Текст книги "Философия мастера игры, или Как заставить жизнь играть по правилам"

ЛогикиЛИЭ, ЛСЭ, ЛИИ, ЛСИ (Джек, Штирлиц, Робеспьер, Максим Горький)

Итак, игра «разговор о Гондурасе» (предполагается активное участие).

Джек может вступить в такую игру, если Гондурас будет чем-то наподобие Изумрудного города (то есть, имеет место общее ощущение фантазийности и загадочности). А если еще Гондурас будет славиться красивыми людьми (причем есть фотографии), то интерес Джека завоеван мгновенно. Он начнет с неуемным энтузиазмом «переться», складывая фотографии друг с другом и говоря: «Как бы здорово они смотрелись вместе с этим! А, нет!! Лучше эта с этим!». Любой логик – любит играть людьми как куклами, а Джек любит играть куклами красивыми и сильными. Его немедленной мечтой станет поездка в Гондурас, чтобы донести людям, как и с кем им следует жить, исходя из понимания Джека.

При этом, количество остальных игроков не имеет для Джека значения. Главное, чтобы они обладали знаниями по Гондурасу, не превышающими уровень самого Джека.

Играть с Джеками довольно забавно, если вы – человек романтично-философского склада и признаете право людей на любые изречения. В противном случае, вскоре у вас возникнет желание прекратить игру и пристукнуть Джека. Беда Джека не в том, что он не читает правил игры или не знает их. А в том, что понятия Джека о значении слов могут сильно расходятся с общепринятыми. К примеру, если вы подразумеваете под «коровой» большое животное с рогами, жующее траву и дающее молоко, то Джеку вы не соперник. Потому что выдав вам определение коровы, достойное энциклопедии, он спокойно укажет на козу и скажет, что это просто особый вид коровы. И вы в проигрыше, потому что реальность и Джек – понятия несовместимые. Естественно, ситуация несколько утрирована. Но смысл ее от этого не меняется. Джек видит только то, что хочет увидеть. Если его фантазия требует видеть козу вместо коровы, он ее увидит. Игры с Джеками имеют смысл, только если вы хотите развлечься, потому что фантазия Джеков – вещь весьма увлекательная, пока она не задела лично вас или ваших друзей. Серьезное отношение противопоказано. Вы просто выйдете из себя, с десяток раз повторяя признаки коровы. Джек будет мило над вами подсмеиваться, говоря, что вы понятия не имеете, как на самом деле выглядят такие животные. При этом, абсолютно ничего против вас не имея. Как и любого логика, личные качества человека его мало волнуют.

Если быть до конца точным, Штирлицы не игроки, в классическом понимании этого слова. Их логика слишком отдает реальностью, они чересчур ценят свое время, не любят споров и слишком сильно желают получить результат. Плюс они всегда непрошибаемо уверены в своем мнении. Штирлиц играет логикой. Точнее, играют – Джеки. А Штирли наносят ею удар. Их логика тяжела, поскольку несет в себе все то, что придумало человечество за дни своего существования. «Правильно-неправильно», «можно-нельзя» – они не смогут ничего доказать, но окопаются на своих позициях весьма прочно – за их спиной все лозунги и правила, которые существуют в мире гласно и негласно. Переубедить Штирлица практически невозможно. Но если игра началась, долго она не продлится. Штирлиц слишком желает непременной победы-результата, чтобы наслаждаться процессом. Причем, победа для них не только в факте обыгрывания другого. Но и в том, чтобы оставить за собой последнее слово. Поэтому Штирль активный эмоциональный игрок, часто бессознательно использующий повышенный тон и жестикуляцию для «продавливания» своего мнения. И в тоже время, при любом намеке на возможный проигрыш, он пожмет плечами и скажет, что продолжать не имеет смысла. Выходя из игры с гордо поднятой головой. Но в излишне грубых играх Штирль не участвует. Не обладая сам избытком деликатности, он, тем не менее, остро воспринимает любое повышение тона и грубость в свой адрес.

