Текст книги "Сколько стоит счастье"

Немножко радости и солнца…

Наступил октябрь. Березки пожелтели. Рябины, точно наседки, раскрылатились краснотой спелых ягод. Только сосны оставались по-прежнему зелеными, но как-то распушились, постройнели.

В лесу еще прятались под ворохом листьев подосиновики, лисички, а то и груздья. На маленьком болотце подоспела клюква. Набрал вчера полведра. Куда ее теперь девать?

Сегодня проспал все на свете. Вышел на крылечко в одних трусах. Да, да! Как в том стишке, – почесать свое «хозяйство»… А что?! Моя усадьба! Мой дом! И крыльцо мое! А захочу… и голышом в речке искупаюсь!

«Я хозяин! И участок мой! И жизнь моя!»

Зябко. Туман c берега обволок половину огорода. Но весёленькое солнышко уже выглядывало из-за верхушек пестрого леса, пригревая парящие замшелые доски. Хорошо-то как! Потянулся-потянулся… аж до томного хруста косточек в спине…

Прискакал кот c ночной охоты. Мокрый, грязный. Хвост распушил. В зубах ящерица. А в зубах ящерицы клок кошачьей шерсти.

Назвал котю Жульеном. Потому что он хитрый, к тому же наглый не в меру, а когда напакостит, становится до чрезвычайности ласковым – сама кротость и послушание. Однако знает самое главное, что кошачий туалет находится в подполье…

– Ну, куда ты?! – брезгливо я отпихнул кота, – убери эту гадость!

Котя вздумал играться: подбрасывал добычу вверх или в сторону, норовя попасть и в меня; догонял, мутузил лапками, изгибал спинку. Ящерка, притворявшаяся мертвой, вдруг ожила и юркнула в щель пола. Жульен остановился как вкопанный и удивленно посмотрел на меня.

– Ладно, не расстраивайся! Еще поймаешь… Только планшетку мою не трогай, кто угол погрыз? – поднес я кулак к его носу, – понял меня?!

– Мяю! – смиренно мяукнул котик.

– Пошли в избу, «задам» тебе корму! Обормот!

Пока кот лакал сливки, его хозяин проверял в интернете почту.

Месяца полтора я познакомился в интернете c Элеонорой, – студенткой из местного пединститута. Симпатичная, если судить по фото. Хотя «интернетный» образ ее явно смахивал на одну из голливудских звезд кино.

Впрочем, кое-что о себе и я приврал…

Переписываясь, настаивал всякий раз на личной встрече. Но то у нее были занятия, то практика, то какие-то выдуманные проблемы. Одно слово – Женщины! Кто их поймет?

– А не истопить ли нам c тобой, Жульен, баньку?! А?

Кот улегся у теплой печки вылизывать пузо.

Попил чайку и я. Потом натаскал воды. Наколол дров, приготовил щепу.

Удивительное благостное состояние души – заниматься простыми обыденными деревенскими делами. Никто не торопит, не требует отчетов, выполнения планов, к примеру, там «по срокам сдачи в эксплуатацию новой веранды или мостков». И, вообще, можно остановиться вдруг, посреди огорода, и целый час рассматривать облака или слушать забавное чириканье лесных пташек…

К баньке решил подготовиться основательно – посетить дачный ларек, где продавалось пивко с рыбкой.

На обратном пути нагнал откуда-то выползшую бабку Смирнову. Старуха, кажилясь из последних сил, тащила на плече тяжелую сумку. Что, вот, делать? Неудобно как-то пройти мимо. Все-таки пожилой человек…

– Бабушка, здравствуйте, давайте помогу, – предложил я.

Соседка обернулась. Видимо, не успела меня разглядеть. Поэтому особо не сопротивлялась. Я забрал сумку. Груз, и правда, был нелегкий.

– Ой! Спасибо! Да я бы сама донесла, – запричитала она.

– Еще натаскаетесь! Все равно по пути…

– Дед приболел, сами знаете, не ходит, а еще дрова сложить надо, пока сухо стоит.

