Текст книги "Потепление. Книга 3"

Глава 6

Уже несколько недель прошло с тех пор, как Нагил покинул западную равнину. И почти целый год, как он последний раз виделся с братом. После той встречи медведю удалось выжить, но раны он так и не смог залечить. И если шрамы на теле еще как-то не особо тревожили косолапого, то воспоминания о предательстве брата продолжали разрывать его изнутри и по сей день.

Не столько ненависть к брату, сколько обида на самого себя сейчас мучила Нагила, обида из-за неспособности объективно оценить ситуацию в лесу, еще будучи в качестве его главы. Медведю всегда казалось, что он все делает правильно, потому что делал он это из благих побуждений к родной земле и ее обитателям. Но чем усерднее он пытался всем угодить, тем охотнее и смелее начинали отворачиваться от него самые близкие и самые преданные.

В последнее время Нагил стал все чаще вспоминать слова брата о том, что он потерял хватку, что предал все то, за что боролся на протяжении жизни, а именно – уважение к себе. Но медведь по-прежнему верил, что принудительно проявленное уважение окружающих есть не что иное как страх, который рано или поздно уходит, уходит даже у самого трусливого, если тот замещает его другими сильными эмоциями.

Такие эмоции испытал сейчас и сам Нагил. Он вдруг осознал, как сильно скучает по западной равнине, где он повзрослел, где добился успеха и признания. Но больше всего его одолевала тоска по брату. Нагил упрямо продолжал убеждать себя в том, что им необходимо объясниться, попробовать понять друг друга и простить. Он все еще чувствовал ответственность за младшего брата и за те глупости, которые тот успел натворить, будучи во главе леса.

Идиллию медведя нарушил внезапно раздавшийся за его спиной голос волка.

– Я тебя везде ищу, – обратился Марат к косолапому, сидевшему на краю обрыва и задумчиво вглядывавшемуся в необозримую даль лесного массива.

– Давно хотел побывать здесь, – ответил волку Нагил и перевел взгляд на каменные глыбы, выстроившиеся на вершине холма. – На слух это место представляется совсем по-другому.

– Многие верят, что каждый из этих семерых камней способен придать сил слабому, и отнять их у сильных.

– Ты уже успел почувствовать упадок сил? – лукаво спросил у волка Нагил.

– Скорее, наоборот, – парировал вожак подначивание косолапого. – Пока только прилив сил ощущаю.

– Посмотри туда, – сказал медведь и кивнул в сторону видневшегося вдали леса, окутанного утренним туманом. – Представляю, как где-то там, внизу, сейчас бродит такой же медведь, как и я. Делает, что ему вздумается, живет, где ему захочется. И я ему по-хорошему завидую.

– Но сейчас ты также свободен.

– Нет. С того момента, как я принял решение стать главой леса, я навсегда лишил себя этой свободы. Даже находясь здесь, в холмах семерых, я продолжаю нести ответственность за те события, которые происходят сейчас на западной равнине. Теперь всякое мое действие, как и бездействие, будет иметь определенные последствия для северян. И эти последствия останутся на моей совести. От этого мне уже нигде не спрятаться, даже здесь.

– Не важно, глава леса ты или вожак стаи, мать пятерых детей или же свободолюбивый одинокий бродяга, – Марат подошел к краю обрыва и сел рядом с медведем. – Те из нас, кто привык ставить перед собой конкретную цель, каждый новый день всегда будут встречать с нетерпением и азартом. Сейчас тебе необходимо оставить в покое прошлое и сосредоточиться на поисках такой цели.

– У меня когда-то была такая цель, – тяжело вздохнув, признался волку Нагил.

– Какая? – полюбопытствовал у медведя Марат.

– Привести наш край, наши земли к процветанию. Сделать жизнь северян лучше, а их самих – счастливее.

– Не думаю, что кто-то может повлиять на жизнь северян сильнее их самих. Бессмысленно призывать ленивого к стараниям, а старательного к смирению. Это как птице запретить подниматься в небо из соображений безопасности. Имея крылья, она никогда не побежит по земле, если сама того не захочет.

