Текст книги "Тысяча и одна ночь Майкла Дуридомова"

[битая ссылка] Майкл

спасибо тебе – кинь что-нибудь вечером – я утром увижу. Ты обалденная – буду думать о тебе. Сегодня удачный день – у меня. Пусть и тебе повезет.

Бет

ну пока, до завтра

[битая ссылка] Майкл

Пока

Михаил стоял на кухне и тянул в себя сигаретный дым так, будто это был кислород, а его только что подняли со дна моря. Господи, скажи мне только, неужели это правда, неужели это только что было. Этого никак не могло быть, ну никак, чтоб тебе, Мишке Дуридомову… Да ты за всю жизнь не был так… так близко. Ты просто слышал, что есть где-то Америка, в ней есть Лас-Вегас, Статуя Свободы, Голливуд, Плейбой. А ты верил в это? Ты же слышал, что была где-то и Атлантида. Верил – не верил. Одно дело – смотреть на это по телеку, другое – щелчок – разряд – фото. Ты это чувствовал – всеми частями тела – тут не нужна вера. Так ты думаешь, что только что говорил с плейбоевской девочкой 2012 года, и она прислала тебе свои фотки. Ну она же прислала. Может это тетя Маруся из ЖЭКа поприкалывалась.

Михаил рванул к компу и открыл Гугл: время и погода в Бостоне совпадали. Ну ты блин – она ж с тобой по-русски говорила – совсем у тебя крыша поехала. Он открыл страницу Бет. Место работы: PLAYBOY USA. Модель, Топлес модель. Мировоззрение: православие. Точно туфта. Не может быть. Он забил в Гугл Бет Б и увидел кучу ссылок, в том числе и на страницу ВК, кроме того был ФБ и прочие: Beth B – звезда Плейбоя, живет в Бостоне, 27 лет. Про вероисповедание ничего не было. Червяк сомнения елозил у него внутри, выедая полученное удовольствие. Любимые цитаты: Не стой как столб – действуй!!! Надо ее спросить. И что она тебе скажет – да что ты, Майкл, я тетя Маруся, хочешь мою настоящую фотку – в подтяжках и калошах с бантиками. Дрожь пробрала его до костей. Он открыл диалог с Бет и написал: Бет, а ты можешь щелкнуть себя телефоном и прислать – чтоб была фотка только для меня, не из Плейбоя. Да она ж ушла. Нет, в сети.

Сердце бухало, отсчитывая секунды, пробухало минут пять, щелкнул разряд, и Михаил увидел не очень четкое фото девушки – она стояла с мобилкой у зеркала и была одета как обычная девчонка. Это была Бет.

Твою ж дивизию… это точно не из Плейбоя. Это все правда. Это просто п… ц.

Выскочил баннер: Вы получили миллионный импульс в новой версии ВК и выиграли поездку в Америку! Поздравляем! Дальше мелким шрифтом шел список необходимых документов для оформления визы: 4 фотографии, анкета, справка о доходах… Надо срочно позвонить Сан Санычу, узнать про справку о доходах. Телефон зазвонил сам, Михаил нашарил его и попал рукой в будильник.

Сан Саныч был уже на работе, он сидел за своим столом и листал правой рукой глянцевый журнал, левая рука его была в кармане штанов.

– Глянь, Мишка, какой-то дурик целую пачку Плейбоев в макулатуру сдал.

Михаил подошел к столу.

– Сан Саныч, а Вы верите… что все эти девки взаправду такие есть… в жизни.

– А чего мне верить – не верить, вот гляжу на них и получаю удовольствие. Вот те и вся правда. Видишь – значит, правда. Удовольствие получил – значит, правда. Чего тут заморачиваться.

Аргумент начальника подействовал на него успокоительно, но вопрос своей философской глубиной не давал ему покоя целый день.

У подъезда своего дома он увидел Бэлу – она опять была в короткой юбке и футболке с надписью Hollywood.

– Привет, Белка.

– Привет.

– Ты чего стоишь – ждешь кого?

– Тебя жду.

– Да ладно тебе.

Девушка согнула правую ногу в колене и стала медленно двигать ею вправо-влево, Михаил смотрел на ее колено как на блестящий шарик гипнотизера, наконец оторвался и поднял глаза.

– Где это ты такую маечку оторвала?

– Нравится?

– Нравится.

