Текст книги "Таинства Египта. Обряды, традиции, ритуалы"

Глава 12
ИЛЛЮЗИЯ И ФАНТАСМАГОРИЯ ТАИНСТВ

В работах писателей древности можно найти самые удивительные утверждения, касающиеся чудес механического и другого происхождения, которые исполнители египетских и других таинств привносили в свои церемонии для создания атмосферы оккультного страха. Нам говорят, что, пройдя ступени наставления и подготовки, посвящаемый оказывался в области столь тайной и темной, как инфернальные области, освещаемой только периодическими всполохами огня, благодаря которым неофит мог видеть страшные призраки и ужасные картины. Из темных углов раздавалось шипение змей и вой диких зверей, эхо от которых разносилось под сводами храма, внушая еще больший ужас.

Внезапно помещение заливал яркий свет, начинала дрожать земля, как при землетрясении, а картины и статуи, окружавшие новичка, оживали, обращаясь к нему с предостережениями и угрозами. К нему приближались духи усопших, однако они отступали, когда он протягивал к ним руку. Гремел гром, сверкали молнии, а перед глазами обезумевшего от страха неофита все множились ужасные сцены – одна страшнее другой. Наконец появлялись боги, и он в страхе склонялся перед ними.

Конечно, невозможно определить, сколько в этих рассказах правды, а сколько – игры воображения. Однако очевидно, что участники таинств использовали механические и другие средства, чтобы усилить эффект таинственности, которую они всячески культивировали. Это обстоятельство настолько мало понимается и ценится посвященными, что часто граничит с обычным шарлатанством. И все же многие адепты среди мистиков были посвящены в технику чудес и ее использования, а иногда применяли свои знания для оккультных толкований. Хотя это искусство не относится к высшему уровню оккультной магии, тем не менее такое занятие никак нельзя считать недостойным. Лишь ограниченный ум, который ищет низменное в использовании сценических средств для презентации правды мифа, может считать его таковым.

Кассиодор, государственный деятель, историк и писатель VI века н. э. (р. ок. 490 – ум. ок. 575, римлянин по происхождению, работавший на короля остготов Теодориха. – Ред.), в своем труде упоминает о «науке создания удивительных машин, эффект от действия которых переворачивает весь порядок вещей». Сальверт замечает, что поскольку в его время (1846 г.) нельзя было поместить египетский монолит на пьедестал без титанических усилий, то очевидно, что египтяне достигли совершенства в механике. Он говорит, что для того, чтобы спуститься в пещеру Трофония, тот, кто приходил получать совет оракула, оказывался перед отверстием, куда вряд ли мог пролезть человек нормальной комплекции. Однако, как только человек, встав на колени, протискивался в отверстие, вниз его уже тащила какая-то невидимая сила. Механизм, используемый для этой цели, был связан с другой техникой, которая в то же самое время увеличивала вход в грот.

Флавий Филострат (римский ритор III века) в своем труде «Жизнеописание Аполлония Тианского» повествует, что, когда мудрецы Индии вели Аполлония к храму их бога, исполняя гимны и шествуя торжественным маршем, земля, в которую они ритмично ударяли своими жезлами, волновалась, как море, и поднимала их почти на 2 фута, а затем успокаивалась и становилась ровной.

В «Неизданных древностях Аттики», выпущенных в 1817 году «Обществом дилетантов», есть очень любопытный отрывок, касающийся остатков работы механизма, обнаруженного в храме Деметры (римск. Церера) в Элевсине, месте проведения таинств. Некоторые английские путешественники, которые посещали его, видели, что пол храма – грубый и неотполированный и находится гораздо ниже, чем прилегающий портик. Они полагали, что, вероятно, находившийся в древности на уровне портика деревянный пол закрывал нынешний пол и скрывал пространство, где помещался механизм, при помощи которого верхний пол приводился в движение. В почве под храмом были видны два глубоких желоба, а поскольку туда было практически невозможно протащить ни одну повозку, путешественники сделали вывод, что эти желоба предназначались для механизмов, которые были нужны для поднятия тяжелых предметов, – «вероятно, двигающийся пол». В подтверждение своей точки зрения англичане прошли по другим желобам, которые могли служить для использования противовесов при поднятии пола. Англичане обнаружили также места вбивания клиньев для фиксирования пола и удержания его в неподвижности на нужной высоте. Это были шесть отверстий, просверленных в мраморных блоках и приподнятых над землей – по четыре справа и слева, где можно было зафиксировать деревянные штыри большого диаметра. Сальверт говорит:

«Мошенничество всегда выдает себя. Как бы ум неофита ни был занят всем происходящим, скрип колес, шум машин не мог не поразить его слух и не выдать слабую руку человека за всеми этими чудесами, которые должны были внушить неофиту ужас и восхищение перед сверхъестественными силами.

