Текст книги "Гипноз и наркоз"

А утром пришли, чтоб его зарыть, смотрят – а тела нет

Есть мужчины, которые на вопрос «Как дела?» всегда расскажут что-нибудь интересное.

То их уволили, то их бросила жена, то у них рак всего. Вся их жизнь – это какой-то непрерывный удар судьбы в диапазоне от сокрушительного до смертельного. Можно, конечно, и из таких знакомств извлекать профит – например, радоваться, что ты за этим мужчиной не замужем. Но как правило, нормальный человек от такого мужчины убегает, не разбирая дороги, как он убегал бы по тайге от собак. Потому что каждая из собак планирует отъесть от него кусок, и это ей вполне по силам. А действуя в коллективе, они за полминуты растащат вас на части, и смерть ваша будет быстрой, кровавой и шумной.

А еще есть мужчины, которые преподносят вам то же самое, но как бы в миниатюре.

С ними не случается ничего такого, чтобы прямо уж бить в набат. У них всего лишь не заводится машина, или не срабатывает банковская карточка, или теряется мобильный, или в магазине переучет, или у них порвались штаны, или не оказалось с собой паспорта, или они перепутали сумки, забыли дату и просто проспали. Каждый такой случай не стоит разговора, но происходит это каждый день, а иногда и не по разу. И при каждой встрече вместо «здрасьте» вы получаете свежую новость о том, что у него сломалось и что пригорело и какую мелкую каверзу мироздание подстроило ему на этот раз.

Чувство самосохранения в этих случаях как-то притупляется. От собак убегают, потому что разорвут, но никто не убегает от вшей. Вошь – она ведь ногу не откусит. Неприятно, конечно. Но бояться нечего.

И только когда на вас уже шевелится пальто, вы вспоминаете, что вши тоже могут заесть до смерти.

Любовь и голод

Недавно я познакомилась с мужчиной. Мужчина попался образованный, и я его пару часов с удовольствием послушала, хотя вообще не имею такой привычки. Я даже задавала ему вопросы, что мне совершенно несвойственно, и через это узнала несколько любопытных фактов. Проблема была лишь в том, что он желал не развлекать меня любопытными фактами и даже не перебрасываться остротами, что меня вполне бы устроило. Он желал рассказывать байки из своей жизни. Другими словами, он желал дрочить на свою биографию, и для оргазма ему необходим был зритель, и не такой, а эдакий.

Образованный мужчина оказался плюс ко всему еще и очень практичным. Он буквально спустя три дня сообразил, что все то же самое можно получать по телефону. Мне так не хватает полноценного общения, признался он простодушно, такая умная женщина, как ты, – это просто счастливая находка. За этим последовал поток сознания на полтора часа, и такой же на следующий день, и еще, и еще. Человек нашел место, где можно получить то важное, чего у него нет. Место, где можно утолить свой голод.

Если вы кому-то нравитесь и он хочет быть с вами рядом – это не оттого, что вы прекрасны. Просто у вас есть что-то, чего нет у него и что ему очень нужно.

Когда я была юной девицей, мне по семейному обмену досталась бабушкина квартира, в которой я поселилась одна и которую я со временем преобразовала в ту, где обитаю сейчас. Личная жизнь у меня всегда была стремительная и бестолковая, но очень быстро, лет через двадцать, в ней проявилась железная закономерность. Все те, кто хотел быть со мной во что бы то ни стало и чуть ли не до гробовой доски – они все не имели своего угла. Кто свой угол имел – вели себя по-разному, по большей части безобразно, позволяли себе меня не любить и даже бросать. А бесприютные сиротки, хоть тоже были каждый свинья свиньей, но любили пламенно и резали вены.

Ага, сообразила я. Если человек меня любит – значит, ему просто негде жить. Человек, которому есть где жить, – никого не любит. Вот взять хоть меня.

Все те, кто не может на вас наглядеться, кто звонит вам по два раза на дню, кто не принимает без вас ни одного решения, кто даже во сне держит вас за руку – им нет до вас никакого дела. Голод гонит этих несчастных, им нужна пища, чтобы достроить свои клетки, и когда они вас целуют – это они вас едят.

