Текст книги "Психологическое консультирование: учебное пособие"

Спектр проблем, с которыми сталкивается консультант, в первую очередь определяется сферами личной, семейной и социальной жизни его клиентов.

Область личной жизни является центром внимания при индивидуальном консультировании, в котором могут быть решены следующие вопросы:

1) психическое развитие ребенка: индивидуальные особенности и неравномерность развития;

2) экзистенциальные и личностные проблемы подросткового возраста: кризис отделения от родителей и идентификация с другими значимыми лицами; выбор будущей профессии;

3) кризисные состояния: смерть близкого человека, попытка суицида, изнасилование, потеря работы, инвалидизация, ставящие перед человеком задачу переживания;

4) возрастные кризисы: молодости, середины жизни, старения, требующие от субъекта создания новой идентичности.

Довольно условно личная жизнь отделяется от семейной, которая, в свою очередь, может быть предметом семейного психологического консультирования:

• супружеские конфликты и семейные кризисы, помощь разведенным, вдовцам и незамужним;

• детско-родительские конфликты, конфликты поколений, трудности воспитания.

Различные формы общественных и профессиональных отношений определяют круг проблем, с которыми сталкивается консультант в местах заключения, больницах и студгородках, в системе образования, в бизнесе и на производстве. В этом случае предметом рассмотрения может быть как отдельный индивид, так и группа взаимосвязанных субъектов – система:

• школьное консультирование: взаимоотношения в педколлективе, между учителями и учащимися, причины неуспеваемости и асоциального поведения в школе, развитие способностей одаренных детей;

• профконсультирование: ориентировка в поиске работы, составление резюме, подготовка к собеседованию;

• управленческое консультирование: принятие решений, коучинг, разрешение конфликтов, разработка системы мотивации, необходимость в обучении и оценке персонала.

Это лишь часть психологической проблематики, с которой встречаются в практике работы консультанты. В какой бы области жизни не совершалось психологическое консультирование, общим здесь будет специфика психологической работы консультанта, проявляющаяся в том, что психолог работает не с внешней стороной ситуации, а с субъективным переживанием этой ситуации клиентом, если мы говорим об индивидуальном консультировании. Если же субъектом консультирования выступает группа лиц, то именно на психологическую структуру группы, а не ее внешние характеристики будут нацелены усилия консультанта.

1. Перечислите основные направления психологической практики и их связи с психологическим консультированием.

2. Каковы цели использования психодиагностики в практике консультативной работы психолога?

3. В чем состоит отличие между групповой формой консультирования и тренингом?

4. Перечислите основные отличия между консультированием и психотерапией.

5. В каких сферах человеческой жизни и деятельности может быть востребовано психологическое консультирование?

1) познакомьтесь с примерами разных форм психологической помощи и определите задачи, решаемые психологом в каждом случае: психодиагностика, психокоррекция, психотерапия, консультирование, тренинг, психопрофилактика;

2) опишите функциональную структуру ролей психолога-практика в каждом из направлений психологической практики: психодиагностика, психокоррекция, психотерапия, консультирование, тренинг, психопрофилактика. Установите отличия между функциями психолога в каждом случае.

1) прочитайте отрывок консультативной ситуации. Какой вид помощи наиболее адекватен? Психотерапия, консультирование, коррекция, тренинг (см. Приложение 1.2);

2) определите, для чего может быть использована диагностика, если клиент считает, что у него гиперактивный ребенок, что его не понимают близкие, что он ничего из себя не представляет, что должен самоопределиться, чем он хочет заниматься;

3) найдите газетные статьи, которые иллюстрировали бы проблематику, с которой работают психологи-консультанты: в личной, семейной и социальной жизни. Очертите проблему в каждом из случаев.

1. Айви А., Айви М., Саймэен-Даунинг Л. Психологическое консультирование и психотерапия: Методы, теории и техники. Практическое руководство. М.: Психотерапевтический колледж, 2000, с. 28-31.

2. Алешина Ю. Е. Специфика психологического консультирования // Вестник психосоциальной и коррекционно-реабилитационной работы. 1994. № 1, с. 22-33.

3. Джордж Р., Кристиани Т. Консультирование: Теория и практика. М.: Эксмо, 2002, с. 9-14.

4. Нельсон-Джоунс Р. Теория и практика консультирования. – СПб.: Питер, 2002, с. 13-16.

