Текст книги "Седьмой этаж. Летняя история"

– Я-а!? – изумлённо вытаращился на неё Дэн.

Он мигом добрался на четвереньках до угла, в котором она сидела, уселся рядом и возмущённо выпалил прямо ей в лицо:

– Да когда это я кого-то бросал?! Это меня все вечно бросают!

Потом обнял её и сказал с чувством:

– Лиз, я тебя не брошу. Никогда. Обещаю. И как тебе только в голову такое могло прийти?

– А тебе как такое в голову пришло? Я же говорила, что люблю тебя. С чего ты взял, что я могу тебя бросить? – поинтересовалась Лиза, прижимаясь к нему плотнее.

– Ну… не знаю… Меня же никто не воспринимает всерьёз. Все ведь считают меня пофигистом, который вечно прикалывается надо всем подряд по поводу и без повода. Я же такой легкомысленный, поверхностный и безответственный. Все же думают, что у меня кроме гипертрофированного чувства юмора нет никаких других чувств, и что душа у меня никогда ни из-за чего не болит, – обиженным тоном выдал Дэн. – Какие же со мной могут быть серьёзные отношения?

– Неправда, я так не считаю, – улыбнулась Лиза. – Я отлично знаю, что к некоторым важным моментам в жизни ты относишься очень даже серьёзно и ответственно, а в глубине души ты вообще зануда с жёсткими моральными принципами, от которых ты никогда не отступаешь.

– Серьёзно? – с наигранным удивлением приподнял брови Дэн. – Не знал о себе такого. Поверю тебе на слово. Со стороны же оно, наверное, виднее.

Они дружно рассмеялись.

– Надеюсь, ты тоже не считаешь меня легкомысленной дурочкой из-за того, что я просто пошутить люблю? – состроила выразительную лукавую рожицу Лиза.

– Ну-у… э-э… как бы тебе так сказать-то, чтоб не соврать…? – многозначительно протянул Дэн, возведя глаза к потолку.

– Что-о-о?! Ах ты, паразит такой! Ну, ты у меня сейчас получишь! – возмущённо воскликнула Лиза, толкая его в грудь руками и пытаясь опрокинуть на спину.

Он в ответ одним движением уложил её на лопатки, и они какое-то время боролись друг с другом, хохоча во весь голос, катаясь клубком по брезентовому полу и беззастенчиво устраивая в палатке погром. Потом дело дошло до поцелуев, и они на собственном опыте убедились в справедливости расхожей фразы о том, что милые бранятся – только тешатся.

* * *

У Лизы с Дэном на протяжении всего оставшегося дня настроение было приподнятым и романтическим сверх всякой меры. Они без конца обнимались и целовались, не обращая никакого внимания на чьё-то присутствие, а если на короткое время отлипали друг от друга, то наперебой отпускали такие шуточки, что у окружающих животы болели от смеха.

Ася, с удовольствием участвуя во всеобщем веселье, немного отвлеклась от своих тревог, но не настолько, чтоб совсем о них забыть. Она подозревала, что Лиза, будучи особой любознательной и активно интересующейся жизнью своих друзей и знакомых, могла располагать кое-какой интересующей её информацией, и возможность разжиться необходимыми сведениями подстёгивала Асино любопытство. Она решила при первом же удобном случае задать Лизе пару вопросов, но такой случай не сразу ей представился, потому что Дэн, преисполненный жаждой тесного общения со своей девушкой, постоянно путался под ногами. Он даже в хозяйственный домик вслед за Лизой потащился, куда та направилась вместе с Асей, чтоб приготовить ужин. Ася, которая вызвалась помогать Лизе с ужином в расчёте на разговор тет-а-тет, разумеется, не была в восторге от его незапланированного общества. Немного посокрушавшись про себя по этому поводу, она уже почти смирилась с тем фактом, что в этот день спокойно пообщаться с Лизой у неё не получится, однако, она поторопилась с выводами. Лиза всегда относилась к процессу приготовления пищи со всей серьёзностью и ответственностью, даже, если речь шла о банальной яичнице, или макаронах, и её вовсе не устраивало то, что Дэн мешает ей спокойно заниматься делом, отвлекая её своими поползновениями. Дэну было велено спокойно стоять в сторонке и наблюдать за процессом, развлекаясь исключительно болтовнёй. Дэн какое-то время терпел такое положение вещей, но ему это довольно скоро наскучило, и он, найдя благовидный предлог, удрал в лагерь играть с парнями в карты.

