Текст книги "Идеальная партия"

Глава 9

Шарлин рассказала Трэвису о помолвке Ли и Пенни на следующее утро.

– О, Чарли. Мне так жаль. Тебе очень больно?

– Совсем нет. С этим уже покончено.

Было странно мысленно возвращаться к тому, как это однажды разбило бы ей сердце. Но это было до того, как она узнала Трэвиса как мужчину. Пока это была только теплая дружба, было легко соблюдать уговор, что мы как брат и сестра. Но с тех пор, как она увидела его практически голым, все изменилось.

– Кстати, хочу извиниться за прошлую ночь, – внезапно сказал Трэвис.

– А разве есть за что извиняться?

– Я зашел слишком далеко. Ты же знаешь, тебе нечего бояться, так ведь?

– Да, – сказала Шарлин с легкой грустью. – Я знаю.

– Я пообещал тебе это, когда ты переехала сюда, – он смущенно рассмеялся, – когда я в той или иной степени заставил тебя это сделать.

– Ты не принуждал меня.

– Хорошо, я манипулировал тобой. Я ухватился за возможность заставить тебя сделать то, что мне подходит. Боюсь, я очень хорош в этом, и я не виню тебя, если ты мне не доверяешь. Я темная лошадка. Но ты и так это знаешь.

– Трэвис, в этом нет никакой необходимости. Честно.

– Хорошо, через минуту я заткнусь. Ко всему прочему, я слишком много говорю.

Это было правдой. Если бы она не была так увлечена собственными переживаниями, наверняка бы заметила, что он быстро и невнятно бормочет, словно человек, цепляющийся за драгоценную жизнь.

– Ты уже, наверное, готовишься совершить побег, – продолжал Трэвис, – но в этом нет необходимости. Даю тебе слово. Не бросай меня, Чарли.

– Не брошу. Я знаю, ты не сможешь обойтись без своей старшей сестры.

Трэвис печально усмехнулся:

– Полагаю, так оно и есть. Что бы я делал без тебя, наставляющей меня на путь истинный?

– Подобрал бы еще кого-нибудь из толпы желающих.

– Но толпы нет, потому что никто другой не знает обо мне так много. Я никогда им этого не позволю. Только тебе.

– Что ж, тогда будь осторожен с количеством мрачных тайн, которые ты мне рассказываешь. Когда все закончится, возможно, я начну тебя шантажировать.

Они рассмеялись, но потом Трэвис спросил:

– Почему все должно закончиться? Почему мы не можем провести вместе остаток дней? Ты – лучший друг, который у меня когда-либо был, и я не дам лучшему другу уйти.

Лучший друг. Когда-то эти слова были бы ей приятны. Но сейчас они прозвучали как гром среди ясного неба.

Зазвонил телефон. Трэвис ответил, и миг спустя она услышала, как он воскликнул «Да!» полным восторга голосом.

– Это замечательно! – продолжил он. – Да, да, хорошо. Разумеется, я приеду. Ни за что на свете не пропущу такое! Поцелуй за меня Кэсси.

Он повесил трубку, подхватил Шарлин и закружил ее в вальсе по комнате.

– Что случилось? – спросила она смеясь.

– Это был мой брат, Марсель. В следующем месяце у него свадьба в Париже. Мы отлично повеселимся, и ты познакомишься с моей семьей.

– А я приглашена?

– Приглашена ли ты? Да все только и мечтают познакомиться с тобой. Я не посмею явиться без тебя. Подожди! Кто это еще?

Телефон снова зазвонил.

– Да? Привет, Джо! – ответил Трэвис. – Уже собираюсь… Рад, что ты доволен… Ну, я думаю, мы можем еще что-нибудь сделать… Подожди, она здесь. Я спрошу у нее. – Он повернулся к Шарлин: – Это Джо. Пока что он очень доволен историей, но хочет «выработать стратегию», как он это называет. Не могла бы ты поехать со мной в студию этим утром?

– Конечно.

– Джо, мы уже выезжаем.