– Имей я крылья, сейчас же отправился бы на восток.

– Почему на восток?

– Всегда хотел узнать, как живут там местные обитатели.

– Не узнаешь, пока сам не проживешь на востоке какое-то время, – рассудительно сказал Марат. – Первое впечатление всегда обманчиво.

– Когда все закончится, я обязательно отправлюсь туда.

– Почему ты не хочешь отправиться на восток прямо сейчас?

– Потому что моя цель еще не достигнута, – ответил волку Нагил. – Более того, после прихода к власти моего брата я еще больше отдалился от достижения своей цели. По этой же причине я не могу сейчас чувствовать себя свободным, не могу думать о будущем, не оглядываясь на прошлое.

– Ты хочешь вернуть власть себе?

– Нет, не хочу, – сердито прорычал Нагил. – Как и не хочу, чтобы мой брат оставался у власти.

– Почему?

Однако медведь не успел ответить. Он отвлекся на крик орла, который внезапно донесся со стороны лесного массива.

– Это Нестр! – воскликнул Марат, внимательнее приглядевшись к кружившему над лесом пернатому хищнику.

– Надеюсь, с хорошими вестями. Плохих с нас уже хватит.

Орел еще какое-то время зависал в небе над лесом, умело гармонируя с восходящими потоками воздуха и наслаждаясь полетом. Затем развернулся и, подогнув крылья, стремительно направился к сидевшим у подножия одного из семерых камней хищникам.

– Не ожидал тебя здесь увидеть, – прокричал Нагил беркуту, едва тот успел приземлиться.

– Как и я тебя, – взмахнув огромными крыльями, ответил медведю Нестр. – Живым и невредимым, что немаловажно.

– Именно поэтому мы и здесь, – объяснил орлу Марат. – Для него сейчас лучше оставаться как можно дальше от западной равнины.

– Я как раз оттуда. И у меня для вас весьма интересные новости.

– Интересные не есть плохие, – понадеялся волк.

– Но и не хорошие, – буркнул Нагил. – Что там Демид уже успел натворить?

– Речь не о твоем брате, – сказал Нестр и перевел взгляд на камни. – Я и сам поначалу не поверил, пока собственными глазами не увидел.

– Увидел что? – с нетерпением рыкнул медведь. – Говори же, не томи!

– Даже не знаю, с чего начать, – заинтригованно проговорил беркут и, выдержав паузу, спросил: – Вам когда-нибудь доводилось видеть живого льва?

– Ни живого, ни мертвого, – ответил Нагил. – Откуда им тут взяться?

– И, тем не менее, они уже здесь.

Медведь и волк тут же недоуменно переглянулись друг с другом, пытаясь понять, что хотел сказать им беркут. Затем перевели взгляд на орла: тот, как им показалось, говорил на полном серьезе.

– Вы слышали что-нибудь про извержение вулкана на юге? – продолжил Нестр, прервав затянувшееся молчание.

– Только какие-то там сплетни, – вскочив на ноги, ответил беркуту Марат. – В нашем мире постоянно что-то происходит: то извергаются вулканы, то выходят из берегов реки, то бушуют моря с океанами. Не успеваем обсудить одну новость, как уже приходит другая.

– На этот раз все серьезно. Говорят, экваториальные земли полностью погрузились во тьму. Ни солнца, ни синего неба над головой.

– Это плохо, – тихо сказал Нагил.

– Я хоть и приверженец ночного образа жизни, но сутки напролет в темноте это уже слишком, – уставившись на небо, добавил Марат.

– На равнине сейчас только и говорят что об извержении вулкана на юге.

– И что говорят? – поинтересовался у орла Нагил.

– В основном все сходятся во мнении, что худшее еще впереди.

– Голод, холод, разбой, – вот чем это может в итоге закончиться.

– Если облака вулканического пепла доберутся и до севера, все это станет явью здесь уже в ближайшие месяцы, – согласился с медведем Марат.

– И это не говоря уже о толпах южан, которые приближаются к нашим границам, – добавил Нестр.

