Текст книги "Шоу марионеток"

Глава 16

– Нет. Я на это не куплюсь, По, – сказал Рид. – Это просто совпадение. – Он оглянулся в поисках поддержки. – Ведь такого быть не может?

– Я согласна с сержантом Ридом, – сказала Флинн. – Не понимаю, какое отношение это имеет к нашему делу, По. Даже если ты прав насчет даты, что само по себе предполагает множество догадок, не забывай, что он умер естественной смертью.

По и в лучшие времена не любил совпадений и не был готов так легко закрыть на них глаза. Это случилось в Шапе с населением тысяча двести человек. В Шапе никогда не происходило ничего подобного. Точка перконтации, должно быть, намекала на Толлундского человека. По крайней мере, это заслуживало дальнейшего расследования. Оборванные нити и необъяснимые детали беспокоили его больше, чем следовало бы.

– Верно подмечено, – согласился он. – Но раз нам больше не на что опереться, можем слегка потянуть за эту ниточку. Посмотрим, куда она нас приведет. Согласны?

Флинн кивнула, но По видел, что она все еще сомневается.

– Мы займемся этим, но я не хочу, чтобы мы игнорировали все остальное.

– Что требуется от меня? – уточнил Рид, встав и потягиваясь. – Я могу накопать файл, он должен быть где-то в системе.

– Поезжай к своей машине на квадроцикле, Килиан, – сказал По.

Когда Рид снова ушел, Брэдшоу открыла ноутбук, но печатать не стала.

– Можно мне поискать в базе данных по пропавшим?

– Черт, я совсем забыл о ней, Тилли, – ответил По. – Да, пробей.

Когда в 2013 году было создано Национальное агентство по борьбе с преступностью, одним из его подразделений стало Британское бюро по розыску пропавших без вести – контактный центр для всех расследований по делам пропавших без вести и неопознанных тел.

Толлундский человек должен быть там зарегистрирован.

– Это надолго, Тилли? – Учитывая, что каждый месяц регистрируется по пятнадцать неопознанных трупов, а в базе данных их более тысячи, поиск мог слегка затянуться. Каждому телу присваивали идентификационный номер, а главные детали, помогающие в опознании, были доступны общественности.

– Я уже нашла его, По, – ответила Брэдшоу. – Дело номер 16–004528. Сейчас распечатаю. – Принтер выплюнул двухстраничный документ. Брэдшоу протянула его По.

Фотографии не было; такое случалось со многими делами. Значительная часть самоубийц на железной дороге так и не была опознана; их тела становились неузнаваемы. Еще больше было утопленников, выброшенных волнами на берег, которые слишком долго подвергались воздействию стихии. Иногда художнику поручали сделать набросок того, как мертвец мог выглядеть при жизни. Но поскольку Толлундский человек был иссушен, мумифицирован, окаменел, или какой еще термин вернее подходил к тому, кто годами хранился в соли, По сомневался, что имело смысл помещать его фотографию на сайте или пытаться угадать, как он выглядел до того, как из его тела высосали всю влагу.

Большую часть того, что говорилось в документе, По уже знал из газетной статьи. Обычно на сайте перечислялись такие детали, как примерный возраст, рост, телосложение и предполагаемая дата смерти. На странице в руках По рядом с каждым из этих идентификаторов значилось «неизвестно». Цвет волос был указан как «каштановый». Одежду тоже описали, но в ней не было ничего примечательного. Явно ничего такого, что заставило бы кого-нибудь подпрыгнуть с криком: «Это же старик Джим! Он носил цилиндр и зеленый плащ!»

Больше никаких вещей в списке не было.

Брэдшоу вошла в базу данных и вывела на экран непубличную информацию, особой ценности она, однако, не представляла. У NCA была фотография, но изображенное там больше походило на реквизит из фильма ужасов, чем на человека.

По и не ждал, что узнает его.

– В какой-то момент нам понадобится осмотреть тело, – сказал По.

