Текст книги "Забытое дело"

Глава 27

Будильник не понадобился – на следующее утро Босх проснулся сам ровно в половине шестого. В этом не было ничего необычного, подобное случалось с ним и раньше, когда расследование достигало кульминации. Время бодрствования всегда перевешивало время сна. По графику до смены оставалось еще двенадцать часов, но он знал, что уже не сомкнет глаз, знал, что наступивший день станет поворотным. Какой уж тут сон.

Плохо ориентируясь в темноте и незнакомом окружении, Босх оделся и прошел в кухню, где обнаружил стопку листков для записи с клейкой полоской. Он написал записку и оставил ее возле автоматической кофеварки, которую Викки накануне вечером запрограммировала на включение в семь утра. Записка получилась немногословной: «Спасибо за вечер. Пока». Ни обещаний, ни «увидимся позже». Босх знал, что она ничего такого и не ждет. Оба хорошо понимали, что за двадцать лет в их отношениях почти ничего не изменилось. Да, они нравились друг другу, но это слишком слабое основание, чтобы строить на нем дом.

Улицы между Лос-Филис, где жила Викки Ландрет, и перевалом Кахуэнга еще дремали в сером тумане. Машины двигались с включенными фарами, как будто люди в них то ли провели в дороге всю ночь, то ли рассчитывали разбудить мир. Рассвет совсем не то, что закат. Рассвет всегда приходит растрепанным, неопрятным и раздражительным, словно солнце все делает неловко и в спешке. Сумерки же спокойны, приятны и мягки, ведь луна грациознее и милее. Может быть, потому, что у нее больше терпения. И в жизни, и в природе тьма всегда ждет и никогда не торопится.

Босх тряхнул головой, отгоняя мысли о прошедшей ночи, чтобы целиком сосредоточиться на деле. Он знал, что как раз в это время остальные занимают свои места: группа наблюдения – на Мариано-стрит в Вудленд-Хиллс, а группа прослушки – в звукостудии Пром-Сити. Роланд Маккей еще спал, а силы правопорядка уже стягивали кольцо окружения. Так по крайней мере видел ситуацию Босх. И от этого чувствовал себя гончей, взявшей след. Да, он по-прежнему не верил, что в ту ночь Маккей сам спустил курок. Но у него не было никаких сомнений, что именно Маккей снабдил убийцу оружием, а раз так, то через него и именно сегодня они выйдут на убийцу – Уильяма Беркхарта или кого-то еще.

Босх въехал на парковочную стоянку перед Покито-Мас у подножия холма, неподалеку от своего дома, и, оставив мотор работать, вышел из машины и направился к газетным автоматам. Через грязный пластик окошечка на него смотрела Ребекка Верлорен. Сердце на мгновение запнулось и застучало быстрее. Что бы ни говорилось в статье, игра началась.

Он бросил в щель несколько монет и взял газету. Потом, подумав, взял вторую. Одна пойдет в дело, а другая нужна для Маккея. Босх не стал читать репортаж, пока не попал домой. Сначала он приготовил кофе и только потом, стоя у окна в кухне, развернул газету. В глаза сразу бросилась фотография Мюриель Верлорен, сидящей на кровати в комнате дочери. Комната была такой же, чистой и аккуратной, на кровати лежало все то же покрывало, нижний край которого почти касался пола. В правом верхнем была вставлена фотография Ребекки. Босх узнал ее – в архиве «Дейли ньюс», оказывается, хранился тот же, что и в школьном ежегоднике, снимок. Заголовок над фотографией гласил:

ДОЛГОЕ МАТЕРИНСКОЕ ОЖИДАНИЕ

Фотография в спальне производила сильное впечатление, и это было заслугой Эмми Уорд. Ниже шла такая подпись: «Мюриель Верлорен в комнате дочери. Время не затронуло спальню Ребекки и не излечило горе матери».

Еще ниже Босх нашел то, что на языке газетчиков называется подзаголовком.

