Текст книги "Я – Янковская. Психологическая автобиография"

Комплексы

Комплексы – это воображаемые призраки в тёмной комнате. Когда включаешь свет, они исчезают. Просто у человека не всегда хватает дерзости, чтобы протянуть руку к выключателю.

В современной психологии как будто стали меньше говорить про комплексы. Психология развивается и растёт вместе с сознанием людей, а мы копаем всё глубже и глубже. Уже добрались до родовых травм, смотрим прошлые жизни в регрессии и лечим свою душу под гипнозом. Но знаете, что самое забавное?

Тренд прошёл, а комплексы остались. И смешнее всего встречать людей, пытающихся быть в теме саморазвития, у которых тупо комплексы. Но мы тут не про людей, хотя им бы я с удовольствием посвятила отдельную книгу. Здесь буду говорить за себя.

Был у меня один комплекс… Смешное дело: кривой палец на ноге. И ещё стопа из-за высокого подъёма слишком изогнутая. Короче, полжизни мне это казалось полнейшим уродством. Есть девушки, которые во время первой ночи с молодым человеком просят выключить свет или не хотят снимать бельё из-за асимметричной груди, которая их очень сильно парит. Так вот, я точно так же стеснялась своих ног. Вставая с кровати, чтобы пойти в душ, я старалась идти на носочках, чтобы не было видно, что у меня очень высокий подъём. Что сказать, женщинам свойственно слишком много требовать от себя, при этом не обращая внимания на то, что их избранника сложно назвать отборной особью.

Благодаря этому комплексу возник мой фетишизм, связанный с красными туфлями, который отразился и в творчестве. Из-за этого комплекса я ещё внимательнее подходила к выбору обуви. Даже когда в моде были странные формы, я выбирала те, что были ближе к классике. Поэтому вам не найти у меня фотографий из молодости, где можно поржать над длинными носами туфель, на мне всегда была обувь идеальных пропорций. Я шла по пути сокрытия своего недостатка. Это решение, лежащее на поверхности: прятать нежелательную деталь. Так делают с любыми комплексами, касающимися не только тела, но и подробностей жизни. Но скрыть – не равно избавиться. И в один прекрасный день до меня допёрло, что действовать нужно от обратного. Если выставить напоказ все свои неприглядные черты – физические, душевные – и прямо устроить цирковое шоу с их участием в какой-то важный день, когда вокруг много людей, то это будет, во-первых, прикольно, а во-вторых, все комплексы сдует ветром. И самый большой страх, который останавливает женщину это сделать, в том, что карета превратится в тыкву. На самом деле наоборот: лягушка превратится в принцессу. Потому что настоящая принцесса умеет посмеяться над собой: она полностью расслаблена, а не ходит со сливой в попе. Я это понимала и раньше – задним умом, но мой комплекс про ноги был отложен куда-то на антресоль. Я настолько привыкла покупать закрытую обувь, что это стало моей зоной комфорта. Это меня не беспокоило ни капли. Были найдены удобные варианты для жары, например лоферы Gucci из мягкой кожи, в которых можно было летом в Израиле пройти пешком по меньшей мере километров 15.

Педикюр я всё равно делала – это как попытка убедить себя, что мои кривые пальцы очень даже ничего, а у кого-то даже и таких нет. И вот недавно я решила разгрести ментальные завалы и избавиться от этого комплекса красиво, а именно купить открытую обувь. Очевидно, что много ума не надо, чтобы просто купить. Самое сложное – начать носить и чувствовать себя при этом комфортно. Я подошла к вопросу педантично. В первый же заход решила не тратить большую сумму на босоножки, а выбрала их в аутлете Acne в Стокгольме. Получилось в районе 100 евро. Если бы эксперимент не удался, мне было бы не жалко выброшенных денег. Я не заставляла себя, и босоножки вошли в гардероб как раскалённый нож в сливочное масло. Плюс ко всему они ещё оказались удобными. Я была счастлива: можно было делать следующий шаг. И он был сделан в бутике Jimmy Choo в Женеве. Ставки выросли до 800 евро за пару, и я старалась закрывать глаза на все очень красивые туфли, потому что у меня стояла задача добить свой комплекс, купив именно босоножки – открытые и очень яркого цвета, чтобы внимание к ногам было максимальным, а мои кривые пальцы красовались в них как вишенка на торте. Выйдя на мероприятие в босоножках, я осознала, что комплекс испарился.

