Текст книги "Идеальная партия"

Глава 10

Трэвис, по обыкновению, включил телевизор, как только они добрались до дома, чтобы успеть посмотреть новости. Он моментально напрягся, уставившись в экран.

– Это же… – выдохнула Шарлин.

– Мой отец, – подтвердил он, прибавив звук.

«…Люди, помнящие Эймоса Фэлкона по прежним временам, заинтересованы в том, чтобы снова увидеть его в действии, и эта конференция в Нью-Йорке…»

Потрясенный, Трэвис присел на диван, взгляд прикован к экрану. Шарлин села рядом, пытаясь представить, как это отразится на нем.

Оказалось, что Эймос Фэлкон пробыл в Нью-Йорке три дня, в течение которых присутствовал на встречах и общался с людьми такими же богатыми, как и он сам. Единственное, чего он не сделал, так это не встретился с собственным сыном.

Внезапно Шарлин почувствовала, что Трэвис напрягся еще сильнее. Другой человек появился на экране. Ему было около тридцати, внешне очень похожий на Эймоса и, кажется, в прекрасных отношениях с ним.

«…Его сын, Дариус Фэлкон, который, казалось, покинул финансовый мир, но который присоединится к отцу в его новом начинании…»

Репортаж закончился.

– Он в Нью-Йорке, – пробормотал Трэвис. – Сколько сейчас там времени?

– На три часа больше, чем у нас, – сказала Шарлин. – Должно быть, он уже спит.

– Самое время позвонить ему. Нет, погоди. – Он начал нажимать кнопки телефона в поисках сообщения. Но ничего не было.

– Они не говорили, где он остановился, – сказала Шарлин. – Так что куда ты собрался звонить? Может, кто-то у него дома знает. Если ты позвонишь…

– Нет! – резко оборвал ее Трэвис. – Ни за что!

«Конечно, он не будет афишировать, что отец проигнорировал его», – подумала Шарлин, обвиняя себя в невнимательности.

Трэвис назвал отель.

– Он всегда там раньше останавливался.

Трэвис набрал номер. Шарлин тихонько отошла.

Она страшно боялась того, что может произойти, и знала, что он возненавидит каждого, кто это увидит. Но она оставила дверь своей спальни открытой и услышала, как он говорит:

– Хорошо, когда он придет, не могли бы вы передать ему сообщение? Я оставлю вам номера своего домашнего и мобильного телефонов. В любое время дня и ночи.

Трэвис повесил трубку и обернулся, увидев ее в дверном проеме.

– Доброй ночи, – сказал он. – У тебя был долгий изнурительный день.

Смысл был прост. Он часто говорил об их близости и его доверии к ней, и все же сейчас она ничем не могла ему помочь. Шарлин тихо закрыла дверь.

Дважды за ночь она вставала и осторожно заглядывала в комнату Трэвиса. Он все еще был там, молчаливый и неподвижный. Телефон ни разу не зазвонил. Ответ мог быть простым. Эймос мог съехать накануне вечером или поздно вернуться и оставить записку на потом. Он еще позвонит. Обязательно.

За завтраком она спросила о последних новостях, не выдавая, как много ей известно.

– Я уснул, – произнес Трэвис как можно более равнодушным голосом. – Если телефон звонил, я мог его не услышать.

С тяжелым сердцем Шарлин наблюдала, как он уходит на работу. Инстинкт подсказывал ей опасаться худшего. Она знала, что Трэвис чувствует себя изолированным, вырванным из сердца членов семьи. Он прекрасно осознавал отцовское равнодушие, граничащее с презрением. Эймос приехал в страну, в которой жил его сын, и не связался с ним, даже не сказал об этом заранее. Когда Трэвис протянул руку, он даже не откликнулся. А Трэвис вынужден был смотреть на брата Дариуса, любимого сына, которым ему самому никогда не стать. Но Эймос позвонит. Обязательно. Наверное, он воспользуется мобильным и позвонит Трэвису на студию. Но на случай, если он позвонит на городской телефон, она пробудет дома весь день.

Время шло в тишине. После полудня зазвонил телефон, и Шарлин схватила трубку.

– Это я, – сказал Трэвис. – Кто-нибудь звонил?

– Нет.

– Ясно. Ладно, увидимся вечером.