ПАМЯТЬ НЕ ОТПУСКАЕТ: Долгих семнадцать лет Мюриель Верлорен ждала справедливости. И вот теперь усилия полицейского управления Лос-Анджелеса могут наконец завершиться успехом. Полиция надеется, что в самом скором времени назовет имя убийцы ее дочери.

Текст ему понравился. Прочитав такое, Маккей наверняка ощутит холодок страха. Босх с нетерпением прочел статью.

Маккензи Уорд, репортер.

Летом этого года исполняется семнадцать лет с тех пор, как юная выпускница и просто замечательная девушка по имени Ребекка Верлорен была похищена из своего дома в Чатсуорте и жестоко убита. Следствие зашло в тупик, убийцу не нашли, а дело положили на полку. Распавшаяся семья, детективы с непреходящим чувством неисполненного долга и общество, так и не увидевшее торжества справедливости, – вот и все, что осталось после того давнего преступления.

Но вот совсем недавно надежды матери всколыхнулись с новой силой – полицейское управление Лос-Анджелеса сообщило о принятом решении возобновить следствие по делу об убийстве Ребекки Верлорен. Теперь детективы располагают уликой, которой у них не было в 1988-м: ДНК убийцы.

Отдел вновь открытых дел проявил повышенный интерес к делу Верлорен после того, как один из прежних следователей, ныне коммандер, Артуро Гарсия, настоял на возобновлении расследования.

«Как только мне стало известно, что у нас формируется отдел для рассмотрения старых дел, я сразу же взялся за телефон, – сказал коммандер Гарсия в данном вчера интервью. – Это дело не давало мне покоя. В нашем обществе убийство – вещь вообще недопустимая, но то, что его жертвой стала такая девушка, задело меня особенно. Все эти годы оно занозой сидело в моей памяти».

То же самое можно сказать и о Мюриель Верлорен. Мать по-прежнему живет в том же доме на Монтано-авеню, откуда семнадцать лет назад похитили ее шестнадцатилетнюю дочь. Спальня Ребекки осталась нетронутой; в ней ничего не изменилось с той злосчастной ночи.

«Я не хочу ничего менять, – роняя слезы, сказала несчастная женщина, поправляя покрывало на кровати Ребекки. – Я хочу сохранить все как было – так я чувствую себя ближе к ней. И я никогда не уйду из этого дома».

Детектив Гарри Босх, которому поручено новое расследование, сказал нашему репортеру, что в деле открылись новые обстоятельства. Самые большие надежды он связывает с новейшими технологиями, взятыми на вооружение уже после 1988 года. В частности, на орудии убийства была обнаружена кровь, не принадлежащая Ребекке Верлорен. Детектив пояснил, что в момент выстрела курок пистолета «откусил» кусочек кожи стрелявшего, вместе с которым попала и кровь. В 1988 году образцы были изучены и сохранены. Сейчас их можно сопоставить с образцами подозреваемого в убийстве. Вопрос лишь в том, чтобы его найти.

«Дело было расследовано самым тщательным образом, – сказал Босх. – Детективы проверили сотни человек, изучили десятки версий. Мы опираемся на сделанное ими, но прежде всего возлагаем надежды на ДНК. На мой взгляд, ее анализ даст нам решающее доказательство».

Детектив Босх также рассказал, что, хотя жертва и не подверглась сексуальному насилию, некоторые детали преступления указывают на его психосексуальную природу. Десять лет назад министерство юстиции открыло банк данных с образцами ДНК всех признанных виновными в преступлениях на сексуальной почве. В настоящее время образец из дела Верлорен сравнивается с уже имеющимися. Босх полагает, что убийство Ребекки Верлорен не было отдельным случаем.

«Маловероятно, что убийца, совершив одно преступление, впоследствии вел законопослушный образ жизни. Скорее всего он совершил и другие. Если его хоть раз арестовывали, если у него брали образец ДНК, то установление личности – всего лишь вопрос времени».

