Текст книги "Клеймо роскоши"

Глава 4

Тете Миле идея, что я куда-то отправляюсь на ночь глядя, очень не понравилась. Она встала в дверях и потребовала:

– Скажи, куда ты идешь! Я же с ума сойду, пока тебя не будет. Знаю, что у тебя за работа.

– Все будет хорошо, – пообещала я, чмокнула тетю в щеку и, мягко отстранив, прошла к двери с тяжелыми сумками в руках.

– Ты хоть звонить-то будешь? – спросила тетя Мила потерянно.

– Обязательно. Обещаю, тетя. Пока. – Открыв дверь, я по привычке сначала выглянула, оценив пространство над лестницей выше двери, потом взяла сумки и вышла за порог.

– Пока, Женя! – донесся печальный голос тети Милы из-за спины, и дверь захлопнулась. Защелкали замки, и загремела цепочка.

Аккуратно спускаясь, я вспоминала сегодняшний день – все ли было сделано как надо. Приехав домой от ювелира, я стала собирать вещи. Вместе с одеждой положила набор для гримирования, несколько париков, аппаратуру для прослушки и сканер видеонаблюдения, причиндалы для угона любых видов машин, дымовые шашки, парочку светозвуковых гранат и в дополнение – три со слезоточивым газом. В машине в тайниках у меня было спрятано еще много всего интересного, начиная от приспособлений и реактивов для быстрого изготовления любых документов и кончая разобранной полуавтоматической снайперской винтовкой последнего поколения. Так что с точки зрения технической оснастки я подготовилась на «пять с плюсом». Взяла из тайника несколько готовых удостоверений, так, чтоб на все случаи жизни: одно – следователя по особо важным УФСБ, другое – инспектора налоговой, третье – инженера с телефонной станции. Собравшись, я засела за компьютер. Через Сеть вышла на знакомого хакера по кличке Юзер. Он не раз выполнял для меня различные поручения, связанные со взломом защитных систем различных организаций, а также сбором информации. Наше знакомство носило чисто виртуальный характер, поэтому он считал меня мужчиной, частным детективом. Я травила ему байки о тяжких буднях сыщика. Юзер все глотал и сам рвался помочь в расследовании, не требуя за это ни копейки. Мне даже силой приходилось заставлять его брать причитающееся ему вознаграждение. В ответ он наивно обижался и писал в послании: «Охотник, хватит тебе, мы же друзья!» Вот не люблю я подобные препирательства.

На этот раз Юзер ответил не сразу. А когда ответил, то с ходу предупредил, что у него сейчас напряг со временем. Ему предлагают взяться за калымную работу – какой-то проект, и, поскольку у него еще основная работа, мое задание ему уже не потянуть. Я, не раздумывая, предложила ему три тысячи, пояснив, что надо будет собрать кое-какую информацию о некоторых товарищах да проверить систему безопасности одного особняка.

«Это на день работы. Охотник, ты что-то много предлагаешь, совсем обалдел?» – написал в ответ Юзер.

«Не парься, я потом тебя еще десять раз заставлю их отработать. Шутка, – написала я в ответ, в очередной раз поражаясь полному отсутствию деловой хватки у инженеров-проектировщиков с оборонных предприятий. Просто особая порода людей, не предназначенных для современных условий жизни! Улыбаясь, я добавила: – Только не перенапрягайся там, а то мозги из ушей полезут». Далее я выслала ему список людей, о которых надо собрать как можно более подробные досье. Первой в списке была, естественно, жена Павлова.

«Чем провинилась эта бедная девушка?» – поинтересовался Юзер.

«Тем, что красива и молода, а ее муж, не совсем молодой миллионер, которого пытались убить, смахивает на уродливого гнома и росту мне по колено», – набрала я на клавиатуре.

«Она виновна!» – мгновенно вынес приговор хакер.

«Ты сначала все разузнай, а потом трепись. Мотив слишком очевиден. Не всегда ответ лежит на поверхности».

«Ладно, что еще?» – спросил Юзер.