– А что нравится?

– Ну, надпись красивая.

– Эх ты, капитан Америка. Надпись ему нравится.

Надпись причудливо изгибалась на холмах, вот блин, никак ей не угодишь.

– А ты что – волосы покрасила?

– Надо же – заметил. И как тебе?

– Хорошо.

– Хорошо ему. А мне – плохо.

– Случилось что?

– Случилось. Дурака одного встретила – он мне настроение испортил, – Бэла расправила плечи и двинулась вперед.

– Дууу… это ты про кого, Белка?

– Да есть один.

– А я его знаю?

– Знаешь, – ответила девушка с полуоборота, не останавливаясь.

Красивый цвет, красное дерево. И как с ними разговаривать, дикие все какие-то, как кошки. Ты ее погладить, а она… А ты гладил. Ну, хотел погладить. Хотел. Так погладил бы, чего ты. Так ты ее… а она… когтями. И чего она все время фыркает. А ты, капитан, ты что – кошек боишься. Да нет. Так че. Х… через плечо, дурак безголовый. Дурак? Так это она про…

Лифт не работал, но каждая ступенька приближала его к вершине пирамиды желаний – Бет, Михаил поднялся на четвертый этаж за две минуты. Вечер, скоро семь, а в Бостоне… Проснулась. Зачем ей так рано вставать. С тобой поболтать. Да, выбрать тебя из 2225 друзей и рассказать свой сон. А если она больше не напишет. А может этого вчера и не было.

Четыре ядра и четыре гига оперативки грузили ХР быстро, но он был готов пнуть свой любимый комп, чтоб грузился еще быстрей. Как жрец перед сакральным обрядом, Михаил надел «Корону», кликнул закладку ВК, вытянул ноги и закрыл глаза. Тайный и Неведомый услышал его мольбу и милостиво послал ему пучок молний. Он продолжал содрогаться, когда звуки теннисных шариков уже давно умолкли. Минут через пять он открыл глаза и посмотрел на экран. Друзья: 98 друзей. Мои друзья: +2. Мои Сообщения +8. Он быстро зашел в Сообщения: диалог с Бет был на месте с отметкой +5 – текста в сообщениях совсем не было, было пять новых фотографий. Бет сидела или лежала на кораллового цвета диване, смотрела на него и улыбалась. Два месяца плаванья по Атлантике закончились: Америка распростерлась перед ним, она ждала его, она улыбалась. Статуя Свободы, одетая в черные чулки, улыбалась ему, факел полыхал.

Михаил вспомнил фильм о Колумбе с Депардье в главной роли – фильм назывался «Завоевание Рая». Бет в сети не было, есть хотелось так, будто последний кусок солонины был съеден еще неделю назад. На кухне он решил устроить себе праздничный ужин – бросил на сковородку масла, покромсал абордажной саблей сосиски на мелкие кусочки, сверху разбил три яйца и поляпал кетчупом. Закипел чайник. Это была горячая еда, свежий чай и впереди… Все у тебя еще впереди. Все еще будет, не подавись только. Он блаженно откинулся на спинку стула и закурил, вспомнив, что табак-то рос как раз в Америке.

Зачесался лоб, Михаил поднял руку и наткнулся на обруч. Господи, дуридом, а если бы он… в яичницу. Был бы тебе божий дар с…

Так, посмотрим, кто ж это тебе еще написал. Марина и Кристина. Пишут, что все ОК. Ну и молодцы, девчонки. Ну, не пропадай, пиши :), – ответил он обеим. Две новые заявки в друзья, смотрим: общие друзья – Марина, Кристина, Полина. Зовут – София и Катя, одетые, 97 гэ рэ, добавить в друзья. Моя Страница. Друзья: 100 друзей. Может, хватит, а, Майкл. Ты поимел, что хотел, полежи, отдохни. Можно и отдохнуть. В Друзья онлайн засветилась аватарка Бет, сердце у него забухало.

[битая ссылка] Майкл

Привет, Бет! Рад был увидеть от тебя весточку. Целых 5 :). Как дела в Бостоне? А откуда у тебя русский язык и православие? А зовут по-американски. Или это псевдоним? Расскажи немного о себе.

