Текст книги "Богатые тоже скачут, или Где спит совесть"

Глава 30

Если вас лишили прав, то у вас остаются еще рефлексы!

– Маленькая моя, просыпайся! – тормошил меня неугомонный Никос.

Счас, я проснусь, а ты тут! Вместе с антисанитарией! Я, конечно, немного поломаюсь и сдамся, подарив тебе и себе чуть-чуть удовольствия плюс гормон счастья, и даже на несколько минут забуду о…

– Сюда кто-то идет! – выдохнул мне на ухо муж, и я сразу открыла глаза.

Любовь любовью, но я не вуайеристка! Если этот «кто-то» сейчас придет показывать нам все времена года и зимовку некоторых видов, то хотелось бы объяснить человеку, как он был не прав! А лучше – показать!

Вроде того: «Ласково гладя носочком ноги… будущие дети стекли в сапоги!» М-да, плохой из меня стихотворец. Не мой профиль.

Мы вскочили. Я подобрала остатки своего вооружения – того, что не распихала по карманам до этого, и быстренько встала за дверью, показав знаками Никосу работать отвлекающим маневром.

Муж удивленно поднял брови.

Блин! Ну что, так трудно уяснить язык жестов? Поднятый средний палец одной руки и указательный другой, направленный на выход, вкупе с подмигиванием означают «задержи», – а не «поимей их», извращенец! Я бы такого никогда не предложила!

– Отвлеки! – прошипела я, залезая себе под свитер и нащупывая шприц-тюбик с парализатором.

Ну не выламывать же мне кирпич для успокоения нервных личностей! Хотя… неплохая идея! В соседнем помещении Йоргос, если что – поможет, или на худой случай – воссоединимся с семьей. Не думаю, что он будет мне так уж сильно рад, но родственников-кузенов не выбирают, эти кузены сами себе жизнь портят!

В скрипучую дверь протиснулся громила, полностью соответствующий классическому описанию зла: много мускулов – и на этом физиологическом излишестве давно и надежно потерявшийся интеллект. Заблудился на просторах, видимо!

– Эт че? – спросил пришелец, скалясь и показывая бутылкой воды на Никоса. И мне сразу захотелось гуманно стереть эту ухмылку армейской лопатой.

Супруг пожал плечами.

Я начала подбираться к похитителю со спины.

– Ты че это – перегрыз?.. – Замечательно умная мысль пришла в голову мужику. И как она туда тропинку нашла? Прямо удивительно.

Никос снова пожал плечами.

– Да не! – сам себе ответил пришелец. Точно, мысль растерялась и ушла обратно. – А как? – Заметалась в ленивой панике.

Истинно галльский жест плечами от невозмутимого Казидиса.

– А баба куда подевалась? – О как! Мы еще могем думать на два фронта! Прям Юрий Цезарь!

– Тут, милый! – шепнула я, вкалывая в сонную артерию парализующий раствор.

Потом мы бережно, можно сказать – нежно уложили отрицательного героя нашей пьесы отдыхать от трудов неправедных. Полюбовались делом рук своих… и я схлопотала первый выговор:

– Больше никогда так не делай!

– Как? – вытаращилась, поднимая бутылку с водой. – Поясни.

– Не рискуй! – развернуто пояснил Никос, внимательно следя за моими манипуляциями.

Ну разумеется! «Я тебя люблю. Я за тебя волновался!» – этого настоящий мужчина в жизни лишний раз не произнесет. Нечего женщину правдой баловать!

Я отвернула колпачок бутылки и понюхала ее содержимое. Невольно скривилась.

– Что там? – кратко поинтересовался муж, пытаясь унять дрожь в ногах и руках.

– Наркотик, – так же кратко ответила я. – Один глоток – и мы в экстазе, два – в нирване, три – и «Земля, прощай! В добрый путь!». Вот не понимаю, к чему исподтишка нас травить? Глупо: все равно уже нас похитили. По-моему, тут у кого-то напрочь сбежали разум и логика. Или они собирались представить это как наш совместный семейный отдых с передозом?..

– Понятно, – невпопад кивнул Никос, настороженно следя за новым членом нашего маленького сообщества. Честно говоря, я этому члену была даже рада, потому что при нем Никос вряд ли начнет крепить семейные узы.

