Текст книги "Восьмерка"

Глава 34

Когда я вернулась, над Садом Появившихся уже вставало солнце, но никого в Управлении еще не было. Я медленно шла по дорожке, вспоминая все, что случилось со мной в эту ночь. Даже не знаю, не приснилось ли это? И озеро, и деревья вверх тормашками, и Олег, который рассказывал удивительные вещи. Об этом жутком типе, который отвечал за Распределение и который даже приснился мне в страшном сне. А Олег подружился с ним и тот, между прочим, объяснил ему многое из того, что я не понимала. Например, что Распределение – это не наказание, хотя иногда распределенцам и приходится гораздо сложнее, чем остальным ребятам. А еще помог найти нужные книги в Хранилище.

– Он же противный и какой-то мрачный, – удивлялась я.

– Ты по первому впечатлению тоже не подарок, – смеялся Олег.

И мне больше не хотелось дуться. Я тоже смеялась вместе с ним. И было так хорошо и легко.

Кстати, мы и об этой самой философии поговорили. Олег считает, что философы – это необязательно те, кто написал огромные скучные книжки. Философия у каждого своя. Вот если послушать Олега, например, как-то выходит, что все всегда к лучшему. Он два раза неправильно выбрал родителей? Зато теперь ему «назначили» такую маму, которую он ни на кого не променяет. Попал в распределенцы? Зато точно знает, когда Появится, об этом можно больше не беспокоиться.

И из всех моих переживаний он легко выводил одни хорошие моменты. Получалось, я должна быть за все благодарна: не Появилась первый раз – стала умнее и нашла новых друзей; проворонила повторную заявку – получила старшую сестру; должна ждать еще кучу времени, чтобы Появиться, – есть возможность сейчас больше всего понять про себя саму и мир, а значит, потом будет легче.

Когда Олег обо всем этом говорил, мне и самой казалось, что все идет хорошо. Даже пугающе молчаливый экран не казался таким страшным. Но как только Олег довел меня до нашего Управления и отправился к себе, у меня внутри опять что-то неприятно заныло.

Я подходила все ближе к Саду Появившихся и повторяла про себя все Олеговы слова, как заклинания в сказках: «Все к лучшему. Все, что происходит, зачем-то нужно. Меньше думай, Восьмерка…»

Солнце поднималось все выше и светило прямо на меня, заливало все вокруг ярким золотым светом. Я прикрыла глаза ладонями, но все-таки еще издалека увидела второй от входа ряд капсул. И сразу поняла, что произошло. Светило солнце, покачивались деревья, подлетала и опускалась в своей капсуле Лиза…

Ритки не было.

Глава 35

На одном из дополнительных занятий антропологичка объясняла мне, что такое душа. Непонятное слово, так часто встречающееся в книгах. И то самое, что у меня заболело, когда я поняла, на что Лиза готова ради Сережи. И, наверное, то же самое, что так сильно радовалось во мне, когда я в самый первый раз увидела маму с папой.

Так вот, антропологичка говорит, что основной путь душа проходит, когда мы уже Родимся. Но бывает и так, что еще до Рождения ей выпадает много испытаний. Например, кто-то из ребят отправляется в мир к родителям, почти не успев пожить в Управлении и узнав только самое основное, необходимое. А кто-то еще здесь сталкивается с трудностями. Распределенцам часто приходится сложно сразу после Рождения, поэтому им и рассказывают немного больше, чем нам. Да и в обычных Управлениях случаются необычные истории, которые заставляют душу расти быстрее. Значит, зачем-то это нужно.

В общем, выходило, что чем больше мы узнавали и проходили до Рождения, тем быстрей росла душа и мы лучше могли понимать мир, в который должны были отправиться, мир взрослых. И вместе с тем – чем больше понимаешь, тем сложней тебе.

– Разве ты, Восьмерка, не чувствуешь, как сама поменялась за последнее время? – спрашивала антропологичка, поблескивая своими круглыми очками.

Наверное, я и вправду поменялась. Слушала разговоры ребят между занятиями и удивлялась, как они не понимают самых простых вещей.

Но как сложно, когда душа растет, я поняла только в этот момент – перед пустой Риткиной капсулой. Не было смысла кричать, бежать куда-то, звать на помощь. Самое страшное уже произошло, и изменить я это не могла. Экранчик не зря молчал три дня.