Бет

Привет, у меня русско-американская кровь: у меня мама коренная москвичка, а папа родом из Бостона, православие у меня от мамы, а имя мне досталось от бабушки отца. Русский язык я знаю, потому что жила в Москве 6 лет

[битая ссылка] Майкл

и где ты раньше была. Надо проситься в командировку в Бостон :)

Щелк. Фото: Бет, совсем без ничего лежит на кровати. И опять улыбается. Опять ему.

[битая ссылка] Майкл

Бетти, да ты немножко бесстыдница, а? Или с утра не оделась?

Бет

Ну я сейчас голышом а что. Утро ведь :)

Щелк. Фото: другой ракурс – Бет, опять без одежды, смотрит на него из-за двух холмов мыса Канаверал, две ракеты с розовыми наконечниками готовы к старту, левая рука заброшена за голову, а правая тянется к кнопке Пуск куда-то вниз, между опорных столбов.

[битая ссылка] Майкл

это просто обалденно! Это ты сейчас так? Что это ты там правой рукой делаешь

Бет

с тобой говорю и делаю :) девочкам с утра иногда хочется так поделать когда одиноко а сейчас мы как бы и вдвоем даже лучше :)

[битая ссылка] Майкл

вот бесстыдница. У тебя работа такая – не давать мужчинам ни о чем думать, кроме тебя?

Бет

наверное :)

[битая ссылка] Майкл

ну перестань, Бет, пришли что-нибудь скромное – камерой, а то не могу выйти покурить

Бет

и не надо курение вредно

[битая ссылка] Майкл

покурю-таки – пришли себя живую

Михаил стремглав кинулся на кухню, за три затяжки втянул в себя сигарету, получил разряд в голову и побежал назад. На фото было просто лицо, просто глаза, смотрящие в объектив айфона, но почему-то это возбуждало его гораздо больше, чем HD-фото из Плейбоя. Она смотрит тебе в глаза и рукой… и пишет тебе об этом…

[битая ссылка] Майкл

ты уже оделась?

Бет

нет еще. А надо? :)

[битая ссылка] Майкл

Бетти, ты определенно – немножко бесстыдница – признайся

Бет

немного :)

[битая ссылка] Майкл

а сколько ж тогда – много?

Бет

Бесстыдницей я была в 19 когда я решилась влиться в этот бизнес

[битая ссылка] Майкл

я не про бизнес

Бет

сейчас мне слава богу 27 и я уже потише – за 7 с половиной лет я уже добилась всего

[битая ссылка] Майкл

меня не интересует твой бизнес – мне интересно, что ты чувствуешь

Бет

сейчас я чувствую полный комфорт только в сердце пусто все мои подруги уже женились и родили детей а я вот живу одна вроде бы все есть дом машина но нет простого человеческого счастья вот я и сижу в ВК чтобы отвлечься и не плакать у меня уже было 3 парня но все заканчивалось накручиванием на мои уши лапши потом постель а в итоге…

[битая ссылка] Майкл

тяжелая жизнь у красавиц в Америке

Бет

не всё в моей жизни так хорошо я одна и кроме как родителям и друзьям я никому не нужна ну если только озабоченным которые мечтают меня поиметь, а я хочу семью ребенка но не судьба

[битая ссылка] Майкл

да еще рано – не судьба, будет тебе еще судьба

Бет

не рано у меня в том месяце казус был подружка родила девочку а у меня от счастья или от чего врачи сказали что это гормоны но у меня правда только на 3 дня но появилось молоко и я ходила каждый день кормила эту маленькую девочку

[битая ссылка] Майкл

это интересно, и что ты чувствовала

Бет

счастье настоящее счастье

[битая ссылка] Майкл

как мало надо для счастья

Бет

а сейчас я ничего не чувствую лежу одна в доме никого и не знаю че делать – мне малышка даже сосочки все отсосала сейчас сутками торчат :)

[битая ссылка] Майкл

и сейчас торчат?

Щелк. Фото: только грудь. Торчат. Она тебе пишет, что у нее торчат сосочки. Ты хоть помнишь, как тебя зовут. Ты Мишка Дуридомов. Да. Может ты переселился на Павловскую – в дурдом. Сейчас зайдет медсестра тетя Маруся, вставит тебе клизму в задницу – будет тебе импульс – до самого мозга. Он открыл страницу Бет. Любимые цитаты: Не стой как столб – действуй!!! Ты будешь стоять как столб или… или тебе девчонки каждый день пишут, что у них торчат сосочки.