Джо припер их к стенке, как только они появились, и потом уволок в студийный кафетерий. К тому времени Шарлин уже привыкла, что ее постоянно изучают, и не была оскорблена тем, как он окинул ее взглядом с головы до ног и кивнул.

– Можем мы поговорить серьезно? – спросил Джо. – Мы должны что-то срежиссировать. Я организовал для вас посещение театра, так что публика и журналисты смогут увидеть вас входящими в ложу. И я думаю, пара выходов на шопинг. Трэвис, я считаю, тебе стоит купить Шарлин какое-то ювелирное украшение, чтобы заставить всех строить догадки.

– А мы хотим заставить их строить догадки? – спросила Шарлин. – Что, если это ни к чему не приведет?

– Кто сказал, что это ни к чему не приведет? – спросил Джо.

– Достаточно, – строго сказал Трэвис. – Не заходи слишком далеко. Шарлин помогает нам по доброте душевной.

– Она только выиграет. Ты подаришь ей много драгоценностей, оплаченных студией, а если вы в итоге рассоритесь, и она швырнет их в тебя, я лично позабочусь о том, чтобы их ей вернули, не привлекая всеобщего внимания.

– О, мы рассоримся, и я швырну их в него, – весело сказала она.

– Да, только будь осторожна. Не попади ему в физиономию. Студия вложила в это лицо слишком много денег.

– Да, я не должен был говорить вам этого так скоро, – продолжил Джо, понизив голос, – но есть вероятность, что на основе сериала снимут фильм.

– Фильм? – прошептал Трэвис.

Они с Шарлин в онемении уставились на Джо.

– Да, и ты – главный кандидат на роль, – кивнул он.

– Он должен быть единственным кандидатом! – с негодованием воскликнула Шарлин. – Он создал этот персонаж.

– Вот почему мы ставим на него. Но Аларик Лэнли также заинтересован в роли.

Шарлин и Трэвис резко выдохнули. Лэнли был ведущей кинозвездой.

– Если он хочет эту роль, он ее получит, – сказал Трэвис.

– Не обязательно. Как сказала Шарлин, тебя ассоциируют с этой ролью, а это стоит денег. Кстати, ты когда-нибудь встречал Аларика?

– Да, однажды на вечеринке, – ответил Трэвис. – Мне он показался приятным парнем.

– Никогда больше не произноси этого вслух. Вы враги, – жестко сказал Джо. – У вас схватка не на жизнь, а на смерть. Скажешь в нескольких интервью, что он осмелился украсть у тебя роль. Ничего особенного. Просто смутные угрозы из мира шоу-бизнеса.

– Забудь! – мгновенно отреагировал Трэвис.

– Но послушай… – начал было Джо.

– Я сказал, забудь. Простите. – Он отклонился вбок, чтобы привлечь внимание официантки.

Пока он с ней разговаривал, Джо жаловался Шарлин:

– Что ты будешь делать с этим парнем! Есть вещи, которых он просто не понимает.

– Да, – согласилась она. – Как можно быть омерзительным – вот чего он определенно не понимает. Не пытайся изменить то, что делает его самим собой.

Джо посмотрел на нее с признательностью.

– Пожалуй, ты права. Хорошо, – продолжил он, когда Трэвис снова к ним повернулся, – нам нужно проделать срочную пиар-работу. Это поможет нам сделать большую историю о вас двоих. Сейчас нам надо показать публике то, что мы хотим, чтобы они видели.

Шарлин засомневалась. Это почти военное планирование не было тем, на что она соглашалась. Но потом она увидела Трэвиса, с трудом глядящего ей в глаза, и поняла, что у нее нет выбора. Это была хорошая возможность, и она обещала быть здесь ради него.

– Вы за? – спросил Джо.

– Да, – уверенно произнесла она.

– Да, – ответил Трэвис, с благодарностью глядя на нее.

– Как насчет пляжной вечеринки? – спросил Трэвис. – Мы собираемся на Венецианском побережье, плаваем, веселимся, танцуем.