Мама, папа…

Глава 36

Когда я узнала, что Рита меня опередила, несколько дней пролежала в капсуле. Сколько времени прошло сейчас, даже не знаю. Может, день. Может, целый месяц. Кажется, кто-то приходил. Даже если бы хотела, не смогла бы встать и открыть дверь.

Капсулы не было, меня не было, никого и ничего не было. Злодеи в книжках хотели убить героев. И этими злодеями оказались…

Экранчик бесполезно валялся под кроватью. Я ненавидела теперь этот мерцающий голубой огонек и блестящие кнопки.

Целыми днями я ходила по капсуле. От двери до стены – тридцать шагов. От кровати до стола – пятнадцать.

Я не хотела больше знать ничего нового. Я не хотела, чтобы моя душа росла. Я не хотела Появляться и Рождаться.

Кажется, это была первая мысль, которая заставила меня остановиться. Раз у нас есть выбор – в какой семье Появиться, значит, мы имеем право и отказаться от этого Появления вообще. Не знаю, откуда мы тут взялись. Но пусть меня вернут обратно.

Я кинулась к своим конспектам, хотя не могла припомнить, чтобы нам что-то об этом говорили на занятиях. Ну и пусть. Мне все равно. Не имеют они права меня заставлять. И я решительно двинулась к двери.

Не успела затормозить, совсем как тогда, у озера, только в этот раз споткнулась, перелетела через Олега и грохнулась прямо у порога своей капсулы.

– Пусти! – я вырывалась, – не нужно меня трогать. Отстань со своей философией. Я не хочу ничего этого. Я не собираюсь Появляться, понятно вам?!

Я брыкалась изо всех сил, но с Олегом мне было не справиться, и в конце концов он все-таки усадил меня на порог капсулы и крепко держал, пока я не перестала вырываться.

Вот что он рассказал.

Мы договорились встретиться вечером после ночной прогулки к озеру. Когда я не пришла ни в этот, ни в следующий вечер, Олег отправился искать меня в Управление. Он не знал, у кого спросить, где моя капсула, а потом вспомнил про Смотрителя. И тот рассказал ему про Риту.

– Самое главное, Восьмерка (это Смотритель знает наверняка), от Риты не отказались. Да, она исчезла из капсулы для Появившихся гораздо раньше времени. Но они не отказались от нее, понимаешь? Смотритель не может точно сказать, что произошло, но он говорит, что такое бывает – иногда дети Рождаются раньше установленной даты. И здесь мы не можем знать, что с ними произошло, но раз от Риты не отказались – шанс есть. Ты слышишь меня, Восьмерка?

Я слышала и не слышала. И не могла поверить. И я была так счастлива, что родители оказались не предателями. И не злодеями. Это было такое облегчение, что я от радости крепко обняла Олега.

– Задушишь, – улыбнулся он. – Вот теперь я тебя узнаю.

Олег немного помолчал и снова заговорил тихо и серьезно.

– Вот еще что, Восьмерка. Обычно узнать, что произошло с теми, кто Родился раньше времени, нельзя. Но мы-то кое-что можем сделать…

Экранчик! Я вскочила и ринулась в капсулу. Ну конечно! Теперь понятно, почему он молчал все это время. Но теперь-то, возможно, я уже могу посмотреть на родителей, а значит, и узнать, что случилось с Ритой!

Олег зашел за мной в капсулу и дотронулся до плеча:

– Подожди, Восьмерка. Ты ведь понимаешь, что могло всякое случиться? Я уверен, что все будет хорошо. Но все-таки… И экран может пока еще ничего не показать.

Я раздраженно отмахнулась – как я могу ждать, когда речь идет о Ритке? Но когда кнопка «Родители» засверкала одобрительным голубым светом, и экранчик на секунду замер, как всегда бывало перед сеансом показа, мне снова стало отчаянно страшно.

Это был не дом родителей и бабушки. В таком здании я маму никогда не видела. Да и саму ее узнала не сразу. Она стала совсем тоненькой, а глаза – большие-пребольшие.

Мама стояла в своем красивом голубом халате около какой-то стеклянной штуки, быстро-быстро перебирала пальцами волосы, заплетенные в косу, и напряженно всматривалась. А там, за стеклянной перегородкой, ворочалось что-то непонятное, опутанное длинными трубочками. Мама долго смотрела через стекло на это крошечное существо, а я через экран – на маму.

Пока не поняла.

Глава 37

Вечером ко мне в капсулу заглянул Смотритель. Как и Старшая по выбору, он с любопытством оглядывался по сторонам.