– Что будем делать?

Волк и орел молча переглянулись друг с другом. Оба выглядели довольно растерянно и не спешили с ответом.

– Вернемся на равнину, – неожиданно для них заявил Нагил. – Обитатели равнины сейчас находятся в не самом выгодном положении. Мы обязаны быть там, вместе с ними.

– А как же Демид? – резонно спросил у медведя Марат.

– Не уверен, что мой брат справится с оказываемым на него давлением.

– Учитывая, как он с тобой поступил, должно быть, сейчас ему там повсюду враги мерещатся.

– Все наши с ним разногласия мы обсудим после того, как все закончится, – ответил волку медведь.

– Я удивляюсь твоему терпению, Нагил, – вмешался Нестр, недоуменно взглянув на медведя. – Что же Демиду необходимо совершить такого, чтобы вывести тебя из себя?

– Наверное, попытаться убить его, – подстрекнул косолапого Марат.

– Разве Демид уже не пытался?

– Пусть это останется на его совести, – утихомирил хищников Нагил. – Незачем страдать от этого другим. С Демидом я сам разберусь.

– Боюсь, там проблема будет не только в Демиде, – предостерег медведя Нестр. – Помимо травоядных, с юга к нам пожаловало немало хищников.

– Не думал, что когда-нибудь увижу живого льва, – сказал Марат, призадумавшись.

– И не только льва. Я успел заметить там гиен, шакалов, буйволов, антилоп, и даже носорога. И пока непонятно, что от каждого из них можно ожидать.

– Они пришли на север не по своей воле, – принялся размышлять Нагил. – Уверен, многие из них не заинтересованы во вражде с нами.

– Напомню тебе, что среди них есть хищники. А жизнь любого хищника, как известно, проходит в постоянной борьбе, борьбе за выживание, борьбе за территорию.

– До сих пор мы имели представление о южанах только со слов перелетных птиц, – подытожил Марат, обменявшись взглядами с собеседниками. – Что ж, интересно будет познакомиться с ними лично.

* * *

Сегодня с самого утра на центральной поляне стояла мертвая тишина. Виной тому были вот уже который день не прекращавшиеся аномалии на небе, принесшие с собой прохладу и вести о толпах беженцев. Ежедневные яркие закаты и длительные сумерки, вызванные сухим туманом из мелких частиц пепла в атмосфере, держали в страхе местных обитателей. Вместо привычного для этой поры мелодичного пения птиц в лесу теперь все чаще звучали бессмысленные споры и крики, которые создавали панические настроения и выбивали из оптимального жизненного ритма. Все пребывали в ожидании каких-то ужасных событий, которые вот-вот могли обрушиться на западную равнину.

Обстановка накалилась к полудню, когда на другом берегу Дайны наконец-таки показались первые гости с юга. Для некоторых из северян это, как и предполагалось, стало самым настоящим потрясением.

– Не знаю как остальные, но я не намерен терпеть их присутствие здесь, – рыкнул Демид, бросив ненавистный взгляд в сторону выжженной земли.

– Их там немало, – неутешительно пробормотал Натан.

– Сколько бы их там ни было, все они на чужой земле. Пусть только попробуют сюда сунуться.

– Я рада, что ты, Демид, готов защищать родной край от чужаков, но давай не будем спешить с выводами.

– Чем больше мы ждем, тем увереннее и смелее они чувствуют себя на нашей земле, – урезонил медведицу самец.

– Надо бы отправить кого-нибудь туда, чтобы разведал обстановку.

– Я уже это сделала, – ответила волку Регина и перевела взгляд на соседнюю ель. – А вот, кстати, и она.

Натан с Демидом резко обернулись и глянули в ту же сторону. На одной из еловых веток они увидели кукушку.

– Что тебе удалось выяснить? – спросила Регина у кукушки, едва та успела приземлиться.

– Некоторых из тех зверей я вижу впервые, – отдышавшись, ответила ей Лея. – Остальные мне хорошо знакомы, в частности, хищники. Не раз доводилось наблюдать за их охотой в саванне.