Трэвис пришел домой рано, взглядом задав вопрос, и пожал плечами, когда она покачала головой. Он расположился на диване, просматривая новости, пытаясь найти дополнительную информацию об Эймосе. Но ничего не было.

Шарлин принесла ему кофе.

– Ты выглядишь уставшим, – заметила она.

Зазвонил телефон. Их взгляды встретились, разделив надежду. Трэвис ответил.

– Алло? Отец! Рад слышать тебя. Я слышал, ты неподалеку. Может, мы могли бы встретиться? Я могу взять пару дней отпуска и слетать в Нью-Йорк, что скажешь? А, понятно. Что ж, в таком случае… – донесся до Шарлин голос Трэвиса.

«Чертов Эймос Фэлкон! – с раздражением думала она. – Будь он проклят за то, что посмел ранить Трэвиса».

Разговор был окончен. Трэвис так и сидел на диване, будто слишком устал, чтобы когда-нибудь снова пошевелиться.

– Что случилось? – спросила Шарлин, собираясь присесть рядом.

– Он возвращается в Монте-Карло, – ответил Трэвис тусклым голосом. – Он позвонил мне из аэропорта.

– Черт бы его побрал! – не выдержала Шарлин.

Трэвис пожал плечами:

– Я для него ничего не значу. Зачем ему притворяться в обратном? Ладно, все. Пора быть реалистом. Я, пожалуй, пройдусь. Не жди меня.

– Можно я пойду с тобой? – тихо спросила Шарлин.

– Нет, тебе не придется по вкусу такое времяпрепровождение.

– Эй, будь осторожен! Если ты закончишь вечер в ночном клубе с какой-нибудь потаскушкой, это будет для тебя гораздо разрушительнее, чем ты думаешь.

– Никаких женщин, я обещаю, только…

– Только целое море выпивки, да? – догадалась Шарлин.

– Ну, разве что самую малость.

Она не могла оставить его одного в таком состоянии! На этот раз он будет потакать своим слабостям, все больше и больше. Враги будут наготове. Все, кто хочет уничтожить его, сойдутся в одной точке.

– Ни за что! – воскликнула Шарлин, удерживая его. – Даже не вздумай уйти!

Но Трэвис мягко высвободился из ее рук.

– Я ухожу, – сказал он. – Я знаю, ты желаешь мне добра, но я не могу вечно прятаться за твоей спиной.

– Трэвис, не делай этого. Это опасно, – почти умоляла она.

– Это как раз по мне. Мужчина имеет право иногда себя плохо вести.

– Конечно, имеет, – согласилась она. – И ты можешь вести себя так плохо, как ты только захочешь. Но только здесь, со мной. Никаких свидетелей. А если меня кто-то спросит, был ли ты плохим мальчиком, я буду безбожно врать.

– Не пытайся меня контролировать, Шарлин.

В отчаянии она так и осталась сидеть на диване, подперев голову руками. Это должно было произойти. Она ничем не может ему помочь.

– Ладно тебе, не делай из мухи слона, – сказал Трэвис, сидя рядом с ней. – Я ненадолго. Может, пришло время вырваться из-под твоей опеки? Эй, ты что, плачешь?

– Нет, – хрипло проговорила она.

– Нет, плачешь. Со мной все будет в порядке, – пообещал он.

– Пожалуйста, – прошептала Шарлин. – Прошу тебя, не делай этого. Они будут ждать тебя.

– Тебе не кажется, что тут попахивает паранойей?

– Да, я параноик. Но иногда паранойя – абсолютно правильная вещь. Пожалуйста, Трэвис, не ходи. Я не пытаюсь контролировать тебя. Я пытаюсь помешать тебе все потерять.

– Я не…

– Потеряешь, потеряешь! – Шарлин не дала ему договорить. – О господи, как ты можешь спустить все в трубу? Пожалуйста… Прошу тебя…

Ее захлестнуло ощущение собственной беспомощности. Поведение его отца лишило Трэвиса присутствия духа, вселяя в него саморазрушение так, что только мятеж может успокоить его дух. Он заплатит за это высокую цену, и она, поклявшаяся защищать его, ничего не могла сделать. Ее рыдания становились все безутешнее.