Оказывается, он не бывал в капсулах с того момента, как сам выбирал родителей. Все капсулы были почти одинаковые, только у него стол и кровать были расположены немного по-другому и покрывало другого цвета. Я удивилась:

– Разве после Появления мы не забываем все, что с нами происходило?

– Когда-то же человек должен вспомнить всю свою историю целиком.

Мне хотелось расспросить о том, как он выбирал родителей, как Появлялся и Рождался, но сейчас самое главное – это Ритка.

Пока единственное, что я знала – что-то пошло не так, и Рита Родилась раньше времени. Она была живая – красненькая, сморщенная, совсем не похожая на ту Ритку, которую я привыкла видеть в капсуле. Но главное – живая. Такая маленькая, что, наверное, даже крошечные бабушкины кеды и варежки падали бы с нее. Но этими маленькими ручками и ножками она барахтала так отчаянно, как будто хотела выбраться из стеклянной комнатки и поскакать по дорожкам, как прежняя Ритка…

Экран несколько раз за день разрешал мне посмотреть на маму, и каждый раз я заставала ее на одном и том же месте – стоящей около перегородки и молча смотрящей в одну точку. Иногда она вздрагивала и оглядывалась по сторонам, как будто забывала, где находится. Однажды появилась женщина в белом халате, что-то долго и настойчиво говорила о необходимости поберечь себя, поесть, восстановиться и силой увела маму. А мама все шла по коридору и оглядывалась на Риту.

Каждый раз я надеялась увидеть папу, чтобы он как-то утешил маму, которую я никогда не видела такой грустной. Но она все время была одна.

Нужно ждать. Так объяснил мне Смотритель. Уже то, что Рита жива, Родившись так рано, – чудо. Надо подождать, пока она немножко вырастет и окрепнет. А для этого ей придется пожить какое-то время в стеклянной комнате.

Снова ждать… Мне начинало казаться, что не только здесь мы все ждем и ждем – Появления, Рождения. В мире родителей то же самое.

Наверное, Смотритель хотел меня отвлечь и заговорил об Олеге. Сказал, между прочим, что он очень хороший парень. И, оказывается, целых два дня сидел у моей капсулы, когда я не открывала дверь.

Странно выходит – те, кто вначале меня раздражает, потом оказываются такими близкими. Сначала Рита, а теперь вот Олег. Все мысли были о Рите, но все-таки стало приятно, когда Смотритель похвалил моего нового друга. Как будто обо мне сказали что-то хорошее.

Я хотела рассказать Смотрителю о чудесном озере и спросить, бывал ли он там, но почувствовала, что это только наша с Олегом тайна. Вместо этого я спросила про сестру, которую он когда-то хотел ночью унести из дома. Тогда Смотритель сказал, что она потом спасла ему жизнь. Что значит «спасти жизнь»? И могу ли я как-то спасти жизнь Ритке?

В это раз сеточка вокруг глаз не появилась. Вместо нее одна глубокая полоска пролегла через широкий лоб Смотрителя. Он заговорил медленно, с трудом подбирая слова.

– Знаешь, Восьмерка, иногда человек может погибнуть в прямом смысле. А иногда душа его умирает. И это гораздо страшнее. Если твоя душа мертва, тебя никто не заботит, ты готов причинить страшную боль любому человеку ради своей выгоды. Ничто в жизни больше не радует. Даже от собственного ребенка ты способен отказаться и заботишься только о том…

Он замолчал. И молчал очень долго.

– Это все равно что тонуть. А сестра взяла и вытянула меня на берег за мгновение до того, как я захлебнулся окончательно. Но некоторых ошибок уже было не исправить.

У него был такой расстроенный вид, что я пожалела о своем любопытстве, как в тот раз, когда начала расспрашивать Олега о его папе.

– Наберись терпения, Восьмерка, – Смотритель уже стоял в дверях капсулы. – Я думаю, что с Ритой все будет хорошо. Да, и загляни сегодня к Сереже. Он тоже к тебе приходил.

Я шла к капсуле Сережи, и одни и те же слова крутились у меня в голове: «Даже от собственного ребенка ты способен отказаться…» Вот, значит, какая она – история Смотрителя…

Глава 38

Интересно, могут ли Появившиеся говорить друг с другом? Наверное, нет. Но все-таки мне казалось, что Сережа и Лиза как всегда обсуждают какую-нибудь книжку, лежа в соседних капсулах. Сначала было трудно видеть Сережу на месте Риты… Но теперь я уже не вздрагивала, подходя к Саду Появившихся.