Ася пару минут молчала, поглядывая искоса на увлечённую готовкой Лизу и прикидывая, с чего начать разговор.

– Слушай, Лиз, ты ведь всё про всех знаешь, так? – заявила она, наконец, тоном, не допускающим никаких сомнений в её уверенности в собственном утверждении.

– Ну, может и не всё, – скромно ответила Лиза, но самодовольное выражение, появившееся на её лице в этот момент, и мимолётная снисходительная улыбка, на мгновение тронувшая её губы, определённо указывали на то, что она полностью согласна с Асиной заявкой и нисколько не сомневается в своей полной осведомлённости о делах окружающих.

– Скажи, у Пети, что, был роман с Лин? – не сумев сдержать нетерпение, выпалила Ася, пристально глядя Лизе в глаза.

Лиза, несмотря на свою склонность никогда и ничему особо не удивляться, опешила.

– Роман? У Пети? С чего ты это взяла? – спросила она, ошарашено уставившись на свою собеседницу и мигом откладывая в сторону нож, которым до этого момента методично крошила зелень.

– Да так, случайно об этом услышала. Так был, или не был? Или ты вообще не в курсе? – настойчиво допытывалась Ася.

– Ну-у… Он-то точно был к ней неравнодушен одно время, но чтоб рома-ан… Не может этого быть…

У Лизы, на которую информация явно свалилась, как снег на голову, вначале был довольно обескураженный вид, но ей, по-видимому, почудилось, что в воздухе запахло сенсацией, и в её глазах сразу вспыхнул огонёк азарта. Однако, поразмыслив пару минут, она, не без некоторого сожаления, пришла к выводу, что тревога ложная.

– Да нет, Ась, ты что-то не то говоришь. Этого просто быть не может, – немного разочарованно, но всё же с полной уверенностью в своей правоте заявила она. – В конце концов, мы же на одном этаже живём, в одной компании общаемся, и свободное время все вместе проводим.

Если б Петька с Лин встречался, я бы стопудово об этом знала. Даже, если б они зачем-то скрывали свои отношения, всё равно, очень маловероятно, что у меня не возникло бы никаких подозрений на этот счёт. Я такие дела за версту чую. Да и чего ради им было что-то такое скрывать? Не вижу никаких причин для скрытности, – рассуждала вслух Лиза.

– Лиз, ты можешь рассказать мне всё, что об этом знаешь? – нетерпеливо оторвала её от размышления Ася. – Ты же говоришь, что Петя был влюблён в Лин. Откуда тебе это известно?

– Господи, да у Петьки же всё на лбу всегда написано, – хмыкнула Лиза. – Ну ладно, если тебе нужны все факты, давай тогда по порядку. Значит так. Лин у нас на этаже в прошлом году поселилась. На тот момент у неё уже были отношения с Никитой, но Никита учился в другом городе. Виделись они только от случаю к случаю, и в итоге он завёл интрижку на стороне. Лин об этом узнала и сразу дала ему отставку. Это уже где-то ближе к зиме происходило. Все наши, в общем-то, были в курсе событий, Лин ничего ни от кого не скрывала, хотя подробностями этой ситуации тоже ни с кем не делилась. Знаешь, она вообще о чём-то личном никогда сама не рассказывает, только если в лоб вопрос задать, и то, не факт, что станет откровенно обо всём говорить. Вот меня, например, просто распирает от желания с подружками поделиться, когда у меня на личном фронте какие-то перемены происходят, а она всё всегда в себе держит и молча переваривает. Для девушки это, всё-таки, как-то немножко неестественно, по-моему, – передёрнув плечами, с оттенком лёгкого неодобрения в голосе высказала своё мнение Лиза. – Вообще, чисто по-человечески, она очень хорошая, и в общении приятная, но… Как бы это сказать-то…? Она всегда немножко сама по себе, что ли. Такая улитка в своей раковине. У неё со всеми хорошие отношения, ко всем в нашей команде она относится с одинаковым расположением, но слишком близко к себе никого не подпускает. А вот с Петей у неё в своё время что-то вроде личной дружбы было. Они всё время находили, о чём поговорить один на один, сидели периодически вдвоём на кухне, или в холле, друг к другу в комнаты иногда заходили, но я абсолютно уверена, что отношения у них были чисто дружескими. Вернее, у Петеньки к ней определённо были чувства другого рода, но с её стороны ничего такого не просматривалось, хотя она явно была к нему очень расположена. Можно было бы предположить, что Лин из каких-то личных соображений скрывала от всех истинное положение вещей, но достаточно было видеть, как Петька на неё смотрит, краснеет, бледнеет в её присутствии и всякое такое, чтоб понять, что ни о каком романе тут речи не идёт. Может, конечно, в перспективе у него и был шанс дождаться взаимности, но Никита вовремя подсуетился, перевёлся в универ после зимних каникул и сумел уговорить Лин к нему вернуться. На этом, собственно, её личная дружба с Петенькой и закончилась, – подвела Лиза итог.

