Текст книги "Су́чки. Секс, эволюция и феминизм в жизни самок животных"

Воздадим хвалу неверным птицам

Красноплечий трупиал (Agelaius phoeniceus) представляет угрозу для североамериканских фермеров. Каждую весну эти ониксовые блестящие певчие птицы с причудливыми ало-золотыми эполетами в большом количестве прилетают на пшеничный пояс Америки и проклевывают себе путь через зерновые культуры страны. В 1960-х годах реакция фермеров не заставила себя долго ждать: они перестреляли столько птиц, сколько смогли. Это простое решение для борьбы с певчими птицами не очень понравилось Федеральному правительственному агентству по охране дикой природы. Поэтому в начале 1970-х годов ученые Службы охраны рыбных ресурсов и дикой природы США решили опробовать хитрую альтернативу, на которую их вдохновило зоологическое знание половой жизни красноплечего трупиала.

Самцы этого вида полигамны. Каждый самец защищает территорию, достаточно большую, чтобы содержать гарем из восьми самок. Поэтому ученые при правительстве США предположили, что более гуманным, хотя и несколько нетрадиционным решением вместо ежегодного весеннего забоя было бы проведение вазэктомии самцов, поскольку красноплечий трупиал, стреляющий холостыми патронами, не сможет породить новых вредителей. Без яичек мистер Блэкберд и его гарем могли бы прожить счастливую бесплодную жизнь без ежегодного отстрела.

Каким-то образом этой идее удалось перейти с бумаги в реальность и весной 1971 года пройти полевые испытания в Колорадо. Трое мужчин-ученых поймали восемь самцов красноплечих трупиалов на каком-то болоте недалеко от Лейквуда в округе Джефферсон и приступили к перевязке их трубок – деликатная операция на птице, которая весит немногим больше теннисного мяча. Оправившиеся от анестезии самцы были возвращены на свои территории, где они «быстро и без каких-либо видимых побочных эффектов выздоравливали».

Самки тем временем уже начали откладывать яйца. В течение следующих девяти дней все яйца были извлечены из гнезд, чтобы убедиться, что они были результатом связей с недавно стерилизованными самцами.

К большому удивлению и разочарованию ученых, 69 % последующих кладок с территорий вазэктомированных самцов оказались жизнеспособными. Было три возможных объяснения этого экстраординарного результата, наиболее вероятным из которых было то, что сложный процесс стерилизации на самом деле потерпел неудачу. Итак, все восемь самцов были принесены в жертву, а их гонады тщательно изучены под микроскопом. Ученые успокоились, обнаружив у всех сильно уменьшенные яички и «нерабочий материал» в расширенных семявыносящих трубах по сравнению с нестерилизованными самцами, что говорит о том, что цель операции все-таки была достигнута.

По-прежнему пребывая в замешательстве, ученые задались вопросом, возможно ли, что самки хранили сперму, полученную от самцов перед стерилизацией, и затем использовали ее для оплодотворения своих яйцеклеток. Однако, когда ученые исследовали внутренности тридцати самок на разных стадиях гнездования, то пришли к выводу, что жизнеспособные сперматозоиды не могут сохраняться достаточно долго, чтобы оплодотворить яйцеклетки.

Оставалось только одно объяснение: самки спаривались с нестерилизованными самцами с соседних территорий. Это не укладывалось в голове. В 1970-х годах людская сексуальная революция, может, и была в самом разгаре, но самки певчих птиц в ней не учувствовали. «Более девяти десятых 93 % всех подсемейств воробьиных (певчих птиц) обычно моногамны», – авторитетно написал орнитолог Дэвид Лэк в 1968 году. «Полиандрия [13]13
  Не будем усложнять: полигамия является наиболее известным термином для описания модели спаривания, при которой животное любого пола имеет более одного партнера. С другой стороны, полиандрия – это специфическая форма полигамии, при которой у самки более одного партнера. Это легко запомнить, разбив слово на части: поли – по-гречески означает «много», а андр – «мужчина». А полигиния – это форма полигамии, когда у самца более одной партнерши. Запомнить также просто, потому что – gyne на греческом обозначает женщину. Затем есть монадрия, при которой у самки есть только один партнер, но, как выяснится, часто этот термин использовать нет нужды.