Я отослала ему по электронной почте интернетовский адрес особняка Павлова и попросила проверить систему безопасности, отследить, откуда был организован сбой в работе видеонаблюдения. Раззадоривая Юзера, я приписала в конце: «Как, сможет хакер поймать хакера?»

«Нет проблем», – ответил он.

На этом мы простились. С компьютера я переключилась на сотовый. Нашла в записной книжке номер телефона начальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями ГУВД, старинного друга моего отца, нажала вызов, но никто не ответил. Тогда я поменяла сим-карту на новую и повторила попытку.

– Кто это, откуда у вас мой номер? – раздался в трубке недовольный мужской голос.

– Здравствуйте, Валерий Игнатьевич, это Женя. Узнали? – весело ответила я вопросом на вопрос. – Вы чего на звонок не отвечаете?

– Звонок какой-то был уж больно тревожный. Я подумал, прислушался к внутреннему голосу и решил не поднимать, – пробурчал собеседник. – Ты, Женя, можешь даже не говорить ничего, и так знаю, что у тебя проблемы и ты хочешь попросить меня выяснить кое-что по своим каналам.

– Ничего подобного, – возразила я оскорбленно. – У меня никаких проблем! Проблемы у моего клиента. А вам я хотела предложить возможность получить благодарность от начальства за очередное удачно раскрытое дело.

– Не знаю, не знаю, – неуверенно протянул Валерий Игнатьевич. – Ты каждый раз ходишь на грани и меня втягиваешь в свои безумства. Когда-нибудь мы точно крупно вляпаемся. Жень, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Если с тобой что-нибудь случится, я не смогу в глаза твоему отцу смотреть.

– Его глаза далеко, и он вряд ли обо мне вспомнит, – холодно ответила я и сменила тему: – Хватит об этом, пожалуйста. У меня важное дело, богатый, вменяемый клиент.

– Слава из следственного заходил сегодня, рассказывал, как ты поработала на ограблении в ювелирном, – со вздохом произнес Валерий Игнатьевич, словно я его смертельно утомила. – Слушай, может, к нему со своим делом обратишься? Я в отпуск собирался.

Упоминание об ограблении зацепило меня. Не связано ли оно со всем остальным? Я прервала беспечные грезы Валерия Игнатьевича об отпуске и полюбопытствовала:

– И что там об ограблении? Эти придурки раскололись или как?

– Знаешь, нам не положено обсуждать такие вещи, идет расследование, со мной тоже никто особо не откровенничает. Ты что, не знаешь наших порядков? – ворчливо ответил он, а потом добавил обреченно: – Ладно, знаю, что все равно не отстанешь. Грабители во всем сознались, написали чистосердечное и дожидаются суда.

– А кто их навел на магазин? Не может же быть, что они просто шли по улице и тыкнули пальцем – этот будем грабить, типа того.

– Рекламу они посмотрели по телевизору, – весело сказал Валерий Игнатьевич. – Посмотрели и поверили в байку о несметных сокровищах. Дилетанты. Они ведь даже сейф не искали. Думали, вот им все на витринах разложили. Жень, да ты сама Земляного порасспроси. Уверен, он тебе противостоять не сможет.

– Нет, к Земляному я обращусь только в крайнем случае. Стоит только мне рот открыть, как он начинает старую песню – не лезь, куда не просят, да я тебя посажу, если встрянешь. Нет, надежда только на вас. Отпуск обождет, дело тем более по вашему профилю, незаконное предпринимательство, мошенничество, про покушение на убийство я молчу. На кону большие деньги.

– Ладно, что там, – сдался Валерий Игнатьевич.

– Можете запасаться ордерами на обыск на предприятии «Союз-2000». Там в огромных количествах подпольно изготовляются фальшивые драгоценные камни. За отказ моего клиента в этом участвовать его пытались убить.

– Он даст показания? – немедленно оживился Валерий Игнатьевич.

– Нет, не даст, и не втягивайте его в это дело, – строго предупредила я. – Завтра до обеда я достану вам доказательства их незаконной деятельности, а вы скооперируйтесь с налоговой. Ирине, начальнице, я позвоню. Она мне должна за одно дело.

