Текст книги "Книга Каина"

Глава одиннадцатая

Каин проснулся для еще одного хорошего дня, сердце его было спокойно, а голова ясна. За утренней трапезой он договорился с Эмером, что погостит у него еще несколько дней и вместе со всеми выйдет поохотиться на дичь в окрестностях нового стойбища.

Дичь вносила приятное разнообразие в трапезы кочевников, а Каин слыл хорошим охотником, так что решение остаться было принято с благодарностью и без удивления.

Каин получил передышку.

Они сидели вокруг своего вождя, двадцать мужчин всех возрастов – старшие ближе к огню, чтобы отогреть застывшие от утреннего холода конечности. Шел совет: они толковали про охоту, про новые пастбища, про львов, которые могут рыскать поблизости, а также о том, не надо ли, по крайней мере первое время, выставлять дозоры вокруг стойбища.

Решения принимались одно за другим, возникавшие споры тут же улаживались предводителем, Эмер был мудрым вождем, и в этот день он пристально и незаметно наблюдал за Каином, который с любопытством следил за разговорами.

Отряд охотников был собран, Каин оказался среди самых молодых и храбрых, им предстояло отправиться к реке и потом по прямой на север.

– В реке много рыбы, – заметил Каин и рассказал, как накануне ловил рыбу голыми руками.

Эмер кивнул: надо приготовить лесу и крючки.

Каин почувствовал его участие и дружеское расположение, внезапно осознав, сколь приятны эти чувства. И сколь уязвим тот, кто их ищет.

Но тут Эмер объявил неожиданно:

– Этой ночью я думал о твоем поступке в лесу Эдема. Мне кажется, я знаю, почему ты решил убить Сатану. Ты должен был отомстить за стариков, за бабушку и шамана.

У Каина не было времени обдумать сказанное. Он осознал лишь, как дорога ему дружба этого человека. Удивленно и немного неловко с непривычки он солгал, глядя прямо в глаза Эмеру:

– Да, это так.

Хоть это и было неправдой, его ответ вызвал хороший отклик, пробудив чувства, которых он давно жаждал. Неуклюжими пожатиями и похлопываниями все присутствующие подтвердили свою приязнь и уважение к человеку, который способен выполнить свой долг.

Раздались слова одобрения и сочувствия, он был замечен, выслушан.

В этот день он ценою лжи купил себе свободу от чужеродности. Он перестал ощущать себя чужаком.

Охотники прошли по прямой дальше, чем намечали, потом свернули к реке. Им повезло: удалось подстрелить дикого кабана, двух газелей, антилопу и несколько птиц.

Во время обеда Каин предложил: пусть остальные возвращаются в стойбище с добычей, а он пойдет к реке – ловить рыбу.

Предложение было принято с благодарностью: скотоводы не охочи до рыбной ловли, и вообще, мужчины стремились домой, к женам, к мясу. Прихватив остатки еды, Каин направился, как и задумал, к реке.

Собственно, он не рвался остаться в одиночестве, он предпочел бы и дальше наслаждаться чувством общности. Но ему надо было немного побыть наедине с собой, понять, что произошло у очага в это утро.

Что же подарило ему это простое и трудное ощущение? Он способен лгать?

Итак, он сидел на берегу реки, забросив крючок на леске в воду, но удача изменила ему. «Ну и ладно», – подумал он.

Однажды он слышал, как Ева в пылу спора кричала:

– Говори что хочешь о Каине, но он никогда не лжет. Ни себе, ни другим. Не как ты, запутавшийся в собственном вранье.

И он совершенно четко услышал ответ Адама:

– Нет, тому, кто одинок, нет надобности лгать.

Что ответила Ева, Каин не помнил.

Сейчас он почувствовал, как забилось сердце – не от муки, нет, от напряжения. Он очень близко подступился к чему-то большому и важному.

– Мама, – сказал он, и краем глаз, их уголками, увидел ее, сидящую рядом, на круглой кочке у реки. – Мама, что ты ответила?

– Я сказала, что ты одинок не больше, чем кто-либо из живущих здесь, – ответила Ева.

– Но тогда ты солгала.