– Когда это ты успела побывать в саванне? – недоверчиво проворчал Демид, покосившись на кукушку.

– Она ежегодно летает туда зимовать, – объяснила медведю Регина.

– Что ты можешь сказать о хищниках саванны? – продолжил расспрашивать кукушку Натан. – Чего от них ожидать?

– Борьбы, – недолго думая ответила волку Лея. – Будьте готовы ко всему. Особенно остерегайтесь львов и гиен. Тем более сейчас, когда они действуют сообща.

– Я же тебе говорил! – выпалил Демид, обратив на медведицу шальной взгляд.

– Помолчи! – рявкнула на медведя Регина и, обернувшись к кукушке, спокойно сказала: – продолжай.

– Хищных птиц мало, в основном падальщики, но и с ними лучше не связываться. Надо сказать, в обыденной жизни большинство из собравшихся там зверей и птиц враждуют друг с другом. Но сейчас все иначе. Сложно пока делать какие-то выводы, понятно только одно: они здесь не случайно.

– Конечно не случайно. Они изуродовали собственные земли и теперь пришли уродовать наши. Гнать их отсюда надо, да побыстрее.

Регина бросила суровый взгляд на продолжавшего грубить медведя и застыла в ожидании. Тот едва ли собирался идти ей на уступки и отказываться от своих слов. После затяжной нервозной паузы раздраженно фыркнул и резко отвернулся от деспотичной самки.

– Теперь уже не важно, что их сюда привело, амбиции или последствия извержения вулкана, – прервал неловкое молчание Натан. – В любом случае, встречи с ними нам не избежать. Мы не знаем, какой характер будет иметь эта встреча, поэтому я предлагаю заранее к ней подготовиться. Необходимо объявить о всеобщем сборе лесных обитателей, способных в случае необходимости дать отпор чужакам. Предупредить всех, включая хищников и травоядных, птиц, грызунов и даже насекомых.

– Не рановато ли ты начал готовиться к войне? – покосившись на волка, прорычала Регина.

– Я согласна с Натаном, – неожиданно поддержала хищника кукушка. – Я видела, на что способны львы, если им дать волю. От одного только их рыка с ума сойти можно. Эти твари способны атаковать зверей в разы крупнее их самих. Даже носорогов и слонов.

– А что же до самих носорогов и слонов? Что нам от них ожидать?

– Слонов я там не видела, – ответила медведице Лея. – Носорогов припоминаю. Но эти звери обычно миролюбивые. Если их не злить.

Регина вновь перевела взгляд на Демида. Тот стоял в стороне и отрешенно смотрел куда-то вдаль.

– Что скажешь? – обратилась к нему медведица.

– Делайте что хотите, – пробурчал в ответ Демид. – Я уже сказал, что думаю по этому поводу.

– Так тому и быть, – рыкнула Регина и, обернувшись к сидевшей на ветке кукушке, приказным тоном добавила: – Объявляйте о всеобщей мобилизации в лесу.

Лея кивнула головой в знак согласия с медведицей и, вспорхнув с ветки, улетела куда-то в чащу. Сама же медведица развернулась и не спеша побрела к реке, сердито поглядывая на стоявшего к ней спиной самца. Сейчас она практически не сомневалась в том, что большинство северян охотно отзовутся на призыв защитить родные земли от незваных гостей с юга. Но в то же время абсолютно не верила в то, что они согласятся выступить под началом Демида, который беспричинно терроризировал их на протяжении последних нескольких месяцев.

Пока властолюбивые обитатели леса готовились к вторжению южан на их земли, сами южане продолжали мирно осваиваться на противоположном берегу Дайны. Ни хищники, ни травоядные звери даже не помышляли о том, чтобы перебраться на другой берег реки. Все пробовали адаптироваться к местному климату, к местной флоре и фауне.

