Текст книги "Империя наизнанку. Когда закончится путинская Россия"

Война при этом идет с Украиной, а не с концерном Роснефть; впрочем, возможно, я не знаю деталей.

Также я прочитал (не знаю, верить информации или нет) о закрытии больниц и увольнении докторов. Скорее всего, это ложь, поскольку лишних больниц не было. Насколько знаю, вопрос места в больнице стоит всегда остро.

Вкупе с отсутствием пенсий это означало бы крайне жестокое обращение с народом.

Также я прочитал (и думаю, что это уж точно обман) что некий министр выступил с поощрительными словами в адрес крепостного права.

Согласитесь, суммируя эти факты, приходишь к неожиданным выводам.

Хотелось бы понять, с какими намерениями ополченцы идут с войной на

Киев? Понятно желание отомстить врагам, но что будет потом, после долгожданной победы?

Вчера посмотрел конференцию, на которой атаманы объявили план военных действий.

Возможно, это тоже мистификация, поскольку, судя по речам этих вооруженных людей, речь идет о создании социалистической республики при Российской Империи. Это будет небывалое в истории государственное образование, но так именно план и звучит.

Любопытно, в какой мере вопрос социальных обеспечений (пенсии, например) включен в повестку дня грядущего социалистического имперского правительства? И участвует ли в формировании будущего социализма концерн Роснефть.

Иными словами, интересно понять: до каких пор будут стрелять в людей – до того момента, когда люди перейдут к естественному вымиранию, или военные действия прекращать не следует и в этом случае?

30 октября. Честь Франции

Когда Де Голль явился к Черчиллю, тот спросил генерала о цели визита: ведь страну уже потеряли. Зачем пришел?

Де Голль ответил:

– Спасти честь.

В его представлении честь Франции стоила того, чтобы сражаться даже когда страна уже оккупирована.

Честь была объявлена высшим сокровищем.

В отличие от непростой истории сороковых годов, сегодня все предельно ясно.

Честь Франции имеет твердую цену – один миллиард двести миллионов евро.

3 ноября. Гладиаторы

скверно то, что люди борются не с войной, а с противником. Противных сторон сегодня очень много, так что причин для войны хватает. Более того, поскольку война гибридная, искусственная, причины множатся как головы у гидры.

Многие просто не понимают, за что именно воюют: то ли за Российскую империю, то ли за социализм в Донецке (что не совместимо); то ли за независимую Украину, то ли против независимости сепаратистов (что нелепо); то ли за государство, то ли за жизнь детей – эти цели совсем не всегда совпадают.

Есть агитаторы, которые желают поражения империалистической России; есть агитаторы, которые желают усмирения национального движения Украины; есть те, которые хотят подавления сепаратистов в Донбассе; есть те, которые хотят краха Америки; есть те, которые хотят раздела Украины; есть те, кто хочет заката Европы; есть те, для кого главное зло в Путине; а есть те, для кого главное зло в американском глобализме; эта агитация гибельна – поскольку следует бороться с войной, а не с народами. Бороться следует не с Украиной и не с украинцами, не с Россией и не с русскими, и даже не конкретно с Путиным и даже не с Бородаем, и не с Коломойским и даже не с Сечиным. Все эти персоны малопривлекательны, но война уже идет помимо них. У войны нет и не было никаких причин, помимо спекулятивного характера экономики и мафиозной структуры власти. И с этими причинами бороться поздно, в течение недели данные причины не отменить, война стала самостоятельной реальностью.

Реальность войны оказалась более привлекательной нежели то, что мог предложить людям мир.

Как следствие неизбежно произойдет переход власти к армиям – логика сопротивления Украины потребует отставки рыхлых капиталистов, и к власти придут вооруженные люди; придут на том основании, что надо сражаться. Сходный процесс произойдет и в России. И это случится по логике войны, вне логики мирной жизни, о которой забыли.

Главным сегодня является не победа над врагом, а мир любой ценой; в этой войне победить нельзя, потому что враги все – всем и никто – никому.

