Текст книги "Таинства Египта. Обряды, традиции, ритуалы"

В этом утверждении есть, конечно, ошибки и несоответствия, но я процитировал его в заключение этой главы, так как оно в целом дает представление о фактах, соседствующих с исчезновением таинств с публичной сцены и их превращением в тайные общества. Истина заключается в главной мысли о том, что вдохновение было истинной движущей силой таинств и что непонимание этой истины способствовало их исчезновению из общественного знания.

Глава 15
ЗНАЧЕНИЕ ИНИЦИАЦИИ

Теперь нам необходимо хотя бы попытаться определить полезность таинств и уроки, которые они дают сегодняшним мистикам. Даже человеку далекому от мистицизма ясно, что, хотя истинный смысл таинств замаскирован внешними проявлениями и официальными системами мировых религий, он сохранился и до сих пор способен открыться тому, кто действительно ищет его. Ведь суть таинств может оценить лишь тот, кто готов принять ее. Причем путь к этому может быть и личным, то есть индивидуальным.

Как неоднократно подчеркивалось в этой книге, внешняя сторона инициации является только дверью к подлинному духовному познанию. Ритуал сам по себе – ничто по сравнению с этим знанием, так же как правила поведения за столом не имеют ничего общего с самим процессом еды. Хорошие манеры символизируют лишь процесс и придают ему значимость, ничего более. Церемонии и символы, в отличие от духовной значимости, могут быть даже унизительными, однако они зачастую объясняют то, что нельзя выразить простыми словами, а именно: они эффективны для пополнения несовершенных средств человеческой речи с целью передачи подсознательных идей, хотя при этом они не должны расцениваться как выполнение любого действия, имеющего магические или сверхъестественные последствия. Повторюсь, инициации сами по себе не могут дать полное представление о правде. Уровень истины, которую может постигнуть мистик в ходе инициации, зависит от его духовного потенциала.

Природа учения, веками открываемого последователям несколькими магическими орденами, несомненно может быть сведена к одной формуле, несмотря на все разнообразие обрядов и церемоний, которыми они характеризовались. Это возможность начала новой жизни, а точнее, возвращения к прежней жизни, в рай, из которого человек был изгнан, воссоединения с божественным сообществом, из которого человек был исключен из-за собственных поступков. Центральным моментом всех мистерий являлось положение о внеземном существовании, а такое существование ассоциировалось с понятием реинкарнации. Таким образом, инициация – это одновременно бессознательное и умственное стремление посвященных к воссоединению с божественным сообществом, растворение в нем. Инициация сопровождается познанием того, как человек приходит в мир материального и как он должен заново вознестись в рай. В определенных мистериях посвящаемого инструктируют, что он по собственной воле должен пройти через смертный виток своей жизни, в других – что инициация – это только первый шаг на пути к душевному росту.

Несколько ступеней инициации, хотя они значительно различаются в зависимости от различных орденов, которые существовали в истории человечества, в действительности могут быть сведены к трем или, возможно, к четырем: первая – стадия возникновения, или возрождения, вторая – стадия неизменности, своеобразного душевного «зависания», третья – юношество и, значительно реже, четвертая ступень, продолжение юности, символизирующая познание нового состояния. Они могут даже (как мы можем видеть в мистериях Исиды) являться подготовительным этапом, периодом созревания души, предшествующим возрождению. Некоторые, например мистерии друидов, символизировали не менее трех рождений – естественного рождения, рождения неофита и рождения как следствия инициации, но на самом деле разница между ними скорее кажущаяся, чем реальная. Только тогда, когда материальная жизнь остается позади, а сверхъестественное возрождение достигнуто, можно сказать, что инициация состоялась. Три ступени посвящения могут для упрощения быть описаны как очищение, рукоположение и просветление.

Является ли инициация сама по себе достаточной для настоящего просветления? Мы не можем сомневаться, что египетским и греческим мистикам было передано истинное знание. При этом данного знания самого по себе недостаточно без духовного преобразования в душе неофита. Действительно, настоящий неофит уже становится жрецом и проповедником, а проповедник не может быть никем иным, кроме как демонстратором, советчиком или вдохновителем. Он ни словом, ни делом не может превратить неофита в совершенного посвященного, пока в сердце новичка не будет возвышенного намерения и ответственно осознаваемого желания. В действительности инициация – это внутренний духовный акт, чудо, произошедшее в земной жизни человека, человека свободного, ничем не скованного, определившегося и отвечающего за свои поступки, который в финале самостоятельно постигает смысл вдохновения и просвещения. Можно уловить отзвуки такого подхода в идее христианского спасения, которая гласит, что совершенно не важно, как горячо или как долго внешние силы формировали человеческую душу; ее спасение не может быть гарантировано до тех пор, пока дверь в рай не будет открыта изнутри.

