Текст книги "Любовь к драконам обязательна"

Глава 4
Ни минуты покоя

В выходные в трактире начиналось жаркое время, и домашние не возвращались в особнячок до самой ночи. После того как год назад я устроилась в «Драконов Элроя», трудовую повинность в семейном деле с меня сняли. В субботний вечер, пока комнаты были необычайно пусты и божественно тихи, я лежала с ногами на матушкином «неприкосновенном» диване и вдохновенно читала. С утра повезло купить в книжной лавке самый последний томик нового любовного романа Христины Андерсони «Гадкий утенок».

Пусть история была шаблонной, но ужасно романтичной. Девица превратилась из дурнушки в красотку и захомутала лучшего друга. Он с первых страниц был страсть как хорош собой, и в тот момент, когда автор наконец притиснула героиню Лебедушку… Знаю, имечко – не огонь, но в начале книги бедняжку звали Утенком. Подозреваю, проблема с именами крылась в переводе на язык нашего королевства. В общем, едва писательница сжалилась над читателями и позволила герою поступить неприлично… В смысле прижать девушку спиной к шершавой стене и «впиться жадным ртом в приоткрытые розовые губы»… как в дверь настойчиво, даже категорично, постучали медным молотком.

Я пошаркала растоптанными домашними туфлями, чтобы впустить родственничков, и, открыв, по-старушечьи проворчала:

– А я говорила, чтобы взяли ключи!

– Здравствуйте, госпожа Амэт, – ответили мягким мужским голосом.

Я встретилась взглядом с хмурым Драконом Элроем… и, ни секунды не сомневаясь, захлопнула дверь перед его носом. Образ мужчины в пиджаке за пять с половиной шиллингов и в брюках со стрелками за невыясненную сумму отпечатался в голове.

– Матерь божья!

Помахала руками возле запылавших щек, осенила себя святым знамением и, натянув улыбку, открыла заново. Шеф вопросительно изогнул бровь, намекая, что несколько озадачен.

– Добрый вечер, господин ди Элрой, – с фальшивой бодростью поприветствовала я и показала на пиджак: – Прекрасно выглядите!

– Находите? – вкрадчиво спросил он.

Еще как нахожу! Для дешевки с барахолки вещь сидела по-настоящему прилично, а уж как грандиозно выглядели пуговицы из натурального черного янтаря, мной лично пришитые, словами не передать!

– У него очень красивые пуговицы, – для чего-то заметила я.

– Позволите войти? – кивнул он.

– Конечно. – Я потеснилась в дверях и только тут заметила на полу террасы клетку с драконом.

Элрой же не решил оставить мне Ральфа на постой, пока будет отплясывать вальсы на благотворительном приеме и заливать глаза игристым вином? У меня тут не драконий питомник.

Незваный гость нагнулся за клеткой, и тут в тишине апрельского вечера раздался почти неприличный хруст рвущейся ткани. Согнувшийся Элрой на мгновение замер, а у меня екнуло сердце. Кашлянув, он поднял клетку, повел плечами, словно рукава ему жали под мышками, и перешагнул через порог.

– В гостиную, – неловко переступая с ноги на ногу, задала я направление.

С непроницаемым видом шеф направился в соседнюю комнату с диваном в полоску цвета детской неожиданности, камином и семейным портретом на стене. На картине я выглядела привидением, отец – забулдыгой, сестры – румяными пампушками, а Летиция походила на ведьму. В общем, художник не пожалел вдохновения и не погрешил против истины, но, когда закончил работу и мачеха оценила художественную ценность полотна, мастеру пришлось поменять место жительства.

Хронометр показывал начало седьмого. Солнце давно село, город окутывал сизый вечер, и для гостей благотворительного приема наверняка уже расстелили красную ковровую дорожку.

– А почему вы не на благотворительном вечере? – осторожно уточнила я.

– Я уже подумывал выехать, – шеф водрузил клетку с Ральфом на кофейный столик (Летиция увидела бы – получила бы остановку сердца), – но произошло одно непредвиденное событие.

– Какое? – с вежливой улыбкой поддержала я беседу.

Ну точно! Сейчас заявит, что Ральф приболел и личному стажеру нужно внеурочно нянчиться с вороватой крылатой ящерицей, таскающей блестяшки! Жлоб!