– Доказательства, полученные незаконным путем, к делу не пришьешь, – озабоченно напомнил Валерий Игнатьевич. – Как ты намерена действовать?

– Я зайду туда, разведаю и позвоню вам, а вы сами их накроете, – сказала я. – Обещаю вести себя прилежно. До свидания, Валерий Игнатьевич.

– Как же, прилежно, рассказывай, – пробормотал он печально. – Ладно, до скорого. Звони, когда все разузнаешь, и не лезь на рожон.

Распрощавшись с Валерием Игнатьевичем, я позвонила в налоговую, разъяснила бывшей клиентке ситуацию и попросила содействия. Ответ был положительным. Я отключила ноутбук и засунула его в сумку. Приготовления закончились. Я позволила себе немного расслабиться перед телевизором за чашкой кофе. Рядом в кресле сидела тетя Мила с глянцевым журналом в руках. Время от времени мы перебрасывались фразами. Она зачитывала вслух выдержки из журнала, а когда я не могла повторять смысл прочитанного, страшно обижалась. Потом подошло время собираться к клиенту...

Я с сумками стояла на платной стоянке перед своим «Фольксвагеном». Осмотрелась по сторонам – ничего необычного. Дальше я по привычке поверхностно осмотрела машину, затем более детально, заглянула под капот в места, где чаще всего устанавливают взрывные устройства. Зеркалом на телескопической ручке оперативно исследовала днище машины. За этим меня застукал сторож.

– Проверяю, нет ли коррозии, – ответила я на его удивленный взгляд.

Выехав со стоянки, я покрутилась по городу, выясняя, нет ли слежки, и только потом со спокойной душой поехала за город. Меня никто не преследовал. Или противник меня недооценивал, или был излишне беспечен. Спокойно я добралась до особняка, отнесла в свою комнату вещи, разложила все. Подключила компьютер. Позже ко мне зашел Павлов и спросил, хорошо ли я устроилась, нет ли каких пожеланий. Я сказала, что пока нет, все идеально. Несколько часов у меня ушло на проверку системы безопасности особняка. Удовлетворенная результатом, я попросила прислугу принести мне кофе и чего-нибудь поесть в комнату и засела за компьютер.

В десять по электронной почте пришло письмо от Юзера, а в нем большая часть информации, что я заказывала. Парень работал как метеор. Он сумел вычислить, откуда был организован сбой. Место оказалось ближе, чем я могла себе вообразить. Некто использовал компьютер, зарегистрированный в локальной сети особняка Павлова под именем Татьяна. Дополнительной проверки не требовалось. Копаясь сегодня в системе безопасности, я выяснила, что компьютер с таким именем принадлежал жене Павлова. К тому же сбой не являлся единичным. За день до этого наблюдался аналогичный сбой. Однако его следы пытались стереть. Вот пожалуйста – новая загадка.

Кое-что любопытное выяснилось и о прошлом жены Павлова. До встречи с будущим мужем Татьяна дважды пыталась свести счеты с жизнью. Ее направили на принудительное лечение в психиатрическую больницу на четыре месяца. Потом она находилась под наблюдением и до сего дня посещает психотерапевта. Павлову исправно раз в месяц приходят счета из частной клиники. Историю болезни Татьяны Юзеру достать не удалось, но это было делом поправимым. Меня просто снедало любопытство, чем страдала жена клиента? Она, несомненно, признана дееспособной. Является владелицей нескольких предприятий. И вообще миллионерша. По здравом рассуждении, болезнь должна быть неопасной – иначе бы ювелир не женился на ней. Хотя, с другой стороны, – Павлову выбирать не приходилось, сам не Аполлон. На такого могла позариться только охотница за богатством.

