Текст книги "Племянница"

Глава 7. Ужин

Хьюз и Тая терялись в раздумьях. Гвардейцы Алетрины следили за каждым подозрительным типом, за каждым движением, которое может показаться странным… А маг, затаившийся в маленьком городке, и сестра королевы, что исчезла много лет назад, как раз входили в число подозрительных лиц.

Пока Хьюз работал, Тая приводила в порядок его дом. Денег на новую мебель не хватало, да он бы и не позволил проводить переустановку в своём жилище. Но зато, вооружившись метёлкой и тряпкой, Тая избавилась от пыли и грязи, старых смятых бумаг и мусора, выстирала его одежду и постельное бельё в реке. Руки, привыкшие к стиральной машине, вскоре затекли, ладони покрылись мозолями, спина тоже ныла, но Тая продолжала дело. За такой работой время пролетало незаметно, а голова лучше соображала, наполняясь новыми мыслями. Прежде, на Земле, моя посуду или натирая полы, она успокаивалась, и нервное напряжение уходило вместе с грязью и пятнами.

Тая размышляла… о том, что Оскальд, который умел хранить и создавать тайны, не стал бы прятать столь важное для него письмо там, где легко найти. Например, в городской читальне или в храме. Но чем, как говорится, не шутит…

Когда Хьюз вернулся, они вместе с Таей поужинали мясом птицы, сваренном в котле. А затем женщина сообщила:

– Я тут подумала… Может, проверим одно место в Фэале?

– Какое же?

Тая поделилась с ним всеми своими мыслями.

– Вот те раз! – воскликнул Хьюз, нахмурив брови, и покачал головой. Борясь с напряжением, он вновь закурил, и лёгкие вихры дыма заклубились в комнате. Сигареты всегда были вкуснее после еды, нежели на голодный желудок. – Это безумие!

– Мы что-нибудь…

– Мы не успеем ничего придумать – нас мгновенно засекут!

– Но…

– Ты хочешь моей смерти?!

– Да брось, на его месте я бы так и сделала! Он точно знал, что его будут искать. И мог спрятать это письмо так, чтобы его нашли только близкие, которые ещё помнят, чего он натворил в прошлом.

Хьюз не ответил, обмозговывая слова Таи. С минуту он колебался, а затем сказал:

– Я не уверен, что у нас есть какие-либо другие варианты…

Маг потёр виски. Усталость давила несмотря на утолённый голод, и серьёзно размышлять о чём-то не хотелось. Он и так не сразу отошёл от изменений, которые внесла Тая в его дом – теперь он весь блестел от чистоты и больше не пах пылью и табаком. Отыскав где-то маленькую глиняную вазочку, Тая поставила на стол букет змеевиков, источающих приятный аромат. Дышать стало легче и нарушать эту идиллию сигаретным дымом не очень хотелось, но привычка была сильнее.

– Спасибо, что сделала это место приличным, – сказал Хьюз, и Тая ответила ему улыбкой.

– Это я во всём виновата, – сдавленно произнесла она, когда закат уже опустился на землю и ночная тьма, обойдя каждый краешек, покрыла Элесс. Хьюз, уступив подруге свою постель, спал на полу.

– О чём ты?

– Я не уберегла Эстер… Недоглядела. Должна была глаз с неё не спускать…

Хьюз приподнялся на локтях.

– С ней всё будет в порядке. Она же в королевском замке, там ей ничего не угрожает. Алетрина уж точно следит за ней, приставив парочку гвардейцев.

– Сестра наверняка убедила её, какая я негодяйка… И я не уверена, что даже в Лонтале

Эстер будет в безопасности. Сердце просто из груди выпрыгивает, когда думаю о том, что с ней может что-нибудь случиться…

– С ней ничего не случится, Тая.

– Почему ты так уверен?

– Потому что… – он замешкался, будто не желая продолжать, но слова всё же вырвались наружу: – Потому что я знаю ту, кто переправил твою племянницу сюда.

– Что? Кто это?

– Голандора. Она служит королеве.