Флинн посмотрела на него.

По пожал плечами.

– Может просто не остаться выбора. Если есть связь с нашим делом, то, вероятно, это не был несчастный случай. Нам придется пропустить его через одну из ваших машин. Выяснить, что произошло на самом деле.

– Через МСКТ?

– Ее самую.

– Ты хоть представляешь, сколько это стоит? – спросила Флинн.

По знал, что обязан помнить. Не так давно он руководил подразделением, которое заказывало такие исследования. Он покачал головой.

– Мы должны согласовать время с больницей. И по закону они не имеют право подвинуть в очереди живого пациента ради мертвеца. Консультанту, рентгенологу и любому другому медицинскому персоналу выплачиваются сверхурочные. За ночную работу.

По не беспокоился о цене. Если понадобится, он сам это профинансирует.

– Это стоит около двадцати тысяч… – добавила она.

А может, и нет…

– И я не собираюсь спустить весь наш исследовательский бюджет на эту прихоть.

– Вряд ли это прихоть, – пробормотал По. – Эти дела должны быть связаны.

Не только Флинн, но даже он сам услышал, что в его голосе прозвучало отчаяние.

– А разве не ты всегда твердил, что знаешь разницу между фактами, мнениями и догадками? – отрезала она. – Это лишь догадка, По, не более. А я не могу тратить деньги на догадки.

Ему хотелось ответить: «Никогда не цитируй мне меня», но он сдержался. Он знал, что часть работы инспектора заключалась в сдерживании энтузиазма некоторых сотрудников, но сегодняшний возраст Толлундского человека казался По слишком большим совпадением, чтобы от этого отмахнуться.

– Мы должны делать то, что правильно, а не то, что легко, – сказал он.

– Что ты только что сказал? – прорычала Флинн.

По знал, что бывают моменты, когда отступить будет правильным шагом. А еще он знал, что иногда даже лучше просто заткнуться.

Когда Рид вернулся, они все еще сердито посматривали друг на друга. Рид сразу же уловил атмосферу.

– Что случилось?

– Ничего! – рявкнула Флинн.

– Просто небольшое разногласие, – сказал По.

Рид был лишен стыда в том смысле, что его невозможно было смутить. Он достал из рюкзака папку и положил ее на стол.

– Некогда было прочитать.

Флинн даже не пошевелилась, чтобы ее взять.

По забрал и пролистал. В папке были фотографии тела на месте обнаружения; он изучит их позже. Последние несколько страниц представляли собой записи о предпринятых действиях в хронологическом порядке. Дело вел суперинтендант из Кендала. Последняя запись была сделана меньше месяца назад.

– Дерьмо.

– Что такое? – невольно спросила Флинн.

По проигнорировал ее и задал вопрос Риду:

– Я думал, по протоколу Камбрии неопознанные тела обязаны хранить в течение года, прежде чем их утилизируют?

– Так и было. Протокол недавно изменили. Теперь, если тела будут кремировать, их хранят восемнадцать месяцев, а если принято решение захоронить – то всего девять.

По посмотрел на Флинн.

– Да ну на хрен! Ни за что! – взорвалась она.

– Это единственный способ проверить, – возразил По.

– Проверить что, идиот? Даже если бы я собралась спустить в унитаз свою карьеру – коронер признал это смертью по естественным причинам, а разрешение на эксгумацию выдает именно их гребаная контора! Что? Думаешь, мы можем вот так заявиться к ним и объявить, что они ошиблись, потому что Толлундский человек сейчас был бы уже стариком? Они работают с фактами, По, а не с безумными теориями заговора.

– Нам нужна эксгумация, – настаивал По.

– Она нам на хрен не сдалась! – рявкнула Флинн. – И мы не станем делать запрос, так что сейчас же выкинь эту мысль из головы. Я не поставлю Агентство в неловкое положение, подавая заявку на эксгумацию, которую мы почти наверняка не получим и в которой не нуждаемся. И это окончательно.