[Закрыть] не доказана».

Сбитые с толку ученые были вынуждены сообщить в публикациях, что стерилизация самцов является неподходящим средством контроля популяции красноплечих трупиалов, высказав подозрение, что в этом может быть виновата «распущенность самок». Их робкое признание свидетельствовало о неудаче в борьбе с вредителями, но предвещало революцию в нашем понимании брачного поведения самок.

Если не считать нескольких полигамных исключений, таких как красноплечий трупиал, певчие птицы долгое время считались образцом моногамии. Нетрудно понять почему. Даже случайному наблюдателю ясно, что большинство птиц размножаются парами, при этом самец и самка неустанно трудятся, чтобы построить гнездо и обеспечить своих требовательных птенцов пищей, необходимой им для оперения. Это часто происходит в пределах человеческого жилья, что делает наблюдение за птицами легче, а их общение между собой более романтичным.

«Будьте как лесные завирушки – самец и самка, непогрешимо верные друг другу», – провозгласил преподобный Фредерик Моррис в 1853 году. Моррис был увлеченным орнитологом и автором популярной викторианской книги о птицах, которая побуждала его читателей подражать образу жизни «скромной и домашней» лесной завирушки, которая является обыкновенным коричневым воробьем (Prunella modularis).

Добрый преподобный не знал, что на самом деле это было разрешением для его женской паствы искать второго любовника и совокупляться более двухсот пятидесяти раз с обоими самцами, чтобы обзавестись потомством.

Ник Дэвис, кембриджский зоолог, впервые задокументировавший раскрепощенную половую жизнь самки воробья, иронично отметил, что этот указ привел бы к «хаосу среди верующих».

Оказывается, существует огромная разница между социальной и половой моногамией. Птицы очень добросовестно соблюдают социальную моногамию, а некоторые виды даже поддерживают парные связи всю жизнь; но в половом плане это совсем другая история.

По словам орнитолога Тима Биркхеда, профессора поведенческой экологии в Университете Шеффилда, это открытие потрясло мир орнитологии. «Это было наикрупнейшее открытие в биологии птиц за последние пятьдесят лет», – сказал он мне во время насыщенной поездки по наблюдению за птицами в Королевское общество защиты птиц Бемптон-Клиффс в Йоркшире. Это было в разгар сезона размножения, и белые меловые скалы кишели тысячами парящих моевок, качающих головами северных олуш и кряхтящих кайр. Пары морских птиц были заняты эффектными танцами и ухаживаниями, строительством гнезд, кормлением птенцов и изменами своим партнерам.

«Люди в течение ста лет верили, что самки моногамны, только из-за того, что так написал Дарвин, – сказал Тим. – Сталкиваясь с изменами, ученые заявляли, что ошиблись, или оправдывали все тем, что у самки был гормональный дисбаланс. Все подобные случаи заминались и игнорировались».

Теперь мы знаем, что 90 % всех самок птиц обычно совокупляются с несколькими самцами, в результате чего у одной кладки яиц может быть много отцов. Оказывается, чем виднее самец, тем больше вероятность того, что самка не будет ему верна. Не так давно Биркхед обнаружил, что виды, демонстрирующие наибольший половой диморфизм, скрывают наибольшую неверность: самым экстремальным известным случаем является австралийский прекрасный расписной малюр. Как следует из названия, самцы могут похвастаться великолепным синим сезонным оперением. Они ухаживают за самкой, классической маленькой коричневой птичкой, при помощи аккуратно сорванных желтых цветов. Красивые ухаживания самца вознаграждаются изменой. На рассвете самка ускользает и совокупляется с самцами с соседних территорий. В результате более трех четвертей птенцов в гнезде, заботливо обеспеченном ее социальным партнером, на деле были зачаты другими самцами.

Самки не выставляют напоказ свои измены. Их двуличие было доказано только с помощью криминалистической ДНК-дактилоскопии, проведенной совместно с зоологами для проверки яиц на отцовство.

