Текст книги "Любовь к драконам обязательна"

– Вернулась, привороженная? – сверкнул он жуткими глазами.

– Здрасте еще раз, – чуть было не поклонилась я и указала на Элроя: – Как вы просили, мужчина доставлен.

Грозный взгляд колдуна переместился на Дракона.

– Проходите, – смилостивился хозяин обители.

Таннер не произносил ни слова, не выказывал привычного скептицизма и вообще выглядел ужасно сосредоточенным. На сумасшедшую секунду я даже решила, будто он действительно проникся проблемой и желал разобраться с нашим маленьким служебным недоразумением. Наивная дурочка, и не важно, что по образованию – судебный заступник.

– Нам туда, – прошептав, кивком указала я на ритуальную залу, когда мы вошли и разулись.

Воздух в комнате был сизым от дыма, стоял невыносимый запах паленых трав. В пустых глазницах драконьего черепа, мирно почивавшего на алтаре, светились свечные огоньки.

Я почти не сомневалась, что аккурат перед нашим приездом шаман тряс в углах тлеющим веником, купленным на барахолке по десять монет за штуку. Однажды маменька спалила в камине веник для подметания – воняло так же.

– Размещайтесь, привороженные! – Шаман устроился на полосатых подушках, а нас пригласил на затертые циновки.

На лице Элроя отразилось выражение неподдельной брезгливости. Он снял кожаную куртку, аккуратно ее сложил и постелил на пол.

– Садись, – заставил он меня приземлиться в тепленькое гнездышко. Сам поддернул брюки и опустился на колени.

Хотя Таннер не позволил себе ни одной ухмылочки, я все равно чувствовала себя очень глупо, елозя на куртке из мягкой дорогой кожи.

– Мне надо проверить силу колдовства, – важно объявил шаман.

– Пожалуйста, – согласился Элрой и даже не поморщился, когда большая ладонь колдуна бухнулась ему на макушку.

Некоторое время человек-бабочка мычал, общаясь с духами, а потом сообщил:

– Вижу приворот на шоколад. Много ли ты съел конфет, человеческий сын?

– За всю жизнь? – уточнил тот. – А! Приворотных? Видимо, немало. Девушка мне нравится, и сильно.

– Тебя это беспокоит? – приоткрыл один глаз шаман.

– Да не особенно, но это почему-то очень сильно беспокоит девушку, – пожал плечами шеф.

– Вы скрепили ваш приворот в людном месте, – провозгласил вещатель.

На секунду я восхитилась мощным темным даром фея, а потом вдруг вспомнила, что с утра пораньше от расстройства сама выложила подробности и про поцелуй, и про бал Золушки, и рассказала еще кое-что по мелочи.

– Что теперь делать? – спросил Элрой. – Снимать приворот?

– Снимать! – согласился шаман и убрал с его головы руку. – Нам нужна священная вода.

Перед алтарем на высокой золотистой ноге была выставлена ритуальная чаша, отчего-то показавшаяся подозрительно знакомой. Пару лет назад в храме, куда по воскресеньям ходила отмаливать грехи мачеха, исчезла чаша с монетками, брошенными щедрыми прихожанами. Разгорелся такой скандал, что вызвали стражей. Не пропажу, конечно, искать, а растаскивать передравшуюся паству.

Шаман налил из кувшина воду. Под мерное мычание накапал из знакомой фляжки ритуального питья, подозрительного пахнущего виски, потом окропил коктейлем алтарь и велел:

– Привороженные, опускайте руки.

Таннер закатал рукава рубашки, видимо, чтобы не намочить манжеты. Мы оба окунули пальцы в чашу, и колдун начал читать на первородном языке фей какое-то заклинание. В воде заклубился черный дымок, словно кто-то вылил чернила. На поверхности заиграли мелкие пузырьки. С суеверным страхом я следила за действием колдовства, а потом вдруг взгляд остановился на крепком, невозможно сексапильном предплечье Элроя. На коже вырисовывались сверкающие линии, и загорался рисунок, похожий на татуировку.