– Значит, всё это было совсем недавно, – с тоскливой ноткой обречённости в голосе произнесла Ася, уставившись застывшим взглядом куда-то поверх Лизиного плеча, – буквально за пару месяцев до того, как мы с ним начали встречаться.

– Эй, Аська, да ты что, расстраиваться, что ли, из-за этого вздумала? – энергично тряхнула Асю за плечи Лиза. – Ещё чего не хватало! Что это ещё за глупости? Да мало ли что у него в прошлом к кому-то было! Тем более, что его чувство было безответным. Ну, было и прошло. Тебе-то какое до этого дело? Сейчас-то он тебя любит, к тому же, у вас всё взаимно.

– Ну да, – не слишком уверенно кивнула в ответ Ася.

– Так, что-то я чего-то не понимаю. С какой стати ты вообще эту тему подняла? Откуда ты про Лин-то узнала? Тебе кто об этом рассказал? – поинтересовалась Лиза, не сводя с Асиного лица пытливого взгляда.

– Да так, слухами земля полнится, – буркнула Ася, пряча от Лизы глаза.

– Ну ладно, не хочешь говорить – не надо, это твоё право, – великодушно согласилась Лиза, – но я тебе настойчиво рекомендую выбросить всё это из головы. Одно дело просто полюбопытствовать насчёт прошлого своего парня, а другое – делать из этого проблему. Не понимаю, что ты заморачиваешься? Если из-за всего париться, с ума можно сойти. Вот Дэн, например, в своё время с Женькой встречался, и у него там, между прочим, всё довольно серьёзно было. Потом у него ещё с Эм был роман. С Э-эм, представляешь! Так что ж мне теперь ночей из-за этого не спать, что ли? У всех в прошлом были какие-то отношения. Жить надо не прошлым, а настоящим. А в настоящем твой Петька в тебя по уши влюблён, это за три километра видно. И вообще, какие на его счёт могут быть сомнения? Это же Петенька. Он же такой… совсем ручной, – хихикнула Лиза. – Честное слово, даже как-то странно слышать, что с ним в плане личных отношений могут быть какие-то заморочки.

Ася собралась было что-то ей ответить, но тут на кастрюле с картошкой, о которой подружки за разговорами благополучно забыли, сердито позвякивая, подпрыгнула крышка, и из-под неё с громким шипением полилась вскипевшая вода, выплёскивая на конфорку хлопья пены. Девчонки, охая и ахая, дружно бросились спасать положение. Пока они возились с плитой и кастрюлей, в домик вошёл какой-то грузный бородатый дядька со своим чайником. Пристроив чайник на плиту, он со скрипом уселся на стоявшую под стенкой табуретку, извлёк из кармана шорт сложенную в несколько раз газету, развернул её, шумно шелестя страницами, и в ожидании, пока его чайник вскипит, занялся её изучением. Разговор на этом закончился.

* * *

Ольга неторопливо спустилась с насыпи вниз и направилась к морю. Бросила на песок полотенце и стояла на месте какое-то время, скрестив на груди руки, устремив взгляд к горизонту и спокойно наблюдая за тем, как угасает день.

