Текст книги "Беспощадная истина"

Я считал, что этот парень просто спятил! Я хотел сказать ему: «Ты просто е… ный мудак! Вали отсюда!» – но я не мог разрушить свой имидж крутого парня. Когда прозвучал гонг, он начал крутиться вокруг меня и доставать меня в моем углу. Я ответил коротким правой, и он упал, но затем подскочил, как черт из табакерки. До того как Миллс Лейн начал обязательный счет до восьми, этот парень пробежался вокруг ринга и затем бросился на меня. Я не мог поверить в это дерьмо. После счета «восемь» он вновь кинулся на меня. Я провел хук левой, затем попал правой, и он вновь упал. Он поднялся и был готов продолжать, но его тренер выпрыгнул на ринг и остановил поединок, пока Миллс Лейн отводил меня в нейтральный угол. Это была ситуация из ряда вон. Публика начала свистеть. Комментаторы повторяли: «Какая досада! Какое разочарование!» Да, мы дрались ради болельщиков в девяноста странах, это была самая большая аудитория в истории, а угол этого парня не позволил ему продолжать.

На пресс-конференции после боя я старался быть смиренным и молился Аллаху.

– Я многому научился. Мне следует и дальше развивать свои навыки, – сказал я журналистам.

Когда меня спросили о решении его угла остановить бой, я ответил:

– Вы же знаете меня. Я кровожаден. И я рад, что они остановили бой. Поединок для меня – это как научные концепции для Эйнштейна, как текст для Хемингуэя. Бой – это проявление агрессивности. Агрессивность у меня в характере. И я не желаю больше говорить о боксе.

МакНили после этого сказал следующее: «Пересмотрите запись поединка! Я пришел, чтобы драться. Когда надо – я разговариваю разговоры, когда надо – сижу сиднем».

«Кроме того, когда надо – он кричит криком, а когда надо – не заморачивается и сразу в обморок», – написала New York Post.

Атлетическая комиссия штата Невада приняла решение удержать с его менеджера неустойку. Но менеджер оказался гением. Он сделал два национальных рекламных ролика с МакНили и получил 40 000 долларов от корпорации AOL[212]212
  AOL (сокращение от «America Online») – американский медийный конгломерат, поставщик онлайн-служб и электронных досок объявлений, владелец поисковой системы, социальной сети Bebo, провайдер первого уровня.


[Закрыть] (на ролике поединок был доведен до конца) и 110 000 долларов от ресторанной сети «Пицца Хат» (на ролике МакНили был нокаутирован основой для пиццы).

Подозреваю, что Дону было неловко от скоротечности этого поединка, который он организовал, и он решил сэкономить моим поклонникам 50 долларов, предоставив им возможность посмотреть мой следующий бой по бесплатному телеканалу. 4 ноября я должен был драться с Бастером Матисом-младшим, поединок транслировали по телеканалу Fox. Я уверен, что Дон выбрал эту дату, потому что именно в этот вечер была платная трансляция третьего поединка между Риддиком Боу и Эвандером Холифилдом. Однако расчет оказался неверным, поскольку мой бой был отложен из-за перелома у меня большого пальца правой руки. Пресса немедленно набросилась на меня. New York Post опубликовала статью под заголовком: «Докажи это, Майк!»

И они были правы. В прошлом я уже несколько раз откладывал свои бои в качестве тактического средства для оказания психологического воздействия на соперников. Мой соперник полностью готов к поединку, уф, уф, уф, а я беру и откладываю бой, и он уже никогда не вернет себе прежнего настроя. Они думали, что я упорно весь день работаю в спортзале, а я на самом деле ровным счетом ничего не делал. Затем я перед вновь назначенным днем выкладывался на тренировках – а у соперника пик формы был уже позади. Этому трюку меня научил Кас.

Некоторая проблема заключалась в том, что ожидания того, что я верну свой титул, нарастали, и по мере этого давление на меня также росло.

– Публику не устраивают мои победы над десятью или пятнадцатью пустышками до моего настоящего поединка за чемпионский титул, – разъяснил я прессе. – И я испытываю сильное давление, от меня требуют продемонстрировать что-то прямо сейчас. Все желают видеть большой бой Майка Тайсона. Но у меня есть эксклюзивные контракты, которые я должен неукоснительно соблюдать. Согласно этим контрактам, по которым мне платят большие деньги, я должен возвращаться на ринг последовательно, размеренно, спокойно. Это бизнес, крупный бизнес. Эти люди заботятся о том, чтобы я вернулся на ринг и обеспечил для них прибыль.