– Не плачь, – попросил Трэвис, проводя пальцами по ее щеке. – Я не могу этого вынести. Послушай… Послушай, я…

Ответом была долгая тишина.

Трэвис наклонился, и его губы коснулись ее губ. Даже сейчас он все еще пребывал в нерешительности, но только на мгновение, пока не прочел нежное желание на ее губах, в ее руках, прикасающихся к его лицу. Страстное возбуждение, завладевшее ими, было подобно шторму на побережье, но все еще прячущемуся за облаками, соблазнявшее их обещанием сладостных открытий, лишь бы они имели мужество сделать их.

– Шарлин. – Он отодвинулся. – Ты думаешь…

– Т-ш-ш… Я думаю… что сейчас не время для раздумий.

Трэвис засомневался всего на миг, словно ему нужно было быть полностью уверенным. Тогда он медленно поднялся и взял Шарлин за руку, чтобы переместиться в его комнату. Огромные окна, распростертые над огнями города, были не зашторены. Но они не стали их закрывать. В том не было необходимости. Здесь, наверху, в темноте, никто не мог видеть, как их одежда упала на пол. Какое-то время, лежа на кровати в странной неподвижности, безмолвно задавая друг другу вопросы, ища ответы, они были счастливы, найдя их. Первыми несмелыми движениями они познавали друг друга, осознавая, что все правильно.

Прикосновения его пальцев, скользящих по ее обнаженной коже, были нежными. Они останавливались, неторопливо изучая, словно готовые отступить, но так и не отступившие. И Шарлин была этому рада. Остановись он сейчас, она была бы опустошена. Она хотела выразить свои чувства через кончики пальцев, мягко лаская его, давая понять, что все идеально. Мгновение, когда она стала его, было лучшим в ее жизни. Потом наступил штиль, радостное удовольствие от того, что ее голова покоилась на его груди. Оба они лежали неподвижно. Через несколько минут она уснула.

Она проснулась среди ночи и увидела Трэвиса, беспокойно мечущегося, словно отчаянно ищущего что-то. Его глаза были закрыты, дыхание было глубоким. Он все еще спал, но даже в глубоком сне его что-то беспокоило. Она нежно коснулась его, и он мгновенно застыл. Через минуту он снова пошевелился, протянув руку, пока не наткнулся на нее, прикасаясь к ее лицу, глазам, губам.

– Я здесь, – прошептала она. – Я рядом с тобой.

Она почувствовала, как напряжение медленно покидает его. Долгий вздох вырвался из его губ. Трэвис повернулся так, что его голова оказалась на ее плече, и больше не шевелился до тех пор, пока они не проснулись рано утром.

Трэвис приподнялся на локте, посмотрев на нее.

– Как ты? – спросил он.

– Со мной все в порядке. Ты хорошо спал ночью?

– Под конец да. Я не знаю, что произошло. Меня что-то беспокоило. Я хотел проснуться, но не смог. А потом тревога ушла и все успокоилось.

– Сны бывают такими, – прошептала Шарлин.

Он погладил ее по щеке:

– Так это был сон? Шарлин, я не знаю, как сказать, но…

– Тогда не говори, – прошептала она, прижав палец к его губам. – Не сейчас.

Трэвис встал с кровати, разрываемый двумя противоречивыми желаниями: быть рядом с ней, ощутив окутывающие его тепло и комфорт, и побыть наедине со своими мыслями.

«Кто из нас, – думал он, – привел другого в эту спальню?»

Это он первым поднялся, взял ее за руку и повел за собой. Но он никогда не сделал бы этого, если бы не почувствовал желание, не ощутил, что Шарлин побуждает его к действию и что она будет разочарована, если он этого не сделает. Так кто кого повел?

Но был и другой вопрос, более безотлагательный и волнующий.

Прошлой ночью она спасла его, как уже не раз делала прежде. Но кем была та женщина в его постели? Шарлин, любовь к которой тронула его сердце? Или Чарли, сестра и защитница, которая потворствовала его нуждам как сиделка?

А если второе, не может ли быть крошечной нотки презрения в ее доброте?

От этой мысли его бросило в дрожь.