Безусловно, такую опасность предвидели, однако вместо того, чтобы заглушить шум работающих машин, участники таинств, напротив, усиливали его, уверенные, что тем самым они лишь усилят в неофите благоговейный ужас. Ужасающий гром, сопровождавший разряд молнии, расценивался простыми людьми как рука богов, а маги стремились сделать так, чтобы раскаты грома были слышны, когда они говорили от имени богов.

Лабиринт Египта включал в себя много дворцов, построенных таким образом, что их двери не могли быть открыты без того, чтобы изнутри не раздался раскат грома. Когда Дарий I Гистасп взошел на трон, его новые подданные пали ниц перед ним и поклонялись ему, как избраннику богов и как самому богу, и в тот же момент раздался гром, и они увидели всполох молнии».

Маймонид, еврейский раввин, захваченный маврами Испании в начале XIII века, говорит о зданиях, где оракульские идолы, или образы ангелов, хранились евреями. При помощи различных приемов их заставляли «говорить»; о подобных же идолах пишет некий Гермес Трисмегист. Кассемий в своем труде цитирует комментатора ювеналий, у которого машина, при помощи хитроумных приспособлений, «разговаривала», и, кажется, об этом писали специалисты по древней истории.

Гастон Масперо в своей книге «Новый взгляд на Древний Египет» приводит интересные факты, касающиеся «египетских оживших статуй». Он говорит:

«Ничего не делалось без предварительной консультации с богами, а бог, воплощенный в своей статуе, выслушивал просьбу и издавал совет посредством звука, действия или знака. Особой привилегией считалось отвечать на задаваемые вопросы. Однако это касалось не всех статуй, а только тех, которые были особым образом подготовлены к этому. Насколько я знаю, до нас не дошла ни одна из них. Можно предположить, что они чаще всего были из дерева, раскрашенные или позолоченные, как обычные статуи, но делались из подвижных частей. Рука могла подниматься до уровня локтя и плеча, так что рука статуи могла лечь на предмет и оставаться на нем должное время. Голова двигалась на шее, склонялась вперед и назад и вновь занимала свое место. Судя по всему, ноги были неподвижны, да и вряд ли кто-то мог решить столь сложную задачу – заставить статую ходить. Статую, воплощавшую образ божества, надо было как-то оживить; для этого вызывалось божество, олицетворением которого она являлась, и при помощи некоей операции, о которых мы мало что знаем, часть этого божества помещалась в дерево – это была душа, дублер, сила, которая никогда не покидала статую. Таким образом появлялись земные боги, точные копии небесных богов, их посланники на земле, способные защитить, наказать и научить людей, подарить им сны и предсказывать будущее. Когда к ним обращались, они прибегали к одному из двух способов – жесту или голосу. Они, как правило, выбирали слово и произносили вердикт, соответствующий обстоятельствам, – либо в нескольких словах, либо выражая его в длинной речи.

Они двигали руками и головой в такт словам. Это вовсе не считалось чудом, это была часть повседневной жизни, а консультации с богами – частью обязанностей главы государства, царей или цариц. Так было и в эпоху Фиванского царства, и позже.

Идолы кивали два раза, чтобы выразить согласие, или говорили «громким, внятным голосом». Фактически жрецы были отстранены от этой обязанности. Их функции не были тайной, они исполняли свои обязанности открыто и в присутствии многих людей. «Жрецы занимали свое место в религиозной иерархии, и все люди знали, что именно они приводили в движение руки и головы идолов в нужный момент. Это не было одним из тех шарлатанств, которые мы обычно подозреваем в таких обстоятельствах».

Как же тогда можно было с доверием относиться к таким советам? Просто потому, что люди привыкли верить, что статуи оживляли души богов. Жрецы полагали, что рука, которая заставляла статуи двигаться, сама была осенена высшей силой.

