Электронная библиотека » Маргерит Кэй » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Распутница и принц"


  • Текст добавлен: 25 июня 2019, 13:40


Автор книги: Маргерит Кэй


Жанр: Исторические любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 2

Пройдя за очередным слугой по другим сумрачным коридорам, Стефани оказалась перед дверью, которую охранял настоящий великан. Решетка слегка приоткрылась, а затем дверь распахнулась внутрь. Слуга поклонился и жестом предложил ей войти туда, где стояла хорошо одетая пожилая женщина, очевидно ожидавшая ее прихода.

– Мне правильно сказали, что вы говорите на нашем языке, мадам? – спросила она, приветствуя Стефани вежливым кивком. – Меня зовут Аида, я хозяйка гарема. Не будете ли вы так любезны следовать за мной.

Аида отвела ее на огромную крытую террасу, центральная часть крыши которой открывала сумеречное небо пустыни. Пол устилала прохладная мозаичная плитка. Журчал фонтан. Перед Стефани распахнули дверь в дальнем углу.

– Ваши покои, мадам. Надеюсь, вам здесь понравится.

– О мой бог! – Стефани с удивлением уставилась на просторную комнату. Похоже, где-то между плаванием на одномачтовом доу и долгим путешествием по раскаленной пустыне она выпала из реальности и оказалась в сказке.

– Это ваша гостиная. Столовая находится с другой стороны террасы, – сообщила ей Аида. – Я взяла на себя смелость подать вам холодное питье. И смею заметить, что для вас готова ванна.

– Благодарю вас. – Стефани взяла высокий запотевший стакан. Напиток, оказавшийся терпким и одновременно сладким, источал нежный аромат розовой воды.

В комнате доминировала высокая кровать, отдававшая должное богатству хозяина. Стефани в жизни не видела ничего более роскошного. Она провела рукой по складкам полупрозрачных занавесей, погладила шелковые покрывала, взяв нежную бархатную подушку, прижалась к ней щекой. Кисточки щекотали подбородок.

Она стояла в королевском гареме. В королевском дворце. Принадлежащем принцу, который оказался самым красивым мужчиной из всех, кого она когда-либо видела. Однако в его гареме странным образом отсутствовали жены и наложницы. Может быть, она ослышалась или неправильно его поняла? Принцу Рафику было лет тридцать, самое большее тридцать один, и, безусловно, предполагалось, что он должен жениться, чтобы завести наследника. В этом вопросе королевские семьи, будь то арабские или британские, не слишком отличались друг от друга.

Налив себе еще стакан напитка, Стефани присела на край дивана. Холостое положение принца Рафика ее совершенно не касалось. Как и тот факт, что, когда он целовал ей руку, она ощутила приятный трепет и на краткий миг почувствовала, что он тоже ощутил его. Конечно, нелепо было бы воображать, что она могла показаться привлекательной такому красивому мужчине, как принц. Но даже если так, она не собиралась совершать такой глупости, как отвечать ему взаимностью. Стефани поклялась извлечь урок из своей ошибки. Сейчас ей предоставлялась прекрасная возможность доказать, что она это сделала!

Стефани заставила себя встряхнуться. Пожалуй, эта комната могла бы подойти даже принцессе, но она здесь не для того, чтобы мечтать о шелковых нарядах и изысканных яствах. Она здесь, чтобы победить страшную болезнь, поразившую чистокровных арабских скакунов принца Рафика. Странно, но он сказал, что сам виноват в несчастье. Почему он считал, что это его рук дело? Принц не производил впечатления суеверного человека. Он не стал звать на помощь какого-нибудь знахаря, а обратился к ученому.

Внутренний трепет, не покидавший ее с той самой минуты, как она сюда приехала, снова отчетливо дал о себе знать. Ей так отчаянно хотелось преуспеть! От этого так много зависело. Она больше не будет пропащей. Она найдет способ обеспечить себя, а если успешно справится с загадочной болезнью, ее престиж перевесит скандал, который, даже несмотря на целый год усердных попыток прятаться от людей, следовал за ней по пятам, как назойливый запах. Стефани напомнила себе, что папа никогда не стал бы советовать ей ехать сюда, если бы не был уверен, что она справится. Он наверняка не хотел бы, чтобы ее и без того пошатнувшейся уверенности в своих силах был нанесен новый удар. Значит, она должна идти вперед. И начать стоило с того, чтобы не опоздать на обед с принцем.