В течение следующих нескольких дней Шарлин чувствовала, что Трэвис изменился по отношению к ней. Он не заговаривал о страсти, которую они пережили, и не делал попыток вызвать ее на разговор об этом. Казалось, ему нелегко находиться в ее обществе, словно он чувствовал, что они слишком сблизились, и пытался сделать шаг назад. Несколько раз они обедали вместе, но всегда в компании друзей. Словно он не хотел оставаться с ней наедине. Она ждала, надеясь, что он раскроет объятия и снова позовет ее в свою постель, где они смогут заново открыть свою нежность. Тогда бы она знала, что это значило на самом деле.

Но она ждала напрасно. Казалось, Трэвис оставил их физическую близость позади, словно ее никогда и не было. Иногда она замечала, как он рассматривает ее со странным выражением. Но как только он ловил ее ответный взгляд, тут же начинал говорить о какой-нибудь ерунде.

С болью и смятением она осознала, что Трэвис обращался к ней не с любовью, а с потребностью. Она может дать ему то, что он нигде больше не найдет, но он не был готов к следующему шагу. А может, никогда и не будет.

Но она отказывалась терять надежду. Обретение друг друга займет время, но она будет терпеливой. У нее было все, чтобы победить.

«Трэвис мог бы однажды полюбить меня, – размышляла Шарлин. – Но не так, как я его. У него могло бы быть все. Дети, стабильность, чувство, что он нужен сам по себе, а не его известность».

Это были те вещи, которых он желал, и, чтобы получить их, он готов был прожить без любви. Его сердце говорило ему, что она обладает такими качествами, как сострадание и понимание того, что ему нужно. Но может ли это заменить любовь?

Ее собственная любовь смотрела не глазами, которые могла привести в смятение его привлекательная внешность, а душой и сердцем, которые видели человека, отгородившегося от других, но приблизившегося к ней. Она не могла не полюбить его.

В день отъезда в Париж Трэвис завершал съемку в студии. Шарлин пошла с ним, чтобы быть готовой, как только он освободится. Пока он работал, Джо отвел ее в кафетерий. Они хорошо поладили, и он не упускал возможности выразить свое восхищение.

– Как хорошо, что ты есть, – признался он. – Ты поможешь ему получить эту роль в фильме. Единственная причина, по которой Аларик Лэнли в работе, – это то, что он более узнаваем. Ты поможешь удержать имя Трэвиса в заголовках газет. – Эта свадьба – еще один шанс, – продолжил Джо. – Династия Фэлконов, великий Эймос. Ну ладно, может, не великий… Правда, говорят, он редкостный ублюдок… Когда вы встретитесь, будь с ним милашкой, ладно? И постарайся, чтобы вас сфотографировали втроем.

У Шарлин имелись большие сомнения в том, что он там будет. Но она рассудила, что будет умнее не упоминать об этом, и поспешно ускользнула попудрить носик.

Вернувшись через несколько минут, Шарлин увидела, что Джо говорит по телефону, и собралась было отойти, когда услышала, как он говорит:

– Послушай, Трэвис, почему бы тебе просто не жениться на этой девчонке? Хорошо-хорошо, только не надо так орать… Да, я знаю… Трэвис, ты можешь просто выслушать меня? Шарлин подходит тебе. Я вижу, как хорошо вы ладите, и она будет оберегать тебя… Хорошо, я не хотел тебя обидеть. Больше мы об этом говорить не будем.

Она поспешно удалилась. Сейчас она отчаянно нуждалась в одиночестве, чтобы дать волю слезам после опустошительного разговора. Она не слышала ответов Трэвиса, да и не было необходимости. От одной мысли о женитьбе на ней он взорвался. Было ясно, что Трэвису это не нужно.

Как нелепо теперь выглядели ее мечты! Все те знаки, когда они обменивались шутками об их неромантичной дружбе.

«Жениться на мне? Как, должно быть, его веселит эта мысль», – горько усмехнулась про себя Шарлин.

Когда она достаточно успокоилась, чтобы вернуться, она увидела, что Джо закончил разговор и выглядел довольным.

– Трэвис позвонил, чтобы сказать, что работа окончена, и нам нужно поскорее вернуться. Он уже готов ехать, и фотографы на месте.

– О… да. – Шарлин слабо кивнула.

– Что случилось? Почему ты так выглядишь? Ты ведь не заболела?

– Нет, конечно нет. Я готова.