Из природы некоторых оптических чудес и на основании помпезной церемонии таинств и инициации мы можем сделать вывод, что все эти чудеса и фантасмагории были невозможны без неких научных знаний и ухищрений. Древние люди были знакомы с технологиями изготовления зеркал, которые изображали объект в множественном виде или вверх ногами и, что еще более удивительно, иногда абсолютно теряли способность отражения. Абсолютно не важно, зависело ли это исключительно от воли человека, или это было нечто аналогичное поляризованному свету, который, достигая отражаемого объекта под определенным углом, поглощается, не отражая образа. Очевидно, что в любом случае использовались эти зеркала очень искусно – чтобы породить самые причудливые видения. Аулий Геллий (римск. писатель II века), цитируя Варрона, сообщает нам обо всех этих фактах. Но при этом он считает изучение такого любопытного явления недостойным настоящего философа. Легко понять, откуда появилось столь нелогичное и вместе с тем столь широко распространенное мнение. Если бы те, кто под влиянием развития цивилизации занимался реформированием науки, направили свои усилия на экспериментальную проверку этого явления, секреты шарлатанов больше не носили бы гордого названия магии.

«Роскошные сады, великолепные дворцы», которые внезапно появлялись в процессе инициации, возникали как будто ниоткуда, освещенные волшебным светом, как будто солнцем. Главный секрет заключается в том, каким образом свет падал на предметы, в то время как зритель оставался в темноте. Это было не так уж трудно сделать, и когда посвящаемый спешил из одного подземного помещения в другое, то поднимаясь, то внезапно опускаясь, он мог легко представить себя похороненным в недрах земли. А как, можем спросить мы, могло произойти так, что тауматурги, чья цель состояла в том, чтобы найти способ увеличить число своих чудес, могли остаться в неведении об этом изобретении? Одних лишь наблюдений было вполне достаточно для этого».

Видения в ходе таинств появлялись часто. А. Кирхер в своем «Эдипе Египетском» говорит, что «в проявлении, о котором не должно быть ничего сказано… на стене храма появлялась рассеянная масса света, постепенно приобретавшая четкие очертания некоего лица – по всей видимости, божественного и сверхъестественного, сурового на вид, но с неуловимой печатью доброты и невыразимо прекрасного. Согласно канонам своей тайной религии, александрийцы почитали его как Осириса и Адониса».

Иамблих говорит: «Цель магии – не создавать вещи, но вызывать образы и заставлять их снова исчезать, причем без следа». Правда, во всех других своих работах он осуждает использование такой фантасмагории.

Святой Епифаний в своем «Письме против еретиков» обвиняет тауматургов в использовании сильнодействующих веществ, обострявших чувства посвящаемых в таинства. Плутарх донес до нас описание таинств Трофония, рассказанное человеком, который провел две ночи и день в пещере. Эти таинства больше похожи на видения человека, находящегося под влиянием мощного наркотика. Тимарх, сбитый с толку посвящаемый, испытывал сильную головную боль, когда начались видения (то есть когда наркотики начали действовать), а когда видения исчезли и он очнулся от своего забытья, он также испытывал острую головную боль.

Нет сомнений в том, что во время таинств использовались белладонна, опиум и другие наркотики – чтобы усилить воздействие на новичка (как это доказано тем обстоятельством, что он часто впадал в глубокий сон). То же самое произошло и с Павсанием, когда его посвящали в таинства Трофония. Жрецы сначала велели ему испить из Колодца Забвения, чтобы он забыл свои прошлые мысли. Затем Павсаний пил из Колодца Воспоминаний, чтобы он восполнил видения, которые должен был увидеть. Затем Павсанию показывали магический образ Трофония, чтобы он поклонялся ему. Затем его обряжали в льняные одежды и вели в святилище, где находилась пещера, в которую Павсаний спускался по лестнице. На дне пещеры сбоку было отверстие, куда он проваливался, лишь ступив туда ногой. Затем Павсаний возвращался через то же самое отверстие. Когда он вступил на трон Мнемози-ны, жрецы спросили, что он видел, и затем вновь отвели его в святилище Доброго Духа. Как только Павсаний приходил в себя, он должен был описать видение на маленькой табличке, которую вешали в храме.