Открыв сундук с одеждой, который поместили под диван, Стефани застонала. Там не было абсолютно ничего, в чем она могла бы показаться. Предполагая, что ей придется жить при конюшне и проводить время с лошадьми, Стефани взяла с собой только то, что необходимо для исполнения роли лошадиного доктора, – книги, записи и инструменты. Ее смятение усилилось, когда она отвернулась от своего жалкого гардероба к высокому зеркалу, стоявшему возле большого шкафа. Нет, ей определенно померещился проблеск желания в глазах принца, когда он целовал ей руку. Этот человек был воплощением соблазна и греха, тогда как она выглядела так, словно сначала вывалялась в масле, а потом в песке. Ее волосам удавалось казаться липкими и растрепанными одновременно, а лицо… теперь она понимала, почему путники в пустыне используют куфию, чтобы защититься от солнца. У нее оставалось меньше часа на то, чтобы привести себя в порядок, поэтому, сбросив одежду, Стефани надела халат и устремилась в ванную комнату. Ванная была целиком отделана прохладным кремово-белым мрамором. Там имелся фонтанчик для омовений и длинный стол, предположительно для массажа, а кроме того, огромная ванна, наполненная теплой водой с лепестками цветов. Ей, конечно, очень хотелось понежиться в душистой воде, но времени оставалось лишь на то, чтобы быстро и тщательно помыться. Выйдя из ванной освеженной, Стефани убрала в пучок влажные волосы и снова столкнулась с проблемой, что надеть. Помимо запасного костюма для верховой езды и прилагавшихся к нему блузок она взяла с собой только белье, ночные рубашки и одно дневное платье. Платье было сшито из простого белого хлопка с короткими рукавами-фонариками, по линии талии проходила атласная лента. Посередине сверху донизу шла широкая вышитая полоса, служившая единственным украшением платья. Стоя в нижней сорочке, корсете и чулках, Стефани подняла платье, чтобы показать его Аиде.

– Боюсь, у меня больше ничего нет. Как вы думаете, это сгодится?

– Жаль, что я не знала о вашем приезде, иначе я была бы рада возможности снова одевать красивую даму. – Хозяйка гарема смотрела на нее с сомнением.

– О, я не дама, я дочь армейского офицера и занимаюсь лошадьми.

Стефани снова приложила к себе платье. Оно было легким, удобным и самым любимым. Проблема в том, что это слишком явно отразилось на ткани, которая, износившись, стала почти прозрачной. Возможно, она могла бы попросить Аиду сшить ей новое платье. Ничего экстравагантного, но…

– Вы сказали, что были бы рады возможности снова одевать красивую даму! – воскликнула она, повернувшись лицом к Аиде. – Что вы имели в виду? Вы говорили о… о наложницах?

Аида сильно покраснела, словно почувствовала себя еще более шокированной, чем Стефани.

– Конечно нет. В этом дворце не было таких женщин со времен принца Бассама, дедушки нашего досточтимого благородного принца. Нет, я имела в виду… – Она замолчала и, обернувшись, посмотрела сначала через одно плечо, потом через другое, прежде чем заговорить таинственным шепотом. – Я имею в виду жену принца Рафика, принцессу Эльмиру.

Так, значит, он женат. Тогда почему он намекнул, что не женат, говоря о пустом гареме? И где его жена, если она больше не живет в гареме?

– Но принцессы Эльмиры больше нет среди нас.

– Больше… о! Простите, вы хотите сказать, она умерла?