Пусть вы найдёте мой пример слишком глупым и даже скажете, что такие простые комплексы не так сложно победить и что есть другие – требующие иного подхода. Но я не пытаюсь никого убедить, а просто знаю, что схема рабочая. С более сложными комплексами она так же эффективна: чтобы выставить напоказ ментальную проблему, даже босоножки покупать не надо.

Любовь

В жанре «лавстори» я котирую только честность, всё остальное – сопли.

Я тогда училась в 12-м классе СХШ. Вернувшись после летней практики в Ярославской области, я не только потеряла парня, который бросил меня, потому что я постриглась как бухгалтерша и пошла на свидание в леопардовых туфлях с железными набойками, но и приобрела двух новых подружек из параллельного класса: Лену и Дашу. С Леной я общаться продолжаю по сей день, а Даша пошла по странному пути, который мы все немного не поняли и до сих пор иногда сплетничаем о ней.

В СХШ все дети были немодные. Одни слушали говнорок и носили ботинки-гады, а другие просто радио – их мамка собирала в школу. Я была немного бунтарка, но прибиваться к компании говнорокеров совсем не хотелось. Мне нужна была какая-то андеграундная компания с интересным музыкальным вкусом, в которой я могла бы самовыражаться в плане внешнего вида. Тогда был в моде скейт и все классные парни занимались скейтом или сноубордом – их можно было опознать по длинным волосам и скейтерским кроссовкам. Лена и Даша как раз общались с такими ребятами. У Лены был постоянный парень из модных, а Даша пребывала в поисках счастья, и делала это очень интересно. Она старалась держать вокруг себя побольше мальчиков, но не вступать с ними в отношения, хотя сама ссалась кипятком от романтики и ухаживаний и всячески одобряла подношения в виде цветов, подарков и недвусмысленные прогулки по ночному Питеру. Романтичный склад Дарьи привлекал разных мальчиков в нашу компанию. Одним из них был мой будущий муж Антон – высокий, красивый и положительный. Антон учился в Финансово-экономическом институте. Одногруппники его были мажоры и дети нуворишей, приезжавшие в институт на новых автомобилях. Выросший в обычной семье, состоящей из мамы и бабушки, Антон пытался казаться крутым парнем и уже в институте начал зарабатывать. Он умел пускать пыль в глаза, и такие дуры, как мы с Дашей, легко на это велись.

Изначально мы познакомились, потому что Антон и Даша жили в одном районе. Даша называла его своим лучшим другом, но это была уловка, чтобы Антон за ней ухаживал и оказывал всяческие услуги. Виделись мы всегда на Васильевском острове, потому что СХШ находится там, да и от Финэка близко. Тогда ещё можно было курить в кафе, и мы сидели на втором этаже «Кофе Хауза» на 6-й линии и курили одну пачку за другой, заказывая поочерёдно латте или чай.

Мой дом был в пяти минутах пешком, но идти домой мне никогда не хотелось, и дело тут не в Антоне, просто общение и тусовка имели в моей жизни высочайший приоритет.

Над всеми парнями, которые были в меня влюблены, я причудливо издевалась. В школе был красавчик Никита, с которым мы виделись на переменах в тёмном углу, и я пыталась его держать при себе, но не целоваться. Целоваться мне с ним не хотелось, однако я теплила надежду, что когда-нибудь захочется. По сути я вела себя так же, как Даша. Но у меня не получалось делать это так цинично и долго, как она. Я переживала за судьбу Никиты, мне было неспокойно. Никита был скучный и без чувства юмора. Я же ценю чувство юмора в мужчинах превыше всего. Из-за того, что он не умел шутить, нам было не о чем разговаривать. Когда я познакомилась с Антоном, я поняла, что Никита – не мой пассажир, и сразу же избавилась от него. Тогда стало понятно, что влюбить в себя мужчину, конечно, можно, но из этого не выйдет ничего хорошего, если не влюбиться ещё и самой. Я зарубила это себе на носу.

При этом я периодически завидовала Тане, которая училась на несколько классов младше и проводила все ночи в клубах, а наутро её подвозили к школе дорогие тачки. В первую очередь потому, что эти ухажёры покупали ей брендовые тряпки и новые телефоны.

