Текст книги "Любовь к драконам обязательна"

– Я думала, что маги ритуалы проводят… – стараясь справиться с напряжением, заговорила я. – Заговоры читают, знаки рисуют…

– Дополнительный сервис, иначе клиенты не верят, – объяснил Астреус. – Мне за него недоплатили, так что мы быстренько полечимся и разойдемся по домам. Закрой глаза.

Я послушно зажмурилась. На виски легли прохладные пальцы. Надо было заткнуться, но, как всегда, от страха на меня нападала разговорчивость.

– Дорого заплатил? – неожиданно даже для себя спросила я. – Пару лет назад я пыталась взять ссуду в монетном дворе, чтобы подправить зрение, но мачеха отговорила. Сказала, что это опасно. У вас безопасно?

– Абсолютно. Сделаем в лучшем виде, – хмыкнул Астреус. – Зрение будет как у младенца.

– Ой, не надо как у младенца! – испугалась я. – Они первое время толком ничего не видят, а у меня служба… Жизнь личная…

Никакая личная жизнь. А с моей новой должностью вообще скоро перейдет в разряд несбыточной мечты.

– Ты, видимо, у Элроя очень ценный сотрудник? – предположил маг.

Сегодня все, в том числе я сама, задавались этим нелегким вопросом.

– Угу, ценнейший. Вторую неделю пытаюсь понять, за что такая честь. Астреус – ваше настоящее имя или псевдоним?

– Ты уже помолчишь, болтливая дева? – цыкнул он.

– Извините. Это мой первый раз с настоящим магом, я ужасно переживаю.

– Тихо!

– Изв… – я прикусила язык.

– Ты извиниться хотела или извращенцем меня назвать? – не удержался маг от шпильки. – Чего молчишь?

– Вы же попросили не говорить.

– Цвет глаз менять? – уточнил он, и в тишине прозвучал хруст суставов, видимо, маг разминал пальцы, словно костоправ. – Могу бирюзовый сделать или синий. Вертикальный зрачок сейчас очень актуален.

– Вы обещали без дополнительного сервиса, – тут же отказалась я, вспомнив, как у Фэйр в темноте, точно у кошки, светились глаза.

– Мое дело предложить… – пробормотал Астреус.

Никогда не буду верить чародеям! Он соврал. Было больно, и очень. Виски пробило магическим разрядом такой силы, что я на пару секунд отключилась. Хорошо, что в руках стискивала ридикюль, иначе бы при пробуждении вцепилась в горло самому мучителю.

– Все, зрячая моя, – объявил он. – Ты свободна.

Я открыла глаза и удивлением обнаружила, что действительно вижу без очков, а если сосредоточусь, то даже трещинку на потолке различу и пыль в углах кабинета. По себе знаю, люди, страдающие слабым зрением, зачастую понятия не имели, что жили в царстве грязных полов. Зато паутина в углу никогда не давила на совесть и не вызывала желания схватиться за метелку. Хоть в чем-то плюс.

– С ума сойти, я отлично вижу! – моргнула я, усаживаясь на кушетке. – Спасибо! А читать мне можно?

– Если умеешь, – отозвался маг с появившейся ниоткуда мурлыкающей интонацией.

Теперь удалось разглядеть, что он небрит, а на переносице темнеют веснушки. И еще Астреус рассматривал меня с ужасно странной улыбочкой. Никогда в жизни не ловила на себе подобных, по-мужски оценивающих взоров.

– У тебя сводные сестры есть? – вдруг спросил он.

– Две.

– Теперь ясно, почему мачеха тебя переубедила глаза магией лечить, – хмыкнул чародей и передал ставшие ненужными очки: – Привет Элрою.

– Спасибо, – пролепетала я, а когда выходила из кабинета, то оглянулась.

Маг уже уселся за рабочий стол и начал что-то очень быстро записывать.

– Господин чародей! – позвала я, чувствуя страшную неловкость от того, что никак не поблагодарила избавителя. Конечно, ему заплатили, но мне-то лечение не стоило ни шиллинга.

– Да? – Он был страшно бледен, а когда взялся за стакан воды, то рука подрагивала.

– Возьмите, пожалуйста.