Штирлиц будет играть примерно так. Он, прочитав/услышав что-то о Гондурасе, тут же сообщит об этом всем, говоря, что «надо же, а я считал, что Гондурас…». При этом почему Штирлиц считал о Гондурасе именно так, совершенно непонятно. Не вздумайте, играя с Штирлицем, выражаться о гондурасцах грубо. Потому что для него, во-первых, все люди равны, во-вторых, он не терпит грубых выражений. Слово «латиноамериканцы» будет в самый раз. Если вы приехали из страны, где население чернокожее, то слово «негры» желательно произносить бесстрастно. Иначе Штирлиц весьма эмоционально от вас потребует говорить «люди» или что-то подобное. Если вы были в Гондурасе, Штирль не подумает спросить о том, сколько там стоят игрушки для детей, или как там себя ведут продавцы по отношению к покупателям. Он скорее поинтересуется на тему, приятное ли впечатление оставила страна, как звучит язык, тепло ли было. Он все воспринимает через ощущения. Причем, во время вашего рассказа вас станут постоянно перебивать высказываниями типа: «Ничего себе! А я думал..», «Ну надо же! А мы даже не знали…». При этом он не ставит себе цели оскорбить вас или задеть. Он просто эмоционален и непременно имеет обо всем мнение, которое до всех стремится донести. Более того, если Штирлю сказать, что он перебивает вас, и это некрасиво, он тут же искренне извинится. И через минуту опять возьмется за свое.

Такие же, как и все логики – игроки за результат и ради результата. С той разницей, что норм поведения как таковых для них не существует. Макс сам пишет свои нормы, исходя из собственной практичности. То есть, на слово «черножопые» по отношению к гондурасцам, он – максимум – улыбнется. Или вообще воспримет его спокойно. Ему лично до гондурасцев нет никакого дела. Ему есть дело только до себя и до «своих».

Если Джеки и Штирлицы никогда не нагрубят оппоненту всерьез, то Макс совершенно спокойно скажет ему в глаза все, что думает. Разговор о Гондурасе он поддержит опять-таки с точки зрения практики. То есть, если он туда собирается ехать, то спросит о ценах на продукты и куда можно сходить, что посмотреть, то есть информацию, нужную и интересную лично ему. Он с удовольствием посмотрит фотографии. Особенно те, где на фоне объекта отсутствуют люди. Но не надейтесь, что на ваш рассказ Макс покивает и скажет, что сходит туда, куда вы посоветовали. Он скажет что-то вроде: «Ну я подумаю и решу». Он всегда принимает решения сам. Если он сам был в Гондурасе, то, скорее, дождется, пока вы выскажетесь сами, и только после этого обронит несколько фраз о своем впечатлении. Возможен еще вариант, когда у Макса ситуация, когда можно показать себя «сильным». К примеру, он жил в Гондурасе, в довольно трудных условиях, выстоял, а теперь занял лучшее положение. С молчаливым завершением – «и вот я перед вами». При этом для него имеет значение не столько количество слушателей, сколько их эмоциональность и способность чувствовать людей – проникаться их словами. Он сразу выцепит таких восприимчивых по их восторженно-уважительным репликам и рассказывая, будет смотреть в их сторону. Не пытайтесь оспорить его слов, он вас не услышит. Не вступайте с ним в открытое противостояние (к примеру, словами «ты выдумываешь»), – вас просто раздавят. И сам Макс, и люди, уважающие его, а уважают его очень многие.

Робеспьер вступит в игру, если изначально находится в приятной ему компании, уютной атмосфере и в хорошем физическом состоянии. В разговор он вступит, среагировав на шум голосов (если не занят работой), и, подняв голову, некоторое время будет просто внимательно слушать. Но недолго. Если рассказчик ему приятен как человек (то есть, по оценке ощущением), он почти сразу начинает задавать вопросы. Робеспьеру интересна реальная жизнь, и Гондурас ему будет любопытен с точки зрения того, что если эта страна существует, то почему бы не узнать о ней побольше. Он не собирается туда ехать, никогда там не был, у него никого там нет, но вопросы из него посыплются, как из рога изобилия. При этом ни один вопрос не коснется самих гондурасцев с точки зрения того, какие они по характеру. Цены на игрушки, погода утром, днем и вечером, работал ли у вас кондиционер в номере, какие там были экскурсии, куда именно, сколько они стоили и т. д. Фотографии Робеспьер смотреть не станет вообще или просто быстро пересмотрит из вежливости, не задав ни одного вопроса. Он не визуал и не замечает красоты. Но ценит четкость. Ему неинтересны лица людей, как Джеку. И объекты, как Максу. И ваши ощущения его тоже не волнуют. Он очень точно сформулирует вопросы, чтобы они предполагали ответ «да» или «нет» или какую-то цифру. При этом, мнение о Гондурасе он составит, собирая его как игрушечные качели в конструкторе, из деталей-ответов на его вопросы. Если Роб сам был в Гондурасе, он скорее дождется затишья в разговоре, чтобы высказать свое мнение, но по каждому короткому объему информации. В то время как для Макса более характерна «финальность», то есть высказывание своего мнения после того, как вы полностью выскажете свое. Причем, Робеспьер свое мнение просто скажет спокойно и с мягкой улыбкой, не так эмоционально, как Штирлиц. И если его информация разнится с вашей, то Робеспьер скорее кивнет: «Ну не знаю», не станет спорить, как Штирль или Джек, или пытаться бессознательно продавить свое мнение, как Макс.