– Два года назад принцесса Эльмира трагически умерла во сне, – приглушенным голосом ответила Аида. – Такой смертельный удар для принца и всего нашего народа… Нам хочется снова увидеть королевский дом аль-Антарах процветающим. – Хозяйка гарема печально покачала головой. – Но пока мы не вернем себе Сабр, никто из нас не может быть по-настоящему счастлив. Это касается принца Рафика и всего Бхарима.

– Сабр?

– Сабр, – благоговейно повторила Аида. – Вы сказали, что занимаетесь лошадьми. Это объясняет ваше присутствие здесь, мадам. Принц вызвал вас сюда, чтобы мы не потеряли наши шансы, да? – Она понизила голос до шепота. – Конюхи поклялись хранить все в тайне, но до меня дошли слухи о болезни.

Принц Рафик специально не запрещал Стефани говорить о том, какие дела привели ее сюда. Впрочем, она ведь еще не получила от него назначения. Но почему из этой болезни делается государственная тайна? Как бы сильно ей ни хотелось получить ответ на свой вопрос, она предпочла сменить тему.

– А теперь скажите мне честно, Аида, – сказала она, снова приподняв платье, – вы считаете, что оно совсем не годится для обеда с принцем Рафиком?

– По правде сказать, оно далеко от идеала. К несчастью, мадам, с самим платьем ничего нельзя сделать. Но если вы немного подождете, я смогу вам кое-что предложить.

Аида исчезла. Стефани надела платье и завязала ленту на талии. Простота и легкость в надевании платья были еще одной причиной того, что она так много его носила. Надев туфельки, Стефани недовольно смотрела на свое отражение, когда в комнату вернулась Аида с длинным отрезом ткани в руках.

– Вы позволите? – Это был кусок тончайшего крепдешина, с рисунком в виде россыпи золотых звезд. Аида сложила его пополам и приколола к волосам Стефани на затылке большим гребнем и шпильками, откуда ткань прозрачными фалдами спадала ей на спину, напоминая роскошные мантильи, которые носили знойные испанские дамы. Только эта мантилья была гораздо длиннее. Взяв оба конца ткани, Аида задрапировала их на плечах Стефани, что придало платью лоска и прикрыло ее обнаженные руки, которые выглядели бы более достойно в вечерних перчатках, если бы они у нее были.

– Как красиво. Теперь мое платье выглядит совсем иначе. – Стефани радостно покружилась перед зеркалом. – Какая вы умница.

Аида скромно улыбнулась. Звук колокольчика, донесшийся с террасы, заставил обеих вздрогнуть.

Последний взгляд в зеркало придал Стефани уверенности. Она едва узнала себя. Глаза сверкали от предвкушения. Какая-то новая Стефани. Настало время забыть прошлое и открыться навстречу будущему.


Столовая, куда отвели Стефани, оказалась даже больше, чем она ожидала. Все стены этого идеально квадратного помещения в точности повторяли друг друга: три высоких окна, увенчанные тремя сводчатыми арками, над которыми возвышался карниз, опиравшийся на две мраморные колонны. Стены нежного лимонного цвета контрастировали с геометрическим узором из плиток оттенков охры, терракоты, янтаря, рыжего и красного дерева, покрывавших пол. Тот же узор повторялся на потолке. Повсюду горели свечи. Свет лился из огромной люстры, висевшей над центром стола на длинной цепи, и сотен свечей, горевших на отдельно стоящих в каждом углу канделябрах, и бра, украшавших стены.

Большую часть пространства комнаты занимал низкий круглый стол с золочеными гнутыми ножками. По мнению Стефани, за ним могли разместиться по меньшей мере тридцать человек, хотя сервировка золотыми тарелками и хрустальными бокалами предполагала обед на двоих. Возле каждой из четырех дверей стояли по двое слуг. Слуга, сопровождавший ее из гарема, указал Стефани на подушки, но, когда она попыталась сесть, отрицательно покачал головой. От волнения Стефани дрожала с головы до ног. Ей страшно хотелось есть, но она сомневалась, что сможет хоть что-нибудь проглотить. Господи, ей предстояло обедать с принцем!

Двери – но не те, в которые входила она, – распахнулись. Вошел его величество, принц Бхарима Рафик аль-Антарах.