Я принялась копаться в ридикюле в поисках карточки родительского трактира. Найти не удавалось. Чародей с любопытством следил, как сначала я сунула под мышку томик с любовным романом, поставила на край стола ополовиненный флакон с благовонием, потом пришла очередь кошелька…

– Вы мне ничего не должны, – нешуточно заволновался Астреус.

Очевидно, испугался, что ему вручат пользованную бутылку женского одеколона, потрепанную книжку или последнюю мелочовку, но такой щедростью я не страдала. Особенно когда дело касалось денег, оставленных на рельсовый омнибус.

– Нашла! – обрадовалась я, наконец извлекая карточку трактира «Душевное питье». – Приходите к родителям. Гарантирую бесплатные обеды, а если скажете, что прислала Тереза, то вам нальют настоящий виски из королевских погребов.

– Благодарю, – несколько опешил маг, но карточку принял.

Правильно, чародей ты или простой королевский подданный, а отказываться от дармовой еды – дикость. Лично я никогда не отказывалась.

По воскресеньям Летиция из хозяйки трактира, не гнушавшейся разбавить королевский виски сивухой и под шумок обсчитать пьяненького богатея, превращалась в глубоко верующую прихожанку местного храма. Она исповедовалась и всегда оставляла молельщику щедрые подаяния, а семье устраивала постный день. Мачеха даже кота приучила по воскресеньям жевать вареную капусту. Поначалу Франки предпочитал сутки голодать, но однажды в назидание кошачий пост растянулся почти на неделю, и хвостатый перестал капризничать. В случае чего ест даже сухой хлебушек и драконий корм со вкусом говядины.

Когда я вошла в дом, то на первом этаже витали неаппетитные запахи вареных овощей. В кулинарном экстазе Летиция, наряженная в кухонный фартук, с остервенением строгала капусту для постной солянки. Отрываясь от шинковки, она бросила в мою сторону невидящий взор и вдруг резко вскинулась:

– Святые угодники, Цветочек, что ты с собой сделала?!

– Зрение исправила, – вдруг ужасно испугалась я матушкиного гнева.

Мне ни разу не перепадало, но в сестер иногда прилетало книжками, чашками и просто тем, что попадало под руку беснующейся родительницы. И нож сейчас страшно напрягал.

– Ссуду на мага взяла? – сощурила мачеха глаза.

– Контора оплатила, – почти не соврала я, – как особо ценному сотруднику. Повезло, скажи?

– Даже завидно, – странным тоном подтвердила она и заявила: – К слову, тут приходила к тебе одна дама…

– Какая еще дама? – насторожилась я и присела на стул. Вдруг новость окажется сногсшибательной?

К сожалению, не ошиблась.

– Сказала, что она тетка Элрея, Элрая, или как там фамилия этого… который тебя на плече приволок?

– Элрой, – чувствуя, что горло сжимает невидимая рука, кашлянула я.

– Точно! Заявила, мол, не желает тебя видеть рядом с племянником, и оставила чек. На полторы тысячи шиллингов! Представляешь? – Глаза матушки алчно блеснули. Она немедленно полезла в кухонный шкафчик с крупами, вытащила жестяную банку, а оттуда – чек.

– Ты взяла деньги?! – поперхнулась я.

– Не надо было? – растерялась Летиция. – Она ж давала просто так. Даже расписки не попросила недальновидная женщина. Чего отказывать хорошему человеку в желании поделиться сбережениями? Тебя же никто не обязывает этого Элроя бросать, ходи с ним сколько душеньке угодно, а нам как раз денег на трактир не хватает…

– Мама! – вскочила я со стула. – Таннер ди Элрой – мой шеф! Начальник! Руководство! Мне по должности положено ходить с ним! Мне за это жалованье платят! Я его личный стаж… судебный заступник!

– То есть тебе правда, что ли, зрение подправили как ценному сотруднику? – оторопела она.

– Нас могут засудить за мошенничество! Святые угодники, отдай немедленно деньги, их надо вернуть! – Я схватилась за чек и попыталась потянуть, но матушка так крепко сжимала бумажку, будто лишалась последнего шиллинга. – Отдай!

– Ну, может, вернем попозже? – с надеждой заканючила она.

– Нет!

– Забирай, неблагодарное дитя, – сдалась Летиция. – Отбери у семьи последнее!