Кажется, количество наркотиков, которыми «угощали» посвящаемых, было бессчетным. Вода Леты и Вода Мнемозины, о которых мы уже упоминали, вполне вероятно, не были просто водой. Многие из тех, которые обращались за советом к оракулу, возможно, испытывали то же самое, но только в меньшей степени. Кстати, некоторые оракулы были открыты для общения с посвящаемыми, но также требовали от них пройти своеобразную инициацию. Судя по всему, такой оракул был и у Трофония, о чем писал Плутарх и о чем упомянуто выше. Плутарх говорит нам, что некий Тимарх, проведший два дня и две ночи в гроте, испытывал сильнейшую головную боль, когда перед его глазами стали появляться видения, вызванные наркотиками, которые он принял. Но когда Тимарх вышел из этого полубессознательного состояния, его не покинуло чувство дискомфорта. Через три месяца после визита в грот Трофония он умер. Вероятно, испытанное им оказалось слишком большим шоком для его нервной системы. Да и действие наркотиков наверняка пошатнуло его здоровье. Как бы там ни было, Сюидас говорит нам, что все, кто приходил советоваться с этим оракулом, на многие годы погружались в глубокую меланхолию. Когда их иллюзорное состояние заканчивалось, их переносили к воротам грота и давали им возможность постепенно прийти в себя. Для этого им давали восстанавливающее силы питье.

Знаменитый гашиш (анаша), который использовался братством ассасинов (XI–XIII вв.), чтобы привести своих членов в состояние райского блаженства, – всего лишь экстракт конопли, который до сих пор используется на Востоке, чтобы вызывать видения. Однако Сальверт, судя по всему, считает, что ассасины не могли не знать о секретном наркотике, который они, вероятно, позаимствовали у египтян и который, возможно, использовался в египетских таинствах. Это был Камень Мемфиса, круглый предмет яркого, сверкающего цвета, размером примерно с галечный камень. Сальверт полагает, что этот наркотик был искусственного происхождения и использовался для снятия болевых симптомов.

Однако в некоторых таинствах использовались и духи, имеющие сильный запах и большую проникающую способность. Например, в орфических таинствах специальный аромат должен был сопровождать вызывание духа каждого божества. Древние тауматурги хорошо знали физические свойства ароматов и их влияние на психику человека. Конечно же применялись также различные масла и притирания. В повествовании о враче из Египта Ахилле Тации упоминается о том, как он вылечил некоего Лейциния от приступов бешенства, прикладывая мазевые повязки к его голове.

Редактор книги Сальверта, доктор А.Т. Томас, добавляет интересную черту, говоря о действии таких мазей и притираний, которые, возможно (а возможно, и нет!), вызывали некоторые видения во время таинств. Он говорит нам, что, когда человек погружен в сон, вызванный такими мазями, его сны окрашены в самые авантюрные тона. «Если неожиданно внести яркую лампу или факел в комнату, где находится человек в состоянии такого сна, ему либо приснится, что он находится на экваторе или в тропиках, либо что он бродит по полям, залитым ярким солнцем, либо он увидит во сне огонь. Если внезапно открыть дверь, но негромко – чтобы не разбудить спящего, – ему приснится гром; если нежно пощекотать его ладонь, его сны приобретут оттенок экстатического восторга… Если в нормальном состоянии его ум занят какими-то мыслями, то они обязательно всплывут во сне… Скорее всего, притирания, которыми пользовались маги, имели наркотические свойства. Но вне зависимости от этого, то, что нежно возбуждает кожу, действует и на всю нервную систему и вызывает сон и сновидения». Еще один специалист по магии пишет, что мази, использовавшиеся колдунами, состояли из человеческого жира, смешанного с соком петрушки, царь-зелья (мать-и-мачеха), плодов картофеля, пятилистника и сажи.

Вполне возможно, что аналогичные мази использовались и последователями культа Иакха. Но в любом случае не подлежит сомнению, что воображение неофитов было обострено укрощением плоти и голоданием, воздействием одиночества, темноты, а также священной едой и питьем. Не обходилось, конечно, и без специальных «травок». В Египте забота о разных частях человеческого тела осуществлялась тридцатью шестью гениями воздуха, а жрецы вызывали каждого духа отдельно.