Я не знал, что у нее есть дед, тем более, что не ходит. В ограде, действительно, лежала кучка колотых дров.

– Так! Куда складывать?! – моментально предложил я. Меня, что называется, аж «распирало» от хорошего настроения. И отчего-то хотелось, чтоб и другим людям было хорошо и счастливо. Впрочем, и кучка-то была небольшая…

«Плеснем-ка радости и солнца!

На среднерусскую печаль…»

Надо было мне поэзией заняться. И блокнот c шариковой ручкой, кстати, гораздо дешевле обошлись бы медной трубы…

– Да милый ты мой! Мне и платить-то нечем, всё потратила – чуть не расплакалась хозяйка…

Пока бабка возилась в доме, перекладывая «провизию» из сумки в холодильник, и попутно за что-то ругая деда, я успел перетасовывать полешки c улицы под навес. Уже было открыл калитку на выход, как она кинулась за мной…

– Хоть тыковку или кабачков возьми.

– Нет, нет, нет!!! У меня от них аллергия! – соврал я, – ничего не надо.

– А яблочек?! Свои, не покупные…

– Яблочек?! Спасибо! Яблочек возьму!

– А мы вот тут смотрим за тобой c соседями. Все трудишься, c раннего утра, точно муравей!

– «Трудюсь, трудюсь!» Много дел, – откликнулся я.

– Траву выкосил. И на кой?! Десять лет никто не жил в доме. Никто не покупал. Одни гнилушки. Переплатил ты…

– Чего переплатил-то? Дом нормальный. Бревна целые, сухие, – чуток обиделся я, – и малину, и смородину ел.

– Ягоды твои кислые, – брякнула старуха, и пошла загонять в воротину своих курей.

– Ничего он не гнилой… Нормальный… старая дура! – пробурчал я.

Специально прошел мимо своего дома до оврага. Выкинул яблоки…

Хорошее настроение чуток испарилось.

Но банька моя удалась на славу! Хорошо протопилась. И пар – что надо! Березовый веничек славно разгонял горячий воздух, и я нещадно охаживал им себя по всем доступным местам уже красного туловища.

Нагишом выскочил на улицу. По глинистому берегу, точно крокодил, соскользнул в студеную речку. Поохал от удовольствия. А потом опять в парилку…!!!

Яеле добрел до избы, обессилив от чудной парилки. Чуток передохнув, неспешно потягивал пиво из кружки, размышляя о смысле жизни.

Ну, было в этом, ей Богу! что-то похожее на счастье…

А на следующее утро выпал первый снег. Белый, пушистый, мягкий…

Ландшафтный дизайнер

Опять, опять снились кошмары. Снова война, снова трупы. У них, у кого сохранились, не закрыты глаза, и они смотрят на меня, – по-детски, наивно, нелепо… и, самое страшное, – в мертвых зрачках отражается голубое небо…

Зазвонил телефон…

– Да, слушаю.

– Алексей?

– Да, Алексей.

Кто-то тяжело дышал в трубку, молчал…

– Ну?! Чего надо?

– Когда долги отдадите? – наконец спросил мужской голос.

– Какие долги?! Кому звоните?! Три ночи! Совесть имейте! Правильно набирайте номер! Своими ручонками попадайте в нужные кнопки! Идиоты!

Отключил звук, укрылся одеялом, и лег досыпать.

Не спалось…

Пришлось встать, сварить кофе и долго ждать зимнего рассвета.

C утра шел снег. Было тепло, только чуть подувал ветерок, медленно проворачивая лопасти игрушечной мельницы, и огромные белые снежные хлопья, падая наискосок, казалось, завалили все вокруг. Белые деревья, белая речка, белые крыши…

Размяукался, просясь домой, за дверью кот. Залетел в избу, точно гналась за ним стая волков, и прыгнул на диван…

– Котя! Ну куда, куда…?! Все пузо в ледышках! Иди к печке, растай-ка!

Кот, бесцеремонно согнанный на пол, вальяжно удалился проверять свою миску.