Не успела я припрятать чек в ридикюль, как с покупками вернулись сестры. Из холла донеслись звуки спора, и я вышла, чтобы встретить непримиримых скандалисток.

– Чего прикупили?

Девушки, державшие в руках шляпные коробки, синхронно оглянулись, и обе остолбенели, не иначе как от радости, что теперь сводная сестра перестанет сослепу сбивать углы.

– Что это? – тихо спросила Арона.

– Ты о чем? – вздрогнула я и провела рукой по волосам, предполагая, что на макушку прицепилась какая-нибудь гадость.

– Где твои очки? – Она обвинительно ткнула пальцем: – Ты что, себе глаза вылечила? Перед моим свиданием?!

Истеричный вопль отразился от стен и наверняка на улице испугал какого-нибудь случайного прохожего.

– Не верещи, шельма! – заорала Летиция, расстроенная потерей неожиданно свалившегося на голову богатства. – Из-за тебя дракон от страха вылупится раньше срока!

– Как ты могла? – всхлипнула Арона.

Она бросилась прочь и сердито затопала по лестнице на второй этаж. Легкостью сестра и в детстве не отличалась, так что удивительно, как не проломила ступени. Задрав голову, мы с Эзрой в недоумении следили, как от громоподобных шагов на потолке закачался светильник.

– Не переживай, Цветочек, – прикрикнула из кухни мачеха, – малявка так буйно радуется твоему преображению.

– Я же просто зрение подправила, – недоуменно посмотрела я на старшую сестру.

– Удачный ход, – хмыкнула та. – Теперь точно не придется ходить с ней на свидания.

– Да почему? – совершенно очумела я от своих родственников.

– В зеркало посмотрись.

Вечером сестрицы действительно ушли вдвоем, а я устроилась на кровати и в компании самогонной установки, которую никак не хотели вытащить из моей спальни, с большим удовольствием дочитала любовный роман. Вернулись они закономерно рассоренные, и теперь в моей спальне появилась еще одна жиличка – Эзра. Вместе с одеждой, косметикой и домашними туфлями.

Глава 5
День влюбленных в драконов

В понедельник я так боялась встретиться с мадам Паприкой, что пришла на службу на час раньше. Мышкой юркнула в кабинет, обложилась папками и сделала вид, будто с головой погружена в изучение совершенно непонятного письма о каком-то прииске на северо-западе королевства. После ночи в одной кровати с храпящей сестрой меня закономерно клонило в сон, и только я широко зевнула, как на пороге увидела Элроя. Почему-то страшно испугалась и вскочила из-за стола, словно на самом деле желала поприветствовать шефа стоя.

– Здрасте!

Он скользнул по мне невидящим взглядом.

– Госпожа Амэт, у меня совещание через пятнадцать минут, приготовьте материалы по Ватерхоллу, – отчеканил приказным тоном, развернулся и закрыл за собой дверь.

Я продолжала стоять, как наказанная лицеистка, и растерянно расковыривала на пальце заусенец. Никто не ожидал, что Дракон начнет относиться к личному стажеру по-человечески… Ладно, кому я вру? Ожидала. Исчезновение с носа очков, конечно, не сделало меня писаной красавицей, однако на какое-нибудь приятное замечание я рассчитывала. Но, кажется, хороший человек в Элрое просыпался исключительно на выходных. Жлоб с раздвоением личности!

Собрала папки по Ватерхоллу, вытащила из ридикюля замятый с одного уголка чек на кругленькую сумму, квиточки по штрафу от стражей порядка и, мысленно осенив себя божественным знамением, постучалась в дверь. Ответа не последовало. Еще разок постучалась. Тишина. Осторожно выглянула из своей коморки.

– Госпожа Амэт, – немедленно раздался спокойный голос, – вы теперь все время собираетесь предупреждать меня о том, что хотите войти?

Дракон сидел за огромным столом с кактусом между письменных принадлежностей и сам походил на этот самый колючий кактус.

– Здесь все материалы по Ватерхоллу, – объявила я.

– А зачем вы принесли их мне? – наконец пожелал поднять голову злющий шеф.

Что у него сегодня случилось? Ральф любимые туфли сгрыз? Нужно было встать утром с кровати с правой или левой ноги, а он рухнул носом в пол?