Она помолчала и тихо произнесла:

– Да, возможно. – И потом изрекла с привычной силой: – Лгать – это слишком красиво сказано. Я делала то, что делали остальные, я отрицала то, чего не хотела видеть.

Каин задумался над ответом, но не смог согласиться с ним. Разве это не то же самое, что лгать самому себе?

Он покачал головой: тут крылось что-то более важное.

– Значит, чтобы быть с другими, чтобы избежать одиночества, надо лгать? Это так, мама?

Ева сейчас смеялась над ним. Он смог ощутить это и почувствовал старую злобу.

– Ответь мне!

– Все не так просто. Люди создают свои миры, наполняют их образами, историями, сказками – иногда и чистыми выдумками. Если ты не хочешь жить в их мире – уходи. Чтобы быть вместе с другими, надо сделать их мир своим, видеть те же образы.

– Ты имеешь в виду: лгать?

– Это слишком жесткое слово, Каин.

– Правдивое слово.

Никогда раньше столько мыслей не сталкивалось в голове Каина, и он ругнулся от разочарования. Но тут он подцепил рыбу, ударил ее камнем по голове и бросил в траву позади себя. Вновь сел, скосил глаз: да, она на мосте. Хорошо.

– Почему ты никогда не учила меня лгать, мама?

– Не знаю. Ты начал говорить поздно, с трудом подбирал слова. Авель в два года знал гораздо больше слов, чем ты в пять.

Каин рассмеялся – громко, почти навзрыд. Это он слышал и раньше. «Пусть бы Сатана взял себе Авеля», – подумал он, но не сказал этого вслух. Знал: ей бы это не понравилось, а он не хотел, чтобы она исчезала.

– Почему мне было трудно учить слова?

– Не знаю. Ты был странным ребенком, редко искал общества других.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты никогда не требовал внимания к себе, как Авель или теперь Сиф.

Каин долго думал о Сифе, о том, как он взахлеб говорит, задает бесконечные вопросы – журчит, словно неиссякаемый речной поток. Сиф лгал свежо и невинно, чтобы привлечь к себе внимание или получить что-нибудь. Он добивался своего любой ценой, всегда.

Чтобы быть частью целого.

– У тебя не было такого желания, – обронила Ева, будто подслушав его мысли. – С самого начала.

«Она права, – подумал Каин. – Я никогда так и не захотел научиться лгать, не считал это достойным усилий. Сегодня я научился, мне так захотелось солгать, подобно всем остальным».

– Еще только один вопрос, мама. Если мы должны лгать, чтобы не быть одинокими, где же тогда истина? Где действительность?

– Это трудный вопрос, – ответила Ева и надолго замолчала. – Возможно, истинную действительность нельзя делить с другими. Ее мы носим в себе, как мерило. Пока оно есть у нас, мы не теряем почвы под ногами, лавируя между мирами людей.

Каин понял, хотя и смутно. И все же вздрогнул, когда она сказала:

– Необходимо мужество, чтобы жить в соответствии с истиной. Но в таком случае у тебя не будет ответов на многие вопросы, а это рождает большое беспокойство.

– О чем ты?

– Ну вот, например, ты мучаешься из-за того, что не знаешь ответов на многие вопросы, и, пожалуй, так никогда и не узнаешь, почему вынужден был убить брата. Ну, а что касается Сатаны… Прими ложь, подсказанную тебе Эмером. Скажи самому себе, что свершил кровную месть. Говори это часто – и в конце концов поверишь и сам. А когда это произойдет, возможно, смягчится злоба.

– Но я никогда не смогу так.

– Значит, будешь жить в муках.

«Лучше так, чем во лжи», – подумал Каин.

Опять клюнула рыба, затрепыхалась в воздухе, но не она занимала мысли Каина. Мать все так же сидела рядышком, дозволяя еще поговорить с ней.

– Другие – те, кто верит в предложенные им образы, – пусть живут в страхе. Они боятся разоблачения, боятся, что выбрали не тот мираж или что его не хватит, чтобы подходить для мира других людей.

– А каково наказание за это?

– Одиночество.

– Этого я не боюсь, мама.

– Да, поэтому ты и не боишься ничего.