Глава 13
ХРАМЫ И КУЛЬТОВЫЕ МЕСТА ПРОВЕДЕНИЯ ТАИНСТВ

Египетскими городами, тесно ассоциировавшимися с таинствами, были Саис и Фивы. Согласно Геродоту, Саис, теперь практически несуществующий, был местом проведения таинств, а в Фивах, как мы знаем, стоял огромный храм Исиды. Сейчас от этого храма остались лишь руины – из-за разрушающего влияния воды, которой современные инженерные сооружения затопили местность.

В главе I Книги мертвых мы находим отрывок, который вроде бы указывает на другое место. «Я гляжу на потаенные вещи в Стране Ра». Эти строки относились к рождению и смерти бога солнца, которые разыгрывались в храме Секера (Секер – ипостась бога Ра. – Ред.) в Саккаре. Эти обряды отправлялись между полночью и рассветом. И снова в главе CXXV Книги мертвых (рукопись из Ани) мы читаем: «Я вошел в Ре-Стау (загробный мир Секера, возле Мемфиса. – Ред.) и увидел Потаенную Вещь (или Таинство. – Ред.), которая находится там». В главе CXLVIII мы читаем: «…в день новой Луны, на шестой день праздника, на пятнадцатый день праздника, в праздник Уага, в праздник Тота. В день рождения Осириса, в праздник Мену, в ночь Хекера, во время таинств Маат, во время таинств Акертета», так что становится ясно, что не только существовали и другие таинства, помимо таинств Осириса и Исиды, но и существовало несколько мест, где они проводились.

Самая ранняя форма египетского храма представляла собой простое плетеное сооружение, которое служило местом, где стояли символы бога; алтарь представлял собой лишь подстилку из тростника. Самые древние храмы появились из стены, окружавшей стелу, которая позже была подведена под крышу.

С началом Нового царства строительство храмов стало представлять собой гораздо более сложный процесс, хотя основа храма оставалась неизменной. Самая простая форма храма – это круговая стена, пилон или ворота храма с боковыми башнями, перед которыми обычно воздвигались две огромные статуи царя и два обелиска, где находились священные символы. Затем к этой простой форме начали добавляться новые элементы: три пилона, разделенные тремя рядами сфинксов, обрамленные колоннами дворики, и, наконец, огромный внутренний зал (гипостиль). Таким образом многие египетские цари увеличивали здания, построенные их предшественниками.

Такие храмы стояли в центре многонаселенных городов, а высокие стены ограждали их от шума и суеты узких улиц. Главный проход, ведущий к основному пилону, представлял собой широкую дорогу, идущую через оживленный квартал. По бокам дороги стояли статуи львов, собак и других священных животных. Напротив этого главного проезда стояли два обелиска – статуи царя, основавшего этот храм, – как его защитника. По обеим сторонам входа находились высокие квадратные башни со слегка наклоненными внутрь сторонами, – конечно, изначально они имели оборонительную функцию, и проход через пилон мог, таким образом, быть надежно защищен от всех врагов. В отверстии у основания пилона были закреплены высокие шесты. Прикрепленные к ним разноцветные флажки должны были отпугнуть всех злых духов, как это делал символ солнца, прикрепленный к главным воротам (этим символом был крылатый диск). Чаще всего они были сделаны из дерева, которое в Египте было очень ценным материалом, и покрыты сверкающим золотом. Внешние стены были украшены цветными барельефами и надписями, изображавшими героические подвиги основателя храма, поскольку храм был одновременно и памятником человеку, и святилищем главного бога. Внутри пилона находился большой двор под открытым небом. Обычно по краям он был обрамлен колоннами. В крупных храмах, таких как храм в Карнаке, проводились большие праздники, в которых имели право принимать участие горожане. Через низкий дверной проем шла дорога в гипостиль, окна которого находились под самой крышей. Поэтому в зале всегда царил полумрак, в то время как само святилище находилось в полной темноте.