Вот уже несколько недель как южане покинули побережье Узкого моря и теперь скитались по незнакомым для них северным землям. Несмотря на понижение температуры воздуха, вызванное особенностями местного климата, а также скоплением в атмосфере вулканического пепла, чувствовали они себя здесь более чем комфортно. Необходимости конкурировать с северянами за еду и воду у них практически не возникало. Безводные пустынные земли с их скудной растительностью и зыбучими песками остались позади. Северный край изобиловал зеленью и источниками питьевой воды. Цветущие весенние луга и зеленеющие леса вдохнули жизнь в стада травоядных зверей, которым еще недавно приходилось вести ожесточенную борьбу между собой за выгодное, а порой и единственное место для пастбища.

Полегче стало и хищникам. Обилие кустов и деревьев значительно облегчило им охоту. Для одних они служили хорошими местами для засады, другим же позволяли укрыться от ливневого дождя или солнца, если то вдруг начинало сильно припекать.

По мере приближения к западной равнине южане стали все меньше сомневаться в том, что выбрали верный путь к спасению. Теперь они уже не так часто вспоминали об извержении вулкана, который заставил их покинуть родные земли. И уж точно не нашлось бы среди них желающих проделать долгий и утомительный путь через пустыню обратно в надежде на возвращение к прежней жизни.

Но идиллия южан на севере длилась недолго. После нескольких проведенных ими дней на западной равнине температура воздуха здесь стремительно начала понижаться, вплоть до заморозков, которые обычно наступали ближе к ночи. Потоки холодного воздуха теперь все чаще заволакивали небо дождливыми тучами. При прояснениях же солнце светило уже не так ярко и не успевало прогревать землю.

Из-за продолжавших скапливаться в атмосфере мелких частиц вулканического пепла протяженность светового дня на равнине неумолимо шла на убыль. Это плохо сказывалось на светолюбивых растениях, которые теперь не только перестали принимать активное участие в процессе фотосинтеза, но и начали готовиться к тому, чтобы при первой же необходимости сбросить листву.

Адаптация к быстро меняющимся погодным условиям далась тяжело теплолюбивым южанам. Травоядные кормились все хуже и хуже. Иной раз в ночное время суток они мерзли настолько, что дрожь пробирала до самых костей. Днем было теплее, но частые порывы гулявшего по речной долине холодного ветра изматывали их не меньше.

В стадах пасшихся зверей продолжало расти недовольство, которое при случае вымещалось на охотившихся на них хищниках. Те, в свою очередь, все чаще и все смелее высказывали претензии Алихану, который с недавних пор стал для них главным инициатором похода на север. Сам же Алихан, понимая, чем для него и его ближайших соратников может обернуться усиливавшееся всеобщее недовольство, в последнее время старался всячески показывать обеспокоенность сложившейся ситуацией на холодном севере, собирая представителей от каждой из групп зверей и птиц и обсуждая с ними их насущные проблемы.

– Надо было оставаться на побережье Узкого моря. По крайней мере, там было не так холодно.

– Мы не знаем, как там сейчас, – ответила носорогу Акива. – Как и не знаем, что именно привело к внезапному похолоданию здесь.

– Это же очевидно! – воскликнул присоединившийся к разговору вожак табуна зебр. – Разве вы не видите, как потемнело небо за последние несколько дней? Я уверен, все это последствия извержения Джакобы.

– Если это так, то на побережье Узкого моря сейчас точно не теплее, чем здесь, – предположил один из самцов гну.

– Откуда вам знать, что это последствия извержения вулкана, а не особенности местного климата? На севере всегда холодно, этот край…

– Не всегда, – перебил носорога Оскар и перевел взгляд на окутанный туманом противоположный берег Дайны. – Где-то там, на востоке, до сих пор ничего не слышали ни о странных багровых закатах, ни о ранних сумерках. И погода у них сейчас летняя, и солнце греет.

Алихан, который все это время лежал в стороне и отвлеченно слушал участников дискуссии, вдруг резко вскочил на ноги и, никому ничего не сказав, медленно побрел по направлению к Дайне. Подошел к краю отвесного берега реки и, подняв голову, задумчиво уставился куда-то вдаль.