Такая жизнь казалась мне гораздо интереснее, но я понимала, что физически не могу и минуты провести с мужчиной, который мне не нравится. Быть может, у неё такое большое сердце, которое вмещает весь мужской род: и этого на «Кайене», и этого на «икс-пятом», и даже старшеклассников она успевала обрабатывать. Мне оставалось только грустно вздыхать и топать на трамвайную остановку, навьючившись планшетами и этюдником, пока Таня ловко запрыгивала в очередную иномарку прямиком со школьного крыльца.

Я знаю, почему содержанок не любят. Им просто завидуют. Если абстрагироваться от нравственности и просто рассмотреть этот социальный феномен, избегая категорий «хорошо» и «плохо», то объективно это непростая роль, в которой есть свои плюсы и минусы.

Минусы: подчинённое положение, сложные условия для развития карьеры, постоянное осуждение общества и косые взгляды других женщин. Плюсы: красивая жизнь, путешествия, дорогие подарки и внимание мужчин, а также регулярный секс. И эти плюсы имеют свою ценность. Начнём с того, что женщина, регулярно занимающаяся сексом и получающая от этого удовольствие, излучает совершенно другую энергетику.

Помимо прочего, у неё сумочка Hermes и на запястье Rolex с бриллиантами. Я не иронизирую! Это всё является серьёзнейшим поводом для зависти. А вы что думали? Неужто те, кто плохо говорит про содержанок, говорят честно? Да многие из них от счастья бы лопнули, имея такой успех в кручении романов. Но я согласна, что роль содержанки не нужно «пиарить» в обществе, чтобы это не становилось целью у подрастающих девочек. Быть может, пару раз я позавидовала Тане в своих фантазиях, однако осталась при своём. С раннего детства я мечтала быть независимой женщиной, имеющей влияние и статус, которого добилась собственным умом и талантом. Я создавала именно такой образ, даже когда играла в куклы. Это женщина властная, с характером, но в то же время привлекательная и сексуальная, и она не брезгует пользоваться тем, что является женщиной.

В школе я понимала, что все данные для того, чтобы исполнить свою мечту, у меня есть. Я красивая, пропорции хорошие, рост не слишком мелкий – при правильном подходе могу быть яркой женщиной.

Уже тогда я для себя решила, что ни в коем случае не нужно никому завидовать, потому что у меня своя роль и свой путь. А у других можно учиться и подглядывать за теми навыками, которые у меня хромают.

День рождения Даши был где-то в ноябре. Снег ещё не выпал, стояла красивая осень. Мы запланировали устроить вечеринку у неё на даче в Сестрорецке. Логистика была устроена таким образом: добрые родители Даши любезно доставили весь алкоголь и еду на автомобиле, а мы догнали их на электричке. Потом родители уехали с дачи, оставив компанию подростков с бабушкой, которая следила за тем, как мы напивались, играли в бильярд и всё такое прочее. Ещё в поезде я заметила, что моё общение с Антоном потеряло обязательный ингридиент в виде Даши, но от этого не стало скуднее, а только приобрело новый вкус. Я всё поняла и ждала, когда алкоголь сорвёт маски. И алкоголь не заставил себя ждать. На подобных вечеринках мы поступали следующим образом: если виски был хороший – мы пили его чистым, со льдом; плохой – мешали с кока-колой. Дашины родители разорились на хороший, поэтому мы с Антоном валялись на ковре на втором этаже, пили его из квадратных стаканов и болтали, как это делают люди на первом свидании. Алкоголь ускоряет события, поэтому за первым свиданием сразу же последовало второе и третье со всеми вытекающими.

Следующая учебная неделя выдалась морозная и очень солнечная. Большой проспект Васильевского острова, по которому я ехала на троллейбусе со своей подругой Светой, буквально заливало лучами.

Я понимала, что влюбилась, но делиться этой радостью было рано. Вторая встреча должна была показать уже точно. И в конце недели она состоялась, но оказалось, что Антону ничего не нужно. Мы пересеклись, как обычно, в большой компании. Ни разу за весь вечер мы не остались наедине и даже не перемигнулись, потому что он упорно меня избегал.

А мне не верилось, что это происходит на самом деле, настолько смешна и несуразна была моя маленькая трагедия. Я до сих пор не смогла выведать информацию, почему он так себя повёл. Он говорит, что не помнит ничего. Я не верю, что он не помнит.