Насколько я безграмотна магически, но все равно помню из уроков колдовских искусств, что подобные знаки ставили младенцам для защиты от темной ворожбы. Просто работа человеческих магов стоила дорого, и позволить оберег для ребенка могли только состоятельные люди. Другими словами, в отличие от дочери трактирщика сына аристократической фамилии Таннера ди Элроя было невозможно проклясть или сглазить. Он не поддавался порчам, приворотам…

Мычание шамана оборвалось. Обкуренная зловонными травами комната погрузилась в глухую тишину. С выражением искреннего, ничем не замутненного изумления фей разглядывал знак.

– Все в порядке? – с непередаваемым спокойствием уточнил Элрой. Слава богу, он щадил мои чувства и не пытался иронизировать в своей обычной невыносимой манере.

– Нет, не в порядке. Поколдовали, и хватит, – сухо отозвалась я и, вытащив пальцы из чаши, стряхнула остатки воды. – Шоколадный приворот говорите, господин шаман?

В зеленых глазах с вертикальными зрачками появилось затравленное выражение.

– Он тоже привороженный, говорите? – продолжила я, кивнув на непроклинаемого – в прямом смысле этого слова – Элроя.

– Но ты точно порчена! – попытался защищаться колдун, сведя за спиной крылья, отчего казалось, будто у него над лысой макушкой торчал длинный рог.

– Да неужели? Порчена – это как? Стухла? От меня пахнет, что ли, плохо? – сквозь зубы процедила я и уперла руки в бока. – Верни деньги, шарлатан! Девяносто шиллингов! Немедленно!

– Не боишься гнева духов? – Он попятился, видимо побаиваясь разборок с обманутыми клиентами.

– Я бы на твоем месте, дорогой товарищ шаман, не гнева духов боялась, а очень злого судебного заступника, готового написать жалобу в участок, – прошипела я, подтянула пояс плаща и начала наступать на горе-колдуна. – Хочешь, я тебе посчитаю убытки? Воровство ритуальной чаши в храме – штраф триста шиллингов и три месяца в исправительном доме. Обман королевских подданных – двести пятьдесят и три года в исправительном доме. Разбитые девичьи чувства и вера в магию – переломанные крылья. Другими словами, для фея – совершенно бесценно.

– Господин, помогите! – проблеял человек-бабочка, когда понял, что злющая девица собирается выдрать с корнем его эффектный рудимент.

– Да она и сама неплохо справляется, – с усмешкой отозвался Элрой, следивший за тем, как непутевый личный стажер превращается в фурию.

– Так что? Девяносто шиллингов или заявление в участок? – выдвинула я ультиматум.

– Шантажистка! – попытался ткнуть он мне пальцем в нос.

– Мошенник! – хлестко ударила я по костлявой руке.

Некоторое время мы смотрели глаза в глаза. Я громко пыхтела от ярости. Удивительно, как из ноздрей не шел пар, точно у разгневанного дракона.

– У меня только сотенная бумажка. Сдача будет? – сдался фей.

– Нет.

– Ладно, – покаянно кивнул он, – сдачи не надо.

Когда мы выходили из задымленного домика, то шаман прокричал вслед:

– Больше не смей появляться у меня на пороге! И подружке своей передай, чтобы не маячила перед домом! Иначе духов черного леса натравлю!

– Я на тебя городских стражей натравлю и на весь Аскорд ославлю, недоделанный божественный вещатель! – рявкнула я, и дверь моментально захлопнулась.

Некоторое время, совершенно ошарашенная свалившейся как снег на голову правдой, я стояла посреди двора. Не было никакого приворота, просто одна глупая стажерка влюбилась в шефа. Какое возмутительное служебное безобразие!

– Тереза… – позвал Элрой.

Я глянула на него, точно на врага народа, и сердито спросила:

– Ты с самого начала знал, что нет никакого приворота?

– Да.

– Тогда зачем сюда поехал? Я хочу провалиться сквозь землю от стыда.

– Давно заметил, что в некоторых вопросах ты бываешь ужасно упрямой, – развел он руками. – Уроки лучше получать на собственном опыте.

– Одно радует, на этом бардаке я заработала десять шиллингов, – пробормотала я.