То что я скажу, не понравится никому, поскольку всякий агитатор уверен, что его цели истинно важны: когда разделят Украину, когда зачистят Донбасс от сепаратистов, когда свалят клику Путина, когда развалят Россию, когда повергнут в прах Америку, – вот тогда настанет мир и покой, а любое соглашательство ведет к худшему. Нет, это не так. Хуже, чем убийство в бессмысленной войне с братьями – ничего нет вообще. Особенно потому, что это убийство происходит ради развлечения партера.

Безразлично, чей Крым – что там находится: база НАТО (которой не было), российские службы, украинская территория или татарская земля. Это абсолютно все равно. Хоть марсиане.

И безразлично, чей Донбасс – он, вообще говоря, мало кому нужен, угольная промышленность давно почила в бозе.

Имеет значение каждая человеческая жизнь.

Когда неимущих натравливают на неимущих, им стоит задуматься, нравятся ли им гладиаторские бои.

3 ноября. Зачем закон

Закон – это то, что отличает республику от тирании.

Иначе говоря, закон – делает людей равными.

Закон един для всех. Если президент, депутаты или король не соблюдают закона – значит, общество производит неравенство; значит, это автократия, олигархия, тирания.

Закон – как и вообще любое правило – нарушают. Закон могут нарушить из-за непонимания или по злому умыслу.

Но такое нарушение закона – не отменяет сам закон, нарушение просто выявляет злонамеренных людей, которые закон извратили.

Чиновники демократических государств могут извратить закон, лжесвидетельствовать, совершить ошибку. Ротационная система власти в демократическом государстве дает возможность пересмотреть эту ошибку – но в случае тирании будет сложнее; произвол тирана гнет закон в любую сторону.

Ложь Блера и Буша в иракской войне хорошо известна; репутация этих деятелей упала предельно низко; есть надежда, что подобную ошибку больше не повторят. Это было дурно сделано – закон использовали в целях, несовместимых с моральным статусом закона; политики прибегли ко лжи. Те, кто использовал закон в своих целях – были дурными людьми.

Но сам закон от этого хуже не стал.

Нарушение закона не означает, что отныне говорить правду не обязательно.

Закон остался прежним, и закон требуется соблюдать.

Сделать вывод на основании нарушения закона, что плох сам закон – нелепо.

Множить нарушения закона из-за того, что закон однажды был нарушен – безобразно.

Любое нарушение закона должно вести только к его неукоснительному соблюдению впредь.

Международные законы следует соблюдать особенно тщательно

5 ноября. Ремарк

Сапожник Самвел, армянин из Баку, позвал в подсобку выпить.

Он в Берлине восьмой год, до того помотался по бывшему Союзу.

Разлили; зашел украинец Серега, беженец с востока Украины, он в Берлине пятый месяц.

Самвел рассказал про Сумгаит, Сергей про Донбасс – личные наблюдения, на объективность не претендуют; приводить их не стану.

Самвел говорит: сейчас главное солидарность; вот как армяне к украинцам относятся – так и ведь и к армянам будут относиться, правильно?

Серега кивает.

Самвел говорит: допустим, сейчас опять Карабах заберут…и что возразишь?

Сергей спрашивает: если отсюда надо будет уехать, ты куда советуешь?

Было такое чувство, что этот роман я уже читал.

5 ноября. Разговоры беженцев

Есть пьеса с таким названием у Брехта; это на мой взгляд лучшая из его пьес – то есть, наиболее полно воплощающая принцип его документальной драматургии. Посмотрите, если есть время: она даже сильнее чем «Страх и нищета Третьей империи», а уж эта пьеса сейчас читается взахлеб.

Так вот, «Разговоры беженцев» точнее, проще, суше.

Когда много ездишь по Европе (а я много), то разговоры и судьбы случайных собеседников собираются примерно вот в такой бесконечный диалог. Ниже писал про Самвела из Баку и Серегу из Макеевки.

Потом вышел в соседний ресторанчик – хозяин (Штефан, немец) подсел. Говорит:

– Заходи на неделе, прощальный ужин будет; гусь, бургундское.

– А почему прощальный? – говорю.

– В Аргентину уезжаю.