Пляж был почти пустынным. Какая-то влюблённая парочка прогуливалась неподалёку в обнимку, обмениваясь поцелуями и любезностями. Со стороны городка доносились обрывки чьих-то разговоров, заливистый смех и звуки бренчания на гитаре, смешиваясь с рокотом моря, шумом ветра и резкими криками парящих над волнами чаек. Кое-где по берегу были разбросаны чьи-то вещи, а из воды торчали плечи и головы немногочисленных любителей вечернего купания.

Ольга скинула шлёпанцы, стянула с себя майку и шорты, оставшись в купальнике, и двинулась к морю. На секунду остановилась у самой кромки, позволив волнам лизнуть босые ступни, и решительно вошла в воду. Заплыла на глубину, легла на спину, раскинув в стороны руки, и довольно долго лежала так, покачиваясь на волнах и глядя в багровеющее небо. Сумерки потихоньку сгущались, вода становилась всё темнее. Ольга перевернулась на живот и нырнула, сделав всего одно решительное движение, преодолевая сопротивление воды на поверхности, а затем позволила своему телу просто медленно и плавно провалиться в морскую глубину. Опустившись почти к самому дну, девушка проплыла несколько метров вперёд, свободно ориентируясь в плотном подводном мраке, и вынырнула на поверхность довольно далеко от берега. Нырнув ещё несколько раз, она поплыла обратно к берегу, быстро преодолевая расстояние сильными уверенными движениями.

На берегу, неподалёку оттого места, где она оставила свои вещи, маячила тёмная мужская фигура. Ольга ещё из воды её заметила, и, несмотря на то, что сумерки уже основательно сгустились, а расстояние до объекта было довольно большим, она без труда опознала в этой фигуре своего соседа по городку. Девушка спокойно вышла из воды, отжимая по дороге волосы. Подхватила полотенце, отряхнула его от песка и закуталась в него, не обращая никакого внимания на то, что за ней наблюдают.

– А вы смелая, – подал голос Роман, стоявший всего в паре метров от неё. – Не боитесь, что вас утащит на дно какой-нибудь тритон, польстившись на вашу красоту? – заявил он немного насмешливо. – Я слыхал, они тут водятся и подкарауливают красивых девушек в тёмной воде. Уж поверьте, лучше вам с ними не встречаться. Насколько мне известно, тритоны не отличаются приятной внешностью и довольно бесцеремонны. Ко всему прочему, от них жутко разит рыбой.

– Если они такие же бесцеремонные, как вы, то, пожалуй, вы правы, лучше мне с ними не встречаться, – бросила ему через плечо Ольга и тут же отвернулась в сторону, но ничто в её тоне не указывало на то, что она категорически против продолжения разговора.

Роман коротко рассмеялся.

– Да, извините, я, наверное, и правда, немного бесцеремонно себя веду, – сказал он без тени раскаянья в голосе. – Приставать к незнакомой девушке с разговорами – это не очень прилично. Но мы же можем познакомиться, и тогда всё будет в рамках приличий. Вы как на это смотрите?

Роман на несколько секунд умолк, ожидая от Ольги какой-нибудь реакции на свою реплику, но ответа не последовало, и он продолжил:

– К сожалению, меня некому вам представить, поэтому я, с вашего позволения, представлюсь сам. Меня зовут Роман.

– Я в курсе, – прохладно бросила ему Ольга, поворачиваясь, наконец, к нему лицом.

– А вы не назовёте своё имя? – поинтересовался он после небольшой паузы, во время которой они испытующе смотрели друг на друга.

Она ещё несколько секунд без тени смущения молча его разглядывала, потом ответила, иронично усмехнувшись:

– Ольга.

– Ольга, – с определённой долей театральности повторил он. – У вас красивое имя.

– Как это оригинально, – насмешливо заявила она, глядя ему в глаза. Он снова рассмеялся.

– Да-да, простите. Я, наверное, совсем разучился знакомиться с девушками, – сказал он, добродушно улыбаясь. – Несу какую-то чушь…

Ольга отвернулась от него, сбросила с себя полотенце и стала одеваться. Роман деликатно отвёл взгляд в сторону и уставился на закат.

– Красиво, правда? – снова повернулся он к ней, когда она управилась с одеждой и наклонилась, чтоб поднять своё полотенце.