Тут Элрой не сдержал веселого смешка, но, когда наткнулся на мой негодующий взгляд, тотчас исправился:

– Раз с шаманом разобрались, может, теперь пообедаем? Не проголодалась?

– Мне, пожалуй, лучше прогуляться и подумать, – буркнула я, чувствуя, как голова пухнет от мыслей, и поклонилась. – До понедельника, господин ди Элрой.

– Тереза, давай я тебя хотя бы до дома довезу! – без особой надежды предложил он.

Я брела по улочкам Зачарованного квартала в сторону дома Фэйр и ругала себя последними словами. Как меня угораздило просто так, ни с того ни с сего втрескаться в Дракона Элроя? Это же совершенно непрофессионально! Правда походила на горько-сладкий гречишный мед – любовь плевать хотела на обстоятельства и здравый смысл.

Таннер ди Элрой являл собой кладезь достоинств: уверенный, терпеливый, умеющий красиво ухаживать и потрясающе целоваться. Принц из романа «Золушка» во плоти, да еще поданный на блюдце с золотой каемкой. Оказавшись в опасной близости от такого мужчины, воспитанная на любовных романах наивная выпускница Института благородных девиц была обречена.

Через некоторое время я стояла перед дверью в квартирку Фэйр и отчаянным стуком вызывала лучшую подругу на разговор. Фея разделить со мной печаль не торопилась, а когда все-таки открыла, то выглядела страшно встрепанной и несколько ошалелой, как будто одевалась на время. К слову, ночная сорочка была натянута наизнанку.

– Ты опять спишь? – нахмурилась я, возмущенная тем, что страдаю бессонницей из-за сердечных переживаний, а она дрыхнет, как сурок, в любое время суток.

– Ты меня разбудила ни свет ни заря, – проворчала подруга. – У тебя ужасно несчастный вид.

Без особой радости Фэйр позволила мне зайти.

– Я влюблена в Таннера ди Элроя, – с порога заявила я.

– Это не новость.

– По-настоящему, – призналась я. – Шаман обманул, не было никакого приворота. Я просто втюрилась в собственного шефа, как недоделанная Золушка.

– Знаю, – вздохнула она.

– Откуда?!

– Маг сказал, – отозвалась она.

– Какой?

– Астреус, – машинально вымолвила Фэйр и тут закусила губу, догадавшись, что сболтнула лишнего. Удивительно, как с ней неизменно срабатывал метод неожиданных вопросов. Не хотела, а все равно выпалила.

Только я собиралась выяснить, с каких это пор фея так крепко подружилась с человеческим колдуном, что обсуждает с ним чужую личную жизнь, как из спальни донесся подозрительный шум. Яростно хлопнула оконная створка, и я с подозрением покосились на закрытую дверь.

– Фэйр, ты что-нибудь слышала?

– Нет, – яростно покачала она головой.

– Может, я не вовремя?

Неожиданно до нас донесся возмущенный мужской вскрик.

– Проклятье! – выдохнула подруга и бросилась в комнату.

В крошечное помещение с большим окном поместились только двуспальная кровать и гардероб. Обе вещи старинные, потемневшие от времени, и не удивлюсь, если привезенные еще прабабкой Каст из Зачарованного леса, ныне превращенного в королевский заповедник с игорными домами. Вокруг царил художественный беспорядок. Валялась разбросанная одежда. Увидев на спинке кровати мужские панталоны с длинными штанинами, которые просто не имели права находиться в покоях порядочной девушки, я осознала, что с разговорами по душам нагрянула исключительно неудачно.

И тут окрестности доходного дома огласил душераздирающий вопль, а следом прокаркал старушечий голос:

– Развратник!

Мы подскочили к распахнутому окну, и я с изумлением обнаружила приснопамятного мага Астреуса, наряженного в красный женский халат. Колдун стоял на узеньком выступе, одной рукой держась за дождевой сток, а другой – за подоконник, и отчаянно прижимался к стене. Физиономия у него была осоловелая. Очевидно, уважаемый маг до конца не верил, что оказался в столь унизительном положении. Ярким стягом ветер развевал шелковые полы халата. Снизу открывался столь живописный вид, что домоправительница пришла в священный трепет и, высунувшись из окна первого этажа, пыталась отстегать бедного колдуна по бесценному заду уличной метлой.