Накануне Появления Сережа был как всегда серьезным и спокойным. Мы немножко посидели в его капсуле, поговорили о Лизе. Потом он рассказал о своих родителях. Они помирились, и сейчас у него есть шанс Появиться. Конечно, он на многое не рассчитывает и ко всему готов…

Несмотря на эти слова, я видела, что ему страшно, просто он не хочет этого показывать. Интересно – с одними людьми нужно разговаривать, чтобы понять, какие они. А с Сережей у нас лучше всего получалось молчать. И мне не было неловко. Потому что молчали мы об одном и том же – о Лизке, о своих родителях, о Рите.

На прощание Сережа сказал, что почитал о таких случаях, и раз Рита сразу выжила, все точно будет хорошо. Но с Появлением мне все же лучше подождать. Еще обещал передать привет Лизе. Мол, пока они там разберутся, что к чему, уже и я их догоню.

Несмотря на то, что после Лизкиного Появления мы почти не виделись, все равно мне было грустно. Один за другим все наши ребята Появлялись, а я…

Вспомнила прощальный совет Сережи – «все-таки подожди с Появлением». Что значит «все-таки»? Мне ведь и так рекомендовали ждать год-полтора, а прошло всего…

Вот оно что! Рита Родилась раньше времени, значит, в теории скоро и мне можно назначить дату Появления. Почему-то эта мысль даже не приходила мне в голову. Только Сережа, наверное, прав. Лучше не торопиться. Разве родителям сейчас до меня, когда еще совсем непонятно, что будет с Ритой?

Наверное, дела там стали идти лучше. Я по-прежнему чаще всего заставала маму на том же месте – через стекло от Риты, но однажды наконец увидела ее с папой. Они сидели в какой-то огромной комнате, где кроме них было еще много разных людей. Но родители ни на кого не обращали внимания, папа склонился к маме и говорил так тихо, что я с трудом могла его расслышать.

Кажется, он повторял то же самое, в чем убеждали меня и Смотритель, и Сережа, и Олег – скоро все будет хорошо, самое страшное позади. Мама молча кивала.

Пока мы были с родителями в этой комнате, случилось еще кое-что. Большая коричневая дверь распахнулась, и из нее вышла показавшаяся мне очень знакомой женщина с розовым свертком в руках, перевязанным большим бантом в сопровождении молодой девушки в белом халате. К ним сразу кинулось несколько человек – с цветами и шариками. Мужчину, который смущенно уставился на женщину, а потом на сверток, я как будто тоже где-то видела… Да и подобные картинки мы очень любили рассматривать в Хранилище.

Я все пыталась вспомнить, где могла видеть этих людей, но тут мама, которая, не отрываясь, смотрела на счастливые лица, вдруг впервые за много-много дней улыбнулась. А потом стала говорить – сразу обо всем. О том, как смешно малышка морщит носик и жмурится под лампой. О какой-то своей соседке, которая ночью подскакивает в панике – боится пропустить кормление. И еще многое, чего я не понимала. И папа тоже сразу повеселел и полез в сумку за апельсинами, какими-то свертками, а мама смеялась совсем как раньше и говорила, что у нее все есть. И зря папа таскает запасы на целое отделение. Но он не успокоился, пока мама не согласилась что-то съесть.

Тут сеанс связи закончился. Мне стало так хорошо, что я уснула и проспала аж до следующего обеда, пока Олег не пришел позвать меня играть в мяч с распределенцами.

Глава 39

Да, после знакомства с Олегом я перестала их бояться. Хотя многие по-прежнему казались мне слишком угрюмыми и сердитыми, были ребята, занятые, как и Олег, целыми днями.

Например, Олег показал мне красивую фигурку из дерева – его сосед по капсуле Максим подбирал разные дощечки и выпиливал из них забавных человечков, разных зверюшек. А еще предложил Олегу сделать маленький мост по одному из его чертежей и теперь часто заглядывал, чтобы показать детали. По-моему, и так выходило красиво, но Максим подолгу мог просидеть над одной дощечкой, шлифуя ее всякими штучками и приборами, которых я раньше никогда не видела.

Оказывается, местный Смотритель принес их Максиму, увидев, как тот возится со своими палочками и дощечками.