Надо сказать, что жилось ему у меня, думаю, неплохо! Молоко я не пил, потому покупал сливки и сметану. Помимо «кошкиного корма» частенько перепадало мясо и рыбка.

А вот воду он любил лакать исключительно из моего ковшика…

– Котя! Вода в твоей чашке и в моем ковшике – абсолютно одинаковая!

– Мяю! Урр-р-р, урр-р-р…

– Кот, еб… й!

– Мяю!

Если подолгу и часто разговаривать c кошкой, то это сигнал o том, что пора смотаться до города. Требуется живое общение.

Но ехать только в магазин за продуктами не очень-то хотелось. А водить знакомство было не c кем. Бывшие коллеги всячески избегали меня. Новых друзей не было.

Вспомнил про Элеонору!

Сегодня решил – «пойти в атаку». Написал ей сообщение: «Сегодня, в три, кафе у музея, самый дальний столик в левом углу. Жду. Вопрос жизни или смерти»…

Через два часа пришел ответ: «Хорошо. Приду. Только ненадолго»…

И я, в точности мой кот, в предвкушении чего-нибудь вкусненького, ринулся собираться в дорогу…

Без пятнадцати три я уже сидел за столиком, пил крепкий кофе, поглядывая в окно. «Надо бы перекрасить в черный цвет», – думал я, разглядывая свой «Додж». Старенький «американец» – среднеразмерный трехдверный джип, каким-то чудом оказавшийся на заснеженных просторах Сибири, немного пооблез, катаясь по сельским дорогам, и явно нуждался в замене гнутого левого переднего крыла…

– Здравствуй, Зарубин! – окликнул меня знакомый женский голос.

Я оглянулся…

– Здравствуйте.., – оторопел я. У столика стояла Светка.

В сногсшибательном деловом костюме, c красивой прической, вмиг взбудоражила все мои мужские чувства…

– Как дела? – спросила она, то и дело, оглядываясь по сторонам.

– Нормально. Присаживайся, если хочешь, – предложил я, стараясь не подать виду, что уязвлен ее потрясным видом.

– Спасибо. Только вот столик занят, не мог бы ты пересесть, а еще лучше совсем уйти?

– Деловая встреча или амурная?!

– Не твое дело! Давай-ка, вали отсюда!

– Еще чего! Мой столик! У меня, между прочим, тут тоже… деловая… встреча… И, вообще, кафе – студенческое! Идите куда-нибудь в ресторан!

Подошел официант, предложил Светке меню.

– Молодой человек, мне, пожалуйста, чай зеленый, молочный, и вот это пирожное. Да, кстати, ровно в три, наверняка случится здесь потасовка, так что можете уже вызывать охрану, – сделала заказ бывшая жена, и взглянула на меня, – убийственно, надменно, завораживающе…

– Светлана Геннадьевна! Не смешно… Пересядь, пожалуйста! Я взглянул на часы. Было уже три минуты четвертого…

– Не пересяду! – сузив глаза, категорическим тоном заявила Светка.

– Что ты здесь…, – и тут меня осенило, – Элеонора?!!!

– Артур?!!! – чуть не вскрикнула Светка.

– Ах ты, ах ты! Студенточка, педагогичка, – нашлась!!!

– Сам-то…?! На сладкое потянуло?! «Артур – ландшафтный дизайнер!» Сколько тебе?! Тридцать c хвостиком?! Сорокадвухлетний кобель!

– На себя посмотри…

Посетители стали оборачиваться в нашу сторону, потому что обещанная «потасовка», набирая силу и мощь, разгоралась, – пока в виде словесных упреков, но явно переходила в стадию телесной битвы…

Подоспел охранник, но Светка, схватив сумочку, побежала в гардеробную, крикнув на ходу:

– Господин трубочист заплатит!

– Трубач! Дурочка! Трубач!

Я быстренько заплатил, успокоил, как мог, персонал, и побежал догонять жену.

Почему побежал за ней? Не знаю…

– Свет! Света! Подожди! Давай где-нибудь посидим? – еле нагнал я ее на улице уже у подземного перехода.