– Устроили дом терпимости! Выгоню всех взашей! – визжала ведьма.

Нечеловеческие глаза Астреуса залила чернильная темнота, съевшая вертикальный зрачок, губы беззвучно зашевелились, и карающая метелка вырвалась из рук старой карги.

– Святые угодники, что это делается?! – взвизгнула ведьма. – Метлу угоняют! Нелюди!

Как и положено воздушному средству передвижения, послушная заговору, она умотала в небеса, только прутики и видели.

– Господин Астреус, мы вас вытащим! – всполошилась я.

– Здравствуйте, госпожа Амэт, – перешел он на официоз. – Как дела?

– Явно лучше, чем у вас! Зачем вы сиганули на карниз? Привычка? – прокричала я и прикусила язык, сообразив, что подружка хотела скрыть интрижку, но не ожидала, что Астреус не под кровать заберется, а явит мужские прелести во всей первозданной красоте старухе-домоправительнице.

– У тебя роман с Астреусом? – выпалила я, хотя ответ был очевиден.

Маг между тем подозрительно побледнел, точно собирался потерять сознание от слабости.

– Если мы его не вытащим, то у меня будет роман с трупом Астреуса, – пробурчала Фэйр.

Мы тянули изо всех сил. Наконец бедняге удалось налечь на подоконник животом. Он махнул ногой, перевалился и с грохотом сверзился на паркет. Подруга бросилась поднимать любовника, что-то лопоча на языке фей.

Никогда в жизни я не чувствовала себя столь неуместной, от неловкости хотелось провалиться под пол. Однако внизу жила старая карга, и столкнуться с ней нос к носу – сомнительное удовольствие.

– Пожалуй, пойду, – хмыкнула я и, ошеломленная событиями сумасшедшего воскресенья, направилась к выходу.

– Тесса, – остановила меня в дверях Фэйр, – я не собиралась скрывать.

– Знаю, – вздохнула я и добавила: – Запирайся быстрее, пока карга не пришла.

– А как ты решила поступить с Драконом? – напоследок спросила подруга.

– Подать в отставку. Как же еще?

Другого решения я не нашла. Разве серьезный судебный заступник имеет право испортить карму влюбленностью в шефа или, того хуже, служебным романом? Однако я не подозревала, насколько сложно сбежать от дракона, решившего заточить девицу в пещере.

В понедельник я приехала в контору на час раньше. Аккуратно пристроила на край письменного стола Элроя прошение об увольнении, потом переместила в центр – тут точно заметит. До начала рабочего дня я трижды повторила отрепетированную ночью перед зеркалом речь и в половине девятого утра была во всеоружии.

Хлопнула дверь кабинета, прозвучали знакомые энергичные шаги.

– Доброе утро, господин ди Элрой, – поздоровалась я, поднимаясь из-за стола.

– Доброе, – послышалось ответное приветствие.

С трепещущим сердцем я остановилась в дверном проеме, боясь узнать, как он отреагирует на прошение об отставке. Не глядя, Таннер швырнул стопку документов, завалив сложенное письмо. Проклятье!

– Господин ди Элрой, вы не заметили… – промямлила было я, но из приемной гуськом начали входить конторские судебные заступники, и пришлось притихнуть. Народ выглядел чрезвычайно озабоченным, если не сказать суровым.

– Позже, – по-начальственному отшил меня Элрой, и я закрылась в стажерской комнате, чтобы разобрать пачку писем из доходного дома.

Теперь управляющий просил поменять входные двери в количестве семи штук. Исходя из его запроса, доходный дом походил на муравейник с множеством ходов, и каждый требовалось прикрыть. Наше противостояние приобретало эпичность. Было любопытно, какую хитроумную аферу он придумает на следующей неделе и согласится ли на грабеж новый стажер. Даже взгрустнулось, что не узнаю окончания истории.

Когда время подошло к обеду, я осторожно выглянула в кабинет. Судебные заступники все еще заседали. Пришлось тихонечко выбраться из стажерской и, стараясь не привлекать особенного внимания, попытаться прошмыгнуть в приемную. Однако не стучать каблуками по паркету было просто невозможно.

