Текст книги "Кельты. Мифология, сформировавшая наше сознание"

Легенда «Килхух и Олвен», вероятно, происходит из Южного Уэльса – возможно, из Кармартена. Должно быть, рассказчик зачитывал ее перед знатной публикой с листа и, без сомнения, менял темп и тон голоса в зависимости от стиля повествования, усиливая драматизм сюжета и подчеркивая характер героев. Иначе говоря, перед нами не запись традиционного устного выступления поэта – для этого сочинение слишком литературное и заумное. Однако использование повторов, поэтических клише и отступлений от основного сюжета указывает на то, что автор опирался на приемы устных сказителей, которые таким образом воспроизводили сложную историю по памяти.

Как мы уже поняли, одной из ярких особенностей легенды является ее стилевая эклектичность, требующая от исполнителя немалого актерского таланта. Вспомним великолепные, возвышенные стихотворения в прозе (araith), описывающие Килхуха и Олвен, ритмичные вопросы и ответы при перечислении невыполнимых заданий, комедийные и пугающие эпизоды. Наиболее стилистически впечатляющий фрагмент повествования – это перечисление всех присутствующих при дворе Артура, кого Килхух взял в свидетели королевского обещания. В стандартном издании этот список занимает почти двести строк. Когда-то считалось, что столь вычурное и педантичное отступление было необходимо, чтобы упомянуть всех известных автору королевских придворных. Разнообразие имен поражает: есть здесь персонажи из ирландской литературы, герои чужеземных сказаний, среди которых Талиесин и Манавидан, сын Ллира, и даже некий «Гвилленхин, король франков», подозрительно напоминающий Вильгельма Завоевателя. Однако этот список не только не портит повествование, но и украшает его при устном исполнении. Он настолько длинный, что умелый рассказчик мог бы заставить публику смеяться над его явной избыточностью. Есть в нем и две любопытные закономерности.

Во-первых, звучание многих имен представляет собой аллитерацию, которая создает сложные поэтические и ритмические паттерны. Некоторые аллитерации нарочито нелепы и смешны: например, Дрем, сын Дремидидда (Drem fab Dremidydd), что можно было бы перевести как Видящий, сын Провидца, или Сугин, сын Сугнедидда (Sugn fab Sugnedydd), то есть Глотка, сын Заглота. Во-вторых, примерно дюжина имен сопровождается небольшими историями, которые показывают, что нам известна лишь небольшая часть валлийских преданий. Без этого списка придворных мы бы не знали о существовании некоторых персонажей и легенд. В историях упоминаются герои с необычными способностями или привычками. Так, Глотка, сын Заглота (Сугин, сын Сугнедидда), «мог выпить море, вмещающее три сотни кораблей, до самого дна»[16]16
  Пер. В. В. Эрлихмана.


[Закрыть]. Хир Эром и Хир Этром отличались нечеловеческим аппетитом: даже во сне «они от голода пожирали головы насекомых, словно никогда не ели пищи». Отдельные фрагменты намекают на легенды, которые явно были частью общеизвестного репертуара сказителей, но до нас не дошли. Подобно эпизоду с древними животными, такие истории ненадолго уводят нас в сторону от основного сюжета про Килхуха и показывают другие элементы общей традиции. Например, мы находим здесь упоминание двух героев, сражавшихся при Камлане, – ни в одном из дошедших до нас валлийских текстов нет полного описания этой битвы. Морвран, сын Тегида, покрытый мехом, словно олень, неуязвим в бою из-за своего уродства, потому что все принимают его за демона. Санте Ангелоликий, наоборот, так красив, что никто не нападает на него, принимая за ангела. Моя любимая микроистория довольно странная: в ней говорится о Тейти Старом, сыне Гвинхана, чье королевство поглотило море. Он чудом спасся и пришел к Артуру. С собой у него был удивительный нож, на котором с момента прибытия не держалась ни одна рукоять, отчего Тейти стал чахнуть, а потом и умер.

Настало время вернуться непосредственно к Артуру и подчеркнуть некоторые важные моменты. Как мы видим, Артур принимал решения, посоветовавшись со своими людьми, и давал задания тем, кто более всего подходил для их выполнения. Так, Горхиру он поручил быть в путешествии переводчиком, потому что тот знал все языки на свете, а колдуну Мену, сыну Тейргвэдда, – проверить, правда ли у зачарованного вепря Турх Труита спрятаны между ушами гребень и ножницы, поскольку именно Мену умел превращаться в птицу. (Он даже попытался схватить один из предметов, но вепрь тряхнул ядовитой щетиной и отравил колдуна, который так и не смог восстановить здоровье.) Иногда Артур лично возглавлял отряд, например во время битвы с черной ведьмой, хотя его люди и считали, что «сражаться со старой каргой» ниже его достоинства.