По выразил свое разочарование молчанием. Флинн была права: пока старший инспектор Гэмбл не свяжет эти два дела и не подаст заявку сам – а по его ведению расследования было ясно, что эту идею он даже не поддержит, – они никогда не получат разрешения. Судебные ордера на эксгумацию подавались редко – полиции и патологоанатому следовало качественно выполнять свою работу с первого раза.

И все же По знал, что должна быть какая-то связь. Его имя неспроста возникло на груди Майкла Джеймса. Кто-то по кусочку скармливал ему информацию, и он еще не был готов отказаться от последнего предложения. Сейчас он уступит, но когда они зайдут в тупик, он попытается снова. В конце концов Флинн поймет.

Он вернулся к папке и перечитал краткий отчет. Какой-то мальчишка, чей отец подыскал ему работу в дорожной службе, запаниковал, когда в ковше экскаватора обнаружился труп, и вместо того, чтобы опустить его на землю, вывалил его вместе с солью на своего коллегу, мистера Дерека Бейлифа. Того от шока хватил сердечный приступ, и он скончался на месте.

– Тогда мне нужно разрешение поговорить со свидетелем, – сказал он Флинн.

– Каким свидетелем? – спросила она.

– Фрэнсисом Шарплзом. Тем, кто случайно убил своего напарника, когда они нашли тело. Если я не могу осмотреть труп, дай хотя бы поговорить с тем, кто его видел. Может всплыть то, что казалось неважным тогда, но не сейчас, – настаивал на своей правоте По. – Ну же, Стеф. Быть боссом еще и означает знать, когда идти на компромисс.

– Ладно, – наконец согласилась она. – Но я еду с тобой.

Глава 17

Брэдшоу была рада продолжить работу в Хердвик-Крофте, чтобы По не пришлось бросать Эдгара с соседом. Она пообещала не давать ему слишком много лакомств. По оставил горстку, но остальное спрятал; Эдгар искусно попрошайничал, а Брэдшоу уже показала, что не сможет перед ним устоять.

Рид скинул адрес Шарплза в эсэмэс. После инцидента в соляном хранилище Хардендейла тот переехал из родительского дома в квартиру в Карлайле. Кто знает, чем он зарабатывал на жизнь.

По знал, куда ехать, а Флинн – нет, так что они взяли его машину. Вскоре они уже мчались по шоссе А6. Через несколько миль они свернули на М6, но вместо того, чтобы ехать на север, По проехал по мосту и остановился у кованых железных ворот. Он выключил двигатель и сказал:

– Соляное хранилище Хардендейла здесь рядом. Именно там нашли так называемого Толлундского человека.

Они вышли из машины и побрели к складу. До него было рукой подать от автострады. Снаружи куполообразное здание напоминало планетарий или современный концертный зал. Десятки тысяч автомобилистов проезжали мимо него каждый день, гадая, что же это такое. Металлические ворота были заперты; По сомневался, что в теплое время года их часто открывали, но совершить небольшой крюк все же имело смысл. Путь сюда занял меньше десяти минут, и это подчеркивало – хотя бы на взгляд По – возможную связь между ним и телом.

– А вон там, – сказал он, указывая в сторону, откуда они приехали, – я живу. По прямой это меньше восьми миль.

Флинн это не убедило.

– Это ничего не значит, По. Как сказал сержант Рид, этот склад наверняка не был местом смерти.

По промолчал.

Через сорок минут По припарковался у здания, где находилась квартира Фрэнсиса Шарплза. Это был перестроенный таунхаус в богатом Стэнвиксе – районе, сплошь состоящем из забегаловок и пабов без вышибал.

– К северу от реки, – подметил По. – Весьма шикарно.

– Серьезно? – спросила Флинн.

– Для Карлайла – да. Город покрупнее менее богат, чем мелкие городки и деревни в долине Эден или Национальном парке, но большинство районов не так уж плохи.