Она не могла уйти сейчас без объяснения причины, и не было способа рассекретить, что она только что узнала. Так что она снова стала актрисой, улыбающейся на камеру, улыбающейся Трэвису, обнимающей его, позволяющей посадить себя в машину, машущей небольшой толпе.

– Мне действительно это нужно! – воскликнул он, сжимая ее руку. – Передышка в Париже, и ты – вся моя!

– Ты всегда со мной, – сказала Шарлин. – Тебе нужно побыть с семьей, пока есть возможность.

– Да, семья, – задумчиво произнес Трэвис. – Их так много, но сколько из них приедет? Может быть, даже все. Я не знаю…

Она выдала театрально-блаженный вздох:

– О, я с нетерпением жду этого путешествия! Я всегда хотела увидеть Париж. И знаешь, я могу погулять по городу самостоятельно, если ты хочешь пообщаться с братьями в отсутствие женщин.

Трэвис иронично взглянул на нее.

– Хорошая попытка, но я всегда присматриваю за тобой, – возразил он.

Шарлин покачала головой:

– Это одна из тех вещей, в которых нет нужды, и ты знаешь это. А теперь помаши поклонникам, они зовут тебя.

Как всегда, он все сделал, как требовалось, великолепно отыграв и удивляясь, что конкретно она имела в виду под фразой «и ты знаешь это».

Прилетев в аэропорт Парижа, Трэвис огляделся вокруг. Внезапно лицо его озарилось. «Марсель!»

У ограждения высокий мужчина слегка за тридцать нетерпеливо махал им. Рядом с ним была поистине прекрасная молодая женщина, в которой Шарлин узнала модель из модного журнала. Братья обнялись и похлопали друг друга по плечу, прежде чем все успокоились и перезнакомились.

Шарлин никогда не забудет своего первого впечатления от Парижа. День был замечательный, и город показал себя во всем великолепии по пути в отель.

Мужчина, отдаленно напоминающий Марселя, ждал на огромной каменной лестнице, ведущей к входу в отель.

«Должно быть, это Дариус», – подумала Шарлин, наблюдая, как тот приветствует Трэвиса.

– Давайте оставим эту троицу пообщаться, – предложила Кэсси. – Я покажу вам ваши номера.

«Разумеется, они поселили нас вместе», – осознала Шарлин. Просьба выделить ей отдельную комнату, когда все знают, что они живут вместе, вызовет подозрения.

– Вы все будете жить на одном этаже, – объяснила Кэсси. – Комната Дариуса и Харриет прямо по коридору, Джексона – за углом, дальше комната Леонида, а вот здесь номер Эймоса и его жены и номер Фрейи.

– Если только они приедут, – сухо заметила Шарлин.

– Я держу пальцы крестиком. Марсель очень расстроится, если Эймос проигнорирует его.

Их поселили в шикарном номере, в котором стояла такая огромная двуспальная кровать, что о постояльцах с трудом можно было бы сказать, что они спят вместе. Кэсси провела ее на балкон, с которого они могли видеть подъезжающий ко входу экипаж и приближающуюся молодую женщину.

– Это Фрейя, – сказала Кэсси. – И она одна. Фрейя! Поднимайся!

«Но не Эймос», – подумала Шарлин с ноющим сердцем. Она ощутила прилив гнева от мысли, насколько Трэвис будет разочарован.

Фрейя и Кэсси поздоровались как старые добрые подруги. Она была красивой деловой женщиной. Они с Шарлин сразу понравились друг другу.

– Почему ты одна? – обеспокоенно спросила Кэсси. – Эймос и твоя мама приедут?

– Надеюсь. Я оставила их спорящими об этом.

– Гляди в оба! Теперь он будет пытаться женить на Фрейе Трэвиса. – Слова Кэсси предназначались Шарлин.

– Не беспокойся, Трэвис меня не интересует, – подмигнула Фрейя.

– Меня это не тревожит, даже будь это так, – рассмеялась Шарлин. – Он полностью в твоем распоряжении.

– Простите, – произнес голос из-за двери. – Я не ослышался?

Трэвис стоял там, явно наслаждаясь шуткой. Фрейя бросилась в его объятия с радостным криком.

– Умеешь же ты появиться в самый неподходящий момент, – улыбнулась Кэсси.

– Не волнуйся, я привык к отказам, – мелодраматично вздохнул он. – Фрейя, как же я рад тебя видеть!