1. Бачков И. В. Основы технологии группового тренинга. Психотехники. М.: Ось-89, 2005, с. 16-34.

2. Елизаров А. Н. Основы индивидуального и семейного психологического консультирования. – М.: Ось-89, 2003, с. 4-10.

3. Методы практической социальной психологии / Под ред. Ю. М. Жукова. М.: Аспект Пресс, 2004, с. 97-100.

Тема 1.3. Понятие «диалога» как методологического основания психологической практики

■ Различные основания психологической практики: осознание, спонтанность, переживание, коммуникация

■ Понятие «диалога» у М. М. Бахтина: голос, Другой, полифония, согласие, поступок

■ Проблема внутреннего диалогизма личности

■ Принцип диалогичности сознания как основа разработки психотехнического метода исследования личности и консультирования

Зафиксировав ситуацию методологической неразработанности современных психотехнических практик, их оторванность от научных концепций, мы, отталкиваясь от наиболее эффективных методов практической работы психологов и психотерапевтов, постараемся выделить соответствующие им предметы познания. На основе исторического обобщения Ф. Е. Василюком[17]17
  Василюк Ф. Е. Историко-методологический анализ психотерапевтических упований // Василюк Ф. Е. Методологический анализ в психологии. М.: МГППУ, Смысл, 2003, с. 21-55.


[Закрыть] выделяется четыре интенции психотерапевтического мира.

Разберем их, используя анализ соответствующих механизмов и процессов психотерапии с технической и теоретической стороны, дополнив каждый из методов соответствующим ему предметом познания.

Практика психоанализа: деятельность, в которой психолог не только исцеляет сознание пациента, но одновременно исследует механизмы заболевания и выздоровления сознания, то есть изучает его. Основной процесс, обеспечивающий эффект его работы – это процесс осознания бессознательного (в его вытесненной части). Центральным предметом основных терапевтических и теоретических усилий выступает сознательное: возможности и ограничения его функционирования, причины и механизмы возникновения и изменения. Знание, проливающее свет в мраке бессознательного, целительно. Психоанализ называют апофеозом рациональности и веры в силу разума и знания, когда «рациональному объяснению поддается все, даже, казалось бы, иррациональное и случайное: ошибки, обмолвки, сновидения»[18]18
  Василюк Ф. Е. Историко-методологический анализ психотерапевтических упований // Василюк Ф. Е. Методологический анализ в психологии. М.: МГППУ, Смысл, 2003, с. 25.


[Закрыть].

Методологическим основанием психоаналитической практики выступает сознание (процесс и явление одновременно).

Психодрама: практика игр, деятельность, в которой психолог и психотерапевт не только позволяет проявиться спонтанности и непосредственности клиента, но одновременно исследует условия возникновения спонтанности, факторы, подкрепляющие и погашающие спонтанность, последствия и влияние спонтанности на качество жизни и характер межличностных отношений. Основной процесс, обеспечивающий эффект работы в этом случае – процесс проигрывания, драматизации событий, действий, отношений в той их части, которая является наиболее закоснелой, ригидной, сдержанной. Центральным предметом основных усилий психолога может выступить непосредственность, спонтанность бытия. Безусловная творческая игра способна привнести в жизнь клиента свободу, непредсказуемость и легкость, сделав его источником активности, а не страдательности. В результате не только отдельные проблемы, но и сама жизнь окажется во власти играющего, а не каких-то «злобных сил». Если психоанализ – апофеоз рациональности, то психодрама – апофеоз свободы и безусловности. Методологическим основанием ролевой психологической (психодраматической) практики выступает игра (процесс и явление одновременно).

Гештальттерапия – деятельность, в которой психолог не только способствует проявлению и возникновению чувств, но одновременно исследует условия возможности переживания и его влияние на текущее состояние и жизнь клиента в целом. Основной процесс, приводящий к терапевтическому эффекту, – процесс получения нового опыта себя самого (целостный, непосредственный, непроизвольный, продуктивный). Центральным предметом этого подхода может выступать активное переживание, активное (а не страдательное) проживание и переработка даже внешних обстоятельств как составляющих внутреннего опыта. Переживание себя цельным, чувствующим, живым, страдающим, неповторимым и уникальным, переживание, которое разделяется между психотерапевтом и клиентом, является не только причиной эффективности терапии, но и ее результатом. Методологическим основанием практики переживания является опыт (процесс и явление одновременно). Если Дж. Келли говорил, что опытным человека делают не события, но истолкование этих событий, то мы имеем в виду как раз такого рода переживание как истолкованный опыт.