Все, что он знал о теле Шарлин, пришло из его ощущений. Он отчаянно нуждался в том, чтобы увидеть ее всю, и объединить ощущения с тем, что он видит. Он ломал голову в поисках возможности, и теперь она ему предоставлена. Пляж. Шарлин в купальнике, все выставлено напоказ, чтобы он мог насладиться увиденным.

Трэвис почувствовал муки совести. Заставить ее демонстрировать свои прелести было не по-джентльменски.

– Ты уверена, что согласна на это? – спросил он с беспокойством. – Я знаю, что ты согласилась, чтобы помочь мне, но я не хотел бы тебя к чему-либо принуждать.

Картинка проплыла перед внутренним взором Шарлин: Трэвис, каким она его видела прошлой ночью, обнаженный, за исключением обтягивающих плавок, и каким он будет снова, на пляже.

– Думаю, я это выдержу, – сказала она.

Джо решительно приступил к выполнению своих планов, объявив, что их места в театре были забронированы на следующий вечер.

– Что за спектакль? – спросил Трэвис.

– М-м-м… Погоди, сейчас узнаю. – Он проглядел газету, вызвав у Трэвиса шок. – Ты заказал билеты, даже не зная, на какой спектакль?

– Это прекрасный театр с большой ложей, где каждый сможет вас увидеть. Какая разница, что за пьеса? Ну вот. «В поисках ночного кошмара».

Они оба подпрыгнули, услышав название пьесы, печально известной своей заумностью и таинственностью.

– Она имела большой успех в Вест-Энде в Лондоне, – сказал Джо. – Шарлин ее видела, и она ей понравилась.

– Неправда, – возмущенно сказала Шарлин. – Совершенно не в моем вкусе.

– Тебе она понравилась, – с нажимом повторил Джо, – и Трэвис пригласил тебя на нее в качестве особого подарка.

– Хорошо, что сказал об этом, – сказал Трэвис тусклым голосом. – Не придется притворяться, что мне понравилось.

– Тебе придется решить, то ли ты галантный кавалер, терпящий это ради своей дамы, то ли мрачный интеллектуал, погрязший в своих мыслях, – усмехнулся Джо.

Трэвис одарил его испепеляющим взглядом.

– А в антракте, – подводил итог Джо, – не забывайте разговаривать. Пресса это обожает, потому что они могут пофантазировать, о чем вы говорите: «Он уже попросил ее?» Что-то в этом роде. Ладно, я закончил.

Он покинул их прежде, чем они спросили его, что бы значило это его «он уже попросил ее?».

В театр они надели вечерние наряды. Шею Шарлин украшало бриллиантовое колье, купленное студией, достаточно эффектное, чтобы вызвать толки. Но ее это не волновало.

В театральном фойе и позже, когда они вошли в ложу, Шарлин и Трэвиса встретили аплодисментами. Пьеса была официально признана «интеллектуальной»: мрачная, полная самокопания работа, которая заставляла Шарлин иронично посмеиваться. Но Джо был в восторге от отзывов, которые получил от своего человека, сидевшего в партере.

– Вы великолепно выглядели вместе и общались друг с другом, так что публика могла наблюдать за вашими отношениями! – кричал от радости Джо.

– Это потому, что они не слышали содержания разговора, – хихикнула Шарлин, когда они остались с Трэвисом наедине.

– Да, я, угрожающий уйти, если станет еще более скучно, и ты, обещающая разбудить меня, когда все закончится. У Джо бы инфаркт случился!

– Не важно. Он никогда этого не узнает. Мы же команда!

– Да, – пробормотал Трэвис, держа ее за руку. – Команда.

Подготовка к празднику на Венецианском побережье шла с детальной точностью.

– Выходной для всех, – объяснял Джо. – Актеры, съемочная группа, режиссер – все мы решили устроить себе выходной день, и пресса обязательно об этом узнает. Они будут наблюдать за вами, отдыхающими, купающимися, едящими – не важно.

– Ты уверена, что все будет в порядке? – снова спросил ее Трэвис утром, когда они собирались выезжать. – У тебя было странное выражение лица, когда Джо это описывал.