«Это правда», – подумал Каин и впервые в жизни попытался определить цену боли. На одной чаше весов оказались отчужденность, одиночество и мука. На другой – свобода, мужество, способность держаться на расстоянии. Все не так уж плохо, рассудил он. И тут увидел улыбающуюся Еву, которая медленно таяла в легком вечернем тумане, поднимавшемся от реки.

У Каина, вернувшегося в тот вечер на стойбище Эмера, и поступь была увереннее, и взгляд прямее и вся повадка жестче, чем у юноши, утром ушедшего на охоту. Старик, заметив это, подумал: «Великий поступок превратил мальчика в мужчину».

Женщины стойбища столпились вокруг рыбака, любопытные, немного напуганные. Рыба была для этих людей необычной едой, и Каин даже посмеялся над их сомнениями.

Ему пришлось взять на себя приготовление рыбы, он почистил ее, поджарил на углях, посолил и предложил отведать.

Скотоводы подходили недоверчиво, осторожно пробовали, чавкали, хвалили. Наблюдая все это, Каин опять рассмеялся. Никому не нравилась предложенная им еда, все притворялись.

«О Бог Адама, – подумал он. – Так вот как играют в эти игры. Подумать только, а раньше я ничего не замечал».

«Лишь один из тех, кого я пытался понять, был доволен этим», – сказал себе Каин, засыпая поздно вечером, И подумал о Лете, с которой говорил и говорил в первое время, когда им казалось, что они так близки друг другу.

«Но удавалось мне это не лучше, чем попытки постичь истину, – признал он. – Потому-то у меня ничего не получилось, потому-то и она не сумела услышать меня. У нее иная действительность.

Лгать можно научиться. Не так уж это трудно. Но проникнуть в мир другого гораздо труднее. Этому я никогда не научусь».

И снова у него мучительно заныло сердце, но он уже обзавелся оружием и овладел им. «Значит, буду жить в одиночестве, не боясь потеряться среди чужих образов», – решил он.

Глава двенадцатая

На юг по невероятно длинному горному перевалу гнал Бек Нети свой отряд – переход за переходом вытаптывали кони едва распустившиеся степные цветы. Короткие остановки, наскоро отломленный кусок хлеба, недолгий отдых, когда солнце стоит в зените.

Но никто не жаловался. Люди и кони, казалось, заразились рвением верховного военачальника, хотя и удивлялись, когда он не делал остановки у восточных стойбищ скотоводов. Только короткие передышки, чтобы напоить лошадей, и один и тот же вопрос:

– Где стойбище Эмера?

Сначала ответ был односложный: южнее. Наутро следующего дня они поочередно встретили нескольких пастухов со стадами овец и от них уже получили точное указание:

– Возьмите немного восточнее к реке, следуйте вдоль нее. С берега увидите дым костров стойбища Эмера, его племя издревле выбирает пастбища поближе к реке.

Бек Нети позволил себе задержаться лишь для того, чтобы вежливо поблагодарить за совет, и тут же вновь вскочил в седло, и они продолжили путь.

Широкая лента реки радовала глаз, уставший от однообразия степи, и позволяла освежиться во время коротких остановок. В полдень Бек Нети попридержал коня и принюхался, как собака на охоте: да, в воздухе чувствовался запах дыма. Скорее всего, стойбище лежало на юго-западе.

Бек Нети повелел отдыхать, искупаться и напоить коней. После трапезы всем надлежало облачиться в парадные одежды: мужи Нода должны предстать перед скотоводами в достойном виде. Сам же военачальник набросил поверх чистой одежды красную мантию, посмотрел на шлем с гребнем из львиной гривы, однако посчитал, что в нем будет выглядеть немного смешно.

Кроме того, шлем нагрелся на солнце.

В конце концов он удовольствовался тем, что повесил шлем на плечо, расчесал волосы и бороду, и расхохотался, увидев своих спутников, проделавших то же самое. Положение действительно казалось забавным: лучшие воины царицы Нода вырядились для встречи с диким племенем скотоводов. Но смех застрял в горле Бек Нети, когда он подумал о том, как все это позже будет обыгрываться и высмеиваться на постоялых дворах Нода остряками, даже не подозревавшими об истинной сути дела.

Но вот наконец они, двадцать разряженных мужчин на вымытых и вычищенных лошадях, готовы мчаться к своей цели, туда, откуда доносился запах дыма.