Шли годы. У меня уже был Дима, с которым мы ездили в Выборг и жили в раздолбанной квартире возле заброшенного мясокомбината. А «свингующий» Петербург конца нулевых каждый день радовал других своими дарами. Я начинала понимать, что Дима – лошара, и летом это ощущалось особенно остро. «Если мой парень – лох, значит, я сама лохушка… Или лохудра?» – ритмично думала я, поднимаясь большим шагом через две ступеньки ко входу в метро «Василеостровская». Летом я могла ехать только в два места:

к бабушке с дедом на Луначарского или в секонд-хенд на Удельную. Оба маршрута не обещали ярких впечатлений. Вдруг в кармане завибрировал тот самый мобильный телефон Siemens. Я достала его и прочитала следующий текст: «Маша, я такой дурак, давай встретимся, пожалуйста!!!» Смс было отправлено с неизвестного номера, и первые 10 минут я действительно не понимала, кто автор. Остальные два дня прошли в переписке с Антоном. И следующая встреча была запланирована в пиццерии на 9-й линии. Я так боялась, что Дима вдруг зайдёт в дверь ресторана, что была очень вздрюченная и толком не слышала даже, что говорит Антон, хотя стоило забыть про своего парня и отдаться течению. В один из дней мы встретились вечером, и Антон приехал на автомобиле. Это был золотистый «Пежо». Примерно тем же летом по радио постоянно крутили песню «Девочка в маленьком «Пежо». Антону абсолютно не шёл «Пежо», но всё равно это было очень круто. Самое главное, что, когда мы целовались в машине, я не боялась, что туда зайдёт Дима. Однако всё остальное время я была по-прежнему вздрюченная и постоянно заглядывала в телефон – известно, как это бесит на свиданиях. Антон решил, что сейчас, видимо, не самый подходящий момент, и опять отступил… Теперь уже было понятно, что я сама всё испортила, но это было не так травматично. «Он ещё вернётся», – подумала я.

Прошло несколько лет. Однажды около 4 часов ночи я возвращалась пешком из клуба по пустому Невскому проспекту. Было морозно, гололёд. Людей на улице не было, как и машин. Я остановилась на переходе через Литейный проспект, чтобы дождаться зелёного сигнала светофора. В этот момент с Невского плавно повернул золотистый «Пежо». В кабине было много молодых людей. Я разглядела силуэт водителя: шапка с помпоном, сдвинутая на затылок, длинный прямой нос и массивный подбородок с чуть выдающейся вперёд нижней челюстью, а голова, держащаяся на крепкой шее, почти упиралась в потолок машины. «Надо же, как интересно», – подумала я. И потом очень много мыслей о встречах, которые что-то значат или не значат, крутились в моей голове.

Прошло 10 лет. Моя жизнь повернулась на 180 градусов. Я жила в Москве, работала стилистом. Никто не дарил мне брендовые шмотки, как Тане, но я могла сама их купить, а это ещё круче. Я снимала комнату на Китай-городе, и до любого модного места было рукой подать. Тогда ещё не закрыли «Солянку» – я ходила туда обедать. В ЦУМе покупала туфли, кофе пила в «Боско кафе». От собственной крутости у меня могло случаться повышенное сердцебиение. Про ухажёров я не думала, потому что буквально недавно ушла от парня. Вдобавок мне нужно было как следует заняться карьерой. Вдруг на фоне этих обстоятельств Антон начал писать мне ВКонтакте. И всё та же песня: «Я был такой дурак». «Ну, здрасьте», – подумала я и стала с ним переписываться без какого-либо интереса, абсолютно механически. Антон, наоборот, очень старался и каждый день присылал мне какие-то классные музыкальные треки, говорил комплименты и разные приятности. Я воспринимала это как фон: просто какой-то идиот из прошлой жизни пишет ВКонтакте.

Как-то ранней весной я собралась в Петербург навестить родителей. Антон начал обрабатывать меня на предмет свидания. Я охотно согласилась, хотя мне было без разницы. У меня же не было страха, что он поступит прежним образом, потому что я чувствовала себя на коне. Я была круче, чем он, и, если уж на то пошло, делала ему великодушное одолжение. По уже сложившейся традиции Антон заехал за мной на странной машине. Это был лягушонок, который в дельнейшем станет моим тренажёром в вождении и первой машиной. Я одевалась тогда довольно дерзко. На мне были экстремально узкие кожаные брюки Hussein Chalayan, купленные на распродаже в КМ20, казаки Isabel Marant и волчья шуба из секонд-хенда.