– Я просто беспокоилась, что не оправдаю надежд.

– Оправдаешь. Ты будешь прекрасна, потому что ты всегда такая.

Шарлин говорила серьезно.

– Надеюсь, потому что я знаю, как много для тебя это значит. Я тоже видела выражение твоего лица, но оно было забавным. Это был полный эмоционального возбуждения человек, потому что он видел большую возможность, которая ему может выпасть. Но он просто немного боится, что не сможет ею воспользоваться в полной мере.

– Как же хорошо ты меня понимаешь, – вздохнул Трэвис. – Все эти щиты и оборона, способные обмануть других, ты видишь правду сквозь них, словно их и нет вовсе. – Он взял ее за обе руки и по очереди нежно поцеловал. – С кем-то другим это испугало бы меня, но с тобой я знаю, все будет хорошо. Лишь в одном ты не права, – сухо добавил он.

– В чем же?

– Я не «просто немного боюсь». Я ужасно боюсь! Упустить этот шанс. – Трэвис коротко рассмеялся. – Если я получу роль в фильме, это может изменить всю мою жизнь.

– Да. Будет второй фильм, затем третий, и киностудии будут из кожи вон лезть, чтобы заполучить тебя.

– Я стану гораздо более значительным, чем сейчас, и возможно…

– Тогда даже твой отец начнет тебя уважать, – сказала Шарлин. – Он будет гордиться тобой и хвастать: «Эй, Трэвис Фэлкон – мой сын».

– Да! Точно! Глупо, правда? Я же взрослый человек, по крайней мере, стараюсь им быть. Я могу одурачить любого, кроме тебя.

– Может, у меня есть собственное мнение о том, что представляет из себя взрослый мужчина, – сказала Шарлин.

– Повезло мне.

– Если он добрый и нежный, щедрый и заботливый – это все, что мне важно. Роль в фильме – еще не победа сама по себе, но это большой шаг вперед. Потом еще один шаг, и еще, пока ты не побежишь так быстро, что никто не сможет тебя поймать.

– Мы побежим, – поправил Трэвис.

– Нет, только ты. Я просто для поддержки. Ты станешь большой, большой звездой и заработаешь столько денег, что твои отец и братья захотят взять у тебя взаймы.

Трэвис хмыкнул:

– В моих мечтах. Но да, именно здесь дорога берет начало. Я стану одержим деньгами, и тогда они поймут, что я настоящий Фэлкон. Но хочу ли я проделать этот путь? – тихо добавил он.

– Ты не будешь одержим деньгами, – сказала она ему. – Только не ты. Что ты вынесешь из этого опыта – дело твое. Это будет твой путь. И твои решения.

– А как насчет твоих?

– Твои, – сказала она решительно. – И больше ничьи.

Он на мгновение взглянул на Шарлин и притянул к себе.

– Но что я буду делать без тебя? – пробормотал он, уткнувшись в ее волосы. – Не бросай меня, потому что я этого не вынесу. Я… Понимаешь, если бы я только мог… Просто не оставляй меня.

Она погладила его по волосам, глубоко тронутая тем, что она увидела в его душе.

Трэвис мог говорить все, что угодно, о деньгах и мире шоу-бизнеса, это был всего лишь фасад. Внутри его все еще жил маленький мальчик, нуждающийся в отцовском внимании и чувстве принадлежности к семье, которая, казалось, всегда пренебрегала им. Шарлин обняла его, инстинктивно стараясь защитить того маленького мальчика.

– Не волнуйся, – прошептала она. – Я буду здесь до тех пор, пока нужна тебе.

В дверь позвонили.

– Должно быть, это Рик приехал забрать нас, – сказал Трэвис с неохотой.

Шарлин поднялась и направилась к выходу.

– Вперед, к бою! – Он сделал победный жест, подняв два пальца вверх. – Победа ждет нас!

Они собирались ехать в открытой машине, чтобы их лучше было видно.