[битая ссылка] Майкл

Бет, ну ты разрешишь потрогать тебя за сосочки – хоть во сне?

Бет

да :)

[битая ссылка] Майкл

какая ты добрая! Я буду трогать их нежно, твои изюминки – языком, потом губами, потом зубами, потом пальцами. Тебе понравится так?

Бет

да :)

[битая ссылка] Майкл

а что ты любишь – во сне – чтобы с тобой делали?

Бет

не знаю я люблю просто спать но часто не могу заснуть что-то мне мешает внизу

[битая ссылка] Майкл

я могу тебе помочь – я немножко вуду. А не во сне, что ты любишь, чтобы делали?

Бет

гладили меня

[битая ссылка] Майкл

по каким местам?

Бет

грудь животик

[битая ссылка] Майкл

а ниже – в низу животика, можно?

Бет

можно сегодня тебе все можно :), ладно я пошла мне надо идти

[битая ссылка] Майкл

до завтра?

Бет

до завтра

[битая ссылка] Майкл

подаришь мне немножко себя – на стенку? – легко эротичное, чтоб видно было, что у меня подружка из Плейбоя – ну ты понимаешь…

Бет Б оставила сообщение на Вашей стене.

Он зашел в Комментарий: Бет, и ты думаешь, я теперь засну?

Он сидел под пальмами, в кресле за столиком, на котором был сервирован завтрак, на нем была малиновая куртка Хью Хефнера, он и был Хью Хефнер. Из бассейна по лесенке поднималась Бет, одетая в темные очки, она отжимала руками груди, как будто хотела сделать апельсиновый фреш.

– Дорогой, ты хочешь кофе с молоком?

– Да, Бетти, добавь молока, пожалуйста.

***

Последние три недели Сан Саныч часто поглядывал на Михаила, прищурив левый глаз.

– Ты видел, Мишка, Машунька тебе сегодня улыбалась – никак глаз положила. Даже деньги не пересчитывала.

– Да бросьте, какая Машунька.

– Точно говорю. А вчера – Любаня. Ты себе кошку завел?

– С чего Вы взяли?

– Я не дал – не взял, а бабы это чувствуют.

– Что чувствуют?

– Что от тебя кошкой пахнет.

Михаил понюхал рукав под мышкой.

– Да нет, ничем не пахнет.

– И ходишь ты – как кот мартовский – подрагиваешь хвостом, спасибо – прилавок не метишь.

Количество друзей на его странице перевалило за 300 – он обогнал Тимура Линдеманова. Условно он разбил их на три группы. Самая большая – Попки-Сиськи. Они не отвечали на сообщения, не оставляли следов на странице – они хотели только лайков. Нютик Белова обновила фотографию на странице: фото айфоном – в ванной, с пеной и без; задранные маечки, приспущенные трусики: с пацана лайк! Он милостиво ставил лайк – пусть получат свою дозу импульсов, не жалко. Но они его мало занимали, эти Орловы и прочие… из дворянского собрания… в Константинополе. Вторая группа образовалась против его воли, он назвал ее Школьницы. Они приходили по одной и стайками – из Друзей друзей, добавлялись, ревновали друг к дружке, если он оставлял что-нибудь на одной стене, удаляли его из друзей, вносили его в черный список, удаляли свои страницы, возвращались. Интересно ему было другое – они писали, присылали сообщения из своих песочниц, часто бессмысленные, иногда шутливые, иногда Как я тебе здесь. Это было наивно и трогательно, он так и видел этих кошечек, которые еще любят поиграть с бантиком, но уже чуют запах кота с его страницы. Ему интересно было, каким местом они думают, эти кошки, когда пишут: Да я вышла замуж а я тебе нравлюсь. Он всем им отвечал, и они мурчали через его «Корону», минуя уши, прямо в мозг. Третья группа была Лучшие друзья. Как-то нашлись девушки, с которыми он регулярно переписывался. Они тоже шутили, легко флиртовали, но больше всего любили рассказать о себе, о жизни, о несчастной любви, ставили лайки на его странице, радовались его комментариям, – это было настоящее общение, это были настоящие друзья.