До них донесся шум из коридора. Кэсси и Фрейя бросились за дверь с криками: «Леонид, Джексон!», сопровождаемые Трэвисом.

Шарлин приятно удивилась, увидев двух мужчин. В одном она узнала Джексона Фэлкона, которого часто видела по телевизору, ведущего программы о природе. Второй обладал таким сходством с Трэвисом, что это было просто поразительно. У него были такие же тонкие черты лица, крупный рот и темные глаза. Разница была в атмосфере, окружавшей его. Обстановка вокруг Трэвиса была беззаботной и очаровательной. Леонид Фэлкон был погружен в меланхолию, которая, казалось, пришла из мира тьмы.

Сейчас Марсель и Дариус были там, поднимая настроение для предстоящего вечера.

– У нас будет потрясающая вечеринка, – провозгласил Марсель. – Мы так давно не виделись, и собираемся наверстать упущенное время.

Хорошее настроение набирало обороты. Веселье началось.

«Вот о чем тайно мечтал Трэвис всю свою жизнь, – подумала Шарлин, – поддержка и радость дружеского общения с людьми, связанными с ним неразрывными узами».

В холле отеля в продаже имелись английские и американские газеты, так что ничего удивительного, что в стопке газет на журнальном столике оказалась статья с заголовком «Кто будет «Человеком с небес»?».

– Ну конечно же мой брат, – заявил Дариус с притворным негодованием.

Сквозь смех он читал сильно приукрашенный отрывок о соперничестве между Трэвисом Фэлконом и Алариком Лэнли, написанный в таких выражениях, будто эти двое уже вцепились друг другу в глотки.

– «Обе мегазвезды, – читал Дариус, – готовятся поймать удачу за хвост и не собираются отступать. Вся индустрия развлечений, затаив дыхание, наблюдает за противостоянием гигантов».

Всеобщий смех прозвучал как раскат грома. Внезапно стало тихо. Все обернулись на мужчину и женщину, стоявших в дверном проеме. Мужчина, лет за шестьдесят, высокий, седовласый, с бескомпромиссным лицом. Он обвел взглядом собравшихся, словно молчание было их обязанностью, которую он принимал как должное. Эймос Фэлкон.

– Добрый вечер, – поздоровался он.

Шарлин видела его на фотографиях в газетах, но вживую он был другим: более энергичным и – она пыталась подобрать определение – более опасным. Было нетрудно поверить, что он наживал себе врагов, сражался с ними, уничтожал их, редко претерпевая неудачу. Грозный враг, возможно, грозный друг и, безусловно, грозный отец.

Взглянув на Трэвиса, он кивнул:

– Рад тебя видеть. Я не был уверен, что ты приедешь, учитывая расстояние.

Голос его звучал искренне.

Направившись присесть к дивану, именно Трэвису он предложил составить себе компанию. Остальные с изумлением посмотрели друг на друга.

– Давно не видел тебя, не считая телевизора, конечно. Не могу избавиться от твоего постоянного присутствия там, – насмешливо произнес Эймос.

– Извини, если это докучает тебе, – ответил Трэвис, зная, что Эймос не одобряет его выбор профессии.

Но отец снова удивил его.

– Это мне не докучает. Рад видеть, что твои дела идут хорошо.

– Кажется, я начинаю понимать, – пробормотала Харриет. – Кто-то сказал Фэлкону-старшему, что карьерные перспективы Трэвиса внезапно взлетели до небес. Одно дело – сниматься в сериале, и совсем другое – стать кинозвездой.

– Эймос слышал, как я читаю всякую чушь про Лэнли, – продолжила Фрейя. – Но кажется, не обратил внимания. Вот как только он узнал, что он большая шишка, сколько он зарабатывает и как он может забрать роль в новом фильме…

– А, понятно, – промолвила Кэсси. – Значит, когда он узнал, что Трэвис бросил ему вызов и собирается победить, внезапно Трэвис стал выглядеть иначе.

– Как кто-то, кем он мог бы гордиться, – добавила Шарлин. – Даже похвастать этим.

– И кто заработал такую сумму, что даже Эймосу пришлось принять это всерьез, – согласилась Фрейя.

Три женщины важно кивнули.