О рыбаке и рыбке

Когда мужчине скучно и бессмысленно, денег нет, ботинки развалились, вокруг одни дураки и т. д. – он, как правило, быстро догадывается поймать себе женщину. Тогда ему делается весело, сразу есть с кем поговорить, ботинки тоже как-то чинятся сами собой и вообще жизнь обрела смысл и в целом удалась. Дальше можно ничего не делать – эта его жизнь, какая уж есть, теперь укомплектована чем надо, и этот факт можно праздновать до старости. Если он при этом уверен, что женщина не сбежит – перед нами счастливый мужчина.

Он радуется каждому дню, убедившись с утра, что все на месте и ничего не изменилось. Он обожает традиции (кино по субботам, блины по воскресеньям, сперва куннилингус, потом сзади) и терпеть не может экспромтов и сюрпризов (сегодня диван не там стоит, а завтра вообще проснешься на помойке). Ему действительно нравятся эти чаепития, эти походы на базар и встречания с работы – эта монотонная, завораживающая музыка покоя.

Это все сказки про неуемную маскулинность, зовущую в пампасы. Он добыл себе чего надо, он запрыгнул на этот диван и теперь хочет только одного – с этого дивана не свалиться. Если ничего не меняется – значит, ему ничто не угрожает. Если каждый день одно и то же – значит, он еще жив.

У пойманной женщины совсем другая оптика. Начнем с того, что, если ее поймали – значит, она была либо раненая, либо от голода без сил. Здоровую, довольную и сытую женщину хрен поймаешь. И сразу же, буквально в первый же момент она регистрирует главное – жизнь улучшилась. Больше не надо никуда бежать. Было плохо, а стало хорошо.

Этой дельтой она мерит все, что происходит. Когда она любуется его кудрявой грудью, нюхает шею, гладит брови, вся плавится от счастья, что он нашелся, что они встретились – она не бровям радуется. Она радуется, что ее жизнь стала лучше – раньше у нее его не было, а теперь есть. Раньше они друг с другом не спали, а теперь спят. Раньше ее не встречали с работы, а теперь встречают. Не секс ей нравится и не машина, ей нравится развитие и прогресс.

Чтобы каждый день был лучше предыдущего, нужно много денег и фантазии. Т. н. наживание добра утешает женщину, как ничто другое – раньше у нас была Мазда, а теперь Субару, вчера Балтика, сегодня Пауланер. Но бесплатно тоже можно – раньше он был женат, а теперь развелся (бросил пить, рассчитался с долгами, вылечил зуб). Была проблема, а теперь ее нет – это тоже шаг вперед. Побелили потолок, починили забор, защитили диссертацию, вынесли елку – это все монетки в ее копилку, марки в ее коллекцию, кусочки сахара в ее бедный чай. Она не свой выигрыш подсчитывает каждый вечер, она подсчитывает пройденную дистанцию.

Это все вранье насчет охранительной фемининности и женского консерватизма. Там, где для него финиш – для нее старт. Когда каждый день одно и то же – для нее это не безопасность и не победа над хаосом. Когда каждый день одно и то же – это значит, что она умерла.

Спасение утопающих

Считается, что когда женщина хочет любви, то это она хочет радости и праздника.

Если любимый богат и добр – она получит духи, колечко и номер в пентхаусе, каждая встреча будет как маленький День Рождения, как зоопарк с воскресным папой, порция незаработанного, подаренного удовольствия, инъекция беззаботности, золушкин бал.

С удалым голодранцем программа будет другая – ей наломают в парке сирени и починят велосипед, а потом умыкнут в поля петь песни до зари. Это будет ровно тот же эффект, что и с пентхаусом, только вид сбоку – запретная свобода и веселые безумства, синдром отличника, сбежавшего с уроков.

Подразумевается, что, желая любви, женщина мечтает провалиться в детство, а именно в ту его фазу, где не надо учить уроки, а надо есть мороженое и гулять без шарфа.

Это не совсем так. Главное в детстве – не мороженое. Главное в детстве – это уверенность, что когда ты обожрешься мороженым на морозе и без шарфа, ты не заболеешь ангиной, а если и заболеешь – тебя укутают и будут поить бульоном с ложечки. Не за зоопарк и не за новый компьютер любят воскресного папу. Его любят за то, что он всемогущ и выручит из любой беды. И веселого двоечника любят не за анекдоты, а за то, что он отобьет от хулиганов.

Не за пентхаус женщина любит богатого и доброго (богатых и злых не любит никто). Ей все равно, в каких интерьерах его обнимать. Она просто верит, что у него хватит денег и связей, чтобы устроить ее к хорошему хирургу, отмазать от ментов, а в случае апокалипсиса – вывезти ее в безопасное место.