Флинн прикрыла глаза рукой от солнца и вытянула шею, чтобы получше рассмотреть дом.

– Как думаешь, чем Шарплз зарабатывает на жизнь?

– Бог его знает. Он выпускник философского факультета. Предполагаю, что он на пособии.

Она улыбнулась и вдавила кнопку интеркома с напечатанной рядом фамилией «Шарплз». По заметил, что возле фамилии шариковой ручкой вписана пометка «Б.Фил.»

Дребезжащий голос ответил:

– Чего?

Они переглянулись. Флинн закатила глаза, затем наклонилась вперед и отчетливо произнесла:

– Национальное агентство по борьбе с преступностью, мистер Шарплз. Мы хотели бы с вами поговорить.

Повисла многозначительная пауза. Так было всегда после того, как они представлялись. Может, у них и не было статуса ФБР, их американского аналога, но названия все равно хватало, чтобы пугать людей. Наконец дверь со щелчком открылась.

Квартира Шарплза была на верхнем этаже, а он сам ждал у двери. Он был высоким и жилистым. Шарплз не спросил их удостоверения, но они все равно их показали. Он развернулся, даже не взглянув. Детективы последовали за ним.

Таунхаус, возможно, и был еще георгианским, но внутри все оказалось двадцать первого века: отполированные дубовые полы в большой гостиной; современные картины, висящие на побеленных стенах. У окна громоздился большой письменный стол с ноутбуком от «Эппл». В книжном шкафу стояла подборка заумных книг. «Война и мир» Толстого, «Преступление и наказание» Достоевского, старое английское издание «Беовульфа». Ни один корешок не был смят, и инстинкты По подсказывали, что книги здесь лишь для вида.

Шарплз протянул им руку.

– Мои друзья зовут меня Фрэнки.

Теперь настал черед По закатить глаза. Он был уверен, что Шарплз это заметил.

– Могу я спросить, что вы делали, когда мы постучали? – спросил По, оглядев комнату.

– Я работал, – ответил Шарплз.

По в этом сомневался. Ноутбук был в спящем режиме, зато включен Blu-Ray-проигрыватель. Рядом валялась открытая коробка от диска с «Трансформерами», а на столе перед большим телевизором стояла чашка кофе. По не стал дожидаться приглашения и уселся на орехово-коричневый кожаный диван.

Шарплз попытался одарить По недобрым взглядом. Он выглядел довольно странно: его подбородок покрывала бородка, словно состоящая из лобковых волос, а усики будто сделали из ресниц. У него был такой огромный кадык, что казалось, будто Шарплз проглотил треугольник. Его редеющие волосы были собраны в конский хвост. На нем были шорты, футболка и кожаные сандалии. За ухом виднелась черная татуировка.

Как мог такой первосортный полудурок работать в городской дорожной службе? По его виду По никак не мог сказать, что он хоть секунду в жизни занимался физическим трудом.

Флинн объяснила, почему они здесь, и Шарплз напрягся. Воспоминания были еще свежи. Он коснулся своего уха, когда Флинн спросила, не знает ли он чего-нибудь, что могло бы им помочь. По пригляделся и заметил, что Шарплз гладит пальцами свою татуировку.

Он продолжал касаться ее, пока рассказывал о событиях в соляном хранилище Хардендейла.

Он признался, что сбросил груз вместо того, чтобы опустить ковш. Дерек Бейлиф был его другом и наставником. То, что он стал причиной его смерти, повергло его в шок. И нет, он не мог припомнить ничего полезного о трупе, о чем еще не сообщил полиции. Он почти ничего не видел. Сначала торчала только рука, и даже когда он случайно вывалил соль с телом на Бейлифа, большая часть трупа осталась погребенной. Когда тело увозили, он уже ушел. И написал заявление еще до того, как его уволили.

Было ясно, что он рассказывал эту историю уже много раз. Ему не было нужды останавливаться, вспоминая детали. Текст звучал заученно, и По не мог отделаться от ощущения, что Шарплз что-то опускает. Он знал, что свидетели часто так поступают, стараясь выставить себя в лучшем свете, а позер вроде Шарплза – тем более.