Для меня Аргентина родная, я сам аргентинец; заинтересовался.

– Что ты там делать будешь? Там же кризис.

– Кризис – время, когда надо ловить удачу.

– Послушай, – говорю – в Аргентине лучшее мясо в мире. А ты только мясо жарить и умеешь. Там и без тебя поваров хватает.

– А моего соуса они не знают!

И смотрит с надеждой.

Соус у него, прямо скажем, не выдающийся.

– Надо же ловить удачу! А то тревожно – Путин, война…а я – умнее: раз, и в Аргентину, у них в Аргентине такого соуса нет.

Из кухни жена вышла, глаза безумные. Почему-то им страшно; впрочем, у них шестеро детей.

Это ведь не только Донбасс ударило; когда в мире появляется дурак, страшно всем.

10 ноября. Интеллигенция и народ

Интеллигенция мимикрировала; про это в России писали начиная с 19ого века; наш фрагмент истории ничем не лучше предыдущих – интеллигенция в очередной раз спряталась, а возможно и поредела.

Я это много раз повторял, находил обидные слова. Хотя у журналистов на полке остались собрания сочинений Анатоля Франса и Чарльза Диккенса, которые покупала по подписке бабушка, однако журналисты – это журналисты, их роль в мировой истории преувеличена. Журнальные коллективчики и обслуга предвыборных штабов олигархов – это не интеллигенция.

Я часто использовал (давно это было, в пору торжества нео-либеральной доктрины) фразу Шульгина, сказанную в отношении дворянства «Был класс, да съездился». Интеллигенция (в том виде, в каком она существовала в поздние советские годы, с кодексом поведения и критерием чести) перестала существовать: ее купили.

Наблюдение это не отличается прозорливостью, мысль невеликая; говоря это, я замечал, что моя фраза ранит иных журналистов, но находит отклик в сердцах российского чиновничества и патриотических купцов. Им, чиновникам, отрадно было узнать, что работники рекламы и менеджеры среднего звена, сотрудники глянцевых журналов и сетевые администраторы, которые требуют честных выборов – не интеллигенция. Чиновники радовались моей аргументации: ах, так, стало быть, они – не интеллигенция? А мы это подозревали… С народом надо быть! Вот народ у нас – соль земли! А сетевые администраторы и журнальные комментаторы – это грязь, говно нации!

И в словах чиновников было много правды. Они сами прикормили этот городской планктон и с тем большим правом его презирали. Потом эту аргументацию подхватили и патриоты, им требовалось сознание нравственной правоты, а интеллигентское нытье мешало; вставая с колен, чтобы душить соседнюю страну, они задались вопросом: А судьи кто? Интеллигенции-то нет – и судить нас, стало быть, некому.

Мы – с народом, а народ – соль земли.

И это, отчасти, правда.

Незначительная поправка к моему предыдущему утверждению (касательно отсутствия интеллигенции) состоит в том, что и народа тоже нет.

В первую очередь мимикрировал сам народ – а интеллигенция уже потом.

Нет никакой народной культуры – Бахтин бы растерялся, стараясь найти применение своей теории. Была прежде, а больше нет.

Нет уже ни крестьянства, ни пролетариата, а разнорабочий на подхвате, капслужащий на побегушках, униженный и оскорбленный секретарь в офисе, – не является ни крестьянином, ни пролетариатом. Заводы угробили, промышленность убили, деревни вымерли, промзоны пугают, и рабочая окраина не вдохновляет.

Общество разрушено, общественные страты рухнули, дом сгнил; интеллигенции нет ровно на том основании, что нет взаимной ответственности страт; тем самым – народа нет; есть рассеянные единицы; население. Представляет ли боевик Моторола – пролетариат? Является ли Захарченко выразителем интересов рабочего класса? Разумеется, нет. Это люмпены, и они могут защищать интересы люмпенов – более ничьи.

Впрочем, до известной степени, интересы люмпенов сегодня соответствуют интересам всего населения: население люмпенизировано. Профсоюзов нет, рабочего класса нет, и нет даже обиды на тех, кто уничтожил рабочий класс – осознания собственного бытия нет.