– Как тебя этот… Фойе любит – не передать словами! – ехидно заметила я. – Только под наркотой и прочувствуешь!

Никос открыл рот, но тут появилась Вемуля в бронежилете, и муж открыл рот еще шире.

– Чего делаете?.. – спросила ангел-хранитель. Увидела прибавление в семействе и подивилась: – Вам что, друг друга мало?

– Всегда хочется разнообразия! – проникновенно мурлыкнула я и потерлась бочком о Никоса. Вемуле: – Что скажешь?

– Хорошее или плохое? – подразнила меня шатенка.

– А что, есть еще и хорошее? – удивилась я. – В качестве исключения?

– Мэм, – влез Никос. – Что нового на глюконосном фронте?

– Бомбардировка сознания и отстрел разума, – вытянувшись во фрунт, отрапортовала ангелесса.

– Сурово, – поежился Казидис и снова покосился на пришельца, мирно сопящего около стены.

– Да успокойся ты, ему еще спать часа четыре… на массу тела, – заявила я.

– Ага, – как бы понял Никос, но замолчал.

– Если вы уже закончили выяснять свои отношения, – известила Вемуля, – то хочу вам сообщить, что сюда скоро прибудет SWAT… Навскидку часа через два. Я договорилась…

– Молодец! – обрадовалась я.

– Угу, – кивнула шатенка. – Такие милые люди оказались… – Довольно поделилась: – Даже вот обновочку подарили… и не одну… Кинули, значит, со словами: «Сгинь, глюк проклятый!» – три штуки и ни одну назад не попросили!

– Мило, – одновременно хмыкнули мы с мужем.

– А из плохого… Пока этот хваленый SWAT сюда доползет, вашего Йоргоса спасать уже точно не понадобится, – построжела Вемуля. – Загнется. Останется от него цельная отбивная на кости. Или бефстроганов. Третий час его режут и лупят, меняясь по очереди! Аж упарились.

Ник сжал кулаки и с размаху, видимо от отчаяния, ударился затылком о стену:

– Мрази!

У меня затмило разум. Я только успела Вемуле указать головой на Ника. Ангелесса понятливо закрыла ему глаза и нажала на нужные точки, отключая его сознание. А меня понесло, и очень сильно… Каждая жилка тряслась от ярости.

Бить Георгиоса дозволено только мне и его будущей жене! Остальные пусть становятся в очередь!

Вытянув руки и направив их на соседнюю камеру, я выпустила луч света. Запахло копченым и паленым.

– Ты никогда не слышала о минимализме? – ядовито поинтересовалась Вемуля, укладывая Никоса на пол и рассматривая выжженный проход в стене.

– Издержки производства! – отмахнулась я и вломилась в соседнее помещение, хрустя тем, что осталось от громилы. Надо было все же оттащить… но умная мысль ко мне отродясь вовремя не приходила. Всегда, зараза, опаздывает!

В камере на нас удивленно воззрились трое подкопченных мужиков и в комплекте привязанный Йоргос без сознания.

Последнему, собственно говоря, и в сознании пялиться было особо нечем – оба глаза подбиты и сильно заплыли. Лицо распухло до неузнаваемости. Обнаженный торс настолько густо покрыт черно-лиловыми ссадинами и синяками, что грек казался более негром, нежели белым. Распятое тело изобиловало глубокими свежими порезами и ожогами, колотыми ранами. На руках и ногах не хватало нескольких ногтей, окровавленные лунки вызывали тошноту.

Рядом с привязанным на операционном столе полуголым Йоргосом – блестящий поднос, где заботливо разложили множество инструментов, сияющих хромом и сталью. Я не назвала бы их хирургическими, но что-то такое однозначно присутствовало. С краешку скромно притулились гм… окровавленные «щипчики» немаленьких размеров. Похоже, если бы не мы с Вемулей, Йоргосу предстояло лишиться вообще всех ногтей. И не только их.

Хорошо только, что никто из идиотов не додумался Госе глазки выдавить или выковырять – с нынешним уровнем человеческой медицины восстановить их было бы крайне проблематично.