Рассуждая, я решила подойти к делу с другой стороны. Допустим, Татьяна безумна. Можно предположить, что она хорошо владеет компьютером, достала где-то препарат, превративший пса в машину для убийств. Однако джип Павлова преследовали другие люди, и главаря шайки из серебристого внедорожника устранили в больнице. Значит, у Татьяны есть сообщники. Или она всего лишь марионетка в чужих руках. Например, коварный любовник. Нет, какой, к черту, любовник, если она находится все время дома под наблюдением десятков видеокамер. А вообще-то видеокамерами управляют люди, которые могут легко подправить видеоизображение, и никто ничего не узнает. И мало ли что у Павлова самый высокий уровень допуска. Человек, знающий систему видеонаблюдения, легко организует себе любой допуск.

На ум пришел системный администратор Олег. На любовника он не тянул. Неопрятный, растрепанный, в старом зеленом свитере. Для таких женщины – непонятные существа с другой планеты. Тогда Рустам Рамазанов. Он держит под контролем Олега, знает систему и вполне годится на роль подозреваемого. Вроде бы больше Татьяну подловить было негде.

Тут я вспомнила о психиатрической больнице. Вот где мозги промывают так промывают. Надо проверить ее лечащего врача. Еще психотерапевта. Эти мозгоправы на многое способны. Человека с пограничным состоянием психики можно загипнотизировать, он родителей порешит и не вспомнит об этом. Выгода очевидна. Татьяна убивает мужа, завещает все лечащему врачу, а потом совершает самоубийство. И никто не подкопается. Татьяна ведь и раньше пыталась свести счеты с жизнью. А законом не запрещено завещать деньги лечащему врачу.

Я тяжело вздохнула. Список подозреваемых ширился. К тому же я обещала Павлову проверить «Союз-2000». Версия тоже недурна.

Распланировав завтрашний день, я легла спать.

Глава 5

Утро я начала с пробежки. Сонный охранник, ворча себе что-то под нос, нехотя открыл для меня ворота. Утро было прохладное. В розовеющем на восходе чистом бирюзовом небе не было ни одного облачка. Воздух пах луговыми цветами, и казалось, что вернулось время, когда я на Дальнем Востоке, убегая из школы, бродила по тайге, собирала ягоды и придумывала всякие занимательные штуки. Пробежавшись вдоль забора, я свернула на пустынную асфальтовую дорогу. Приходилось внимательно смотреть под ноги, чтоб не запнуться о кусты, пробивающиеся из широких трещин. Внезапно ветер донес до меня слабый трупный запах. Подумаешь. Кто-то сдох в лесу, какой-нибудь зверек, кошка, но меня словно потянуло в эту сторону. Не осознавая своих действий, я сошла с дороги и углубилась в чащу. С каждым шагом запах становился сильнее. По ходу я заметила несколько сломанных веток, в ямке отчетливый след мужского ботинка. Протектор напоминал раздвоенное копыто – посередине подошвы шла ложбинка. Каблук не пропечатался. Сделав еще два шага, я нашла источник запаха. Труп мастифа лежал в траве с перерезанным горлом. Если б не мое сверхчуткое обоняние, собаку тут вовек никто б не обнаружил. А откуда в таком месте, вдали от цивилизации, труп хорошо откормленной собаки? Вывод напрашивался сам собой – из усадьбы моего клиента. Там как раз недавно убили одну такую. Правда, Павлов утверждал, что он убил его ножкой от стула, а потом сжег на костре. Может, у него склероз? Вернувшись в усадьбу, я сообщила о находке, и к месту обнаружения трупа отправилась целая делегация во главе с Павловым на джипе. Я их провела через кусты, указала на пса:

– Узнаете?

Ювелир с грустью в глазах кивнул:

– Очень похож на Дика. Буквально один в один, но это не может быть он. Труп Дика сожгли.

– А этот тогда откуда здесь? – ехидно спросила я. – На бродячую собаку не катит.

– А откуда мы должны знать, кто притащил сюда эту падаль? – резко ответил Рамазанов, сплюнув на землю. – Может, по лесу еще полазим? А что, еще что-нибудь найдем.

– Заткнись! – рявкнул на него Павлов и, обращаясь ко мне, поинтересовался: – Евгения Максимовна, я не понимаю ваших намеков. Куда вы клоните?

