Текст книги "Далекий берег"

С каким-то дурным предчувствием Кристина толкнула дверь и вошла в будуар Бесси.

Бесси, которая не любила, когда ее беспокоили до полудня, пыталась надеть атласный пеньюар и сердито спросила:

– Что тебе надо? Никто меня столько не беспокоит, как ты…

Подняв глаза от застежек, Бесси Малхолленд увидела Кристину и резко села на кровати. Медленным взглядом она окинула девушку с ног до головы, мысленно отметив кожаные туфли, безупречно сшитый костюм с натуральной лисой и элегантные лайковые перчатки.

– Ты оказалась совсем не дурочкой, – произнесла она наконец. – Кто же был он? Какой-нибудь богатый денди, который переоделся под матроса?

– Нет. – Кристина сняла перчатки и положила их на стол, заставленный фарфоровыми птичками. – Он был простым моряком. С «Коринфии».

Еще не оправившаяся от изумления, Бесси встала, подошла к шкафчику и извлекла бутылку спиртного.

– Я думаю, мне надо выпить. – Она наполнила два стакана. – Почему ты не сказала мне, что собираешься уйти?

– Потому что я сама не знала.

Бесси вскинула брови:

– Ты это говоришь мне, Бесси Малхолленд? Мне не нужна туфта.

Кристина села на стул и покрутила в руке стакан.

– Здесь нет никакой туфты, Бесси. Это правда. Я была страшно расстроена в тот вечер после… – Она сделала паузу. – После той вести о Девлине. – Кристина втянула в себя воздух, чтобы голос ее перестал дрожать. – Я напилась, а вы же знаете, что я много не пью. Я не привыкла к этому. Моряк, который оказался со мной той ночью, был с «Коринфии». А я знала, что это такого же рода лайнер, как и тот, где капитаном Девлин. Я просто хотела попасть на него и посмотреть.

– Ну и ты попала?

– Да. Виктор Джексон был пьян не меньше моего. Когда я пришла в себя, мы уже были в Ирландском море и плыли в Нью-Йорк.

– Я не могла поверить, что ты можешь вот так сбежать ночью, не попрощавшись. Бедняжка Молли едва с ума не сошла, переживала, что тебе придется обслуживать всю команду «Коринфии».

– Нет. – Кристина подавила улыбку. – Я путешествовала вполне респектабельно под патронажем капитана Калеба Рида.

– Ах вот оно что! – рассмеялась Бесси. – И этот «патронаж» включал и покупку всей этой амуниции?

На сей раз Кристина таки улыбнулась:

– Нет. За это ответствен один американский джентльмен.

– И ты собираешься возвратиться к нему?

– Да.

Бесси поставила стакан на стол.

– Знаешь, я буду скучать по тебе, Кристина. Самое мягкое, что можно сказать об остальных девушках, исключая Мэриголд и Шебу, – это то, что они не слишком умненькие.

Кристина почувствовала, что у нее участился пульс, когда она решилась задать вопрос, который клялась не задавать.

– А… гм… – Она запнулась. Ей было слишком трудно произнести его имя. – Он… приходит сюда?

Бесси не нужно было– спрашивать, кого Кристина имела в виду. По движению пальцев и страдальческому выражению ее лица это было вполне понятно.

Бесси снова наполнила стаканы.

– Всего один раз. Он привез тебе подарок, – сказала она, кивнув головой в сторону секретера, где лежала все еще не освобожденная от упаковки шкатулка с драгоценностями.

Кристина слышала, как кровь стучит в ее ушах.

– А он… сказал что-нибудь о… о своей жене?

– Ни слова. Кто бы она ни была, похоже, стиль его жизни она не изменила. Уезжая, он взял с собой Кейт.

Должно быть, слова Бесси прозвучали жестоко, но она сделала это сознательно. Какой смысл продлевать муки Кристины?

Кристине показалось, что комната поплыла перед глазами. До .нее с трудом дошел вопрос Бесси:

– С тобой все в порядке, девочка? Хочешь увидеть, что он купил для тебя?

– Нет. – Кристине нечем было дышать. Нужно скорее на свежий воздух. Ей не следовало приходить сюда. Не надо было ни о чем спрашивать. Прикрыв ладонью рот, она поднялась и двинулась к двери.

– Тебе не следует идти в таком состоянии, – озабоченно сказала Бесси. – Садись, выпей немного еще.