Честно говоря, у меня создалось твердое впечатление, что до недавнего времени над Йоргосом орудовали дуболомы-любители, а теперь пришло время поработать профессионалам. Добавочно наводили на эту мысль ряды шприцов с пентоталом и другими препаратами различного назначения. Точно говорю – таких в обычной аптеке не продают!

Да, и насколько я знаю – во-он те штучки, которые лежат пока незапятнанными на этом подносике, применяются для снятия кожи. Заживо или нет. И то, что ими еще не успели воспользоваться, как и прочими орудиями палаческого производства, – вопрос исключительного везения. Или несгибаемого упорства одного битого жизнью грека. Если правильно сейчас уловила из мыслей этой бандитской компашки – Йоргос каким-то чудом умудрился вывести из строя штатного специалиста по пыткам. М-да… оставляя себя на потеху этим жалким любителям.

Хотя в конечном счете все по-любому для него кончилось бы очень и очень плохо. Думается, второй «специалист» как раз где-то на подходе. Не дождались самую малость. Бедный Георгиос…

Я встряхнулась. Непорядок! Скоро явится суженая этого упрямца, и она должна получить себе мужа в целости и сохранности! Ну почти…

Неожиданно эсбэшник очнулся, словно в бреду простонал разбитым ртом:

– Н-н-ничего не знаю, – и опять отрубился.

Спокойно… пока кто-то пялился только удивленно-нагло, а сейчас будет – зашуганно! До мокрых трусов. И я подпустила в глаза вселенский ужас. Нам, ангелам-мстителям, такое в арсенале иметь в обязательном порядке положено.

– Вы на кого руку подняли, гаденыши?!! – прошипела, расправляя белые крылья, от ярости заалевшие на кончиках. Вокруг моей головы затрещали электрические разряды, наэлектризованные волосы встали дыбом. Достав огненный меч из воздуха, я направилась вершить справедливый суд. Сейчас кому-то крепко не поздоровится!

– Эй! Ты давай поосторожней, милая! – посоветовала Вемуля, вовремя одернув меня за рукав. – Не забыла? Ты под прикрытием!

– Угу, – индифферентно согласилась с ней я, со смешанными чувствами наблюдая, как троица амбалов с криками «МАМА!» и другими выражениями, где слова «мать» и «панагия» тоже фигурировали… местами, лезет на уцелевшую стену. – И что они расскажут? Как пришла маленькая хрупкая девушка с белыми крыльями, выжгла бетонную стену и достала…

– Мы ничего не видели! – заверили меня мужики уже на середине стены. Видимо, собирались, как ниндзя, бегать по потолку.

– Понятное дело, – хмыкнула я. Слегка разочаровала: – Только говорить вам придется! Много и часто! Я-то добрая… хотела чикнуть одним ударом – р-раз, и уже не больно! – но кто-то, видимо, не оценил всей глубины моего гуманизма! Ладно. Будь по-вашему. Миокомсат, отзовись!

Из воздуха соткалась невысокая, бледная прямо-таки аристократической бледностью девушка с длинными вьющимися рыжеватыми волосами и приличным бюстом. Дева была одета в мини-хитон, пришла с наручниками на поясе и со стеком под мышкой. Ангел интеллигентно поправила большие очки и окинула внимательным взором будущее поле деятельности.

При ее появлении мужики под потолком перестали дышать.

Сдунув со лба каштаново-русый локон, Миокомсат осведомилась:

– Что случилось?

– Ты сейчас занята? – осторожно поинтересовалась я.

– Никак нет! – с довольным видом отрапортовала девушка. – Последний воспитуемый отбыл в лагерь на летний отпуск – работать в каменоломнях, добывать уран. Так что до следующего месяца я абсолютно свободна!

– Замечательно, – обрадовалась я. Заодно «порадовала» мужиков, добравшихся уже до верха: – Познакомьтесь, Миокомсат! Ангел! Специализация – воспитатель трудновоспитуемых, исправитель невоспитуемых! Теперь вы будете под ее опекой! – И ей: – Забирай, милочка! Они твои.

А еще я промолчала о том, что моя хорошая знакомая – «вечный студент». Учится на двух отделениях института ангелистики, где никак не может окончательно определиться со специализацией: философия или экономика. Из-за этой гремучей смеси ее направили подрабатывать еще и по третьей специальности, потому как наделена исключительной способностью любому вынести мозг, чем порой с удовольствием и занимается! Когда не выходит задавить интеллектом – может задавить бюстом!

