Текст книги "Идеальная партия"

Глава 8

Шарлин на следующий день нанесла визит Джулии. Женщины понравились друг другу. Нахальная девчонка, которую играла Джулия, будучи старлеткой, была просто ее собственным «я», и тридцать лет спустя она все еще была такой же. За едой они обменивались остротами, хотя обе хотели поговорить о Трэвисе. Наконец Джулия сказала:

– Он всегда был милым мальчиком. Таким добродушным и полным чувств. Мне бы хотелось, чтобы он был менее чувствительным и отец не мог ранить его так сильно.

– Он на самом деле очень переживает, правда? Он многого не рассказывал, но я понимаю, какие эмоции бурлят под этой маской спокойствия, – ответила Шарлин.

Джулия кивнула, затем подошла к шкафу и вытащила большой альбом. Открыв его, она показала портретный снимок Эймоса Фэлкона.

– Я сделала этот снимок, когда мы были вместе, много лет назад, – сказала она.

Эймос был привлекательным мужчиной. Не стандартно красивым, а с агрессивной целеустремленностью на лице, провозгласившей его победителем жизни. Многие женщины нашли бы это притягательным, как это и случилось с молодой Джулией.

«И она до сих пор так считает», – поняла Шарлин, наблюдая за женщиной, рассматривавшей фотографию. Спустя столько лет на ее лице было выражение печали и желания, в то время как она перелистывала страницы в поисках фотографии, на которой они были запечатлены вдвоем.

Эймос и Джулия, молодая влюбленная девушка, счастливая в своей уверенности, что нашла своего мужчину и они будут вместе всегда. Еще фотографии: Джулия вдвоем с маленьким Трэвисом на руках, но никогда втроем.

– А есть фотографии, где Трэвис и Эймос вдвоем? – спросила Шарлин.

– Ни одной, – ответила Джулия. – И это одна из тех вещей, которые я не могу простить Эймосу. Он исправно платил алименты, но никогда в действительности не интересовался Трэвисом. Он приезжал, спрашивал, как у него дела в школе, критиковал. Но никогда не фотографировался с ним и не был никогда по-настоящему заинтересован им. Но взгляни сюда!

В конце альбома были газетные вырезки с фотографиями Эймоса и некоторых из его сыновей.

– Дариус, Джексон, Марсель, – с горечью произнесла Джулия. – Но не Трэвис. Я видела, как он смотрел на эти снимки с такой грустью. Только представь, о чем он тогда думал.

– Что они были полноценной семьей и без него, – прошептала Шарлин. – Мне хорошо знакомо это чувство.

– Тогда ты понимаешь, каково ему было. Я рада. Весь мир у его ног, женщины преследуют его. Но то, что он никогда по-настоящему не был частью собственной семьи, разбивает ему сердце, – горько усмехнулась Джулия. – Но у него есть ты, – продолжала она. – Он многого не рассказывал, но я сделала вывод, что ты защищаешь его от людей, способных причинить ему вред. Я вижу, как он близок с тобой. Гораздо ближе, чем с женщинами, с которыми спит. Иногда секс может стать препятствием на пути духовной близости. – Джулия взяла Шарлин за руку. – Просто будь с ним ради него, – попросила она. – Я знаю, что будешь. И я благодарна тебе от всего сердца.

– Хорошо, – пообещала Шарлин.

Вскоре после этого приехал Трэвис, чтобы забрать ее, и, переводя взгляд с одной женщины на другую, улыбнулся, увидев между ними теплоту и дружелюбность.

При первой же возможности Джулия отвела его в сторону:

– Теперь я могу быть за тебя спокойна. Никогда не думала, что скажу это.

– Мам, это не то, о чем ты подумала. Она мой друг, – произнес Трэвис.

– И так случилось, что этот друг живет с тобой. Друг, о котором судачит весь мир.

– И только, – согласился Трэвис. – Мы хотим, чтобы мир говорил о ней, чтобы поскорее забылось то, что произошло в ночном клубе. Я не могу потерять все, чего добился. К счастью, Шарлин согласилась помочь мне.

– Что ей известно?

– Все. Я не лгал ей. И это в ней самое прекрасное. Ты можешь быть с ней абсолютно откровенным, и она поймет.

– Человек, которому ты можешь полностью открыться. Это такое счастье! И ты практически вынудил ее принять участие в представлении на камеру?