Светка остановилась. Немного подумала, беззвучно шевеля губами…

– Ладно… пара сообщений от «Артура» мне все же понравились… веди…, – улыбнувшись, согласилась она.

Возвращаться на прежнее место встречи, по известным причинам, было неудобно, поэтому пришлось искать другое кафе. Но в одном заведении почему-то Светке не понравилось, другое вообще было закрыто на ремонт, в итоге подвернулась столовая.

– А ты неплохо выглядишь. Похудел, кажется, – призналась Светка.

– Спасибо!

– Все дудишь в своей деревне?!

– Что такая грустная, нервная? – сделал вид, что не заметил обидного «укола».

– Нормальная я. C чего ты взял?

– Ну, ну… Давай, выкладывай… Что новенького?

– У Олега квартиру отобрали.

– Соболезную…

– Живут c детьми у меня. А представляешь, Катюшка немного видеть стала!

– Ну, хоть, что-то хорошего…, – искренне обрадовался я за старшую дочь шурина.

– Коллекторы каждую ночь названивают, угрожают, – задумчиво выговорила Светка.

– И сколько он еще должен?

– Тысяч сто пятьдесят – сто шестьдесят, не помню точно…

– Фу, копейки… могли бы и простить…

– Знаешь что, милый?! – вспылила жена, – «копейки»!

– Ладно, ладно. Не обижайся. Надо бы в полицию…

– Ходила уже! – резко перебила она, – и в полицию твою, и в прокуратуру, и в банк – гребаный…

– Разберемся…

– Вот только не надо…! Не лезь! Без тебя как-нибудь «разберемся»!

Разбираться пришлось сегодня.

Подарив кому надо приличный охотничий нож, к вечеру я уже знал практически все o бойцах «славной» коллекторской фирмы. Осталось только пообщаться c ними, что называется: тет-а-тет.

К вечеру я уже сидел в засаде. Щелкал семечки в «Додже», припарковавшись невдалеке от Светкиной «Мазды».

К полуночи подъехала подозрительная машина. Вышли двое. Огляделись. Из флакончика что-то написали на ее машине и двинулись к подъезду.

Эх! Давненько я не разминался! Выскочил из засады и побежал через сугробы к дому.

На лестничных площадках было темно. И только слышно, как лифт, поскрипывая, двигался вверх. Я побежал по лестнице…

Не без удовольствия заметил, что ничуть не запыхался, проскакав до седьмого этажа.

– Оба! На колени! Руки за голову! – крикнул я, ударив для убедительности рукояткой пневматического пистолета одного из них по сопатке.

– Че творишь-то?! – вскрикнул другой. Но, почти синхронно, проворно уселись на бетонный пол.

Все же успели написать на стене: «Отдай долг су..», – прочитал я на двери.

– Значит так! Братцы! – взвел курок и ткнул «битому» в затылок, – за дверь, скажем, – сто тысяч; за машину – семьсот.

Коллекторы переглянулись. «Небитый» долговязый попытался встать. Пришлось и его хорошенько отмутузить.

– Вас где потом прикопать?! В березняке сойдет, или в бору?!

– Че творишь-то?! Кто ты такой?! – отплевываясь, не унимался длинный.

– Ландшафтный дизайнер!

– Бери машину, – предложил первый «битый».

– Тысяч на триста потянет, не больше. Да у меня и своя есть…

– Че тогда делать?! Может, разойдемся, по-мирному, а…?

– Есть одна мыслишка! Снимайте ремни…

Пока связывал коллекторов, из квартиры высунулась Светка.

– Боже! Что ты делаешь?! Ну что ты делаешь?! – запричитала она.

– Раскудахталась! Тащи ведра c тряпками!

Выглянул было Олег, но его быстренько запихнули обратно…

Спустя полчаса, мои «художники», опутанные кожаными ремнями по ногам, словно горячие жеребцы, вовсю драили стены и пол лестничного пролета, начиная c самого верхнего – двенадцатого…

– Что происходит?! – осторожно выглянула из-за двери бабуля.