Ольга не удосужилась ответить, с независимым видом обошла его стороной и двинулась к насыпи. Он проводил её взглядом и снова поднял глаза к небу. Потом наклонился, закатал штанины до колен, направился к морю и стал размеренно прогуливаться по воде вдоль берега, подставляя лицо солёному ветру и вслушиваясь в шум прибоя.

Глава 7
Беспокойная ночь

Раскалённый воздух мерцал миллиардами золотистых пылинок, окутывал её со всех сторон, словно плотная удушливая вуаль, сквозь которую невозможно было что-то разглядеть. Воздух дрожал, струился сквозь пальцы, осязаемый, вязкий, обжигающий кожу. Лин двигалась вперёд, надеясь выбраться из этого пекла, но её движения были какими-то неестественными, раздражающе медленными. Она ощущала себя мухой, увязшей в горячем киселе.

В обстановке что-то вдруг поменялось. Искрящаяся пелена стала более прозрачной, более проницаемой. В дрожащем мареве стали проступать какие-то неясные силуэты, постоянно меняющие очертания. Лин почувствовала свободу движений и подалась вперёд всем телом. Внезапно всё вокруг закружилось в стремительном вихре, пелена рассеялась, и обстановка приобрела конкретные формы. Лин теперь стояла посреди выжженной солнцем пустыни, голой, знойной, бескрайней. Всюду, куда хватало взгляда, был только песок, жёлтосерый, горячий и зыбкий. Она делала шаг за шагом, не отдавая себе отчёта в том, куда именно движется, и песок реагировал на её движения, шевелился, шуршал, расползался из-под ног во все стороны шустрыми золотистыми змейками, словно был живым существом, вызывая у неё нервную дрожь.

Внезапно она услыхала какой-то звук. Звук был странным, неясным, но она почему-то сразу поняла, что это крик о помощи. В тот же миг её глазам предстало зрелище, от которого у неё всё внутри похолодело.

Две мужские фигуры утопали в песке, отчаянно сопротивляясь и изо всех сил цепляясь за жизнь, но песок неумолимо засасывал их. Они находились далеко друг от друга и от самой Лин, в разных концах пустыни, но она, как ни странно, видела обоих одновременно и чувствовала их отчаянье. Она не могла разглядеть ни их лиц, ни чётких очертаний, различая лишь неясные, барахтающиеся в песке силуэты, но откуда-то точно знала, что один из них Никита, а другой – Пётр, и понимала, что обоих срочно нужно спасать. Даже не успев ни о чём подумать, она метнулась к Никите. Каким-то непонятным образом мгновенно преодолела расстояние в полпустыни, ухватила парня за руку и без всякого усилия выдернула его из песка, в котором он успел увязнуть по грудь. Она обняла его, и тут же ненадёжный зыбучий песок под их ногами уплотнился, превращаясь в твёрдую почву, устланную сочной зелёной травой. В мгновение ока вокруг них вырос оазис, прохладный, цветущий, благоухающий, в котором Никите ничего больше не угрожало. Лин всего на секунду забылась, испытав облегчение, но тут же спохватилась и бросилась в ту сторону, где должен был быть другой парень. Но вокруг была лишь пустыня, пустая, зловещая, смертоносная.

И Лин поняла, что опоздала. Вдруг отчётливо осознала, что у неё был шанс спасти только одного, а другой изначально был обречён на гибель. Она спасла Никиту, а Петра больше нет, и уже ничего не исправить. Его больше нет…

Безысходность захлестнула её с головой. Она захлёбывалась болью и слезами, сгорала в своём отчаянье. Всё вдруг занялось огнём, огонь окружал её со всех сторон, вокруг неё что-то полыхало, плавилось, оплывало горячими бесформенными потёками, словно воск. И её тело тоже горело и плавилось, таяло, как свечка, но она ощущала только боль потери, которая сжигала её изнутри. Его больше нет.

– Не-е-ет! Не-е-ет! – вырывалось из её груди со стоном.

– Лин, ты слышишь меня? Лин, Лин! Проснись, Лин! Господи, да ты вся горишь!

Кто-то настойчиво её тормошил, обнимал, прикасался к её лицу, она слышала взволнованные голоса, ощущала какую-то суету вокруг, но никак не могла окончательно прийти в себя.