– Да, – кивнул Трэвис.

– И то, что вы живете вместе, не…

– Нет, – ответил Трэвис.

– И вы не…

– Нет! – не дал договорить Трэвис.

– И даже не пытались…

– Нет!

Джулия изучающе смотрела на него, наполовину цинично, наполовину изумленно.

– Это не мой сын. Это какой-то самозванец. Что ты сделал с настоящим Трэвисом? – наконец спросила она.

Он хмыкнул:

– Решил ненадолго залечь на дно. Не такой уж он и умный.

Джулия похлопала его по руке:

– Что ж, решение Шарлин помочь тебе было действительно мудрым. Она способна сделать для тебя много хорошего. Тебе пора начинать ценить в женщинах другие качества, помимо формы их задниц. Дорогой мой, да ты покраснел!

– Чепуха! – поспешно сказал Трэвис. – Можем мы оставить эту тему?

– Конечно. Я скажу тебе лишь одно. Я думаю, эта женщина как раз для тебя, и тебе стоит завоевать ее, чтобы прожить вместе жизнь.

– Мама, прошу тебя. Ты не понимаешь.

Она погладила его по щеке:

– Нет, мой милый, это ты не понимаешь.

Жизнь вошла в привычное русло. Иногда они вместе выходили в свет, обязательно выбирая места, где их могли увидеть. Наслаждались реакцией общественности, когда информация появлялась в прессе или Интернете.

– Только не переусердствуйте, – предупредил Джо, пресс-атташе Трэвиса, – общественность достаточно искушенная в этом плане в наши дни, и, если вы будете в постоянной зависимости друг от друга, они заподозрят пиар-трюк.

– Ужасно! – в один голос воскликнули они.

Джо усмехнулся:

– Вы двое иногда меня просто пугаете. Как будто у вас один мозг на двоих.

Они улыбнулись друг другу. Их инстинктивная душевная гармония была для них источником удовольствия.

Но они учли слова Джо и ушли по отдельности. Шарлин наслаждалась театром, в то время как Трэвис предпочел провести вечер с друзьями. Ей было интересно, входят ли в число его друзей дамы, с которыми он бы предпочел, чтобы его не видели. Если даже и так, он никогда не упоминал об этом. Описывая прошедший вечер, Трэвис сказал:

– Я был до ужаса целомудренным. Ты бы мной гордилась.

– Ты можешь рассказать мне, если что-нибудь произойдет, – однажды сказала Шарлин. – Я не стану ревновать.

– Я расскажу, если будет о чем рассказывать. Тебе нужно быть во всеоружии, из соображений практичности.

С тех пор она была убеждена в доверии между ними, она верила ему на слово.

Однажды вечером Трэвис приехал домой и увидел ее, собиравшуюся уходить.

– Отправляешься в какое-то интересное место? – поинтересовался он.

– В театр, с девочками из телестудии. Это представление на открытом воздухе, поэтому я оделась повседневно.

Он отметил, что под «повседневной одеждой» она имела в виду джинсы, которые подчеркивали ее соблазнительные формы.

«Эти джинсы были на ней в тот день, когда она сидела у меня на коленях, когда…» – Трэвис отогнал эту мысль прочь.

Снизу раздался сигнал клаксона.

– Это мое такси, – сказала Шарлин. – Ладно, я пошла.

– Ты будешь поздно?

– Возможно, даже очень поздно. Обещаю войти потихоньку, – многозначительно добавила она.

Трэвис все понял. Она подразумевала, что он волен развлекаться с другой женщиной. Или женщинами. Она послала ему воздушный поцелуй и ушла.

Из окна он видел, как она легко прыгнула в такси. Вернувшись в комнату, он вдруг осознал, как она опустела. Это стало невыносимым. Он быстро пробежал глазами список женских имен в записной книжке в поисках той, которая бы подошла. Проблема в том, что было очень много тех, которые бы подошли. Слишком много. Его выбор пал на Сьюзи. Они были давно знакомы, и для нее не было ничего лучше, чем весело проводить время, безо всяких обязательств с обеих сторон. За исключением щедрого подарка по окончании вечера. Он поднял трубку.

Вечерний выход Шарлин был непродолжительным. Пьеса была слабой, актерская игра – просто ужасной. В антракте они с друзьями смылись и отправились в ближайший ресторан.