Когда Шарлин и Трэвис устроились на заднем сиденье, Рик отвез их туда, где ждали Джо и еще несколько человек.

– Большинство из них уехали вперед, – объяснил он Шарлин. – Будет выглядеть более естественно, если мы не приедем все вместе. Давайте начинать.

Но когда Джо увидел руку Трэвиса на плече Шарлин, он засомневался.

– Не уверен, что этого достаточно. Может, будет лучше, если ты наклонишься ближе, так чтобы твоя голова покоилась у Трэвиса на плече.

– Время от времени, – согласилась Шарлин. – Но это путешествие для меня в новинку, так что Трэвис будет мне подсказывать. Я скажу: «О, как чудесно!», и мы начнем взаимодействовать.

– Великолепно! У тебя настоящий талант давать указания!

Все рассмеялись, и они отправились по скоростной магистрали Санта-Моника. Это было прекрасное начало дня.

Час спустя они достигли дороги, ведущей к пляжу, и машина замедлила ход, так что прохожие могли видеть их. Теперь, согласно инструкции, голова Шарлин покоилась на плече Трэвиса, а он прижался к ее волосам. Джо, обгоняя, одобрительно поднял кверху большие пальцы. Идеально!

Человек двадцать массовки из шоу добрались раньше их и заняли небольшой участок пляжа, развлекая фотографов своим кривлянием, пока все ждали прибытия звезды.

Вера, приглядывавшая за Шарлин в первый день, приблизившись, проговорила:

– Ваши раздевалки здесь.

Они скрылись в трейлере, чтобы переодеться, и появились несколькими минутами позже, чтобы постоять на солнышке и подышать свежим воздухом, тайком разглядывая друг друга.

Теперь Шарлин знала, что была права, приехав сюда. Ни за что на свете она не пропустила бы такое зрелище: Трэвис в обтягивающих черных плавках напоминал ей о другой ночи. Он был таким, как она и запомнила: слегка загорелый, с гладкой грудью, идеальное сочетание худощавости и мускулов.

Но он казался менее довольным. Нахмурившись, Трэвис глядел на ее скромный закрытый купальник.

– Я думал, ты наденешь бикини.

– Скажите пожалуйста! – пробормотала она. – Твоя респектабельная подружка не выставляет себя напоказ подобным образом. К тому же, – добавила она, понизив голос, – я слишком тощая для бикини.

– Ты не тощая, – сказал он, – а очаровательно стройная.

– Благодарю вас, милостивый государь, но я все же предпочитаю быть более консервативной в этом вопросе. Например, вот так.

Она выгнулась, чтобы дать ему лучший обзор.

– Ой, да ладно, смени выражение лица.

– У меня нормальное выражение, – сказал Трэвис натянуто. – Все идеально так, как есть.

– Это, конечно, очень любезно, но я полагаю, тебе пришлось это сказать, так ведь? Мы оба знаем, что моим формам не хватает объема. Может, мне стоит попробовать набрать вес?

– Только попробуй! Предупреждаю, ты пожалеешь.

– О, доминантный самец, – поддразнила она. – Не думала, что ты играешь мачо.

– Может, пора попробовать?

Они, наконец, добрались до воды. Шарлин медленно танцевала в небольших волнах перед Трэвисом.

– Давай, – дразнила она, – заставь меня сожалеть.

– Что такого я могу сделать, чтобы заставить тебя сожалеть?

Мысль «Ты мог бы прогнать меня, и я буду сожалеть об этом вечно» вспыхнула у нее в голове, но она отогнала ее. Ничто не испортит сегодняшний день.

– Ты никогда этого не узнаешь, – сказала она, двигаясь быстрее.

Это было ошибкой. Шарлин потеряла равновесие и сильно споткнулась, но Трэвис подхватил ее и притянул к себе, не давая упасть. Она остро чувствовала его обнаженную грудь рядом со своей, желая, чтобы весь остальной мир просто растворился.

Джо появился рядом с ними.

– Весьма недурно, но возвращайтесь на берег. Трэвис, почему бы тебе не понести ее?