– Нет. – Кристина произнесла это шепотом. Отвернув искаженное болью лицо от Бесси, добавила: – Прощай, Бесси!..

На улице она разрыдалась. Кристина думала, что все слезы по Девлину уже выплаканы, что ее больше не тронут никакие новые сведения о его предательстве. Она ошиблась. Оказывается, ему было недостаточно жениться ради удобства и тем самым предать ее. Он к тому же взял себе Кейт, чтобы та удовлетворяла его физические потребности, чего не могла сделать жена. Кристина шла, обхватив себя руками, не видя дороги, потому что слезы застилали ей глаза.

Девлин О'Коннор не был способен на любовь, в нем не было ничего, кроме похоти. В ту благословенную неделю в Уэльсе она любила и его тело, и его душу. Он же только тешил свою похоть. Если бы она не пошла с ним, он наверняка попросил бы об этом какую-нибудь другую девчонку. Разговоры о женитьбе и любви – это всего лишь ширма. Сердце Кристины разрывалось на части. Кое-как она поднялась на борт «Коринфии», открыла дверь своей каюты и, бросившись на кровать, снова безутешно разрыдалась.

Глава 22

Капитан Рид, увидев, что Кристина возвратилась очень быстро и что выглядит она чрезвычайно расстроенной, оказался в затруднительном положении. Ему хотелось подойти к ней и успокоить, но при виде плачущих женщин ему всегда становилось не по себе. Лучше оставить ее в покое, думал он, ведя «Коринфию» в Шербур. Очевидно, ее друзьям не очень понравилось новое положение Кристины и ее роскошный наряд.

Когда в Шербуре на борт поднялись новые пассажиры, преимущественно третьего и четвертого класса (новых пассажиров первого и второго класса взяли еще в Ливерпуле), Кристина вышла из своей каюты. Она выглядела бледнее обычного, но внешне казалась даже веселой.

– У нас еще один герцог на борту. Сомневаюсь, что с ним будет столь же приятно проводить время, как с герцогом Марнским. Это старый распутник, и с ним нужно держать ухо востро. Есть еще напомаженный денди по имени Флеч Джером, который, как мне говорили, снимается в кино. Пресса проявила к нему большой интерес. Ну и прочие замечательные личности. Стальной магнат и банкир с Уолл-стрит с международной репутацией. Джентльмен с окладистой бородой, написавший роман, который считают весьма пикантным; в Нью-Йорк он направляется для того, чтобы проследить за постановкой одной из своих пьес. Руперт Пеннингтон – наследник миллионов Пеннингтона. Получены они от торговли шерстью, но я сомневаюсь, что юный Пеннингтон отличит овцу от козы.

Капитан Рид вздохнул.

– Мы упустили пару русских князей. – Он хлопнул газетой по руке. – Они отплывают из Саутгемптона. Как и большинство знатных людей.

– В таком случае почему бы нам не изменить порт захода? Саутгемптон ближе к Лондону, и у нас будет гораздо больше пассажиров.

– Потому что Ливерпуль всегда был нашим портом, – раздраженно сказал капитан Рид.

– Так, может быть, пришло время изменить положение? Мое присутствие на борту может оживить обед или ужин, но. его недостаточно, чтобы убедить каждого добираться до Ливерпуля. Для многих клиентов Саутгемптон более удобный пункт для посадки.

– А что вы знаете о наших клиентах? – наполовину изумленно, наполовину раздраженно спросил капитан Рид.

– Я знаю, что многие пассажиры едут отдыхать и поправлять свое здоровье на европейских курортах. – Она улыбнулась. – Ливерпуль не попадает под эту категорию. Я знаю, что мы рассчитываем на тех, кто ездит на выставки мод в Лондоне и Париже. Из Ливерпуля ехать по железной дороге в Лондон дольше, чем из Саутгемптона. Я знаю, что четверо из пяти наших пассажиров – американцы и они хотят добраться до столицы Англии как можно быстрее. Поэтому Саутгемптон – гораздо более привлекательный порт.

– Вы правы, дерзкая девчонка. Я поставлю этот вопрос перед Голденбергом, когда мы приплывем в Нью-Йорк. – Он облокотился на поручни. – Конкуренция не была столь жестокой, когда я начинал морскую службу. Сейчас же, чтобы ее выдержать, мы должны идти на всех парах большую часть пути. Открываются все новые линии, хотя я и сомневаюсь, что все они, в том числе компания Голденберга, смогут выстоять против Кунарда и «Уайт стар».