Ребекку похитили из дома в ночь на 6 июля 1988 года. Поиски продолжались три дня. Тело было обнаружено случайно у поваленного дерева. Проведенное расследование установило многое – в частности то, что за шесть недель до смерти Ребекка прервала беременность. Однако главные вопросы – кто убийца и как он проник в дом – остались без ответа.

В последующие годы эхо преступления прошло через многие жизни. Родители Ребекки разошлись, и Мюриель Верлорен даже не знает, где сейчас ее муж и бывший владелец ресторана в Малибу, Роберт Верлорен. Их брак, говорит она, распался потому, что не выдержал тяжести свалившегося на них горя.

Один из детективов, расследовавших дело с самого начала, Рональд Грин, рано ушел в отставку и позднее покончил с собой. По словам коммандера Гарсии, к такому шагу его бывшего напарника подтолкнуло, помимо прочего, и то обстоятельство, что убийца Ребекки Верлорен ушел от правосудия.

«Ронни всегда принимал такие вещи близко к сердцу, а то дело угнетало его до конца», – сказал Гарсия.

В подготовительной школе Хиллсайд, где училась Ребекка Верлорен, ее помнят до сих пор. На стене главного холла висит мемориальная дощечка, установленная семнадцать лет назад одноклассниками Ребекки.

«Мы не хотим забывать таких, как она», – говорит директор школы Гордон Стоддард, работавший в те годы преподавателем.

Одна из одноклассниц и подруг Ребекки, а ныне учительница, Бейли Сейбл, виделась с ней за два дня до трагедии. Она признается, что часто, чуть ли не ежедневно, думает о подруге.

«Меня не оставляет чувство, что такое может случиться с каждым, – сказала мне вчера после занятий миссис Сейбл. – И я все время задаю себе один и тот же вопрос: почему она?»

Ответ на этот вопрос, как надеются в полицейском управлении Лос-Анджелеса, будет дан в самое ближайшее время.

Босх посмотрел на фотографию, помещенную внутри газеты. Эмми Уорд снова блеснула мастерством: Бейли Сейбл и Гордон Стоддард стояли по обе стороны от мемориальной дощечки в холле школы. Под снимком шла такая подпись:

Подруга, учительница Бейли Сейбл, пришла в школу вместе с Ребеккой Верлорен, а Гордон Стоддард преподавал в ее классе естественные науки. Теперь, став директором школы, он говорит: «Бекки была хорошей девочкой. Такое не должно было случиться».

Босх налил в чашку кофе и перечитал статью. Потом, не в силах справиться с волнением, схватил телефон и набрал номер Кизмин Райдер. Ему ответил сонный голос.

– Киз, статья отличная. Маккензи сделала все как надо. Уверен, что…

– Гарри? Гарри, сколько сейчас времени?

– Почти семь. Дело пошло.

– Гарри, нам же еще работать всю ночь. Почему ты не спишь? Что ты делаешь? И зачем звонишь мне в семь часов утра?

Только теперь Босх понял, что натворил.

– Извини. Просто немного нервничаю.

– Перезвони мне через два часа, – раздраженно буркнула Райдер и положила трубку.

Босх пожал плечами, достал из кармана пиджака сложенный листок с номерами телефонов и позвонил Тиму Марсии на сотовый.

– Это Босх. Вы уже на месте?

– Да, мы здесь.

– Никто не шевелится?

– Спят как сурки. Если твой парень работал до полуночи, то вряд ли встанет раньше девяти.

– Машина там? «Камаро»?

– Да, Гарри, она здесь.

– Хорошо. Вы уже прочитали статью?

– Пока еще нет. Но у нас тут, как ты знаешь, две группы. Думаем разделиться и сходить по очереди выпить кофе. Тогда и почитаем.

– Я прочитал. Отличная работа. Надеюсь, Маккей клюнет.

– Будем ждать.