Мы перенесли поединок на 16 декабря, бой проходил в Филадельфии[213]213
  Данный поединок получил название «Презумпция невиновности».


[Закрыть]. Подозреваю, букмекеры что-то увидели в моем поединке с МакНили: если ставки против него были 15:1, то против Матиса они стали 25:1. Матис как боксер был гораздо лучше МакНили, но он вышел с небольшим избытком веса. На взвешивании я снял свою футболку с надписью «Принадлежит Аллаху», чтобы продемонстрировать рельефный пресс.

– Высеченный в камне! Просто Адонис! – проревел в восторге Дон Кинг.

Когда настала очередь взвешиваться Бастеру, он не стал снимать футболку. Он весил дряблые 224 фунта[214]214
  101,6 кг.


[Закрыть].

Когда бой начался, Бастер попытался повторить тактику МакНили и принялся наседать на меня. Два раунда прошли в ближнем бою, а в третьем он попытался прижать меня к канатам, но я ушел влево и за счет этого движения провел два правых апперкота. Он упал. Когда меня спросили на пресс-конференции, почему я пропустил так много ударов, я ответил, что «усыплял» Матиса и что пропущенные удары были «ловушкой, заговором, как и все в нашем обществе». На самом же деле в Матиса было очень трудно попасть. Если вы просмотрите все его поединки, вы убедитесь в том, что никто еще не обрабатывал его так, как это сделал я.

Матис был слегка бледен:

– Майк Тайсон сшиб меня, и когда я посмотрел вверх, рефери уже считал: «Пять!» И я сказал сам себе: «Черт, а что же случилось с одного до четырех?»

На первых рядах в зале сидел Фрэнк Бруно, один из действующих чемпионов в тяжелом весе, и мы с Крокодилом провели психическую атаку. Как мы уходили с ринга, Крокодил крикнул ему:

– Майк, вот он! Это наша очередная отбивная! Мы идем за тобой, сынок!

А я показал ему на себя:

– Я – номер один!

Мой поединок с Бастером привлек внимание двадцати девяти процентов аудитории, это оказался самый высокий рейтинг для телеканала Fox. Однако я не был доволен своими выступлениями после выхода из тюрьмы.

На этот поединок я привез Кению. У Моники уже была дочка, мы назвали ее Рейни. У меня появилась также падчерица Джина, и была еще дочь Майки от одной женщины из Нью-Йорка. Моника или дети не могли общаться со мной, когда рядом была Кения: когда они проявляли ко мне ласку, та готова была напасть на них. На время поединка я оставил ее в гостиничном номере. Вернувшись, я обнаружил, что апартаменты люкс полностью разгромлены: шторы порваны, на полу дерьмо, большой диван в гостиной разорван в клочья.

То же самое она проделала и в таунхаусе Дона Кинга в Манхэттене, когда я остался там после боя. Я оставил ее и пошел в клуб, и она стала там сходить с ума. Она перепортила все, что могла. После этого таунхаус вынуждены были закрыть и провести в нем дезинфекцию. Но мы не извлекли из этого урока. В Огайо Рори запер ее в моем гараже. Когда он через некоторое время пришел за ней, он увидел, что она буквально содрала крышу с одного из моих «Мазерати».

* * *

Едва прошел год с моего выхода из тюрьмы, как Дон уже запланировал мне поединок с Фрэнком Бруно за чемпионский пояс. Для этого я был не в форме ни физически, ни морально. Мои переживания в этой связи можно было почувствовать по моему интервью журналу «Ринг»:

– По моим собственным ощущениям, я сейчас нервничаю больше, чем в начале своей карьеры или когда я был чемпионом. Может быть, это легкая неуверенность. Даже на тренировках мне хочется всякий раз выложиться до последнего. Я даже не знаю, хорошо это или нет. Я знаю, что надо делать, но никак не могу отделаться от этих сомнений. И меня здорово раздражает неуверенность в самом себе после успешных выступлений на протяжении стольких лет.