– Мы могли бы, – задумчиво сказала Кристина, – если бы предложили нечто совсем другое.

Калеб засмеялся:

– Если у вас есть светлые идеи на сей счет, выскажите их непосредственно президенту Голденбергу. Его новый корабль уже вышел из стадии проектирования.

– Мистер Голденберг строит новое судно? – с интересом спросила Кристина.

– Да. Пока он еще не дал ему имени, но это будет гордость флота. И кто бы ни был его капитаном, это будет счастливейший человек.

Капитан Рид погрустнел.

– А вы хотели бы быть капитаном этого судна? – осторожно спросила Кристина.

Он погладил ее по руке.

– Конечно, я хотел бы этого, девочка. Но мое плавание закончится на «Коринфии». На новый корабль придет новый, более молодой человек. Тот, у которого есть, как говорит Голденберг, энергия и натиск.

В этот вечер Кристина намеренно не замечала настойчивого внимания герцога и флиртовала с мистером Флечем Джеромом, который спросил, не желает ли она получить роль в его новой картине, и добавил, что готов организовать пробу, если она согласится прийти к нему в каюту.

На следующий день Кристина решила окинуть практическим взглядом «Коринфию» и осмотреть все, от носа до кормы, в том числе и помещения третьего и четвертого класса. Она стала перебирать свой гардероб, чтобы найти подходящую для намеченной цели одежду. Это оказалось весьма непростой задачей. Тео заботился о том, чтобы ее наряды были роскошными и броскими. На вешалках висели расшитые блестками вечерние платья. Дневные костюмы были отделаны мехами и вышивками. Здесь можно было увидеть шляпы с павлиньими перьями, элегантные шляпки без полей, манто из шиншиллы. Наконец Кристина наткнулась на темно-зеленое платье, принадлежавшее жене Калеба Рида, которое он одолжил ей для самого первого обеда в салоне капитана.

Закрыв за собой дверь, Кристина направилась по устланному коврами коридору к ведущей вниз лестнице.

Ее удивило, что новое осветительное электрооборудование не было установлено в обеденном салоне и в гостиной для пассажиров второго класса. Установка обошлась бы недорого, зато это добавило бы немало, удобств.

– Что ты здесь делаешь? – дерзко спросил стюард. – Посещаешь трущобы?

. – Хочу посмотреть, как живет другая половина, – с улыбкой ответила Кристина. – Окажи мне любезность, покажи одну из этих кают.

– Я могу показать кое-что поинтереснее, чем интерьер каюты, если у тебя найдется пять минут, – нахально сказал он.

– Мне достаточно увидеть каюту. А если ты станешь распускать язык, то можешь схлопотать по уху, – беззлобно проговорила Кристина.

– Не идет в сравнение с тем, что наверху, правда? – Словоохотливый стюард открыл для нее дверь. – Но если ты хочешь, чтобы у тебя сердце облилось кровью, то надо увидеть мою койку. Если ты из благотворительного общества, то могла бы предоставить местечко в своей каюте. Я бы согревал тебя в холодные ночи!

– Отцепись, – усмехнулась Кристина и продолжала осмотр, а стюард издал вздох разочарования.

Она была одна из них, в этом не могло быть ошибки. У него были надежды, как и у остальных членов команды, что она облагодетельствует его. Стюард был разочарован. Но если верить слухам, то разочарованными оставались и все пассажиры. Виктор Джексон напрочь отказался сказать, где он ее нашел. Но где бы он ее ни нашел, она была леди что надо. Стюард наблюдал за тем, как грациозно она шла по коридору, слегка покачивая обольстительными бедрами, и в его голове рождались сладостные фантазии.

Кристина нашла палубу второго класса спартанской и безрадостной. Здесь не было фирменных вентиляторов, как в первом классе, которые давали доступ воздуху, но не пропускали водяных брызг. Не было горячей воды. Ванны и туалеты были общие и находились далеко от кают.

В задумчивости Кристина спустилась ниже. Если во втором классе было тихо и спокойно, то третий напомнил ей Ливерпуль. Женщины без умолку говорили, сидя вплотную друг к другу на койках. Мужчины стояли на маленькой палубе, куря трубки и плюя по сторонам. Всюду толкались дети. Младенцы капризничали и плакали. Пищу готовили на самодельных плитках. Зато было такое впечатление, что людям приятно общаться друг с другом.