Внимание льва было приковано к раскинувшейся за рекой выжженной земле. Выглядела она довольно мрачно и при иных обстоятельствах не представляла бы никакого интереса для хищника. Но сейчас, когда наконец-таки появилась возможность придать хоть какой-то значимости походу южан на север, для льва эта земля мгновенно приобрела особую стратегическую ценность.

– А где Нолан? – поинтересовался кто-то из зверей.

– Не знаю, – отозвался носорог. – Нолан отправился к реке еще вчера вечером, и до сих пор не вернулся.

– Как бы с ним чего плохого не произошло.

– Думаете, местные хищники? – вдруг спросил Алихан, обернувшись к остальным.

– Все может быть, – ответил ему носорог, уставившись на противоположный берег реки.

– От них можно ожидать чего угодно, – согласилась со львом Акива.

Гиена сразу поняла намерения Алихана. Для нее, как и для льва, сейчас было крайне важно создать видимость угрозы со стороны мнимых врагов и направить на них значительно усилившееся за последнее время негодование южан. Пропавший же минувшей ночью старый буйвол пришелся как нельзя кстати для находчивых хищников.

Сам же буйвол, будучи в полном здравии и даже в приподнятом настроении после утреннего купания в Дайне, бродил сейчас в гордом одиночестве на другом ее берегу. Ни холода, ни хищников буйвол не боялся, и без всякого стеснения проводил время на чужой земле. Его, как и прежде, влекло любопытство к незнакомому северному краю и его обитателям.

Распробовав прибрежную луговую траву и налюбовавшись внешним видом растущих на окраине леса деревьев, Нолан побрел дальше. Он изначально не стал соваться на выжженную землю и сразу же отправился вниз по течению Дайны, сократив тем самым путь до леса. Таким образом буйвол минимизировал риск быть замеченным приспешниками Алихана, который ранее запретил всем южанам переправляться через реку.

По этой же причине Нолан решил не задерживаться и на лугу, который хорошо просматривался с высоты птичьего полета. Миновав глухие болотистые места, он отыскал более-менее протоптанную тропу и постепенно забрел по ней в самую чащу леса.

Большинство деревьев в лесу сейчас находились в полусонном состоянии. Их продрогшие ветви выглядели понуро, а некоторые из листьев на ветвях даже скукожились от холода.

Вокруг было подозрительно тихо. Ни переклички лягушек, ни пения птиц, лишь отдаленный волчий вой, который теперь не столько заставлял бояться, сколько сострадать. Холод застал врасплох практически всех лесных обитателей, даже тех, кто привык к нему с самого рождения.

Побродив по лесной глуши, буйвол вскоре вышел на небольшую полянку. Здесь было чуть светлее и ветренее, чем в самой чаще. Ветер как мог оживлял полусонный весенний лес, используя все возможные просветы. Но на его завывания отвечали разве что многолетние деревья с их усталым поскрипыванием и безвольная молодая трава с ее трепетным шелестом.

Нолан пробыл на поляне довольно длительное время. Здесь он мог в полной мере насладиться одиночеством, вдали от беспрерывного галдежа стадных зверей, который сопровождал его на протяжении долгого пути на север.

Преисполненный впечатлениями от разнообразия еды в столь уединенном месте, буйвол наклонил голову к земле и с зажмуренными от удовольствия глазами подрезал пучок свежей молодой травы с капельками прохладной утренней росы. Затем поднял голову, напоследок окинул томным взглядом поляну и, тяжело вздохнув, направился обратно к реке.

Но не успел Нолан приблизиться к краю благодатной поляны, как вдруг из соседних кустов донеслось какое-то шевеление. Буйвол тотчас же остановился и настороженно посмотрел на кусты. Из кустов торчали чьи-то рога. Не отводя глаз от рогов, буйвол громко фыркнул и терпеливо стал ждать реакции от неведомого ему зверя.

Ждать пришлось недолго. Через какое-то время из-за кустов показался лось. Однако же тот даже не обратил внимания на пристально наблюдавшего за ним буйвола. Подошел к соседнему кусту и уцепился зубами за первую же попавшуюся ветку с молодыми побегами.