Первым, кто использовал эту новую технологию для исследования верности самок певчих птиц, была Патриция Говати, ученый-виртуоз и выдающийся профессор эволюционной биологии в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Говати, которой сейчас уже за семьдесят, – зачинщица феминизма. Ее вдохновляющая детективная работа стала прорывом в бесстрашном оспаривании того, что Говати называет «стандартной моделью» половых различий в поведении. Это также был ее первый опыт игнорирования со стороны мужского научного сообщества.

«У меня было много неприятностей от этого исследования, – сказала она мне по телефону с обезоруживающим южным акцентом. – Люси, это было просто ужасно. Как будто я нашла что-то такое, что оскорбило огромное количество людей».

Темой исследования Говати была восточная сиалия, Sialia sialis, певчая птица кобальтового цвета, ассоциирующаяся со счастьем и показанная в диснеевском фильме «Зип-А-Ди-Ду-Да». Всеми любимая птица-суперзвезда, такая же цветущая и американская, как яблочный пирог, которую Говати небезосновательно называла Изабелью. Это и не могло хорошо закончиться, но все-таки Говати была потрясена глубиной предубеждений среди ее коллег.

«Они и представить себе не могли, что самки могут быть не только кроткими. Считается, что самки никогда бы не стали искать себе другого партнера, ведь это грех! Напрямую мне этого не говорили, но было ясно, что они все так думают».

На заседании Американского орнитологического общества известный профессор этологии скептически заявил Говати, что восточные сиалии из ее исследования, должно быть, были изнасилованы. Она объяснила мне, что это невозможно физически. У самцов восточных сиалий нет пениса. У обоих полов есть многоцелевое отверстие, называемое клоакой, которое используется для переноса гамет и испражнений. Чтобы произошло оплодотворение, и самец, и самка должны вывернуть среднюю часть своей клоаки так, чтобы они соприкоснулись: биологи называют это «клоакальным поцелуем». Это проделывается, пока самец опасно балансирует на спине самки, и самка может прекратить любые нежелательные шалости, попросту улетев.

«Певчим птицам не нужно движение #MeToo, – объяснила Говати. – Самцы физически не могут оплодотворить самку без ее согласия».

Последующее десятилетие ознаменовалось шквалом исследований отцовства птиц и волной доказательств, которые больше невозможно было игнорировать. И все же каким-то образом самки птиц оставались решительно застенчивыми в глазах (мужского) орнитологического сообщества. В конце концов, согласно Дарвину – Бейтману – Триверсу, самки ничего не выигрывают от многократных спариваний и даже теряют: считалось, что если социальный партнер ее поймает, то неверная самка рискует быть брошенной или, что еще хуже, убитой. Таким образом, несмотря на невозможность изнасилования, продолжало преобладать мнение о том, что самки птиц – вынужденные жертвы биологической прерогативы самцов осеменять все направо и налево.[14]14
  Небольшая группа птиц вроде уток сохранила пенис, и их принудительные совокупления являются особенностью системы спаривания, которую мы обсудим в пятой главе.


[Закрыть] Даже такие орнитологи, как Тим Биркхед, обсуждали, как самки птиц страдают от принудительных внебрачных совокуплений и как они бы могли обманом заставить самца быть моногамным.

«Чем больше обсуждается эта странная пуританская идея, тем более несостоятельной она кажется», – написала Сьюзан Смит, профессор биологических наук в колледже Маунт-Холиок, штат Массачусетс, чье многолетнее изучение черношапочных гаичек сыграло важную роль в изменении сложившейся ситуации. В течение четырнадцати сезонов размножения она отмечала, что 70 % любовных дел у самок происходили вскоре после рассвета на территории самца, занимающего более высокое положение, чем ее социальный партнер. Это выглядело подозрительно, будто самки птиц, живущие вместе с мистером Середнячком, тайком отправлялись к своему соседу, мистеру Великолепному, за наилучшими генами.