Когда журналист задал вопрос о моем проигрыше Дагласу, я начал выходить из себя:

– Люди говорят: «Посмотри, сколько у него денег!» Я часто слышал неадекватные оценки в свой адрес. Мне трудно представить, что кто-нибудь мог позавидовать моей жизни. Если бы он прошел через все то, через что пришлось пройти мне, он бы, наверное, покончил с собой. Я чуть не сдох. Мои волосы начали седеть и выпадать, столько мне всего пришлось пережить и передумать. Я мог сойти с ума, но вместо этого я взял себя в руки и весь день занимался в своей камере бегом на месте. Я шел в душ, а там опять начинали лезть в голову эти мысли. Я теперь всякий раз ожидаю худшего. Если происходят хорошие вещи, я радуюсь. Но при этом я постоянно ожидаю худшего. Я всю жизнь ожидал, что меня грохнут. Мне просто нужно вернуть уверенность в себя. После поединка с Бруно, когда на мне будет чемпионский пояс, никто уже не сможет побить меня. Моя уверенность станет выше неба, выше звезд.

Однако на каждого доброжелательного журналиста, с которым я мог поделиться своей болью, приходился тот, кто хотел сделать мне неприятное. Я принимал участие в национальной медиа-конференции по селекторной связи, приглашая на предстоящий поединок, и один из таких парней спросил меня: «Майк, верны ли слухи о том, что у вас повреждены глаза? Если это так, то не является ли это следствием частого воздействия на вас перечного газа во время секса?»

Иногда я просто не знал, как сдержаться и промолчать. На одной из пресс-конференций, посвященной пропаганде бокса, выяснилось, что я передал пятьдесят тысяч долларов Молодежному центру имени Мартина Лютера Кинга в Лас-Вегасе, и я прокомментировал это следующим образом:

– Это не означает, что я стал прекрасным парнем. Для меня сейчас все кажется обузой. Не знаю, следует ли мне использовать слово «обуза», но я просто не отношусь к числу совершенно благополучных парней. Я стараюсь делать все, что в моих силах, но всякий раз немного не дотягиваю до идеала, во мне всегда находятся какие-то недостатки.

Когда репортер спросил меня о моей дочери, я сделал Монике весьма сомнительный комплимент:

– Ее мать очень красива, но Рейни так красива и великолепна, что на ее фоне ее мать выглядит дурнушкой.

И о чем я только думал?

Перед поединком с Бруно у нас был какой-то совершенно сумасшедший лагерь. Крокодил занимался организацией моих спаррингов. Он пригрозил моим спарринг-партнерам, что, если они не будут уважать его, я настучу им по голове. После первого спарринга он пришел ко мне и заявил:

– Майк, а знаешь, все эти парни говорят, что они надерут тебе задницу. И что после этого они вместо тебя будут драться за чемпионский титул.

Он ударил меня прямо под дых. Значит, эти парни теперь собирались угробить меня? Мои спарринг-партнеры намеревались драться со мной не на жизнь, а на смерть? Что за черт?

Однажды незадолго до поединка я прыгал со скакалкой, когда ко мне подошел Крокодил.

– Ты возвращаешься, чемпион. Али тоже был в изгнании, а затем вернулся и дрался за титул чемпиона мира, – сказал он.

– Да, Али не смог завоевать его, но я дерусь не с Джо Фрейзером[215]215
  Джозеф Уильям «Джо» Фрейзер (1944–2011) – американский боксер-профессионал, выступавший в тяжелой весовой категории; олимпийский чемпион 1964 года, чемпион мира (по версии WBC, 1970–1973 гг.; по версии WBA, 1970–1973 гг.); в 1971 г. одержал победу в поединке с Мохаммадом Али).


[Закрыть]. Я дерусь с Фрэнком Бруно. Когда Али вернулся, ему пришлось драться с настоящими зверями. Но я собираюсь вернуть свой чемпионский пояс, – сказал я. – Я собираюсь сделать этого парня.

Эту уверенность я взял с собой на ринг. Меня сопровождал Крокодил, который был одет в черную жилетку с белой надписью на спине: «Любят немногие, ненавидят многие, уважают все». Когда я вышел на ринг, меня освистали впервые за всю мою карьеру, потому что в Лас-Вегас на бой прилетели тысячи бешеных английских фанатов Бруно, но я не слышал этого дерьма.