Коммуникация – последний тип психологической практики – род отношений между людьми, который является не только названием любого процесса взаимодействия, но может характеризовать качество этих отношений. В практике коммуницирования не только реализуется диалог, но и исследуется характер, уровень и принципы построения диалогичных отношений. Основной процесс, обеспечивающий его эффективность, это процесс со-бытия, разделения бытия между «Я» и «Ты». Центральным предметом этого подхода может стать целостная позиция личности. Выход из солиптической позиции монологизма и неуслышанности, безответности совершается в процессе диалога и может стать жизненной позицией клиента, коммуницирующего с миром, а не противостоящего ему. Методологическим основанием практики коммуницирования выступает диалог (процесс и явление одновременно). Ярким примером представлений о диалогической сущности терапии является формула Ж. Лакана, так описывающая начало и конец терапии: субъект начинает анализ с того, что он говорит о себе, но обращается при этом не к вам, или он обращается к вам, но говорит не о себе. Если он способен говорить о себе и обращаться при этом к вам, значит, анализ завершен.

Выбор именно последней категории в качестве базовой для психологического консультирования определяется продуктивностью использования диалогичного подхода в консультировании и ограниченностью в возможности использования остальных. Возможно, именно общение сможет стать предметом познания, объединившим психологическую науку в двух ее частях: продуктивной теории и эффективной практики.

Слово «консультирование» происходит от латинского consultare – совещаться, заботиться, советоваться. В русском языке под ним понимается совет, разъяснительная беседа по интересующей проблеме. Хотя в таком буквальном смысле никто не практикует консультирование, тем не менее, такое определение указывает нам как на ограниченность возможностей консультанта в воздействии на личность клиента, так и на ограничение готовности клиента принимать доминирующую роль психотерапевта.

Клиент консультанта – это человек, который не безоговорочно доверяет знаниям и правоте терапевта как клиент психоаналитика. Он не имеет времени и группы единомышленников для экспериментов с раскрытием спонтанности в игре и драматизации. Вряд ли кабинет психолога – место, где бы он надеялся испытать самые сильные и противоречивые чувства или у него есть время и необходимость остановить бег событий своей жизни и погрузиться в одно из них без остатка. Скорее всего, это человек, надеющийся на себя, но прибегающий к помощи специалиста в случае недостатка знаний, ощущения беспомощности, растерянности. Человек, слишком сосредоточенный на решении конкретного вопроса, на том, «что именно делать», и пренебрегающий тем, «как делать» и «ради чего» делать. Его не сможет прельстить длительная и требовательная психотерапия (какой бы недирективной она ни была).

Что может предложить консультант, не поддаваясь на упрощенные запросы своих клиентов, но вникая в сущность происходящего и не теряя качества психологической помощи?

Построить отношения, в которых будут целостно представлены личностные позиции каждой из сторон – диалогичные отношения. Поэтому все, что есть у консультанта, – несколько часов времени, чтобы реализовать отношения «Я-Ты» и в этом диалоге донести не только содержание проблемы и решения, сколько способ присутствия в мире и свою позицию, ставящую клиента в положение «Ты». Только осветив целостную позицию другого, мы получаем возможность оценить действительную значимость и смысл трудностей, а также увидеть пути разрешения ситуации.

Только диалог требует минимума времени для того, чтобы состояться, он мгновенен и интенсивен, он включает в себя и возможности осознания, спонтанности и переживания. В диалоге психолог, реализуя собственную целостную позицию, тем самым обращается к собеседнику с вопросом. Это вопрос, на который всегда дается конкретный ответ: клиент реализует собственную целостность в личностной позиции или отказывается это делать, оставаясь не включенным в «Я-Ты отношение» с психологом. В первом случае возможен диалог двух позиций, во втором – ответ тоже принимается, но как позиция вне-диалогичности и отказа от работы и желания быть услышанным. Парадоксальным образом отношение «Я-Ты» выходит за рамки консультирования и за стены кабинета и становится в ряд с другими онтологичными моментами бытия клиента.