Словом, все базовые логики вступают в игру для результата и ради него – получить какой-то вывод-утверждение о ситуации. Только для Робеспьера и Макса такой вывод будет складываться из частностей. А Джеки и Штирли предпочтут сразу получить общее впечатление.

ИнтуитыИЛИ, ИЛЭ, ИЭЭ, ИЭИ (Бальзак, Дон, Гексли, Есенин)

Бальзаки и Есенины схожи своим чувством времени. Ни тот, ни другой тип не любят торопливости и обращаются со временем так, словно его бесконечно много. Оба они живут фантазиями. Но реализуют они это свое кредо разными путями. Первый, как черный логик – копается в прошлом и настоящем, собирает море всякой информации обо всем на свете, независимо от ее необходимости. А Есенин с увлечением говорит о своих фантазиях, энергично жестикулируя, воплощает их в стихах и песнях. Но ни тот, ни другой не в состоянии принять окончательного решения.

Бальзак заинтересуется темой Гондураса, только если разговор о нем ведется в вежливом тоне. Без эмоциональных всплесков, споров и прочих бурных проявлений эмоций. Бальзаки не терпят сильных эмоциональных проявлений и не допускают их со своей стороны. Если рассказываете вы, Бальзак постарается вас не перебивать вопросами. А если и перебьет, то извинившись и с вежливой улыбкой. Его будет интересовать всякая официальная информация. То есть, какой там язык, цвет кожи людей, уровень жизни, погода, история страны. Для него ближе информация, изложенная в стиле учебников и справочников. При этом никакой оценки – своего мнения о Гондурасе, он не выскажет. Максимум, что можно дождаться от Бальзака – вежливой фразы: «Ну вот и повидали страну», сказанную с неизменной прохладной улыбкой. Сам Бальзак в качестве рассказчика столь же официально-вежливо-безэмоционален. Он донесет свое мнение о Гондурасе, приведет высказывания своих знакомых, друзей и т. д., все это в мягко-ненавязчивой форме, сообщая только факты и предоставляя вам право самому сделать вывод. То есть, вам нипочем не добиться от Бальзака ответа на вопрос, а стоит ли туда ехать, и понравилось ли ему там лично ему. Самое большее вы получите в ответ фразу «Ну, мне кажется ,туда стоит приехать, если интересуешься.. , но надо учитывать…» или столь же уклончивый ответ. Настаивать и пытаться получить прямой ответ бесполезно и ничем хорошим для вас это не закончится. Бальзак или не станет больше продолжать разговор, или отпустит едкое замечание, или совершенно неожиданно (на ваш взгляд) выйдет из себя. Поэтому его стоит слушать только для информации.