Ключевое исследование Смит было дополнено работой канадского орнитолога Бриджит Статчбери, профессора экологии Йоркского университета в Торонто. Мы созвонились по скайпу, и она рассказала, что изначально была согласна с устоявшейся историей о самках в роли жертв. До тех пор пока в начале 1990-х годов не начала прикреплять радиопередатчики к спинкам капюшонных вильсоний.

Статчбери обнаружила, что самки вовсе не жертвы: они активно оповещают самцов о своем плодородии при помощи специального чириканья, которое позволяет самцам по соседству понять, что самка готова к спариванию с дополнительной парой. Отслеживая передвижения самцов, Статчбери задокументировала, что их визиты на соседние территории совпадали со свободным временем у самок и их призывным чириканьем: приходи и получи это!

«Самки производят много шума, когда они фертильны, – сказала мне Бриджит, – поэтому они либо совсем глупые, либо участвуют во всем добровольно». Самки капюшонных вильсоний также покидали свою территорию, уходя на поиски местных талантов, но только во время фертильного периода. Так они делали, заслышав трели самцов. Самки, пару которых составлял кроткий и мало поющий самец, чаще всего покидали свою территорию и искали приключений с более громкими партнерами. Последующий анализ ДНК показал, что самые громкие самцы произвели на свет больше всего потомства.

Это были тщательно собранные доказательства того, что самки птиц полностью управляют своей половой судьбой и отцовством своих яиц. Команда Статчбери изо всех сил пыталась опубликовать новаторскую статью. «Все рецензенты писали нам, что мы попросту ошиблись», – сказала она мне.

Рецензенты научных статей анонимны, но учитывая, что в то время в этой области было не менее 80 % мужчин, о половой принадлежности комментаторов нетрудно догадаться. Особенно если учесть обоснования, которые они приводили.

«У нас был рецензент, который написал, что мы “слегка глуповатые”, потому что единственная причина, по которой самки так чирикали, заключалась в том, что мы (исследователи) находились на их территории и наблюдали за ними. Человек решил, что самки птиц на самом деле чирикали на нас».

Статья Статчбери была наконец опубликована в 1997 году и вошла в число подобных исследований, посвященных обыкновенным лазоревкам и древесной американской ласточке, у которых тоже выявили так называемых моногамных самок, активно ищущих совокуплений с более привлекательными самцами, чем их прилежный социальный партнер, кормящий потомство. Вместе эти публикации возвестили новый рассвет. «У большинства видов птиц, вероятно, самки контролируют успех совокупления и переноса спермы», – весьма торжествующе написала Марион Петри, профессор поведенческой экологии Ньюкаслского университета, в обзоре исследований птичьего отцовства в 1998 году. Это простое заявление никогда бы не попало в печать всего десять лет назад.

Распутные самки певчих птиц вызвали «революцию полиандрии», которая потрясла мир поведенческой экологии.

Самки по всему животному миру начали отвоевывать контроль над своей половой судьбой и право выбора отца для будущего потомства у якобы доминирующих самцов. Методы тестирования ДНК привели к выявлению ряда других неверных самок – от ящериц до змей и омаров. Полиандрические тенденции были обнаружены в каждой группе позвоночных, а среди беспозвоночных полиандрия была признана скорее нормой, чем исключением. Истинная половая моногамия «пока смерть не разлучит нас» оказалась чрезвычайно редкой и встречается менее чем у 7 % известных видов.

«Поколения репродуктивных биологов предполагали, что самки моногамны с половой точки зрения, однако теперь понятно, что ученые ошибались», – признал Тим Биркхед в своей книге «Промискуитет» в 2000 году.

Общественность наконец-то признала, что самки могут активно искать совокупления с несколькими самцами. Но причина этого поведения до сих пор остается источником разногласий. Парадигма Бейтмана – Триверса предусматривает, что самки ничего не выигрывают от «чрезмерных» спариваний, поэтому их похотливые похождения не имеют смысла для приверженцев этого «универсального закона».