– Тогда заберите… – Я положила на стол чек от тетки ди Элроя.

– Что это? – удивленно изогнул он брови.

– Вчера к нам в дом приходила ваша тетушка, оставила деньги. Вы ведь намекнули на наши… кхм… отношения.

Элрой откинулся в кресле и с любопытством глянул на меня:

– И вы решили поступить как честная женщина?

Ты издеваешься, Драконище? Не выспался, что ли?

– Я решила поступить как честный служащий, – с чопорным видом поправила я.

– Ладно. – Он небрежно смахнул чек на целое состояние в ящик стола. – Я позабочусь о том, чтобы тетка больше не беспокоила вашу семью.

– Дело не в беспокойстве. Не стоит так радовать моих родителей. Матушка решила, что выиграла лотерею, – поморщилась я и вручила ему квитки с суммой штрафа: – Это то, что я отдала за Ральфа.

Некоторое время Элрой разглядывал сумму, а потом предложил:

– Будем считать, что с вас удержали за испорченный пиджак?

Нет, Дракон, конечно, редкостный жлоб, но, учитывая, что он оплатил из своего кармана стоимость магического лечения, я даже мысленно не нашла причины возмутиться.

– Что-то еще? – сурово вопросил он.

– Еще спасибо за чародея.

– Как посмотрю, все прошло удачно.

– Более чем. Господин Астреус оказался отличным магом. Очень внимательный.

– Внимательный, значит… – как-то нехорошо сощурился Элрой. – Рад, что вы довольны. Слышал, вы теперь друзья?

– В смысле с магом? – удивилась я.

– Ну, мне же карточку трактира никто не дарил.

Шеф выразительно вернулся к изучению бумаг, намекая на то, что мне пора бы тоже поработать. Но я отчего-то по-прежнему стояла на месте, прижимала к груди папки и как будто ждала, чтобы меня отчитали.

– Мы закончили? – поднял он глаза.

– Не говорите мадам Паприке… госпоже Паприкавикус, что я испортила пиджак, – попросила я жалобным тоном. – Она меня со свету сживет.

– И меня тоже, – вдруг фыркнул Элрой и кивнул в сторону кабинета стажера: – Готовьтесь к совещанию.

Когда я спряталась в коморке, то закусила недовольство четырьмя шоколадками из ополовиненной коробки, добытой в день нашествия невест, и запила почти невыносимую сладость стаканом воды.

В переговорной зале за длинным столом собрался весь цвет «Драконов Элроя». Тут же сидели бывшие коллеги из отдела продаж, Том Потс и госпожа «лучшие продажи прошлого года». Я перешагнула порог, но наткнувшись на пару десятков выжидательных взглядов, попятилась и закономерно отдавила Элрою каблуком ботинок. Наверное, больно, шпилька была приличной высоты, но шеф только тихо осек:

– Куда?

Появление хозяина «Драконов Элроя» в обычном настроении, то есть отвратительном, заставило руководителей приосаниться, застегнуть пиджаки и распрямить плечи. Прямо выпускницы Института благородных девиц перед занятием по семейному праву у наставницы Ру.

Я пристроилась в конце стола, разложила папочки, открыла блокнотик, собираясь протоколировать совещание вместо отсутствующей мадам Паприки, и тут Элрой объявил:

– Господа, на следующей неделе приезжает Ватерхолл. Они решили разорвать договор. Госпожа Амэт присутствовала на встрече в позапрошлые выходные, так что она сейчас расскажет, как нам развестись с минимальными потерями.

Чего?!

Господа повернулись в мою сторону, и только Потс принялся судорожно глотать водичку из стакана. В тишине было слышно, как по зубам стучит стеклянный край.

С горящей, словно сигнальный фонарь, физиономией я поднялась. Попыталась поправить очки, но вспомнила, что лишалась столь необходимого во время нервного тика аксессуара, так что покусала изнутри щеку.

– Госпожа Амэт, приступайте, – кивнул Элрой, точно преподаватель, вызвавший меня к доске, а сам развалился в удобном кожаном кресле во главе стола и сложил руки на груди.