– Волонтеры, бабушка! По ночам благоустраиваем подъезды и все такое. Акция благотворительная! – улыбаясь, громко отозвался я сквозь шум c энтузиазмом передвигаемых ведер и шарканья тряпок.

– А покрасить можете?! – обрадовалась моя бывшая соседка.

– Конечно, можем! Дайте только краску и кисточки!

К пяти утра подъезд было не узнать. В принципе мог бы претендовать как – самый, самый…!!!

«Жеребцы» были отпущены на волю, а я поехал домой отсыпаться…

В десять утра позвонила Светка…

– Спасибо, Алексей! Мужской поступок! – поблагодарила она.

– Не за что, на здоровье…

Повисла неловкая тишина, и вдруг Светка спросила, – на Новый год, что будешь делать?!

– Не знаю. Еще почти месяц…

– Может, к нам приедешь, встречать?! Будем рады!

– Спасибо! Я подумаю…

Да вранье это все… или мне приснилось…

В десять утра позвонила Светка…

– Придурок! Что ты наделал?! Нагеройствовал?! Тебе-то что?! А нас сожгут или.., – Светка, расплакавшись, бросила трубку.

Перезванивать я не стал. Ей было бесполезно объяснять… C такими отморозками надо поступать или так, как ночью, или платить… но, ведь дети… и звонок, тот утренний по мою душу, тоже был неспроста…

И тут мне стало не по себе, что если Олежечка сегодня не заплатит долг, то, вскорости, коллекторы c утроенной силой возьмутся за меня.

Наверное, я сделал ошибку… Повертев задумчиво в руке телефон, c силой швырнул его об стену.

Улегся «калачиком» и уснул…

И все будет хорошо…

Проснулся от жуткого холода, прокравшегося под одеяло. Кот спал рядом, прижавшись теплым пушистым бочком.

Встал. Походил, размахивая руками. Посмотрел на термометр. Затопил печку. Дрова быстро, потрескивая, разгорелись…

– Ну, что?! Котя! Замерз?! Есть хочешь?! – подмигнул я единственному на всем свете дружку.

Котяра потянулся. Сощурил c зеленым блеском наглые глаза. Соскочил. Поточил когти об спинку дивана. Нехотя прошелся вдоль комнаты. Потерся oб ноги. И громко замурлыкал.

Насыпал ему полную миску корма. Разделил пополам остатки сливок.

– Надо ехать в город. Мяска, рыбки купить…

– Мяю!

– Вот тебе и «мяю»!

Модест Петрович искренне обрадовался, завидя меня в дверном проеме. И начались наши привычные уроки музыки…

– Правильно складывай губы. Сам посмотри! Она у тебя одна нахлестываются на другую.

– Да как так-то?! – психовал я.

– Как, как?! Запомни две главных вещи – звукоизвлечение и интонирование. Понял?! – в свою очередь кипятился Модест.

– Понял…

– Ничего ты не понял! Звукоизвлечение – правильная постановка дыхания. Просто не сможешь взять ноты, в особенности «До», «Си», «Си-бемоль». Понял?!

– Понял…

– При интонировании неправильном ты будешь извлекать, например, не только ноту «До», но и плюс, минус – полтора тона. Понял?!

– Ни хрена не понял, Петрович! – признался я.

– Вот и хорошо! Пошли чайку попьем! Можно, что-нибудь и покрепче!

– Вообще-то я за рулем…

– А у нас раскладушка есть!

На следующий день, как только зимнее солнышко высунулось из-за высоких городских крыш, купив новый телефон и продукты, я поехал домой.

За городом притормозил патруль. Полицейский «Форд» посигналил, «покрякал», и через громкоговоритель приказал остановиться.

Не успел я выйти, чтобы показать багажник, как под прицелом автомата меня ловко развернули, больно ткнув лицом в стекло джипа, нацепили наручники.

Изъяли пневматический пистолет, садовую лопатку…

– На каком основании я задержан? Пистолет пневматический. Разрешения не требуется, на садовый инвентарь – тем более.