Несмотря на то что повесть представляет собой литературный текст, образ Артура имеет очевидные корни в фольклоре, который намного старше сказания «Килхух и Олвен» в известном нам виде. Поразительно, что независимое упоминание охоты на Турха Труита встречается и в Mirabilia в «Истории бриттов». Это доказывает, что в начале IX века, по крайней мере за два столетия до создания литературной версии «Килхуха и Олвен», история уже была известна и, возможно, передавалась в устной форме. Правда, в том раннем тексте вепря звали немного иначе – на латыни porcus Troit, «кабан Труит», а охота проходила на болотах Уэльса. В легенде «Килхух и Олвен» погоня за Турхом является кульминацией самого сложного задания и всего произведения, но нет сомнений, что перед нами одно из распространенных валлийских преданий об Артуре, которые нельзя привязать к конкретному месту. Автор просто сумел вплести историю охоты Артура на вепря в повествование о молодом герое, который пытается завоевать руку дочери великана. Все это позволяет предположить, что Артур из легенд не слишком отличается от ирландского героя Финна Мак Кумала, речь о котором пойдет в седьмой главе. Другими словами, он является предводителем воинов знатного происхождения, занятых охотой, битвами и беседами с потусторонними существами, но не королем в полном смысле этого слова.

Алан Ли, «Турх Труит» (1982). From The Mabinogion, first edition by Dragon’s Dream, Netherlands, 1982. Courtesy Alan Lee

В сказании «Килхух и Олвен» мы впервые видим Артура в роли хозяина большого замка, и Килхух обращается к нему как к «главе всех лордов этого острова». Список придворных открывается уже знакомыми нам именами Кая и Бедуира, а затем на читателя обрушивается лавина из двухсот двадцати пяти рыцарей и двадцати дам. Очевидно, что автор стремился показать огромный, блистательный двор, демонстрирующий власть и влияние Артура.

Неожиданно и то, что образ Артура из легенды «Килхух и Олвен» связан с южноваллийскими святыми, особенно со святым Ильтудом, в честь которого назван монастырь в городке Ллантуит-Мейджор в долине Гламорган. Может показаться странным, что в книге о мифологии упоминаются жития святых, но они также являются важным историческим источником для ученых-медиевистов. В конце концов, житийная литература – своего рода разновидность сказаний о героях, в ней часто присутствуют мотивы и даже персонажи из мифов и легенд. Судя по некоторым данным, «Килхух и Олвен» была написана в монастыре на юго-западе Уэльса, так что связь этого текста с историями о южноваллийских святых может отражать местный колорит. Сопоставив легенду с житиями и генеалогиями святых, мы можем воссоздать родословную валлийского Артура, в центре которой находятся четыре дочери Амлауда Вледига (валл. (g)wledig означает «правитель, принц, господин»).

Семейное древо валлийского Артура

Разобраться в этом на первый взгляд непросто, а валлийские имена кажутся трудными для восприятия, но суть в том, что Артур (как и Килхух) был родственником святого Ильтуда по линии матери Эйгр (леди Игрейн в поздних произведениях артуровского цикла). У отца Эйгр, Амлауда Вледига, было еще три дочери: Реенвилидд – мать святого Ильтуда, Голеудидд – мать Килхуха, и не названная по имени жена пастуха Кустеннина, мать Гореу и еще двадцати трех сыновей, убитых Исбададеном.

Специалисты отмечают, что Артур, упоминаемый в житиях, имеет много общего с Артуром из легенды «Килхух и Олвен». В «Житии святого Ильтуда» начала XII века рассказывается о том, как святой посещал двор Артура и был «ослеплен щедростью и великолепием всего, что видел». В «Житии святого Карантока», написанном в тот же период, мы видим его охотящимся на ужасного змея – еще одно чудище, подобное Турх Труиту, – которого в итоге усмирил святой Каранток и увел за собой, как ягненка. Сомнительная история появляется в прологе к «Житию святого Кадока»: Кай и Бедуир пытаются убедить похотливого Артура не похищать Гуладус (Глэдис), дочь легендарного короля Брихана, по имени которого названо королевство Брихейниог с центром в городе Брекон. В целом в житиях, как и в поэме «Килхух и Олвен», Артур предстает могущественным и властным правителем, но также и тираном с моральными недостатками, которые особенно очевидны на контрасте с личностью святого.