– Эй, посмотрите, кто здесь! – воскликнула молодая женщина. – Это же Пенни Дэйнс! Она играет главную роль в «Человеке с небес». А кто этот симпатичный парень, который так к ней прижимается?

– Его зовут Ли Энтон, – сказала Шарлин. – Он только начал сниматься в сериалах.

Камеры нацелились на позирующую пару. Пенни протянула руку, выставляя напоказ кольцо, потом поцеловала Ли, снова помахав кольцом перед объективами фотокамер.

– Похоже, они обручились, – сказал кто-то.

Шарлин поняла, что очень устала. Пожелав друзьям доброй ночи, она тихо ускользнула и вышла из ресторана, наблюдая за Ли и его новой возлюбленной.

«Это должно было причинить боль, – отстраненно подумала она, – но все уже прошло».

Теперь, благодаря Трэвису, у нее началась новая жизнь. Их отношения могли быть только дружескими, но так мало людей беспокоились о ее чувствах в прошлом, что это могло быть опасным, если она не будет осторожной.

«Но я осторожна, – думала Шарлин. – Осторожность – мое второе имя. Он мой любимый брат, и я не позволю чему-либо все испортить».

Она развернулась и пошла ловить такси. Ни одного не было видно, и она начала подумывать о том, чтобы вернуться. Но когда она повернулась, перед ней стоял Ли.

– Какое чудо – встретить тебя! Пойдем, я познакомлю тебя со своей невестой.

– Нет, спасибо. Но я желаю тебе счастья, Ли.

– Так, значит, ты не осуждаешь меня?

– А мне есть за что тебя осуждать? Между нами не было ничего серьезного.

У Шарлин было такое чувство, что это ему не понравилось.

– В любом случае надеюсь, Трэвис не слишком сильно тебя ранит, когда вы расстанетесь. А вы непременно расстанетесь. Он известен как не слишком верный парень. Девушки любят его, но он их не любит. Говорят, с тех пор, как он с тобой связался, он исправился. – Ли весело взглянул на нее. – Только, сдается мне, ты не в курсе.

– Я вижу такси, – сказала она поспешно. – Доброй ночи, Ли.

Было уже темно, когда она добралась до дома.

Шарлин тихо вошла и, желая остаться незамеченной, на цыпочках направилась в свою комнату. Дверь в спальню Трэвиса была распахнута, и она услышала оттуда женский голос:

– О, дорогой, ты такой милый. Если бы только люди видели тебя настоящего… знали тебя, как я…

Шарлин напряглась в ожидании того, что он ответит.

– Лучше не надо, – наконец ответил Трэвис. – Пусть это останется нашим секретом.

– Да, конечно, ты прав. Это имеет значение только для нас…

Шарлин вжалась в стену, ярость душила ее. У нее не было возможности попасть в собственную комнату, минуя открытые двери, и мысль о том, что ее могут обнаружить подобным образом, заставила ее трястись от страха.

«На помощь! – умолял ее внутренний голос. – Я этого не вынесу!»

– А я действительно по тебе скучала, – снова произнес женский голос. – А ты скучал по мне. Я же вижу. Ну признайся!

Сердце Шарлин колотилось в ожидании ответа, но вместо слов послышались только звуки, предполагающие долгий поцелуй.

– Трэвис…

– Подожди. – Это был голос Трэвиса.

Он прошел по комнате. Шарлин затаила дыхание, почувствовав, что он рядом. Даже тогда она была не готова к моменту, когда он выйдет на свет. Дверь была открыта достаточно широко, чтобы она могла увидеть его целиком, практически обнаженного, за исключением черных обтягивающих плавок, которые почти ничего не скрывали.

Она отступила в тень, но все равно не смогла отвести от него глаз. Этот высокий и худощавый мужчина имел такие великолепные мускулы, обладал такой скрытой силой, такой красотой. Она с трудом верила своим глазам. Трэвис повернулся, показав свое тело в новом ракурсе: упругие ягодицы, мускулистые бедра.

Наконец он скрылся за дверью, и Шарлин воспользовалась возможностью прокрасться в свою комнату. Она даже не стала включать свет. Он не должен заподозрить, что она вернулась. Ее сердце билось настолько сильно, что она боялась, что Трэвис может услышать это даже на расстоянии.