– Тайсон – насильник, ла-ла-ла, ла-ла-ла, – скандировали они. Но я ничего не слышал.

Когда Бруно вышел на ринг, я почувствовал от него запах страха. Его собственный промоутер позже отметил, что, как только распахнулась дверь раздевалки для выхода на ринг, «словно кто-то уколол Бруно, и он будто сдулся». Он перекрестился раз десять, пока исполняли британский гимн. То, что он боялся, придало мне настоящую уверенность. Когда мы дрались с ним первый раз, он дал мне хороший бой. Затем в поединке за титул он побил моего спарринг-партнера Оливера МакКолла, а также нокаутировал Леннокса Льюиса.

Я понял, что Бруно не хочет драться, так что мне оставалось лишь нанести ему несколько по-настоящему хороших ударов, и порядок. В конце первого раунда я ошеломил его ударом правой, который привел к сильному рассечению над левым глазом. Он так много клинчевал во втором раунде, что Миллс Лейн снял с него очко. Но это не имело значения. Примерно спустя полминуты после начала третьего раунда Бруно на секунду встал в левостороннюю стойку, и я потряс его двумя хуками с левой. Он попытался повиснуть на мне, но я провел два отличных апперкота с правой, второй из которых чуть не сбил его с ног. Он провалился в канаты, и я прикончил его. Я провел двенадцать чистых ударов. Миллс Лейн остановил бой, и я стал новым чемпионом в тяжелом весе по версии Всемирного боксерского совета.

Я повернулся к залу и победоносно поднял руки, наслаждаясь похвалой и преклонением перед собой. Затем я продемонстрировал чувство собственного достоинства: я опустился на колени, приложил лоб к канвасу и отдал дань уважения Аллаху, совершив короткую молитву.

В глубине души я знал, что если бы Бруно дрался со мной в этом поединке с таким же настроем, с каким он делал это в первом бою, то я бы ни за что не победил его. Поэтому я встал и прошел в его угол, где он сидел на табурете и его утешала жена. Я погладил его по голове и поцеловал его в щеку.

В тот вечер я устроил в своем гостиничном номере вечеринку. Пришел мой приятель Зип и куча его ребят из Лос-Анджелеса. Зип любил шампанское, поэтому я заказал сто бутылок «Дом Периньон», и мы пили всю ночь.

Спустя шесть дней после боя я решил отбросить свою скромность. Я должен был драться с Брюсом Селдоном за его чемпионский пояс[216]216
  Речь идет о чемпионском титуле Всемирной боксерской ассоциации.


[Закрыть].

– Полагаю, что я заслуживаю гораздо больше, чем тридцать миллионов, и я не думаю, что получил все, на что имею право, – заявил я прессе. – У меня есть дети, о которых я должен заботиться. Никого не будет волновать, если мои дети будут голодать или сидеть на пособии. Никто ведь не придет ко мне, чтобы дать мне подачку, и не скажет: «Ты великий чемпион, мы все в долгу перед тобой».

Я снова был чемпионом, и это означало, что я стал еще более лакомой целью для аферистов, дешевых мошенников, вероломных женщин и обманщиков всех сортов. Мне трудно представить себе, какую кучу денег моей управленческой команде приходилось тратить на то, чтобы держать от меня подальше различного рода ловкачей и адвокатов, навязывающих свои услуги. Рори и Джон Хорн обычно уходили чуть раньше меня из спортзала, Джонни Tocco отлавливали девушек, которые дожидались меня. Они знали, что стоит только мне поймать взгляд одной из них, я бы сказал: «Поехали!» – и мой режим тренировки был бы сорван.

– Чего вам надо от Майка? – спрашивал Рори у девушек. – Если бы он вам действительно был небезразличен, вас бы здесь не было.

И они давали девушкам немного денег только за то, чтобы те ушли и дали мне спокойно тренироваться дальше.

Моя помощница Латондиа держала под контролем всех психов и мошенников, которые добивались от меня денег. Она платила направо и налево тем, кто подъезжал к офису в инвалидных колясках в гипсе и со справками от врачей и утверждал, что я каким-то образом несу ответственность за их несчастья. Работники в моем доме «падали» с лестницы и подавали иски. Женщины в лимузинах и норковых пальто часами ожидали в надежде, когда я появлюсь в офисе.