Бек Нети понял: стойбище большое, а племя гораздо многочисленнее всех ранее встреченных. Длинные ряды шатров в строгом порядке располагались вокруг большой открытой площади, неподалеку паслись овцы, их было неисчислимое количество, как и птиц, кружащих в небе плотными стаями.

На страже стоял лишь один человек; но, едва первые всадники появились на горизонте, разнесся предупредительный крик, и не успели воины Нода приблизиться, как навстречу им уже вышли двадцать вооруженных мужчин.

Бек Нети придержал коня, сбросил копье и щит ему на спину позади себя. Потом спешился и пошел, вытянув руки перед собой на уровне плеч, навстречу мужчинам.

Вожак, пожилой человек, последовав его примеру, отбросил оружие. Оба остановились в десятке шагов друг от друга, отвесили низкий поклон, и Бек Нети сказал:

– Я верховный военачальник царицы Нода и пришел с миром, чтобы потолковать с великим вождем Эмером.

– Значит, ты не ошибся, – ответствовал старик. – Я – Эмер. Считай себя и своих людей нашими гостями, которым мы готовы в меру наших ничтожных возможностей предложить кров и воду, еду и приятную беседу.

– Благодарю тебя, – поклонился Бек Нети и велел спутникам следовать за ним.

Перед входом в лагерь все вонзили стрелы и луки в землю.

– Мои люди позаботятся о ваших лошадях, – произнес Эмер. – И еда скоро поспеет.

Движением руки он указал путь к самому большому шатру. Войдя в него, Эмер и Бек Нети устроились на земляном полу на подушках, оба наблюдали друг за другом – украдкой, но очень зорко.

Бек Нети почувствовал облегчение: все в становище говорило о мудрости вождя.

Этот человек в ладах с действительностью, он разумен, явно хитер и едва ли бесчестен. Вряд ли с ним придется идти окольными путями.

Верховный военачальник еще раз поклонился:

– Мы можем отведать угощения наедине, ты и я?

Эмер выразил некоторое удивление. Это против нравов и обычаев племени, понял Бек Нети. Но вождь согласился, отдал несколько распоряжений женщинам, стоявшим у входа в шатер, и вскоре они сидели каждый со своей миской похлебки, в которой плавали куски жирного мяса, приправленного тмином.

Удивительно вкусно.

Эмер расспрашивал о делах земли Нод, о здоровье царицы, Бек Нети степенно отвечал. Сдержанный разговор сблизил мужчин.

Принесенное вино было выпито, и, пока ходили за новым, стояло долгое тяжелое молчание. Военачальник собрался с мыслями: он понял, что должен кружным путем подойти к разговору о пастушке. Он начал с того, что власть и порядок в земле Нод покоится на связи между царским родом и богами. Вождь кивал: да, он знает об этом. Бек Нети продолжил, поведя речь о беспокойстве, охватившем народ и воинов, когда связь эта стала держаться на одной лишь старой годами царице.

– В нашем великом беспокойстве всякий слух пробуждает надежду, – обронил он осторожно.

Эмер никак не откликнулся, он плохо понимал, куда клонит собеседник, но слушал с любопытством.

– В Нод пришел мальчишка-пастушок, – пояснил Бек Нети. – Он принес с собой странную песню, связывавшую твою судьбу с нашей.

– Я знаю, – согласился Эмер. – Песня эта сочинена здесь моим певцом.

– Содержит ли она хоть крупицу правды?

– Да, – еще раз подтвердил Эмер. И неожиданно гордо добавил: – Царевич из Нода – зять в моем доме.

Эти его слова могли обернуться непредсказуемыми последствиями, посчитал Бек Нети.

– А где он сейчас?

– Каин здесь, на стойбище, у нас в гостях.

Бек Нети почувствовал, как его охватило разочарование. Он тщательно изучил мужчин, сопровождавших Эмера во время встречи в степи, и был твердо уверен, что все они из племени кочевников-скотоводов, никто из них не обнаруживал сходства с нодами.