– Туда, это Дик, – ответила я. – Тут не кладбище домашних животных, и в такую даль труп собаки никто не повезет. Объясняю, как все было. Дика наркотиками никто не опаивал. Под химией пес бы не стал искать конкретную жертву, а напал бы на любого, в том числе того, кто давал ему эти наркотики. Охранники бы пристрелили Дика раньше, чем он добрался до вас, Викентий Иванович. Собака должна была выглядеть обычно, чтоб не вызывать подозрений у охраны. Поэтому некто купил собаку, похожую на вашего мастифа, натренировал ее на ваш запах, потом привез в особняк, выпустил, а настоящего Дика усыпил и спрятал, затем вывез с территории в багажнике машины и выкинул здесь.

– Похоже на бред, – высказал свою оценку начальник службы безопасности.

– Погоди. – Павлов поднял кверху указательный палец. – Евгения, а у вас есть какие-нибудь доказательства изложенной истории?

– Пока нет, но я знаю, как их найти, – ответила я уверенно, умолчав о втором сбое видеонаблюдения.

– Прекрасно, занимайтесь, – кивнул Павлов и повернулся к охранникам. – Так, парни, берите из тачки лопаты и похороните собаку по-человечески.

Среди охранников послышался ропот:

– А может, это вообще не Дик...

– Молчать! – рявкнул ювелир. – Делайте, что сказано. Нечего умничать.

Когда охранники пошли за лопатами, я спросила у клиента:

– Викентий Иванович, вы планировали на сегодня какие поездки?

– Нет, а что?

– Дело в том, что я хочу кое-что проверить. Отъеду на пару часов, – призналась я.

Павлов нахмурился:

– Знаете, Евгения Максимовна, дела могут возникнуть в любую минуту. Вы должны будете по первому требованию вернуться в особняк.

– Нет проблем, вернусь, – заверила я, наблюдая за охранниками, притащившими лопаты. – Вы без крайней надобности постарайтесь не выходить из дома. При малейшем подозрении или возникновении опасности звоните мне.

– Позвоню, не сомневайтесь, – рассеянно бросил Павлов и прикрикнул на охранников: – Не сачкуйте, глубже копайте! Она размером с человека, так что и могила нужна соответствующая.

– Памятник тоже прикажете из мрамора смастрячить? – послышалось от могилы из-за широких спин охранников.

– Так, кто это там варежку разевает? – зло спросил Павлов.

– Разговорчики, – поддержал его Рамазанов. – Берите больше, кидайте дальше!

– Что-то распустились у тебя люди совсем, – пожурил Павлов начальника службы безопасности. – Хотел зарплату прибавить, но после недавних проколов, пожалуй, воздержусь.

Рамазанов в ответ промолчал, потупив взгляд.

Я дождалась завершения церемонии, сопроводила Павлова до особняка, а затем стала претворять в жизнь свои планы. Перво-наперво позвонила в психиатрическую клинику, представилась следователем ФСБ и спросила заведующую. Оказалось, что ее нет на месте, а будет она только завтра. Сотовый заведующей мне отказались дать, соврав, что не знают. Дали только домашний, но этот телефон молчал. Где в такой прекрасный летний день может находиться заведующая? – спросила я себя. Ответ пришел мгновенно: или на даче, или в каком-нибудь живописном месте на берегу Волги. Мест для отдыха на правом берегу было не так уж и много. Появилась идея: раздобыть ее фотографию и проехаться по пляжам, на которых любит расслабляться народ. Но, с другой стороны, зачем мне заведующая, ведь можно просто раздобыть медицинскую карточку жены клиента прямо в больнице. Расспрошу еще персонал о Татьяне. Может, кто что помнит. Однако вряд ли со мной будут откровенничать без отмашки руководства, кем бы я ни представилась. Пришлось прошерстить базы данных сотовых операторов, действующих на территории области. Программу для взлома предоставил мой бессменный консультант в этих вопросах Юзер. Лично лезть он боялся, зная о подсудности подобных операций, а я не стала его напрягать и провернула все сама. Добыв нужный телефон, позвонила заведующей – Петровской Любови Васильевне. Заслышав мою воображаемую должность в ФСБ, женщина сильно удивилась, спросила, чем может помочь. Я попросила рассказать о Татьяне и спросила разрешения получить ее медкарту.