И я приступила. То есть заговорила, как учили в институте, – плавной, спокойной речью, заставляя слушателей внимать. Даже сама удивилась, сколько за прошлую неделю узнала о ватерхолльском договоре. Правда, по ходу бывший начальник Потс побледнел, точно при сердечном приступе, да и у меня случился конфуз…

Говорила-говорила, а потом подняла глаза на Таннера ди Элроя. Он потирал пальцем нижнюю губу, пристально наблюдал за мной с придирчивостью приснопамятной наставницы Ру, но все равно был страсть как хорош! Он вообще всегда хорош, когда молчит… Вдруг под ложечкой подозрительно кольнуло, и я запнулась, сбившись с мысли.

– Так почему именно такая сумма? – задал вопрос руководитель отдела судебных заступников, заставляя отвлечься от неуместного созерцания нашего общего шефа.

– А? – демонстрируя чудеса собранности, отозвалась я, а потом пролепетала: – Извините…

И вот между этим нелепым «а» и сбивчивым «извините» произошла катастрофа! Я поняла, что некстати влюбилась в Дракона Элроя…

Он ушел из переговорной залы первым, наконец позволив мне нормально дышать. Вместо того чтобы конспектировать беседу сотрудников, я рисовала чернильным пером цветочки, пытаясь разобраться в беспорядке, возникшем в голове. Когда народ до хрипоты наспорился и разошелся по кабинетам, я вернулась в приемную. Некоторое время топталась рядом со шкафами, страшно нервируя мадам Паприку.

– Госпожа Амэт, у вас работа закончилась? – выразительно изогнула она брови, мол, могу поделиться. Как будто никто не догадывался, что она тихонечко почитывала детективный романчик, когда бедный личный стажер подремывала над нудными письмами о ватерклозетах повышенной устойчивости для доходного дома в центре Аскорда.

Пока грозная коллега не полюбопытствовала, как прошла доставка пиджака и Ральфа, я посчитала за благо исчезнуть. Приоткрыв дверь, прошмыгнула в драконье логово… и при виде Элроя остолбенела. А коль ноги не шли, то присмотрелась к шефу, пытаясь разобраться, отчего девичье сознание, прежде ни разу не оскверненное несуразными влюбленностями, вдруг нечеловечески повело. Ведь была нормальной с утра, а потом – бац! – и вернулась с совещания влюбленной.

Таннер что-то читал за столом, задумчиво постукивая карандашом по столешнице. Потом поднял голову и одарил меня пронизывающим взглядом. И под ложечкой снова сладко заныло. Вот оно! Только бы рот не открыл…

– Как ощущение от совещания? – разрушил он очарование момента.

– Меня слушали, – выпалила я первое, что пришло на ум.

– Конечно, – Элрой знакомым расслабленным движением откинулся на спинку кожаного кресла, – кроме меня, вы единственная в этой конторе, кто дочитал договор до конца.

Любовь? Ха-ха три раза! Как к такому жлобу можно питать нежные чувства? Он заслуживает только одного – разбитого носа! От нервного напряжения у меня, похоже, помутнение рассудка случилось, ничего общего с любовью не имеющее. Значит, позже отпустит.

Чувствуя себя незаслуженно обиженной, я громко простучала каблуками по паркету и собралась спрятаться в стажерском углу. В тишине раздался мягкий, бархатистый голос, вызвавший в моем животе очередной спазм:

– Очень неплохо, Тереза.

– Благодарю, – пропищала я, отгораживаясь от него дверью.

Прижала ладонь к груди, чтобы почувствовать, как громко колотилось всполошенное сердце. Святые угодники, что это делается!

Любовь не отпустила ни на следующий день, ни в середине недели. При виде Дракона Элроя перед обновленными магом глазами рябило, мысли рассеивались, что никак не способствовало ни работоспособности, ни собранности. От звука красивого голоса по спине бежали мурашки, даже если меня строго отчитывали за ошибки в письмах.

К четвергу я пришла к неутешительному выводу…

– Меня приворожили! – убежденно заявила я, глядя на Фэйр.

– Тесса, ты, безусловно, похорошела без очков, но чтобы тебя кинулись привораживать… – попыталась включить логику она.

– Я влюбилась в Таннера ди Элроя!

Подруга только-только пригубила имбирный эль и знатно подавилась.

– Постучать? – услужливо предложила я.