Она быстро разделась и легла в кровать, нырнув под одеяло, словно ища защиты. Казалось, что рушится мир. Было постыдно увидеть его почти обнаженным, но она не могла заставить себя сожалеть об этом. Даже сейчас он присутствовал в ее мыслях, неожиданно прекрасный. Но он был не один. Молодая женщина, лежащая в его постели, в ожидании близости с ним.

Очевидно, он позвонил ей, как только Шарлин ушла. Она не имела права жаловаться. Ведь она обещала вести себя тихо, в случае если у него будет девушка. Но почему-то в действительности она в это не верила. И реальность повергла ее в шок.

Она уткнулась лицом в подушку.

* * *

– Я тебя больше не интересую? – Мягкий голос Сьюзи звучал обиженно.

– Что ты имеешь в виду?

– Обычно к этому времени ты бросал меня на кровать, и… – Она многозначительно хихикнула.

– С возрастом мужчина учится терпению, – усмехнулся Трэвис.

– Но разве я не привлекаю тебя?

– Разумеется, привлекаешь, – сказал он решительно. – Ты прекрасна, как и всегда. Просто…

Он отчаянно пытался найти что сказать. Что-то отличное от правды. То, что заставило его пригласить ее сюда этим вечером. Это было огромной ошибкой, за которую ему теперь приходилось расплачиваться. Он наблюдал, как она раздевается в ожидании его ответной реакции. Но ничего не происходило.

Не произошло этого и когда она начала снимать одежду с него самого. Ее прикосновения, ее чувственная привлекательность оставили его равнодушным. «Катастрофа!» – запаниковал Трэвис.

Если бы он только мог прогнать нахальный призрак, медленно двигавшийся по комнате, призрак, дразнивший его, как сестра, показавший ему другую сторону жизни, даже позволивший увидеть самого себя в ином свете. Призрак с соблазнительным телом, которое она скрывала от мира. И только избранным было разрешено узнать его.

«И которого сегодня не было дома… Что она делала? И с кем?» – Эта мысль не давала Трэвису покоя.

– Что такое? – спросила испуганно Сьюзи. – Ты подскочил так, будто привидение увидел.

– Похоже на то, – быстро сориентировался он. – Шарлин… Она может вернуться в любой момент…

– Но ты сказал, она надолго ушла.

– Я мог ошибиться. Извини, я не в лучшей форме. Думаю, нам лучше забыть об этом.

Трэвис никогда прежде не видел Сьюзи такой раздраженной. Извергнув пару проклятий, она многозначительно произнесла:

– Я не люблю понапрасну тратить свое время.

– Конечно, – успокоил ее он. – Но у меня есть для тебя подарок. Вот. – Он достал браслет из выдвижного ящика стола, где оставил его в ожидании момента, когда сможет подарить его Шарлин.

Смягчившись, Сьюзи позволила надеть его себе на запястье.

– Уже лучше, – промолвила она, – возможно, в следующий раз нам больше повезет.

«Следующего раза не будет», – твердо решил Трэвис. Но он был достаточно умен, чтобы не говорить этого вслух.

Сьюзи вышла из спальни в сторону входной двери, которую он придерживал открытой для нее. Она обернулась, заманчиво улыбнувшись ему, дабы напомнить, что он упустил. Но, к ее разочарованию, Трэвис на нее не смотрел. Его вниманием завладело нечто находящееся в нескольких футах от него. Явное изумление было написано на его лице.

– До свидания, – резко сказала девушка.

Он не ответил. Только закрыл дверь, не отрывая глаз от того, что привлекло его внимание. Сьюзи бросилась вон. Трэвис был слишком потрясен, чтобы двинуться с места. То, что он увидел, оглушило его. На журнальном столике лежала сумочка Шарлин.

«Она брала ее с собой. Ее не должно быть здесь», – пронеслось у него в голове.

Но она была. А это означало, что Шарлин тоже здесь. Вероятно, она вернулась, когда он был со Сьюзи, и быстро проскользнула в свою комнату мимо его спальни, которая была не заперта. И она увидела…

«Что?» – промелькнуло в голове Трэвиса.

После непродолжительной душевной борьбы он постучал в дверь ее комнаты.

– Да? – послышался ее голос.

– Это я.

Дверь открылась, явив Шарлин в закрывавшем все на свете длинном халате.