– Счастлив услужить. – С этими словами Трэвис легко подхватил Шарлин на руки.

Согласно роли, она крепко держалась за него, покачивая головой так, что ее волосы развевались на ветру.

И тогда Трэвис увидел нечто испортившее ему настроение.

– Какого дьявола он здесь делает?

– Кто?

– Он. – Трэвис дернул головой в сторону молодого мужчины, загоравшего у кромки воды.

– Ой, это же Ли, – удивилась Шарлин. – Ну, почти все здесь, так что, я полагаю, и его пригласили. Смотри, и Пенни здесь.

«Что она к нему чувствует?» – спрашивал себя Трэвис. Она говорила, что все кончено, но теперь он знал, что она была выдающейся актрисой. Это подходило для того, чтобы надевать маску перед другими, но он ненавидел саму мысль, что она могла надевать маску и перед ним.

– Не пора ли тебе отпустить меня? – спросила Шарлин.

– Только когда Джо разрешит, – твердо произнес Трэвис, не выпуская девушку из объятий.

Она хихикнула и уткнулась ему в плечо. Хотелось бы ему быть уверенным, что она не оглядывается в сторону Ли.

Вера ждала с большим белым полотенцем, разложенным на песке. Трэвис опустился на колени и положил Шарлин так, что она показала себя в выигрышном свете.

Потом он лег рядом, подперев голову рукой и глядя на нее с обожанием.

Она посмотрела на него в ответ, пытаясь соответствовать выражению его лица. Это было просто. «Слишком просто», – подумала она с тревогой.

«Он просто играет, – предупредил внутренний голос. – Не забывай об этом».

«Я тоже играю, – ответило ее внутреннее «я». – Я не влюбилась в него! Нет! Нет! Нет!»

– Давай отложим это на потом, – попросила она Трэвиса, – еще слишком рано, чтобы загорать.

Шарлин торопливо встала, ощущая необходимость оказаться как можно дальше от Трэвиса. Это было опасно.

Кто-то принес надувные шары для игры на пляже, которые подкидывались высоко в небо. Многие играющие выставляли свои фигуры напоказ в выгодном свете. «Но ни один не может сравниться фигурой с Трэвисом», – подумала Шарлин, высоко оценивая его внешние данные.

Следуя «режиссерскому замыслу», они взялись за руки, прогуливаясь по кромке воды, догоняя друг друга со смехом, да и вообще мастерски отыграли представление.

Его руки были восхитительно сильными, и она осмелилась поднять свою руку и положить ему на грудь. Она почувствовала ровное сердцебиение под своими пальцами и поняла, что в ее жизни не было более сладостного мгновения. А может, уже и не будет, так что она запомнит и сохранит это сокровище навсегда.

– Как ты справляешься? – спросил Трэвис, наклонившись к ней, чтобы говорить потише.

– Я получаю удовольствие. Я же сказала, что все сделаю, серьезно.

На мгновение что-то промелькнуло в его глазах.

– Абсолютно все?

– О чем это ты?

– Я сам бы хотел это знать.

– Вы оба выглядите слишком серьезными. Скажите что-нибудь друг другу, – подсказал Джо, наблюдавший за ними неподалеку.

– Ты наступил мне на ногу, – горячо сказала Шарлин.

– Что-нибудь приятное, – уточнил Джо.

– Ты самый красивый мужчина во вселенной, – заявила она, театрально хлопая ресницами.

– А теперь ты просто смешишь его, – запротестовал Джо.

– А чего ты ожидал? – спросил Трэвис, ухмыляясь. – Как можно сохранять невозмутимое выражение лица в данной ситуации?

Появились журналисты и фотографы.

– Эй, Трэвис, расскажите нам о своей даме. Весь Лос-Анджелес только о ней и говорит.

– Тогда зачем мне вам что-то говорить? – сказал он слегка скованно.

Шарлин задумалась, боялся ли он обидеть ее, сказав слишком много, и убедилась в этом, когда он похлопал ее по руке, пробормотав: «Не волнуйся!»