Волосы я носила распущенные, длинная чёлка закидывалась попеременно то на одну, то на другую сторону лица. Всё это дополнялось красной лаковой сумочкой Louis Vuitton. Вроде как тряпки все брендовые, но ощущение неопрятности сопровождало этот образ повсеместно, я даже его специально подкармливала, будучи немножко «Людмилой» из песни группы «ДДТ».

Я села в уютное кресло лягушонка и, посмотрев на Антона, первое, о чём подумала: «Что у него с лицом?» Антон, как я его помнила, имел кожу ещё детскую, идеально гладкую. Теперь лицо стало не то чтобы рябым или в рытвинах, а немножко шагреневым. Но я всё равно вспомнила, как некоторых девочек пугали, что если они будут плохо себя вести, то у них муж рябой будет. Вот умора, подумала я.

Ещё у него челюсти как будто стали массивнее. Такая огромная морда. И причёска ему не шла. С этим ёжиком он был похож на универсального солдата.

У меня даже какая-то неловкость возникла из-за того, что я нахожу его таким нелепым. И это было страшно не похоже на то, каким он жил в моих фантазиях. Мы поехали на каток в Охта-парк. Это был такой романтичный каток среди леса, на котором народу почти не было. В течение прогулки лицо Антона мне примелькалось и уже не казалось рябым. Мы болтали, и болтать было интересно. Никому не хотелось, чтобы вечер заканчивался, поэтому мы поехали в необычное место, называемое кальянным клубом, но создано оно было, по всей видимости, для того, чтобы там курили траву. В этом заведении можно было занять укромный уголок за занавеской, куда приносили заказ, и потом тебя вообще не трогали – делай что хочешь. Выпив чаю, мы начали страстно целоваться, и это продолжалось до двух часов ночи.

Потом Антон отвёз меня домой, и мы договорились встретиться ещё.

Очевидно, чего я ждала от следующей встречи. Не люблю с этим делом затягивать. Если затягиваешь, могут охватить фантазии, которые потом очень сильно не совпадут с реальностью, и на этом контрасте возникнет разочарование. Тем более что подготовительная работа Антоном была проделана, а с моим отъездом всё бы обнулилось. Любовные отношения нужно создавать интуитивно. Не тормозить и не ускорять искусственно. Но Антон замешкался. Была неловкая встреча, и затем я уехала в Москву.

Как и следовало, в Москве я погрузилась в свои дела, а про Антона забыла. Однако в переписке речь уже шла о том, что он приедет ко мне. Стоит ли говорить, что, когда я подбираюсь к этому эпизоду истории, мне становится всё противнее от своих воспоминаний? Есть воспоминания светлые, яркие, а есть очень неприятные, вызывающие отвращение. Без каких-либо угрызений совести, просто гадкое отвращение к тому времени и ситуации. Неловко, некрасиво и душно становится от таких воспоминаний. И это именно то, что я испытываю. Хотя, вы знаете, я не жалею. Это лишь показывает, насколько высокими состояниями я живу сейчас. Мне пророчили, что эта книга станет моей глубокой внутренней работой, что мне придётся опускаться туда, куда я не хочу опускаться, и доставать из памяти вещи, которые я не хочу даже трогать. С каждым днём я убеждаюсь, что этот процесс развернулся в максимальной степени.

К одной из платформ Ленинградского вокзала прибыл «Сапсан». Я стояла в начале платформы и видела, как люди выходят из вагонов и двигаются ко входу. Среди них Антон выше всех на голову. Своей странной походкой, как будто хромающей на одну ногу, одетый как школьник: шапка, джинсы с мотнёй, сникерсы. Я почувствовала прежнюю неловкость за него. И что я здесь делаю? Стою на платформе и встречаю какого-то питерского придурка. В момент, пока я это всё думаю, Антон подходит к самому началу платформы и его берут менты. Какой стыд.

Я всё это время стою и смотрю на это. После разговора полиция его отпускает, и он предстаёт передо мной во всей своей неловкости, я бы даже сказала «стремоте». И что я буду делать с этим красавцем?

Зачем вообще он приехал, я ведь могла бы заняться своими обычными воскресными делами: погулять по Чистым прудам, выпить кофе где-нибудь, купить еду, приготовить салат.