Загорелся яркий свет, который даже сквозь сомкнутые веки неприятно резанул по глазам. Кто-то положил прохладную ладонь на её лоб, взял за запястье, потом негромко произнёс какие-то странные слова, кажется, заклинание. Кожу обдало приятным холодком, и сознание окончательно прояснилось. Она открыла глаза и увидела прямо перед собой озабоченное лицо Глеба.

– Лин, узнаёшь меня? – поинтересовался Глеб.

– Да, – слабо кивнула Лин.

– Ну-ка, давай-ка сядем, – сказал Глеб, помогая ей сесть. Взял её лицо в ладони, заглянул в глаза, оценивая состояние зрачков. – Открой рот и скажи а, – скомандовал он.

– А-а-а, – послушно исполнила его указание Лин.

– Хорошо. Извини, я должен тебя осмотреть.

Глеб задрал рукав её футболки, обнажая плечо.

– Так больно? – спросил он, осторожно прикоснувшись пальцами к её коже.

– Немножко, – поморщилась Лин.

Она обвела взглядом обстановку и встретилась глазами с Никитой, который наблюдал за процессом, сидя на коленях немного поодаль. Он выглядел сильно обеспокоенным, даже испуганным. Дэна и Лизы в палатке не было. Лин показалось, что она слышит их негромкие встревоженные голоса, доносящиеся снаружи.

– Так, ну, всё понятно. Ты сильно обгорела на солнце, ожоги довольно серьёзные, отсюда и высокая температура, – вынес свой вердикт Глеб.

– Ничего, сейчас всё поправим. Снимай футболку, – скомандовал он. – Меня можно не стесняться, я врач.

Лин даже в голову не пришло с ним спорить. Она испытывала невероятное облегчение от осознания того, что весь тот ужас, который она только что пережила, был лишь лихорадочным бредом, кошмарной фантасмагорией, порождённой её воспалённым умом. Всё остальное не имело сейчас никакого значения. Лин покорно стянула с себя футболку.

– Пурагаре кутис, – произнёс Глеб, проводя ладонями над обожжёнными участками на теле Лин, не касаясь кожи. – Ну вот, теперь всё нормально, – удовлетворённо констатировал он, ещё раз приложив ладонь к её лбу и убедившись, что температура уже в норме. – Можешь одеваться. Я сейчас ещё принесу тебе одно зелье, выпьешь его, выспишься, как следует, и утром будешь, как новенькая, – ободряюще улыбнулся он и двинулся к выходу из палатки.

Никита сразу перебрался поближе к Лин, молча аккуратно одёрнул на ней футболку, которую она успела на себя натянуть.

– Ну, ты как? – заботливо спросил он, осторожно её обнимая и прижимая к себе.

– Я в порядке, не волнуйся, – пробормотала Лин, уткнувшись носом в его плечо.

– Здорово ты меня напугала, – сказал Никита, чмокнув её в макушку.

– А что было? – спросила Лин.

– Ты, видимо, бредила из-за высокой температуры, кричала, плакала, а я никак не мог привести тебя в чувство. Пришлось Глеба звать. Дэн за ним сбегал, поднял его с постели, – пояснил Никита и заглянул ей в лицо. – Ты точно уже хорошо себя чувствуешь?

– Да-да, всё хорошо, – улыбнулась Лин и обняла его, облегчённо вздохнув.

– Вот говорил же я тебе, чтоб ты в тени сидела, а ты всё время у воды торчала на открытом солнце, – укорял её Никита.

– Я не думала, что могу так сильно обгореть. Я же уже не первый день на море. Думала, кожа уже не такая чувствительная, – оправдывалась Лин.

– Думала она. Интересно, каким местом? – сварливо пробурчал Никита и ещё крепче прижал её к себе. – Вот только попробуй теперь из тени высунуться, сразу по заднице получишь, чтоб неповадно было ею думать.

– Ладно-ладно, я всё осознала, – хихикнула Лин.

– Я надеюсь, – фыркнул Никита.

Приподнялось полотнище на входе, впуская в палатку Глеба.

– Вот, выпей-ка это, – велел Глеб, протягивая Лин небольшую склянку с какой-то зеленоватой субстанцией.

Лин послушно опрокинула содержимое склянки в рот.