– Да ладно. Всего пару фраз. Где вы познакомились?

– Мы буквально врезались друг в друга на студии, – легко ответила Шарлин. – Я заблудилась, а он… помог мне найтись. Может быть. Я думаю, на этом все, не так ли? – Она загадочно улыбнулась.

Как только они продолжили прогулку, она спросила:

– Надеюсь, ты не думаешь, что я сказала слишком много?

– Это было блестяще! – резюмировал Джо. – Прекрасная история. Ты действительно в этом знаешь толк, правда, Трэвис?

– Да, – согласился он. – Это так. – Трэвис через плечо оглянулся на папарацци, все еще преследовавших их, и устало проговорил: – Они что, никогда не сдаются?

– Они ждут, что ты ее поцелуешь, – рассмеялся довольный Джо. – Не тяни. – Он быстро отошел в сторону, чтобы не попасть в кадр.

– Он прав, – на мгновение задумавшись, промолвил Трэвис.

– Конечно, прав.

– Прости.

– Мы должны быть профессионалами, – уверила его Шарлин.

Солнце начало садиться, отбрасывая золотое сияние на песок и заставляя воду искриться. Словно объединенные одной и той же мыслью, они неглубоко зашли в воду и остановились, глядя в лицо друг другу.

Трэвис нежно убрал волосы с лица Шарлин.

– Время быть профессионалами, – прошептал он и наклонился навстречу ее губам.

Шарлин наслаждалась прикосновением его губ. Нежных, робких, затем решительных, умоляющих, притягательных, доминирующих.

«Это все показное действо, – напомнила она себе яростно, – в основном чтобы одурачить фотографов и лишь чуть-чуть чтобы спровоцировать меня на действие в нужном русле. Ничего настоящего. Помни об этом!»

Но было трудно помнить об этом, когда он так крепко прижимал ее к своей груди.

Чувства стремительно сменяли друг друга, приводя ее в смятение. Удовольствие, возбуждение, ощущение, что жизнь открыла новые горизонты. Но еще и страх, потому что она знала, что была на грани потери контроля над собой. Шарлин хотела его все больше и больше.

– Довольно, джентльмены. – Джо появился как из тумана. – Мистер Фэлкон хотел бы насладиться приятным вечером без вас, нарушающих его личное пространство. Ваше время вышло.

Журналисты получили что хотели и начали понемногу расходиться.

– Ты в порядке? – мягко спросил Трэвис.

– Да, я… Все хорошо.

– Я сожалею. Ты на это не подписывалась.

– Все нормально. Я не собираюсь делать из этого проблему, обещаю. Разумность и хладнокровие. Это то, о чем мы договаривались.

Какое-то время Трэвис колебался, словно прозвучавшие слова застали его врасплох. Затем он мягко отпустил ее, сказав:

– Конечно. Я знаю, ты всегда держишь слово. Нам пора домой.

Теперь они останутся наедине, и что-то еще может произойти между ними, счастливо размышляла она. Но Джо вклинился между ними как злой демон, объявив, что он зарезервировал для них столик в одном из самых модных ресторанов города.

Так что тем вечером представление продолжилось под сверкающими люстрами. Они говорили ни о чем. У Шарлин было такое чувство, что он держит легкую дистанцию, словно настороже после дневных событий. Она набралась терпения. Возможно, дома они смогут поговорить более непринужденно.

Но Трэвис прикрыл глаза и сказал:

– Кажется, я слишком много выпил. Нам стоит вернуться домой прежде, чем я позорно вырублюсь. —

Он вышел, обнимая Шарлин за плечи, чтобы не упасть, и пробормотал: – Я обопрусь на тебя, не возражаешь?

Шарлин ободряюще похлопала его по руке.

– Я здесь именно для этого, – нежно улыбнулась она.

Ей не терпелось отвезти его домой, увидеть его в тепле и комфорте, возможно даже счастливым. Это все, чего она хотела. Чтобы он был счастлив.

Не было даже намека на то, что произойдет и как это опустошит его.