«Что самки от этого получают по-прежнему остается загадкой», – прокомментировал Биркхед во время нашей поездки в Бемптон-Клиффс,[15]15
  Участок крутого побережья в Бемптон в Восточном райдинге Йоркшира, Англия. Считается заповедником. – Прим. пер.


[Закрыть] где мы наблюдали за птицами.

Безнравственные тонкотелые обезьяны

Не всех распущенность самок приводит в такое недоумение. Я совершила паломничество в сельскую Калифорнию, чтобы встретиться с одним из моих академических идолов – известным американским антропологом Сарой Блаффер Хрди, почетным профессором Калифорнийского университета в Дэвисе. Техаска шести футов ростом, которой сейчас за семьдесят, она по-прежнему очаровательна и встретила меня распростертыми объятиями и специально приготовленным пирогом, а потом устроила экскурсию по ореховой ферме, которой она управляет со своим мужем Дэном, коллегой-академиком. С большой гордостью Хрди рассказала, как они создали эту зеленую идиллию из ничего – сажали местные породы деревьев и ухаживали за ними, формировали живые изгороди, чтобы вернуть среде обитания более естественное состояние. Отчасти это соответствует тому, что она сделала в своей академической работе. Хрди потратила более сорока лет на то, чтобы искоренить сексистские догмы и распространить новые теории, которые позволят процветать истинной природе самок. Хрди стала первым человеком, которая бросила вызов «мифу о застенчивой самке»; многие знают ее как самобытную феминистку-дарвинистку.

«Я предпочитаю термин “женская дарвинистка”, – сказала она мне. – Не уверена, что те, кто применяет ко мне этот термин, определяют его так же, как и я. Для меня феминистка – человек, который выступает за равные возможности для обоих полов, а с точки зрения эволюционной теории – считает, что давление отбора одинаково как для самок, так и для самцов».

Будучи выпускницей Гарварда в начале 1970-х годов, Хрди оказалась в эпицентре новой науки – социобиологии и попала в орбиту влияния одного из самых одаренных ее представителей – Боба Триверса.

Хрди была единственной выпускницей женского пола в своем классе, где основное внимание было сосредоточено на самцах животных. Коридоры университета были переполнены тестостероном. «В то время в Гарварде сексизм был частью науки», – сказала она мне. В учебниках самки приматов рассматривались только как матери, в основном заботливые, не имеющие конкурентных преимуществ и «неизменно подчиняющиеся всем взрослым самцам». Считалось, что половое поведение играет «небольшую роль в жизни взрослой самки». Как таковые самки были «относительно идентичны», а потому не вызывали интереса. Многое в этой области предстояло искоренить.

Хрди начала расследование таинственных сообщений о детоубийственном поведении среди самцов гульманов (Presbytis entellus), элегантных серых обезьян Старого Света с длинными конечностями и угольно-черными мордочками, обитающих на Индийском субконтиненте. Но с самого начала ее внимание привлекли самки. Первым гульманом, попавшимся ей недалеко от Великой индийской пустыни в Раджастане, оказалась самка, которая отсоединилась от своей семейной группы и направилась к группе одиноких самцов, явно настроенная на спаривание.

«В то время у меня не было контекста для интерпретации поведения; оно казалось странным и непонятным моему гарвардскому взгляду. Только со временем я поняла, что подобные похождения и это, казалось бы, “распутное” поведение были не единичным случаем в жизни гульманов».

Хрди отправилась в библиотеку, чтобы глубже изучить вопрос, и выяснила, что самки гульманов не были единственными «распутными» среди приматов. Многие социальные виды демонстрируют агрессивное половое поведение, граничащее с нимфоманией, особенно во время овуляции. Самка дикого шимпанзе производит на свет всего около пяти детенышей за всю жизнь, но будет активно участвовать примерно в шести тысячах или более совокуплений с десятками самцов. Во время овуляции она может обратиться к каждому самцу в группе и спариваться по 30–50 раз в день. Самки маготов одинаково похотливы: зафиксировано, что одна самка совокуплялась по крайней мере раз в семнадцать минут с каждым половозрелым самцом в группе (а их было одиннадцать). Было также задокументировано, что самки павианов саванны так часто домогаются самцов во время течки, что им даже начинают отказывать.