– Тереза? – остановил Элрой мой дерзкий побег в едальню.

– Полдень, – тут же отрапортовала я, намекая, что война войной, а у личных стажеров прием пищи по расписанию.

– Приятного аппетита, – спокойно пожелал Таннер и обратился к судебным заступникам: – На чем мы остановились, господа?

Сослуживцы на меня смотрели волками. В воцарившейся на несколько секунд тишине у кого-то от голода заурчал желудок.

Мадам Паприка тоже собиралась на обед и чистила перышки, причесываясь черепаховым гребнем. Обычно с главной счетоводшей они ходили в соседний ресторан, где подавали лапшу по цене отбивной.

– Госпожа Паприкавикус, – бросилась я к секретарю, – что происходит? Отдел судебных заступников перебрался к нам жить?

Она пожевала губами, явно прикидывая, стоит ли делиться важной информацией, но потом все-таки раскололась, словно выдав пропуск в мир горячих конторских сплетен:

– Это большой секрет, но сначала у нас увели заказ на изготовление трех кораблей, а теперь – на поставку кормов в воздушные гавани. Такого никогда не было. Тяжеловесов всегда кормили «Драконы Элроя». – Женщина заговорщицки глянула на закрытую дверь, как будто боялась, что главный после нее дракон услышит сплетню, вылетит из пещеры и окатит нас пламенем, в смысле гневно отчитает. – Таннер полагает, что в конторе засел купленный конкурентом шпион, и перетрясает отделы.

– У нас? В «Драконах»?

– У нас, – кивнула Паприка и вдруг огорошила: – А ты видела?

– Предателя? – моргнула я.

– Девицу, которую он купил на благотворительном балу. – Она сунула мне под нос сложенную гравюрой вверх газету.

На черно-белом изображении мы с Элроем, скрытые масками, кружились в центре бальной залы Гостиного двора. У меня вспыхнули щеки и уши.

– Нет, – немедленно отказалась я от любой причастности к танцам стоимостью в целое состояние. – Я ушла раньше.

– Как неосмотрительно, – неодобрительно фыркнула мадам.

Конторская едальня находилась на цокольном этаже. Стыдно сказать, но даже душевные переживания не притупили во мне здорового аппетита, так что от полного обеда из трех блюд я отказываться не стала. Однако только поставила поднос на дальний столик в углу и пристроилась на жестком стуле, как ко мне подсели главные сплетницы «Драконов Элроя» под предводительством госпожи «лучшие продажи прошлого года». С улыбкой серийного маньяка на карминовых губах она подвинула ко мне кринку с молочным десертом. Удивленная неожиданным гостинцем, я изогнула брови, мол, чего хотели?

– Ты ведь была на балу? – спросила блондинка, и я подавилась супом. Ясно, десерт – это не угощение, а взятка.

– Запей, – прокудахтала кругленькая, как булочка, стажерка из кабинета счетоводов и протянула мне стакан с компотом.

Пока я хлебала сладкий до изжоги напиток, блондинистая змеюка объяснила:

– Секретарь из ада намекнула, что у тебя было приглашение.

Раньше я не подозревала, что Паприка – сильнейший хищник в конторе, и тоже называла седую ведьму секретарем из ада. Хотя на самом деле она являлась главным демоном, но умело делала вид, будто главный – Дракон Элрой.

– Ты была там, правда? – пристала ко мне девица из архива.

– Э-э… да? – промычала я с вопросительной интонацией, надеясь, что конторские разбойницы сжалятся над бедной стажеркой и подскажут, каких ответов ждут.

– Ты же ее видела?!

– Кого?

– Девушку, за которую он кучу денег заплатил?

На меня уставилось пять пар горящих любопытством глаз.

– А что? – Здравый смысл подсказывал, что если до банды дойдет новость, кем именно являлась Золушка в бирюзовом платье, то я не доживу до конца рабочего дня.

– Она красивая? Богатая? На что он клюнул? Я на нее похожа?! – посыпались со всех сторон вопросы, и вдруг девица из архива уточнила: – Правда, что они целовались у всех на виду?