Уже положив трубку, Босх понял, о чем говорил Тим. Действительно, за домом на Мариано, пока в нем находились оба, Маккей и Беркхарт, вели наблюдение две группы. С одной стороны, пустая трата времени и денег, с другой – неизбежная необходимость. Неизвестно, когда и кто первым выйдет из дома. О Беркхарте они не знали почти ничего. Не знали даже, есть ли у него работа.

Потом Босх позвонил Реннеру в Пром-Сити. В отделе Реннер был самым старшим и, пользуясь этим, выбрал для себя и напарника дневную смену.

– Что-нибудь есть? – спросил Босх.

– Пока ничего, но если что-то будет, ты узнаешь первым.

Босх поблагодарил его и положил трубку. Больше звонить было некому. Он посмотрел на часы. Стрелки еще только подбирались к половине восьмого; впереди ждал долгий день – до смены оставалось больше десяти часов. Босх налил еще кофе и снова положил перед собой газету. Взгляд его не в первый уже раз остановился на фотографии спальни убитой девушки. В ней, в комнате, было что-то такое, что не давало покоя. Какая-то настойчиво требующая к себе внимания деталь. Он закрыл глаза, досчитал до пяти и снова посмотрел на фотографию в надежде, что трюк сработает и загадка откроется сама по себе. Но ничего не случилось – снимок не спешил делиться своим секретом. Надежда начала отступать перед досадой и раздражением, и в это время зазвонил телефон.

– Спасибо, теперь я не могу уснуть, – сообщила Райдер. – Имей в виду, Гарри, если вечером я стану клевать носом, виноват будешь ты.

– Извини, Киз. Придется мне отдуваться за двоих.

– Ладно. Можешь прочитать статью?

К тому времени, когда Босх закончил, его возбуждение, похоже, передалось и ей. Оба понимали: прочитав такое, Маккей вынужден будет отреагировать. Вопрос заключался в том, чтобы заставить его обратить внимание на газету. Не надеясь на случай, они заранее подготовили план.

– О'кей, Гарри, у меня тут кое-какие дела, так что надо идти.

– Занимайся своими делами, Киз. Увидимся на месте. Давай встретимся без четверти шесть на Тампе, в квартале к югу от станции техобслуживания. Ты не против?

– Буду на месте, если ничего не случится.

– Да, ты права.

Положив трубку, Босх прошел в спальню и начал переодеваться. Одежду он подбирал, во-первых, с расчетом на то, что в ней, возможно, придется провести всю ночь, а во-вторых, держа в уме разработанный для игры с Маккеем план. Его вполне устроила белая футболка – после бесчисленных стирок она села, и короткие рукава плотно облегали бицепсы. Прежде чем надеть рубашку, Босх подошел к зеркалу. Из-под резинки ворота выглядывали половинка черепа и эсэсовские молнии.

Татуировки выглядели натуральнее, чем накануне. Еще дома у Викки он принял душ, и она сказала, что чернила от воды немного расплывутся и побледнеют, как обычно и случается с тюремными наколками. Викки также предупредила, что примерно через неделю рисунок начнет сходить, но при необходимости она всегда сможет его подновить. Босх ответил, что больше чем на один день наколки и не понадобятся – они либо сработают сразу, либо не сработают совсем.

Поверх футболки он надел рубашку с длинными рукавами и, снова посмотрев на себя в зеркало, решил, что череп и эсэсовские молнии вполне различимы при расстегнутом воротничке.

Готовый действовать, но обреченный на ожидание, Босх несколько раз прошелся по комнате, нервничая и поглядывая на часы. Чем бы заняться? Подумав, он решил позвонить дочери. Ее милый бодрый голосок даст ему необходимый заряд, которого хватит на ближайшие сутки. Поглядывая на листок с номером отеля «Интерконтиненталь» в Каулуне на дверце холодильника, он аккуратно, стараясь не ошибиться, набрал длинную последовательность цифр. У них было около восьми вечера, а значит, девочка уже дома. Но когда его соединили с комнатой Элеоноры Уиш, трубку никто не снял. После шести гудков включился автоответчик, который на двух языках, английском и кантонском, объяснил, как можно оставить сообщение. Босх ограничился несколькими словами и положил трубку.