«Думаю, греческое слово, от которого происходит наш термин “эструс”, тоже прекрасно подходит для репродуктивной способности самок во время овуляции, – сказала мне Хрди, – Оно означает “самка, доведенная до безумия оводами”».

У десятков самок приматов подобное безумие вызывает высокую половую активность, которая намного превышает ту, что требуется для оплодотворения яйцеклеток. Некоторые даже были замечены в поисках партнера без необходимости оплодотворения яйцеклеток. Хрди задокументировала, что самки гульманов соблазняли самцов из других групп во время беременности.

Орангутанги и мартышки, например, всегда готовы к совокуплению и, как и люди, всегда ведут активную половую жизнь.

Такое чрезмерно активное поведение не лишено риска. Ответные нападения самцов-собственников, венерические заболевания, повышенный риск нападения хищника из-за ухода из группы, не говоря уже об энергии, необходимой для поддержания этой «чрезмерной» половой активности, – все это делает заигрывания для самок далеко не бесплатным удовольствием. Хотя самки далеки от оплодотворения только одним самцом, они находятся под слишком сильным давлением отбора, чтобы быть совсем неразборчивыми в связях.

«Интересно, почему только около 1980 года люди стали интересоваться беспорядочными половыми связями самок», – заметила Хрди.

К тому же самки, похоже, еще и получают от этого удовольствие. Это может стать неожиданностью, но у всех самок млекопитающих есть клитор. У некоторых, вроде домашней овцы, он действительно довольно неприметен, в то время как у других, вроде пятнистой гиены, с которой мы познакомились в первой главе, это заметный восьмидюймовый орган, выпирающий вперед, как пенис. Клиторы самок разных видов отличаются огромным морфологическим разнообразием. Однако то, что вы видите, лишь верхушка айсберга. У людей этот богато иннервируемый орган длиной в десять сантиметров, с двумя ладонями, как бы обхватывающими влагалище, является местом зарождения женского оргазма. Способны ли самки других млекопитающих получать подобное удовольствие от спаривания – этот вопрос был предметом многочисленных споров. Группа ученых-мужчин сказала: «Нет», но множество ученых-женщин воскликнуло: «Да!»

Британский антрополог-популист Десмонд Моррис был одним из многих мужчин, у которых на этот счет было свое мнение. Он объявил человеческий женский оргазм «уникальным среди приматов» и заявил, что его функция заключается в поддержании моногамных парных связей. Однако бесстыдное стремление к удовольствию многих самок приматов указывает на обратное.

Начнем с того, что большинство самок приматов были зафиксированы мастурбирующими – как в зоопарках, так и в дикой природе. Британский приматолог Кэролайн Тутин задокументировала дикую самку шимпанзе по прозвищу Гремлин, демонстрирующую «восхищение собственными гениталиями», что привело к «трению о них предметов, таких как камни и листья». Вечеринка для одного, которая предполагает, что, скорее всего, она получала от этого какое-то удовольствие. Джейн Гудолл также отметила, что самки шимпанзе ласкают свои половые органы «и при этом тихо посмеиваются» (не le petit mort,[16]16
  Французы называют оргазм «маленькой смертью». La petite mort – выражение, которое означает кратковременную потерю или ослабление сознания и в современном употреблении относится конкретно к ощущению посторгазма, сравниваемому со смертью. – Прим. пер.


[Закрыть] а скорее le petit rire [17]17
  Легкое посмеивание (фр.). – Прим. пер.


[Закрыть]). Было замечено, что самки орангутангов демонстрируют свою ловкость, мастурбируя подушечками своих ног, а крошечные самки тамаринов используют для этого свои хвосты или «мягкие поверхности», пока не войдут в «трансоподобное» состояние.

Без возможности спросить, конечно, трудно точно определить, какое удовлетворение получает бонобо от сделанного вручную «ребристого» презерватива, который она сплела из веток, но несколько смелых ученых попытались выяснить, действительно ли самки приматов испытывают оргазм. Тщательно наблюдая за половым поведением диких медвежьих макак, Сюзанна Шевалье-Скольникофф пришла к выводу, что самки действительно достигают кульминации, и даже предоставила рисунок мордочки обезьяны с характерно округленным ртом.