Надо отметить, что признаки нравственной неоднозначности Артура встречаются и в сказании «Килхух и Олвен», где он существует в увлекательном, но жестоком мире. В Артуре есть прямота и открытость, но его моральному облику не хватает высокого благородства и жертвенности, которые свойственны персонажам героической литературы. Вместо этого мы видим в нем мелочность и коварство, типичные для представителей фольклорных сказок. Великана Диллуса Бородатого заманивают в яму-ловушку, чтобы без помех выщипать его бороду, а от злодеев безжалостно избавляются, даже если им, как злополучному изувеченному Исбададену, автор позволяет проявить себя достойно. Этика этого мира сформулирована самим Артуром: «Мы же благородные люди, и чем большее гостеприимство мы выкажем, тем больше будут наша слава и наша честь»[17]17
  Пер. В. В. Эрлихмана.


[Закрыть]. В этой установке прослеживаются щедрость и стремление к славе, но нет других героических добродетелей – верности господину и мужества до конца.

Наконец, в мире «Килхуха и Олвен» мы постоянно наблюдаем парадоксы географии и пределов политической власти Артура. В тексте есть намеки, что Артур – корнуолец, как и в валлийской традиции. (Замечательное поэтическое сочинение XII века «Беседа Артура и Орла» также указывает на его корнуолльское происхождение: душа Эливлода, племянника Артура, принимает облик говорящего орла и наставляет его в основах христианской веры.) В легенде замок Артура находится в загадочном месте Гэлливик, то есть «Лесная роща», в Корнуолле, а не в Уэльсе. Но из списка придворных становится ясно, что владения его невероятно обширны; древние животные помогают лишь потому, что просьба исходит от Артура – значит, власть его простирается за границы человеческого мира. С другой стороны, Исбададен в какой-то момент говорит: «Артур находится под моей рукой». Эта валлийская идиома подразумевает, что великан считает себя его сюзереном. Однако сам Артур заявляет, что никогда не слышал об Исбададене и его дочери, несмотря на то что Олвен тесно связана с Кустеннином и Гореу, мужем и сыном родной тети Артура по материнской линии. Все это для нас остается загадкой.

Хотя все события в легенде происходят на территории определенных земель, в тексте существует и намек на обширное международное пространство. Привратник Глеулуид Гаваэльваур напоминает Артуру о его дальних завоеваниях в «Великой и Малой Индиях», в Европе, Африке, на Корсике и в Греции, а также во множестве легендарных земель, вероятно придуманных ради их запоминающегося созвучия. «Я был с тобой в Каэрсе и Ассе, в Сах и Салах, в Лотор и Фотор»[18]18
  Пер. В. В. Эрлихмана.


[Закрыть], – говорит Глеулуид. Весь этот отрывок значительно расширяет границы повествования, хотя основные темы – военные завоевания и сражения с чудовищами – согласуются с остальными частями сказания «Килхух и Олвен», а также с поэмой «Кто привратник» и житиями святых.

Таким образом, Артур в ранней валлийской литературе представлен энергичным полководцем, страстным охотником на чудовищ. Ко времени создания легенды «Килхух и Олвен» примерно в 1050-х годах он уже был главой блистательного двора, хотя его мир странным образом существует вне мира реального: связанный со святым Ильтудом по материнской линии, Артур не имеет родственников по отцу или вообще родословной.

Остается выяснить, что случилось с этим примечательным героем дальше. Во время работы над книгой я не мог не думать о том, насколько захватывающа и кинематографична большая часть кельтской литературы. А сочетание насилия, пафоса, юмора и мистики в «Килхухе и Олвен» идеально ложится в наши культурные стереотипы: например, сцена изувечения Исбададена вызывает то же отвращение, что и многие эпизоды «Игры престолов». Однако ни в одном фильме о вселенной короля Артура, будь то блокбастер или независимое кино, не используют эту часть мифологии.