Бум! Бах! Тишина…

– А ну слезай! – грозно зыркнула Миокомсат на последнего беглеца, все еще висящего у потолка. Вцепился, гад, как в родное – и не отдерешь! – Тебе отдельное приглашение требуется? – Дунула в его сторону.

Мужик подумал и, видимо, решил не оттягивать приятные моменты своей уже короткой жизни.

Блямц!

– Теперь, когда все в сборе… – Девушка принялась прохаживаться вдоль ряда вытянувшихся мужиков, похлопывая стеком по ладони. – Мы начнем знакомство с простейших правил поведения… ЖИВОТ ВТЯНУТЬ! РУКИ ПО ШВАМ! СМОТРЕТЬ НА МЕНЯ! Можно с обожанием!

Я поняла: мужики пристроены! – и пошла осматривать Йоргоса. Отвязала и отстегнула все то, чем его намертво прикрепили к хирурги… пыточному столу.

Приказала бандитам:

– Ну-ка, снимите его оттуда!

Его осторожно стащили вниз, на постеленную клеенку.

Мы с Вемулей внимательно осмотрели пострадавшего. Полный финиш! Ангел-хранитель протяжно присвистнула, я сожалеюще поцокала языком.

Да-а… Грехи наши тяжкие… Дела Йоргоса оказались плачевны. Весьма. Многочисленные внутренние кровоизлияния, сотрясение мозга, огнестрел в правое плечо, проникающие колющие ранения в печень и брюшную полость, переломаны некоторые ребра, отбиты селезенка и почки, на левой руке переломаны почти все пальцы, травма грудины…

Резвились ребятки, ни в чем себе не отказывая! Мужика с киборгом из «Терминатора» спутали.

Каким местом бы его палачи ни думали, парень до экстренной помощи парамедиков уже недотянет. Просто-напросто не успеет. Счет идет уже не на минуты – на секунды. Кошмар! Так и ухнет, не приходя в чувство, бедолага прямо в ад, не успев ничего изменить или понять в своей грешной жизни.

Мало того, испытывая непереносимую боль, эсбэшник наглухо закрылся в себе, расщепляя и надежно изолируя сознание. Никто не видит, но он уже в неадеквате. Серьезном. «Ничего не знаю!» – мантра, сквозь которую он не пропустит абсолютно ничего. Глухо.

Мне хорошо заметны признаки подступающего безумия. Если кузену Ника не помочь прямо сейчас – рехнется ведь окончательно, даже если каким-то непонятным образом и выживет. Йоргос замер и скорчился, где-то на уровне примитивных животных инстинктов стараясь не издавать ни звука, как будто это избавит его от дальнейших пыток и боли. Я чуть не зарыдала. Ур-роды!

И ведь не только забили едва ли не до смерти, пытали от души – так еще и обкололи чем попало! Видимо, у парня начался болевой шок, и «спецы» доморощенные срочно вытягивали с того света.

Дебилы! Такое сочетание взаимоисключающих препаратов… Да я просто поражаюсь, как у него до сих пор не спеклись мозги и не остановилось сердце! Тренированное, наверно.

Интересно, с какой стати похитители взбесились? Рановато, на мой взгляд. Такие проколы, совершенно непростительные ошибки… Верх непрофессионализма! Что, глава СБ неожиданно оказал активное сопротивление при задержании? Серьезно помял кого-то? Ну так надо хорошенько думать, к кому лезешь. Никос абы кого к себе не берет. Пусть даже из родственников.

Наверное, Йоргос отбивался изо всех сил. Не иначе…

Очень жаль.

Еще раз посмотрела на Георгиоса. Тот стремительно серел. На губах появилась розовая пена, глаза закатились… Не жилец. Душа в теле держится уже даже не на ниточке – тончайшей невесомой волосинке, которая быстро истончается. Вот-вот нагрянет ангел смерти, и останется нам с Вемулей только дружно разводить руками – увы-увы, заигрались и недоглядели.

А вот фигу тебе, друг-патриот! Партизана он вздумал из себя корчить. Никто никуда не идет! Выживешь и женишься как миленький!