Наконец Трэвис подтолкнул отца в направлении Шарлин.

– Отец, я хочу тебя кое с кем познакомить, – произнес он, подойдя к Шарлин.

Эймос сразу же ее узнал. Было ясно, что он следил за репортажами в прессе, и не было нужды кому-то говорить, кто она и какую роль играет в публичной жизни Трэвиса. Он смерил ее взглядом сверху вниз и довольно кивнул. После этого он уделил ей всего пару минут своего внимания. Ее могло бы это задеть, будь она сосредоточена на себе. Но она беспокоилась только о том, как это воспринял Трэвис, поэтому она соблюла необходимые приличия и удалилась, оставив его с отцом.

Остальные женщины сделали то же самое, переместившись в дальний конец комнаты, чтобы выпить по чашечке кофе. В этот момент Шарлин ужасно хотелось быть с Трэвисом, но она знала, что его, скорее всего, долго не будет. По крайней мере, она на это надеялась. Чем дольше Эймос пробудет с ним здесь, тем лучше.

Все начали расходиться. Шарлин помахала Трэвису и сделала знак рукой, чтобы он возвращался к отцу. Он улыбнулся.

Шарлин прекрасно себя чувствовала, поднимаясь в номер. Она приняла душ, надела ночную рубашку и прилегла посмотреть телевизор. Так совпало, что один из каналов как раз начал показ «Человека с небес» с французскими субтитрами, чему она безумно обрадовалась.

– Что смешного? – спросил Трэвис, пришедший парой часов позже и заставший ее хохочущей.

– Ты, – сказала она, показывая на экран. – Это от тебя никуда не денется, ты в курсе?

– Мой отец сказал что-то вроде этого, и кажется, он на самом деле думает, что это хорошо, – ухмыльнулся Трэвис.

– Я так счастлива за тебя. – Шарлин снова прилегла на кровать. – О, это был прекрасный вечер, настоящее семейное событие.

– Ты имеешь в виду моих братьев, отвратительно дразнящих меня? – спросил Трэвис.

– Да, именно. Так и делают семьи. Дразнятся, но все они здесь, ради друг друга.

Шарлин помогла ему раздеться и повесить одежду.

– Разве это не чудесно, что твой отец здесь? – заметила она.

– Это хорошо для Марселя, что он не проигнорировал его, – нехотя признал Трэвис.

– А для тебя?

– Да, и для меня тоже. Но… – он присел рядом с ней и нежно убрал прядь волос с ее лба, – в данный момент…

– Ты знаешь, что я рядом, если нужна тебе.

– Ты действительно мне нужна. Ты знаешь это. Ты – моя отправная точка, и каким-то образом путь всегда лежит в верном направлении… – Трэвис с трудом остановился. – Я боюсь, у тебя сложилось неверное представление.

– Каким образом? – удивилась Шарлин.

– Этот номер. Мне следовало попросить поселить нас отдельно. Все думают… Извини, если поставил тебя в двусмысленное положение.

Шарлин так многого ждала от этой ночи. Но сейчас она чувствовала, что эмоционально он снова отдаляется от нее, напоминая ей, как он был шокирован предложением женитьбы. Но она скрыла свое разочарование.

– Каким образом ты мог поставить меня в двусмысленное положение? – задала она вопрос. – Все знают, что мы живем под одной крышей в Лос-Анджелесе. Это должно было случиться. Так что перестань разговаривать, как викторианский священник, и ложись в постель, потому что смена часовых поясов утомила меня и моя голова вот-вот треснет по швам.

– Аналогично, – сказал Трэвис, устраиваясь возле нее.

На следующее утро они встали пораньше для подготовки к свадьбе.

– Если хочешь сделать приятное отцу, ответ прост, – сказала Шарлин так непринужденно, как только могла. – Женись на Фрейе.

Трэвис сидел на кровати. Сейчас он склонил голову набок, сконцентрировавшись.

– Серьезно? – изумился он. – Я так не думаю. На самом деле я лучше женюсь на тебе.

Шарлин надеялась, он не заметил легкий вздох, вырвавшийся из ее груди. Она знала, что на самом деле он не хотел на ней жениться. Она приготовилась к отказу, вежливым извинениям, как и почему их отношения не могут продолжаться. Этот неожиданный поворот встряхнул ее как удар молнии. Но она сдержалась, притворно улыбнулась и самым радостным голосом сказала:

– Я серьезно.