Вершиной этой пирамиды была Бет. Они переписывались почти каждый день – не обязательно флиртуя. Михаил оставлял на ее странице кофе к завтраку, сладости, которые она любила. Картинки были иногда веселые, иногда – с эротическим подтекстом, иногда – просто приятные глазу. Она по-прежнему часто присылала свои фотографии: включив комп утром и обнаружив в сообщениях ее прелести, он писал: Ну, Бет, ну мне же надо работать, как я теперь буду думать о бизнесе, ты хочешь, чтобы я все обанкротил и приехал к тебе в Бостон, буду у тебя мажордомом, приносить кофе в постель, а ты еще не одетая, но уже проснулась, и что-то там делаешь правой рукой, а я ставлю поднос на тумбочку, приподнимаю одеяло и говорю: Подвинься, Бет. Иногда она долго не отвечала, по несколько дней, хотя была в сети, репостировала на свою страницу рецепты, картинки и выкладывала свои новые фото. Его это страшно огорчало, даже приводило в отчаянье, он безумно хотел получить от нее хоть что-нибудь и писал ей, писал. И она возвращалась – сначала лайком на его подношениях, потом – ответом на комментарий, потом своими фото в сообщениях и наконец – появлялась на его странице, что нравилось ему больше всего, он сразу начинал гордиться как петух на навозной куче. Он установил приложение Гости и видел, что даже в периоды ее «отсутствия» она бывала на его странице, по несколько раз в день. Тогда он понял, что это такая кошачья игра, только за ниточку дергает Бет, а за бантиком бегает он. В любой игре главное – знать правила, Михаил понял это не сразу, но понял, почти успокоился и стал даже получать от этого удовольствие.

***

Рабочий день закончился, Михаил шел домой, было душно, собиралась гроза. На скамейке у подъезда сидела Бэла, он подошел, девушка закинула ногу на ногу и стала покачивать ею, едва удерживая туфельку на носке. Она была в белом топике на тонких бретельках. Да она без…

– Привет.

– Привет.

– Ты какая-то сегодня…

– Какая?

– Кр… красивая.

– Это я брови по-другому выщипала.

– Ты не на работу?

– И как ты догадался. Может ты немножко вуду?

– Да, Бет… эээ… я хотел сказать…

Ударила молния, за домом разорвал воздух раскат грома, пошел дождь. Топик на девушке стал растворяться, появились темные изюминки – Михаил не мог оторвать от них глаз.

– Ты куда это смотришь?

– На… на тебя.

– И что?

– Я подумал…

– И что придумал?

– Дождь…

– Да ты мыслитель, Мишка.

– Может мы…

– Споем? Станцуем?

– Нет. Может мы… спрячемся… от дождя.

– Под лавочку?

– Можно… ко мне зайти… кофе выпить…

– Долго ты думал?

– Ну не хочешь, как хо…

– А у тебя какой кофе?

– Арабика, Nadin – «Королевская корона».

– Корона, говоришь. Ну пойдем. Арабику я люблю.

The Great Love of Michael Duridomoff

Михаил поднял руки девушки вверх и прижал к краям подушки, она выгнулась, сжала его бедрами, шумно выдохнула, вырвала руки, вонзила ногти ему в плечи, потом оттолкнула его к спинке дивана, повернулась и встала – он успел шлепнуть ее по круглой попке.

– Нууу…, – Бэла в полуобороте нахмурила брови, но тут же рассмеялась, показала ему язык и пошла в ванную. Михаил вытянулся на спине, поежился от прикосновения простыни к плечам, забросил руки за голову и расслабленно стал ловить шарики мыслей, перекатывающихся у него в голове. Это сколько уже. Четыре месяца. Четыре месяца прошло с той майской грозы, что дала ему эту девушку. А ведь дождя могло не быть… и ты бы так и не увидел… ее… сквозь блузку… и у тебя бы не было сейчас… а сидел бы ты со своим факелом… и пялился в монитор…