Я нервно облизала губы – мне пришла в голову на удивление удачная мысль. Тут срочно требуется сверхъестественное вмешательство. И не подумайте, что я такая добрая. Просто семеро детей, с моей точки зрения, – самый страшный пожизненный приговор из всех возможных. И я не постою за ценой, чтобы так оно и произошло.

– Вемуля, поплачь, пожалуйста! – канючила я и лазила за ней виляющим хвостиком. – У меня уже квота на слезы закончилась, а у тебя есть, я знаю!

– Отстань! Не могу! – отпиралась шатенка, мотая головой. – У меня настроения подходящего нет! Мне нужен соответствующий лирический настрой, творческий толчок…

– Счас организуем! – Я метнулась к холодной и строгой Миокомсат, уже почти закончившей начальный инструктаж на долгом пути исправления отъявленных злодеев.

– Кто-то из вас может рассказать что-то душещипательное? – попросила я, обводя бестрепетным взором честную компанию. – Так, чтобы на слезу прошибало?

– Ну я могу попробовать, – пожал плечами покрытый с ног до головы татуировками блондин. И поведал нам, как его обижали в школе – в подготовительном классе отобрали завтрак и он ходил до вечера голодный.

Миокомсат достала из кармана конфету и вручила блондину.

Вемулю не проняло:

– Мне бы так! Принудительная диета – это полезно! Водичка – и никакой кефир с гречкой не нужен.

– Бесчувственная ты! – обиделись мы за блондина, нервно жующего сладкое.

Потом выступил второй, лысый, поведав нам, как ему в детстве запрещали иметь собаку и пришлось ему, несчастному, жить всего лишь с кошкой, попугаем, хомячком, морской свинкой и рыбками. А! И птенцом ворона до кучи!

Снова мимо кассы…

Третий, крашенный в три непонятных природе и неизвестных науке цвета, рассказывать что-либо наотрез отказался. Сказал – дескать, у него было счастливое детство, безоблачная юность и вообще… но везение закончилось сегодняшним днем.

– Ничего-то вы не понимаете! – взорвалась я. – Что вам до чужой боли и страданий!

Все, не сговариваясь, дружно посмотрели на Георгиоса, но деликатно промолчали.

– Завтраки, кошки, собачки! Какая чушь! – разорялась я. – Вот я – ангел, а он, – ткнула пальцем себе за спину, в сторону второй камеры, – человек! И нам никогда – вы слышите! – никогда не быть вместе! Обоим придется пронести это знание до конца своей жизни. Он умрет и уйдет в преисподнюю, а я буду следить за ним с небес, страдать и любить…

Блондин всхлипнул и потупился.

– Каждый раз я буду искать на Земле его отражение и пытаться увидеть в его глазах отсвет своего чувства! Потому что я – вечна!

Лысый начал слишком внимательно рассматривать потолок.

– Это все, что мне остается! И даже те дни, которые мне с ним остались, я должна провести в неумолимой вражде!

Крашеный поджал тонкие губы.

– Я люблю его! Но это чувство преступно! И я почти готова преступить закон, потому что отчаянно, мучительно хочу знать, каково это – быть любимой и любить!..

– Сволочь ты! – прошептала Вемуля, протягивая мне на ладошке две искрящиеся слезинки.

Я аккуратно подцепила влагу пальцами. Одну капельку втерла Йоргосу в разбитые губы, вторую сунула ему в рот. Теперь точно не помрет и дождется своей неугомонной женушки, которая – нюхом чую! – уже на подходе!

– Я – карающий ангел! – повернулась я к шатенке. – А хотела бы стать просто любимой женщиной!

И все присутствующие склонили головы, пряча глаза.

Глава 31

Бери что дают, а то дадут еще больше!

– Всем лежать! – Пара ударов тараном – и, вздымая клубы пыли, железная дверь с грохотом рухнула на пол нашей камеры. К нам ворвались полицейские со щитами, в черном облачении и яркими надписями POLICE на груди. Некоторые спецназовцы стискивали в руках «моссберги», другие – что-то еще, не менее смертоносное.