Михаил Михайлович Бахтин занимает особое положение в отечественной культуре. Прожив сложную и даже трагическую судьбу, он сумел оставить значительный след во всех областях, которых касался его гений: культурология, яыкознание, психология, литературоведение. Еще в начале 20-х годов прошлого века им были сформулированы центральные положения, продолжающие традиции русской нравственной философии, в фокусе которой всегда находился человек, но вместе с тем и предлагающие новые подходы к пониманию места и позиции целостного человека в мире и культуре. От М. М. Бахтина пошла целая плеяда психологов, разрабатывающих его идеи: диалога, текста, поступка, участного мышления.

Заметим, что многие работы Бахтина, будучи опубликованными после его смерти, имеют незаконченную форму заметок, дневниковых записей. Возможно, этим определяется их «рваный» характер: иногда абзацы не связаны одной мыслью, которая бы логически вытекала из предыдущей. Может это и позволяет порождать такие разные понимания самого Бахтина как, например, у А. Ф. Копьева и Е. Т. Соколовой. Мысли в текстах Бахтина движутся кругами, постепенно приближаясь к своей сути и открывая попутно разные свои стороны, четко выстроенная система отсутствует, предоставляя свободу понимания, интерпретации. Возможно, что такой характер текстов Бахтина глубоко не случаен, также как и неоднозначность его понимания. Внешняя разорванность текста не позволяет течь мысли по поверхности, скользя по поверхности слов, а провоцирует спотыкание, остановку и размышление. Сам текст будто бы приглашает нас к диалогу, развитию собственного высказывания и формированию своей позиции.

1. М. М. Бахтин вводит понятие диалога на материале анализа чтения художественного текста и в ракурсе проблемы понимания текста. В качестве единицы анализа текста он вводит понятие высказывания, которое в рамках диалога не сводится к реплике или предложению. Высказывание представляет собой смысловую целостность и законченность, завершенность. Высказывание – это не просто лингвистическая единица. Поэтому высказыванием может быть одно междометие и целый роман. Смысловые связи между разными высказываниями приобретают диалогический характер. Диалог по Бахтину – это диалог смыслов.

2. «Диалогические отношения предполагают язык», – пишет М. М. Бахтин. Нам нужны языки – вербальные или невербальные – как некая знаковая система, которой мы пользуемся в диалоге, «в то же время, в системе языка их (диалогических отношений – М. Г.) нет. Сам по себе язык не рождает из себя диалога, формально». Именно поэтому диалог не может изучаться лингвистикой. В каком смысле? Ведь он изучается лингвистикой как формальный диалог. Но не об этом диалоге говорит Бахтин. Не в языке находятся диалогические отношения, а в пространстве общения между людьми. Вернемся к проблеме диалога. Бахтин повторяет, что диалогические отношения не могут быть сведены ни к логическим, ни к лингвистическим, ни к психологическим, ни к механическим, ни к каким-либо другим природным отношениям. Здесь важно отметить выделение совокупности природных отношений (в которые попадают и психологические) в смысле противопоставления природы и культуры. Последняя является второй природой человека, знаковой, символической, словесной.

3. М. М. Бахтин отвергает узкое понимание диалогизма как спора, полемики или пародии. Хотя внешне это наиболее очевидные, но и наиболее грубые формы диалогизма. Им выделяется реальный диалог – то, что может наблюдаться внешне и относится к диалогу традиционно: житейская беседа, научная дискуссия, политический спор. Отношения между репликами такого диалога являются наиболее наглядным и простым видом внешне диалогических отношений. При этом диалогические отношения не сводятся к репликам реального диалога, который оказывается шире, сложнее. Но еще и имеет иной источник происхождения – позицию личности. Диалог ведь возможен и с попугаем, но диалог как обмен репликами, но не высказываниями.

Узкое понимание диалога также состоит в понимании диалога как одной из композиционных форм речи: диалогической и монологической. Монолог подразумевает отсутствие направленности к другому, необходимости в ответности и услышанности другим смыслом. Монолог не имеет адресата. Так, научный доклад Бахтин относит к монологической речи, так как речь в этом случае не имеет адресата, бессубъектна. Хотя некоторые элементы диалога могут присутствовать в монологичной речи: полемика с другими авторами, мыслями, подходами. Почему сведение диалога к композиционной форме речи сужает его понимание? Потому что каждая отдельная реплика в диалоге монологична – маленький монолог; в то же время каждый монолог может стать репликой большого диалога. Как это возможно?