Есенин любит долгие подробные рассуждения, поэтому рассказом о Гондурасе заинтересуется, если вы будете подробно излагать все детали своего эмоционального состояния от поездки, начиная с момента, как вы начали упаковывать вещи для поездки туда. Сам он станет слушать, мило улыбаясь вам и уютно устроившись в кресле, с чаем и шоколадкой, причем, нимало не подумав предложить шоколадку вам или усадить вас удобнее. Есенина, главным образом, интересует, радовались ли вы поездке или нет, то есть, любой факт он воспримет через ваши чувства, вызванные этим фактом. И вообще, он будет очень приветствовать эмоциональные рассказы с жестикуляцией и размахиванием руками. И сам способен также эмоционально откликаться на ваши радости и огорчения, мило подшучивая над вами и всячески поддерживая приятную атмосферу,, восклицая с улыбкой: «Ну надо же!», или делая огорченное лицо: «Представляю, как тебя это расстроило». При этом от самого Есенина вы, максимум, получите фразу, «В общем, райские кущи», и больше его мнение ни в чем не выразится. Хотя, возможно, вам экспромтом сочинят стихи, где точно опишут ваш рассказ, завершив его фразой-впечатлением по примеру «показалась ты той березкой, что стоит под моим окном». Сам Есенин в роли рассказчика столь же подробно описывает ситуацию, замыкая каждый образ эмоциями по типу: «мы взмыли вверх, подобно ангелам, и я проклял свой страх высоты». Словом, если вы логик, то вероятнее всего, заскучаете. Рассказ Есенина бесконечен и полон малозначительных пустяков. Если же нет, то наберетесь впечатлений, хотя большей частью они могут касаться не Гондураса, а поразившего воображение Есенина полета до Гондураса.

Доны и Гексли сходны своим восприятием – образом услышанной информации. Они как бы видят картинку. Но первого, как творческого белого логика, интересуют больше объекты и ситуации, и он рассуждает и расспрашивает о них. А второго как творческого белого этика – люди и их чувства, и он станет интересоваться вашими отношениями с людьми, чтобы уловить, что из себя представляете вы и они.

Если вы, вернувшись из Гондураса, заорете: «А вот и я!», едва переступив порог, то первым человеком, который заинтересуется вашей поездкой – будет Дон (особенно, если о Гондурасе он не знает), который с жадным любопытством вечно рыщет во поисках «чего-нибудь новенького». Дон заинтересуется и если вы будете громогласно, со спорами и громким смехом обсуждать вашу поездку. Его привлекают яркие проявления эмоций. При этом, несмотря на вроде бы искреннее желание услышать о вашей поездке, Дон будет дергать вас за рукав и напористо требовать: «Ну это скучно! Давай рассказывай что-нибудь поинтереснее!». Если во время вашей поездки вы столкнулись с чем-то загадочным, можете распрощаться с желанием рассказать все до конца. Дон вас мгновенно перебьет и примется громогласно рассуждать, пытаясь объяснить причины произошедшего явления или найти в нем какие-то закономерности, причем, к выводу он так и не придет. То есть, если вы желаете поделиться фактом, что, к примеру, в Гондурасе в каком-то месте есть трава красного цвета, приберегите его для финала, иначе Дон отвлечет все внимание на себя, затеяв обсуждение этого загадочного явления и вцепившись в ваш рукав. Если он (Дон) сам будет рассказчиком, то про красную траву и другие загадки вам расскажут в первую очередь вместе с возможными версиями объяснений всех явлений., причем мнение лично Дона вы услышите в полу-утвердительной форме. «Мне кажется, такое объяснение логично, но каждый объясняет по своему». При этом, «официальная информация» будет выглядеть смятой. На ваш робкий вопрос о погоде, последует нетерпеливое: «Да жарко! Так вот, эта красная трава…», и Дон вернется к своему интересу. Вы так и не поймете, что из себя представляет Гондурас в плане сервиса, и стоит ли туда ехать, но после рассказа Дона, вы вполне сможете написать книгу «Загадки Гондураса в XXI веке», причем Дон вам поможет с удовольствием.