Слуги не кланялись, а стояли неподвижно, как вкопанные. Стефани неуверенно присела в реверансе.

– Ваше величество.

– Мисс Дэрвилл. Не нужно приседать каждый раз, как вы меня видите.

Он переоделся. Поверх традиционной рубахи, застегнутой до самого верха, принц Рафик был облачен в шелковую накидку цвета индиго с золотой каймой по подолу. Зачесанные назад волосы лежали влажными волнами, открывая высокий лоб. Подбородок был свежевыбрит. По телу Стефани вновь пробежала очевидная дрожь желания. Она решительно проигнорировала это.

– Пожалуйста, садитесь.

Принц взял ее за руку, чтобы помочь устроиться на груде подушек. От прикосновения его прохладной руки собственная рука показалась ей неприлично горячей. Она без особого изящества плюхнулась на подушки, словно у нее подломились колени.

– Очень красивая комната, – глупо заметила Стефани, стараясь не смотреть на хозяина.

– Это моя личная столовая, – ответил принц Рафик и, скрестив ноги, сел на более высокую груду подушек справа от нее. – Я подумал, что вам будет удобнее в менее парадной обстановке.

– В менее парадной обстановке? – Он что, шутит?

– Королевский банкетный зал свободно вмещает до трехсот гостей, а на кухне может одновременно жариться пятьдесят баранов. Я подумал, вы предпочтете более скромное помещение и менее парадное меню. Вы можете приступать.

Вовремя осознав, что последняя фраза адресована слугам, словно по волшебству появившимся во главе стола, Стефани с удивлением увидела, как распахнулась еще одна из четырех дверей и в столовую потянулась целая кавалькада слуг, каждый из которых нес золотое блюдо с крышкой. Ей показалось, что этой еды хватило бы, чтобы накормить целую армию. Каждый слуга снимал с блюда крышку и, взмахнув ею, ставил блюдо на стол. Горячее подавалось в глубоких мисках, и крышка снималась перед принцем, чтобы получить его одобрение. Знакомый аппетитный запах жареного мяса смешивался с другими, менее знакомыми, но не менее соблазнительными.

Стефани попыталась вспомнить, что рассказывала ей мать о связанных с едой обычаях Египта, но в голову ничего не приходило. Должна ли она сама накладывать себе еду? Ответ на этот вопрос пришел сам собой, когда на стол поставили последнее блюдо. Двери закрылись, и к ним подошли еще двое слуг, каждый из которых нес золотой лоток. Дождавшись соизволения принца – Стефани взяла на заметку, что соизволение принца, похоже, требовалось абсолютно на все, – слуги опустились на колени. Ритуал предварительного омовения рук, догадалась она, смутно припомнив рассказы матери. Однако выполнить его самостоятельно слуга ей не позволил. Он погрузил ее пальцы в душистую воду, потер ей руки лимоном, а потом высушил. Полотенце, которое для этого использовалось, было приятно подогрето.

Пока слуга повторял эту процедуру со второй рукой Стефани, она с некоторым смущением позволила себе перевести взгляд на человека, сидевшего рядом с ней. У принца Рафика были очень длинные ноги. Кроме того, он оказался очень гибким для такого рослого мужчины. И очень атлетичным для принца. Должно быть, сказывались постоянные занятия с лошадьми. В армии, когда не велись военные действия, кавалерийские полки проводили бесконечные часы, тренируя своих лошадей, приучая их преодолевать препятствия. В солнечные дни мужчины часто скакали без рубашек. Верховая езда сильно развивала мускулатуру плеч. Тонкий шелк и хлопок, которые носил принц Рафик, красиво обрисовывали его мышцы.

– Судя по выражению вашего лица, вы очень голодны, мисс Дэрвилл.

Боже, что с ней происходит! Щеки Стефани вспыхнули.

– Все это очень вкусно пахнет, хотя многие из этих блюд кажутся мне незнакомыми.