Вот к кому привыкнуть я так и не смогла. Сколько бы Олег ни убеждал меня, что их Смотритель такой же добрый и хороший, как наш, я ужасно его боялась. Да и ему, кажется, не очень-то нравилось, что я так часто заглядываю к распределенцам. По крайней мере, он всегда хмурился, если видел меня с ребятами на площадке для игр. И вообще, по-моему, ему гораздо интересней было разговаривать с мальчиками. Им он советовал разные книжки, приносил инструменты для работы и игры.

Когда я поделилась своими мыслями с Олегом, он только пожал плечами. А я все вспоминала слова нашего Смотрителя – «даже от собственного ребенка ты способен отказаться». Конечно, об этом я с ним больше никогда не заговаривала, но однажды спросила, все ли люди после смерти попадают в Управления, чтобы заботиться о тех, кто только собирается Появиться на свет.

– Нет, – ответил он. И как обычно добавил, что у каждого своя история, своя судьба и свой путь.

Но я смутно догадывалась, что все Смотрители и Старшие как-то связаны с нами. И не зря именно они работают в наших Управлениях.

Кстати, тайна мужчины и женщины, которые заставили маму улыбнуться и показались мне знакомыми, открылась очень быстро. На следующий же день я побежала рассказать Смотрителю, что маме теперь намного лучше, а значит, и Рита идет на поправку.

– Подруга твоя вот тоже на днях Родилась, – улыбаясь, ответил он мне.

Я бросила подозрительный взгляд на капсулу Лизы, которая в этот момент посасывала палец (Лизка до Появления умерла бы от стыда за такое свое поведение!).

– Нет-нет, другая, – улыбка стала еще шире. – Настя.

Я хотела фыркнуть – какая она мне подруга?! Но замерла с открытым ртом: так вот кто скрывался за розовым свертком и бантом! Вот чьих родителей я сразу узнала – Настя очень уж любила хвастаться, какие они у нее красивые. И почему опять эта Настя?! Лучше бы удалось хоть одним глазком взглянуть на Лизку и ее родителей или хотя бы на Машу – конечно, с ней мы не так дружили, но нравилась она мне гораздо больше бывшей соседки-вредины.

– Значит, судьба такая – на роду написано, что пути ваши пересекаются, – спокойно ответил Смотритель на мои возмущения.

И я в очередной раз подумала – что же это за судьба такая?! И кто ее пишет?

Глава 40

– А вообще, Восьмерка, перестала бы ты болтаться без дела и садилась писать! – неожиданно заявил мне Олег, когда мы с ним как обычно сидели в лесу. Он чертил в своем блокноте, а я развлекалась тем, что считала листочки на склонившейся ветке огромного дерева.

– И ничего я не болтаюсь без дела, – возмутилась я.

– Правда? – Олег прищурился, и я поняла, что сейчас начнется одна из его лекций. Нет, ну почему всем вечно хочется меня поучать?! – А чем ты занимаешься все последнее время?

Я не сдавалась:

– Разным занимаюсь. Я, между прочим, единственная в Управлении два раза была на всех лекциях!

– Курс давно закончился, – заметил Олег, подправляя линию в своем чертеже.

Это было правдой. Многие из ребят, с которыми я заново начинала ходить на занятия, уже даже успели Появиться – голубоглазые мальчишки, доводившие антропологичку на каждом занятии, и в капсуле Появившихся продолжали без конца пихать друг друга.

– И что ты хочешь – чтобы я третий раз на занятия пошла, пока жду?

– Хомяк, – коротко напомнил Олег, надув щеки, так что я не сдержалась и прыснула. – Боюсь, твоего третьего нашествия ваша преподавательница не переживет. Пожалей ее. Но ждать без дела – хуже нету. Видела у нас в Управлении ребят, которые просто сидят целыми днями и ничего не делают? Вот и ты скоро такая будешь.

Вообще он, конечно, опять прав. С тех пор, как Ритка Родилась раньше времени, я забросила и книжки, и конспекты. Слонялась без дела и только и ждала, когда у Олега или Смотрителя будет минутка, чтобы поболтать.

– И о чем мне писать? – спросила я.

– О чем угодно. Это же самое интересное. Ты можешь написать все, что захочешь. Описать то, что с тобой происходило. Или с кем-то. Или вообще выдумать что-то совершенно новое. Целый мир, который никто кроме тебя не видел.

Я растерялась:

– Да я же и сама ничего не видела дальше наших Управлений!

– А ты попробуй увидеть, – улыбнулся Олег.