Время от времени у меня возникали конфликты, когда я выбирался из лагеря и напивался, поэтому часть денег уходила на Фонд непредвиденных последствий пьянства.

Ярким примером является случай, который произошел через несколько недель после поединка с Бруно. Я гулял в Чикаго в ночном клубе своего приятеля Леонарда. Я расслаблялся в офисе Леонарда рядом с VIP-зоной вместе с Энтони и парочкой других друзей, когда одна сумасшедшая леди в мини-юбке и с большими сиськами пожелала встретиться со мной. Они привели ее в офис, и мы с ней немного потискались.

– Я хочу тебя, – сказал я ей.

Это был моя манера. Как всегда, я был черным Рудольфом Валентино[217]217
  Рудольф Валентино (1895–1926) – американский танцор и киноактер итальянского происхождения; считался воплощением мужской красоты.


[Закрыть], он же чмошник.

Она возбудилась, и Энтони с ребятами вышли из комнаты в VIP-зону. Я вначале поставил ей небольшой засос на шею, но когда узнал, что она из Индианы, я просто прогнал ее. В буквальном смысле этого слова. Я дал ей пинка под зад. Я выпроводил ее из офиса, и она ушла. Энтони, а это было его работой, не заметил, чтобы она нервничала или как-то еще проявляла себя.

На следующий день Леонарду позвонил парень той девушки и сказал:

– Моя подружка передала мне, что Майк Тайсон приставал к ней в вашем клубе вчера вечером. Она написала заявление в полицию.

Это было паршиво. Я все еще был на испытательном сроке штата Индиана. Если бы я только ущипнул девчонку за зад, судья Гиффорд могла упечь мою задницу обратно в тюрьму еще на девять лет.

Леонард со своим приятелем, крупным предпринимателем, занимавшимся незаконной наркотой, изменяющей сознание, поехали в Индиану встретиться с этой девицей. Она сказала им, что я укусил ее за шею и попытался дотронуться до ее половых органов.

Леонард сразу же осознал, что нам совершенно не нужна новая ситуация «а он сказал, а она сказала». И он понимал, что ее интересует лишь то, как бы отхватить от моих денег приличный ломоть.

– Нам не нужны проблемы, – сказал он. – Сколько тебе надо?

– Вот здесь лежат десять штук, – предложил его приятель-предприниматель.

– Десять штук?! Я хочу десять миллионов, – сообщила им девица.

– Десять миллионов?! – заржал Леонард. – Что же он сделал? Отпорол твою киску и забрал ее с собой? Мы об этом еще поговорим.

К тому моменту, когда Леонард вернулся по скоростной автостраде в Чикаго, эта история уже была во всех новостях: девица сообщила ее журналистам, как только они уехали.

Они развернулись и поехали опять к ней. У нее дома уже был адвокат за четверть доллара, какой-то парень в дешевом костюме с закатанными рукавами. Он был непреклонен в желании получить десять миллионов.

Леонард с приятелем вернулся в Чикаго. Он пытался выработать тактику действий, когда ему позвонил друг этой девицы, который был уже знаком Леонарду.

– Знаете, что с этой женщиной все было в порядке, – сказал он. – В тот вечер мы вместе ехали обратно, и она совершенно не сердилась на то, что сделал Майк.

Леонард понял, что тот не скотина, и попросил его сделать одно доброе дело. Друг этой девицы оказался трусоватым малым. Он усадил свою подругу в лимузин и повез ее в Чикаго, чтобы изложить всю историю на пресс-конференции, которую созвал Леонард. Леонард встретил их на полпути, переговорил с девицей, а затем трахнул ее на заднем сиденье лимузина.

На следующий день пришли двое полицейских для проведения расследования по полученному заявлению. Леонард сообщил им, что все это время он находился с нами вместе с двумя женщинами, своей племянницей и девушкой, которую он соблазнял. Затем он поехал ко мне в Огайо, где я должен был оставаться до тех пор, пока рассматривались обвинения против меня, чтобы как следует отработать и согласовать мою историю. Рядом с моим домом уже было полно машин с прессой, поэтому Леонард перед тем, как въехать ко мне, снял номера со своей машины. У меня он проинструктировал Рори и Джона, что я должен сказать полиции, когда с меня будут снимать показания на следующий день.