– Я вам объясню. Будем говорить на английском, – сказал он, переходя на ее язык. – Так мы сможем беседовать свободно и в то же время приватно. Как вы видите, еда на столе сгруппирована по цвету. Зелень для процветания. Желтый для счастья. Начнем с них. Затем последуют мясо и салаты. А под конец останутся сладости, финики и мед, символизирующие жизнь.

– О, я этого не знала. – Стефани с большим облегчением увидела, что один из слуг начал деликатно наполнять ее тарелку. – Спасибо, – сказала она и с облегчением выдохнула, когда он в ответ поблагодарил ее жестом; значит, сделав это, она не нарушила протокол. Тем более что, к ее удивлению, принц тоже поблагодарил своего слугу, назвав его по имени. Дворцовая прислуга наверняка насчитывала несколько сотен человек, и такая памятливость впечатляла.

– Прошу вас, начинайте, – сказал он. – Я велел им подать для вас столовые приборы. Нас часто посещают европейцы, и многим из них кажется неприятным наш обычай есть руками.

– Спасибо, но я с радостью буду есть, как вы, – ответила Стефани. Отломив кусок хлебной лепешки, она приготовилась положить на него немного салата из помидоров, отчаянно надеясь, что не будет выглядеть глупо.

– Значит, ваша мать сохранила обычаи своей родины в английском доме вашего отца? – спросил принц Рафик.

– Некоторые из них. Хотя, по правде сказать, папа предпочитает более простой стол. Я подозреваю, что такое разнообразие блюд поразило бы ее не меньше, чем меня.

– Поверьте мне, это весьма скромная трапеза по сравнению с парадными государственными банкетами, которые мне приходится давать. Я приверженец простых вкусов. Осторожно, – добавил он, когда Стефани положила на хлеб то, что показалось ей еще одной разновидностью салата, – эти блюда содержат перец чили, они очень острые. Если вы к ним не привыкли, то можете обжечь рот. Позвольте, я расскажу о некоторых блюдах на вашей тарелке. Это нежное пюре, украшенное йогуртом, делается из печеных баклажанов. Этот салат – из томатов, мяты и огурца, а тот, что рядом с ним, делается из распаренных зерен булгура. Вот кушанье из нута. А что ваша мать думает о вашей поездке в Аравию?

Он мягко сменил тему, но Стефани поняла, что не обманулась. Это был не столько приватный обед, сколько разведка. Ее – что неудивительно – проверяли.

– Поскольку мой отец объяснил ей, какие преимущества дает эта поездка, – осторожно ответила она, – мама отнеслась к ней очень хорошо. Вдобавок ее успокаивало то, что ее родственники живут недалеко от Александрии, хотя от Египта до Бхарима несколько недель пути.

Стефани проглотила горсточку пшеничного салата, который положила себе на хлеб, и рассеянно сунула в рот пальцы, чтобы слизнуть с них томатный соус. Он был очень вкусным, но она вдруг заметила, что принц как-то странно на нее смотрит.

– Прошу прощения, – виновато сказала она. – Я только сейчас вспомнила, что моя мать говорила мне, что считается невежливым делать это, пока еда не закончена.

Он не сводил глаз с ее рта. Может быть, она уронила каплю соуса на подбородок? Стефани не могла удержаться, чтобы не проверить. Лучше бы он не смотрел на нее так, как будто… как будто хотел сам облизнуть ее пальцы. О боже, откуда только взялась эта нелепая мысль!

– Если кто-то облизнет пальцы до окончания трапезы, этим он показывает, что больше не хочет есть, – объяснил ей принц. – И намекает на плохое качество угощения.

– Уверяю вас, я ничего такого не имела в виду, – горячо возразила Стефани. – Напротив, еда очень вкусная. Просто я не привыкла есть руками…

– Прошу вас, – перебил ее принц, слегка покачав головой, – не стоит обращать внимания… уверяю вас, вы никого не обидели. – Видимо почувствовав внезапный приступ жажды, он сделал большой глоток из своего бокала. – Мне хотелось бы узнать о преимуществах – кажется, вы так это назвали, – которые даст вам назначение моим ветеринаром.