– Я ушла раньше, чем начался аукцион, – снова выдала я ложь, уже опробованную на мадам Паприке.

В лицах конторских сплетниц появилось нечеловеческое разочарование. Они переглянулись и дружно встали, а госпожа «лучшие продажи прошлого года» с презрительным видом забрала кринку с десертом. И только шайка вернулась за стол в центре едальни, как атмосфера резко изменилась. Народ испуганно зашептался, у кого-то упала вилка и звонко ударилась о край тарелки. Я подняла голову и обнаружила, что к моему столу, словно неся над головой темную тучу, приближался Дракон Элрой. Появление хозяина конторы на несколько секунд вызывало эффект паралитического заклятия. Народ перестал жевать, а у клерка за соседним столиком выпал изо рта кусок хлеба. Видимо, на ужасное мгновение он решил, будто Таннер ди Элрой пришел по его душу, и едва не потерял сознание от чистого, ничем не замутненного шока.

С непроницаемым видом Дракон уселся напротив меня, расстегнул пиджак и без слов стянул с подноса тарелку со вторым.

– С вас тридцать монет, – предупредила я.

– С собой нет.

– Тоже мне владелец драконов, судов и доходных домов, – едва слышно фыркнула я.

Ухмыльнувшись уголком рта, он подхватил приборы и начал жевать, не замечая, что вокруг царила гробовая тишина. Страшнее всего было посмотреть на банду сплетниц, едва не потерявших сознание от столь немыслимого попрания всех иерархических устоев в «Драконах Элроя».

– Здесь неплохо кормят, – резюмировал Таннер.

– Вы оставите людей голодными, – одними губами произнесла я, стараясь не поднимать глаз от тарелки с супом.

Элрой с недоумением осмотрелся. Атмосфера царила напряженная и совершенно не способствовала хорошему пищеварению.

– Не обращайте на меня внимания, господа, – во всеуслышание заявил он. – Приятного аппетита.

У меня вырвался издевательский смешок, прозвучавший просто неприлично в звенящей тишине. Люди вернулись к еде, но обстановка сохранялась ужасно нервная, то и дело кто-нибудь давился или ронял приборы. Совершенно точно, этот понедельник войдет в конторскую историю как страшный день, когда дьявол вылез из чертога и проклял «Драконов Элроя» коллективным несварением.

– Вы видели прошение, которое я положила на ваш стол? – тихо поинтересовалась я.

– Прошение? – изогнул он брови.

– Об…

– Господин ди Элрой, – отвлек нас от важного разговора, к которому я, между прочим, готовилась целую ночь, голосок блондинки «лучшие продажи прошлого года», – позволите угостить вас десертом?

Она протянула уже знакомую кринку со сливками.

– Благодарю, – вежливо улыбнулся Таннер и подвинул угощение в мою сторону, – но я не люблю сладкое, зато госпожа Амэт точно не откажется. Правда, она предпочитает шоколад. Чем больше, тем лучше.

Я подавилась супом. Совершенно точно, вся контора теперь будет гадать о степени нашей близости! Потом банда прижмет меня к стене в дамской комнате и попытается сличить с девицей в маске из газетной статьи. Не представляя, как выкрутиться из неловкой ситуации, я отложила ложку и улыбнулась:

– Госпожа… – тут я попыталась вспомнить, как зовут блондинку по-настоящему, ведь мысленно называла ее только «лучшие продажи прошлого года», – спасибо за десерт, но я на диете. Господин ди Элрой, вы на встречу не опаздываете?

– Я ее отменил, – старательно пряча ухмылку, открестился он от выдуманных переговоров и указал на поднос: – Мы можем спокойно доесть. С десертом не стесняйтесь. Госпожа Крэнг, присоединитесь?

Удивительно, как от чистого, ничем не замутненного восторга, отразившегося в лице с карминовыми губами, она не бухнулась в летаргическом сне прямо на плиточный пол едальни.

– Не откажусь.

Крэнг перетащила почти пустой поднос с нетронутой тарелкой салатных листиков и объяснила скудость трапезы, заставив меня почувствовать себя обжорой:

– Предпочитаю здоровое питание.