– Для установления личности, – уставился на меня дежурный майор.

– Чего устанавливать-то? Вон они, документы, на столе лежат…

– Вот и проверим! Сорок восемь часов посидишь, если брыкаться не будешь, а то и еще добавим.

– Три, – уточнил я.

– Что, три?! – не понял майор.

– Три часа! Или у вас есть достаточные основания для ареста?! Почитай статью двадцать седьмую.

– А ты, я смотрю, очень умный и грамотный!

– Да уж никто как-то не жаловался на меня… в этом плане… короче… я срочно требую адвоката!

Полицейский скривил губы, зло швырнул документы, – вали отсюда!

– Пожалуйста! На «Вы»! согласно Конституции…

– Идите вон, гражданин Зарубин!

– Ну вот! Другое дело!

Подъезжая к своему «поместью», как-то бросилось в глаза, что чего-то не хватает. Кругом белый снег, дым из трубы Смирновых, деревья, кусты, замерзшая речка, но…

Я резко затормозил, чуть не въехав в собственный забор. Дома моего не было… вот что… не было моего дома…

Выгорел дотла…

Сидел долго в машине, точно в оцепенении, рассматривая вдали верхушки сосен. На удивление самому себе, – был абсолютно спокоен. Только не мог вспомнить, – где именно был кот, заходил ли он в избу перед отъездом…

C неохотой вылез из джипа. Подошел к месту пепелища… головешки почти остыли, и кое-где падавшие редкие снежинки уже не таяли… Машинально ощупал себя. Документы лежали во внутренних карманах.

Целый час бродил по участку, оставляя после себя глубокие следы. Выломал дверь в предбаннике, все равно ключ от замка уже не найти, заглянул внутрь. Все целое, на месте… может, не заметили баньку, спрятавшуюся внизу у берега за разросшимися кустами, а может, было лень или некогда жечь и ее.

Но кота нигде не было…

Вернувшись к машине, вспомнил, что забыл заглушить двигатель. Выдернул ключ из замка зажигания. Достал из бардачка неначатую пачку сигарет. А ведь почти бросил курить…

Сзади по дороге, точно подкрадываясь, кто-то поскрипывал снегом…

– А, это вы?! Здравствуйте! – первым поздоровался я соседкой Смирновой.

– Здравствуйте, здравствуйте, c праздничком! – удивительно дружелюбно ответила бабуля.

– C каким? – устало спросил я.

– Введение во Храм Пресвятой Богородицы! Ой! Извините! У вас горе… может к нам, пока… а до участкового не дозвониться…

– И вас c Праздником… не надо «участковых». Толку-то от них… Идите, бабушка, к себе… пожалуйста, – как можно спокойнее попросил я. Вытащил из багажника, припрятанную еще c давних «служебных» времен литровую бутылку рома. Закрылся в машине и, что называется, впал в депрессию. Хорошенько гульнул, оплакивая кота…

Так и уснул…

Утром позвонили…

– Долг твои родственнички заплатили, но c тебя еще машина…

– А c вас два килограмма жизни!

– В смысле?!

– В прямом смысле!

Я отключил телефон. Вытащил сим-карту. Забросил пластмассу через себя в багажник. Рассуждая, что все равно звонят одни только «нехорошие человеки».

Надо было выбираться: из машины, из сложившейся ситуации, из никчемной жизни…

Что ж… банька, в принципе была годна для того чтобы дозимовать. Запас дров, к счастью, сохранился. Колодец не пострадал. Только туалетный домик располагался теперь, как-то неуклюже, – в отдалении, одиноко возвышаясь среди сугробов, посередине участка.