И нищего героя она любит не за романтику и не за непокорный дух, а за то, что, когда начнется – он спрячет ее от погрома, соберет пулемет, сумеет выкопать землянку и добыть еды на большой дороге.

Женщина, рожденная в этой стране, – она не то чтобы постоянно думает об апокалипсисе. Она просто всегда как бы имеет его в виду. Даже когда стонет в оргазме. Особенно тогда. И если она чувствует, что тот, кого она обнимает, не станет за нее впрягаться – не хватит ума, возможностей, энтузиазма – она понимает, что с этим человеком она напрасно теряет время.

Женщина в России любит того, в ком видит спасителя. А в ком она не видит спасителя – того она не любит.

Амур и Психея

Люди, как известно, бывают либо отвратительны, либо смехотворны. Нравиться в них ничего не может. Они попадаются вам на глаза, несомненно, лишь для того, чтобы вы могли потешаться над их убожеством или, наоборот, сокрушаться над их безобразием.

Но у каждого из них бывают моменты, когда он прекрасен и грозен, как полки со знаменами. Это происходит тогда, когда он занимается чем-то таким, что совпадает с его истинным предназначением. Поскольку все основное время он занимается всякой посторонней ерундой, такие совпадения случаются редко и неожиданно, и увидеть это не всякому везет.

Если вам кто-то вдруг понравился, не спешите считать это недоразумением или списывать на недотрах недосып и на белую горячку. Просто вы нечаянно застигли чувака в таком вот проявленном состоянии.

Проблема в том, как его в этой кондиции зафиксировать, чтобы он вам тут же не разонравился обратно.

Проще всего, конечно, когда чувак рожден, чтобы трахаться. Какой бы гнидой он ни был в прочих своих ипостасях, он будет нравиться вам неукоснительно трижды в неделю. Но и к остальным стоит присмотреться. Кто-то, к примеру, гениально смотрится за рулем. Понятно, что Господь замыслил его шофером, а в своем банке он только просиживает штаны и учится всякому гадству. Такого главное – пореже выпускать из-за баранки, и глядишь, от него уже и не тошнит. Другой становится буквально античен, когда достает кошелек. Ну, тут вас учить не надо, сами сообразите. Иной так рубит дрова, что в него можно влюбиться на месте, будь он хоть депутат от «Справедливой России». Тут придется предпочесть аутентичную загородную жизнь, с центральным отоплением он у вас до утра не доживет. А кто-то, допустим, произносит «трындец» так, что все вокруг заливаются слезами, и вы первая. Ну что ж, значит – чувак пришел в этот мир, чтобы произносить слово «трындец», такая миссия. Давайте почаще повод, и вы на него не наглядитесь.

Я вот, к примеру, довольно неприятная женщина. И никто в целом мире не знает, как я изящна и воздушна, как светла моя улыбка и какого благородства исполнены мои черты, когда я считаю дневную выручку.

Язык цветов

За каждым рыночным предложением, кроме собственно товара, стоит во весь рост унылая и нелепая фигура маркетолога, подвергнутого дешевому корпоративному тренингу. Когда вы просматриваете рекламные объявления, этот персонаж у вас всегда, так сказать, за левым плечом.

Жизнь у него и так невеселая, да и умом господь, прямо скажем, не перегрузил, а надо по каждой позиции написать что-нибудь мотивирующее. Трудно – не значит невозможно, говорит себе этот несчастный и берется за дело.

Допустим, интернет-магазин торгует парфюмом. Послюнив карандаш, райтер выписывает себе на бумажку все синонимы, какие смог вспомнить – чарующий, соблазнительный, неповторимый, божественный и т. д., после чего просто комбинирует их от балды в разных сочетаниях. Чарующий аромат для манящей женщины и манящий аромат для чарующей женщины. Иссякнув, он звонит знакомой бухгалтерше на предмет брейн-штурма и получает свежую струю – эксклюзивный, элитный и актуальный. Дальше все как обычно, к вечеру весь список окучен, что не чарующее – то завораживающее, все просто.

С одеждой этот номер не пройдет, тут требуется квалификация повыше. Господи, думает райтер, глядя на сиреневое нечто с оборкой поперек пуза, но быстро берет себя в руки и шпарит про пастельные оттенки, актуальные и чарующие. Если вещь совсем уже ни в какие ворота, то это будет неувядающая классика или же, наоборот, уникальный дизайн.