Обиду населения направили в другую сторону: не на тех, кто ограбил, а на соседей.

Сегодня население сплотили. Людей сплотила ненависть.

Некоторые говорят, что людей сплотили идеалы; это неправда. Идеалы – это хорошее, когда желают добра; сегодня люди хотят плохого соседу – и это все, что их обиженные души сплотило. Идеального здесь нет, и не могло быть. Ценой убийства себе подобных разрозненные обиженные почувствовали себя коллективом. Люди способны объединиться на дурное дело, а хорошее дело людей более не объединяет.

У населения – у страны – у ее лидеров – нет никакого плана хорошего дела.

Людей сплотило желание убивать и отвоевать землю, а вот что делать на земле, никто не знает. И на собственной большой территории ничего сделать не смогли. И на соседней не сможем.

А интеллигенция есть. Ее просто не там ищут.

Интеллигенция – то есть, те люди, которые сравнивают лозунг дня сегодняшнего с моральным императивом; те, кто читает не газеты, а философов; ежеминутно размышляет и сопоставляет; они, разумеется, есть.

Много интеллигентов не бывает, да это и не нужно: интеллигенция – это соль и перец земли. Именно интеллигенция – а вовсе не народ, и есть соль земли. Книгочеев можно перебить, объявить врагами народа. Впрочем, фраза «враг народа» появляется именно в те времена, когда народ доводят до скотского состояния и превращают в быдло.

Хорошо бы возродить страту интеллигенции; еще лучше – возродить народ. Только убийством соседей этого не добиться.

15 ноября. В такси

Вчера в Лондоне кебмен говорит:

– Вот тут Тони живет, ублюдок.

Проезжали маленькую площадь за вокзалом Виктория.

Я сперва не понял, что он про Блэра.

– Блэр, сукин сын, вот в том доме живет. Давай зайдем, скажем: как живешь, сука? и в рожу ему плюнем.

– Давай, – говорю.

– Только к нему не зайдешь, там шесть солдат дежурит с автоматами.

– Ты его не любишь?

– А ты? – он понимал, что я не англичанин по крови, но не понимал, что я не лондонец, и для него не было разницы, – ты что, любишь? Ты эту мразь любишь? После всего, что он сделал? Он же людей убил, понимаешь? людей убил!

Он ехал и матерился. Есть разные грязные английские слова.

– Вот как такие суки рождаются? теперь все в мире думают, что мы, англичане, – скоты. Тебе не обидно за нашу страну? не обидно?

Я сказал, что мне обидно.

– Обидно, это я неверно сказал. Тебе стыдно, а? Скажи!

– Почему мне должно быть стыдно?

– Когда вижу черного парня, нищего, больного, я – клянусь тебе, мужик! – я об одном думаю: почему мы вот такие чистые, здоровые и сытые – а ему не платим за леченье? Денег же в Британии до хрена. А некоторые говорят: понаехали… Так цветные из наших колоний понаехали… Нет, парень, я всегда бедным и больным подаю. Если нищий просит – я даю. Мне стыдно, понимаешь? Стыдно! А если целую страну на колени поставить? Вот такой уродец, гаденыш, – а страну на колени поставил!

– Ну, Саддам не святой был, – говорю.

– А при чем тут Саддам? При чем тут Саддам, я тебя спрашиваю? Нашему лопоухому какое дело? За себя пусть отвечает, чмо лопоухое. Врать не надо! Людей невинных убивать не надо! Англию позорить не надо! Вот ведь ублюдок.

– Да, – говорю, – гаденыш.

– А знаешь, сколько зашибает? на нефти, сука. Сорок шесть тысяч фунтов в неделю – это ему саудовцы платят. Чтобы он их нефть рекламировал. Вот ведь сученок. Ну пусть бы хоть свое ворованное в приюты отдал. Или школы строил. Или в больницы продукты слал. Нееет! Нашим боссам на людей плевать….

Так он ехал и матерился.

Потом сказал:

– С Украиной тоже хрень, да? Согласен, парень?