Бэла так и дежурила по ночам в больнице, только дежурств добавилось – для домашних. У нее был свой ключ, и квартира Михаила приобрела почти обжитой вид: на кухне появились полотенца и салфетки, новые чашки и ваза для цветов синего стекла. В меню у Михаила кроме сосисок и яиц прописались супчики, котлеты и макароны по-флотски – они ели вместе, Бэла мыла посуду, посылала Михаила выносить мусор, и они укладывались на диван – посмотреть кино. Смотрели блокбастеры, разные страхи-ужасы, триллеры, и Михаил терпеливо ждал, когда Фредди Крюгер заставит Бэлу прижаться к нему, и он ощутит ребрами ее упругую грудь. Часто они пересматривали «Голубую лагуну» – это был их фильм, они смотрели его с середины, когда на острове уже была любовь и Брук Шилдс застенчиво и радостно открывала ее для себя. Тогда Бэла начинала двигать левой ногой по ногам Михаила, сгибала ее в колене и поднимала вверх. Он застывал в напряженном ожидании и неизменно вздрагивал, когда колено достигало своей цели; тогда он резко вскакивал, запрыгивал сверху и старался поймать руки девушки, она вырывалась, визжала и не давала ему свои руки – часто они скатывались с дивана и боролись на ковре, пока лошадка не выдыхалась и не застывала, тяжело дыша и покорно опустив голову. Тогда Михаил гладил ее шею, целовал между лопаток, приговаривая: «Ну все, попалась, моя дикая, моя конячка, постой тихонько, ты же знаешь, твой ковбой тебя любит, ну не брыкайся, моя хорошая, а то не туда попаду». Он трогал ее, и она вытягивала руки вперед, опускала плечи почти к самому полу и задирала пятки – они болтались в ритм их движения, пока он не ловил ее за лодыжки, отпускал, возвращал руки к бедрам, сжимал ее шею, забирал в кулак ее длинные волосы и звонко хлопал по крупу. Бэла вырывалась, падала вперед, перекатывалась на бок, сжимала ноги, выдыхала из себя прерывистое ууууу уууууух, затихала и потом внезапно брыкала – била его ногой в голень: «У, подлец, опять надругался над бедной девушкой!» Михаил ложился рядом, обнимал ее за плечи, зарывался носом в волосы и шептал на ухо всякие глупости: «Ты моя бедная девочка, несчастная Кончита, жила-была на острове, ела себе разные фрукты-персики, а тут вдруг… из-за дерева… как выпрыгнет… грозный пират… после долгого плаванья и как закричит…». «И что он, дурак, закричит – после долгого плаванья?» «Да, дурак он – кричать. Он тихонько так подберется к тебе… и хап… за…». «За что?» «За хвост, за что же еще». «А я ему как дам пяткой по его пиратскому… чтоб не выпрыгивал». «Ну не – так не честно: он работал, а ты его пяткой. Мы на тебя обиделись». «Ну ладно, раз работал, давай его сюда… а ты отвали, противный пиратище». Пиратище не возражал, отваливался на спину, закидывал руки за голову, закрывал глаза и думал, как хорошо поваляться на райском острове… после долгого плаванья… и что ж ты за Дуридом такой – еще с полгода назад ты встречал ее почти каждый день и не видел – ни ее ноги, ни губы, ни глаза… у тебя этого ничего не было, а ведь она тебе давно… знаки подавала… а ты… а сейчас… «Ах, черт, сейчас!» Бэла быстро отстранялась, но не отпускала его: «Вот тебе, пиратище, чтоб знал… как надругаться… над…». «Все, сдаюсь, все!» «Нет, ты у меня попляшешь…». «Ну все, Белка, умру щас!» «Не умрешь… я медсестра… я тебе не дам умереть… ты мне еще пригодишься… когда-нибудь… через полчаса».

Через полчаса они лежали на диване и тихонько гладили друг друга кончиками пальцев, пока машина желания не запускалась вновь.

Михаил встал с дивана и отправился на кухню – включил чайник и закурил. Бэла вышла из душа, прошла мимо него, задев бедром.

– Заваривай тут, я щас.

Они пили чай и ели батон с клубничным вареньем – утро было прекрасным. Бэла отправилась с «дежурства» домой, а Михаил – на работу, в свой Пункт. Его бывший шеф, Сан Саныч, схватил инфаркт и ушел на пенсию. Михаил теперь заправлял всем, у него был в подчинении Вовик, которого он посылал в магазин за сигаретами. Денег стало больше, работы – меньше – всегдашний парадокс этой жизни.

Такая жизнь вполне нравилась Михаилу – всяких вкусностей стало в ней больше. Но его старая страсть – страница ВК и магический обруч «Корона», пересылающий сигналы оповещения прямо в центр удовольствия, не оставила его – наслаждение было столь острым, что он не мог от него отказаться; это было похуже героина и постоянно требовало новой дозы. В мозгу его зародилась дикая идея: включить ВК, надеть обруч и оседлать свою лошадку. Он сказал об этом Бэле, был бит по морде, отлучен от тела на целую неделю, пришлось даже принести ей цветы и коробку Рафаэлло, – но идея не умерла, а спряталась и часто показывала свое кобрячее жало.