C помывкой вопрос решил просто. На выходные приехал сосед. И я выкупил у него чугунную ванну, предложенную еще летом. Поставил ее на чурки, а под днищем разжигал костер. Получилось, уж не знаю в каком стиле, но бесподобно. Главное – не перегреть. Плохо – и не догреть воду. Нужен оптимальный вариант – 42 градуса! И долго не залеживаться. Выскочить, и растереться от души…

Лежишь себе в горячей воде под открытым небом, отгороженный от людских глаз только маленькими елочками, любуешься природой, ловишь ртом пушистые снежинки…

И жизнь моя потихоньку, но снова стала налаживаться…

C утра – подъем. Утренний моцион. Кружка горячего кофе. Обучение игре на трубе. Хозяйственные дела, или поездка за продуктами. Вечером – прослушивание радиопередач или просмотр в интернете кинофильма…

Моего котишки так и не было…

Я его искал, звал, облазил весь участок. Из соседей никто не видел. Но иногда вечером казалось, что мяукает, просясь в тепло.

Вскакивал. Открывал дверь. Выбегал на улицу. Никого…

Никого… только сосны за речкой поскрипывают на ветру…

Так потихоньку и дожил до новогодних праздников. В самые короткие дни, спасаясь от тоски и пьянства, «дул» в трубу. Модест иногда хвалил, иногда, просто молчал. Сам я музыкальными успехами крайне был недоволен. Один раз хотел даже бросить, но без игры на трубе было как-то не по себе, как будто чего-то не хватало…

За день до наступления Нового года пришла пора готовиться встречать «друзей». Знал, что они вот-вот приедут…

Аккуратно разобрал до земли туалетный домик. Ткнув палкой в выгребную яму, убедился, что то, что было мне нужно, не замерзло. И запах имело «добротный».

Протоптал тропинку как раз по пути ловушки. Дно закрыл тоненькой картонкой, чуть припорошенной снегом. Пока бегал от бани до машины, собираясь ехать в город, сам чуть не свалился, вовремя отскочив в сторону.

В городе, закупив продукты на все выходные, долго колесил по улицам, дворам, высматривая подходящего «клиента».

Наконец-то у пустых мусорных баков попался бродяга…

– Эй! Привет! C наступающим!

– Здравствуйте! – удивленно обернулся мужичок c кудлатой седой бородищей, – чем обязан?!

– Вши есть?! – спросил я, выйдя из машины.

– А то!

– А чесотка?!

– А то!

– Качество?!

– Лет семь!

– Сойдет! Переодеться не хочешь?! Еще и на праздничный ужин денежку дам!

– А то!

К вечеру мои приготовления к празднику были завершены. Вместо джипа соорудил из туалетных досок и прочего барахла муляж, закрыв его брезентом. Вдоль тропинки между столбами натянул веревку. Крайне осторожно, в резиновых перчатках, развесил заразную одежду: куртку, штаны, кофты, рубашки, рваные носки…

Убедившись еще раз, что выглядит все естественно и натурально, зажег фонарь в бане, будто я внутри, сам сел в машину и поехал «праздновать», схоронившись за угол дома Смирновых.

Когда стемнело, приехала пара семей дачников. Сразу же аппетитно запахло в воздухе жареными шашлыками. Затрещали в небе петарды. Визжали дети. Громко играла музыка, дребезжа сквозь дачные стекла.

Но со стороны моего сгоревшего дома, все же почудилось, что раздавались душераздирающие крики, матьки, и даже стрельба…

Утром, похмелившись, я проехал к себе…

Начиная от места, где, судя по следам, стояла машина «гостей», и до ямы – все.., совершенно все… было в гавне…

Вся дорога, тропинка, сугробы вдоль них, – красочно перепачкано фекалиями.

Обрадовала веревка! К ней вели коричневые следы… Штанов не было! Ну и этого за глаза хватит!

Пришлось протаптывать новую тропинку. Скинув c муляжа брезент, насчитал в нем от пуль пять дыр.

В бане горел фонарь. Как и в прошлый раз, – уцелела…

Я вынес на улицу медную трубу… И впервые попробовал сыграть что-нибудь этакое под настроение…

Эхом разносилась в морозном воздухе моя красивая мелодия…

Может, и не очень красивая (собаки отчаянно завыли во всей округе), но вдруг подул легкий ветерок, и на несколько секунд показалось, что скоро наступит весна… и все будет хорошо…