Эмер, словно читая его мысли, заметил:

– Сейчас он на охоте с несколькими другими молодыми людьми. Ты не встречался с ним. И Эмер повел рассказ о том, как много лет назад, подобно многим другим племенам, его люди услышали историю о царевне из Нода и о том, как она вместе с шаманом, жрецом Луны, искала народ Эдема.

– Но я не очень-то верил во все это. В песне говорилось, что жрец обладает властью над дождем, а лето как раз выдалось засушливое и смерть угрожала моему народу, моим животным. Вместе с несколькими моими людьми я перебрался через реку, чтобы проверить, правда ли это. Нам не пришлось далеко идти. Мы проделали примерно такой же путь, как ты сейчас.

Бек Нети кивнул.

Эмер поведал, как кочевники нашли хижину недалеко от большой яблони в глубине лиственных лесов. Там они и повстречали шамана.

– Он хотел, чтобы мы отказались от наших богов и признали, что есть лишь одна сила, одна власть на небе и земле. Да простят нам наши боги, но мы приняли его условия – положение было отчаянным, так-то вот.

Бек Нети и Эмер обменялись понимающими улыбками. Оба знали: жизнь требует от вождей многого.

– Что он делал, мы не знаем, не ведаем, ни какие он совершал жертвоприношения, ни какие творил молитвы. Шаман обещал исполнить просьбу и отправил нас домой. Не успели мы и до реки добраться, как пошел дождь.

– А царская дочь?

– Нет, ее мы никогда не видели. Но много позже, в другое засушливое лето, вновь явившись туда с тем же самым делом, мы нашли их обоих мертвыми.

– Мертвыми?

– Да, убитыми. Их лишили жизни безбожные дикие люди.

И Эмер рассказал о Сатане и его народе, что жили в великих лесах на востоке и не умели ни думать о будущем, ни вспоминать прошлое. Упомянул и о том, как был удивлен, обнаружив мертвую женщину с птичьим носом, что был приметой царского рода.

В большом шатре было жарко, но Бек Нети похолодел.

– Ты можешь представить мое удивление, когда я встретил другую женщину с таким же носом среди народа земледельцев много лет спустя, здесь, на горе, что находится на западе, – продолжал Эмер, повествуя о том, как он, ужаленный змеей, был спасен этой женщиной, чей народ возделывал поля на горе Ан.

– Она обладает редкой силой. Я еще и тогда почувствовал, что она непростого происхождения. А убедился в этом, когда Ева – так ее зовут – искала у нас убежища от бури, настигшей ее в пути посреди ночи. Она ходила в Эдем, чтобы навестить землю своего детства, но о родстве с царским домом земли Нод ничего не знала. Нам удалось связать все концы и внести полную ясность.

– А она не пожелала вернуться в Нод или искать связей с нами?

Эмер рассмеялся. Нет, если бы Бек Нети знал Еву, он бы понял: ни одна мысль не покажется ей более дикой, чем эта.

– Она вся в себе, – пояснил Эмер, и Бек Нети немного смутился: он не знал, как это понимать.

– Адам, ее муж, преемник шамана, тоже помог нам с дождем, – сообщил Эмер, вспоминая свое гостевание у племени земледельцев. – Я уже предложил их старшему сыну выбрать себе жену здесь.

– Уже?

– Да, еще до того, как узнал, что в его жилах течет царская кровь. Тогда я главным образом думал, что, породнившись с этой гордой семьей, мы получим доступ ко всем редкостным знаниям, которыми они владеют. Лишь потом, увидев мальчика, я понял, сколь почетно это родство.

Бек Нети пытался понять, уловить связь.

– А что сам он знает обо всей этой истории? О своем происхождении?

– Насколько мне помнится, он никогда не говорил о родстве с владыками Нода. Скорее всего, он вообще об этом не задумывался. Но…

– Но?…

– На днях он пришел к нам с известием о рождении своего сына. А по пути завернул в леса Эдема и там убил Сатану, совершив кровную месть за смерть бабки, матери своей матери.

Обдумывая эти разъяснения, Бек Нети почувствовал беспокойство:

– Каков он?

– Владеет собой, умен. Земледелец. Человек сильных желаний, настойчивый, даже упрямый.

– Значит, не насильник?

– Нет, меньше всего. Почему это убийство и удивило меня. Насколько я понимаю, он, очевидно, долго размышлял, тщательно все обдумал, а потом хладнокровно свершил месть, осознавая свое право.