Я даже по центру не хотела с ним ходить, потому что я его стеснялась. Мы поехали на Поклонную гору в музей Великой Отечественной войны. Я выбрала странное место для свидания – это был почти сюр.

После музея мы шли пешком по Кутузовскому проспекту. Это был первый и единственный раз, когда я вообще ходила пешком по Кутузовскому проспекту.

Погода была промозглая, и проезжающие машины поднимали взвесь. Разговаривать было невозможно из-за шума, я чувствовала себя ужасно некомфортно.

К вечеру мы добрались до «Солянки» и начали крепко пить. Я как будто пыталась запить свой дискомфорт. У меня была согласована квартира на Кропоткинской, которую мне оставил приятель, чтобы мы с Антоном могли в ней переночевать. Везти его к себе я не могла, так как жила с друзьями. Я ни капли не хотела оставаться с Антоном, но в то же время мне было удобнее действовать по плану, поэтому я решила напиться, переспать с ним и потом выпроводить. Так или иначе, я чувствовала ответственность за его нахождение в Москве. Антон тоже напился и начал говорить глупости. Например, он сказал, и я запомнила это на всю жизнь: «Я не понимаю, почему я так в тебя влюбился, мне всегда нравились девушки поярче». За такие слова можно было выплеснуть в лицо коктейль, но это не в моём характере. Тогда я подробно его допросила, что значит «поярче». Он объяснил, что это девушки с формами, одетые более вульгарно. И далее ещё очень много лет я злорадно припоминала ему эту фразу. Видимо, я очень хотела заняться сексом, поэтому не ушла после той фразы.

Но я точно хотела не Антона, а, наверное, просто секса… Вообще я ни черта не соображала после выпитого. Секс был ужасным. Я надеялась, что в постели он будет супер, потому что внешние данные кричали об этом, и далее мои догадки подтвердились: Антона действительно природа одарила. Но выяснилось, что с этими дарами природы он управляется на уровне средней школы. Утром я отправила его на вокзал и буквально выдохнула. Это было самое отвратительное свидание в моей жизни.

Антон уехал и продолжил мне писать эсэмэски, как будто мы встречаемся. «Что за идиот?» – думала я.

Неужели он не понимает, что потерпел фиаско? Эти красивые мужчины ужасно самоуверенные! Какое-то время я с ним переписывалась, но мне нужно было не крутить мозги парню, а остановить это как можно скорее. Я предложила ему созвониться, чтобы обсудить важный вопрос. По телефону я сказала, что, наверное, у нас ничего не получится, поэтому не стоит строить надежды.

Примерно спустя неделю я получила письмо по электронной почте:

«Привет! Очень много рассказывал о себе, наверное, мало слушал тебя, есть за мной такая гнилушка, и я в этом в очередной раз убеждаюсь. Но теперь уже совсем не важно, потому что на какой-то грани нахожусь, за и перед которой уже всё безразлично.

Безразлично, в чём признаваться тебе и себе. Два дня бегу. Очень быстро, пытаясь перегнать свои мысли.

Как только останавливаюсь, начинаю думать о тебе, писать, звонить, вести себя как брошенная тёлка.

Жду сегодня. Приходит вечер, ложусь спать, выношу себе мозг, вот лекарство – написать тебе письмо. Ты меня жёстко зацепила, и если бы был повод сомневаться в твоей искренности, можно было бы сказать, что «сделала» меня. Фатализма во мне никогда не было ни капли, как-то раз начал тебе писать письмо про варианты развития событий, которые я достаточно часто проигрываю в голове, и снёс его в корзину.

Возвращаясь к теме вариантов развития событий, не могу держать в себе смирение относительно происходящего, вовлечённость не даёт мне покоя, и только искусственно созданная самим же собой полурабочая беготня заставляет отвлечься. Выходит, моя открытость сыграла злую шутку со мной, видимо, мои полуолигофреничные шутки про пикап и внешне и внутренне неуверенное поведение заставили тебя в чём-то усомниться, хотя теперь уже смысла никакого нет анализировать всё как есть. Опять на этом циклюсь.

Что-то подпирает меня, видимо, непреодолимое правило об уравновешивании всего. Типа за всё надо платить, ага. Теперь надеюсь на быстрое проникновение в завтрашний день.

Ты очаровательна».

Мой ответ:

«Дорогой Антон!