Невольно я осмотрела гостиную на предмет сверкающих побрякушек, но ничего блистательнее канделябра из мельхиора не обнаружила. Пока шарила взглядом по знакомому с детства интерьеру, Элрой сунул руку в клетку с недовольно зашипевшим Ральфом и извлек крупное коричневое яйцо с красными прожилками.

– Что это? – на всякий случай полюбопытствовала я.

– А что вам оно напоминает? – тем же услужливым тоном переспросил Элрой.

– Драконье яйцо… Святые угодники! Ральф снес яйцо?! – округлила я глаза и поправила сползшие на кончик носа очки. – С ума сойти! Поздравляю, господин ди Элрой! Вы скоро станете дедушкой!

– Де… дедушкой? – У того несколько вытянулась физиономия.

– Считаете, вам еще рано?

– Госпожа Амэт, – мягко вымолвил он, – вас в этой ситуации ничего не смущает? Вообще?

– Ну, драконам свойственно размножаться, как любому живому существу… – неуверенно начала я, и он медленно покачал головой, мол, не то, говоришь, прекрасная дева. – Вы не хотели, чтобы Ральф стал матерью?

– Я совершенно точно знаю, что мой дракон просто физически не может стать матерью и снести яйцо. Это противоречит любым законам природы, – с подозрительным терпением пояснил Элрой. – Он самец.

– Ну, может, вас обманули, когда его продавали. Сказали – мальчик, а он – девочка… – предположила я, хотя с первой минуты этого во всех отношениях нелепого разговора понимала причину, по которой Ральф вдруг решил размножиться и одарить любимого хозяина маленьким Ральфенком.

– Нет. Мой дракон был, есть и останется самцом, – жестко опроверг шеф.

Это конец!

Я набрала в грудь побольше воздуха, надеясь, что от избытка кислорода в чрезвычайной ситуации начнет лучше соображать голова, а потом, сама от себя не ожидая, выпалила:

– Он вчера от меня убежал!

– Вот как?

Вжав голову в плечи и зажмурившись, я принялась каяться:

– Ральф стащил подвеску, нас забрали в участок, назначили штраф. Я расстроилась. Еще этот ваш пиджак нервы подпортил! Какую клетку стражи отдали, ту и забрала. Кто же знал, что в ней не Ральф, а чужая самка, готовая снести яйцо?! Я не виновата, честное слово! Все из-за плохого зрения! Вы меня теперь уволите?

В ответ закономерно прозвучала гробовая тишина. Приоткрыла один глаз, чтобы проверить выражение на лице Элроя. Лучше бы продолжала стоять с закрытыми глазами.

– Почему вы молчите? – Сердце сжалось от дурного предчувствия, и до странности истончился голос.

– Потому что впервые в жизни у меня нет слов, – признался шеф.

– Ну, со мной такое постоянно происходит…

– Подозреваю, что со мной теперь такое тоже будет случаться частенько, – пробормотал он. – И что мне с вами делать, госпожа Амэт?

– Понять и простить? – жалобно поглядывая на бессердечного шефа, намекнула я, что очень не хочу оказаться уволенной. – Я немедленно отыщу и верну вам Ральфа! И эту нервную… будущую мать… кому там она принадлежит…

– Тогда идемте. – Элрой вернул яйцо истерично шипящей драконице и ловко закрыл дверцу.

– Куда? – икнула я.

– Исполнять ваш грандиозный план.

Мы загрузились в знакомую карету, уже достаточно привлекшую внимание соседей почти неприлично шикарным для нашей улицы видом. Усевшись, Элрой отчего-то заерзал, словно пиджак сдавливал плечи, и, не утерпев, все-таки расстегнул пуговицы, позволяя полам расползтись в разные стороны.

– Госпожа Амэт, вы что-то говорили о моем пиджаке?

– Когда? – мгновенно закосила я под дурочку. – Ничего не говорила. Он на вас отлично сидит и выглядит на тысячу шиллингов. Пуговицы такие… блестящие. Пришиты крепко. Стежок к стежку.

Святые угодники, да заткнись уже, Тереза! Но я так боялась быть разоблаченной окончательно, что рот не закрывался. Я почти не сомневалась, что после такого восхищения Таннер решил, будто у меня страсть к коллекционированию пуговиц или, того хуже, слабость к натуральным камушкам.