При этом будет справедливо отметить, что, даже полностью завершив процесс инициации, посвященному нельзя передавать полное значение церемонии тем, кто остался за ее порогом, даже если физически и духовно посвященный способен на это. Даже нарушив свою клятву, посвященный (если он решится на это) может открыть непосвященному слова и внешние формы обрядов, но это не будет иметь для него никакого значения просто потому, что неземные материи будут ему недоступны, его кругозор будет ограничен мирским «знанием» и представлениями. Действительно, те секреты, которыми с ним пытаются поделиться, раскрываются и проникают в душу в форме безмолвных символов, а не с помощью слов. И они обычно усваиваются не столько как подсознательная реакция или медитация, сколько в форме внезапного озарения.

По правде, в мистериях нет ничего такого, что прирожденный мистик не мог бы выдумать с помощью своего гения – точно так же, как истинный поэт неизменно открывает для себя фундаментальные истины, относящиеся к его вдохновенному искусству, которые обывателю покажутся почти сверхъестественными. Он быстро обнаружит, к примеру, что человеческая душа несовершенна, что ей не хватает должной восприимчивости, основы общения со сверхъестественным; он пройдет через церемонию бракосочетания и единения с божественным, поймет, что дух бессилен, – эти и другие убедительные примеры озарения быстро станут доступны для понимания истинного мистика. Из этого следует, что самоинициация возможна, она достигалась сотни раз отдельными индивидуумами, чьи души, возможно, имели не один этап реинкарнации.

Погружение души в материю – одна из самых главных тайн человеческого существования, так же как и его противоположность – взлет души в высоты нематериального. Эти две ипостаси символизируют смерть и возрождение, и они были воплощены в таинствах. Это – невысказанная тайна веков, ставшая частью идеологии многочисленных мистических орденов. Это, по сути, интеллектуальная и психическая составляющие божественного, когда душа, разбуженная под действием инстинктивной и пробудившейся духовности, постигает знание об истине своего происхождения и «реальности» существования. Это – вновь разбуженное чувство восприятия, а инициация – всего лишь внешняя сторона необходимости соединения с божественным, символический жест пробудившегося сознания.

Посредством инициации можно достичь лишь того, что должно быть достигнуто. Кажущаяся нелепость этого утверждения содержит столь глубокую и столь очевидную правду, что она кажется ненужной. И тем не менее: египетские, греческие и христианские таинства могут казаться отличными друг от друга, как небо от земли, однако на деле они представляют собой одни и те же, лишь немного отличающиеся в деталях ритуалы, окружающие истину, воплощенную в храме, созданном в начале сотворения мира. Путь хорошо проторен, а камни прочно вросли в землю. В том, что получает посвященный, нет ничего лишнего – это богатство, обаяние, долгая жизнь, способность овладеть оккультными приемами. Они, по сути, есть признак легкой и утомленной души, блуждающей в лабиринтах храма, тщеславной и низкой по своей сути. Подлинные же истины – это доброта, понимание, совершенное восприятие и радость познания полноты жизни, раскрывающейся перед духом.

Из туманности своей собственной природной веры мистик, кем бы он ни был, поднимается до высот истинного познания высшей правды божественного. Прокл говорит нам, что древний мистик сначала идет тропой популярной мифологии, пока, наконец, не встретится лицом к лицу с вечным божеством. Он говорит нам, что душа сначала видит тени и образы вещей, но, «возвращаясь к себе, она медленно осознает и лицезреет собственную сущность. Она видит разум, а позже – божественную суть, с которой в конечном итоге и соединится».

Некоторые авторы полагают, что для этого необходимо состояние глубокого транса, самогипноза, известного всем великим поэтам, когда «мысль» становится свободной, а поэтому инстинктивной и подлинной.

Изначальное очищение неофита ведет к возникновению такого состояния, и мы можем полагать, что мистическая купель содержала вещества, вызывающие состояние транса. За этим следовало нисхождение в преисподнюю, что символизировало ужас мистика перед своим новым состоянием, и оно же предшествовало благословенному отдыху в елисейских полях. Основываясь на приведенных выше свидетельствах, а также сведениях, почерпнутых из других источников, я полагаю, что в некоторых таинствах на разных стадиях инициации использовались как гипнотические, так и лекарственные средства, однако я не намерен заострять на этом лишнее внимание, так как совершенно очевидно, что этого не происходило, если иерофанты были осведомлены об особенностях и потребностях конкретного человека.