С помощью эксперимента, который мог состояться только в 1970-х годах и, должно быть, по-прежнему заставляет людей вскидывать брови во время обсуждений в пабах, канадский антрополог Фрэнсис Бертон попыталась положить конец дебатам: в лаборатории она вручную, с помощью искусственного пениса обезьяны, простимулировала трех самок макак-резусов, доведя их до оргазма. Каждая обезьяна была пристегнута к собачьей упряжи и подключена к кардиомонитору, в то время как Бертон доблестно предоставила каждой самке пять минут манипуляций с гениталиями.

Трудно представить менее возбуждающую и более хладнокровную обстановку, но каждая обезьяна явственно продемонстрировала три из четырех фаз Мастерса и Джонсон, используемых для определения оргазма.[18]18
  Уильям Х. Мастерс и Вирджиния Э. Джонсон были парой американских сексопатологов, которые с 1957 по 1990 год провели новаторские исследования в области сексуальных реакций человека и лечения сексуальных дисфункций и расстройств. В 1966 году они предложили четырехступенчатую «линейную» модель сексуальной реакции человека, основанную примерно на десяти тысячах записей изменений в физиологии участников: (1) возбуждение, (2) плато, (3) оргазм и (4) разрешение.


[Закрыть] Две обезьяны даже продемонстрировали «интенсивные вагинальные спазмы», которые характеризуют человеческий женский оргазм. Бертон предварительно пришла к выводу, что самки резуса действительно обладают способностью к достижению кульминации. Однако она отметила, что в естественных обстоятельствах совокупления были гораздо короче – длились всего несколько секунд. Уровень стимуляции, необходимый для доведения обезьян до оргазма, мог быть достигнут в дикой природе только после нескольких совокуплений со стимуляцией, поскольку она накопительна. Для этого потребуются, например, несколько самцов.

* * *

Если вы когда-нибудь задавались вопросом о том, как выглядит О-образная мордочка обезьяны, теперь вы знаете. Исследование Сюзанны Шевалье-Скольникофф оргазма у самок макак предоставило эту полезную иллюстрацию классического «хмурого выражения с округленным ртом», которое появляется у представителей обоих полов во время кульминации.

Для эволюционных психологов вроде Дональда Саймонса, эта оргазмическая реакция «дисфункциональна», то есть является результатом того, что клитор не более чем бесполезный гомолог пениса, не имеющий адаптивной функции. По словам Саймонса, самки на самом деле не развили собственные оргазмы: любое половое удовольствие, получаемое самкой, – просто счастливая биологическая случайность, ставшая возможной благодаря общему с пенисом плану развития.

«Должны ли мы верить, что клитор не что иное, как половой эквивалент кишечного аппендикса?» – написала Хрди в книге «Женщина, которая никогда не эволюционировала». На ее взгляд, разнообразие морфологии клитора кричит об адаптации: «Не понимаю, почему эти старые слухи так живучи».

Сравнительные анатомические исследования немногочисленны, но у самок, имеющих более одного самца, – например, у бабуинов и шимпанзе, – клитор хорошо развит, достигая дюйма или более в длину. А еще он расположен у основания влагалища, где может получать прямую стимуляцию во время спаривания. Это говорит о том, что самки получают большое удовольствие во время спаривания, которое у них происходит с несколькими партнерами. Но почему?

* * *

По глубокому убеждению Хрди, функция этого неконцептивного спаривания в том, чтобы манипулировать самцами.