– Я заметил, – иронично хмыкнул Таннер.

– Господин ди Элрой, я хотела внести предложения по увеличению продаж, – застрекотала блондинка.

– Изложите в письменном виде и отдайте госпоже Амэт. С сегодняшнего дня она отвечает за все предложения, – дружелюбно отмахнулся он от энтузиастки, и мне стало по-настоящему любопытно, насколько этого самого дружелюбия хватит Дракону, ненавидевшему говорить о работе во время еды. Как быстро он начнет плеваться огнем?

Окончание обеда прошло в тягостном молчании, и я почти не сомневалась, что проклятие коллективного несварения меня тоже не минует.

До самого вечера я пыталась улучить момент, чтобы по-человечески вручить прошение об увольнении, вернее, торжественно попросить вытащить заявление из-под завала бумаг, но пещера вдруг превратилась в проходной двор. Когда через пару часов за закрытой дверью стало тихо, я рванула вон из комнаты, от поспешности сметя со стола десяток писем, и обнаружила, что Таннер действительно умотал на какую-то встречу.

Под занавес Паприка вплыла в стажерскую, когда я строчила злобное послание в доходный дом. Дождавшись, пока на нее обратят внимание, с видом вдовствующей королевы она объявила:

– Господин ди Элрой прислал записку, что сегодня уже не вернется, и попросил вас отвезти документы к нему домой.

– Отлично! – счастливо просияла я. Теперь-то он точно получит прошение! Отдам лично в руки.

– Вы согласны? – опешила Паприка, видимо приготовившаяся к штурму и не ожидавшая мгновенной капитуляции.

– Ради «Драконов Элроя» я готова работать сверхурочно.

– Достойное рвение, – сухо вымолвила секретарь.

– А денег на кеб дадите? Дилижансы в час пик – настоящее чистилище…

В конторе только заканчивался рабочий день, а я, сжимая под мышкой большой желтый конверт с бумагами, стучалась в апартаменты Таннера. Ожидала, что мне снова откроет домоправительница, но на пороге возник сам хозяин. И тут я оробела. Сердце билось так громко, что, казалось, Элрой мог услышать заполошный стук в тяжелой тишине. Наконец я перешагнула через порог и осторожно прикрыла дверь.

– Я привезла документы.

– Вижу.

– И заявление по собственному желанию. – Я вытащила из кармана плаща изрядно помятое прошение об отставке. Рука дрожала, и сложенный лист истерично трясся.

– Понятно, – отозвался шеф, а в следующий момент сжал мой подбородок.

Конверт полетел на пол, бумаги небрежно рассыпались по натертому до блеска наборному паркету, а я молниеносным движением прижала пальцы к его губам, запрещая меня целовать. От неожиданности Таннер замер и изумленно изогнул брови.

– Ты со всеми личными стажерами заводишь служебные романы? – сердито выпалила я.

Он убрал мою руку и нахально улыбнулся:

– Это было бы очень сложно – они все были мужчины.

И пока я искала достойный ответ, прижался губами к моему приоткрытому рту.

Когда мы сгребали с пола рассыпанные бумаги, то я заметила, что на некоторых листах остались пыльные отпечатки от туфель. Во время страстного поцелуя за каким-то бесом мы топтались по холлу.

– Я могу тебя перевести в отдел судебных заступников, – предложил Элрой, забирая собранную пачку документов.

– Тогда все решат, что я получила должность через постель… – немедленно осознав, что сморозила, я прикусила язык.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – ухмыльнулся коварный соблазнитель.

– Знаете, господин ди Элрой, время близится к ужину. Я поехала, а то матушка будет волноваться… – решила я сбежать, проклиная себя за то, что теперь могла думать только о том, где в доме находится спальня.

– Если я пообещаю ужин, останешься?

На самом деле возвращаться домой не хотелось. На балу Эзра умудрилась познакомиться с каким-то «перспективным клерком», а господин «пять тысяч триста шиллингов» сбежал, и Арона возревновала. Моя спальня в тот же час превратилась в комнату для постоя младшей сестры, а дом – в арену для боев. С затаенной надеждой я ждала, когда скандалистки разбушуются и разобьют самогонную установку, кажется уже пустившую корни в углу комнаты.