Мы (то есть обитатели пыточной) послушались и залегли. Видимые я и три громилы с руками за головой послушно растянулись лицом вниз на грязном полу. Йоргоса я перед тем оттащила в сторону, чтобы ему еще больше под горячую руку в неразберихе не досталось. И теперь прикрывала сбоку телохранителя своим хрупким организмом.

Невидимая Миокомсат тоже разлеглась, но с комфортом. Девушка устроилась поперек троицы воспитуемых и, счастливо озирая доставшееся ей богатство, обсуждала вслух различные аспекты предстоящего воспитания.

– А вот ту симпатичную хромированную железочку я возьму на вооружение и обязательно испробую для поднятия боевого духа у себя и опускания чего-нить у вас…

Громилы панически вздрагивали и буйно радовались наставившему на нас оружие подразделению SWAT. Должно быть, полицейские спецназовцы решили – какие-то нынче похитители пошли странные… уж слишком счастливые и довольные фактом собственного захвата.

Вемуля вольготно развалилась на освободившемся после Йоргоса хирургическом столе и с комментариями показывала Миокомсат все интересные приспособления на подносе, вызывая у воспитуемых еще больший озноб, а у наших спасателей – подсознательно обоснованную гордость. Слышать-то ее сватовцы наверняка не могли, зато что-то «такое» вполне ощущали!

– Руки вверх! – Это выбили дверь в соседнюю камеру, где прохлаждался на полу бессознательный Никос.

Интересно, как они себе это представляют?..

Нет, ну я, конечно, могу сползать и положить лося Казидиса в виде указующего перста, но, боюсь, SWAT это категорически не понравится. И Георгиосу не понравится, потому что оставить раненого одного я не могу из человеколюбия и тащить с собой – тоже, из него же.

– Это кто тут у нас есть? – В камеру заскочил бодрый невысокий человек с «зиг-зауэром» на бедре. Остальное, кроме роста, скрадывало облачение с бронежилетом и шлем с балаклавой.

Я еще немного отдохнула в обществе Йоргоса, пока компанию громил изучали в прицел «Colt CAR» и М4. Но время шло. Хотя бандитов снабдили наручниками, нас все так же пристально изучали. И я поняла: или слишком много целей, или времени слишком мало! Пока до нас дойдет очередь, Йоргос точно окочурится, а мы рискуем умереть от жажды, голода или переохлаждения. Лишнее зачеркнуть.

Йоргос, кстати, немного порозовел и задышал уже без хрипов, что, несомненно, радовало. Значит, заживление внутренних повреждений идет полным ходом.

– Где моя жена?!! – К нам ворвался конвоируемый Никос и узрел дивную картину. Меня на фоне родственника. – Это как понимать?!!

Потом до него все же кое-что дошло. При виде окровавленного Йоргоса Ник сглотнул и одними глазами спросил: «Он выживет?»

«Да!» – так же безмолвно пообещала я.

Нас отвлекли.

– Бизнесмен Никос Казидис? – спросил низкорослик высоким голосом. – Заложник?..

– Да, – кивнул Ник, не спуская глаз с нашей сладкой парочки. Я поправила голову Георгиоса и сделала вид, что мы с мужем незнакомы.

Удивленный странной реакцией:

– Что, непохоже? – Казидис повернулся к обозленным полицейским, недружелюбно сверкавшим глазами из-под очков и через прицелы.

– Вы в слишком хорошей форме, – подозрительно заявил невысокий, еще раз пройдясь взглядом по Казидису сверху донизу. – Кто тут еще с вами из похищенных?

– Эти трое, – уверенно заявил муж, указывая на нас с телохранителем и на Вемулю. Той это не понравилось. Она скорчила недовольную физиономию и растворилась в воздухе.

Спецназ посчитал – и у него не сошлось. Одного для полного счета не хватало.

Поняв, что сплоховал, Никос поправился:

– Извините! Наверно, последствия сотрясения мозга… Двое моих!

– Этих знаете? – кивнул невысокий на громил.

– Первый раз вижу, – как на духу, честно признался муж.

– Он знает вот этого! Близко! – ткнула я пальцем в побитого Йоргоса.

Тот подтвердил:

– Оу-у-у!

И все страшно обрадовались, что он еще в силах разговаривать!