– Нет, только по письменному запросу, – сухо ответила Петровская, – приходите с запросом завтра с утра.

– Конечно, запрос, санкция, опись, протокол, – нарочито серьезно поддакнула я. – До завтра, Любовь Васильевна. – Телефонная трубка умерла в моей руке. Тут же я вновь набрала номер телефона психиатрической клиники. Говорила на этот раз не своим голосом, а подражая голосу заведующей. За время разговора я неплохо изучила ее манеру, тембр, различные нюансы, и пародия получилась практически идеальной. Дежурный врач подмены не заметила.

– Сейчас к вам подъедет следователь из ФСБ, выдайте ей медкарту Чвановой Татьяны, расскажите ей о больной, что она захочет, – приказным тоном сухо сказала я.

– Хорошо, я все сделаю, – женщина на другом конце провода замешкалась, потом сообщила: – Любовь Васильевна, с вами тут Петр Лазаревич поговорить хочет.

Вместо ее голоса в трубку через секунду ворвался взволнованный мужской голос:

– Люба, что происходит? Что нужно от нас ФСБ?

– Ничего, только медкарту Чвановой, не напрягайся, – ответила я, имитируя голос заведующей.

– А больше им ничего не надо, только медкарту этой самой, и все? – недоверчиво спросил мужчина. По тому, как он спрашивал, чувствовалось, что Чванова не представляет для него опасности. Несомненно, в клинике занимаются какими-то махинациями, только они не связаны с женой моего клиента. Что ж, это к лучшему. Легче будет получить информацию.

– Да, все, только карточку больной, – заверила я. – Потом поговорим, мне сейчас некогда. И последняя просьба к тебе, Петя, выйди через пятнадцать минут на крыльцо, встреть следователя и лично сопроводи, расскажи, чем она там будет интересоваться.

Через пять минут я в полной боевой экипировке направилась к машине. В коридоре столкнулась с Павловым.

– Можно мне узнать, куда именно вы едете? – спросил он.

– Проверить «Союз-2000». – Отчасти мои слова были правдой. Ответив, я попросила у ювелира парочку побрякушек, чтоб выглядели как настоящие бриллианты. – Я собираюсь представиться богатой арендаторшей, чтобы подобраться к Тахмазову. У них там офисы сдаются недорого. Не хотелось бы пробиваться к нему через охрану. Хочу сделать все тихо, без лишней крови.

Павлов кивнул, сходил в мастерскую и, вернувшись с небольшим холщовым мешочком, сказал, протягивая его мне:

– Вот, подберете себе из этого что-нибудь. Подделки очень высокого класса. На взгляд неотличимы от настоящих.

– Спасибо, – я сунула мешочек в сумку, вышла во двор, села в «Фольксваген», завела двигатель и вылетела через открывающиеся ворота на улицу.

Машину я оставила за оградой психиатрической больницы. Из-за деревьев виднелось четырехэтажное с облупившейся краской здание главного корпуса. Небьющиеся стекла в слепых мутных окнах. Калитка рядом с решетчатыми воротами была открыта, и я свободно прошла на территорию. По бетонной дорожке подошла к крыльцу, где меня поджидал высокий импозантный мужчина лет сорока с пронзительными серыми глазами. Статный, с орлиным носом, с усами и баками, в кремовом костюме и при галстуке, он немного напоминал английского джентльмена. Мужчина курил тонкие черные сигары и время от времени бросал взгляд на золотые часы.

«Неплохо, наверное, платят здесь служащим, если судить по внешнему виду», – подумала я и сунула ему под нос корочки.

– Следователь по особо важным делам УФСБ Хомутова. Вас, Петр Лазаревич, предупредили на мой счет?

От неожиданности мужчина вздрогнул, едва не выронив сигару. Глаза метнулись сначала на удостоверение, потом на мое лицо и обратно на удостоверение.

– Что, похожа, – весело осведомилась я, – где медкарта Чвановой?