В течение всего путешествия Кристина соблюдала условия договора с Тео, завлекая именитых пассажиров первого класса и флиртуя с ними, но в свободные минуты она искала компании пассажиров третьего и четвертого класса и разделила с ними радость, когда было сообщено, что они прибывают в Америку – страну их мечты.

Здесь, как и в Ливерпуле, репортеры охотились за всеми знаменитостями. Они заставили Флеча Джерома появиться у поручней на палубе со спасательным поясом на шее.

На сей раз Кристина вволю, налюбовалась открывшимся видом Манхэттена и Гудзона, взметнувшимися вверх зданиями, пока «Коринфия» подходила, а затем швартовалась у пирсов, которые напоминали гигантские пальцы, выступающие из воды.

Худощавый, чем-то похожий на мышку представитель Голденберга лично помог Кристине сойти по трапу и проводил ее к ожидающему «роллс-ройсу» с открытым верхом. Шофер провез ее по городским улицам до дома, где Кристину нетерпеливо ожидал Тео Голденберг.

– Голубушка, – сказал он, когда Кристина вошла в его апартаменты, – тебя так долго не было!

Он вновь заговорил только после долгих объятий и поцелуев.

– Я думал, что мне все это приснилось. Теперь я вижу, что это явь.

Тео снова помог ей почувствовать себя женщиной, заставил ее тело трепетать от страсти. Никакой флирт и никакие легкие поцелуи на освещенной луной палубе ни в малейшей степени не возбуждали Кристину.

Было двенадцать часов, когда они оделись и сели за освещенный свечами стол с омарами и шампанским.

– Капитан Рид говорил мне, что ты скоро спустишь на воду новое судно, – сказала Кристина, испытывая некоторую усталость после любовной игры.

– Верно.

– Оно будет таким же, как «Коринфия»?

– Три трубы, два винта, турбинные двигатели, только более мощные.

– Ты хочешь конкурировать с крупными пароходными компаниями?

– Я сам представляю крупную пароходную компанию, – хмыкнул Тео, под столом ущипнул Кристину за колено, а затем шаловливо сунул руку между теплых бедер.

– Я бы на твоем месте сделала портом захода в Англии Саутгемптон, а не Ливерпуль.

Тео удивленно поднял брови:

– Почему?

Кристина объяснила. Тео кивнул:

– Есть еще идеи?

– Множество. – Кристина отложила нож и вилку. – Ты никогда не превзойдешь «Мавританию» по декору и роскоши. Это просто невозможно. Но ты можешь пойти иным путем.

– Каким образом? – Тео начинал ценить в Кристине не только красоту, но и острый ум.

– Как ты назовешь свой новый корабль?

– Пока не решил. И это, должно быть, к лучшему, потому что ты можешь подсказать, как его назвать.

– Назови его «Лебедь». Все другие суда имеют названия, оканчивающиеся на «ия». И выкрась его в белый цвет, а не в старомодный алый или золотой. Пусть там будет побольше зеркал и пальм в горшках. Отделай стены не красным деревом, а бледным дубом. Вообще дерзай. Сделай «Лебедь» совершенно непохожим на все другие суда Атлантики.

– Ты ведь понимаешь, какой это риск?

– Я знаю, что такое вкус, – уверенно заявила Кристина, – и я способна привнести его на судно. И сделать это для первого, второго, третьего и четвертого класса.

Тео закурил сигару.

– Может, я делаю глупость, но так и быть, я предоставлю тебе свободу действий. Что-то подсказывает мне, что ты права. – Он выпустил в воздух облачко ароматного дыма. – Я не ошибся, когда сразу же положил на тебя глаз. Я знаю, что никогда не буду об этом сожалеть. А теперь, – Тео снова запустил руку между ее бедер, – пошли в кровать. Я познакомлю тебя с проектировщиком судна завтра. Сейчас же нас ожидают более важные дела.

К удивлению Рида, президент Голденберг сообщил ему, что Кристина в течение какого-то времени не будет плавать на борту «Коринфии», потому что занята оборудованием нового судна. Калеб Рид восхищенно покачал головой: Кристина и здесь оказалась на высоте!