Это святое место было основным помещением храма. Здесь стояло что-то вроде большого ящика, прямоугольного по форме и открытого спереди. Часто это отверстие было закрыто решетчатой дверью. Этот ящик служил вместилищем божественных символов, а иногда и клеткой для священных животных. По обеим сторонам святилища находились темные комнаты, используемые как кладовые для священных одежд, штандартов, священной ладьи, храмовой мебели и т. д. Следует отметить, что по мере перехода от сияющего яркого света в первом дворе к полной темноте святая святых потолки делались все ниже. Внутренние стены и колонны были украшены цветными барельефами, изображавшими обряды и богослужения, связанные с главным божеством храма. Поэтому очевидно, что, если бы таинства действительно проводились в храмах (а это, согласно Апулею, было именно так), должен был быть сделан переход от преддверия храма к его святая святых. Так, мы говорим о неофите, стоящем у «ворот храма» или «перед входом», а затем – перед «секретами внутреннего святилища».

Вокруг храма находился двор (femenos), окруженный стеной, внутри которого находились другие, меньшие по размеру храмы, с кущами священных деревьев, и птицами, и озерами, по которым плавала священная барка. Это было место обитания священнослужителей. Иногда в этих садах стояли дворцы. Снаружи имелись священные тропы, ведущие в разных направлениях. Иногда они вели от храма к храму; иногда – через города, деревни и поля, а иногда – к Нилу, где на якоре стояли лодки. По этим тропам шествовали священные процессии с образами богов; с ними шел и правитель государства, неся свои подношения богам. Именно по этим тропам усопших несли к их гробницам.

О Греции часто говорят как о «стране храмов». Но с еще большим основанием это можно сказать о Египте. Эти величественные храмы до сих пор стоят, как будто только что вышедшие из-под рук иерофантов, которые спроектировали и создали их.

Возможно, ничто в древних таинствах не поражает воображение современного человека и не вызывает у нас чувства такого возвышенного удивления, как идея лабиринта. Он представляется нам как подземная система, проходящая извилистым путем сквозь толщу горы, или как тропа, осаждаемая оккультными опасностями под сводами древних храмов. Сначала вы разочарованы, когда узнаете, что слово «лабиринт» означает всего лишь здание со сложными запутанными ходами (на Крите, в Кноссе). Но такое сочетание звуков и букв может лучше передать атмосферу мистического чуда или нарисовать картину призрачного страза. Само слово «лабиринт» – это слово-легенда, причудливая сказка о древних и магических ассоциациях.

Самый известный (помимо лабиринта на Крите) лабиринт – это, конечно, Великий Египетский лабиринт, который находился в Хаваре в Файюме и который был в разные периоды описан Платоном, Геродотом и Страбоном. Однако существует некое сомнение в том, что хоть кто-то из них действительно изучал его. В своей «Естественной истории» Плиний пишет, что он был сооружен царем Аменемхетом III, хотя Геродот уверяет, что по крайней мере двенадцать египетских монархов трудились над его созданием. Плиний говорит, что вход в лабиринт был сделан из парийского мрамора, а все остальное было из гранита. Он же утверждает, что это огромное сооружение было столь прочным, что века и тысячелетия не могли разрушить его.

В лабиринте было тридцать «районов и областей», в каждом из которых был свой дворец. К тому же там были храмы всех богов Египта и сорок статуй Немезиды в стольких же по счету святилищах. Там же находились и бесчисленные пирамиды высотой в 11 локтей (1 локоть равен примерно 46 сантиметрам. – Ред.). Многочисленные галереи пересекались под столь немыслимыми углами, что любой попавший туда терял способность ориентироваться. Плиний красноречиво описывает портики и залы для трапез, куда вели широкие каменные ступени, огромные колонны, статуи богов и царей, которые заполняли пространство лабиринта. Он пишет, что в некоторых из дворцов двери издавали столь ужасный звук, что он напоминал раскаты грома, а Стикс необходимо было пересекать в полной темноте.

Профессор Уильям Флиндерс Петри, который исследовал лабиринт в 1888 году, определил, что его длина 300 метров, а ширина – 240 метров. Этого было достаточно, чтобы разместить «все храмы на востоке Фив». Данное сооружение, расположенное между Крокодил ополем и озером Мерис (совр. озеро Карун), Петри сумел идентифицировать как лабиринт, упомянутый Геродотом. Это место было покрыто обломками известняка, остатками некогда огромного здания, которое было уничтожено жителями Гераклеополя, потому что «они боялись и ненавидели его». Игнорируя описание Плиния, которое он считал неточным, Петри предложил в качестве «реставрации» лабиринта некую структуру, состоящую из девяти святилищ, каждое из которых стояло в отдельном дворике с колоннами и с выходом в огромный зал, на противоположной стороне располагался такой же ряд двориков. Второй зал вел к еще одной группе двориков. Петри также обнаружил мумии священных крокодилов, которые якобы были похоронены в этом здании. Там же находились фрагменты статуй (в основном Себека, бога-крокодила), колонн, алтарей и известняковых копий пирамид.