4. Бахтин рассматривает диалог потенциально бесконечным. Слово, направленное к Другому, даже услышанное и понятое, в своем смысле взывает к людям бесконечно и беспредельно и будет пониматься до тех пор, пока живут люди. В этом смысле монолог, однажды совершенный как монолог в конкретно-исторической ситуации, может стать диалогом впоследствии, то есть он может быть услышан. Эта активность «услыхивания» этого монолога должна направляться не самим требованием слова «быть услышанным», но активностью того, кто услышит в монологе обращение к себе, его пониманием[19]19
  Похожим образом К. Юнг определяет вопрос смысла жизни: это не мы задаем жизни вопрос о смысле, а она задает нам вопрос смысла, ответить на который можно только своей жизнью.


[Закрыть].

5. Смыслы, включающиеся в диалог, должны быть разделены между разными голосами. В диалоге встречаются целостные позиции, целостные личности. «Личность не требует экстенсивного раскрытия (то есть постепенного пошагового познания – М. Г.), она может сказаться в едином звуке, раскрыться в едином слове»[20]20
  Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979, с. 300.


[Закрыть].

Голос – целостная позиция личности.

Диалог – это особый тип смысловых отношений, то есть отношений, в которые нельзя попасть или оказаться как в логике или в психологии с оговорками, но которые надо строить. Членами этих отношений могут быть только целые высказывания, принадлежащие разным голосам. Здесь смысловые отношения между высказываниями представляют позицию, голос, цельную личность. По мнению Бахтина, широко понимаемый диалог и высказывание могут расширяться не только до границ целого романа, а и до границ самой жизни человека. Последняя, несущая смысл, совершающая смысл, может становиться таким высказыванием в диалоге времен, поколений. Отар Иоселиани говорил об Андрее Тарковском, что тот всю жизнь снимал один фильм о любви и смерти.

6. Для Бахтина согласие – это одна из важнейших форм диалогических отношений. Тема согласия повторяется и в разговоре о полифонии как многоголосице, в которой голоса могут сливаться, но сохранять свою автономию, они не превращаются в один голос, не редуцируются к одной позиции. Говоря о согласии как о слиянии голосов, наряду с их раздельностью, сохранностью индивидуальности, необходимо обратиться к другому вводимому Бахтиным понятию, понятию эстетической вненаходимости.

7. Позицию эстетической вненаходимости занимает автор по отношению к своему герою. Что собой представляет это понятие? В первую очередь, голос как личностная позиция, целостная позиция личности должен иметь место исхождения в пространстве. Поэтому эстетическая вненаходимость предполагает существование другого человека и его понимание. Но понимание не значит вчуствование, говорит Бахтин, не значит постановка себя на место другого. Это именно диалог, совершаемый между двумя людьми или позициями. Если даже он совершается согласно, то раздельность позиций должна сохраняться. Для объяснения того, как это возможно, Бахтин и вводит понятие эстетической вненаходимости.

Термин эстетической вненаходимости берет свое начало от восприятия искусства. Например, картина требует некоторого расстояния, чтобы быть увиденной. Нельзя слиться с картиной, если мы желаем ее увидеть, понять, необходимо как раз дистанцироваться, с расстояния охватить ее целостность, а ее смысл – услышать в диалоге с автором.

Это подразумевает освобождение от случайного, ситуативного, необязательного человеческого. Автор, как и зритель или читатель, должен быть в этом отношении безупречен, даже объективен. Значит, герой должен быть свободен от всего личностно-случайного, проецируемого на него. Потому что герой ни в коем случае не является образом самого автора или читателя. Создавая героя, автор предоставляет возможность самому герою сказаться[21]21
  Многие большие писатели отмечают некоторую парадоксальность в поведении своих героев, которая заключается в непредсказуемости их поступков для самого автора. Герои как бы оживают и начинают жить и действовать по законам своей жизни, а не их создателя.


[Закрыть].

Именно в таком смысле автор должен занимать позицию вненаходимости или быть объективирован относительно того, что он творит, быть предельно честным, чтобы дать сказаться тому, что он творит, не замутняя это своим привнесенным взглядом, образом, предубеждением. Такая позиция автора переносится в психологию как позиция психолога по отношению к другому человеку.