Принц так внимательно смотрел на нее, что Стефани невольно опустила голову и уставилась в свою полупустую тарелку.

– Возможность получить опыт работы в таком знаменитом конезаводе поистине бесценна. Если я добьюсь успеха здесь, ваше величество, это надолго обеспечит мне успех в Англии на поприще, где, как вы справедливо заметили, мой пол считается большим недостатком.

– Однако он не помешал вам получить место в одном из самых крупных английских конезаводов, мисс Дэрвилл. Если не ошибаюсь, вы сказали, что проработали там весь прошлый год.

Ее тарелку убрали, и, пока на другую накладывали разнообразное мясо, Стефани хватило времени, чтобы обдумать ответ. Увиливать было совсем не в ее характере, хотя ее наивная вера, что всем людям, особенно армейским офицерам, присущи честность и порядочность, отличавшие ее отца, заметно пошатнулась. И потом, часть правды – это еще не ложь.

– Мой отец пользуется определенным влиянием, и это облегчает дело. Его репутация помогает мне зарабатывать собственную, – ответила она.

– И мое имя, точнее сказать, слава моего конезавода поднимет ее на новую высоту?

– Если вы будете так добры, что разрешите мне использовать это в качестве рекомендации. Конечно, при условии, что я добьюсь успеха в лечении загадочной болезни. И потом, – смущенно добавила она, – для меня также важно вознаграждение. Не обладая опытом моего отца, я, конечно, не жду, что оно будет очень щедрым, но надеюсь, что вы заплатите мне по справедливости. Ваше величество, я прошу прощения, что поднимаю такую вульгарную тему, но даже половина суммы, которую вы предложили папе, дала бы мне возможность встать на ноги и жить независимо. А мне очень хочется этого добиться.

При мысли о том, что это значило бы для нее и для ее родителей, к горлу Стефани подступил ком. Сознавая, что принц по-прежнему внимательно наблюдает за ней из-под своих полуопущенных век, Стефани сосредоточилась на небольшой порции козлятины, нашпигованной гранатом.

– Что побудило вас оставить работу под патронажем отца и поступить на конезавод? Вас утомили тяготы армейской жизни, мисс Дэрвилл?

– Армейские лошади, ваше величество, – это животные, предназначенные для тяжелой работы, будь то упряжные лошади артиллерии или тяжеловозы. Ни те ни другие не используются в племенной работе. Отец понимал, что на конезаводе у меня будет прекрасная возможность заполнить этот пробел в моих знаниях.

Она не лгала: опыт, полученный в Ньюмаркете, трудно было переоценить. Просто она не оставила бы армию и не поехала туда, если бы не другая, куда более неприятная причина. Лицо принца Рафика оставалось совершенно бесстрастным, но Стефани почему-то не сомневалась, что он уловил ее неловкость. Вспыхнув, она взяла свою вилку, потом снова положила ее на стол. Она не съела и половины того, что ей положили, но аппетит вдруг совершенно пропал.

Ее тарелку унесли и подали другую, где лежали сладости, политые медом, и финики, обвалянные в дробленых орехах. Пища, символизирующая жизнь. Самое подходящее, учитывая, что ее привело сюда страстное желание начать жизнь с чистого листа.

Стефани надеялась, что эта новая и последняя перемена блюд означает, что тема исчерпана. Однако принц с нетерпением ждал, чтобы ее продолжить.

– Такое стремление к независимости кажется мне весьма любопытным, мисс Дэрвилл, – сказал он. – Весьма необычным для женщины. Более привычно желание выйти замуж, не так ли?


Стефани смутилась. Рафик, исподволь наблюдая за ней, заметил, какого труда ей стоило взять себя в руки. Вырез ее платья был достаточно скромным, однако он видел, как поднималась и опускалась ее грудь. Ее округлые формы отвлекли Рафика, и он невольно задумался, есть ли у этого платья другие застежки, кроме ленты, стягивавшей его на талии. И что у нее под платьем. Оно казалось достаточно тонким, хотя, скорее всего, это иллюзия. Согласно его весьма ограниченному опыту, белье европейских женщин было специально создано так, чтобы максимально затруднить поползновения мужчин.