По нужно было отвлечь его от этой тупой отрепетированной речи.

– А что это за тату, мистер Шарплз? – По скорее бы съел суши на бензоколонке, чем назвал бы кого-нибудь «Фрэнки».

Шарплз повернулся, чтобы они могли рассмотреть рисунок. Флинн наклонилась вперед.

– Похоже на круг.

– Это Уроборос. Змея, пожирающая собственный хвост. Символ цикличности жизни. Он означает…

– Я знаю, что он означает, – перебил По.

– Я набил ее после того случая. Как личное напоминание о хрупкости жизни.

– Жаль, я не помню, в чем моя личная философия, – пробормотал По. Ему нужно было вывести Шарплза из режима самолюбования, будто он окружен клубом собственных фанатов. Уколоть его, поддеть, заставить говорить не думая. – Личное напоминание? Да ни хрена. Вы набили тату за ухом, чтобы люди о нем спрашивали. Вы обожаете говорить о том, что случилось. Наверняка это самое волнующее событие вашей жизни.

– Нет!

Не позволяй ему успокоиться; держи его в напряжении.

– Чем вы занимаетесь, мистер Шарплз?

– Я же сказал, что работаю.

– Нет, чем вы зарабатываете на жизнь? Ваша профессия?

– Я писатель. Пишу о возрастающей роли философии в уменьшающемся мире.

– Публикуетесь?

– Пока нет. Но я получал многообещающие ответы на мои предложения.

– Можно мне взглянуть?

– На что?

– На письма от издателей и агентов.

– Вы явно не разбираетесь в издательском деле, сержант По. В наши дни все делается устно.

– Ага. Вы несете чушь, – отрезал По. Пока Шарплз не собрался с духом, чтобы возмутиться, а Флинн не успела вмешаться, По надавил: – Чего вы недоговариваете?

Шарплз побледнел и бросил быстрый взгляд на Флинн. Та впилась в него глазами.

– Н-н-ничего, – пробормотал он.

– Как давно вы здесь живете?

– Месяца три, – ответил он.

– А до этого?

– Я жил дома.

– Так о чем же вы умалчиваете? – наседал По. – Вы же знаете, мы все равно все выясним.

Шарплз выстоял. По подозревал – дело в нехватке мотивации, и просто так, без веского повода, он не заговорит. Здесь нужны хорошие кнут и пряник. Этот полудурок оказался чересчур грамотным, но По прикинул, что еще полчаса – и, возможно, он его расколет. К несчастью, Шарплз тоже это понял.

– Извините, что не смог помочь, но мне правда нужно работать.

По остался сидеть, но Флинн поблагодарила хозяина квартиры и уже ждала своего коллегу.

– Я мог бы его расколоть, – сказал По, когда они спускались по лестнице.

– Возможно. Но он не подозреваемый. То, что псевдоинтеллектуалы тебя раздражают, не значит, что они что-то скрывают.

По ничего не ответил. Она была права: Шарплз довел его до белого каления.

– Идем, – сказала она. – Пока закончим на этом.

По предложил бы ей сходить в ресторан индийской кухни здесь, в Карлайле, но ему хотелось домой. Ему нужно было кое-что обдумать. Он знал, что они топчутся на месте. Сжигатель был крайне умен и слишком хорошо организован, чтобы его можно было поймать, строго следуя классическому руководству по расследованию убийства. Но у Гэмбла и Флинн были лишь это руководство и предсказуемые стратегии расследования.

По должен был это как-то изменить.

Глава 18

Приехав в Хердвик-Крофт, По застал Брэдшоу за компьютером. Эдгар, свернувшись калачиком у ее ног, храпел, как толстяк. Она больше ничего не раскопала о Толлундском человеке. Брэдшоу явно была бы счастлива работать и дальше, но По настоял, что подбросит ее в отель. Он был рад ее компании, но ему надо было хорошенько подумать.