– Уговорил, – проворчала я.

Предлагая еду, он забыл упомянуть, что отпустил слуг и стряпать нам придется самим. Наверняка Таннер своровал романтичную идею о совместной готовке в какой-нибудь из конфискованных сентиментальных книжек, для того и завлек меня в гости, но он не учел одной мелкой детали – ни один из нас не умел готовить.

Удивительно, но Элрой знал, где в его жилище располагалось царство кулинарии. Идеально чистая кухня в апартаментах была небольшой. Некоторое время в гробовом молчании мы изучали обстановку, и оба ощущали себя шпионами на вражеской территории. Вместо очага, на котором готовили простые смертные, использовалась плита – мраморная столешница с вживленными кругами огненного камня, нагревавшегося от прикосновения с посудой. В теории я знала, что самый большой черный блин должен раскаляться добела, а маленький – грелся едва-едва. Кухонная утварь висела на крюках, в круглую мраморную раковину опускался хобот крана.

Очевидно, Таннер надеялся, что процессом начнет руководить женщина, но мой растерянный вид лучше любых слов говорил, что нам стоило придумать другое мило-глупое и ужасно романтичное занятие, а главное, не грозящее пищевым отравлением. Однако отступать было поздно – мы уже стояли перед плитой.

– Посмотрим, что у нас есть в холодильном шкафу, – жизнерадостно потер руки Элрой, стараясь скрыть, насколько дезориентирован.

– Ага, – зачарованно согласилась я.

Мы с опаской раскрыли створки холодильного шкафа и остолбенели от продуктового разнообразия на полках. Изнутри шел пар, холод испарялся, я лихорадочно пыталась вспомнить хотя бы одно простейшее блюдо, неспособное довести человека до лекарской койки. Жаль, что Таннер своровал идею в любовном романе, а не в кулинарном альманахе с рецептами.

– Омлет! – хором вымолвили мы. Заговорщицки переглянулись и синхронно кивнули, охваченные коллективным кулинарным вдохновением.

Дружно вытащили ведерко с куриными яйцами, зелень, ветчину, сладкие красные перцы и пузатый, налитый соком помидор. Сложили на столешницу, с благоговением посмотрели на дело рук своих. Продукты выглядели до безобразия свежими.

– Я режу ветчину, ты взбиваешь яйца, – вдохновленная перспективой соорудить кушанье, не уступающее блюдам из королевской кухни, распорядилась я и надела поварской фартук.

– Давай помогу подвязать, – предложил Дракон.

– Шарли Пьетро? – уточнила я, пытаясь припомнить, у кого из авторов он стащил обходительный жест.

– Таннер Элрой. – Он завязал бантик, а потом мягко поцеловал чувствительную точку у меня за ушком, и по спине побежали мурашки.

Сосредоточенно, чтобы не оттяпать полпальца, я кромсала ветчину. У Летиции из-под ножа всегда вылетали маленькие красивые квадратики, потом аппетитно выглядывавшие из желтого омлета, у меня же выходили разновеликие отрезки, словно я ветчину не резала, а казнила. У Таннера тоже дела шли ни шатко ни валко. Первое яйцо лопнуло в руке, пришлось тут же его бросить в миску, а потом ложкой вытаскивать скорлупу. Кое-как раскурочив две трети десятка, он принялся взбивать яичную массу венчиком.

– А где Ральф? – вдруг вспомнила я о вороватом хулигане, ставя на большой черный кругляш чугунную сковороду.

– Заперт, – объявил Элрой и добавил: – В спальне.

При запретном слове щеки вспыхнули, и пряча глаза, чтобы мужчина не заметил бесстыдный блеск, я ссыпала труху из ветчины в моментально нагревшуюся посудину. Однако что-то пошло не так. Ломтики не пожелали покрыться приятной золотистой корочкой, а намертво прилипли к днищу – лопаткой не оскребешь. От сковороды пошел дым, кухня скоро наполнилась запахом гари.