Тая всполошилась и, не сдержавшись, громко выругалась.

– Да тише ты!

– Она выследила нас! – воскликнула Тая, не обратив внимание на замечание мага.

– Я пытался ей помешать.

– Как?

– Я ведь давно за тобой наблюдал. Через тот самый ловец снов, который подарил тебе перед твоим исчезновением. Я видел многое… и как ты злилась и плакала, когда узнала о своём бесплодии, и как влепила пощечину мужику, с которым раньше встречалась, потому что он назвал тебя пустоцветом, и как удивилась и обрадовалась, увидев у порога свёрток с племянницей, и как воспитывала и растила её… В общем, немало. Я всегда знал, что с тобой всё в порядке, но, когда услышал, что ты разговариваешь сама с собой, назвав имя «Голандора», тут же насторожился… кстати, что это за штука, которую ты прикладывала к уху?

– Телефон. Эта штука помогает общаться с людьми, если они далеко от тебя! – ответила Тая, едва скрывая изумление. Всё это время Смог следил за её жизнью и, наверное, видел то, что не должен был. Но это последнее, что её волновало – она чувствовала только благодарность за то, что друг проявил такую заботу. Как же всё-таки она соскучилась по этому балбесу!

– Телефон, значит… Короче, я бы не отправил тебя в другой мир, не убедившись, что с тобой всё в порядке. Но, видимо, ты выбрала поразительно спокойный городок для жизни.

– Ещё какой, – усмехнулась Тая, умолчав, однако, что Мэрилин входил в список самых опасных городов в Америке. Статистика убийств и грабежей всегда показывала неутешительные данные, но 19-й квартал, в котором они жили с Эстер, считался одним из наиболее спокойных во всём мегаполисе, хоть и находился в отдалении от центра. Когда-то, продав драгоценности, которые у неё сохранились, Тая смогла купить небольшой двухэтажный домик и почти месяц обеспечивать себя, пока не нашла работу.

– И когда узнал, что ты устраиваешь выставку, мне пришлось перебраться на Землю. Но твоя племянница отказалась продавать мне картину.

– Это полотно ей дорого!

– Угу… Настолько дорого, что стоило ей безопасности. Но ничего… может, когда мы разыщем её отца, всё изменится. Эстер обретёт семью и станет королевой.

– У неё уже есть семья, – ответила Тая.

Глава 8. Первая сказка

Ночью Эстер уснула не сразу. Не изменяя привычке, она снова читала, правда, в замке не было ярких светодиодных ламп, как в Мэрилине, а только свечи, которые могли запросто устроить пожар.

«Испортишь зрение!» – заворчала бы сейчас Тая и велела ложиться спать.

Эстер листала золочёные страницы со сказками, рассматривала изображения – эти акварели походили на витражи, что блестели на стёклах Лонталя. Художник, создавший их для этой книги, явно любил свою работу без меры.

В Элессе она ничего не рисовала. Нечем было. Да и вдохновение, как капризная девица, не желало явиться по первому зову. Идеи появлялись, но, подобно падающим в ночном небе метеорам, быстро гасли. Рука не тянулась к холсту, не желала поднять кисть и не стремилась вылить краски на полотно.

Погружённая в свои мысли, Эстер листала книгу, но не видела того, что в ней написано. Но вскоре нашла вшитую в неё тоненькую закладку, открыв страницу с надписью «Три сестры». Что странно, текст не был написан на неизвестном языке – она всё поняла, даже мельком посмотрев на страницу. Всё вокруг подстраивалось под неё, как вода, вливаемая в сосуд, не вызывая недоумения. Возможно, это потому, что она и сама была частью этого мира, думала Эстер, и не нужно учить элесский язык, который ничем не отличается от английского.

Рядом, на соседней странице, красовалось изображение трёх девушек, идущих друг за другом. Впереди, гордо воздев голову, шла златовласка в красном платье. Её шею украшала подвеска с серебряным медальоном, в руках она держала корону. За ней следовала брюнетка, облачённая в тёмно-синее сукно. Позади, опустив глаза, шла девушка в сером. Величественная ива раскидывала широкие ветви на заднем фоне, и в её кроне, наблюдая за сёстрами, прятался прозорливый филин. Ответ, куда они держат дорогу, таился внутри, и Эстер погрузилась в сказку.