Я сама удивлена такому развитию событий. Чувствую себя последней сукой. Жаль, что именно ты попал в жернова моих рефлексий. Ты замечательный человек и нравишься мне. И всё бы было хорошо, не будь я сукой в действительности.

Мне с тобой было классно и весело, но я поняла, что из этого ничего не выйдет. У нас совершенно разные интересы. Эта фраза звучит слишком формально, но это правда. Вообще она звучит как приговор, и, будь я на твоём месте, не хотела бы её прочитать. Ты замечательный! Но не для меня!

Я вспомнила дурацкий американский фильм «Как избавиться от парня за 10 дней», и ты вёл себя примерно так. Только разница в том, что там это проделывала девушка и фильм закончился хорошо. Фактически ты избавился от меня сам, может, это и к лучшему. Но ни в коем случае не ругай себя за это! Я знаю, что ты будешь ломать себе голову, пытаясь понять, что ты сделал не так, поэтому я избавлю тебя от этих страданий и, как бы цинично это ни выглядело, напишу тебе, что, собственно, не так.

Я, конечно, сильная женщина, и всё у меня в порядке, но я очень ленивая, и мне хочется тоже не напрягаться, как это делают девушки, не занятые карьерой.

То, что тебя приняли менты, знаешь, было для меня стрессом, но это ерунда – смех, да и только. Бóльшим для меня стрессом было разрулить с квартирой и прочей логистикой. Это ужасно инфантильно с твоей стороны было взять и свалиться как снег на голову: не забронировать номер в гостинице, почти без денег и вообще… Нам же не по 17 лет! Надеюсь, после этого письма ты поймёшь, что я меркантильная, и даже не позвонишь мне. Потому что я открыто сейчас говорю тебе, каковы мои истинные ценности.

А торг с официанткой за виски – мне хотелось спрятаться под стол.

Жаль, что я зашла так далеко. Жаль, что ты при этом добрый, честный, искренний, влюблённый… Я поступила жестоко, нужно было при первом сомнении говорить «стоп». А выходные в Петербурге были настолько прекрасны, что сомнений-то почти и не было!

В тебе сейчас просто бушуют страсти. Со временем ты поймёшь, что я не подхожу тебе, ты же привык встречаться с девушками, на которых все сразу обращают внимание (цитирую тебя). Извини, что осадила.

Можешь звонить в любое время.

Sent from my iPhone».

Прошла весна, а за нею лето. Приближался мой 25-й день рождения, который я хотела провести в Питере с родителями, бабушками и дедушками. Я приехала заблаговременно. Антон, узнав об этом из соцсетей, очень аккуратно стал напоминать о себе. Это было даже не предложение о встрече, а скорее просьба сообщить ему, если вдруг я снизойду до того, чтобы принять его внимание. На день рождения он прислал мне красивейший букет, и я сообщила эсэмэской, что готова снизойти. Он вёл себя предельно аккуратно, почти протокольно. Но это не было скучно. Я тогда подумала, что, наверное, можно дать ему ещё один шанс, и предложила поехать в Стамбул на ноябрьские праздники.

Перед этой поездкой мне нужно было получить новый загранпаспорт. И теперь этот загранник отмеряет срок отношений с Антоном, потому что он появился ровно перед тем, как мы встали на этот путь.

Я даже думаю сохранить его на память, когда он станет недействительным.

Антон приехал в Шереметьево взволнованный и с цветами. Букет был сделан очень изобретательно. Это была маленькая коробочка с розами, которую можно было закрыть крышкой. Вместо того чтобы принять подарок, я сказала: «Зачем цветы? Их неудобно брать в самолёт». И тогда он взял букет и выбросил его в урну. Я до сих пор вспоминаю этот букет, и сердце у меня щемит. В Стамбуле, однако, всё было чудесно и мы наконец-то нашли общий язык. Возможно, я была так травмирована мужчинами, что, когда появился тот единственный, который меня любит и готов класть всё к моим ногам, я стала его этими ногами отпинывать, не веря своему счастью. После Стамбула мы опять разъехались каждый в свой город, уже предвкушая следующую встречу.

«Доброе утро, похоже, что, проснувшись, проверять почту – это один из твоих ритуалов. А почтовый ящик для тебя как источник, который по утрам дарит радость, мысли, поводы для новых начинаний, но не суть, я хочу написать далеко не об этом. На самом деле мне очень нравится настолько простым способом добавлять твоему утру улыбок и веселья.