– Знаете, господин ди Элрой, даже я не в состоянии за один день и пиджак от королевского портного запоганить, и вашего любимого питомца потерять, – закончила я и добавила скорбно: – Правда?

– Это ведь риторический вопрос и ответа не требует? – уточнил шеф, не сводя с меня внимательного взгляда. – Как я выяснил, по части неожиданностей вы удивительно талантливы, госпожа Амэт.

И стало ясно, что отнюдь не комплимент отвесил, а смачный подзатыльник. Как у меня в ушах не зазвенело от ментальной оплеухи?

– Извините, – качнувшись на сиденье, я даже умудрилась поклониться.

– И очень часто извиняетесь.

– Прост… – я посчитала за благо прикусить язык.

– Кстати, на какую сумму вы заплатили штраф?

– У меня остались квиточки, – уклончиво ответила я.

Участок стражей в квартале Кривых улиц выглядел, собственно, как все строения, – неказисто. Рядом с входом на высоченном флагштоке висел королевский стяг. Хотелось бы сказать, что он горделиво реял, как на Королевской площади, где флаги специально зачаровывали для красивого вида, но на кварталы для простых смертных магию не расточали. И флаг жалко свешивался пыльной тряпкой.

Сегодняшний градоправитель перед избранием попытался одарить Аскорд магическими новинками: фонарями, загоравшимися в темноте, досками, прокладывающими на карте квартала маршрут, даже в рельсовых омнибусах попробовали ввести особые двери – бросил монетку и вошел. Не знаю, как в других кварталах, но у нас амулеты поворовали через месяц. Теперь улицы снова освещали обычные огни, которые каждый вечер зажигали фонарщики. В рельсовых омнибусах сидели кондукторы. В будки на перекрестках вернули постовых, а разрисованные магические доски просто сняли, чтобы не портить городской пейзаж. Зато сколько заново появилось рабочих мест!

– Подождете меня в карете? – с надеждой обратилась я к Элрою.

– Справитесь самостоятельно? – иронично изогнул тот бровь.

– Не сомневайтесь.

Одарив меня скептическим взглядом, он подхватил клетку и вылез из экипажа. Видимо, сомневался. И сильно. Впрочем, если бы мне кто-нибудь вместо любимого питомца вручил чужого, я бы потом с этого человека глаз не спустила.

В участок входила, молясь, чтобы капитана на месте не оказалось, но святые угодники решили разом отомстить мне за все пропущенные воскресные молебны, так что начальник участка не только был на месте, но сидел за столом и попивал что-то из кружки, явно не рассчитывая на неожиданных визитеров.

– Госпожа судебный заступник, – в знакомой крокодильей улыбке расплылся он. – Зачем пожаловали?

– Вы вчера отдавали мне дракона? – в точности копируя судейский тон наставницы Ру, принялась напирать я. – Так вот, поменяйте!

– Мы не зоолавка, – ухмыльнулся капитан. – Чем вам этот не угодил?

– Госпожа Амэт пытается сказать, что вчера по ошибке вы отдали другого дракона, – со спокойным достоинством пояснил Элрой. И как у него выходило так ладно говорить?

– А вы, простите, кто будете? – хмыкнул капитан. – Судебный заступник госпожи судебного заступника?

– Извините, мне следовало представиться, – как будто растерянно пробормотал Таннер и непередаваемо небрежным жестом вытащил из кармана золотую визитницу.

Когда в руки стража была передана подчеркнуто простая карточка, словно кричавшая о положении хозяина, то бедняга икнул. Да так страшно, точно вознамерился упасть с сердечным приступом.

– Какая честь, господин ди Элрой! – вскочил он из-за стола. – Ваш корм ест моя жена! То есть не она сама, а дракон моей супруги, и корм не ваш, а который…

– Я понял, – вежливо перебил шеф странный лепет, который совершенно не соответствовал статусу человека, накануне обокравшему меня на сто шестьдесят шиллингов.

– Чем я могу быть вам полезен? – залебезил служитель порядка.

– Прошу вас обменять животных.