Если даже не сливаться с безвестным райтером в единый разум, а просто немножко представлять себе эту кухню, то за нехитрым текстом начинают проступать тайные смыслы.

Выбираем отель на booking.com. «Номера обставлены с элегантной простотой» – значит, мебель из Икеи. «Интерьеры дышат историей» – номер обставлен рухлядью с блошки. «В самом сердце старого города» – это напротив главного вокзала, в квартале красных фонарей. «Удобное сообщение с центром» – это 40 минут на электричке. «В самой гуще культурных событий» – значит, напротив два стрип-бара, шумно посещаемых всю ночь напролет. Если отель ну совсем не за что похвалить, то пишут, что он чистый.

Этим же правилам бессознательно следуют и авторы частных объявлений. Допустим, вы ищете норковую шубу. Если написано «в хорошем состоянии» – значит, шуба сношена в хлам. Когда шуба действительно в хорошем состоянии – пишут «состояние новой». Если это унылое говно до пят, в котором даже юная фея выглядит как медведь-шатун, то в заголовке будет слово «шикарная». «Из цельных шкурок» означает, что шуба не из хвостов и не из лапок, а больше это ничего не означает. «Эксклюзивный дизайн» подразумевает то же самое, но с оборками и пуговицами в неожиданных местах. Если шуба такова, что при взгляде на нее гаснут все желания, – комментарий сообщит, что она теплая.

Такого рода иносказания популярны не только в торговле. У немецких работодателей, к примеру, при написании референсов увольняющемуся сотруднику существует целый набор кодировок. Если в характеристике значится «отдавал все силы производству», это переводится как «бездарный кретин», а «показал хорошие результаты» означает «на работу приходил, но не более того».

Между двумя любящими сердцами коммуникация протекает ровно таким же образом. «Я соскучился» переводится как «я еще помню о твоем существовании». «Устал я что-то» говорят вместо «ты мне осточертела», а «ты мой хороший» означает «отвали, не до тебя».

Съедобное – несъедобное

Человеку, чтобы нормально функционировать, нужны всего две вещи – деньги и признание. Я имею в виду, разумеется, внешнее признание, сам-то с собой человек всегда договорится, что он лучше всех. Но на собственном генераторе долго не протянешь, надо еще где-то подсасывать это топливо.

В идеале обе эти потребности обслуживает профессия. Да, работают только ради денег, это бесспорная истина, но если в придачу к деньгам можно еще закинуться восхищением – то это очень удачная работа. Иногда ради этого можно и в деньгах немного потерять, потому что нефть – это тоже очень ценная валюта, и большинство людей понимают это очень рано, а если не понимают – то чуют, эффект тот же.

Гораздо позже приходит понимание того прискорбного факта, что нефть бывает разного качества. Восхищение идиота и восхищение приличного человека имеют, к сожалению, совершенно разное октановое число.

Все мои ученики всегда от меня балдели, и я очень быстро перестала этому радоваться. Это все были пустые калории, как в кока-коле. Но раз в год-два всегда находился человек, в котором я чуяла сытную, обильную добычу – приличный человек, брат по разуму, опытный, быстрый, развитой. Эти люди и сами были ого-го, и навидались таких же, они меня оценивали по правильной шкале. Таким я во всем шла навстречу, их миновало любое повышение тарифов, им я даже сама предлагала скидку – так много они мне давали, так много для меня значило их признание, так здорово мне ездилось на этом бензине.

А бывает такой бензин, после которого надо менять двигатель. В прошлом году у меня учился взрослый мужчина, профессиональный эмигрант. Это был средний россиянин, мордатый Бова-королевич с интеллектом летучей мыши и с эрудицией морской свинки, дома у него сидела такая же курица, как и он сам, а на работе у всех примерно одно и то же. Он меня очень уважал, очень. Он такого никогда не видывал. Признания там было – обожраться.

Но мне это его признание как-то не шло впрок. Я от него внутренне корчилась так, как если бы он меня, к примеру, целовал. Мне даже казалось, что это его уважение меня как-то пятнает, что ли. Что это постыдно – уважение человека, который впервые в жизни увидел кого-то нормального, а это случайно оказалась я.

Тут еще можно было бы порассуждать о любви, но я не буду, потому что с любовью все то же самое.

Деньги против стульев

У Гончарова в «Обыкновенной истории» есть эпизод, где молодой болван Адуев жалуется дядюшке на людскую черствость.