Не желая предаваться размышлениям о дочери и о том, где она может быть в столь позднее время, Босх раскрыл папку с делом. Он всегда по несколько раз просматривал все собранные материалы, отыскивая и зачастую находя пропущенные детали. Несмотря на все то, что ему было теперь известно о деле и сопутствующих обстоятельствах, Босх не терял веры, зная – ответы всегда можно найти в деталях.

Он перечитал дело и уже собирался взяться за папку Маккея, когда вспомнил кое-что и позвонил Мюриель Верлорен. Она была дома.

– Вы уже читали газету?

– Да, прочитала, и мне стало так грустно.

– Почему?

– Потому что все снова вернулось. Все, о чем я старалась не думать. Все, что не хотела вспоминать.

– Мне очень жаль. Но я уверен, статья нам поможет. Рад, что вы нашли в себе силы поговорить с ними. Спасибо.

– Я готова сделать все, что вам поможет.

– Еще раз спасибо, Мюриель. И еще одно. Знаете, я нашел вашего мужа. Разговаривал с ним вчера утром.

Она долго молчала.

– Вот как? И где же он?

– На Пятой улице. Работает в столовой для бездомных. Готовит для них завтраки. Место называется «Метро-шелтер». Подумал, что вам, может быть, будет интересно это узнать.

И снова пауза. Босх догадался, что женщина хочет задать ему вопрос, но не решается, и терпеливо ждал.

– То есть… он работает там? – осторожно спросила она.

– Да. И он не пьет. Сказал, что уже три года. Думаю, сначала он пришел туда поесть, а потом они приняли его на работу. Так что теперь под его началом вся столовая. Готовят, между прочим, хорошо. Говорю с полным правом, потому что сам там позавтракал.

– Понятно.

– Миссис Верлорен, у меня есть его номер. Это не прямая линия, в его комнате нет телефона. Телефон есть в кухне, и ваш муж бывает там по утрам. Основной наплыв клиентов до девяти, потом полегче.

– Понятно, – повторила она.

– Вы запишете номер?

После этого вопроса наступила самая длинная за время разговора пауза. В конце концов Босху пришлось ответить на свой вопрос самому:

– Вот что я вам скажу, Мюриель. Номер у меня, и если он вам понадобится, просто позвоните мне. Хорошо?

– Хорошо, детектив. Спасибо.

– Не за что. Мне надо идти. У нас большие надежды на сегодняшний день.

– Пожалуйста, позвоните мне.

– Если что-то случится, вы узнаете первой.

Положив трубку, Босх почувствовал, что проголодался. Приближался полдень, а у него во рту ничего не было с ужина, когда он съел стейк в «Массо». Подумав, он решил немного поспать, потом сходить на ленч, а уже затем отправляться на смену. Перекусить можно «У Дюпара» в Студио-Сити, по дороге к Нортбриджу. Для наблюдения лучше всего подходят оладьи. Он закажет их целую горку, румяных, горячих, сочащихся маслом, и они плотно, как глина, улягутся в желудке – так что ночью есть уже не захочется.

В спальне Босх лег на кровать и закрыл глаза. Попытался думать о деле, но память упрямо возвращала его в тот пьяный день, когда ему сделали татуировку в какой-то грязной дыре в Сайгоне. Сползая в сон, Босх видел человека с иглой, улыбающимся лицом и запахом пота. Человек спросил его: «Ты уверен? Имей в виду, это пометит тебя навсегда».

Босх тоже улыбнулся и сказал: «Я уже помечен».

Физиономия мужчины трансформировалась вдруг в лицо Викки Ландрет, на котором выделялось ярко-красное пятно разукрашенного помадой рта. В руке у нее была электрическая игла для боди-арта.

«Ты готов, Майкл?» – спросила она.

«Я не Майкл».