– Ты оставила в гостиной свою сумочку, – сказал он, протягивая ее.

– О, я… не заметила, спасибо.

Она выглядела такой же растерянной, как и он сам. Трэвис ждал, что она отступит в глубь комнаты и пригласит его войти, но она этого не сделала.

– Я не ожидал, что ты вернешься так скоро, – произнес он с запинкой.

– Пьеса была просто ужасной.

«Она притворяется, что не знает о Сьюзи», – подумал он.

Но Шарлин его не провела. Она не могла не узнать.

– У меня был друг в гостях, – сказал он как бы между делом.

– Хорошо. Надеюсь, было весело. Наверное, ты очень устал.

Было ясно – она подумала, будто он занимался любовью со Сьюзи, равно как и то, что это ее не волнует.

«Это хорошо, – уговаривал он себя, – брат и сестра. Не забывай».

– Нет, я совсем не устал, – сказал он. – Это было другого рода веселье.

Она слабо улыбнулась:

– Я в тебе разочарована.

– Так же как и моя дама. Думаю, я не оправдал ее ожиданий. Мне вдруг стало неинтересно. Есть некоторые вещи, которые ты не можешь сыграть.

Шарлин было больно видеть напряжение в его лице.

– В следующий раз будет лучше, – пробормотала она. – Вокруг столько других девушек.

– Возможно, когда ты молод и глуп. Но в конце должна остаться одна, та самая.

– Но ты молод. Тебе еще нет тридцати.

– Я вдруг перестал себя чувствовать молодым. И знаешь что? Может, я повзрослел. Интересно, что этому поспособствовало? – Трэвис находился на краю пропасти, произнося слова, которые никогда бы не посмел сказать ей. Но он не знал, как остановиться. – Не слушай меня. Я несу чушь, – поспешил сказать он.

– Все в порядке. Своей старшей сестре ты можешь сказать все.

Как и раньше, она потянулась, чтобы дотронуться до его щеки. Трэвис накрыл ее руку своей, но не посмел поднять на нее взгляд.

– Уже поздно, – наконец сказал он. – Пора идти спать. Прости, что потревожил тебя.

– Да, конечно, – разочарованно произнесла она. – Спокойной ночи.

Шарлин закрыла дверь. Что бы он ни хотел сказать, этого не прозвучало. То, что он мог бы сделать, останется несделанным. Она вздохнула.

Трэвис остановился в темном холле. А затем пошел прочь, понимая, что должен оказаться как можно дальше от нее.

То, чего не смогла добиться показная сексуальность Сьюзи, с легкостью удалось одному нежному прикосновению Шарлин к его щеке. Во второй раз за эту ночь его внутренний голос сказал «Катастрофа!», но уже по другой причине. Когда он вспомнил, как признался ей в своей неудаче, ему захотелось провалиться сквозь землю. Вместо этого он свернулся на кровати, укрывшись одеялом с головой и стараясь притвориться, что его не существует.

Шарлин в своей спальне медленно легла в кровать, разрываемая на части сотнями противоречивых чувств. Но она не могла совладать с ними. Она должна попытаться уснуть. Шарлин закрыла глаза и направилась навстречу забвению.

Ей снилось что-то смутное, просто образы, плывущие в ее сознании, когда появился Трэвис. Время обратилось вспять, и они снова тепло и дружелюбно разговаривали.

Он нежно прикоснулся к ее щеке, и она ответила на его жест, счастливо рассмеявшись. Но сейчас, в ее снах, он снова дотронулся до нее, и ее тело отреагировало так, как никогда прежде. Внезапно она ответила ему всем сердцем, наслаждаясь их эмоциональной близостью и пониманием. И помимо этого наслаждаясь его прикосновением.

Его рука нежно скользила по ее коже, искушая ее. Прикосновения становились все более настойчивыми, а язык, проникший между ее приоткрытых губ – требовательным. Его глаза говорили, что это именно то, чего он хочет, если бы только она…

Шарлин проснулась от собственного крика, обнаружив себя сидящей на кровати и уставившейся в темноту. Все, что она помнила: его настойчивость, ее ответная реакция, – всего этого не было на самом деле. Разве что где-то глубоко внутри, спрятанные от посторонних взглядов в самом дальнем уголке, где ее разум и чувства не были под контролем.