Бек Нети кивнул, признав про себя право Каина на месть. И все же что-то в этой истории его беспокоило, и он вспомнил о ларчике с ядом в кошеле у себя на поясе. Вспомнил с неудовольствием. Ему так хотелось избежать тайного убийства. Осторожно подбирая слова, он осведомился, не захочет ли Каин, по мнению собеседника, посетить землю Нод. Эмер задумался:

– Тебе, наверное, это покажется странным, но я не могу даже предугадать. Его не так-то легко понять.

Бек Нети, уважая порядочность старика, не захотел настаивать, а проговорил:

– Я могу передать ему приглашение.

Потом оба мужчины разошлись для полуденного отдыха. Узнав, что охотники вернутся только к вечеру, Бек Нети удалился в один из гостевых шатров, чтобы на время забыться беспокойным сном.

Они договорились, что не будут никого посылать за Каином, а, когда тот приедет, Эмер поговорит с ним, еще до встречи с Бек Нети.

Эмер так и не смог вздремнуть. Слишком уж много всего случилось, слишком многое надо было обдумать. Всю свою силу и всю свою хитрость он должен обратить на то, чтобы Каин унаследовал царский престол земли Нод. Эмер и его народ многое могли бы от этого выиграть. Ему виделись богатые дары: золото, много золота, породистые бараны и лошади, прекрасные животные. Рядом со скакунами, на которых прибыли воины Нода, ослы кочевников казались жалкими и неуклюжими. Но что дары? Союз этот возвеличил бы племя Эмера, наделив его могуществом и славой. Оно уже давно жило в мире с соседями, но старик всегда ощущал беспокойство, вспоминая о розни между племенами в годы его юности, о кровной мести, чуть не уничтожившей весь народ.

Какие есть тому препятствия? Лета? Эмер подумал о дочери: на роль царицы Нода она явно не подходила да никогда бы и не была признана ею. Пусть живет, как жила. К тому ж он, ее отец, имеет право на большой откуп, если муж оставит ее. Каин едва ли станет возражать: горячая страсть в нем явно уже отпылала, как это бывает обычно.

Так сказал себе Эмер и вспомнил, с каким удовольствием Каин остался на стойбище в одиночестве. Ребенок, сын – о нем Каин, кажется, и не вспоминает. Адаму и Еве придется самим растить ребенка.

Адам? Он умный, с ним Эмер быстро договорится, он разглядит преимущества, сулящие ему богатство и власть, и согласится на предложенные условия. Трудности возникнут с Евой, странной женщиной, живущей по иным законам. Если ей предложат властвовать Нодом, она лишь презрительно скривится. Ева – настоящее препятствие. А сам Каин? Тут мысли Эмера замерли, ведь он сам сказал военачальнику, что и представить не может, как поведет себя этот малый.

Каин похож на Еву: идет своим путем, как и она. Кроме того, он привязан к Еве. Эмер помнил слова Леты: «Каин уважает лишь одного человека – свою мать». И Эмер принял решение: если Каин согласится, пусть едет в Нод завтра же, с отрядом военачальника. Прямиком к ним на север. Никакого заезда домой. Переговоры с семьей Эмер возьмет на себя.

Бек Нети сидел в шатре, наскоро приготовленном для высокого гостя, и тоже не ведал благословенного дневного сна. Он обдумывал разговор с Эмером, полученные от него сведения о жреце и царской дочери, об их смерти от рук дикого народа. История эта больше не казалась ему невероятной, так оно и могло быть: двум молодым людям удалось бежать, а потом и добраться до краев, населенных людьми.

Бек Нети испытывал огромное желание увидеть Еву, но знал: он должен вернуться домой как можно быстрее.

А Каин?

Земледелец. Дикий, неотесанный, в лучшем случае простодушный, как и весь здешний народ. Суеверный неумеха, падкий до чувствительных историй и дешевых украшений. Бек Нети оглядел шатер: неряхи!

И этот малый, вероятнее всего, таков, как и остальные.

Напряжение последних дней перешло в беспокойство, стесненность.

И вновь пальцы огладили ларчик с ядом в кошеле на поясе.