Решил, что в моменты, когда думаю о тебе, буду просто писать записки, потому как целого, объединённого единым смыслом письма написать не получается.

Нравится называть тебя ласково по имени, оно у меня в голове чётко ассоциируется с твоей ребячливостью, детскостью и эмоциями от того, как мы вместе смеёмся над какой-то нелепой хернёй. Это сильно заставляет меня тянуться к тебе.

Меня высадило твоё: «Не знаю, что будет, мне просто весело с тобой и траляля, будь что будет…» Я привык всё-таки что-то планировать, хотя точно в человеческих взаимоотношениях это сложно и где-то даже невозможно, поэтому и руководствуюсь тем, что даже самый лучший стратегический план не может быть выполнен, если его невозможно выполнить тактически.

Я как-то всё равно опасался твоей взбалмошности и внезапных решений, но в общем-то с отношением «не боюсь потерять» гораздо проще, чем с отношением «ах, как бы не потерять»… Вроде я такой, как есть, и ничего к себе не прибавляю.

Для меня это как риск от ставок, он в любом случае будет, только чем выше выигрыш, тем выше риск, а агрессивная манера игры практически всегда выгоднее консервативной. В моём случае ты и твоё расположение, пусть это цинично звучит, и есть выигрыш, хоть и субъективно, но один из самых крупных за мою жизнь на этой игровой площадке, значит, логично, что и ставки должны быть высокими, и риски вали-дольными.

Странно, всем навязывают холёных представительниц рода человеческого, причём я не понимаю, почему я на них не ведусь, мне они кажутся какими-то болезненно мёртвыми, как попасть на фабрику манекенов, которые ещё и звук какой-то изо рта издают…

Это началось у меня, особенно учитывая, что я скорее визуал, на фоне отношений с тобой, твоя привлекательность как какое-то веление из подсознания, ты эталон и одновременно уникальная, как будто в пазле на десять тысяч фишечек не хватало одной, но только именно одна эта фишечка была нужного размера, нужного характера, нужного настроения и нужного отношения ко всему окружающему, в общем уникальная она) Я вот перечитываю, что я тут в запале написал, этот абзац, в общем, комплимент твоей особенности, если ты не поняла!

Хитрость. И всё-таки я её за собой признаю. Где-то она граничит с принципами и обещаниями, где-то она превращается в версии правды, цинично перетекающие в прочую муть, когда после разговора со мной собеседник не понимает, на что он согласился и на какие условия. Я, конечно, очень рад тому, что я обладаю такими навыками, и даже горд этим, но, чёрт, в твоём присутствии я абсолютно безоружен, попытки что-то повернуть в свою пользу превращаются в «меее», «беее», «ээээ», нет решительности, потому что нет желания получить какую-то материальную выгоду от изменения ситуации на удобный для себя лад. Если ты не поняла, то это комплимент твоей откровенности и открытости.

Твоя попа. Говорят, если долго смотреть на луну, то можно стать идиотом. А я думаю, что если долго смотреть на твою попу, то можно интеллектуально и художественно обогатиться. Всё равно как если дома есть галерея с достойной живописью, то дом прямо пропитывается аурой утончённости, интеллектуальности и художественного лоска. Смотрел бы на твою попу с юности – на школу и университет время не пришлось бы тратить, самообразовался бы, наверное.

Всё, надоели записки. Тебе кис и настроения.

Отправлено с iPhone».

Заглянула в свой загранпаспорт. Ровно через год нашим отношениям стукнет 10 лет. И тут я с уверенностью могу сказать, что люблю его только сильнее. Я не могу сравнить это чувство с влюблённостью, потому что влюблённость моя была отыграна слишком давно, ещё в те первые эпизоды, когда я была школьницей, а он студентом. Если сравнивать настоящую любовь с влюблённостью, то для меня влюблённость – это фастфуд из низкокачественных продуктов с кучей специй, съеденный быстро и с голодухи, конечно же, очень вкусный, с обилием выделенных слюней, а любовь – это ужин из десяти подач и wine pairing в мишленовском ресторане, который ты очень медленно жуёшь и кое-где даже оставляешь блюда недоеденными, а вино недопитым, чтобы попробовать больше разных вкусов. Всегда найдутся люди, кто скажет, что чизбургер лучше всяких трюфелей, так же как найдутся и те, кто умеет влюбляться, но не считает нужным осваивать искусство любви.