С другой стороны, сама мисс Дэрвилл, казалось, создана природой, чтобы побуждать их именно к этому, хотя не была замужем и, по ее собственному выражению, была «не такой женщиной». Тогда какая же она? И почему так жаждет того, что она называет независимостью? Она стала бы жить одна? Но зачем это женщине? Даже признавая, что его знания западных женщин нельзя назвать обширными, Рафик не думал, что они так сильно отличаются от женщин Востока. И разве не все женщины хотят иметь мужа и детей? Но эта женщина… он никогда не встречал подобных.

– Меня не интересует замужество, ваше величество, – прервала его размышления Стефани Дэрвилл, – и признаюсь, я не понимаю, какое отношение мои устремления – или их отсутствие – в этом направлении имеют к тому, смогу ли я вылечить ваших лошадей. Если не считать, конечно, – сухо добавила она, – что я, как незамужняя женщина, которой никто не может диктовать, что ей делать, сама решила приехать сюда, чтобы вам помочь.

– Прошу меня извинить, – так же сухо ответил Рафик, совершенно не привыкший, чтобы ему противоречили. – Вы правы. Значение имеют лишь ваши способности лечить лошадей и то, достаточны ли эти способности, чтобы компенсировать разлад, который, несомненно, вызовет ваше присутствие в моих конюшнях. Они являются исключительно мужской вотчиной.

– В этом они ничем не отличаются от других конюшен, где мне приходилось работать.

– Разница в том, мисс Дэрвилл, что здесь нет ни вашего отца, ни его репутации, чтобы защитить вас от грубого и агрессивного окружения.

– Но не такого же, как на поле боя, – возразила она. – Хотя папа никогда не разрешил бы мне приближаться к настоящему сражению. Я всегда выполняла свои обязанности в тылу. В этой войне с Наполеоном, которая вот-вот разразится снова, мое место займет его новый ассистент. – На какое-то мгновение Стефани погрузилась в свои мысли, и ее рассеянный взгляд устремился куда-то вдаль. Но потом она пожала плечами и слабо улыбнулась. – В каком-то смысле хуже находиться вдали от линии фронта и думать, что может произойти с родными или друзьями и, конечно, с лошадьми. Несмотря на то что я бы никогда не приравняла жизнь животного к жизни человека, я не разделяю мнения, что они лишены чувств.

– Я тоже, – сочувственно произнес Рафик. – На самом деле я бы сказал больше, я бы сказал, что между лошадью и всадником может возникать родство.

– О, я согласна, – горячо согласилась мисс Дэрвилл. – Если человек боится идти в бой, он передает свой страх лошади. Я много раз это видела. Может показаться смешным, но я видела, как лошадь придает человеку смелости, показывая свое… рвение. Звучит глупо, но…

– Вовсе нет. Арабские лошади, особенно кобылы, очень ценятся за свое бесстрашие в бою, которое способно придать всаднику храбрости, если ему этого не хватает. Но дело не только в этом. В самых враждебных человеку местах пустыни мне случалось видеть, как лошадь выносила всадника в безопасный оазис, когда он уже терял последнюю надежду.

– То же самое и в бою, – с жаром добавила Стефани. – Папа много, очень много раз видел, как лошади, подвергая опасности собственную жизнь, возвращались на позицию с полумертвым всадником в седле. И так же поступают люди, делая все возможное для спасения своих лошадей. Я видела, как самые закаленные в боях солдаты плакали, потеряв своего коня. И плакали от радости, когда вопреки всему удавалось спасти животное, как им казалось, обреченное на смерть. Это, – сказала Стефани Дэрвилл, крепко стиснув руки, – одна из самых приятных сторон моей профессии.

Ее реакция не могла не восхитить его.

– Я вижу, вы очень любите лошадей.

– Вы тоже. – Она просияла в ответ.