До того как оказаться под домашним арестом, я в воскресенье вечером еще раз съездил в клуб Леонарда на гангстерскую вечеринку. Каждое воскресенье в клуб набивалось две тысячи гангстеров со своей братвой. Я сидел за столиком Леонарда в VIP-зоне, когда ко мне подошла группа молодых бандюг. Я был в подавленном состоянии, размышляя о том, что эта лгунья может отправить меня обратно в тюрьму.

– Эй, Майк, что насчет этой суки? – поинтересовался один из них. – Где она живет, приятель?

Я держал рот на замке, подозревая, что этот парень может быть переодетым копом, который пытался устроить мне ловушку.

Эта леди оказалась не самой заслуживающей у полицейских доверия личностью. Ей было двадцать пять, она работала в косметическом салоне и содержала винный магазин в Гэри, штат Индиана. Ее муж несколько недель назад был убит после того, как ему были предъявлены обвинения в продаже кристаллического кокаина. Кроме того, буквально за несколько дней до инцидента со мной она смогла урегулировать дело о причинении травм в дорожно-транспортном происшествии в 1994 году. Дело было закрыто после того, как коп, который его вел, подал рапорт об отсутствии пострадавших.

Когда полиция отказалась выдвигать против меня обвинения, девица подала иск против клуба Леонарда в федеральный суд, заявив, что там позволили приставать к ней. Она получила свои деньги, когда страховая компания Леонарда урегулировала этот вопрос во внесудебном порядке.

Даже психолог, осуществляющий надзор надо мной во время испытательного срока, попытался поучаствовать в этом деле. Суд Индианы назначил психолога, доктора Кейта Дж. Смеди из Кливленда, обеспечивать надзор за моим испытательным сроком. Все, что я делал, должно было проходить через этого парня. Я даже не мог иметь близости с Моникой без соответствующего разрешения от него. Этот парень был одновременно и глуп, и продажен. У него были интеллектуальные способности, как, б… дь, у боксерской груши. Должно быть, он получил докторскую степень у своего дяди.

Выполняя для штата работу по надзору надо мной, он уговаривал всех моих друзей убедить меня в том, чтобы я договорился о сотрудничестве через его отца. Я знал, что могу взаимодействовать с этим парнем. Если бы у меня были неприятности, он бы не заявил о моих нарушениях, а держал бы эту информацию для возможного шантажа. С течением времени он проявил бы нечистоплотность, поэтому я решил просто сыграть с ним.

Сначала он был весьма строг, заявляя, что я не могу устраивать гулянки ни с кем из своих статусных друзей. Затем он начал заниматься вымогательством. Он узнал об этом чикагском деле и решил, что для него это неплохой шанс. Через несколько недель, когда пыль улеглась и копы отказались выдвигать против меня обвинения, Смеди прислал мне в офис счет за свои услуги:

«7 апреля, во время мусульманских пасхальных богослужений в Чикаго, мистер Тайсон посетил ночной клуб. Существенное падение показателей «доверие» и «положительное направление» его программы, вызванное проступком мистера Тайсона, и возможное нарушение им правил условно-досрочного освобождения были проанализированы и обработаны доктором Смеди. Были отмечены серьезные проблемы в процессе выздоровления мистера Тайсона после его освобождения! Существует пять возможных вариантов действий применительно к мистеру Тайсону. Доктор Смеди взял на себя ответственность выступить со следующей рекомендацией:

1. Доктор Смеди НЕ выбирает варианта возвращения мистера Тайсона в Индианаполис, штат Индиана, как требовалось изначально, для возможного суда над ним по рассмотрению претензий этой молодой женщины, которая обвинила Тайсона в том, что он укусил ее в ночном клубе за лицо.

2. Доктор Смеди НЕ выбирает варианта возвращения мистера Тайсона в Чикаго, где ему предстоит подвергнуться серьезному допросу чикагских властей.

3. Доктор Смеди НЕ выбирает варианта немедленного повторного лишения свободы мистера Тайсона в ожидании расследования эпизода, имевшего место в Чикаго 7 апреля сего года.

4. Доктор Смеди НЕ выбирает варианта добавления срока для мистера Тайсона к имеющемуся сроку условно-досрочного освобождения и программы коррекции правонарушителя.