И тут капитан начал покрываться красными пятнами, а в водянистых, воспаленных от плохого освещения глазах появилось столько искреннего, ничем не замутненного страдания, что абсолютно всем, даже мухе, бившейся в оконное стекло, стало очевидно – Ральфа в участке нет.

– За ним пришли, – сдавленным голосом вымолвил капитан.

– Кто? – осторожно намекнул Элрой, что сначала информация, а потом сердечный приступ.

– Дама.

– И адрес этой дамы?

– Не дам.

– Как – не дадите?! – возмутилась я.

– По инструкции не положено. – На физиономии стража проявилось почти нечеловеческое облегчение от того, что существует некая инструкция, не позволявшая ему выдавать капризным богачам личные данные законопослушных граждан.

– В таком случае я напишу жалобу касательно того, что на прошлой неделе вы ворвались в трактир «Душевное питье» и попытались утащить алхимическую установку. Жалобы я составляю отлично, даже не сомневайтесь, – припомнила я прошлые капитанские подвиги, стараясь не замечать, с каким удивлением на меня косится Элрой.

Поди, не ожидал, что личный стажер умеет и слово правильное ввернуть. Впрочем, я тоже поразилась, что хорошая мысль пришла во время спора, а не через два часа после окончания.

Капитан сжал зубы, губы и раздул ноздри. В общем, всеми силами старался не послать меня при дорогом (во всех отношениях) визитере.

– Хороших судебных заступников держите, господин ди Элрой, – наконец нашел он силы расцепить челюсть. – Сейчас выясню адрес.

Зачарованно я следила за тем, как страж носился по участку от стола к столу, пытаясь раздобыть адрес дамы, забравшей Ральфа.

– Как жаль, что вас не было, когда он пытался конфисковать у родителей самогонную установку, – вздохнула я. – Даже в этом пиджаке вы производите на людей неизгладимое впечатление.

– Приму за комплимент, – насмешливо отозвался Элрой.

Сизый вечер сменялся сумерками, тени под деревьями становились глубже. Уже через пятнадцать минут мы стояли перед маленьким особнячком на выезде из квартала. Окна с занавесками в горошек были освещены. Когда мы подошли к добротной двери и встали под козырьком с незажженным фонарем, Таннер отодвинул меня и предложил:

– Давайте теперь я.

Он аккуратно, но требовательно постучал молотком. Наконец дверь приоткрылась на длину цепочки, и в щели появилась половина женского лица.

– Я ничего не покупаю с рук! – немедленно заявила хозяйка.

– Мы не коммивояжеры, – терпеливо объяснил Элрой.

– Облигации? Страховки? Несете благую весть? – принялась перечислять она. – У вас ужасный пиджак!

– А у вас – наш дракон, – не выдержал Таннер.

Дверь моментально захлопнулась. И наступила тишина. На лице шефа отразился искренний и неподдельный шок.

– Чем ей не понравился мой пиджак? – озадачился он. – Его заказывала мадам Паприкавикус.

– Заметно, – под нос фыркнула я и кивнула в сторону закрытой двери: – Я попробую?

Вытащить из клетки упирающуюся мать оказалось непросто. Едва палец не оттяпала, но все равно оказалась стиснута под мышкой. Яйцо было тяжеленьким и очень теплым. Осторожно держа будущего дракона в ладони, я вытянула руку и скомандовала Таннеру:

– Стучите.

Постучал. Дверь снова раскрылась, и я немедленно подставила ногу в щель, а потом уже сунула яйцо.

– Согласитесь, что, в отличие от вашей девочки, наш мальчик вряд ли снесет это.

Дверь распахнулась, и нас неохотно пустили на порог. Правда, в гостиную не проводили, оставили объясняться в холле, как бедных родственников, нагрянувших занять деньжат до ежемесячного жалованья. Тут откуда ни возьмись с лестницы второго этажа скатился красный комок. Крылья у него были подвязаны, взлететь вороватое чучело не могло, так что со всего размаху ударилось мне в ноги и повисло на лодыжке, напрочь проигнорировав хозяина. Не знаю, чем я Ральфу приглянулась, но почувствовала себя неловко. Вдруг Элрой возревнует?

– Держите вашу мать, – вымолвила я, втюхивая хозяйке драконицу, и тут же оговорилась: – То есть вашу потерянную будущую мать.