Невозможно сказать наверняка, совершались таинства в лабиринте или нет, однако, скорее всего, проводились. Это место кажется прототипом лабиринта в Кноссе (дворец в Кносе (Кноссе) на острове Крит, построен около 2000 года до н. э. – Ред.) на Крите, где совершались таинства Диониса. Между этими двумя лабиринтами существует еще одна связь: это были места, где обитали чудовища – крокодил в Файюме и Минотавр (на Крите). Сегодня на некоторых изображениях Минотавр больше напоминает крокодила, нежели быка. На печати, найденной в Кноссе, Минотавр очень похож на Себека, бога-крокодила. Мисс Харрисон говорит: «Как-то совсем не очевидно, что он бог-бык». По этой и другим причинам я полагаю, что лабиринт в Файюме все-таки был местом проведения таинств и даже основным (и изначальным!) местом их отправления.

Одним из главных, но более поздних храмов таинств был знаменитый храм Серапеум в Александрии, построенный Птолемеем. (Еще один большой Серапеум был в Саккаре. – Ред.) Руфин, который посетил этот храм в конце IV века, описывает его следующим образом: «Гора, на которой он построен, была создана не природой, но руками человека. Он возвышается над основной массой зданий, и к нему ведут более ста ступеней. Его квадрат занимает огромную площадь. В нижней части находится несколько сводов. Это основание, куда свет проходит через отверстия вверху, разделено на потайные комнаты, отделенные друг от друга и предназначенные для магических функций. Круг верхнего этажа занят залами для собраний, клетушками для необходимых принадлежностей и очень высоким зданием, обычно занятым охраной храма и жрецами, принявшими обет святости. В самом центре возвышается храм, украшенный колоннами из драгоценных материалов и построенный из великолепного мрамора. В нем стоит статуя Сераписа таких размеров, что бог достает одной рукой до правой стены, а другой – до левой». Стены святилища, судя по всему, были покрыты сначала золотыми пластинами, затем – серебряными, а снаружи нанесен третий слой – из бронзы с целью защиты двух других. (В Серапеуме также имелся филиал Александрийской библиотеки – по одной версии, 42 800 свитков, по другой – около 70 тысяч. – Ред.) Описывая руины Исеума, А. Море говорит: «Исеум (храм Исиды) в Помпеях не был столь огромных размеров, как мы знаем сегодня, он занимает место более древнего храма, уничтоженного землетрясением в 63 году и восстановленного населением Помпей. Храм снова функционировал, когда произошла катастрофа 79 года.

В центре квадратного дворика, окруженного руинами колонн, находилось святилище, украшенное постаментом на семи колоннах. Подняться туда можно было по ступеням. Внутри святилища расположена площадка, которая служила одновременно и пьедесталом для статуи Исиды, и своеобразным чуланом для хранения предметов культа. С левой стороны дворика находится большой алтарь и несколько более мелких алтарей для жертвоприношений. Там же поблизости стоит маленькое квадратное здание с узким подземным проходом и двумя мраморными скамейками. Судя по всему, это был зал испытаний, где ночью спали желающие пройти инициацию и где в ночных пророческих снах им являлась Исида. За святилищем во внешней стене было пять больших ниш, ведущих в большой зал, видимо служивший «школой», где проводились собрания, игры и лекции, на которые приходили последователи культа Исиды. Рядом с этим залом находилась ризница с фонтаном для обряда очищения. Наконец, между храмом и прилегающим к нему городским театром можно увидеть остатки пяти комнат, в которых жили жрецы».

Что касается храма, где совершались элевсинские таинства, то стена, окружавшая священные сооружения Элевсина, была частью городских укреплений. Сам храм Деметры, как и в Афинах, назывался Элевсиниумом. В маленьком храме справа от боковых пропилей имелись два барельефа, олицетворявших бога и богиню. Рядом располагался храм Деметры, стоявший на скалистом возвышении, а бок о бок с ним стоял гораздо меньший по размеру Телестрион, или Зал инициации.