Однако это касается лишь Малых таинств. Суть откровения в Больших таинствах заключалась в интеллектуализации, когда посвященным открывался архетипичный образ вселенской природы. За этим откровением следовало созерцание и соединение с Высшими. Таким образом, можно видеть, что обряд и театрализованное представление имели крайне мало общего с высшими ступенями инициации, которые почти полностью носили сверхнормальный и духовный характер. Но для того чтобы адекватно выразить это, одного лишь языка недостаточно. Эти вещи ощущаются: их нельзя ни увидеть, ни услышать. Здесь заканчивается мысль и начинается истинная магия как прямое действие разума. Ведь истинная магия является основой философии таинств. Жизнь мистична, путь мистичен, точно также, как жизнь и путь магии, магии волшебства, того «нереального», которое более реально для мистика, чем реальное; того экстаза, который является высшей музыкой Вселенной; того волшебства, которое есть язык и жизнь в божественном. Истинный поэт, который неизбежно является мистиком и который стремится к тому высшему и возвышенному восприятию, которому не хватает «мысли», и мистик, который в конечном итоге всегда должен быть поэтом, входят в эти сферы, к смущению, ревности и отчаянию маленьких людей, просто потому, что они владеют ключами от волшебства, к которому мир стремится сквозь низменные и плотские удовольствия, вместо того чтобы искать его в бескрайних полях духовного пространства и в тех неземных высотах, где, собственно, и обитает душа человека.

Ведь что еще можно познать в этом ученичестве жизни, как не вечное приближение к другим сферам? Мир, по сути, – это аэродром, на котором человек строит, устанавливает и испытывает те крылатые механизмы, которые унесут его в бессмертие. Если он в своем ученичестве потерпит неудачу, то, без сомнения, вернется к месту своего изначального труда. Этот процесс совершенно неверно описан как природа наказания или воздаяния. Но это лишь самодисциплина Божественного, пытающегося на расстоянии оправдать себя различными экспериментами в глубинах времени и пространства, посылая своих «полномочных представителей» заполнить все сферы и восторжествовать, когда его посланники вернутся, чтобы почерпнуть новые силы из источника Конечного.

Поэтому необходимо создать такое психическое состояние – через постоянное созерцание Божественного, космического расстояния, чуда отдаленности, которые не являются сердцем рая. Размышление, исследование, уменьшение умственного и психического хаоса, земной сумятицы сердца, разума и души и достижение покоя через постижение одной простой мысли и конечной необходимости – соединения с Богом. Это единственно возможный путь адепта.

Он открыт ему через многочисленные тропы, помимо тех, которые существуют в таинствах мировых религий, но эти тропы, по меньшей мере, уже исхожены, хотя некоторые и впрямь темны и неясны. Это, безусловно, религия будущего, суть и сердце всей жизненной силы, которая стоит за догмами всех религий. Человек, который искренне и преданно следует своему истинному призванию и церкви, в достаточной степени способен пройти по этому пути, но чаще всего он вдыхает лишь дым факела, а не света и его радости, и слишком часто он упускает радость знания и определенности, раздираемый сомнениями, которые являются побочными явлениями горения лампы веры.

Более того, истинное значение соединения с Божественным слишком часто воспринимается неправильно, особенно теми, кто страшится его, как предвестника природы физического уничтожения человека. В известном смысле человеческая душа никогда не выпадает из общения с Божественным. Ее истинный характер тем не менее позволяет ей с большей легкостью воспринимать идею о своей природной порочности. Никуда не годная и воистину дьявольская идея о том, что сердце человека полно зла, вероятно, разрушила больше жизней, чем привела к дороге добра.

Душа человека устала оттого, что ей постоянно говорят о ее порочности, в то время как в целом она исполнена добра и изо всех сил стремится найти путь к «туманам солнечной системы». Кто может упрекнуть ее, если она в той же степени устала от религий, в которых истина о том, что вечная жизнь должна неизбежно закончиться экстазом (если выполнены все ее законы), изрекается священником, при всей своей добродетели делающим упор на темные стороны жизни и лишение духа волшебства?

Сознание единства с Богом – это первый значимый признак того, что союз с Божественным начался. Но оно еще не означает достижения полного единства. Я полагаю, что это состояние, предшествующее инициации, поскольку соединение с Богом растет и развивается по мере того, как растет и осознание, выражение и интуитивное постижение последовательных действий духа. Крылья крепнут, а полет становится все более долгим. Лампа горит постоянно, и она дает знак человеку использовать ее огонь. Исследование Другого Мира должно быть продолжительным и глубоким, а опыт, почерпнутый в процессе этого познания, должен стать источником силы для нового и более сильного огня.

Однако неофит должен понять, что таинства должны быть описаны как таинства земли. Их предназначение – это переход от конечности бытия к бессмертию, а следовательно, они не могут быть отнесены к таинствам Божественного, о котором человек знает понаслышке, но не может даже постичь его природу.