– По голове себе постучи, – с трудом перевела дыхание фея. – Ты же говорила, что он черный властелин, вылезший из преисподней, чтобы испортить тебе нервную систему.

– Было такое, – покаялась я.

– Проклятый дракон, заставляющий тебя работать сверхурочно, – продолжила перечислять подруга.

– Верно.

– Вор, утащивший целую коллекцию любовных романов и ввергший тебя в хандру!

– Именно! – с жаром подтвердила я. – Никогда в жизни не влюблюсь в человека, отобравшего у меня книги! Никаких шансов. Точно приворожили.

День давно потух, и на тихую улицу опускалась темнота. Подруга закрыла салон, притушила огни, чтобы никто не сомневался, что хозяйка ушла, и мы спрятались в подсобке, остро пахнущей алхимическими красками для волос. Столик для перекусов стоял крошечный, на полках теснились многочисленные стеклянные флаконы. Лишний раз было страшно поднять голову или руку – вдруг что-нибудь смахнешь на плиточный пол?

Мне понадобилось три стакана крепкого темного пива, чтобы дойти до нужного состояния и признаться в несуразной любви к Таннеру ди Элрою кому-то, кроме себя самой.

– Слушай, может, просто тебе зрение подправили и ты Дракона разглядела? – предположила Фэйр. – Намедни я видела гравюру в газете, он красивый мужик. И богатый. Всё как в твоих любовных романах.

– Нет, конечно, по внешним признакам он сойдет за героя из «Золушки», – согласилась я. – Но только Золушка своего принца не хотела удавить, когда он рот открывал, а у меня руки чешутся сломать Драконищу челюсть!

– Может, маг что-нибудь нашептал, пока глаза лечил?

– Я бы тогда в Элроя с утречка влюбилась, как только физиономию увидела, – отмела я идею. – Тут другое.

– Измучилась? – сочувственно вздохнула подружка.

– Сил нет, как измучилась. Ты когда-нибудь была влюблена в мужика, которому тебе хочется сначала каблуком лоб разбить, а потом пожалеть и на рану подуть?

– Нет.

– Повезло! Понять бы, за что меня прокляли и как от этого избавиться. – Со страданием я прихлебнула пиво.

– Поняла! – Подруга хлопнула по столу ладошкой, я даже подпрыгнула. – Мне советовали сильного шамана из наших. Берет недорого и живет недалеко. Он точно скажет, что случилось!

Через пятнадцать минут изрядно нетрезвые мы с Фэйр долбились в двери шамана. В Зачарованном квартале по ночам почти не зажигали огней, феи в темноте видели отлично, а обычные люди к лесным переселенцам и в дневное время захаживать не любили. Фонарь в переулке горел всего один, и на каждый удар дверного молоточка о металлическую плашку отзывался нервным миганием.

– Может, шамана дома нет? – пробормотала Фэйр, бесцеремонно заглядывая в окно холла через приложенные к стеклу ладони.

Вдруг занавеска шевельнулась, и с другой стороны появилась бледная, призрачная физиономия.

– Мама родная! – вскрикнула подруга, отшатываясь от окна, и добавила парочку грязных ругательств на первородном языке фей.

О том, что в приличном обществе повторять их не стоило, я узнала в десять лет, когда выругалась за семейным столом, в точности копируя подружкин акцент, а матушка припечатала мне ладонью по рту. Столько лет прошло, а до сих пор помнилось, как горели губы.

Занавеска закрылась, и загорелся несмелый свечной огонек. Со скрипом отворилась дверь. Держа свечу высоко над лысой головой, на пороге вырос высокий худой господин со светящимися зелеными глазами. Из-под его плеч виднелись острые края черных бархатистых крыльев, похожих на крылья бабочек. Местный шаман оказался стопроцентным феем и сразу вызвал у нас с подругой доверие.

– Что вы хотели, девицы? – спросил он удивительно густым для столь отощалого создания басом.

– Здрасте, господин шаман, – хором поздоровались мы.

– Одна из вас пришла ко мне по любовному вопросу, – вдруг объявил он, впившись пристальным взглядом в растрепанную Фэйр.

От суеверного страха у меня по спине побежали мурашки.

– Она! – зачарованно подтвердила подруга.

Страшный взгляд шамана переместился на меня.