Я пыталась стряхнуть Ральфа с ноги, но он снова, как макака, обернул хвост вокруг лодыжки и так преданно заглянул в глаза, что сердце екнуло. Не у меня, конечно, а у Элроя, как я подозреваю. За предательство любимого питомца, которого он, между прочим, кормил каре ягненка. Неблагодарный крылатый жлоб!

– А я-то думаю, почему моя девочка не хочет бантик повязать, – пробормотала женщина.

– Она просто оказалась мальчиком, который любит цацки воровать, – проворчала я, не оставляя попыток отодрать Ральфа. – Мне жаль, что так вышло.

– Хорошо все то, что хорошо заканчивается, – принужденно рассмеялась хозяйка, и в холле воцарилась неловкая тишина.

Было понятно, что нам следовало уйти, но остался нерешенным еще один вопрос.

– А вы яйцо забирать не собираетесь? – кивнула я в сторону Таннера, державшего в ладонях будущего драконьего наследника.

– Вы утверждаете, что это яйцо – от моей невинной девочки? – с деревянной улыбкой вопросила дама.

– Не знаю, может, ей ветром надуло или святой драконий дух расстарался, но яйцо ваше.

– Я лично принял, – зачем-то встрял Таннер.

– Вот и высиживайте лично, – отозвалась хозяйка. – Мне чужие, ниоткуда взявшиеся детеныши не нужны.

– Сказала бы я, откуда взялось это яйцо, – процедила я, снова дернув ногой, потому что Ральф очень больно царапнул когтями, – но, боюсь, вы удивитесь, что это самое место имеется у вашей девочки…

Судя по тому, как вытянулось лицо у дамочки, хорошо сказала. Прямо припечатала! Тут нам следовало развернуться и красиво удалиться, но проблема с будущим драконьим поколением никуда не делась. Оно, в смысле яйцо, по-прежнему уютно лежало в ладонях шефа.

– Госпожа, вы лишаете свою драконицу радости материнства, – вдруг вымолвил Элрой.

Из дома мы не вышли, а вывалились. Никогда не думала, что приличная с виду женщина могла орать такие залихватские ругательства. Некоторые я даже не слышала, а уж в трактире чего только не вопят! К слову, яйцо по-прежнему было с нами.

Когда мы забрались в карету и отъехали от дома скандалистки, то я предложила:

– Можно сдать его в ветеринарную лечебницу.

Неожиданно оба – и Элрой, и Ральф – уставились на меня с подозрительной надеждой. Следовало сразу отрезать любые попытки вручить безропотному стажеру ничейного драконьего отпрыска:

– Мне неловко говорить, господин ди Элрой, учитывая, что вы мой шеф, но я не могу позволить себе платить налог на дракона. Мы за кота еще с прошлого года не заплатили. Скоро приставы будут в дверь стучаться…

– На кошек не введен налог, – уличил он хитрость.

– Зато введен на драконов.

– Я прибавлю вам жалованье, – немедленно предложил Таннер. – На сто шиллингов. С этой недели.

А он знает, как уговорить девушку сделать то, чего ей совершенно не хочется! В конце концов, ну подумаешь, будет в доме дракон жить. Он же не змея. Глядишь, тапочки научится приносить. Кота-то так и не удалось выдрессировать. Как с рождения пузо набивал и в родительской кровати спал, так и продолжает.

– Давайте сюда ваши яйца! – буркнула я и вдруг из-за двусмысленности покраснела: – То есть яйцо. Оно… Одно…

Не показывая, насколько доволен исходом, Элрой протянул ко мне руки, и мы оба явственно услышали, как раздался хруст разорванных ниток. А я еще и увидела! Плечи пиджака расползлись, рукава держались на честном слове, а в прорехе виднелся набивочный материал от подплечника.

– Боюсь, что вы сегодня не попадаете на благотворительный бал, – чувствуя, как вспыхнули щеки, тихо произнесла я.

– Я и не собирался, – спокойно отозвался Элрой и втиснул мне в ледяные руки теплое яйцо.

– Тогда зачем вы приехали в парадном костюме? – насторожилась я.

– Было интересно узнать, как вы отреагируете.

