора фокусирует внимание на важном образе-символе: …из туманной дымки, снова выплывала лодка… лодка спешила к нему… Почему раньше никогда не вспоминалась лодка? Образы-детали «пароход-лодка» контекстуально соотнесены, они символизируют авторское осмысление движения от «тьмы» к «свету».

Финал повести – развернутая метафора преображенной в сознании героев картины мира (Вроде бы выздоравливают после какой-то липучей и длинной болезни). Проникновенно-лиричны строки описания «дива дивного» – северного сияния, насыщенного разностилевыми сравнениями (свадебная праздничная дорожка, красное живое полотнище). Торжественно-сдержанны заключительные строки: Запрокинув лица, они смотрели в небо… Они не дышали, пораженные загадочностью и могуществом того мира, который им предстояло открыть. А открывши – жить в нем.

См.: «Сибирские огни», журнал. В. П. Астафьев как детский писатель.