Преступников запаковали в наручники и наконец-то увели. Миокомсат отправилась вместе с ними, энергично попрощавшись и сообщив, что она собирается работать «с огоньком» и «вставлять фитили». Под это жизнерадостное утверждение воспитуемые рванули вперед как ненормальные, в надежде укрыться за крепкими полицейскими спинами и сбежать от неизбежного возмездия. Стало немножко обидно за наивность окружающих…

– Встать уже можно? – подала я голос с пола. – А то кое-кому здесь срочно нужна медицинская помощь…

– Конечно, – спокойно разрешил невысокий боец с микрофоном на ухе и стянул с головы… стянула с головы шлем, очки и балаклаву. Оказывается, под маской и униформой успешно скрывалась яркая пепельная блондинка с короткой стрижкой. В меру худощавая, в меру накачанная, жилистая, с правильными чертами лица.

Особенно поразили живые зелено-серые глаза. Как правило, со временем у спецназовцев под тяжестью пережитого они выгорают, теряя задор и внутренний свет, а у нее вот не успели.

– Рыжая! – протянула мне руку коммандос.

– В смысле?! – насторожилась я. Потому как рыжеволосой она не выглядела ничуть.

– В смысле еще со времен службы в армии я – Рыжая! – засмеялась девушка. – Хотели поименовать Лисой, но не срослось. Прозвали однажды Рыжей, прижилось, понравилось.

– Ага! – Я медленно и осторожно отползла от Йоргоса. Покаялась: – Прости, родственник. Была не права. Погорячилась!

– Это ты, что ли, его так? – полюбопытствовала опасная блондинка из американского спецназа, наклоняясь над пострадавшим.

– Нет, – с неописуемым сожалением призналась я. – Это до меня!

– А-а-а, – со значением произнесла девушка, тщательно скрывая промелькнувшее сочувствие. – За что его?..

В этот момент Йоргос открыл глаза, сообщил нам по-гречески:

– Ангел… – и снова закатил их под лоб. Крепкий парень, если в его состоянии сил хватает языком молотить!

Я украдкой пощупала затылок, почесала лопатку и вопросительно взглянула на довольную Вемулю, которая опять появилась верхом на столе. Та кивнула, подтверждая отсутствие запрещенных к лицезрению посторонних атрибутов. Я облегченно вздохнула и стала намного спокойнее. Вовремя успела убрать!

Пока полицейский врач на месте осматривал раненого и отдавал распоряжения, а Рыжая ему в этом деле добровольно ассистировала, тот опять очнулся.

– Как тебя зовут, ангел? – с трудом сумел выговорить целую английскую фразу Йоргос, разглядывая расфокусированным взором наклонившуюся Рыжую и странно улыбаясь. Невнятно произнес, нещадно коверкая слова: – Ты останешься со мной до самого конца?..

Полицейские фыркнули:

– Эк его торкнуло! Рыжая, тебе дали новое прозвище – Ангел!

– У него тоже сотрясение мозга? – подошел ко мне только-только освободившийся от приставаний и нудных расспросов изрядно потрепанный Никос. Мой, так сказать, муж тесно прижал объект обожания спиной к себе и теперь опять ощупывал – нет ли ссадин и ранений. Заботливый!

– Это у него сотрясение всего организма, – определила я. Предположила: – Думается, мозг пострадал последним.

– Конечно, – ласково ответила Рыжая Йоргосу. Злобно выскалилась на громко ржущих коллег. – Сейчас я там приближу чей-то конец! Морским узлом завяжу!

Мужики закончили отпускать шуточки и гоготать. Смолкли. Похоже, репутацию девушка заработала качественную.

Да, вижу – Йоргос ей точно пара. Как одну монету распилили!

– Рыжая, – позвала я. И задала провокационный вопрос: – Ты детей любишь?

– Теоретически?.. – с ухмылкой полюбопытствовала блондинка, помогая укладывать Георгиоса на носилки.

– Гм… Практически! – брякнула я, наблюдая, как из воздуха проявился розовощекий пухлый амурчик и шустро выпустил пару дротиков из трубки с лазерным прицелом. Подтвердил чекаут. Потом помахал всем ручкой в перевязочках, пожаловался на недостаток финансирования и слинял по делам.