Изучая гульманов в Индии, Хрди наблюдала, как самцы из других групп регулярно убивают не отнятых от груди детенышей во время вражеских налетов. Она поняла, что это детоубийственное поведение является токсичным побочным эффектом полового отбора и конкуренции самцов в борьбе за самок. Вместо того чтобы подождать два-три года, пока самка отлучит от груди детеныша другого самца и снова сможет спариваться, путем детоубийства новый лидер заставляет осиротевшую мать вступить в эструс, делая ее легкодоступной для оплодотворения. По теории Хрди, для защиты от детоубийства самок принуждают к спариванию с вторгшимися самцами. Это смешение отцовства приводит к защите жизни детенышей. Теория Хрди объясняет, почему первая самка гульманов, которую она увидела, отделилась от своей группы, чтобы завлечь группу чужих самцов, и почему другие были замечены спаривающимися с чужими самцами во время беременности. Далекое от распутного, их открытое половое поведение в глазах Хрди является «самоотверженно материнским» – хитрая уловка эволюции, чтобы увеличить выживаемость детенышей.

Неудивительно, что теория, согласно которой самцов-убийц, поедающих детенышей, перехитрил половой гедонизм, движимый материнством, поначалу считалась довольно еретической. Идеи Хрди подверглись нападкам со стороны эволюционных психологов, ослепленных Бейтманом, и даже со стороны Ватикана, который однажды направил «враждебно настроенного» представителя на конференцию, которую Хрди посвятила значению полового акта. Остальные же просто предпочитали приуменьшать ее труд. Хрди вспоминает «убийственный» ответ одного коллеги-мужчины на ее теорию: «Иными словами, Сара, вы довольно озабоченны, не так ли?»

Волна подтверждающих доказательств привела к тому, что теория Хрди о путанице в отцовстве была включена в основное научное мышление. Это не согласуется с человеческой моралью, но детоубийство самцами, как теперь считается, широко распространено среди наших двоюродных братьев-приматов: помимо сильных подозрений, подобное поведение было фактически засвидетельствовано примерно у пятидесяти одного вида. Почти во всех случаях самцы нападают только при входе в систему репродуктивных связей извне, специально нацеливаясь на недоношенных детенышей. Та же картина характерна и для львов, которые убивают чужих детенышей, когда захватывают прайд. Это означает, что львица, которую я случайно соблазнила, была биологически вынуждена попытаться спариться со мной не только потому, что ей понравился металлический звук рычания, но и чтобы я не убила ее детенышей.

Другие известные самцы-детоубийцы в животном мире, от дельфинов до крыс, также могут быть причиной того, что их самки настроены на беспорядочные половые связи, но Хрди не стремится делать обобщения. «Важно изучать самок как гибких и оппортунистических индивидуальностей, которые сталкиваются с повторяющимися репродуктивными дилеммами и компромиссами в изменчивом мире», – подчеркнула она, разъясняя подводные камни универсальных парадигм.

Существует множество других вероятных преимуществ непостоянства самок, которые включают поиск наилучших генов или бóльшую вероятность генетической либо иммунной совместимости, что впоследствии увеличивает выживаемость потомства. По сути, неразборчивость самок в связях приводит к более здоровому потомству, поскольку означает, что матери не нужно класть все свои драгоценные яйцеклетки в одну корзину.

«Тем не менее половой отбор, вероятно, объясняет большинство случаев убийства детенышей самцами, а манипулирование информацией об отцовстве – один из немногих практичных вариантов, которые есть у самок. Вероятно, самки многих видов сойдутся на этом решении своего весьма затруднительного положения», – объяснила Хрди.

Неясность в установлении отцовства – не просто страховка от детоубийства. Это также побуждает самцов заботиться о детенышах и защищать их. Одни из наиболее убедительных доказательств того, что матери извлекают выгоду из манипулирования информацией об отцовстве, получены от озабоченных воробьев, с которыми мы уже встречались ранее в этой главе. Самки лесных завирушек, как мы уже выяснили, обычно полиандричны и имеют двух любовников – альфу– и бету-самца. Оба самца будут помогать самке в выращивании птенцов. Исследования показали, что самцы на самом деле калибруют количество глотков пищи, которую приносят, в соответствии с тем, как часто им удавалось совокупляться во время фертильного периода самки. Дактилоскопия ДНК показала, что самцы лесных завирушек часто (но не всегда) точны в своих «оценках» отцовства.