«Успокойся. Не важно, кто ты такой и как тебя зовут. От иглы все стараются увернуться. Да только никому это не удается».

Глава 28

Киз уже ждала на условленном месте. Босх вышел из машины и, захватив с собой две папки с бумагами, перенес их в неприметный белый «таурус» Райдер.

– В багажнике уголок найдется? – спросил он, прежде чем сесть.

– Найдется. Там вообще пусто. А что?

– Открой. Забыл оставить дома запаску.

Он вернулся к своему «мерседесу», взял запаску, снял номера и засунул все это в багажник «тауруса». Лишь после этого Босх сел в машину, и они поехали к торговому центру на Тампе, который находился напротив мастерской Маккея. Первая смена, Марсия и Джексон, ждали их в машине на стоянке.

Райдер припарковалась рядом. И те и другие опустили стекла, чтобы обменяться информацией, не выходя их машин.

– Ну что? – спросил Босх.

– Ничего, – ответил Джексон. – Похоже, что здесь ловить нечего.

– Совсем ничего?

– Совсем. Полная тишина. Судя по всему, ни сам Маккей, ни кто-либо из его знакомых газету не читал и не видел. Двадцать минут назад я связывался со звуковой – так вот, ему еще не звонили. Ни разу. Даже ни одного вызова не было.

Босх кивнул. Пока тревожиться было не о чем. Иногда, чтобы дело сдвинулось с места, его надо слегка подтолкнуть, и он уже был готов сделать это сам.

– Вся надежда на твой план, Гарри, – подал голос сидевший за рулем Марсия.

– А что толку торчать тут, на стоянке? Маккея надо расшевелить. И я готов.

Джексон кивнул:

– Не возражаю. Тебя прикрыть?

– Не стоит. Все, что требуется сейчас, – это посеять зернышко. Что из него вырастет, сказать трудно. Но по крайней мере хуже не будет.

– Действуй. Мы все-таки за тобой присмотрим. На всякий случай. Если что, подашь знак.

– Ладно. – Босх даже не думал о том, как даст знать, если что-то не так и придется вызывать подкрепление. – Я посигналю или… или услышите выстрелы.

Он улыбнулся, все покивали, и Райдер, выехав со стоянки, снова повернула на Тампу.

– Уверен, что так надо? – спросила она, останавливаясь у его «мерседеса».

– Уверен. Ничего другого не остается.

Босх заметил лежащую на сиденье толстую папку, которую принесла с собой Райдер.

– Что у тебя здесь?

– Поспать ты мне не дал, так что я решила поработать. Занялась оставшимися членами «Чатсуортской восьмерки». И представь себе, всех нашла.

– Отличная работа, Киз. И как, поблизости кто-нибудь есть?

– Да, двое. Но оба, похоже, повзрослев, поумнели. С полицией никаких проблем. У обоих приличная работа.

– А другие? Что с ними?

– Из оставшейся тройки подозрение вызывает только один – некто Фрэнк Симмонс. Его семья приехала сюда из Орегона, когда парень еще учился в школе. Через пару лет он вступил в «Восьмерку». Сейчас живет во Фресно. Отсидел два года в Обиспо за незаконную торговлю автоматическим оружием.

– Запомню, может пригодиться. Когда это было?

– Секунду, сейчас посмотрю.

Райдер развязала тесемки на папке и принялась перебирать содержимое, пока не нашла плотный конверт с надписью «Фрэнк Симмонс». Она достала из него сделанную в тюрьме фотографию и протянула Босху.

– Шесть лет назад. Симмонс вышел шесть лет назад.

Босх внимательно посмотрел на фотографию: короткие темные волосы, темные глаза, очень бледная, со следами от прыщей, кожа. Наверное, чтобы замаскировать оспинки и добавить крутизны, Симмонс отпустил бородку.

– Где его арестовали, здесь?

– Нет, во Фресно. Похоже, перебрался туда, когда здесь им малость прищемили задницу.

– И кому же он пытался толкнуть автоматы?