– Сервис! – уважительно прокомментировала Вемуля, одобряя ювелирную точность попадания. – Ну я пошла, вы тут уж сами… У меня там суп из птичьих гнезд на плите недоварен, улитки не почищены, маниока нетолченая…

– Ты решила покончить жизнь особо извращенным способом самоубийства? – вытаращилась я, всплеснув руками.

– Почему? – Вемуля застряла в полупрозрачной фазе и плавала вокруг нас мутным облачком. Никос уже пару раз украдкой потер глаза и потряс головой.

– Ты ж готовить не умеешь! – пояснила я, тихонько хихикая.

– Сгинь, противная! – попрощалась шатенка и сгинула сама.

Я из самых лучших побуждений, можно сказать – жизнь ей спасаю, а она мне такое. Несправедливо!

– Так что там насчет детей? – подняла брови Рыжая, заинтригованно посматривая то на одного, то на второго грека.

Я с трудом подавила желание закрыть ей зенки рукой, когда она строила глазки Никосу.

– Готов начать прямо сейчас! – Это очнулся Йоргос.

Держите меня семеро и налейте полведра «Метаксы»! Наш пострел и тут поспел. Какая воля к жизни!

– Сейчас не получится! Сначала вылечись, – подскочила я к нему поздороваться. Буркнула: – Привет, Гося! Как дела?

– Изыди! – удрученно закрыл глаза пострадавший Йоргос. Взвыл: – Почему, ну почему все самые хорошие, самые светлые моменты моей жизни обязательно отравлены тобой?!

Опять туда же посылают! Ну что за день такой… далекопосылательный выдался?! И погода нелетная…

– Зря я тебя спасала! – надулась я. – Надо было дать тебе еще сильнее прочувствовать эти твои самые «лучшие моменты»! Вот только последний свой великолепный кусочек без меня ты бы уж точно не пережил!

– Это лучше, чем ты, даже в малых дозах! – отрезал синеглазый грек и перевел взгляд на любовь всей своей жизни. Мурлыкнул: – Так что там насчет детей?..

Вы только посмотрите на него! Одной ногой в могиле, а все туда же! Ох уж эти неугомонные мужики…

– Потомков будет много, – тепло улыбнулась я, предвидя этапы постепенного прибавления их семейства.

– Почему? – проявила любознательность Рыжая. – Я еще не согласилась.

– Это уже не важно, – обрадовала ее я. – Этому мужчине срочно требуется лечение от меня, и он будет принимать его – в смысле лечение – денно и нощно, можно сказать, в гомерических дозах. Или геометрических?.. Гомеопатических? Клинических? Нет, не то. Не имеет значения. Но это способствует некоторым побочным эффектам в виде появления…

– Это мы еще посмотрим! – воинственно заявила Рыжая, уже далеко не так ласково и доброжелательно поглядывая на будущего мужа и словно исподволь поглаживая рукоять любимого оружия.

– Посмотрим, – согласилась я. – Само собой. Обязательно. Непременно. – Указала перстом на полуживого Георгиоса. – Когда увидишь, то уже не сможешь отказаться. Гарантирую!

– А ты откуда знаешь? – возник за моей спиной, как черт из табакерки, Никос, который только-только отлучился дать кому-то ответы на предварительные вопросы.

И сразу возмутился. Отелло, ничего не поделаешь! Только не мавр по национальности, а так – один в один!

– Так вы же родственники! – тонко подольстилась я. Глаза мои затмила томная поволока. – Предполагаю…

Рыжая утопала сопровождать собственноручно добытый трофей… то есть Йоргоса… в больницу, а нам выдали по серебристому одеялу и вежливо приказали сообщить нам, что мы помним и как все происходило!

Зр-р-ря-а они это спросили, да еще у меня. Ой зря…

Я открыла рот и длинным монологом, где фигурировало пострадавшее бедро, которое я сунула под нос всем присутствующим по двадцать раз и мужу целых два, поставила все точки над всеми буквами алфавита.

Когда я перевела дух и сказала:

– И вот когда мое несчастное бедро…

Нам ответили:

– Большое вам спасибо! Всего вам самого доброго. Если будете нам нужны, то мы вас обязательно вызовем, а сейчас забедрайте вашу стукнутую на бедро девушку и бедрайте отбедрать!

– Отбедрательно! – сказали мы и отбыли.