Вернувшись на ферму, он свистнул Эдгару и отправился в долгую прогулку – лучший из известных ему способов прочистить мозги.

Он шел быстро, пока слегка не вспотел, затем замедлил шаг и перешел на темп, который мог сохранять часами. Он прикинул, что до заката осталась еще пара часов. По нашел плоский камень на скалистом выступе и сел. Вытащив из кармана пирог со свининой, он разломил его на два равных куска; от одного откусил сам, другой передал Эдгару. Пес проглотил его за секунду.

По находился в хорошо знакомой ему местности. Он называл это своей мыслительной зоной. Здесь сходились две каменные ограды. Над ними явно работали два разных мастера, потому что отличия в стиле были разительны, хотя обе были одинаково эффектны и красивы.

Он уставился на ограду, лицом к которой сидел, и позволил своему разуму сосредоточиться на ней. Сухие каменные стены[23]23
  Сухая кладка – самый архаичный метод строительства: здания или их элементы сооружаются из камня без использования связывающего раствора. Устойчивость сухой кладки обеспечивается наличием несущего фасада из тщательно подобранных друг к другу сцепляющихся камней. Обычно используется для стен, но известны целые здания и мосты, сооруженные подобным методом.


[Закрыть], возведенные без всякого связующего вещества, по сути представляли собой крупномасштабные трехмерные головоломки. Каждая такая ограда состояла из двух несущих стен из крупных булыжников, с пространством между ними, заполненным камнями помельче. По задумался о том, насколько этот метод кладки похож на два аспекта раскрытия сложных убийств.

С одной стороны – Гэмбл и Флинн, методично строившие основу дела, камень за камнем. Осторожно и вдумчиво. А с другой стороны – офицеры вроде него и Рида. Они действовали интуитивно, подбирая камешки для внутреннего пространства, и крутили их так и этак, пока те не подойдут. Пробуя разные идеи. И хотя По знал, что его часть стены рухнет без опоры, построенной Флинн и Гэмблом, он также знал, что без его вклада некоторые дела никогда не раскроют.

И было еще одно сходство, прежде чем По пришлось признать, что он слишком далеко зашел с этой аналогией. Это были «сквозные камни»; длинные и плоские, что проходили через обе основы и внутреннее пространство, скрепляя всю стену вместе.

И сквозным камнем, который искал По, была одна из улик, связывающая обе стороны расследования.

Он был убежден, что тело из соляного хранилища – один из этих камней. По должен был или найти какой-то способ осмотреть тело, или добиться разрешения как следует надавить на Шарплза.

Если этого не сделать, то линия следствия по Шапу зайдет в тупик. Не останется никаких вариантов.

Если не…

Эта мысль впервые пришла ему в голову, когда они с Флинн возвращались из Карлайла. Пока разум По застилала красная пелена гнева из-за лживого свидетеля и создающего помехи босса, подобная идея выглядела логичной. Сейчас, в прохладном вечернем воздухе, ему уже так не казалось.

У него была репутация детектива, который последует за уликами, куда бы они ни вели. Он знал: некоторые считали, что причина этого кроется в его высоких моральный устоях. Будто он ощущает в себе призвание к более чистой версии истины, недостижимой для других, приземленных копов. Истина была гораздо проще – если он считал, что прав, саморазрушительный элемент его личности брал верх. Это часто позволяло дьяволу на его плече перекричать ангела. А в эту минуту ангел не мог вставить в разговор ни слова…

Лицо По застыло, словно гранит. Если он этого не сделает, то кто же? Иногда кто-то должен решиться на подобный шаг. Бери неприятные вещи на себя, чтобы другим не пришлось.

Он сунул руку в карман, убедился, что на его мобильном есть сигнал, и набрал номер. Рид ответил после третьего гудка.

– Килиан, мне нужно, чтобы ты оказал мне услугу и никому об этом не рассказывал.