5. Доктор Смеди выбирает вариант крупного «денежного вознаграждения» для обеспечения должного уровня мышления и сознания правонарушителя Майка Тайсона.

В силу вышесказанного доктор Смеди налагает штраф в размере семи миллионов долларов (вознаграждение за воздействие изменений поведенческого мышления Тайсона с учетом потенциала заработка Тайсона) за указанный крайне серьезный проступок, который рассматривается в качестве потенциального риска рецидива поведения и нарушения условий условно-досрочного освобождения взамен выше перечисленных альтернативных вариантов действий. Это денежное вознаграждение направлено на оказание воздействия (т.е. шокирование) на мистера Тайсона, каторая (sic) должно остаться у него как «долгосрочная память», чтобы заставить его переосмысливать свои действия и применять в реальной жизни такое «мыслительное озарение», находясь в ночных клубах и других местах, где наблядается (sic)[218]218
  В обоих случаях, обозначенных латинским (sic) (так в тексте), доктор Смеди допускал грамматические ошибки, которые мы и постарались наиболее адекватно передать в переводе.


[Закрыть] «изобилие молодых женщин», в своей долгосрочной перспективе и особенно после завершения срока своего условно-досрочного освобождения. Безусловно, такой штраф может быть наложен только единовременно в течение срока условно-досрочного освобождения правонарушителя. Дальнейшие проступки, являющиеся нарушением условий условно-досрочного освобождения, приведут к возможному увеличению срока условно-досрочного освобождения и возможным рекомендациям по повторному лишению свободы. (Данного шага не ожидается с учетом хороших усилий Майка до настоящего времени, которые следует продолжать и наращивать!) Указанная сумма в семь миллионов долларов уменьшается до двух миллионов долларов с учетом комплексных позитивных усилий мистера Тайсона до настоящего момента, исключая инцидент от 7 апреля. Необходимо помнить, что данное вознаграждение выступает заменой продления срока условно-досрочного освобождения, устраняет возможность резких, негативных сообщений в средствах массовой информации в том случае, если Тайсон был бы вынужден предстать перед судом штата Индиана и властями Чикаго и предотвращает «увеличение срока» тех ограничений, которые наложены на Тайсона по условиям условно-досрочного освобождения. Большинство этих ограничений, введенных после инцидента в Чикаго, по состоянию на текущий момент сняты.

Полная расшифровка расходов:

Расходы с апреля по август 1996 года: 182 862,00 долларов.

По состоянию на 7 апреля: проступок правонарушителя/вознаграждение за ухудшение поведения потенциального нарушителя условий условно-досрочного освобождения: 2 000 000,00 долларов.

Итого доктору Смеди причитается: 2 182 862,00 долларов.

Оплатить в полном объеме необходимо в срок до 15 сентября 1996 года.

С уважением, доктор К. Дж. Смеди».

Ух ты! Я получил за хорошее поведение скидку в пять миллионов долларов! Мы не стали платить этому придурку, а как только мой испытательный срок истек, мы уволили этого козла.

Теперь, когда я вернул свой чемпионский пояс, моя мания величия стала вытеснять мою скромность. Организуя празднование своего тридцатилетия в своем доме в Коннектикуте, я потратил целое состояние на оплату авиабилетов для своих друзей со всех уголков страны и их устройство в соседнем отеле, который мы, по существу, захватили. У нас было тринадцать разных поваров, каждый из которых готовил на собственной кухне. Были все, от Опры[219]219
  Опра Гэйл Уинфри (род. в 1954 г.) – американская телеведущая, актриса, продюсер, общественный деятель, ведущая ток-шоу «Шоу Опры Уинфри».


[Закрыть] до Дональда Трампа[220]220
  Дональд Джон Трамп (род. в 1946 г.) – американский бизнесмен, известная личность на телевидении и радио, писатель.


[Закрыть], от Джей-Зи[221]221
  Джей-Зи, сценическое имя Шона Кори Картера (род. в 1969 г.) – популярный американский рэпер.


[Закрыть] до уличных сутенеров и их шлюх. Были сигары ручной скрутки (мастера-торседоры – только юноши). Были выступления Фрэнки Беверли[222]222
  Фрэнки Беверли (род. в 1946 г.) – американский певец, музыкант, автор песен, продюсер.