– Я тоже, – ответил Трэвис.

– Неправда. Это лишь одна из твоих дурацких шуток. Я виню Джексона. Вы двое как пара школьников.

– Тогда, очевидно, мне нужен хороший учитель, чтобы держать меня в рамках приличий. Но сдается мне, ты не в восторге от этой работы.

– Не думаю, что подхожу для этого. Понадобится кто-то помимо меня, чтобы удержать тебя в рамках.

– Нет, только ты. Ты единственная, кто подобрался так близко. Даже мама признала это.

– О, она просто хочет передать полномочия быть твоей матерью.

Его улыбка почти заставила ее сердце выпрыгнуть из груди. Она едва могла дышать. Под видом шутливой атмосферы происходило что-то серьезное.

– Ну и… – пробормотал Трэвис.

– На самом деле… Я не уверена, что гожусь для этого, – смутилась Шарлин.

– Ты имеешь в виду, что вряд ли сможешь ужиться со мной?

– Может, да, может, нет. Я никогда не тороплю события.

– Тогда возьми паузу. – Трэвис поцеловал ее в щеку. – Мы еще поговорим об этом.

Он скрылся в душе, оставив ее ошеломленной не только его, но и своим собственным поведением.

«Почему я не ухватилась за его предложение замужества? Я же глубоко люблю его», – размышляла Шарлин. Ничего она не хотела больше, чем провести с ним остаток жизни.

Но его собственные чувства не соответствовали ее. Это правда, которой она должна была посмотреть в лицо. Трэвис попросил ее, потому что решил последовать совету Джо. Его карьера шла в гору. Его отношения с Эймосом налаживались, и он хотел все укрепить, заключив разумный брак с женщиной, которая заботилась бы о нем, как ни одна другая.

Искушение было огромным. «Не упусти шанс! Что еще тебе предложит жизнь?» – Мысли вихрем пронеслись в голове Шарлин.

Она отбросила бы свою чувственную сторону, если бы могла. Но она молотком стучала в ее голове, напоминая ей, каким разрушительным может стать решение, которое она примет. Выйти за него замуж, зная, что ее чувства куда сильнее, чем его, и его чисто практичная привязанность никогда не достигнет высот ее страстного обожания. Или отказать ему, уйти, зная, что оставляет этого уязвимого мужчину на милость того, что с ним может сделать жизнь.

«Чушь! Он взрослый мужчина. Он не нуждается в защите!» – решила про себя Шарлин.

«Но он в тебе нуждается!» – подсказывало сердце.

«Ну ладно, он женится на тебе, и ты подаришь ему детей, о которых он мечтает. Он благодарен и нежен, и какое-то время все чудесно. А потом он теряет голову от маленькой сексапильной красотки. Может, он тебя и не бросит, но будет ли он верен тебе?» – нашептывал внутренний голос.

«Я не знаю!»

«Нет, знаешь. Признай это!»

* * *

Территория отеля, отведенная для свадьбы, была великолепна. Люстры свисали с потолка, золоченые украшения сверкали на стенах.

– Я иду посмотреть, как Кэсси выглядит в свадебном платье, – сказала Фрейя. – Она такая красивая! Я бы ее ненавидела, если бы не любила так сильно.

Комната была полна народу. У Марселя было несколько друзей, но много деловых партнеров, которые приняли приглашение. Марсель занял свое место рядом с Дариусом, своим шафером.

Наконец все было готово к появлению невесты. Кэсси была ошеломительно красива.

Марсель повернулся посмотреть на появление невесты, и у Шарлин перехватило дыхание от выражения его лица. Оно было собственническим, обожающим и слегка недоверчивым, словно он никак не мог поверить, как ему могло настолько повезти. «Никогда Трэвис не будет относиться ко мне так же», – с грустью подумала Шарлин.

Внутренний голос эхом отозвался в ее голове: «Время взглянуть фактам в лицо. Он не любит тебя на самом деле. И никогда не будет любить, ты же знаешь, не так ли?»

«Полагаю, что да».

«Ну так будь благоразумной, уходи сейчас».

«Но это означает бросить его сейчас, когда он во мне нуждается».

«А это уже не твоя забота».