Жили некогда три сестры-принцессы. Часто затевали они ссоры друг с дружкой, не сумев отыскать общего слова, чтобы достичь мира. Но не богатства, не трон и не волшебство не поделили они, а родную мать-королеву. Горделивая и полная спеси, она вынуждала дочерей день ото дня соревноваться за своё внимание и любовь. То и дело соперничали сёстры: кто умелей стреляет из лука, кто искусней шьёт, кто лучше рисует, кто звонче поёт, кто умней и смекалистей, кто краше и чей наряд придётся матушке по вкусу.

Но из всех дочерей больше всех приголубила королева старшую. Была та умницей и красавицей, каких свет видеть не видывал, да только избалована пуще прочих. Сколько юношей ни ухаживали за ней, ни просили руки, всем гордо отказывала. Мечтала девица однажды обручиться с молодцем столь же благородным и статным, как и король, что уж давно ушёл в мир иной.

И вот однажды резвились сёстры в саду и снова завели спор.

– Встретила я в лесу юношу несколько дней назад, – молвила средняя сестра, – что не сравнится ни с одним из тех, кто просил твоей руки. Он без меры красив и думами, и челом, а держится как истинный рыцарь. А что за речи говорит он, знала б ты! Вот бы только матушка позволила мне стать его супругой!

– Так давай с тобой поспорим, – отвечала старшая, – что наша матушка ни за что не разрешит тебе выйти замуж раньше меня.

– Полно, милые, – говорила младшая сестра. – Любовь не пари и не соревнование.

– Пускай только мама увидит моего избранника! – сказала средняя, будто слова другой сестры и толку не имели. – Она не отвергнет его!

– Нет уж! Приводи-ка своего ненаглядного, поглядим на него, – упёрлась старшая. Тут же окликнула средняя сестра молодца, и вышел из-за лесу такой красавец, что все девы ахнули. Он держался статно, по-рыцарски. Не сводила средняя сестра с него глаз, не могла наглядеться на возлюбленного. Он подошёл к ней и взял за руку так нежно, будто боялся, что в ту же секунду потеряет.

– Здравствуй, милый друг… Будь знаком с моими сёстрами.

Девушки поклонились юноше, а он подошёл к обеим и поцеловал им руки. И отправились все четверо к королеве-матери, стремясь разузнать, что же она ответит. Когда пришли они в замок и привели к королеве, та долго рассматривала гостя, будто хотела найти что-то в его облике.

– Кто же ты таков? Из каких земель пришёл?

– Я простой человек, Ваше Величество, – отвечал он ей, поклонившись. – Прихожусь я сыном одному мореплавателю. И я ваш верноподданный, Ваше Величество.

– Хорошо. Тогда скажи мне, сколь серьёзны твои намерения?

– Ваше Величество, я желал бы просить руки вашей дочери!

– Тогда ты не первый, кто хочет жениться на моей старшей дочери.

– Нет, Ваше Величество, мне мила ваша средняя дочь, и никому я не отдам сердце, кроме неё одной.

– Ты не можешь на ней жениться, пока её старшая сестра не отыщет себе супруга! Такова моя воля, и никто ей не смеет перечить.

– Я готов ждать до тех пор, пока ваша старшая дочь не встретит того, с кем захочет сочетаться браком. Клянусь, я могу ждать хоть вечность!

Покорила королеву эта твёрдость, и она смилостивилась:

– Ну что ж. Быть по сему. Вижу я, что намерения твои благи. Но моё решение непреклонно: пока моя старшая дочь не выйдет замуж, обвенчаться вам не суждено.

Ничего не мог он поделать, только лишь подчиниться наказу королевы. Горевала средняя сестра, но смирилась с судьбой: должно было ждать, пока старшая не встретит того, кому пожелает отдать своё сердце.

Прошло несколько месяцев с тех пор, как средняя сестра привела к матери своего возлюбленного, но так и не появился у старшей дочери жених. Однажды ночью, не в силах уснуть, побрела та в королевскую библиотеку, надеясь в книгах найти такую скуку, что немедля призовёт её в опочивальню. Зайдя внутрь, встретила она того самого юношу. Он был так увлечён книгой, что не заметил, как она вошла.

– Что ты читаешь в столь позднее время? Разве не должен спать в покоях, что так любезно дала тебе моя матушка?

– Простите, Ваше Высочество. Я всё никак не могу оторваться от книги.

– Дай поглядеть.

Он показал обложку, и девица увидела, что интересуется он «Судостроением».

– Что же тут интересного?

– Позвольте объяснить, Ваше Высочество.

И стал юноша говорить не о конструкции кораблей, не о чинах на флоте, но о том, каково блуждать средь безбрежных просторов океанов и морей, наблюдать за их обитателями, то и дело встречающимися на пути, любоваться заходом светила, медленно прячущегося под воду, и дышать прохладным воздухом, пропитанным морской влагой. Принцесса слушала его с упоением и надеялась, что беседа будет длиться как можно дольше.

– Однажды я стану капитаном корабля и буду плавать по морям столько, сколько пожелаю!

– Да будет так!

– Благодарю, Ваше Высочество. Но, пожалуй, вы правы: пора отправляться ко сну.

Последовала принцесса его совету. Юноша проводил её до покоев и удалился. Но, лёжа в постели, по-прежнему не могла уснуть девица: думы беспокоили разум.

«До чего повезло сестрице! Он столь же благороден, как и красив, столь же фигурист, как и умён. Таким же был и наш покойный отец! Ах, как бы я хотела встретить того, кто ему под стать!»

Шли дни. Принцессу не оставляли мысли об этом юноше. И грустно ей становилось, коль скоро она видела его вместе с сестрой. С каждым днём он казался ей всё прекрасней, и печалилась она, никла. Решила девица с самой младшей сестрой поделиться тем, что творилось в сердце. Знала, что выслушает она да не осудит.

– Уж не знаю, как поведать тебе то, что меня тревожит… – смущалась старшая сестра. – Но я так хочу излить тебе душу!

– Что тебя печалит?

– Прежде мне казалось, что этому не суждено быть. Все юноши виделись мне пустыми и глупыми. Мечтала я отдать сердце своё однажды тому, кто будет столь же благороден, как и отец наш. И вот теперь… я повстречала его.

– Это же прекрасно!

– Нет-нет! Он никогда меня не полюбит! В его сердце навеки другая! – воскликнула старшая и горько расплакалась.

– Что же ты печалишься, дорогая? Быть может, не всё так ужасно! Открой ему своё сердце и, может статься, он ответит на твои чувства взаимностью.

– Как же ты не понимаешь? Он поклялся в любви к другой и хочет жениться!

– Да, любовь порой бывает жестока… – отвечала младшая сестра, гладя её по волосам. – Так кто же твой избранник? Возможно, мы с ним знакомы.

– Ах, мне так трудно признаться… Поклянись, что унесёшь эту тайну с собой в могилу! – попросила принцесса. И, убедившись, что она сдержит клятву, раскрылась: – Мой возлюбленный – тот, кто просил руки нашей сестры!

Снова зарыдала она. Но младшая сестра и вправду не осудила её, а обняла и утешила. Только не видели они, что за дверью стояла средняя и, покрываясь коростой ревности, слушала их разговор. Хотела было настичь сестёр и выплеснуть гнев, но сдержалась. Злилась, но знала, что милый сердцу юноша верен ей. Пошла она ночью к нему в опочивальню и разделила с ним ложе.

А старшая из всех сестёр, даже спустя недели, по-прежнему горевала о любимом. Никто больше не был ей мил.

Но однажды не выдержала принцесса, глядя на своего возлюбленного, вновь в одиночестве сидящего за книгами в библиотеке в позднее время. Сердце разрывалось от любви и боли.

– Здравствуй, – промолвила она. Юноша поприветствовал и продолжил читать. – И опять ты уткнулся в книгу. А то, что перед носом твоим не видишь… Слеп ты, словно крот!

– Простите, Ваше Высочество?

– Ну взгляни же ты на меня! А теперь восполни в памяти черты лица своей возлюбленной! Разве не видишь, что я во сто крат лучше! И я люблю тебя так, как она вовек не сумеет!

– Но… я же дал обещание…

– Оно ничего не стоит! Взгляни на меня, умоляю! Я так люблю тебя!

Хотел он уйти, сбежать, не сказав ни слова, но глядел на принцессу и видел, что и впрямь не сравниться средней сестре со старшей. Хотел вспомнить, что связывало его с невестой, но понял вдруг – он лишь позволяет себя любить, но сердце его молчит, как камень. Почему же он был так твёрд перед самой королевой, когда просил благословения на брак, и размяк, точно кусок податливой глины, перед её старшей дочерью? Неужели всё, что он клятвенно обещал своей наречённой, не имеет смысла? Кто же он тогда после этого?..

Сжигала наследная принцесса его молодое сердце одним лишь взглядом. Казалось, что сгорит он дотла, если она сейчас покинет его. И молчал, не зная, что сказать. А девица и не ждала ответных слов. Сдался он ей на милость, упал он в плен её ласковых объятий и нежных поцелуев, забыв о своей избраннице.

На следующий день принцесса с юношей пришли к королеве. Взмолилась старшая дочь, чтобы позволила она им обвенчаться.

– Дети мои, как же так? Не ты ли просил руки моей средней дочери? Немедленно объяснитесь!

– Простите, Ваше Величество! Я понял, что люблю вашу старшая дочь больше жизни. Всё, что было прежде, теперь кажется дурным сном.

– Ах, дурным сном! – вскричала средняя сестра, возникнув вдруг в тронном зале. – А совсем недавно ты, мерзавец, клялся, что будешь любить меня вечно!

– Прости меня… Не могу я противиться зову сердца. Забудь и отпусти меня.

– Как же ты глуп! Если б я знала, что ты предатель, то никогда не взглянула на тебя! А теперь слушай: ты будешь моим до скончания дней, ибо я… понесла от тебя дитя!

Лишь только слетели эти роковые слова с её губ, то обомлели все вокруг. Замер юноша, словно статуя, не зная, куда деваться. Повисла в зале такая зловещая тишина, что стало ясно: случится вот-вот беда.

– Ах ты распутница! – разъярилась мать. – Как ты посмела нарушить священный завет: ни одной девушке, ни одной женщине не велено разделять ложе с мужчиной до бракосочетания! Ты навлекла страшнейший позор на наш род! Уходи прочь из королевского замка!

Как ужасно звучали эти слова! Услышала их и младшая принцесса. В миг забылись все ссоры и разлады, боялась она потерять сестру! Подбежала она к матери и упала пред ней на колени:

– Смилуйся, матушка! Подумай о её дитя!

Но королева оставалась холодна к её мольбам. Только одна из дочерей ей мила была, только одной она была преданна.

– Нет. Не смей вступаться за неё!

– Ну и пусть, – горько молвила средняя сестра, вытирая горячие слёзы. – Но однажды придёт возмездие, и все вы ответите за содеянное!

С позором ушла она из замка, и с тех пор никто её не видел.

Через несколько лет взял юноша в жёны старшую принцессу, когда понял, что море, о котором он так долго грезил, – не заменит ему тёплых объятий. Ходил под парусом он не раз и почти дослужился даже до капитана, но тянулась его душа к любимой больше, чем к кораблям. О пышной их свадьбе ещё долго шумели жители королевства. Не было пределу счастью принцессы.

Шли годы, супруги жили душа в душу, и старшая сестра готовилась взойти на престол. Захворала уж мать, не могла с постели встать, так и лежала болезная. И позвала она дочерей к своему одру.

– Послушайте меня, дети мои, – тихо, хрипло молвила она. – Недолго мне осталось. Стою я на пороге смерти. Хочу сказать кое-что на прощание.

Стояли две сестры у постели умирающей королевы, с печалью в сердце слушая её.

– За жизнь свою я много грешила. Но один грех мне никогда не искупить. До сих пор жалею я о том, что прогнала из дома родную дочь. Не успею прощения я у неё попросить, да и не простит она меня никогда. Выполните мою просьбу, девочки мои, лишь одну, тогда смогу я упокоиться на том свете. Разыщите сестру и приведите её в замок, пускай она вернётся в отчий дом и заживёт с вами как прежде.

– Всё сделаем, как ты просишь, матушка. Даём слово, – пообещали сёстры и поцеловали ей руку по очереди. Попрощались они с матерью, и та испустила дух.

Горько тосковали они об ушедшей монархине. Печалился и народ, что утратил свою королеву, но вскоре рана начала заживать. Старшая дочь взошла на престол, и ликовали все о новой государыне.

– Да здравствует королева! – кричали они, когда та надела на свою прелестную головку золотую корону, украшенную драгоценными камнями.

Прошёл год спустя восхождения старшей сестры на престол. В государстве царил мир, королева стремилась быть близкой к люду, не чуралась простаков, что приходили в замок, не заставляла их заниматься чёрной работой денно и нощно, сняла ярма, что были при её матери на шеях землепашцев. В миру прозвали её Избавительницей. Свою сестру она возвела в чин герцогини, и почитали её не меньше, чем монархиню.

Любил народ свою королеву. И очень все обрадовались, когда объявили, что государыня ждёт наследника.

Рождала дитя королева в муках долгие часы, кричала так громко, что услышать её могли и за каменными стенами замка. Наконец на свет появилась чудесная девочка. Была она так прелестна, что мать сразу её полюбила и забыла о боли.

Но однажды идиллию эту нарушил злой рок. Бродила как-то ночью королева по коридорам замка, вспоминая дни минувшей юности, сна не зная, и заглянула в комнату давно пропавшей сестры. Не забыла о просьбе матери, помнила, о чём молила та на смертном одре. Но сгинула средняя дочь без следа. Искали её по всему государству, и даже далеко за её пределами, но так и не нашли пропащую.

«О, где же ты, милая, куда исчезла? Всё ведь можно исправить!» – думала королева со скорбью и печалью.

– Ничего не исправить, – послышался чей-то голос, будто мысли её прочитавший. И не грёза это, ни мираж: явилась живая сестра! Не такая она как прежде: лицо её омрачено горем. Глаза опустели, лишились прежнего огня, а на висках седина серебрится. Не найти более в её чертах ничего, что было в годы юные. Стала она измученной и уставшей.

– Неужели… это ты? – промолвила королева и захотела обнять сестру, но та с гневом оттолкнула её.

– Вы отняли того, кого я любила! Я поклялась, что отплачу за всё, и вот настал час воздаяния!

Упала королева перед ней на колени:

– Прости меня! Прости за всё! Я была юна и глупа, я так сожалею обо всём зле и боли, что причинила тебе!

– Ты не искупишь своей вины так же, как и наша мать. Твой грех тяжелей, ведь она отняла у меня дом, а ты – надежду.

Вскружился вдруг сиреневый дым.

– Что за силы тебе подвластны, сестра?..

– Много чего изменилось. Я стала колдуньей и могу творить всё, что захочу. А хочу я лишь одного – твоей смерти!

– Прошу тебя, милая, не надо! – зарыдала сестра. – Неужели ты так накажешь меня за тот раздор?

– Глупая! Дело не в муженьке твоём. Он подлец и предатель, и вы достойны друг друга. Ты заплатишь за то, что мне пришлось скитаться там, куда даже демоны не ступят, пока ты купалась в богатстве и славе. Потеряла я родного сына в этих местах, утонул он в болоте! И если бы не ты, ничего бы этого и не случилось: мой мальчик рос бы со мной в нашем замке, не зная бед и нужды! Так поплатись жизнью за то, что отняла у меня возможность растить дитя в тепле и уюте так же, как растёт сейчас твоя дочь!

Слетели эти слова с губ пропавшей принцессы, и вытащила она из складок своего чёрного одеяния кинжал. Не успела королева и звука издать, как всадила она нож родной сестре прямо в грудь. Пала та ниц и ушла в мир иной.

Младшая из сестёр нашла колдунью, погубившую королеву, в прежних её покоях. Взглянула на неё, но не видела герцогиня более родную кровь – стояло перед ней само зло.

– Как ты могла? Ты погубила нашу сестру! Ты чудовище!

– Я делала то, что должно, – спокойно отвечала колдунья. – Разве не жаждала ты того же? Мать никогда не любила нас. Никто в этом проклятом замке нас не любил! Только ты меня понимаешь… Ты одна вступилась за меня, когда мать с позором прогоняла меня из родного дома! Стань же моей союзницей! Признайся, ты ведь так же, как и я, ненавидела эту зазнайку!

– Не смей говорить так! Я любила её!

– Не лги хотя бы себе, сестра.

– Молчи! Она была мне дороже всех, и тебе этого никогда не понять! И я никогда не встану на твою сторону, убийца!

– Что ж, воля твоя. Отправляйся туда, где тебе и место! – промолвила колдунья.

Лишь взмахнула она рукой, как вспыхнул в комнате яркий жёлтый свет. Только рассеялся он, и оказалась герцогиня в чужом незнакомом месте, вовсе не похожем на мир, что видела она вокруг. Шумели вокруг люди в странных одеяниях, спешно проходя мимо, иногда посматривая на неё как на юродивую; горели причудливым светом дома повсюду, сверкали неестественным огнём вывески на них, и по трактам ходили хитроумные повозки. Не ведала младшая сестра, где оказалась, и побрела куда глаза глядят.

Рыдал весь народ об утраченной королеве. Хранил муж, в печали, прах жены под огромным замком в тяжёлом железном сундуке – там, где никто не отыщет. Давно отрёкся он от престола, думая, мол, куда мне – в короли? Семья и дело – вот, чего я хочу.

Забрал вдовец дитя из замка, опасаясь гнева колдуньи, и покинул его стены. Никто не видел их более, исчезли они, как некогда средняя из сестёр. Поговаривали, что отец с дочерью уплыли на корабле в дальние страны.

Не осталось в стране претендентов на трон, кроме средней сестры. Не ведал народ, что натворила она. Внушила всем, что королева упала с лестницы, а супруг трусливо сбежал, забрав их дитя. А герцогиня, мол, счёты с жизнью свела, не смирившись со смертью любимой сестры. Поверил народ в её ложь, ведь колдовала она так, что запросто могла умертвить любого, кто вздумает ей перечить.

И взошла на престол средняя сестра, внеся в королевство раздор и смуту, и была ещё более деспотичной, чем её мать. Снова надела кандалы на простой люд, только куда тяжелее, заставляла несчастных платить оброк богатым землевладельцам, что не знали горя и нужды, принуждала гнуть спины днями и ночами.

В сердце королевы жил беспросветный мрак. Только сына родного любила она как прежде всей душой, но тот спал вечным сном в пучинах лесного болота.

Эстер прочитала сказку, словно выпила свежевыжатый, но горький сок. Какая ужасная история!.. Как правило, такие предания должны кончаться хорошо, но привычного «и жили они долго и счастливо» не нашлось. А потому так захотелось поменять финал: колдунья должна получить по заслугам, и на престол, спустя годы, взойдёт юная принцесса, правя так же мудро, как и её мать. Почему девочка вообще осталась с отцом – с этим предателем, который так быстро отказался от своей любви? Эстер сочувствовала горю принцессы, но одновременно не понимала, почему она так жестоко мстит. Как мать могла так поступить с собственной дочерью? Как можно прогнать своего ребёнка из дома? Хоть королева и раскаялась перед смертью, но разве это исцелило бы боль дочери?..

Но долго размышлять об этом не пришлось. Усталость была сильнее, и Эстер, уронив голову на подушку, провалилась в сон.