[Закрыть] и группы «Лабиринт». Дорога в дом была устлана красным ковром. Как только вы его преодолевали, вас встречали у дверей сорок телохранителей в костюмах «Плода ислама»[223]223
  «Плод Ислама» – военизированное крыло негритянской религиозно-националистической организации «Нация ислама», члены которого носят характерные голубые или белые костюмы с головными уборами.


[Закрыть].

Я был настолько маниакально-эгоистичен, что забронировал в своем доме девятнадцать комнат для девушек, с которыми был намерен переспать. Я, на самом деле, сказал Крокодилу: «Видишь всех этих девушек? Они мои». Хоуп была сердита на меня. Раньше она всегда оставалась в доме, но на сей раз я переселил ее в отель, чтобы освободить ее комнату для одной из моих поклонниц. Она была задета. Хоуп была чрезвычайно привлекательной девушкой, своей фигуркой она могла дать фору всем тем, с кем я спал. Она сказала мне:

– Майк, та женщина, которую ты пригласил, такая неопрятная и неряшливая, она испачкает мою постель. Если она, в самом деле, будет здесь спать, тебе придется сжечь матрас.

Я даже не удосужился пригласить Монику. В то время я встречался с ней крайне редко. Она постоянно пыталась все наладить у нас, но я был скотиной и подлецом. Я определенно не был создан для брака.

* * *

Следующим шагом на пути к получению объединенного титула являлось завоевание чемпионского пояса Всемирной боксерской ассоциации. Он пока был на Брюсе Селдоне, но ему оставалось носить его еще недолго. Я не слишком высоко оценивал Селдона как соперника и как конкуренту не придавал ему большого значения. Перед поединком я почти не тренировался. Крокодил пошел вместе со мной на пресс-конференцию до поединка, и мы с ним настолько достали Селдона, что тот начал во время нашего взвешивания делать в вестибюле отжимания на стуле. Он выглядел ошарашенным. Его менеджер стал хвалиться, каким Селдон был замечательным спортсменом – он мог пробежать четверть мили за пятьдесят секунд и прыгал в высоту на сорок дюймов.

– Что же он собирается делать, оказавшись на ринге? – спросил я. – Выпрыгивать оттуда с шестом?

Я вернул себе чемпионский пояс Всемирной боксерской ассоциации менее чем за две минуты. Я ударил Селдона с правой в верхнюю часть головы. Хотя это был не самый тяжелый удар, я зацепил его локтем, пронося руку, и Селдон упал. Как только он встал, я выбросил левый хук, который уложил его на живот. Он вновь поднялся, но так шатался, что Ричард Стил остановил бой. Думаю, что ни один из этих ударов не мог привести к нокауту, но тренер Селдона позже признался, что тот был так напуган, что у него произошел на ринге нервный срыв.

– Кас так учил: два нокдауна – и готово, – сказал я Ферди Пачеко, когда он брал у меня интервью после боя.

С тех пор как я вышел из тюрьмы, я провел восемь раундов и заработал 80 миллионов долларов. Люди обращают внимание только на это. Никто и никогда не отдал мне должное за то, что я вышел из тюрьмы после трех лет за решеткой и после этого выиграл два чемпионских пояса. Меня сильно ранило такое отношение.

После моего боя с Селдоном ко мне в раздевалку пришел Тупак. Я был счастлив видеть его. Тупак олицетворял собой то, откуда все мы, черные люди, пришли, и все то, что мы пытаемся скрыть. У меня есть друзья-евреи, которые могут, посмотрев на еврейского парня, сказать: «Он тоже еврей». Точно так же и некоторые черные думали о Тупаке. В нем чувствовались горечь, безысходность и бессилие, которое каждый из нас пытался скрыть, чтобы другие не видели этого и не знали, что оно во всех нас заложено. Мы стремимся противостоять этому, но дело заключается не в этом. Если ты черный, ты постоянно борешься с этим чувством. Не имеет значения, насколько ты богат или сколько у тебя власти, оно все равно преследует тебя. И Тупак говорил о черных, о тех, кто устал от побоев и кто всего был лишен. Тупак предъявил нам наше рабское наследие, и большинство черных отдали ему должное за мужество так поступить. Он открыл нам глаза на то, почему в нас должны быть гнев и ярость.