Рога лося впечатлили Нолана. Охваченный любопытством, буйвол развернулся и не спеша подошел к кустам, возле которых крутился диковинный зверь.

– Наверное, тяжело ухаживать за такими-то рогами, – сказал Нолан, уставившись прямо на лося.

Услышав незнакомый голос за спиной, лось тут же непроизвольно вздрогнул и резко отстранился от кустов. Он уже хотел было податься прочь, дабы избежать возможного нападения, но вовремя остановился, увидев на поляне буйвола.

– Зачем тебе такие огромные рога? – полюбопытствовал Нолан у суетливого зверя. – Ими даже хищника не пырнешь как следует.

– Я бы так не сказал, – возразил буйволу лось.

– Вот это совсем другой разговор, – воинственно промычал Нолан, кивнув лосю в знак уважения. – Как твое имя?

– Герман.

– Рад знакомству, Герман, – сказал буйвол и подошел поближе к лосю. – Я Нолан.

– Ты здесь один?

– Да.

– Мне еще ни разу не доводилось встречать в жизни такого как ты, – признался Герман, с интересом взглянув на рога буйвола.

– Какого такого?

– Необычного, – немного подумав, ответил лось.

– Ах, ты об этом. Я и сам не думал, что когда-нибудь окажусь так далеко от родного края.

– Так значит, это правда?

– Ты о чем?

– Об извержении вулкана.

– Да, к сожалению. Выпало на наше время такое испытание. Теперь приходится кочевать по чужим землям, чтобы выжить.

– Нам в лесу сейчас только и твердят, что о врагах по ту сторону реки, которые пришли занять наши земли, а нас всех разогнать или убить.

– Ты не поверишь, – Нолан усмехнулся и перевел взгляд на собеседника. – В саванне многие хищники используют ту же тактику. У них всегда кругом одни враги. А как начнешь разбираться, так, оказывается, и нет никаких врагов. Разумеется, кроме них самих.

Герман понимающе кивнул головой. Затем вышел на поляну и встал прямо напротив буйвола.

– Не удивлюсь, если вскоре наши хищники и здесь заговорят о врагах, – продолжил Нолан, оценив взглядом вышедшего к нему крупного зверя.

– А сейчас что говорят?

– Не знаю. Я стараюсь держаться от всех их подальше. Нет ничего хуже общества сумасбродных антилоп и зебр.

– А они здесь причем?

– С недавних пор и их мнение имеет значение в нашем огромном стаде кочевников, – насмешливо ответил Нолан. – Оказывается, теперь у нас каждый вправе высказываться по поводу или без него. Травоядные чуть ли не на равных договариваются с хищниками, те выслушивают их, одобрительно кивают, а после, как проголодаются, жрут их как ни в чем не бывало.

– Общая беда имеет уникальное свойство объединять и сплачивать, – сказал Герман и отвел взгляд в сторону. – У нас нечто похожее случилось в прошлом году, когда горел лес.

– Ты говоришь о пустыре, что находится отсюда вверх по реке? – уточнил буйвол у лося. – Обширная, местами заболоченная глушь с торчащими из земли надломанными стволами обгоревших деревьев?

– Да, то самое место, – тяжело вздохнув, ответил буйволу Герман. – Раньше там был густозаселенный лесной массив. Теперь же засилье всякого сброда.

– И все же пожар это не извержение вулкана, последствия которого предугадать практически невозможно, – понурив голову, тихо промычал Нолан. – Тот случай, когда не знаешь куда податься, где спрятаться и как быть дальше.

– В этом лесу вам не откажут в помощи, если она понадобится, – обнадежил приунывшего буйвола Герман.

– Уверен?

Звери молча переглянулись, после чего иронично улыбнулись друг другу. Обоим сразу же стала понятна суть поставленного вопроса.

– Никогда не понимал, как хищникам удается держать нас в страхе? – недоуменно спросил у собеседника Нолан. – Мы и больше, и сильнее их.

– Они сильны в другом.

– В чем же?