Осенью она снова вернулась на «Коринфию», воодушевленная тем, что работы по внешнему оформлению судна шли успешно. «Лебедь» не будет готов раньше весны, однако плотники и декораторы скрупулезно выполняли указания Кристины. Тео пообещал, что она совершит путешествие на «Лебеде», когда судно отправится в первый рейс. Сам он был занят подбором команды. Никто из известных ему капитанов его не удовлетворял. Он хотел видеть капитаном молодого, но в то же время опытного моряка. Дерзкого, но в то же время способного взять на себя всю полноту ответственности за судьбы сотен людей в кризисной ситуации. На письменном столе Тео лежала памятная записка его личного секретаря с прилагаемыми к ней документами о пароходной компании «Конйейтс». Весьма громкое название для флота, состоящего из одного судна.

Тео внимательно ознакомился с послужным списком капитана «Ниневии». Девлин О'Коннор, похоже, был именно тем человеком, в котором нуждалась Пароходная компания Голденберга, но он был одним из партнеров пароходной компании «Конйсйтс». Не так-то просто убедить его, чтобы он перешел в компанию Голденберга. Однако попытаться все-таки стоит.

Кристина провела зиму в Нью-Йорке в пентхаусе – фешенебельной квартире в надстройке на крыше дома. Ее мучили сомнения.

– Ты все-таки должен провести Рождество со своей семьей, – сказала она, нахмурив лоб.

– Дети отправились в Европу покататься на лыжах. – Они сидели на диване, и Тео притянул Кристину к себе поближе. Было тепло, ароматно пахли сосновые дрова в камине.

– Есть ведь еще твоя жена.

Они никогда не говорили о миссис Голденберг. Кристина знала о ней лишь то, что Тео отправил ее в Род-Айленд в самый первый день своего знакомства с Кристиной. Где жена была сейчас – неизвестно, ясно только, что ее не было в роскошных нью-йоркских апартаментах Тео.

Лицо у Тео посуровело. Видит Бог, он давно уже не любил Милдред, тем не менее оказывал ей должное уважение и вел себя скромно. Когда до него дошли слухи о ней, он вначале не поверил. Однако Грейнджер, долгое время верно служивший ему, и сам выглядел искренне смущенным. Тео решил лично провести расследование того, что происходит в его доме в Род-Айленде. Позже он иногда жалел, что затеял все это.

Милдред Голденберг было чуть более сорока. На фоне своего подтянутого мужа она выглядела излишне полной и даже расплывшейся. Она уже давно перестала волновать Тео как женщина. Милдред родила ему двоих детей, и ее здоровье, что бы там ни говорили доктора, оставляло желать лучшего. Еще один ребенок мог бы ее убить. Кроме того, ей претили хрипы и стоны, тяжесть и потное тело Теобальда на ней, вульгарность любовной игры, которая, судя по всему, так нравилась Тео. Ее привередливость в конечном итоге передалась и мужу. Милдред происходила из хорошей нью-йоркской семьи, имела репутацию верной жены. Внешне Голденберги казались счастливой семейной парой. На самом деле каждый из них жил своей собственной жизнью. Милдред целыми днями занималась тем, что сплетничала с подругами, обсуждала фасоны платьев и новые веяния в моде.

Их дети, Теобальд-младший и Дафна, не имели ничего общего с энергичным и преуспевающим отцом. Двадцать лет Милдред жила их интересами, – а потом, похоже, они перестали в ней нуждаться. Дети предпочитали проводить время с друзьями, совершать путешествия по морю без матери. Это угнетало Милдред вплоть до того времени, когда муж внезапно отправил ее из Нью-Йорка в Род-Айленд.

Милдред панически боялась всяких микробов, подлинных или мнимых, и поэтому с готовностью покинула город, когда Теобальд сообщил ей о надвигающейся эпидемии. Дом в Род-Айленде был готов, и ее прибытия ждали. Слуги проветрили помещения, поставили во всех комнатах свежие цветы. Дворецкий сообщил ей, что появилась новая соседка – некая мисс Мод Лоренцо. На второй день после приезда Милдред мисс Мод Лоренцо нанесла ей визит и сразу же ей понравилась. Мод была гораздо моложе Милдред, у нее были белокурые мягкие волосы, кроткий взгляд и тихий, ровный голос, который успокаивающе действовал на Милдред. Приятный контраст с громким смехом Тео и его слишком энергичной речью.