У него там какой-то экзистенциальный кризис, и он пошел к доброму приятелю за поддержкой. А добрый приятель предложил ему денег взаймы, буквально как чужой человек. И молодой Адуев даже не знает, как дальше жить среди этих бессердечных людей.

Там вообще весь роман про то, как Адуев-джуниор – юная и пылкая душа, а старший Адуев – страшный циник и вообще ходячая смерть.

И вот эта ходячая смерть говорит этому балбесу – ты соображаешь вообще? Ты пришел с проблемой, а человек тебе предложил денег. Сам предложил, даже не просили. Да таких друзей поискать!

Коне-е-чно, кочевряжится джуниор, денег-то дать всякий может. Мне, может, поговорить нужно было! Обняться и вместе рыдать до зари! А не деньги эти ваши.

Тьфу, дебил – говорит на это дядюшка, потому что что тут еще скажешь.

Юный герой в данном случае мог бы символизировать нашу коллективную ментальность. Помощью у нас считается либо т. н. общение, т. е. совместное безделье, либо неквалифицированный физический труд. Наколоть бабке дров – это по-нашему. А, скажем, подвести ей газ – это уже барская подачка и плевок в душу. Какая ж это помощь, коли ты рук не замарал, а после чаю с ней не попил.

Этот тимуровский пафос происходит не от глупости. Он происходит от бедности. Его придумали люди, у которых ничего нет, кроме их времени и их труда. Это все, что они могут дать, это их валюта. Причем это валюта настолько дешевая, что можно даже проявить щедрость. Отчего не потратить день на колку дров, если твой день ничего не стоит? Дальше эта экономическая целесообразность заворачивается в разные фантики про теплоту родных рук, а потом этого же начинают требовать и от других, потому что иначе не душевно.

Вас когда-нибудь просили перевести договорчик страниц на восемь, просто потому что вы знаете английский? А отвезти кого-нибудь в аэропорт за тридевять земель по пробкам, просто потому что у вас есть машина? А связать шапочку, потому что вы же умеете? Потому что вам же не сложно?

Конечно, вы охотно и с радостью и переведете, и отвезете, и свяжете. Если вам действительно не сложно. Но есть один нюанс. Решать, сложно вам или не сложно, должны вы сами. Когда вам говорят, что вы должны, потому что вам это ничего не стоит, – вам тем самым говорят, что ваше время и труд ничего не стоят, их все равно никто не купит, так чего добру пропадать. Психология бедности стоит на постулате, что времени у человека некуда девать, а деньги, наоборот, редкая и ценная диковина.

И если вы вместо этого предложите денег на переводчика, на шапочку и на такси – на вас обидятся. Это не тимуровский формат. Это вы тем самым сообщили, что ваше время, во-первых, стоит денег, а во-вторых, что деньги у вас есть. И их у вас больше, чем времени. Вы чужой. Даже, пожалуй, Чужой. И вы, как дурак, идете колоть дрова, подсчитывая в уме, что каждое полено получится со стразами Сваровски.

У меня был бойфренд, хороший мужик, но совершенно нищий. Мы с ним были вместе пять лет, и все пять лет он летом помогал мне на даче. Дача даже стала на что-то похожа – он и газон брил, и кусты стриг, и копал где надо – я же говорю, золотой был мужик. Соседки мне завидовали – повезло с мужиком, всегда при деле. Каждые выходные то с лопатой, то с тачкой. Понимает, что мне одной эту дачу не одолеть, помогает. Любит, стало быть.

Как-то раз я купила доски в магазине на станции. Досок было много, они были трехметровые, а до магазина километров пять, и я ворчала, что разорение – и сами эти дрова недешевые, да плюс еще доставка. Самоотверженный бойфренд сказал – зачем доставка, она денег стоит. Я эти доски привяжу к велосипеду и по штуке за полдня все перетаскаю.

Я зарыдала от этих слов. Передо мной стоял взрослый, сильный и неглупый мужчина с образованием и всерьез прикидывал, как приторочить эти доски к велосипеду, чтобы не платить 500 рублей. Именно так я представляла себе ад. Никакой романтики не было в этой готовности ради меня корячиться, а было одно лишь беспросветное бессилие и полная безнадежность. А романтика была бы, если бы мужчина позвонил и сказал – я нанял бригаду, обо всем договорился, они тебе там за выходные все приведут в порядок, ты сама работу примешь или лучше мне?