Первым, кто подойдет к высыпанным вами на стол дешевым деревянным сувенирам, привезенным из Гондураса и примется без спросу вертеть их в руках, а потом заинтересованно спросит, куда ее можно использовать – вероятно, будет Гексли. Вполне возможно, он попросит подарить что-то ему, хотя, скорее всего, новая вещь ему не так уж и нужна. Скорее всего, поигравшись с ней пару вечеров, Гексли в скором времени ее передарит кому-то еще. Он почти не станет задавать вопросов о вашей поездке, Гондурас как страна и условия там – ему малоинтересны. Но не ждите, что за вашим рассказом не будут следить. Еще как, причем с одной малоприятной, но вполне естественной для Гексли особенностью. То есть, страшно цепляясь к правильности и точности употребляемых вами слов. Гексли сам выражается так, будто имеет ученую степень и того же самого захочет от вас. Ему, не обладающему логическим мышлением, тяжело ориентироваться в обычной речи и делать из нее какие-то выводы. Он чувствует себя словно бы подвисшим в воздухе, не зная, как истолковывать ваши слова. Для него любая фраза, если она не построена на энциклопедических терминах, имеет два или больше смыслов. Поэтому Гексли может понять ваш рассказ совершенно не так, как вы имели целью его преподнести. У Гексли, как и у Дона, особенное восприятие. Он ловит картинку вашего образа из рассказа. Но если Дон ловит образ объекта, рассуждая и задавая вопросы о вещах, к объекту применимых, то Гексли интересуете лично вы, и поэтому он воспримет рассказы о ваших стычках с носильщиками на вокзале, разговором со стюардессой в самолете, администратором в гостинице, экскурсоводом в автобусе. То есть, вы сами через призму того, как и с кем вы общаетесь. Гексли в любых случаях неконфликтен, только общаясь, он становится похож на задиристого мальчишку, проявляя легкую напористость. Всерьез злится Гексли только тогда, когда договориться – реализовать нормальные человеческие отношения – невозможно. А вообще, Гексли живет в своем ритме. Поэтому, если вы работаете на предприятии/ в учреждении с жестким расписанием, у вас, скорее всего, нет Гекслей. Они терпеть не могут жестких расписаний, поскольку с ним, увы, договориться невозможно.

СенсорикиСЛЭ, СЛИ, СЭИ, СЭЭ (Жуков, Габен, Дюма, Наполеон)

В зависимости от базовой функции общими для всех сенсориков качествами являются практичность, наблюдательность и умение разобраться в материальном мире. При этом, различается белая сенсорика – сенсорика ощущений (умение создать комфорт, оценить удобство или неудобство вещей) и черная сенсорика – волевая сенсорика (умение оценить форму вещи, ее внешние качества, проявление воли и настойчивости).

Габен и Дюма являются белыми сенсориками. По этой причине они любой ценой желают сохранить атмосферу общения вокруг них. Но если Дюма завоевывает ее шутками, смехом, то есть, проявляя эмоции, то Габен использует для этой цели логику.

Если слушать ваш рассказ о Гондурасе подкатится некто кругленький, с подпрыгивающей походкой, вы, вероятно, привлекли Дюму. Можете собой гордиться. Присутствие Дюмы, как и Есенина, означает, что вы умеете рассказывать интересно и без особенной хаотичности. Дюма, как и Есь, любит четкость в изложении. С той разницей, что Есенин испытывает уважение к любой информации в виде планов и инструкций, то Дюма примет только то, что ему понравится. И если эстет Есь производит впечатление нежного цветка, то Дюма несколько похож на мячик и скорее покажется вам забавным. Причем, вы не дождетесь от Дюмы вопросов о языке, флаге и дорожных указателях в Гондурасе. Его будут интересовать, мягкие ли кровати в номере, вкусно ли вас кормили, жарко ли там, и так далее. То есть, вопросы человеческих ощущений для него важны в первую очередь. Причем, если Есенин, как правило, мягко-сдержан, то Дюма, хоть и старается быть ровным и холодноватым, все равно начинает реагировать довольно эмоционально. Но его эмоции смягчены подсознательным желанием – быть приятным, он не любит конфликтов, сознательно их избегает и старается не провоцировать. Дюма с удовольствием посмотрит фотографии, особенно реагируя на те, где изображены люди с яркими проявлениями эмоций. К примеру, широко раскрытый в крике рот на фотографии просто приведет Дюму в восторг. А если изображены еще и теплые компании, занимающиеся поеданием чего-то вкусного, то Дюма не выдержит, пойдет и возьмет свой пирожок, заботливо оставленный с обеда. Только не удивляйтесь, услышав потом от нескольких человек историю вашего путешествия в сильно приукрашенной форме. Дюма не в силах точно передавать одни и те же факты, ему это кажется банально-скучным. Впрочем, не переживайте. Даже если будут говорить, что кровати в Гондурасе застелены натуральным шелком ручной работы – лично вам это ничем повредить не сможет.