Таинственным образом ее тело отложило воспоминание про запас, в ожидании момента, когда она будет готова встретиться с ним лицом к лицу, высвобождая его сейчас, когда ее сердце неожиданно открылось ему, а у нее не оказалось никакой защиты, чтобы огородиться от его опасного содержания.

«Нет, – сказала она себе, пытаясь быть непреклонной. – Я все это придумала. Жалкая фантазерка, рассказывающая то, во что сама хочет верить».

Голос Трэвиса доносился из-за закрытой двери:

– Шарлин… Чарли… Что случилось?

– Ничего. Со мной все в порядке, – заставила она себя ответить.

– Ты уверена? Мне показалось, я слышал, как ты кричала.

– Это все из-за кровати, – произнесла она, заикаясь. – Я ушибла палец на ноге.

– Можно мне войти?

– Нет! – быстро выкрикнула она. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – неохотно сказал он.

Наконец она услышала его удаляющиеся шаги.

Шарлин лежала, дыша с трудом, пытаясь собрать себя по кусочкам. Безуспешно. Где та спокойная, рассудительная Чарли, которая была так нужна сейчас?

Но она была сильной. Она не поддастся этому внезапному страстному интересу к нему как к мужчине. Это была ее проблема, а не его. Он не должен был ничего заподозрить. Она закрыла глаза, пытаясь отогнать мысли о нем.

Он все еще не решался войти, балансируя на краю ее сознания, пытаясь напомнить ей, что ее сердце было открыто ему. Упрекая ее за то, что она не почувствовала этого раньше.

– Нет! – закричала она в отчаянии. – Ты не должен… я не должна… нет, пожалуйста! Нет… Нет!

– Чарли… Проснись!

Она чувствовала его руки, крепко державшие ее, пока она не открыла глаза и не поняла, что Трэвис вошел в ее комнату. Он сидел на кровати, держа ее за плечи, и легонько встряхнул.

– Просыпайся! Чарли, пожалуйста, очнись! Ты пришла в себя?

– Да, – сдавленно сказала она.

– Бедная моя! Похоже, тебе приснился жуткий сон. Ты кричала, как в агонии.

– Ты слышал?! – в ужасе вскрикнула она. «Что я говорила? Что он узнал?» – лихорадочно соображала Шарлин.

– Я услышал тебя в своей комнате, сквозь две запертые двери. Слышал, как ты кричала: «Я не должна. Нет, пожалуйста!» Чего такого ужасного ты не должна делать? Давай, можешь мне все рассказать. Я же твой брат, помнишь?

«Вот как раз им ты больше никогда для меня не будешь», – в отчаянии подумала она. Он был мужчиной, со всей своей мужской притягательностью. Раньше она обманывала себя на этот счет, но больше не могла.

Трэвис нежно шептал ей слова утешения, держа в своих объятиях. Скомканные одеяла лежали между ними, хотя она всем сердцем желала, чтобы их не было. Но даже сквозь них Шарлин могла ощущать очертания его мускулистого тела, его тепло и силу, обещание восторга той женщине, которую он выберет. Но она не была той женщиной. Он ее не выбирал. Он обратился к ней от отчаяния.

– Что тебе снилось? – шепотом спросил он.

– Я… не уверена. Все было таким смутным.

– Но ты была напугана. Ты кого-то умоляла. Кого?

«Я умоляла саму себя не влюбляться в тебя. Взывала к силе и здравому смыслу, чтобы спастись от того, чего так отчаянно хочу», – мысленно ответила Шарлин.

– Никого, – сказала она. – Ничего.

– Ты обманываешь меня. Почему? Что такого ты не можешь мне рассказать?

– Я не могу вспомнить, – заставила она себя сказать. – Уже все прошло. Я попробую снова уснуть.

– Хочешь, чтобы я ушел?

– Завтра у тебя будет тяжелый день, – с напускной легкостью сказала она. – Ты должен сейчас думать об этом.

– Понятно. Ладно, я пойду.

В его голосе слышна была слабая нотка одиночества, словно он почувствовал себя отвергнутым. Но она едва ли слышала ее сквозь собственное чувство ненужности. Она дождалась, когда он уйдет, легла на кровать и свернулась калачиком, словно пытаясь отгородиться от всего мира. Так она и провела без сна всю оставшуюся ночь.