Я сглотнула. Он откинулся на сиденье, положил ногу на ногу. Учитывая, что при этом пиджак красовался отодранными рукавами, зрелище казалось странным, если не сказать комичным, но мне смешно не было.

– Знаете, где вы прокололись? – иронично спросил он. – Вы пропустили одну бирку. Я не проверял ярлыки на одежде, но бирка царапалась.

Проклятье, он его на голое тело примерял, что ли?

– Зато пуговицы пришиты на совесть! – выпалила я и грустно добавила: – Правда?

Некоторое время мы в молчании изучали друг друга. Сжимая драконье яйцо, я ловила себя на идиотской мысли, что теперь будет нечем кормить деточку, когда она вылупится. Говорят, новорожденные драконы ужасно прожорливы.

– Я уволена?

– Даже не надейтесь, – возразил Элрой. – Мне любопытно, куда делся тот пиджак, который вы забрали из ателье.

– Висит у меня в шкафу. Я вам его верну… – От взгляда шефа стало так неловко, что последние слова пробормотала себе под нос: – После того, как дыру залатаю. Я и пуговицы могу перешить обратно…

– Не напрягайте глаза, – не преминул подковырнуть он, – у вас и так плохое зрение.

К счастью, мы подъехали к родительскому дому, и из кареты, превратившейся в камеру пыток, можно было сбежать. Когда кучер открыл дверь и разложил ступеньку, Элрой кивнул:

– Благодарю, госпожа Амэт.

– Меня? За что? – Нижнее веко задергалось.

– Впервые за много лет у меня случился столь захватывающий вечер.

– Не за что, – пролепетала я. – Обращайтесь… Если что…

– Спокойной ночи, Тереза, – с загадочной улыбкой попрощался он, неожиданно назвав меня по имени.

Когда на следующее утро я спустилась в кухню, то нашла родителей в страшной задумчивости. На столе лежала отцовская шляпа, куда накануне я определила драконье яйцо, а сверху свернулся клубком рыжий кот.

– Что случилось? – осторожно уточнила я.

– Кажется, Франки снес яйцо… – пробормотал отец. – И теперь высиживает. Думаешь, он превращается в курицу, потому что мы его куриными лапками кормим?

– Страшно представить, что из этого яйца вылупится, – завороженно кивнула Летиция.

– Дракон из него вылупится, – закатила я глаза. – Элрой в отместку за пиджак заставил меня забрать яйцо.

– Чего? – изогнула брови мачеха. – Какой еще пиджак?

Тут я осознала, что едва не прокололась, и брякнула первое, что пришло в голову:

– У нас дело в конторе было о пропавшем пиджаке за тысячу шиллингов, так вот от него… яйцо осталось. Там все так закрутилось… Да и Франки, я вижу, проникся.

– Пингвин недоделанный, – фыркнула Летиция, очевидно, отчаявшись что-то понять из объяснений падчерицы. – Налог платить будешь сама.

– Может, мы его продадим, когда вылупится? – пожала я плечами.

Тут появились приодетые для выхода сестры, о чем-то яростно спорящие. Сегодня у Ароны планировалось очередное свидание с претендентом в мужья, лично одобренным матушкой, и Эзра страшно злилась. Удивительно, но факт: из двух сестер ярче и красивее была старшая, но женихи почему-то увивались за младшей, невысокой, полнотелой и зачастую не к месту прямолинейной, как рельса.

– Тесса, свидание в шесть, – объявила Арона. – Не смей красить губы.

– Угу. – Мысленно я ругнулась. Ужасно хотелось дочитать «Гадкого утенка», но меня ожидал поход в парк с сестрой.

С момента взросления в нашей семье я исполняла роль заумной дурнушки, сопровождавшей сестер в качестве дуэньи. Домашние искренне полагали, будто на меня позарится только отчаянный оптимист или истинный слепец. В мою личную жизнь не вмешивались, лишь бы не спугнуть простака, решившего за мной приударить, но Арону с Эзрой держали в ежовых рукавицах. Я устала доказывать Летиции, что в выходной день в парке невозможно отыскать свободного куста, а на театральной галерке все равно обтискают, даже если обтисканной быть совсем не хочется. Мачеха не внимала здравым рассуждениям, и мне из раза в раз приходилось маячить рядом с сестрами, точно призраку умершей бабушки. К слову, говорят, я на нее очень похожа.