– Я сказал, ее сейчас найдут, а мы могли бы пока пройти внутрь, попить чаю или кофе с ликером, – торопливо заговорил мужчина бархатным баритоном.

– Давайте пройдем, заодно и поговорим о Чвановой, – предложила я.

– Помню этот случай. Обычный юношеский психоз, – кивнул он. – Врач, которая вела ее, обсуждала со мной лечение девушки. Знаете, как это бывает, неудачная любовь, тяжелый психологический слом и жесточайшая депрессия. У Чвановой это случилось дважды. Затем депрессия переросла в маниакально-депрессивный психоз, последовало несколько попыток суицида. Ее госпитализировали, четыре месяца принудительного лечения, и она пошла на поправку. Сейчас, я слышал, Татьяна посещает психотерапевта в частной клинике.

– Скажите, а она представляет опасность для окружающих? – спросила я вкрадчиво. Мы неторопливо поднимались по лестнице, и слова эхом отражались в лестничных пролетах.

– Нет, что вы, – махнул рукой Петр Лазаревич. – Даже в стадии обострения она представляла опасность только для себя. Уж поверьте моему опыту, до того как стать главврачом стационара, я вел сотни подобных больных.

– У вас тут буйные содержатся? – покосилась я на дверь без ручки.

Главврач улыбнулся, достал из кармана связку ключей:

– Нет, буйные на четвертом этаже, а здесь легкие больные. Наркоманов и алкоголиков мы содержим в наркологическом корпусе, расположенном по соседству, у нас также есть амбулаторный корпус – там больные наблюдаются после выписки. – Говоря это, он сноровисто открыл замок и распахнул дверь: – Проходите.

Моему взору открылся длинный коридор, по которому брели женщины в больничной одежде. Кто-то сидел прямо на полу, кто-то плакал либо бормотал себе под нос.

Провожатый шел впереди, не обращая на окружающих никакого внимания. Остановившись перед очередной дверью, он заглянул внутрь и сделал мне приглашающий жест:

– Входите. Здесь у нас архив. Инночка, ты нашла карточку Чвановой? – спросил Петр Лазаревич у молодой медсестры, шарившей по стеллажам, заставленным стопками медкарт больных.

– Да, вот, пожалуйста, – девушка подала ему скоросшиватель, на обложке которого был указан адрес и девичья фамилия жены моего клиента. Главврач передал карту мне, предложил сесть и велел медсестре сделать чаю. Наш разговор возобновился.

– Она вам рассказывала, что это была за несчастная любовь? – поинтересовалась я, подозревая, что объект страсти Татьяны мог вновь замаячить на ее горизонте, подчинить ее и заставить убить мужа.

– Банальная история, – вздохнул врач, затушив сигару в пепельнице. – Он ушел в армию. Она его ждала. Только, вернувшись из армии, парень не горел желанием продолжать старые отношения, нашел другую и женился на ней, у них пошли дети. У моей же пациентки от всего этого съехала крыша. После лечения только она стала успокаиваться, появился другой – тоже трагическая любовь всей жизни. – Иронически улыбаясь, врач крякнул. – И, как говорится, понеслось! В результате парнишка оказался наркоманом, бандитом, психопатом и извращенцем. Сейчас лежит у нас в соседнем корпусе – необратимые изменения в психике из-за воздействия наркотических веществ. Он ее и бил, и пытался посадить на иглу, продать на панель. Похитил, держал несколько дней у какой-то родственницы в подвале. Девушку привезли к нам просто в ужасающем состоянии. Теперь эту историю я привожу в пример другим пациенткам, пережившим несчастную любовь. Выздоровление идет намного успешнее, так как у большинства попытки суицида происходят из-за ерунды. Я играю на контрасте.

– А что сейчас с Чвановой, вы ее давно не видели? – поинтересовалась я.

– Нет, признаться, давно не видел и не знаю, что с ней, – покачал головой врач. – Если бы у ее родителей были деньги, то ее могли положить в частную клинику, а так она, скорее всего, опять вернется к нам. Это все обычно происходит циклически. По моим подсчетам, в начале весны она должна была встретить новую любовь, а в данный момент уже столкнуться с суровой действительностью. То есть со дня на день ее привезут. Стоп, вы же из ФСБ, значит, уже что-то случилось?