Судя по всему, в точке водораздела между древними преданиями и современной артурианой, известной во всем мире, стоит священник первой половины XII века Гальфрид Монмутский. Более подробно мы поговорим о нем в другом разделе книги, а сейчас важно отметить, что у Гальфрида был доступ к старинным британским легендам о местном герое Артуре, которые он щедро приукрасил, используя все богатство своего воображения. В результате появилась тщательно продуманная протоистория острова – «История королей Британии», написанная в 1137–1138 годах и ставшая средневековым бестселлером. Благодаря этому труду всего за несколько десятилетий Артур превратился в знаменитого по всей Европе героя, чьи приключения были воспеты французскими поэтами и высечены на северном портале итальянского собора.

Но не только Гальфрид Монмутский сыграл важную роль в возникновении новой легенды о короле Артуре, хотя его влияние отследить легче, чем влияние других факторов. Судя по всему, важное значение имела и устная традиция, благодаря которой валлийские (вероятно, и корнуолльские, и бретонские) предания об Артуре попали в мир более распространенных европейских языков (средневековый французский, а позднее и английский). Посредниками также могли выступать нормандские дворы на границе Бретани, где взаимодействовали носители французского и бретонского языков. Сходный социокультурный контекст мог возникнуть после нормандского завоевания Англии в замках на границах с Уэльсом, где франкоязычные господа развлекались, слушая переводы валлийских легенд об Артуре, Кае и Бедуире.

По мере того как легенды об Артуре переводили с кельтских языков на французский, латинский и английский, их общий тон менялся. Все меньше оставалось связи с местными преданиями и мифологией, все больше проявлялся дух рыцарства и благородства. В конце XII века писатели всерьез заинтересовались проработкой характеров и внутреннего мира персонажей, и в повествование стали вводить темы любви и предательства. С подачи французских авторов в легенде о короле Артуре появился эпизод адюльтера его жены Гвиневеры (валлийское имя Гвенвифар означало «белый / прекрасный призрак») с рыцарем Ланселотом. В артуровский цикл также попала и изначально самостоятельная история любовного треугольника между Тристаном, Изольдой и королем Марком, что сделало легенду огромной и громоздкой. Ничего подобного не было в ранних валлийских преданиях: автор сказания «Килхух и Олвен», например, не старался создать более объемных и полнокровных персонажей и придать им психологическую глубину. Он ориентировался на совершенной иной, более старинный набор приемов и условностей.

В течение следующих двух столетий интерес к артуровским сюжетам не угасал, и к XIV веку традиция чрезвычайно обогатилась. Появились массивные прозаические тексты на французском языке, самым известным из которых является так называемый цикл «Вульгата», составленный в XIII веке. Англоязычные авторы создавали изысканные романы в стихах, например «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь», написанный в Уэст-Мидлендс во второй половине XIV века. В этом сочинении рыцари Артура молоды – персонажам едва за двадцать; племянник Артура, Гавейн, вынужден вступить в смертельную «игру в отсечение головы» с жутким Зеленым рыцарем. Этот странный сверхъестественный персонаж, у которого не только одежда, но и кожа и конь зеленые, может выжить даже после отсечения головы, в отличие от простого смертного Гавейна. Сюжет выстроен с идеальной симметрией, которая работает безупречно, как отлаженные часы; события истории поражают, но и кажутся неизбежными. Роман «Сэр Гавейн» – еще один наглядный пример того, как сложно обнаружить кельтские источники, послужившие основой для английских и французских текстов о короле Артуре. В классическом цикле Гавейн стал гораздо более сложным и противоречивым персонажем, чем его кельтский предшественник Гвалхмай, который в ранних историях всегда оставался на втором плане. Либо существовали валлийские предания о Гвалхмае, передававшиеся устно и не запечатленные в дошедших до нас средневековых текстах, либо (что более вероятно) легенды об Артуре на английском и французском языках уже обрели независимость и далеко ушли от кельтских первоисточников.

В Англии легендарный цикл сказаний о короле Артуре обрел свою устойчивую каноническую форму в творении сэра Томаса Мэлори (ок. 1415–1471). Его роман «Смерть Артура» (Morte Darthur), написанный в конце XV века, в период возрождения интереса к артуриане, подражал стилю средневековых хроник. Почти все последующие англоязычные версии легенд независимо от жанра были созданы под влиянием Мэлори, и в этой традиции трудно разглядеть следы валлийского Артура, существовавшего полторы тысячи лет назад. Самый удачный с художественной точки зрения фильм о короле Артуре – «Экскалибур» (1981) Джона Бурмена – является довольно точной экранизацией романа Мэлори (за исключением, разумеется, невероятной сцены, в которой рыцарь занимается любовью, не снимая доспехов).