Едва мы расселись за столом, переселив шляпу с котом в угол, как в дверь решительно постучали.

– Почтальон, – предположила Эзра.

– Коммивояжер, – заспорила Арона. – Вчера один по улице ходил, мыльный щелок в баночках продавал.

Гость снова заколотил молоточком. Никто из домашних не подумал оторваться от завтрака. Так что пришлось встать мне. Широко открыв дверь, я нос к носу столкнулась с Элроем, снова возникшим на нашей террасе. Больше всего меня поразило даже не само появление шефа воскресным утром, а то, что он был одет не в костюм, а в обычные штаны и кожаную куртку.

– Доброе утро, Тереза, – улыбнулся Элрой.

– Вы приехали за пиджаком? – не желая пускать шефа в дом, догадалась я.

– Нет.

– За драконьим яйцом? – Наверное, радости в голосе стоило поубавить, но возможность избавиться от драконьего исчадия до его рождения и спасти кота от позора грела душу.

– Я приехал за вами. – Элрой едва сдерживал улыбку. – У нас сегодня срочное дело.

Я почувствовала, как у меня начало дергаться нижнее веко. Дракону не хватило захватывающего вечера? Он еще и воскресный день решил разнообразить?

– Вам придется оплатить сверхурочные, – объявила я, полагая, что только деньги смогут избавить меня от нервного тика.

– Договорились.

Не помогло.

– Проходите, – со вздохом предложила я.

– Лучше в карете подожду, – тут же отказался он приветствовать моих родственников. Вероятно, припомнил искреннее признание о том, что семейство Амэт помешано на матримониальных планах. На месте родителей я бы сама слегка обезумела, если бы в моем доме жили три девицы на выданье.

Когда я проходила мимо кухни, заменявшей нам и столовую, то Летиция прикрикнула:

– Кто приходил?

– Из конторы, – уклончиво отозвалась я. – За мной прислали.

Когда, переодевшись в скромное конторское платье, я спустилась обратно в холл, то обнаружила, что все мое семейство, прячась за занавесками, разглядывает экипаж Элроя.

– Цветочек, а за всеми служащими присылают дорогие кареты?

– Только за очень ценными кадрами, – буркнула я.

Откровенно говоря, сама задавалась подобным вопросом. В конторе служило больше сотни человек, почему честь работать личным стажером хозяина «Драконов» досталась именно мне? За какие грехи? Сидела, никого не трогала, посетителей, случайно заглянувших в кабинет, к счетоводам посылала…

– Свидание в шесть! – напомнила Арона.

– Если успею, – откликнулась я и, пока сестра не пришла в волнение, быстренько улизнула из дома.

Кучер помог забраться в экипаж и захлопнул дверцу. Я уселась, расправила на коленях юбку и вежливо спросила:

– Какие планы, господин ди Элрой?

– У нас важная встреча, – объявил он, – и мы уже опаздываем.

Проклятье, а глаз только-только ведь перестал дергаться…

Дорога заняла не больше получаса. Карета остановилась перед особнячком, одним из тех, что делили на квартиры, выделяя каждому жильцу по несколько комнат.

– Держите. – Элрой протянул мне черную карточку из бархатистой бумаги. На прямоугольнике было выдавлено золотом: «Маг высшей категории Астреус». – Вам на третий этаж.

– А вы? – напряглась я.

– А у меня другие дела, – едва заметно улыбнулся он.

Что за человек! Если открывал рот, то исключительно чтобы поиздеваться.

– Но что мне там делать? Документы забрать? Под диктовку написать?

– Вам все объяснят. Не переживайте.

– Если подумать, то сейчас я действительно начинаю переживать, – проворчала я и, схватившись за руку кучера, выбралась из кареты.

– Удачи! – пожелал мне Элрой в спину.

В холле особнячка я показала карточку привратнику, и мне подробно объяснили, где именно находилась приемная мага. Впрочем, пропустить черную именную табличку рядом с дверью было просто невозможно. Большие четкие буквы прочитал бы слепой. Я постучала, и дверь в темное помещение открылась с протяжным, пугающим скрипом. Осторожно заглянув внутрь, я наткнулась на собственное призрачное отражение в огромном зеркале.