– Я буквально вырос в окружении лошадей, – признался Рафик. – Когда мне было три месяца, меня отправили жить в племени бедуинов. Здесь существует обычай, что до десяти лет сыновья правителя должны жить за пределами дворца. Бедуины считают лошадей частью своей семьи. На ночь они даже приводят их в свои палатки, чтобы укрыть от холодного воздуха пустыни.

– И в эти годы у вас зародился замысел создать собственный конный завод?

– Бхарим всегда гордился разведением чистокровных скакунов. Это часть нашего наследия.

– Простите, я не знала. У меня создалось впечатление, что ваш конезавод сравнительно новый. – Она покраснела.

– Если говорить буквально, то вы правы, – сухо произнес он. – Конюшни были отстроены заново восемь лет назад, когда я унаследовал трон. Но я считаю – и мой народ с этим согласен, – что они – продолжение того, что существовало раньше, но было утрачено. Мой замысел, как вы это назвали, возник четырнадцать лет назад, в тот день, когда Бхарим потерял Сабр. Выигрыш Сабра приносит победителю не только славу, он стоит целого царства. Сабр – это символ национальной гордости.

– Значит, вы воссоздали конезавод, чтобы выиграть его? – Стефани Дэрвилл нахмурилась. – Ваше величество, эта вспышка заболевания… почему вы держите ее в секрете? Аида – только не подумайте о ней плохо, – она не сказала ничего лишнего, только, что об этом нельзя говорить.

– В этом году, после четырнадцатилетнего отсутствия, у нас наконец появились достаточно быстрые и выносливые лошади, способные соперничать с самыми лучшими скакунами. Все помыслы и надежды моего народа нацелены на победу. Эта болезнь ставит под угрозу не только скачки, но и само будущее Бхарима. – Принц хмуро улыбнулся. – Вам это наверняка кажется преувеличением. Разве могут обычные скачки определять судьбу королевства? Поскольку вы иностранка, вы не можете понять историю Бхарима и Сабра, но уверяю вас, невозможно преувеличить его важность для моего народа.

Но это не шло ни в какое сравнение с тем, как важно это было для него. Сможет ли женщина-иностранка спасти его надежды? Сможет ли она помочь ему одолеть судьбу и обеспечить будущность его страны, его народа и его собственную? Когда Рафик впервые ее увидел, эта мысль казалась абсурдной, но теперь… теперь его интуиция подсказывала, что он должен ей верить. А сознание говорило, что у него нет лучшего выхода.

– Завтра, – продолжал Рафик, – я расскажу вам историю Сабра. Тогда вы поймете, как важно, чтобы вы спасли моих лошадей.

– Означает ли это, что вы позволите мне лечить их? Я не могу выразить, как много это для меня значит, ваше величество. – Ее лицо озарила улыбка – первая настоящая улыбка, которую он заслужил.

– Рафик, – сказал он, убедившись, что все слуги вышли из комнаты. – Когда мы одни, вы можете называть меня Рафик.

– Тогда я – Стефани. Если вам так нравится, ваше величество. Простите, Рафик.

Ему нравилась она, и даже слишком. Оставалось надеяться, что ее способности не уступали ее энтузиазму, потому что одно не вызывало сомнений: она не понравится его шталмейстеру. Однажды Ясим уже сделал все, что мог, чтобы воспрепятствовать присутствию женщины в конюшне. Рафик содрогнулся. В том, что случилось, виноват не Ясим, а он сам. Это только его вина. Но сегодня он не станет вспоминать о прошлом. Сегодня он должен думать о будущем.

– Завтра, – сказал он, – вы начнете работать. Не скрою, мисс… Стефани, меня беспокоит прием, который вам окажут в конюшнях. Он может оказаться враждебным.

– Как я уже говорила, я к этому привыкла. Ваше величество, Рафик, по моему опыту, те, кто работает с лошадьми, ведут себя так, потому что любят их. Когда они видят, что я разделяю их любовь, что я могу облегчить страдания больных или раненых лошадей, они перестают видеть во мне женщину и видят только ветеринара.

Уверенность, с которой Стефани произнесла эти слова, восхищала, но в данном случае она ошибалась.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации