Текст книги "Мышка-норушка"

Глава 7

С этого дня началось постепенное преображение Даши. Девочка постепенно вылезала из своей раковины, покидала добровольное затворничество. Через несколько дней она получила новые очки, и необходимость в провожатых отпала. Но ребята все равно ходили вместе с ней. То Светка Белова со Славиком встретят ее утром, то Вера Бреусова, увлекшись обсуждением создания совместного альбома, дойдет с Дашей до самого дома и зависнет чуть не до вечера, то Ира Бокова заглянет вечерком, То Макс Крайц увлеченно беседует с девочкой о французских романтиках восемнадцатого века… Словом, великолепная шестерка приняла Дашу.

Первый шаг к выходу из норки был сделан. Девочка и раньше неплохо училась, но сейчас, в новой школе, приходилось работать еще упорнее. Требования предъявлялись здесь весьма серьезные, программа была обширней. К тому же учителя не ограничивали стремления детей знать что-то сверх программы. И семиклассники вполне могли на уроке литературы вместо программного произведения обсудить с Игорем Сергеевичем лирику Гейне, а с историком углубиться в дебри политики правления императрицы Екатерины Великой.

К счастью, Даша всегда много читала, и ей было что рассказать своим новым друзьям, правда, теперь она стала читать еще больше.

Из последней поездки папа привез дочери несколько милых вещиц и ворох модных журналов, чтобы она с их помощью попыталась развить у себя вкус. И Даша честно пыталась.

Девочке хотелось не отставать от одноклассников ни в чем. Светка Белова стала ее постоянной советчицей. Именно с ней Даша обсуждала все свои идеи и сомнения. Хотя по началу, девочка немного пугалась своей собственной смелости. Звучит странно, но посудите сами, – когда человек, еще недавно хотевший носить исключительно плащ-невидимку, вдруг обращается к подруге с вопросом, почему одно и то же платье украшает Веру Бреусову и уродует Галку Филипову, это может показаться нахальством.

Однако Светка такие вопросы нахальными не считала. Она, напротив, думала, что у Даши просыпается врожденный вкус, который дремал все это время, не получая должного развития. И умная Светлана отвечала, что Вера смуглая и черноволосая, поэтому красное ей к лицу, а Галка – аморфная блондинка, которой красное совершенно противопоказано, потому что этот цвет напрочь заглушает Галкину индивидуальность, да и обтягивающие вещи ей носить не стоит.

Еще Дашу интересовало, почему Светка, такая чуткая и умная, не объяснит все это самой Галке, чтобы девочка не выставляла себя пугалом. Этот вопрос был гораздо сложнее предыдущего, и ответ на него занял много времени.

– Знаешь, Даша, мы Галку и такой любим. Она очень добродушна и никому никогда не отказывается помочь. А вот сама – очень ранимый человек. Намекни ей, что у нее со вкусом напряг, так обидишь ее до слез. Галка на нашу Верочку молиться готова, считает ее своим идеалом, вот и пытается одеваться так же.

– Свет, я тебя не пойму что-то. Галя – чудесная девочка, но ее ты не спешишь перевоспитать, а меня буквально преследовала, и первым делом принялась переодевать.

– Все очень просто. У тебя была обычная неуверенность в себе. Проще всего было показать тебе, что ты красивая и ничуть не хуже нас всех. А Галина в себе вполне уверена, замечала? Ну вот, так зачем же мне лесть со своими советами к хорошему человеку? Придет время, она сама во всем разберется. Ты же потихоньку вырабатываешь свой стиль? Да и я не Господь Бог и не истина в последней инстанции.

Даша задумалась. Как ни крути, а Светка опять права: советы нужны не всем и не всегда. Девочка дала себе зарок по внимательней присмотреться к Галке и не замыкаться на общении только с великолепной шестеркой.

И все было бы прекрасно, если бы Дашину проблему можно было решить простым переодеванием. К сожалению, этого оказалось мало.

* * *

(Из дневника Даши)

20 сентября. Оказалось, что я красивая. Это открытие принесло мне толику так необходимой уверенности. Спасибо Светке Беловой, теперь у меня есть подруга и советчица. Она и Ира Бокова помогли мне выбрать новую одежду. После нашего похода по магазинам у меня осталось странное двойственное чувство: с одной стороны, мне было приятно, что девчонки мне помогали, но, с другой – оказалось, что вкуса у меня нет совсем, и это было немного обидно. Я вот думаю иногда, а зачем мне все это нужно? И зачем им всем это нужно? Надо набраться смелости, и напрямую спросить об этом у Светки.

22 сентября. Спросила. И, знаете, что услышала? Оказывается, два года назад мои новые друзья дали себе обещание, что будут изо всех сил стараться помогать окружающим их ребятам открыть свои таланты. Я опять спросила, зачем им это нужно. А Макс улыбнулся и ответил, что чем больше вокруг раскованных и интересных людей, тем интересней жить. А потом добавил, что замыкаться в своем маленьком кругу и лелеять собственную исключительность, – скучно. Ничего не скажешь: интересное у ребят хобби! Хотела бы и я когда-нибудь попытаться сделать что-нибудь подобное, но до таких поступков мне еще очень далеко. Мне бы с собой разобраться до конца!

Правда, ребята меня в покое не оставляют. Тот же Макс, например, читал мне сегодня на перемене сонеты Шекспира, причем не просто читал, а сначала на английском, потом на русском, и разбирал особенности различных переводов. Конечно, перемены нам не хватило, и мы продолжили разговор после уроков. А потом он мне такую книгу оставил, просто мечта! Называется «Поэтические приемы». Это такой серьезный учебник для Литинститута. Я просто счастлива. Наверное, просижу за ним всю ночь.

И Даша действительно с упоением листала этот толстенный учебник, а потом написала в своей тетрадке:

 
Невежество – вот основной порок,
Который портит жизнь всем без разбора.
Благодарю судьбу за своевременный урок,
За то, что не прочту в глазах друзей укора.
 
 
За то, что вовремя открыла я глаза,
За то, что есть мне у кого учиться,
За разницу между «возможно» и «нельзя»,
За журавля и милую синицу.
 

Несмотря на сильную занятость, девочка регулярно пополняла свою тетрадь новыми виршами. Ее слог становился четче, приемы разнообразнее, она начала экспериментировать со стилями, пыталась играть словами, находила в них особенный смысл. Даша поверила в свой талант, в котором ее убеждали теперь не только ребята, с удовольствием читающие каждое ее новой сочинение, но и Игорь Сергеевич, пригласивший девочку заниматься в поэтическую студию.

Глава 8

Сентябрь подходил концу. Рыжий кот октябрь подкрадывался к городу на неслышных лапах, неся с собой прохладные утра и роскошные золотые листопады. Правда, погода все еще баловала людей солнечными теплыми днями. Чудесная пора будила в Даше поэтические настроения и ностальгические воспоминания о старых друзьях, о походах за грибами, о Мишке, по которому девочка очень скучала.

Правда в последнее время ей редко приходилось скучать, школьная жизнь поглощала все Дашино время. На уроках девочка стала чувствовать себя гораздо раскованнее. Вызовы к доске уже не казались ей пыткой, когда ее, не могущую от смущения выдавить ни слова, распинает взглядами весь класс. Теперь Даша только иногда немного краснела, стесняясь отвечать перед всем классом, но ребята находили эту ее привычку довольно милой.

Правда, случались и осечки. Дети ведь далеко не ангелы, а уж тем более, подростки. Седьмой «Б» был, конечно, дружным классом, но свои подводные течения встречаются даже на самой спокойной реке.

Даша случайно перешла дорогу Лене Потаповой, которая считалась до появления новенькой лучшей в стихосложении. Лена была достаточно завистливой девочкой, но тщательно это скрывала за маской показного дружелюбия.

На одном из уроков литературы Игорь Сергеевич зачитал вслух Дашин стихотворный эпиграф к сочинению на свободную тему о лете:

 
Я сохраню кусочек лета,
Спрятав улыбку в хрустальный шар.
Чтобы зимою вспомнить об этом,
И вам принести этот маленький дар…
 

Ребятам очень понравилось, а на перемене Лена подошла к Даше и спросила, чье это стихотворение. Лене тоже понравились стихи, и ей захотелось познакомиться с творчеством незнакомого поэта. Каково же было изумление девочки, когда она узнала, что эпиграф Даша написала сама. Криво улыбнувшись, Лена отошла от Даши, но была ужасно расстроена. Она не могла себе простить такого позора. Чтобы принять стихи какой-то одноклассницы-провинциалочки за что-то серьезное, так Лена никогда не ошибалась!

Потапова затаила на Дашу зло и решила при первой же возможности отомстить «деревенской выскочке». Случай представился очень быстро.

Занятия по физкультуре проводились пока еще на стадионе, и когда все ребята бежали кросс, Лена как бы нечаянно толкнула Дашу, а потом раздавила очки, которые при падении слетели с Даши. Потапова подняла искореженную оправу с остатками линз и с притворным сочувствием произнесла:

– Ой, Даша, твои очки пострадали! Как же ты теперь на уроках будешь, бедненькая!

Даша потерянно смотрела на остатки очков, к которым только-только успела привыкнуть. Неужели опять придется вернуться на несколько дней к старым кошмарным очкам!? Девочка была готова расплакаться.

Положение исправил Макс. Он подошел к растерянной Даше и сказал:

– Не переживай, после уроков съездим с тобой в оптику, теперь заказать будет проще, и у них, скорее всего, теперь есть готовые очки такой модели. А пока возьми мои. У нас с тобой диоптрии совпадают.

– Спасибо, Макс, а как же ты сам?

– А мне проще: я редко на доску смотрю, мне легче информацию на слух воспринимать.

Даша нацепила на нос круглые, как у Джона Леннона, очки Макса и замахала руками, подзывая остальных:

– Девчонки, как я выгляжу в волшебных очках Макса? Я похожа на стрекозу?

– Ты похожа на милого пушистого совенка, – прокомментировала ее вид Ира Бокова, – Наверное, тебе нужно сделать и такие очки. Это так необычно и ново, но здорово.

Лена была ужасно сердита: Даше все сочувствовали, а ее, Лену, просто не замечали. Нужно срочно придумать что-то еще. Весь остаток учебного дня девочка ходила задумчивая и огрызалась на всех, кто пытался с ней заговорить.

На следующий день Потапова приготовила Даше новую пакость. Она опять, как бы нечаянно, задела Дашу локтем на уроке рисования, когда шла сдавать готовый рисунок, и та опрокинула пузырек с тушью на свой лист. Безобразная черная клякса перечеркнула все Дашины старания.

– Какая же ты неловкая, – сладко проворковала Лена, – Теперь получишь двойку!

Всю эту картину наблюдал Славка, он подошел к девочкам и, глядя прямо в глаза Потаповой, сказал:

– Леночка, Даша не получит двойку, и не надейся! А вот ты сейчас перед ней извинишься.

– Это почему я должна извиняться? – взвилась Лена, – Она сама себе все испортила!

– Потапова, лучше не зли меня, я ведь все видел. Извинись перед Дашей!

Ленка покраснела:

– Извини, – буркнула она и отошла прочь.

Даша никак не могла прийти в себя:

– Слав, что это с ней?

– Да не обращай ты внимания, она просто завидует.

– Кому, мне?

– Тебе-тебе, не мне же!

– А почему?

– Потому что ты талантливей.

– Это ты зря, я же успела заметить, что ее рисунок лучше.

– Да не в рисунке дело, у тебя стихи лучше. А пока ты к нам в класс не пришла, Ленка была признанной поэтессой, ее стихи даже в местной газете в прошлом году печатали. Она так нос задирала тогда! А теперь ее зависть гложет, что кто-то лучше ее пишет. Но не бойся, мы тебя ей в обиду не дадим.

Этим объяснением Даша была шокирована. Она даже представить себе не могла, что такое бывает. Так что теперь у нее в классе появились не только друзья, но и враг.

* * *

(Из дневника Даши)

23 сентября. Говорят, что слава – это когда у тебя есть завистники. Но такой славы я не хочу. Мне очень неприятно, что Лена мне завидует и строит всяческие пакости. Я ведь только-только начала врастать в новый класс, и вот, пожалуйста! Я ведь ничего не делала, чтобы быть лучше нее, у меня и в мыслях такого не было. А теперь не знаю, как поступить. Надо, наверное, со Светкой опять поговорить. Может быть можно все исправить?

А вчера вечером ко мне заходила Вера, показывала несколько рисунков из нашего с ней альбома. Это здорово! Я спросила Веру, а куда мы с ней потом эту красоту денем? А она говорит, что это не самый главный вопрос. Я не поняла. Тогда Вера пояснила, что ей интересен сам процесс творчества, а результат можно кому-нибудь подарить. Мысль хорошая. Может Ленке Потаповой, чтобы она не злилась?

24 сентября. Сегодня у меня куча новостей: в школе объявили ежегодный осенний бал «Золотая осень». Светка уговаривает меня читать там свои стихи, а я ужасно волнуюсь. Ладно, что-то нашей шестерке почитать, они уже свои, а перед таким большим количеством народа я еще никогда не выступала. Вдруг опять опозорюсь? Начну запинаться и мямлить, как дурочка. Вот смеху-то будет! Да и стихов у меня про осень нет подходящих. Вот если только новые написать…

* * *

Бал «Золотая осень» был старой традицией этого лицея. Проводился он всегда с размахом, который уступал разве что только встрече Нового Года. Актовый зал украшался всевозможной осенней атрибутикой, девчонки наряжались в красивые платья, мальчишки надевали костюмы с галстуками. Никакой джинсы здесь не допускалось. Бал должен быть балом, а не просто танцевальным вечером.

Светка Белова обожала это событие, всегда тщательно к нему готовилась и всех заражала своей неуемной энергией. А в этом году бал был особенным: они все стали семиклассниками и поэтому допускались на вечерний бал со всеми старшими классами. Поэтому Светлана и теребила Дашу, настаивала на ее участии.

Белова решила, что новенькая должна показаться там во всем блеске своего таланта и красоты, чтобы раз и навсегда избавиться от робости и неуверенности. Только вот сама Даша, напуганная происшествием с Потаповой, никак не хотела соглашаться. Светка перебрала все аргументы, чтобы убедить подругу и, в конце концов, уперлась в глухую стену: Даша отказалась наотрез.

Но Светка Белова не была бы сама собой, если бы так легко отступала от задуманного. Бал был назначен на девятое октября, а, значит, время в запасе у Светки еще имелось. Вся великолепная шестерка была поставлена на уши в поисках возможности убедить Дашу выступить со своими стихами.

Вера Бреусова решила показать Даше свои осенние картины, чтобы подвигнуть ту на написание новых стихов об осени, дать подруге завуалированный толчок. А выглядеть это будет так, будто Вера, которая иллюстрировала Дашины стихи, просит Дашу сделать подписи к своим рисункам. Этот вариант сработал. На следующий день Даша показала Вере новое стихотворение:

 
Осень плачет дождем,
Заливая багрянец аллей.
Под зонтом мы бредем
Прощаясь с ней.
 
 
Листья, будто бы птицы,
Что спешат улететь,
Будут с нами кружиться
И тихонечко петь.
 
 
Растеряла красавица
Свой запас золотой,
И зима подбирается
Встать скорей на постой…
 

Вера пришла в полный восторг и посоветовала подруге продолжить цикл осенних стихов. Художественно-поэтические альбомы, которые получались из совместного творчества девочек, покоряли своей завершенностью. Бреусова загорелась идеей продолжить свое сотрудничество с Дашей. Та не возражала, так как проникнутые светлой грустью Верины рисунки вдохновляли Дашу. К первому октября цикл осенних стихов был закончен.

А мальчики умудрились сделать слайды с Вериных работ. Это была идея Макса: на экран проецируется очередной осенний пейзаж, а Даша в круге света читает свои стихи. Должно было получиться роскошно. Семиклассники мечтали потрясти своим выступлением всю школу.

Глава 9

(из дневника Даши)

3 октября. Весь наш лицей просто гудит в предвкушении осеннего бала. Девчонки все перемены напролет обсуждают свои будущие платья, мальчишки лихорадочно пытаются выучить вальс. Макс, Славик и Дима годят самыми гордыми, – они-то танцевать умеют очень хорошо.

Вчера ребята затащили меня в актовый зал, где полным ходом идет подготовка к балу. Какую же роскошную вещь они придумали! Слайды с осенними пейзажами, тихая печальная музыка и стихи – это просто потрясающе!

И все бы хорошо, но стихи должна читать я! А я боюсь. И отказываться теперь неудобно, мальчики столько сделали. Вообще, за этот месяц все так изменилось. У меня появились новые друзья, которых я очень люблю. Вот только робость меня все еще не оставляет.

Но как же смешно они меня уговаривали! Славик даже на колени встал, паясничал, как всегда. «Дарья Дмитриевна! Убейте, но не отказывайтесь! Вы наш луч света в темном царстве. Пролейте же бальзам поэзии на наши иссохшие сердца!»

Вот кому выступать надо, а не мне. Он, правда, и так выступает: поет вместе с Димой романсы под гитару. Вообще, программа должна быть очень интересной: стихи, романсы, конкурс вальса, выставка художественных работ учеников лицея, много еще чего. Ума не приложу, что мне делать! И у меня нет платья! Вот.

4 октября. Теперь платье есть. Наши девочки, оказывается, договорились с моим папой, что он привезет мне платье. Вот он и привез его сегодня. Прилетел из Рима вместе с этим чудом. Я просто обалдела, когда папа мне его преподнес.

Струящийся блестящий шелк, цвета «пепел роз». Слов нет, чтобы описать эту вещь. Я когда это платье примерила вместе с туфлями светло-бежевого цвета, то сама себя не узнала: теперь я стала настоящей Золушкой.

А когда папа меня увидел, то только и смог сказать: «Дашута, ты так похожа на Татьяну», и вышел молча. А потом вернулся и отдал мне мамину цепочку с янтарным кулоном. «Теперь это твое, – говорит, – Носи в память о нашей маме».

Мне так грустно стало, что я поплакала немножко.

5 октября. Сегодня ко мне зашла Светка. Я не утерпела и показала ей платье. Светкина реакция была очень похожа на мою. Она только и смогла сказать: «Да, вот вам и мышка-норушка». Оказывается, это меня так сначала прозвали. А что, прозвище как прозвище, бывает и хуже. Теперь, правда, норушка в прошлое ушла, и стала просто Даша-мышка. Мне нравится.

Но тут же Светка принялась меня снова уговаривать выступать. Дескать, грех это, такое платье не показать народу, и что я очень красива в этом платье. Ну, мне и пришлось соглашаться. Но страшно!

* * *

Светка Белова и в самом деле обалдела от Дашиного вида. Она, конечно, сама договаривалась с Дмитрием Викторовичем, чтобы тот привез Даше платье, примерный фасон рисовала и подходящую цветовую гамму описывала, но чтобы такой шедевр!

Девочка не утерпела и, улучив момент, спросила Дашиного отца, как он сумел выбрать такое платье.

– Тут нет ничего удивительного, – ответил Дмитрий Викторович, – Зашел в магазин и попросил синьориту подобрать наряд для первого бала очень юной леди. Синьорита заулыбалась и сказала, что у них есть то, что мне надо, то есть платье для дебютантки. Она же подобрала мне все остальное, что полагается. А размеры Дашкины я на бумажку записал заранее.

– Ну, тогда запишите еще Дашу в хороший салон на девятое число. К такому наряду ей полагается хорошая прическа.

– Света, ну откуда я знаю, какой салон считается хорошим? Уж сделай одолжение, устрой все это сама.

– Ладно, договорились. В конце концов, это ведь моя затея. А вы будете в городе девятого?

– Буду, а зачем?

– Ну, как же, вы что, хотите, чтобы мы с Дарьей на бал пешком добирались через весь город, или на общественном транспорте?

– Да нет, а почему через весь город?

– Потому что «Амальтея» находится далековато, а в парикмахерскую нужно отправляться уже в платьях, чтобы мастер мог сделать прическу в нужном стиле.

Тут в комнату вернулась Даша, которая уловила последние слова Светки:

– Так-так, опять за моей спиной плетутся интриги. Света, признавайся, что ты еще задумала?

– Да ничего особенного, – невинно ответила Белова, – Просто ангажировала твоего папеньку в качестве шофера для поездки в парикмахерскую перед балом.

Даша ужаснулась:

– Свет, я не хочу стричь волосы!

– А кто тебя заставляет? В «Амальтее» работают прекрасные мастера, просто нам с тобой сделают классные прически.

– Ну да, я буду я как тетенька с башней на голове!

– Да-ша! – Светка закатила глаза, – Ты что, других причесок кроме стрижки и башни себе представить не можешь?

– Не могу.

– Тогда положись на меня.

Даша вздохнула:

– Ладно, опять ты меня уговорила.

Света возмутилась:

– Дмитрий Викторович, вы послушайте эту святую мученицу! Можно подумать, что я ее на гильотину тяну, а не в салон! Дарья! Я тебе когда-нибудь что-нибудь плохое советовала?

– Нет.

– Тогда прекрати стенать, как бездомное привидение!

После этих слов все дружно рассмеялись.

Все оставшиеся до бала дни Даша ходила сама не своя. Она никак не могла свыкнуться с мыслью о своем публичном выступлении. Отчаявшись убедить ее в том, что выступать не страшно, Славка сказал:

– Дарья, это клинический случай.

– В смысле? – не поняла девочка.

– В прямом. Есть в психиатрии такой термин: боязнь сцены.

– А, это как в «Беверли Хиллз» было у одного парня, да? Его еще подружка готовила перед выступлением?

– Вот-вот! Слушай, может тебе найти кассету с этой серией?

– Зачем? Я и так этот фильм помню.

– Ты не поняла. Я просто думаю, может, ты тоже сможешь поверить в себя, если еще раз посмотришь, как этот парнишка себя пересилил.

– Ой, Славик, даже не знаю. Давай попробуем.

– Ладненько, к вечеру достану.

И Рыжов умчался. А Даша осталась репетировать перед бабушкой. Анна Петровна умиленно слушала внучку и сокрушалась:

– Дашенька, ну что ты себя изводишь, все ж так хорошо получается! Отдохни лучше, пирожков поешь…

– Бабуля, ну как ты не понимаешь! Там же столько народу будет, а я еще не все интонации отработала.

– Какие такие интонации, – отмахнулась бабушка. – Чай, стихи-то твои, не чужие. Чего еще надоть?

Даша досадливо махала рукой и принималась снова и снова повторять свои строки, добиваясь правильного звучания:

 
Осень, бродяга-шутница
Птиц с насиженных мест согнала.
И боль расставанья струится
Каплями вдоль стекла…
 
 
Сожгут последние листья,
Ветер уносит пепел,
А мне сегодня приснится,
Что новой весною веет…
 

В среду вечером у Даши собралась вся великолепная шестерка, чтобы вместе прорепетировать. Ребята еще не слышали, как Даша читает свои стихи. Все, что она раньше писала, они просто читали сами, с листа. Теперь же они были очень удивлены, той силе чувств, которую девочка вкладывала в произносимые слова.

Дима Проскурин, до этого просто снисходительно признававший за новенькой определенные способности, был поражен. Даша предстала перед ним совсем в другом свете. К концу ее чтения он взял гитару и стал негромко ей подыгрывать, как бы создавая музыкальный фон голосу девочки.

Эту идею признали великолепной, и следующее Дашино прочтение сопровождали от начала и до конца уже две гитары, Димина и Славкина. Получился поэтический мини-спектакль. Так все решили и оставить, одобрив окончательный вариант.

А Дима перед уходом задержался на минутку в дверях и сказал:

– Даша, у тебя осень музыкальные стихи. Давай попробуем написать вместе песню?

– Хорошо, а ты думаешь, что у меня может получиться?

Мальчик улыбнулся проникновенно:

– Даша, у тебя все получится, стоит только захотеть.

* * *

(Из дневника Даши)

6 октября. Ребята только что ушли. Теперь мне кажется, что все у меня получится. Если уж красавец Дима так считает, то так оно и будет. Ира говорит, что наше выступление она заснимет на видеокамеру. Вот будет здорово потом на себя посмотреть. И бабуля, наверное, порадуется. И папа. Он так гордится мной. Я обязательно постараюсь справиться и никого не подведу. А все-таки Дима Проскурин очень странный…

7 октября. Сегодня еще раз репетировали, теперь уже в зале. Там такая акустика замечательная! И так все красиво смотрится: Верина картина на экране, я в круге света чуть в стороне, ребята с гитарами за моей спиной. Дима так странно на меня стал смотреть в последнее время, будто впервые увидел. Славка и то заметил и съязвил в своей манере: «Дим, на Мышке уже шкурка дымится от твоих кошачьих взглядов». А Проскурин набычился и показал ему кулак. Кто их поймет, этих мальчишек!

Да, чуть не забыла: мне же сегодня пришло письмо от Мишки! И еще он вложил в конверт смешную картинку, там нарисован грустный плюшевый медвежонок. Это Мишка так показал, что скучает обо мне. А я и впрямь поросенок: написала ему одно коротенькое письмишко и все. Ну, ничего, вот пройдет бал, я Мишке все подробно напишу и попрошу у старого друга прощения.