При более близком знакомстве Милдред выяснила, что ее новая подруга не располагает такими же финансовыми возможностями, как она сама, и обрела удовольствие в том, что стала дарить ей небольшие, но дорогие подарки.

У Мод оказались удивительно ласковые и деликатные пальцы, которые могли снимать головные боли, нередко мучившие Милдред. Впервые в жизни Милдред встретила человека, который с таким пониманием и вниманием относился к ее хрупкому здоровью.

– Тео никогда не интересовался моим здоровьем, – жаловалась она. – Он всегда говорил, что мне требуется только хорошая прогулка.

Мод сочувственно поддакивала, продолжая пальцами мягко поглаживать лоб и брови Милдред.

– Мужчины такие черствые!..

Милдред впервые услышала, что кто-то выразил ее собственные чувства, и горячо согласилась с Мод.

Пальцы Мод спустились со лба и стали нежно массировать шею. Милдред вздохнула от невыразимого удовольствия.

– Они не в состоянии понять, – сочувственно сказала Мод. – Ни один из них. Только женщины могут любить и понимать друг друга.

– Ах, вы совершенно правы, дорогая! Совершенно правы! – Головная боль у Милдред почти совсем прошла, и она почувствовала удивительную легкость и приятность во всех членах.

Для Мод массировать голову и плечи Милдред было удобнее в спальне, а не в гостиной, где их могли побеспокоить.

Через пару недель Милдред Голденберг, искусно и деликатно направляемая Мод Лоренцо, отыскала удовольствие в том, что до сих пор напрочь отрицала. Удовольствие в сексе.

Массаж Мод становился все более интимным. Однажды она, приняв ванну у Милдред, нечаянно предстала обнаженной перед подругой и, смущаясь, спросила, считает ли Милдред ее тело привлекательным.

Да, Милдред считала ее тело привлекательным.

Грейнджер, дворецкий, много лет проработавший у Голденберга, не знал, когда именно женщины стали любовницами. Однако к концу первого месяца он был в этом вполне уверен. Ему не доставило ни малейшего удовольствия информировать хозяина о том, что его жена ведет себя неподобающим образом, и притом с женщиной, однако, будучи всецело преданным Теобальду, он счел это своим долгом.

Мужчину Тео еще пережил бы. Даже приветствовал. Это по крайней мере свидетельствовало бы о том, что в ее венах течет горячая кровь. Но женщину! Это было выше его понимания.

Тео сразу заявил Кристине, что ради жены, ради детей, из уважения к браку, несмотря на проявление собственной человеческой слабости, он не намерен разводиться. Сейчас же он чувствовал себя свободным от этого обязательства.

– Голубушка, – сказал он, накрыв ее руку своей, – преподнеси мне самый лучший рождественский подарок. Я собираюсь развестись. Скажи мне, что ты выйдешь за меня замуж.

Кристина ошеломленно посмотрела на него:

– Но ведь твоя жена…

– Позабудь о ней. Я разведусь с ней независимо от того, выйдешь ты за меня или нет.

Их взгляды встретились, и Тео смог увидеть в глазах Кристины, какие противоречивые чувства бушевали в ее душе. Верх взяла печаль. Тео без слов все понял.

– Почему? – Он с силой ударил кулаком по подушке. – Мы оба со страстью занимаемся любовью. Ты верна мне, у меня нет ни малейших сомнений на этот счет, хотя вокруг тебя увиваются герцоги, графы и миллионеры. Так почему все-таки нет?

Кристина попыталась сама разобраться в своих чувствах. Ей нравился Тео. Она им восхищалась и уважала его. И в то же время, хотя Тео удовлетворял ее в чувственном плане, она не любила его так, как любила Девлина.

Воспоминания и все то, что она прятала в самой глубине своей души, внезапно отразились на ее лице.

– Это из-за него? – раздраженно проговорил Тео. – Из-за того негодяя, который бросил тебя в Ливерпуле? И ты до сих пор все еще любишь его?

Лицо Кристины побледнело, она почувствовала, что дрожит.

– Да, Тео. Прости меня…

Он притянул ее к себе, гнев его быстро прошел.

– Если я когда-нибудь доберусь до этого сукина сына, я повешу его на первой же рее, – мрачно пообещал Тео. И затем вдруг подумал, что надо поручить Риду поговорить с молодым капитаном «Ниневии».