Да и страница его стала совсем другой: в Клубе одиноких сердец сержанта Пеппера было 1001 Друзей, он уже не ждал сообщений от голозадых Орловых – Алмазовых, – 200 Лучших Друзей регулярно забрасывали его открытками с пожеланиями, клипами, разной попсой. Он аккуратно все лайкал и всем писал спасибо :), потом удалял – чтобы не нарушался концепт. Ежики и зайчики на странице ему были не нужны – оставлял он посты с пожеланиями, которые выглядели эротично. Казалось бы – ну что может быть эротичного в пожелании доброго утра? Но кофе с сердечками в пенке сменили крутобедрые красавицы, подающие его прямо в постель. Потом этих красавиц сменили другие, с надписями: Не кофе бодрит с утра! Михаил не спорил – это он знал по собственному опыту и писал разные комменты: Это как раз то, что я сегодня хотел! Обмен репликами на стене на тему «Как спалось» превращался в веселую игру с явно видным подтекстом. Ему было на странице 36 лет, и он заметил, что больше всего привлекает зрелых одиноких женщин, скрывающих лицо за сексапильными авами и откровенно эротичными постами. Из двух сотен выбралось несколько, с которыми у него завязалась переписка. Они присылали ему свои настоящие фото, распароливали его аву, требовали его портреты, но не уходили, когда он отказывал. Они сдруживались между собой, переписывались, пытаясь выведать его секрет, потом ссорились, ревновали, уходили, возвращались, вешали ему на стену все более эротичные посты, стараясь переплюнуть друг друга – это был целый буйный мир, требовавший его присутствия и участия.

Было у него и с десяток подружек – школьниц, которые тихонько заходили на его страницу, ничего не лайкали – он им вешал на стенки котенков и шоколадки, а потом получал уведомления – они ходили друг к дружке и восхищались его постами. Они тоже присылали свои фото – он всех хвалил, называл их Манюськами, Симпатюльками и Кицьками, и девчонки даже иногда осмеливались вернуть ему kiss в сообщениях.

Иногда возникали и новые лица – он не помнил всех своих подружек, и завязывалась переписка в стиле «ну как ты, милаф». Несколько таких милафов прицепились к нему накрепко и ловили его каждый раз, как он заходил в сеть. Болтали обычно ни о чем, но иногда им было так одиноко, так хотелось тепла и любви, что они бомбили его своими фотками – легко одетыми или совсем без ничего, и предлагали исполнить любое его желание. Михаилу это льстило, он высказывал свои желания сначала осторожно, потом откровенней, пытаясь найти предел. Иногда он возникал: Ну ты много хочешь, милаф, а бывало и так, что он ощущал себя Тиберием с золотыми рыбками в бассейне на Капри – «Калигула» был его любимым фильмом. Несколько раз он с легким ужасом узнавал, что им всего по шестнадцать лет, и золотой венок Цезаря несколько сдавливал ему голову. Разглядывая их страницы, он понимал, что это могла быть с их стороны ритуальная измена парню, который их бросил, или полное отсутствие парней в их жизни и желание найти хоть одно теплое слово – он не скупился на слова и дарил свою любовь щедрою рукой. Такие девчонки часто совершали ритуальное самоубийство – удаляли свою страницу, но всегда возвращались, и все начиналось сначала.

До конца работы был еще час, Михаил посчитал выручку, собрался покурить и увидел в дверях Тимку, своего лучшего друга.

– Привет, Мишка! Покурим?

– Ты как на заказ – пошли.

Они вышли из Пункта и уселись на ограду.

– Ну че – твоя «Корона» шпарит?

– Да как пулемет у Терминатора.

– Да я ходил на твою страницу – где ты столько цыпочек насшибал?

– Насобирались как-то… сами.

– Пишут?

– Та пишут – не могу в сеть зайти – на хвост падают.

– И че хотят?

– Известно че… все хотят любви, Тимка.

– А ты че?

– А мне не жалко.

– И правильно. А «Корона» голову не давит?

– А че те моя голова – ты доктором заделался?