Я согласился. К этому времени мы уже приехали, я расплатился. Разговор реальный, я пересказал его почти слово в слово. Шофера зовут Сирил. Ему сорок семь; сын – футболист, а дочь учится на медсестру в госпитале.

16 ноября. Заболоцкий

Все предвидел:

 
Европа сжалась до предела
И превратилась в островок,
Лежащий где-то возле тела
Лесов, пожарищ и берлог.
Так вот она, страна уныний,
Гиперборейский интернат,
В котором видел древний Плиний
Херло, простершееся в ад!
 

17 ноября. Послушайте

Граждане, вы безусловно имеете право иметь мнение. И неважно – ошибочно мнение или нет.

Проблема в том, что версий вашего мнения слишком много.

И получается, что никакого мнения вообще нет.

Знаете, как бывает, когда ученик опаздывает на урок? Когда опоздает в первый раз, он говорит, что у него внезапно заболела бабушка. А во второй раз говорит, что он застрял в лифте. А в третий раз говорит, что автобус сломался. А в четвертый, что забыл портфель с тетрадкой, пришлось вернуться. А в пятый раз ученик говорит, что его бабушка забыла портфель в автобусе, который застрял в лифте – и поэтому он опоздал на занятия.

Слишком много причин сегодня для убийства украинцев.

То есть, все причины хорошие, спору нет. Но и хорошего бывает многовато: получился перебор.

1) Украинцы прыгали и кричали» кто не скачет тот москаль» – это обидно. И еще кричали «москаляку на гиляку». Эти прыжки и песни трудно простить. Согласен.

2) Уильям Браудер и банкир Сафра украли транш МВФ, направленный в Россию в 1998-ом году и теперь они заметают следы. Скверная история.

3) НАТО собиралось построить военную базу в Крыму. А Крым наш.

4) надо воссоздать Российскую империю во всей ее мощи и красоте. Заманчиво.

5) надо бороться в Донбассе за социализм с украинскими олигархами. Так победим!

6) В Украине русский язык не стал государственным. Правда, уже 23 года назад. Но доколе терпеть?

7) геополитические интересы России требуют обезопасить страну – превентивным нападением на соседнюю страну. Надо противостоять Западу на украинской территории Логично.

8) США бомбят Ирак и диктуют свою волю. А мы что – хуже? Тоже желаем что-нибудь разбомбить. Имеем право.

Все это одновременно накипело.

Уильям Браудер в лифте застрял, а тут еще социализм надо защищать и к тому же империю возрождать. И вообще, хохлы.

Но все-таки разберитесь, граждане.

20 ноября

Можно ли вернуться – отменить войну и патриотическую истерику, извиниться перед Украиной; сказать, что погорячились с термином «враги народа», вернуть территории, вывести войска? вопрос даже не к правительству, оно испугано и осатанело; вопрос относится к возбужденному российскому населению, которое поверило в то, что если не умеет наладить жизнь на своей огромной территории, то непременно наладит жизнь в завоеванных землях. Вот расширят пределы – и жить станет лучше; не становится – но думают, что еще не вполне расширили.

Возбуждение – от отчаяния и дури. В стране победила бандитская мораль, точнее даже не бандитская, а блатная; это мораль мелкой шпаны. Шпана хамит, пыжится, хвастает, врет, ворует, одевается ярко и ведет себя развязно. Эту мораль шпаны олицетворяют в полной мере президент и его окружение, патриотические журналисты и литераторы, нервные домохозяйки. Легко ли перестать быть шпаной? Вероятно, уже невозможно перестать. Особенно, если предыдущие двадцать лет все умилялись тому, что партаппаратчиков сменила шпана. Эта бойкая хлесткая мораль шпаны – транслировалась повсеместно – на экранах, в музеях, в сберкассах, в журналах. Умилялись писателю Лимонову, обладающему нравственностью блатаря и интеллектом курицы, умилялись напору блатарей-олигархов, осваивающих яхты и современное искусство; умилялись блатной экономике, блатной демократии, блатному спонсорству, – это вот гламурно-лаковое, демократически-хапужное – все это было эстетикой и этикой дрянного притона. Не сегодняшний пахан – так любой иной пахан, какая разница. Думаете, Медведев или Прохоров у руля будет адекватнее? Этот сегодняшний не может стать Черчиллем – по той же причине, по какой литератор Лимонов не может стать Эразмом, диверсант Гиркин – маршалом Жуковым, и агрессия в Украину – не может проканать за Великую Отечественную. Это шпана – и все что произойдет – произойдет по причине органической природы шпаны; это закономерная судьба блатаря. У них в голове жаркая каша амбиций – заломив картуз, куражатся: им надо, чтобы их за людей считали. Вы лучше спросите зрителей, которые осуждают балаган, почему им двадцать лет подряд нравилось жить в притоне?