– Я позвонила в тамошний офис ФБР, поговорила с агентом, занимавшимся делом Симмонса. Большого желания делиться со мной деталями у него не было. Сказал, что перезвонит. Так что жду.

– Хорошо.

– По-моему, мистер Симмонс представляет для них интерес – может быть, снова что-то готовит, – и они боятся, что мы можем помешать.

Босх кивнул.

– Где жил Симмонс в восемьдесят восьмом?

– Не могу сказать. В шайке он был одним из самых юных, так что скорее всего жил с родителями. Все сведения о нем в «Автотреке» начинаются с девяностых. Но тогда они уже переехали во Фресно.

– То есть до переезда парень, вероятно, жил где-то поблизости, в Долине.

– Наверное.

– О'кей, Киз, ты отлично поработала. Думаю, мне это может пригодиться. Теперь так. Езжай за мной в Бальбоа-парк через Вудли. По-моему, подходящее местечко. Там есть поле для гольфа и рядом автостоянка. Машин должно быть много, так что с маскировкой проблем не возникнет. Договорились?

– Договорились.

– Передай ребятам.

Он снял с ремня полицейский жетон, наручники и кобуру со служебным оружием и положил все на пол.

– Гарри, тебе нужно прикрытие.

– Ты мое прикрытие.

– Я серьезно.

– И я тоже. И не беспокойся, пугач у меня есть. Под коленкой. Все будет в порядке.

Босх вышел из «тауруса» и пересел в «мерседес». По пути в парк он еще раз мысленно проиграл весь сценарий. В крови уже шумел адреналин.

Через десять минут, уже на подъеме к Бальбоа-парку, Босх выключил мотор, вышел и выпустил воздух из правого переднего колеса. Потом, зная, что у некоторых буксировщиков есть компрессоры, открыл карманный нож и срезал головку клапана. Теперь машину нужно было тащить в мастерскую.

Он достал телефон, набрал номер станции техобслуживания, на которой работал Маккей, и попросил прислать буксир. Ему сказали подождать. Ждать пришлось около минуты. Наконец в трубке послышался голос Роланда Маккея.

– Что у вас случилось?

– Мне нужен буксир. Пробил колесо, и похоже, клапан срезало.

– Какая машина?

– Черный «мерседес». Внедорожник.

– Запаска есть?

– Сперли. Наверняка какие-то паршивые ниг… На прошлой неделе был в южном…

– Плохо дело. Чего вас только туда понесло?

– Пришлось. Так вы меня вытащите или нет?

– Вытащим. Где вы сейчас?

Босх объяснил. На сей раз до станции было рукой подать, и Маккей не стал отказываться от работы.

– Ладно, ждите. Буду минут через десять. Только оставайтесь на месте, не уезжайте.

– Куда ж я денусь.

Босх убрал телефон и открыл багажник. Потом стащил рубашку, положил ее в пакет и остался в белой футболке. Подошел к зеркалу – татуировка частично выступала из-под рукава. Он сел на крышку багажника и стал ждать. Через пару минут зазвонил телефон.

– Гарри, ребята на прослушке сказали, что зафиксировали твой звонок, – взволнованно сообщила Райдер. – Получилось вполне убедительно.

– Хорошо.

– Звонил Джексон. Маккей выезжает. Они с ним.

– Я готов.

– Знаешь, я подумала, что тебе надо было бы повесить микрофон. Кто знает, как он себя поведет. Да и записать разговор не помешало бы.

– Слишком рискованно. На мне же только футболка. Да и вряд ли Маккей так вот сразу захочет поделиться с незнакомцем воспоминаниями о том, как он застрелил девушку, о которой теперь написали в газете. Нет, на такую откровенность рассчитывать не приходится. Больше шансов выиграть в лотерею, не покупая билет.

– Пожалуй, ты прав.

– Все, Киз, мне пора.

– Удачи, Гарри. И будь осторожен.

– Обязательно.

Он закрыл телефон.