– Та не – новая примочка есть.

– Какая? К голове?

– Не – к ВК.

– Теперь ласты – погружаться?

– Вот ты Дуридом – ласты.

– А че?

– Браслет – чтоб не сидеть с обручем на голове.

– И у тебя есть?

– Да вот он.

– И почем?

– Для народа – сотня, тебе – полтинник.

Михаил крутил в руках браслет – он был пластиковый, с фактурой под кожу и греческим орнаментом. Где-то под ребрами зашевелилось змеиное жало, и кровь прихлынула к голове.

– А по курсу возьмешь? – быстро спросил он.

– Возьму – мне оборот нужен. Накинешь пять процентов?

– Заметано.

Михаил открыл дверь своей квартиры и услышал шкварчание на кухне.

– Привет, Белка!

– А я блины жарю.

– Я щас, – он быстро прошел в комнату, включил комп, подождал, загрузил страницу ВК – пульс под браслетом бешено забился, выключил монитор и пошел на кухню. Он обнял Бэлу за плечи и зарылся носом ей в волосы.

– Хочешь вкусненького? Сейчас закончу. Доставай клубнику.

– Белка, я не хочу клубники.

– Ты не голодный? А где ты ел?

– Я голодный.

– Не хочешь блинов?

– Потом. Давай поиграем в лошадки.

Бэла развернулась и посмотрела на него:

– Какие-то у тебя глаза… дикие. Ты не накурился с Тимкой?

– Да нет… просто соскучился… ну давай.

– А что это у тебя за браслет такой?

– Да это… цыганка… чтоб везло в любви…

– Цыганка, значит… а сколько ей лет?

– Да брось, Белка.

Девушка пощупала пальцами браслет, поднесла запястье Михаила к лицу, потом понюхала его шею и отодвинула его руками.

– Хочешь в лошадки?

– Ну я всегда хочу… пошли скорей…

– Снимай браслет!

– Ну чего ты, Белка… это чтоб ты меня любила… крепко.

– Снимай. А то я тебе сейчас сделаю… крепко.

– Ну Белка, ну перестань…

– Все. Не хочешь – как хочешь.

Михаил увидел в глазах девушки непреклонную решимость, которую он уже знал, вздохнул и снял браслет – пульс не утих. Он запустил руку в гриву темно-рыжих волос и притянул Бэлу к себе.

– Ты моя дикая, мой мустанг, моя хорошая, моя любимая…

– Любимая, говоришь?

– Ты же знаешь…

– Ну ладно, пойдем… мой ковбой.

Михаил расслабленно лежал на диване, обняв Бэлу левой рукой, правую закинув за голову, в голове у него Мик Джаггер напевал Wild Horses. Ну какой ты все-таки Дуридом… ну чего тебе неймется… все хорошо… все у тебя есть… что тебе еще надо… купил бы лучше Белке что-нибудь…

– Белка! Я голодный как… пират после долгого плаванья!

Бэла повела головой по его груди и слегка грызнула.

– Хочешь блинов?

– С клубникой?

– Можно и с вишней.

– А у тебя есть?

– У меня все есть.

– И вишенки?

– И вишенки.

– Хочу вишенки! – он поймал пальцами оба соска девушки.

– Нууу! Щас получишь!

– Бунт? На корабле?! А ну быстро мыть палубу!

– Дааа, а ты пристроишься… знаю я тебя!

– И пристроюсь…

– Ну потом… пошли есть, мой пират.

– А потом ты будешь моей пленницей… на корабле?

– Ладно. А ты не очень будешь меня мучить?

– Ооо, как я буду тебя мучить!

– За какие места?

– А вот за такие…

– Ну не нааадо…

– Ладно – щас быстренько помучу тебя еще разок, и пойдем есть блины.

– С вишней?

– А давай лучше я тебя намажу вареньем…

– Ну нееет – я буду липнуть вся.

– Ты и так…

– Ах ты, подлец – надругался и смеешься? Над бедной девушкой?!

– Ты моя бедная девочка, моя Кончита…

– А давай мы будем не на корабле.

– А где ты хочешь?

– Давай мы пристанем к острову.

– В Голубую лагуну?

– Да.

– Я разведу костер…

– Да…

– А ты будешь жарить блины…

– Ах ты противный пиратище! Щас я тебе дам… блинов… с вишней!