– Бэ-э, горькое, – сказала она, скривившись.

– Лекарство должно быть горьким, – безапелляционным тоном заявил Глеб. – И усвой для себя на будущее, что тебе противопоказано загорать на открытом солнце.

– Она усвоит, уж я за этим прослежу, – хмыкнул Никита.

Лин состроила невинную рожицу.

– Я надеюсь, – усмехнулся Глеб. – Ну ладно, я пошёл. Утром ещё загляну на всякий случай. Если днём какие-то проблемы возникнут, Дэн знает, как со мной связаться.

– Спасибо. Извини, что столько хлопот тебе доставила, – извиняющимся тоном сказала Лин.

– Да ладно тебе, – добродушно улыбнулся Глеб. – Главное, что с тобой всё в порядке. Ну, всё, пошёл я спать. И вы ложитесь, давайте, тебе нужно выспаться, как следует.

Глеб выбрался наружу, и в палатку тут же влезли один за другим Лиза с Дэном.

– Лин, ну ты как? Всё нормально? – с порога затарахтела Лиза. – Ну, ты нас и напугала! Кричала во сне, металась, рыдала, а Никита никак не мог тебя разбудить. Тебе, наверное, что-то кошмарное в бреду привиделось, да? Температура, наверное, высоченная была. У тебя лоб был горячий, как кипяток. Мы, прямо, не знали, что делать. Хорошо, что Глеб тут с нами.

– Лиз, да что ж ты так трещишь-то? – осадил её Дэн. – У меня у самого температура сейчас подскочит от твоего треска, – прибавил он, болезненно поморщившись.

Дэн выглядел основательно помятым и осунувшимся, как и положено человеку, которого подняли по тревоге среди ночи, зато Лиза имела вполне цветущий вид, словно и не ложилась ещё.

– Да ну тебя, – фыркнула Лиза. – Должна же я узнать, как Лин себя чувствует. Я же волнуюсь за подругу.

– А вы где всё это время были? – поинтересовалась Лин.

– У Глеба в палатке. Лиза Эмме тоже спать не давала своей болтовнёй, – хмыкнул Дэн.

– Можно подумать, Эм смогла бы спокойно спать при таких обстоятельствах, – фыркнула Лиза.

– Ужас, я всех переполошила, – виновато пробубнила Лин.

– Ну, не всех, не переживай, – беспечным тоном заверила её Лиза. – Женька с Ильёй и Петька с Асей не в курсе.

– Он… они все спят, да? – неожиданно для себя самой пробормотала Лин. – Ну… в смысле, хорошо, что я хоть их не разбудила своими воплями, – поспешно прибавила она, заливаясь краской.

– Слушайте, давайте уже завязывать с разговорами, – нетерпеливо перебил её Дэн, не подозревая, что оказывает ей услугу. – Раз все живы, я имею право на то, чтоб спокойно поспать. Всё, всем спокойной ночи.

Дэн бухнулся на своё место и потянул за футболку Лизу.

– Лиз, иди уже сюда, поцелуй меня скорее на сон грядущий. Сказочку рассказывать не обязательно, я и так распрекрасно усну, – заявил он.

Лиза, хихикая, устроилась с ним рядом и звонко чмокнула его в щёку.

– Тушите свет, – скомандовал Дэн.

Никита выключил фонарик и улёгся рядом с Лин, обняв её со спины. Дэн с Лизой ещё какое-то время возились, шушукаясь и хихикая, потом угомонились и затихли. Лин тоже довольно быстро уснула (вероятно, зелье, которое дал ей Глеб, сделало своё дело), а Никита всё лежал без сна, прислушиваясь к её мерному дыханию и время от времени прикасаясь губами к её виску, чтоб убедиться, что она больше не температурит. Всё было в порядке, но ему почему-то было неспокойно и до жути тоскливо. Он обнимал любимую девушку, ощущал тепло её тела, вдыхал её запах, слышал стук её сердца, знал, что может считать её своей, но совсем не чувствовал себя от этого счастливым. Она казалась ему такой маленькой, хрупкой, уязвимой, несмотря на свои невероятные способности, а он не ощущал себя рядом с ней настоящим сильным мужчиной, способным её защитить. Ему было больно от этого. На него и раньше накатывали иногда сомнения в том, что он имеет право на её любовь, но он не позволял им травить ему душу, упрямо отмахивался от них, не допускал даже мысли о том, что может от этой любви отказаться. Но сейчас его сомнения почему-то вылезли на поверхность, целиком заполнили собой сознание и казались такими обоснованными. Он, как никогда, вдруг ощутил свою никчемность, внезапно почувствовал себя лицемером и обманщиком, не по праву занимающим чужое место. Ему нечего было противопоставить этим сомнениям, кроме собственного страстного желания быть с ней рядом, которое, по большому счёту, сложно было не счесть эгоистичным.