– В наглости, – недолго думая ответил Герман. – Нашим хищникам ее уж точно не занимать.

– Как и нашим, – согласился буйвол. – И все же это не главное их превосходство над нами.

– Да, порой нам не хватает их сплоченности, их смекалки, харизмы, в конце концов.

– И храбрости, чего уж там.

– Как бы там ни было, я не намерен идти у них на поводу. Не вижу я в вас никаких врагов.

– Жаль, что не все это понимают, – продолжил рассуждать Нолан. – Ведь, по сути, если в интересах хищников будет завтра же натравить нас друг на друга, у них это вполне может получиться.

Герман вдруг резко поднял голову и проникновенно заглянул буйволу прямо в глаза. Тот ответил ему не менее проницательным взглядом.

– Ты подумал о том же, о чем и я?

– Думаешь, стоит попробовать?

– Это довольно рискованно. Многое будет зависеть от количества наших потенциальных союзников и их упорства. Не у всех хватит смелости бросить вызов тем, кого они привыкли бояться с самого рождения.

– Не только бояться, – сказал Герман. – Мне, например, не составит труда найти противников Демида, нашего нынешнего главы леса. Однако же я не знаю того, кто желал бы пойти против его брата, Нагила.

– Кто это?

– Медведь, который…

– Наслышан я о ваших медведях, – перебил лося Нолан, раздраженно фыркнув носом. – Никому из них нельзя доверять. Инстинкт убийцы в крови каждого хищника, хотят они этого или нет.

– Согласно твоим суждениям, мы все обречены быть теми, кто мы есть. Хищники – убийцами, мы – их жертвами. В этом случае наши старания ни к чему не приведут.

Буйвол опустил голову, так ничего и не ответив.

– Попробуем разрушить все эти стереотипы, – продолжил Герман с еще большей уверенностью в голосе. – Если верить в то, что у травоядного зверя хватит смелости побороть в себе страх и дать отпор хищнику, то почему же не предположить, что и хищник может найти в себе силы проявить уважение к травоядному зверю?

– Наверное, ты прав, – пробормотал буйвол, отрешенно поглядывая на траву у себя под ногами.

– Те, кто намерен враждовать, понапрасну проливая кровь, пусть враждуют. Но им не заставить нас убивать друг друга.

Последние слова лося произвели на Нолана довольно сильное впечатление. Он вдруг резко оживился, поднял голову и обратил на собеседника шальной взгляд.

– Предупреди остальных в лесу, – громко промычал буйвол. – Особенно тех, кто способен дать отпор хищникам. Кому ты можешь доверять.

– Вот ты где! – вдруг послышался из кустов чей-то голос.

Лось тут же насторожился и инстинктивно шагнул в противоположную сторону от кустов. Буйвол же, в отличие от лося, сразу узнал голос и потому не стал преждевременно подавать каких-либо признаков беспокойства.

Мгновение спустя к буйволу подлетел волоклюй. Прокружил над его головой и уже по привычке приземлился на один из рогов.

– Знакомься, это мой приятель Томас, – представил Нолан лосю подлетевшую к ним птицу.

– Герман, – лось кивнул волоклюю в знак приветствия.

– Какие шикарные рога, – восхитился Томас.

– Я ему тоже самое сказал, – поддакнул птице Нолан.

– Там, между прочим, все обыскались тебя, – волоклюй перелетел на нос буйвола, чтобы тот мог видеть его. – Уже начали говорить, будто бы тебя местные хищники загрызли.

– Мы как раз обсуждали это с Германом. О том, какие способы выбирают хищники, чтобы манипулировать нами.

– Слышал бы ты, о чем они говорили этим утром. «Нет хуже врага, чем тот, что прячется в этих лесах», – шутливым тоном привел один из примеров волоклюй.

– О том и речь, – пробурчал Нолан. Развернулся и, недовольно покачав головой, побрел в сторону реки.

– Так наши договоренности в силе?

– Можешь не сомневаться, – отозвался лосю буйвол. – Мне будет только в радость понаблюдать, как эти твари начнут грызть друг друга на потеху остальным.