– Я не вправе разглашать эту информацию до окончания расследования, – с важным видом ответила я и поинтересовалась в свою очередь: – А что, разве не может эта девушка встретить нормального мужчину, от которого у нее крышу не снесет?

– Нет, не может, – убежденно ответил главврач. – Ее привлекают роковые красавцы с определенным типом поведения и складом характера. Она всегда будет наступать на одни и те же грабли.

Я подумала о Павлове. Можно ли последнего назвать роковым красавцем? Очень сомнительно – только с гигантской натяжкой. Медсестра принесла на подносе чай, печенье и конфеты. Оставив поднос, она вышла. Я по привычке, опасаясь отравления, взяла чашку ближе к главврачу, а печенье с подноса только после того, как он тоже взял одно и откусил. Пережевывая печенье, Петр Лазаревич с задумчивым видом стал шарить по карманам. Нащупав то, что искал, он полез во внутренний карман, бросив мне:

– Вот сейчас, посмотрите, второй любовник Чвановой, который наркоман, у меня есть его полароидная фотокарточка. – Вытащив бумажник, врач нашел фотографию и протянул мне. На ней – счастливая Татьяна в обнимку с высоким черноволосым парнем, который словно сошел с обложки журнала. Весь в коже. Демонический взгляд голубых глаз. Немного он напоминал мне Рамазанова, начальника службы безопасности Павлова, тот же типаж. Все сходилось. Мои подозрения подтверждались. Татьяна вышла замуж за ювелира, переехала в особняк, там попала под влияние Рустама Рамазанова. Под его диктовку попыталась пришить мужа, чтоб безраздельно завладеть всем имуществом. Потом, возможно, Рустам женился бы на Татьяне и быстренько сымитировал самоубийство. Никто бы не подкопался. Хитер...

Повертев фотографию в руках, я сунула ее себе в карман:

– Это мне понадобится для расследования.

– Берите на здоровье, – махнул рукой врач, – скажите только: она хоть жива?

– Жива, – буркнула я и заметила, что известие не очень порадовало собеседника. Мелькнула мысль: «Не одна ли это шайка?» А вслух я добавила: – Жива и подозревается в покушении на убийство.

– Ну, нет, она не способна на убийство, – возразил Петр Лазаревич с железной убежденностью в голосе. – На самоубийство – да. На убийство – никогда. Поверьте моему опыту.

– Ладно, мне пора, засиделась. – Я поднялась из-за стола, запихала медкарту жены клиента в элегантный кожаный портфельчик – непременный элемент маскарада, служивший для изображения должностных лиц и работников следственного аппарата правоохранительных органов. – Спасибо, Петр Лазаревич, за чай, за гостеприимство, за помощь следственным органам, на суде вам это зачтется и будет служить смягчающим обстоятельством.

Главврач от моих слов смертельно побледнел и подавился печеньем. Я похлопала его по спине, весело объявив:

– Извините, это у нас, у следователей, такие шутки. Вам пока ничего не грозит.

– За «пока» спасибо, – прохрипел главврач, поднимаясь. – Я вас провожу.

В коридоре мы нос к носу столкнулись с взбешенной заведующей психиатрической больницы. Петровская оказалась крепко сбитой, загорелой тетенькой средних лет со злыми карими глазами. На ней была какая-то простенькая, открытая черная майка, джинсовые шорты, шлепанцы на босу ногу, а на голове черная косынка, завязанная на пиратский манер. Верно, мой визит сорвал Любовь Петровну прямо с дачи из-за стола. В воздухе улавливался запах костра, шашлыков и спиртного. За спиной у заведующей находилась группа поддержки – необъятных размеров медсестра с жабьей улыбкой, вылупленными глазами и полным отсутствием шеи, а также двое медбратьев с наколками бывших десантников – у одного парашютист на руке, у второго, без халата, на плече череп в краповом берете.