– Здравствуйте! – поприветствовала. – Я от господина ди Элроя!

– Тереза? – раздался мужской голос за спиной.

От испуга я подскочила, резко оглянулась. На лестничной клетке стоял высокий мужчина в самой обычной одежде, никаких тебе характерных плащей, колпаков и прочей атрибутики, какой отчаянно грешили маги, чтобы привлечь клиентов. Зато глаза, желтые и точно застывшие, с вертикальным зрачком, не оставляли сомнений, что передо мной стоял не человек. Вернее, не совсем человек.

– Господин чародей? – уточнила я очевидную вещь.

– Можно без официоза, – поморщился он.

Я посторонилась, позволяя хозяину первым войти в апартаменты, и посеменила следом, вдруг поймав себя на том, что отчаянно прижимаю к животу ридикюль, словно маг собирался меня ограбить. Даже если бы собирался, то в сумке, кроме любовного романа и женских мелочей, брать решительно нечего. Может, если бы ридикюль был поменьше, то в нем не хранилось бы столько дряни? Хотя кому я вру.

Астреус провел меня в большой кабинет, очень похожий на обычную лекарскую приемную. Никакого уюта: письменный стол, кресло для пациентов, шкаф с книгами, вешалка для одежды, кушетка для осмотра. Кристальная чистота, и странный кисловатый аромат в воздухе. Видимо, так пахла магия.

– Ложись, – указал на кушетку.

– А? – как всегда, блеснула я догадливостью.

– Будем решать твою проблему, – дружелюбно улыбнулся он.

Всю жизнь искренне считала, что главной моей проблемой являлся комплекс зажатой отличницы. О том, как от него избавиться, написали сотни любовных романов, и в каждом серую мышку превращали в раскрепощенную, уверенную в себе женщину весьма тривиальным методом. Способ, без сомнения, импонировал, но не с приблудным же магом начинать превращаться.

– Это обязательно? – попятилась я к двери. – Лечиться?

– Да, – категорично заявил чародей и щелкнул пальцами, за моей спиной захлопнулась дверь в кабинет, а в замке сам собой провернулся ключ. – Элрой мне уже заплатил.

– Аргумент… – пробормотала я и растерянно проследила, как чародей принялся закатывать рукава рубашки, демонстрируя красивые предплечья с вытатуированными магическими знаками. Неожиданно ко мне вернулся нервный тик.

– А какую проблему вам обрисовали? – поинтересовалась я, чтобы внести ясность, имеем ли мы в виду одни и те же сложности.

– Таннер сказал, что у тебя чудовищное зрение, и это сильно мешает работе. Ложись. Обещаю, что будет не больно.

На кой бес я вчера сболтнула, будто перепутала дракона из-за плохого зрения?!

– Прикладывайся и расслабляйся, нервное создание, – спокойно повторил маг, сверкнув желтыми недобрыми глазищами.

Ноги, подчиняясь чужому приказу, понесли меня к кушетке. Сама не поняла, как улеглась, по-прежнему прижимая к животу ридикюль, как будто в нем действительно хранился золотой слиток, сворованный в монетном дворе.

Маг приблизился к кушетке и посмотрел на меня сверху вниз, потом попытался забрать сумку, но пальцы от страха окостенели, вытащить не удавалось. Да и имущество мне почему-то было важно оставить близко к телу. Иначе как нервным тиком, передавшимся от глаза к рукам, несвоевременное упрямство я назвать не могла.

– Не выпустишь? – вздохнул Астреус.

– Там ключи от дома, – брякнула я.

– Ладно, стискивай, – сдался маг и, наклонившись, снял с моего носа очки.

Мир моментально превратился в размытое пятно, и я невольно заморгала, пытаясь прояснить обзор. Бесполезное занятие. Надо было меньше в детстве читать при свече, но для маленькой девочки, проводившей вечера в комнате над трактиром, другого развлечения просто не имелось. Не слушать же разговоры за стенкой и всякие-разные, не предназначенные для детских ушей, звуки от посетителей, снявших комнату на час. Только после появления Летиции трактир превратился в приличное заведение, а прежде был форменным притоном, составлявшим конкуренцию заведению мадам Бонни.