Свадьба Артура и Гвиневеры в фильме Джона Бурмена «Экскалибур» (1981). Photo Orion / Warner Bros / Kobal / Shutterstock

Роман Мэлори «Смерть Артура» чаще адаптируют, чем читают, так что разумно будет сделать несколько замечаний по поводу этого произведения. Во-первых, оно огромное: это синтез всего, что накопилось в артуровской традиции, включая длинные французские прозаические романы XIII века. В восьми книгах, которые создавались в течение многих лет, прослеживаются становление, краткосрочный расцвет и драматический упадок артуровского мира. Первые два тома повествуют о временах до рождения Артура, чье явление подготовил с помощью загадочного колдовства волшебник Мерлин. Современных читателей может удивить, что Мэлори в своем произведении не слишком интересуется магией и знаменитые истории – скажем, о том, как подросток Артур извлек меч из камня, – рассказаны вскользь. (В то время как рыцарские поединки, напротив, описываются с безграничным усердием.) Артур получает от Владычицы Озера меч Экскалибур и женится на Гвиневере, чьим приданым был знаменитый Круглый стол. Артур распространяет свою власть на континент, побеждая могущественный Рим, после чего его коронуют как Императора Запада. Уже на этом этапе развития сюжета звучат намеки на будущее падение королевства: фея Моргана, сводная сестра Артура, строит козни на заднем плане и исподтишка причиняет вред брату-королю. Мы узнаем также о кровосмесительной связи Артура с другой сводной сестрой, Моргаузой, в результате которой рождается Мордред – одновременно его сын и племянник. Стоит отметить, что сам Артур не знал, кем приходится ему мать ребенка. Мерлин предсказывает королю смерть от руки сына, зачатого во грехе, а потому Артур отдает приказ утопить всех новорожденных мальчиков в море. Мордред, конечно, чудом выживает. Это хороший пример нравственной неоднозначности Артура, который действует подобно библейскому царю Ироду, устраивая второе избиение младенцев. Однако Мэлори сообщает об этом равнодушно, не выказывая неодобрения.

Центральные три книги «Смерти Артура» представляют героя во всем блеске славы и величия. Это отличное чтение для знакомства с темой. Третья книга посвящена Ланселоту, французскому рыцарю, который влюбляется в королеву Гвиневеру – и добивается взаимности. У Ланселота нет кельтского прототипа, а во французских источниках он часто предстает человеком сомнительных моральных качеств. Но для Мэлори Ланселот – воплощение рыцарского совершенства, и автор до последнего откладывает разоблачение его предательства. Книга рассказывает о благородных приключениях Ланселота. Мой любимый момент – встреча с колдуньей-некрофилкой по имени Хелависа, которая просто не может удержаться от того, чтобы не предупредить о своем зловещем плане, как это обычно делают злодеи в фильмах про Джеймса Бонда. Она намеревается убить Ланселота, забальзамировать его и держать при себе, чтобы обнимать и целовать, когда пожелает. Ланселот быстро сбегает от нее подальше.

Четвертая книга посвящена истории сэра Гарета, племянника Гавейна и протеже сэра Ланселота. Она короче и, по сравнению с остальными частями, больше похожа на фольклорную сказку. Пятая книга – это чрезмерно затянутая и замысловатая история сэра Тристрама, которая рассказывает о жизни при дворе короля Марка в Корнуолле и о запретной любви между Тристрамом (больше известном сегодня как Тристан) и Изольдой. Тот, кто впервые читает «Смерть Артура», может смело пропустить книгу «Тристрам», потому что она сюжетно уходит в сторону от основного повествования.

Следующая, шестая книга – история поиска святого Грааля. В самой популярной версии легенды Грааль – это чаша, в которую была собрана кровь распятого Христа, но в сочинении Мэлори он служит символом высочайшей мыслимой духовной ценности. Начиная с этой книги тон повествования меняется, становится торжественным и религиозным. Число монахинь и отшельников возрастает, и впервые говорится о том, что убивать людей неправильно. На сцену выходит идеальный рыцарь Галахад, сын Ланселота, которому удается в конце концов обрести Грааль.