6 декабря

Сейчас постараются все отыграть назад, плечами пожмут: мол, мы же всегда, в сущности, были за территориальную целостность Украины, а случившееся – трагедия, надо искать выход…и это так мудро сказано будет, устало, по-отечески.

И никаких намерений захватить Украину не было. Ну, помилуйте, разве президент России это говорил? Или премьер-министр такое говорил? нет, не говорили они ничего подобого.

Правда, вице-премьер Рогозин говорил, что хотел бы сражаться в окопах под Славянском; правда, премьер-министр ДНР генерал ГБ, румяный Бородай, «стартапер» присланный из Москвы в Донецк, говорил в интервью, что такой страны «Украина» не существует; правда, поковник ГБ Гирькин (Стрелков), командующий фронтами ополченцев, говорил, что надо восстановить Российскую империю; правда, идеолог Дугин кричал, что украинцев надо «убивать, убивать и убивать»; правда газета Известия в каждом номере публиковала статьи» философов» встает с колен матушка русь, сын твой челом тебе бьет» – и все про русскую реконкисту»; правда, внедрили понятие «пятая колонна»; правда стали говорить о «национал-предателях», если кто поддерживал намерение Украины уйти в Европу; правда, писали и говорили об украинцах «фашисты»; правда на танках писали «на Киев», правда, полевой командир Мозговой сказал, что дойдут до Киева и не будет такой страны Украина; – да много всего было; Общество стало агрессивным и милитаризованным – с колен встало. Правда, многие тысячи людей поехали в Украину, чтобы сражаться, убивать и умирать – потому что им по телевизору внушили, что там фашисты убивают евреев и русских, не щадят женщин и распинают детей. Правда, многи из поверивших и поехавших – погибли или были покалечены; не говоря об убитых украинцах – погибли те, кто поверил, что должен сражаться с фашистами, кого возбудили слова «русская весна», «русская империя». Вот, ходила в сетях фотография милого парня, которому оторвало ноги. Он женился только, поехал с фашистами сражаться, ему ноги оторвало.

Но ведь, будем точными, руководство страны ни разу не сказало, что надо захватить Украину.

Руководство к этому, в сущности, отношения и не имеет.

Если бы проканало – обошлось бы без санкций, без падения рубля, без нефтяного кризиса – то, может, и взяли бы Украину – мало ли, как карта бы легла. Но карта не легла.

А отступить – не проблема: никто ничего определенного не говорил.

И останется только один вопрос: а почему же не сказали десяткам тысяч добровольцев (это если принять, что десантников там не было): не надо туда ехать, парни – там нет фашизма. Это недоразумение экономического порядка, а фашизма там нет. не надо убивать и гибнуть самим. Но не сказали. Казалось бы – собственный народ, можно бы и сказать. Мол, головокружение от успехов, а не надо все таки стрелять. Но не сказали. А что стоило?

И не сказали: мол, товарищи, не надо говорить о врагах народа. Если люди не согласны с политикой правительства – они не враги народа, это чушь. Но так не сказали. Смотрели выжидательно. А вдруг выгорит.

И Дугина на ТВ. И в Известия – геополитику. И Стрелкова на экран. И парнишек на убой. Но так, вполсилы – ведь всегда можно отступить: мы же этого не говорили.

Не было ничего.

Вот только ножки тому парнишке обратно не пришьют.

А может и не было ножек?