И всё же, он не мог смириться с мыслью о том, что ей не нужна его любовь. Его душа металась в каком-то отчаянном порыве разом отдать ей всё, всего себя без остатка, как-то доказать, что его чувства к ней чего-то стоят. Хотя бы поделиться с ней теплом своего тела, если большего ему не дано. Он прижал Лин к себе покрепче и вдруг ощутил в руках пугающую пустоту. Сердце зашлось в тревожном предчувствии. Он поднялся с места и тронулся к выходу. Выбрался из палатки наружу и замер на мгновение. Палаточный городок куда-то исчез. Всё вокруг заволокло плотным белым туманом, наполненным странными звуками, мелодично звенящими, завораживающими слух, настойчиво зовущими куда-то. Он пошёл на зов, вытянув перед собой руки и осторожно делая шаг за шагом.

Совсем рядом из тумана вдруг вынырнул знакомый силуэт, золотисторыжие волосы промелькнули в густой молочной дымке короткой огненной вспышкой.

– Лин!!

Он бросился к ней, но видение мгновенно исчезло, растворилось без следа. Он лихорадочно заметался, пытаясь отыскать её. Он отчётливо ощущал её присутствие. Ему чудилось, что он чувствует на себе её взгляд, слышит звук её осторожных шагов где-то поблизости, даже улавливает запах её волос. То тут, то там ему мерещилась неясная, ускользающая от него фигурка, он бросался за ней из стороны в сторону, но всякий раз натыкался на пустоту.

– Лин! Где ты, Лин! Отзовись, прошу тебя! – кричал он, срывая голос, но его крик звучал в тумане так глухо, словно воздух был ватным.

– Не ищи её. Она не твоя. Ты ей не нужен, – неожиданно прозвучал прямо в его голове чей-то ровный бесстрастный голос, сильно напоминающий по тембру его собственный.

– Не ну-ужен… не ну-ужен… не ну-ужен…, – мелодичным эхом отозвался туман.

– Это неправда, неправда!! Лин, где ты?! – продолжал метаться Никита.

– Оставь её. Ты ей не нужен. Ей нужен равный, а ты ей не пара, – с холодным бесстрастием продолжал настаивать голос.

– Не па-ара… не па-ара…, не па-ара, – звонко вторил ему туман.

– Нет! Я люблю её! Я нужен ей! Я всё отдам ради неё! – с болью в сердце выкрикивал Никита.

– Ты всё отдашь? Кто ты такой? Что ты можешь отдать? – уничижительно прозвучало в ответ.

– Я могу… могу отдать свою жизнь. Я умру за неё, если понадобится, – с отчаянной решимостью заявил Никита.

– Это только слова, – спокойно отозвался голос.

– Только слова-а…, только слова-а…, – насмешливо прозвенело эхо, – только слова-а-а-а…

Звон нарастал, становился всё тоньше, буравил мозг, испытывал на прочность нервы и барабанные перепонки. Никита зажал руками уши, присел на месте, пытаясь защититься от этого звука, и внезапно стремительно полетел куда-то в пустоту. У него перехватило дыхание. Сердце подпрыгнуло вверх, а потом резко ухнуло вниз. Он тут же плашмя бухнулся спиной на что-то упругое, широко распахнул глаза.

Вокруг полумрак палатки. Сердце бешено колотится, дышать тяжело и во рту пересохло. Повернул голову. Лин спокойно спит рядом, подложив под щёку ладошку. Он облегчённо выдохнул. Полежал немного, приходя в себя и выравнивая дыхание, потом потянулся к Лин, коснулся её лица ладонью, убедился, что всё в порядке.