– Здрасте, – еще раз поздоровалась я. – Я влюбленная!

– Проходите, – подвинулся он, пропуская нас внутрь узкого холла, а сам направился в соседнее помещение, унеся единственный источник света.

– Обалдеть, – сдавленным голосом пробормотала я, скидывая туфли. – Ты видела, с ходу угадал!

– Я же говорила, что он сильный, – зашептала подруга.

Смущенные и испуганные, на цыпочках мы прошли в зал, превращенный из гостиной в ритуальный. Фей обходил комнату, зажигая оплавленные черные свечи. Помещение наполнялось неровными тенями и сладковатым ароматом. На алтаре ловил блики начищенный до блеска череп дракона. Неожиданно я заметила, что в клыкастой пасти не хватает пары передних зубов.

Считалось, что шаманы практиковали черное колдовство. Человеческие маги использовали внутренние резервы, годами учились в своих академиях, потом в приемных вешали дипломы на дорогой бумаге и считали, будто имеют право ломить цены. Феи, которым удалось сохранить знания и волшебство предков, обращались к природе, но по какой-то причине, словно из вредности, та наделяла их исключительно темным даром.

– Присаживайтесь, девы, – указали нам на пол, застеленный домотканым половиком.

Мы уселись, подогнув под себя ноги. Я пристроила на коленях сумку, а человек-бабочка, что-то беспрерывно шепча, налил из глиняного сосуда рюмочку коричневого напитка и опрокинул в себя.

– Колдовское питье, чтобы войти в транс и говорить с духами на одном языке, – пояснил он.

– А-а-а, – по-умному протянули две хмельные клиентки.

Я постаралась не сосредотачиваться на подленькой мыслишке, что после колдовского питья в воздухе, несмотря на навязчивый аромат свечей, явственно потянуло отцовским виски «Великий кардинал Марсини» (чтобы вы понимали, такого политического деятеля никогда не существовало, но посетителей трактира сей факт мало беспокоил). Вероятно, духи были готовы общаться только во хмелю, то есть мы находились на одной волне с шаманскими высшими силами.

Человек-бабочка устроился на полосатых подушках. На поверхности расправленных бархатистых крыльев виднелись размытые капли, как у бабочек.

– Что именно ты хочешь знать, влюбленная дева? – спросил он замечательным голосом.

– Меня приворожили?

– Духи леса утверждают, что ты действительно осквернена приворотом, – важно кивнул шаман.

– Как?

Фей закрыл страшные глаза с вертикальным зрачком, монотонно замычал одну ноту, потянулся ко мне и, заставив вжать голову в плечи, положил тяжелую руку на макушку. Не покривлю душой, если скажу, что у меня зашевелились волосы на затылке. Надеюсь, что прорицатель не почувствовал.

– Что ты ела в доме этого человека?

– В доме? А! В конторе? – Призадумалась и тут вспомнила, что сегодня, наверное, впервые со времен выпускных экзаменов в институте, я пропустила обед, полдник и ужин. – Шоколад!

– Вижу синюю коробку шоколада, – подтвердил фей.

– Коричневую, – поправила я.

– Вижу коричневую коробку шоколада, – промычал он, и за его спиной взметнулись крылья, потушив потоком возмущенного воздуха несколько толстых черных свечей.

И тут я поняла! Конечно! Шоколад оставила одна из претенденток в жены. Вероятнее всего, подопечная госпожи свахи решила пойти на обман и приворожить Элроя. Она же не догадывалась, что Дракон не выносит, когда в кабинете пахнет едой, и вкусняшка досталась стажеру.

– А что мне теперь делать? – растерянно уточнила я.

Шаман сжал мне виски пальцами, словно выуживал из сознания образы, а потом посоветовал:

– Ничего не делай. Само пройдет.

От такого предположения в душе всколыхнулось возмущение. Приворот разве похож на насморк? Как он сам пройдет? Даже во время болезни лечат симптомы. Почему бы меня как-нибудь не полечить? Очень уж рябь в глазах, дрожащие руки и стучащее сердце мешают на договорах сосредотачиваться.

– Как так? – не утерпела я и оттолкнула руку мага.

Сопротивляться человек-бабочка не стал, сложил ладони на коленках, расставил крылья и открыл глаза.