Последние две книги романа – пожалуй, самые увлекательные для современного читателя – повествуют о падении королевства Артура. Их трагическая сила ошеломляет. Хаос и разрушения нарастают как снежный ком из-за неудач и злой воли. Начинается все с того, что супружеская измена королевы Гвиневеры с Ланселотом становится всеобщим достоянием. Гвиневеру за прелюбодеяние приговаривают к сожжению заживо, но Ланселот скачет ко двору, чтобы спасти ее; при этом он непреднамеренно убивает сэра Гарета, своего молодого протеже и друга. Рушатся узы, скреплявшие рыцарей Круглого стола, Гавейн требует мести за гибель своего брата Гарета. Между отдельными группами рыцарей вспыхивает война, Артур ранен. Его отвозит на таинственный остров Авалон сестра – фея Моргана. Мэлори не говорит прямо, что Артур умер, только то, что «он поменял жизнь» – странная, звучная фраза. Ланселот и Гвиневера расстаются, вступают на религиозный путь и встретятся лишь однажды. В последнем их разговоре чувствуется огромный груз, что лежит на плечах королевы. Ланселот умирает, став практически святым, а преемником Артура на троне становится Константин.

Моя книга посвящена тому, как кельтские мифы сформировали наш мир, и Артур в ней представляет совершенно особый случай. Нет сомнений, что он персонаж из кельтских преданий, но, как мы видели, популярность легенды увела его далеко от корней. Полезно будет взглянуть на географию эпохи Артура. Ранние сказания связаны с конкретными местами на границах Южного Уэльса, а более поздние истории ассоциируются с территорией Британии. Многие регионы и природные объекты известны именно благодаря предполагаемой связи с деяниями легендарного короля. Над Эдинбургом возвышается древний вулкан Трон Артура, который получил свое название относительно недавно. В Гластонбери в конце XII века монахи, видимо, решили извлечь пользу из популярности героя и заявили, что обнаружили могилу Артура и Гвиневеры на территории обители. Это была явная выдумка, но построенную ими гробницу все еще можно увидеть в развалинах аббатской церкви.

Местонахождение самой знаменитой достопримечательности представляет собой самую большую загадку. Я, конечно же, имею в виду Камелот. Как мы уже знаем, согласно древней валлийской легенде, Артур правил в месте под названием Гэлливик («Лесная роща»), которое, видимо, находилось в Корнуолле, но более точно его местоположение определить невозможно. В других литературных памятниках нет упоминаний о корнуолльских владениях Артура: большинство средневековых текстов говорят на эту тему расплывчато, хотя по некоторым сведениям можно понять, что основная резиденция Артура, Камелот, находилась в одном из двух мест: Карлеон в Южном Уэльсе или Карлайл в Камбрии. Мэлори же отважно заявляет, что Камелот был расположен в Винчестере, но эту идею явно сочли слишком диковинной, ее подверг сомнению даже его первый издатель Уильям Кекстон. Поместив Камелот практически в центр Англии, Мэлори сделал его символом «английскости», которая стала с той поры неотъемлемой частью легенды. В ХХ веке археологи надеялись найти свидетельства существования исторического Артура. В 1960-х годах Лесли Олкок исследовал обломки замка Кэдбери эпохи железного века, на месте которого, как утверждал писатель Джон Леланд в 1542 году, когда-то стоял Камелот. В результате раскопок не обнаружили ничего, что связало бы руины с Артуром, но удалось доказать, что холм был заселен с середины 400-х до конца 500-х годов. Обнаружили остатки большого зала, так что можно предположить, что в смутные времена после ухода римлян на этом месте располагалось укрепленное жилище знатного бритта. Даже если замок не был домом исторического Артура, dux bellorum, как называл его Ненний, то наверняка принадлежал какому-то знатному военачальнику.

Итак, мы подошли к концу рассказа о легендарном короле Артуре. Трудно найти другое кельтское предание, которое оказало бы большее влияние на окружающий мир, но при этом бы настолько утратило свою суть в процессе распространения. Возможно, пора писателям и кинематографистам обратиться к древнейшим валлийским источникам. Необходимо регулярно освежать в памяти легенду, рассказывать ее заново. Валлийская традиция представляет нам Артура более дикого и менее величественного. Не так уж трудно вообразить его версию из 2020-х годов: Артур, сражающийся с ведьмами, гигантскими змеями и зачарованными кабанами; предводитель необычных воинов-супергероев, которому при этом не стоит питать слишком сильную страсть к дочерям святых. Такой Артур обладал бы неоспоримым достоинством – он был бы безукоризненно аутентичным.