Можем ли мы придавать значение таинствам, основанным на мифологии, вся суть которых стала эфемерной? Уже было сказано, что мы не можем искать помощи в системах обрядов, которые воплощают простые или признанные истины. Однако сравнивать эти две вещи нельзя. Таинства, основанные на мертвой мифологии, не могут быть отторгнуты в сторону просто потому, что их основа мертва. Ведь совершенно очевидно, что они являются продуктом древних философских систем, которые и породили их. Они находятся не только в прямой связи с историей, но (и это самое главное) являются частью этой истории, скалой, на которой она выстроена, и поэтому игнорировать или неверно толковать их – значит то же самое, что раскачивать остов кораллового острова.

Поэтому я верю, что египетские таинства вполне открыты современным мистикам, поскольку именно египтяне впервые в истории человечества представили обоснованную, взвешенную и официальную систему верований и практики. Цель инициации – это всего лишь попытка осознать место человека во Вселенной и в божественной системе вещей. Египетские таинства в полной мере выполнили эту задачу в упорядоченной и философской манере. Поэтому их значение и уроки фундаментальны, а потому незыблемы.

Удивительно неразумное отношение большей части населения Европы к глубочайшим тайнам духовного существования представляет опасность для той его части, которую ученые называют арийцами или кавказцами (термин «кавказская раса», введенный немецким антропологом И.Ф. Блуменбахом (1752–1840) и довольно широко распространенный в западной литературе, означает «белая раса» или «европеоидная раса». В нашей литературе употребляется термин «европеоидная» (раса) и «индоевропейцы» (языковая семья). В данном случае имеются в виду населяющие Европу европеоиды индоевропейской (она же арийская) языковой семьи – германская, романская, славянская, балтийская, греческая, албанская группы, а также присутствующие в Европе осетины (иранская группа) и, в диаспоре, армяне (армянская группа. – Ред.). Жадно ухватившись за материальную составляющую жизни, люди позволили себе забыть о бесценных сокровищах духа. Нетерпение, с которым люди относятся к духовной составляющей, представляющей особую важность для благополучия их расы и отдельного человека, должно, без сомнения, возбудить беспокойство в мужчинах и женщинах, склонных к экзальтации. И все же никогда еще наши любимые острова (то есть Великобритания и др. – Ред.), да и американский континент не ощущали столь острую необходимость в созерцании предметов, которые столь много значат для измученного и опустошенного страстями мира.

Многие века опыта, сохраненного Древним миром, который не знал суеты и внутреннего беспокойства нашего времени, показывают, что уроки этого опыта должны быть всесторонне и глубоко изучены англоговорящим миром, который так глубоко вовлечен в проблемы гораздо более древних народов Востока, унаследовавшего мудрость Египта. Неужели мы не понимаем, что из-за недостатка внимания и размышления, из-за прискорбной погони за материальным мы отбрасываем в сторону величайшее сокровище, подаренное нам миром?

Возможно, я выражаюсь слишком примитивно и не могу в полной мере выразить свою мысль, но я говорю очень серьезные вещи. Страна или империя, которые не могут позволить себе задуматься над великими проблемами психического существования, которые погрязли в мире материального и мире удовольствий, которые не строят свое существование на фундаменте неоспоримой истины и чей народ полагает, что мудрость должна быть основана на материальном факторе, которые, короче говоря, не имеют ни сил, ни желания двигаться к духовному возвышению, находятся в крайне опасном положении. Теперь наша раса увеличила свои возможности для культивирования этой самой мудрости высших вещей, которые раньше она презирала или игнорировала.

«Там, где нет света, люди погибают». Я еще раз процитировал хорошо известную поговорку, потому что никакая другая не описывает нашу нынешнюю ситуацию. Я уверен, что ни один человек не может вести жизнь в полной психической безопасности без хотя бы минимального размышления над глубоко потаенными божественными вещами. Точно так же я уверен, что ни один народ или страна, которые в главном игнорируют подобные вещи, не может вершить справедливость и ставить перед собой высокие идеалы. Как спокоен (относительно. – Ред.) был Египет все 5 тысяч лет существования империи! Он был исполнен достоинства, богат и счастлив в своем созерцании Божественного. Ни один другой народ не был столь набожен, благочестив и удовлетворен своей жизнью. И так продолжалось до тех пор, пока Египет не был завоеван народом, стоявшим на более низкой ступени духовного развития (македонцами, давшими династию Птолемеев. – Ред.). Духовное спокойствие Египта разрушилось, и страна была обречена. Разве нет опыта, который наш мир мог бы перенять у Египта? Он есть, и его всего лишь надо внимательно изучить.