– Если приворот не запечатать, то он благополучно истает через некоторое время.

– Через какое?

– Сколько ты съела шоколада?

– Три… четыре… – Я покосилась на Фэйр, многозначительно изогнувшую брови, ведь в прошлом месяце мы договорились вместе сесть на диету, и, судя по осунувшемуся лицу, подруга-то слово держала и шоколадки втихую не трескала.

– А точнее?

– Пятнадцать, – покаялась я. – Плюс-минус парочку…

– Через пятнадцать дней все закончится, – убежденно заявил шаман. – Главное, не одаривай предмет страсти поцелуем, иначе ритуал будет считаться завершенным.

– Это вряд ли, – с облегченной улыбкой отмахнулась я.

– Тогда идите с миром, девы, и не попадайтесь больше в лапы темной магии. Деньги оставьте под дверным ковриком.

– Кстати, сколько? – зная, что я постесняюсь поинтересоваться, уточнила Фэйр.

– Сколько совесть подсказывает, – величественно кивнул шаман. – Если будете отдавать сорок шиллингов чеком, то не забудьте подписать. Иначе случатся проблемы в монетном дворе, и духи природы на вас сильно прогневаются.

Когда я услышала сумму, то приуныла. Знахарь по душевным болезням обошелся бы дешевле. В отличие от шамана, он еще и снадобья выписывал.

– А ничего попить не надо? – все-таки потребовала я лечения для души, истерзанной магической любовью. – Травки какие-нибудь?

– Витаминные настойки, – предложил колдун. – Для укрепления духа и терпения. Пять шиллингов за флакон.

В аптечной лавке стоило дешевле, так что лечиться шаманскими снадобьями пропало всякое желание.

– Да я потерплю без настоек, – нервно хохотнула я. – В конце концов, уже на один день меньше страдать.

Держась с Фэйр друг за дружку, мы кое-как поднялись на затекшие ноги и поковыляли к выходу. После душного, пахнущего ароматизированными свечами зала голова гудела как проклятая. Некоторое время мы ковырялись с обувью в темном холле.

– Деньги, – сдавленным шепотом пихнула меня в ребра подруга.

– Точно, – пробормотала я и полезла в ридикюль.

В кармашке лежало ровно четыре ассигнации достоинством по десять шиллингов. Удивительно, но шаман будто заглянул в сумку и попросил оставить все, что было мной отложено на черный день. Нагнувшись, я засунула заначку под пыльный половик, и мы вышли на улицу. Единственный горевший фонарь потух, и стояла кромешная темнота. В ошарашенном молчании мы направились к пешеходной мостовой.

– И как тебе? – шепотом, словно шаман нас мог услышать, спросила Фэйр.

– Знает свое дело.

– Говорю же, к нему весь Зачарованный квартал ходит…

К счастью, на следующее утро по наказу мадам Паприки я сначала отправилась на другой конец Аскорда к королевскому стряпчему, а только потом – в контору. По какой-то причине «Драконы Элроя» пользовались услугами исключительно тех людей, которые имели перед должностью приставку «королевский» и драли втридорога за пиджак, копирование документов или обычный завтрак.

В кебе я успела и вздремнуть, и выпить два флакона настойки от похмелья, купленной в аптечной лавке дядюшки Орума. С души воротило. В голове беспрерывно крутилась пара строчек из песни, какую Фэйр, подыгрывая себе на старой лире, вопила дурным голосом. Вообще, лесной народ в большинстве своем – отличные менестрели, бродячие труппы собирали на площадях целые толпы зрителей, но у подруги, видимо, с колдовской кровью погас и музыкальный талант.

 
Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь.
И Дракон Элрой вдруг станет так удивительно хорош…
 

В очереди к стряпчему я поймала себя на том, что тихо подпеваю песенке, засевшей в голове, и сконфуженно оглядела напыщенных господ, ожидавших, когда их вызовут в кабинет. Почему-то здравая мысль, что сразу после шамана нам стоило разойтись по домам, а не отмечать скорое избавление от приворота, пришла после утреннего пробуждения. Ну как пробуждения… Эзра во сне сдвинула меня на край кровати, и я с грохотом свалилась на пол. Тут мертвец с испугу оживет, а не только опьяненное тайной любовью да притупленное крепким хмелем сознание.